Текст книги "Адская училка"

Автор книги: Бальтазар Блуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Раздаётся громкий, настойчивый, нетерпеливый стук!

Затем ещё раз!

И ещё!

Сом решается. Медлить попросту невозможно – хер стоит со страшной сатанинской силой. Он проверяет, закрыта ли дверь в кабинку. Дрожащими руками расстёгивает ремень. Спускает брюки вместе с бельём. Поколебавшись долю секунды, решительно шагает к дыре. И погружает свой банан во тьму.

Счастливый засранец трясётся от предвкушения и полноты чувств. В этот раз – Судьба поворачивается к нему лицом.

Без всяких прелюдий, без всяких реверансов, крепкие пальцы берутся за основание члена! Стискивают яйца вместе со стволом – и затягивают в дыру! Сом вскрикивает, теряет равновесие, едва не втыкается лбом в гипсокартон! Он хватается за стенки кабинки, рефлекторно пытается вырваться – но не тут-то было! Кто-то держит его муде железной хваткой! Миха едва не верещит от ужаса!

Он слышит громкий и смачный плевок.

Чувствует, как слюна обжигает его ствол!

Крик превращается в стон. Член встречается с горячей плотью. Что-то упругое и быстрое скользит по вздувшимся венам. Снова раздаются плевки. Язык и пальцы размазывают кипящую слюну, увлажняют ствол до самых яиц. Сом чувствует, как тяжелое дыхание достигает его кожи. Окна и потолок плывут перед глазами. Неестественно длинный язык обвивается вокруг члена, словно змея. Но Миха слишком взбудоражен, чтобы заподозрить неладное.

Губы обхватывают каменную головку. С причмокиванием принимают гостя. И сразу начинают двигаться. Ритмично, уверенно, ускоряясь с каждой секундой. Жадный рот вбирает перегретую плоть. Вздыбленный член счастливого засранца проваливается в тугое пульсирующее кольцо. Проваливается глубже и глубже.

Это не похоже на нежные игры.

Это не похоже на сладострастные затеи любовников.

За перегородкой раздаётся громкое настойчивое хлюпанье. Таинственная незнакомка отсасывает жадно и напористо. Она не ласкает – но умело стимулирует член, постоянно увеличивает темп. Пытается как можно скорее получить свой белковый коктейль. Просто-напросто доит шокированного двоечника ртом!

В голове у Сома абсолютная пустота. Шок уходит на второй план. Он возносится на седьмое небо. Растворяется в громких влажных звуках. Увы, это не может продолжаться бесконечно. Слишком много впечатлений после урока экономики. Слишком умелая барышня по ту сторону дыры.

Самые счастливые тридцать секунд его жизни проносятся, как один миг.

Юный джентльмен мычит и хрипит, словно собрался на тот свет.

Тугая и мощная струя бьёт в глотку проголодавшейся даме. Ноги кавалера подкашиваются. Задницу сводит судорогой. Но членососка за стеной даже не думает бросать своё дело. Кольцо тугих губ крепко держит пульсирующий шланг, не выпуская слюну и семя. Она ухитряется глотать – и одновременно массирует брандспойт губами, стараясь высосать как можно больше спермы. Сколько опыта! Сколько таланта! Сколько усердия!

Миха плывёт. Держится за стену. Конвульсивно спускает порцию за порцией, опустошает яйца в жадный рот. Наконец, гейзер иссякает. Движения губ замедляются. Причмокивающие звуки стихают. Ненасытное создание обсасывает член, собирает губами последние капли семени. И выпускает кавалера из плена, даже не поцеловав на прощание.

Сом оказывается в тишине и полной прострации. Он с трудом находит силы отшагнуть от дыры. Хер блестит от слюны. Миха пытается отдышаться. И натянуть брюки дрожащими руками.

***

Он шагает к выходу. Отпирает дверь. Плетётся на ватных ногах, держась за стену. Бредёт с блаженной улыбкой. Приключения еще предстоит осмыслить и пережить. А сейчас – он чувствует лишь звенящую пустоту в яйцах и голове. Но впереди ещё одно испытание. Почти выйдя из коридора, он слышит, как за спиной хлопает дверь. Дверь учительского санузла.

И раздаётся… знакомое цоканье каблуков?!

Михаил Сомов замирает, как кролик перед удавом. Он не решается оглянуться.

Шаги приближаются.

Цок. Цок. Цок.

Эхо отражается от стен и усиливает звук. Ближе и ближе. Миха забывает, как дышать.

Цоканье совсем рядом. На расстоянии вытянутой руки.

Нона Викторовна проходит мимо. Своей обычной походкой, энергичной и целеустремлённой, качая бёдрами и ягодицами. В руке блестит зеркальце из косметички. Тюбик увлажняющей помады скользит по губам. Она на ходу занимается собой, даже не обращая внимания на застывшего ученика. Миха улавливает шлейф тяжелого мускусного запаха. Через десяток шагов раздаётся металлический щелчок. Косметичка закрывается. Цоканье отдаляется и затихает.

Факты. Речи. Истории. Намёки. Образы. Не надо быть Шерлоком. Мозаика складывается сама собой. Только есть проблема. Некоторые ответы не могут быть правдой. Это очередное помутнение разума. Это очередной слой розового тумана. Миха пытается справиться с шумом в голове. Но сделать это совсем не просто.

Глава 5

Михаила Сомова трудно заподозрить в любви к знаниям. Физика, химия, математика, любая точная дисциплина – погружают его в тоску. Гуманитарные науки взывают крепкий и долгий сон, близкий к летаргическому.

У нормальных, приличных людей, школьная программа выветривается из головы, как только в руках оказывается свидетельство о среднем образовании. Михаил Сомов не таков. Он с малых лет оберегает ум от постылого, скучного и ненужного.

Да, он не хватает с неба звёзд. Его можно назвать балбесом, неучем, говнюком, мудаком и пиздюком.

Но нельзя назвать дураком.

Миха слишком рано стал самостоятельным. В те редкие и счастливые часы, когда он не был предоставлен самому себе, им занималась не любящая мать – а бесконечная череда папашиных подруг, поклонниц и любовниц. Никто не мыл его задницу на постоянной основе. Никто не запихивал кашу. Никто не говорил, когда ложиться спать. Никто не заставлял делать уроки. Необходимость найти себе еду, туалетную бумагу, занятие и развлечение – вот что сформировало ментальную сферу этого юноши. Каким-то чудом он не засунул пальцы в розетку. Не выпал из окна. И даже ухитрился ни разу не остаться на второй год.

Этот парень умеет связывать одно с другим. Он способен к наблюдению, анализу, осмыслению, и даже пониманию. Логический аппарат Михаила Сомова закалён сериалами, боевиками, игрой в приставку, дешевым палп-фикшеном, дешевой эротикой, дешевыми триллерами, дешевыми детективными романами, и тому подобным дерьмом. Он понимает механизмы, которые управляют миром и человеком.

Разумеется, понимает лишь в тех случаях, когда дело не касается его самого.

***

Миха пережил приключения в санузле с менее травмирующими последствиями, чем Паша Сопля. Он не пытается спрятаться под одеялом. И не боится выглядывать в окно. Само-собой, экскурсия в умелый и настойчивый рот не прошла бесследно. Счастливый засранец чертовски доволен собой. Однако, сбит с толку, растерян, и полностью дезориентирован.

Любой на его месте скакал бы от восторга, и восторженно напевал – «Спасибо, Господи, ибо мне отсосали!».

Сом думает в ином ключе. Он не благодарит, но вопрошает – «Господи, ответь! Пошли мне знак! Неужели я действительно накормил Нону Викторовну спермой? И какие шансы сделать это ещё раз? А потом снова, снова и снова?! Возможно ли это?! Не нахожусь ли я в прекрасном сне?! И есть ли способ оставаться здесь как можно дольше?!!».

Миха лежит на кровати, закрыв глаза. На его животе пепельница. В руке сигарета. Кольца табачного дыма медленно поднимаются к потолку. Он думает. Он пытается разложить всё по полочкам, проникнуть в ситуацию лезвием дедукции.

Факт первый.

История Паши Сопли подтвердилась. Значит, он не единственный старшеклассник, осчастливленный таинственной дырой.

Факт второй.

У Ноны Викторовны шикарная задница. А бюст просто… просто… ладно, это не относится к делу.

Факт третий.

Задержав парней после урока, она выразилась предельно точно. «Прогуляйтесь и убедитесь». Она не обращалась к кому-то персонально. Это было сказано для всех. Значит, ненасытная похотливая сука рассчитывала на двоих кавалеров? Неужели чёртова училка именно это имела в виду?!

Факт четвёртый.

Как только хлюпающие звуки утихли, роскошная бестия предстала перед обслуженным счастливцем. Она не стала скрываться. Не стала ждать, пока Миха уберётся из левого крыла. Значит, она пожелала, чтобы её увидели.

Но зачем?

Есть только один ответ. Училка дала понять, что за стеной была именно она.

Еще раз – но зачем?

И снова единственный ответ. Она рассчитывает на продолжение банкета! Она обожает принимать члены в глотку, пробовать учеников на вкус! Обожает так сильно, что занялась этим сразу, как только появилась в школе! Следовательно, если вывалить перед ней хозяйство – порочная дама тут же исполнит фокус с глотанием шпаги, истекая слюной и хлопая в ладоши от восторга!

Увы, последнее – далеко не факт. Возможно, вся эта история – не более, чем последовательность случайных и чертовски удачных совпадений. Возможно, на той стороне было два человека. И они даже не подозревали о существовании друг друга. Разве следует отбрасывать такую вероятность? Ведь это реальность, сраная реальность, а не постылый хентай или кино на порнохабе!

Миха утирает лоб, вспотев от раздумий. Усилия такого рода провоцирует стояк и сжигает миллион калорий в час. Чёрт подери, как же быть? Как с этим разобраться? Как узнать отношение Ноны Викторовны к белковой диете? И как тактично, по-джентльменски, предложить ей новое вливание протеинового коктейля?

И самый, самый, самый главный вопрос – что предпринять? Как совершить расследование, и не попасть на первую полосу газет?

Он вздыхает. Запускает руку под кровать. Шарит в пыли, пытаясь найти какой-нибудь учебник. Пора собираться в школу. Сейчас не время прогуливать. Надо отыскать ответы. Надо найти членососку под прикрытием!

***

Миха сидит в беседке за спортплощадкой. Он нуждается в совете. Необходим консилиум. Но Толстого ещё предстоит убедить, что Паша Сопля не лжец и не больной фантазёр. Это будет непросто. Сейчас есть лишь один человек, способный дать совет. Человек опытный и компетентный в подобных вопросах. Сом включает мобильник. И набирает телефон папаши.

Абонент берёт трубку. Раздаётся давно забытый голос, приятный мужской баритон. Вместо приветствий, слышен громкий шёпот.

– Я перезвоню, сынок. Не трать деньги, это дальняя связь. Я в Баден-Бадене, с пани Возняк. Сейчас перезвоню.

Из мобилы летят гудки. Миха морщится. Похоже, его предок вышел на международный уровень. Только подумать, сучий пёс окучивает какую-то полячку. И, как обычно, брешет. Хорошо, если он перезвонит на тридцатилетней юбилей своего отпрыска. В конце-концов, Михаил Сомов – издержки профессии Авдея Сомова. Он же Витольд Бауэр. Он же Эльдар Бланж. Он же Эдуард Приходящий. У старого пижона много творческих псевдонимов.

Однако, Сом слишком жесток к отцу. Телефон тренькает ровно через десять минут.

– Сын, чего хотел? Опять деньги не зачислились?

– Да нет, всё пришло. Всё в норме.

– А что случилось? Погоди, ты не болен? Квартира в порядке? Ты не затопил первый этаж, сынок?!! Не устроил пожар?!!

– Да всё в норме, говорю же. Мне нужен… ну… совет.

– Миша! Мишенька! Только не говори, что вляпался в дерьмо! Что ты натворил?! Какую статью тебе шьют?! Назови номер статьи! Что ты… ладно… ладно… главное, не паникуй, сынок! Я знал, что это случится, рано или поздно. Крепись, Миша, ты сын своего отца, с этим ничего не поделать. Вот тебе мой совет – запомни его хорошенько! Ничего не говори ментам! Вообще ничего не говори! Ни ментам, ни следаку, ни госадвокату! И ничего не подписывай!!! Ты имеешь право на собственного адвоката!!! Мы найдем тебе лучшего!!! Я привлеку Кройцмана!!! У Кройцмана перед нами моральный долг, я полгода жил с его тетушкой, с этой сварливой старой сукой!!! Только ничего не говори и не подписывай!!!

– Нет же! Хватит! Всё в норме! Я никуда не встрял!

– А… ладно… понятно. Чего сразу не сказал? Так зачем ты звонишь?

– Нужен совет. По твоей части. Слушай… эмм… как… ну… завладеть вниманием женщины? Которая, ну… старше тебя? Ну, в смысле… ты понял?

На том конце трубки повисает пауза. В этот раз, в голосе звучит гордость за отпрыска.

– Михаил, сынок, ты молодец! Молодец, парень! Я перезвоню. Мне надо присесть, взять нож для сигар, пепельницу. Это долгий разговор. Пять минут, сын, я перезвоню.

Как и обещано, через пять минут звонят из Баден-Бадена. Советчик на том конце провода начинает лекцию.

– Запомни, сын – всегда начинай со страстных, восторженных взглядов! Демонстрируй самое искреннее томление, желание и восхищение! Репетируй перед зеркалом. Если не хочешь выглядеть нелепо – упражняйся перед зеркалом каждое утро. Позы, взгляды и жесты должны быть доведены до автоматизма, иначе они выглядят глупо, нелепо, и, всего хуже, неискренно. Помни, женщина страшна в своём желании воздать за фальшивые восторги! Запомни это! Искренность, сынок! Научись изображать искренность! Нет, погоди – давай сразу о главном. Прежде чем мы начнём – есть важный момент. Убедись, что у старухи нет официального опекуна, который может изменить её завещание. Убедись, сынок, иначе есть риск, что все твои старания пойдут прахом! Убедись, что эта проблема не помешает последней – и величайшей любви всей её жизни!!!

– Это пиз… кхм. Спасибо. Слушай, давай. Мне пора на занятия. Потом созвонимся.

– И обзаведись доверенным нотариусом! Нотариус – твой лучший друг, когда дело касается наследства!!! Хороший нотариус – половина дела! Помни, сы…

Миха сбрасывает звонок. Перед глазами всплывает сумеречный образ – Сомов Старший в красном халате, с розой в зубах, и в окружении похотливых сморщенных старушек. Миха кривится и выключает телефон. Папаша охренеть, как помог.

Увы, родителей не выбирают.

***

Миха весь день торчит в школе. Действует, точно Штирлиц в самом сердце Абвера. Он фотографирует расписание пар по экономике. На переменах слоняется по школе и пытается обнаружить Нону Викторовну. Однако, как только на горизонте показывается роковой силуэт – он тут же смывается, даже не задумываясь о следующем шаге. Сом попросту не знает, с чего начать расследование.

Метания и суета занимают весь учебный день. По дороге домой, Миха решается обсудить свои мысли с Толстым. Он начинает издалека. Очень издалека.

– Толстый, слушай тему. Как думаешь, Нона Викторовна хочет нас трахнуть? Потрахаться в два ствола? Ну, знаешь, один в жопу, другой в рот?

– Разумеется, хочет. Что за тупой вопрос? Как можно нас не хотеть?

От Толстого ускользает суть и смысл. Изя тут же начинает упражняться на тему, как он засадит роскошной училке, и какая роль достанется Михе в этом предприятии. Сому ничего не остаётся, как поддакивать. Он делает ещё одну попытку.

– Чувак, ну серьезно? Просто представь. Просто допусти такую возможность. Ну, бля, в порядке мысленного эксперимента? Сам посуди, ведь чего только не бывает на свете?

Изя Куккенцукер мечтательно вздыхает. Увы, этот парень слишком рационален, слишком прагматичен, слишком умён, чтобы рассматривать такую вероятность на полном серьёзе.

– Сом, знаешь, есть старая еврейская поговорка: дурак растёт без дождя. Но я понимаю, о чём ты. Понимаю прекрасно, чувак! Смотри только, сильно не увлекайся. Уже есть один Паша Сопля. Второго наш дружный отряд не заслуживает. Лады, чувак? Но на всякий случай – всё же купи себе пижаму с единорогами!

– Ладно, заебал, хватит… у тебя вообще ноль фантазии…

Миха затыкается. Решает не закидывать удочку в очередной раз. Плохие новости. Кажется, придётся действовать в одиночку. Они молча идут к серым многоэтажкам. Перед самым домом, Толстый хлопает друга по плечу.

– Хули ты киснешь? Завтра пир для глаз! Для души и глаз, ёб твою! Возрадуйся, чувак! Давай, Сом, не кисни, хуев лунатик!

Остаток дня Михаил Сомов курит и глядит в потолок. Он пытается не киснуть. На самом деле пытается. Увы, человеческую природу не изменить – получив малое, непременно захочешь большего. Вечером он бежит к банкомату. А после – на пятачок, к знакомому узбеку. Ближе к ночи табачную вонь разбавляет запах травы. Наконец, волшебный дым помогает родить целую кучу идей, одна лучше другой.

Некоторые идеи кажутся не такими уж и дурацкими.

Глава 6

Новый день.

Новый урок экономики.

Новое испытание для умов, сердец, и нижнего белья.

Звонок. Эффектное появление. Вздохи. Восторги. Осторожные взгляды. Спрятанные под книгами мобильники. Высунутые языки. Слюни и сопение. Всё идёт по накатанному сценарию. Девчонки прогуливают занятия. Парни путешествуют среди звёзд, каждый на своей ракете. Всё как обычно – но не для Михаила Сомова.

Он неотрывно следит за училкой. Ждёт намёка. Ждёт улыбки, жеста, взгляда, адресованного ему лично. Ждёт чего угодно. Что-то должно подсказать следующий шаг!

Спектакль начинается на пятой минуте урока. Нона Викторовна отвлекается от экономической теории. Захлопывает учебник. Оглядывает класс поверх очков «этим-самым» взглядом. И изрекает:

– Парни, вам не жарко?

Не дожидаясь ответа, открывает форточку возле учительского стола. Это не выглядит попыткой соблазнить всех и каждого. Ничего не предвещает беды. Однако, проходит ещё пять минут – и томная дама начинает демонстративно обмахиваться тетрадью. В её голосе появляются коварные нотки.

– Следовало одеться полегче. Вот так погода. Как писал поэт – весна вступила в свои права. Уже градусов тридцать? Нет? Кажется, все сорок. Просто невыносимая жара.

Нона Викторовна решает охладиться. И расстегивает верхнюю пуговицу на своей блузке. Словно в замедленном кино, расстёгивает ещё одну. В классе повисает гробовая тишина. За следующие десять минут дьявольская фурия справляется с шестью пуговицами. Изнывающим зрителям открывается верхняя часть груди – и манящая ложбинка между упругими холмами. Мало того, коварная училка берёт тетрадь и обмахивается, словно веером. Бюст покачивается в такт быстрым движениям. Ветер колышет лёгкую ткань, делая невыносимое зрелище ещё более невыносимым! Врата ада с грохотом распахиваются! Выпускают клубы сернистого дыма и всех бесов разом!

Ад и чад вторгается в души. В помещении слышно потрескивание брюк.

Миха понимает – всё это неспроста. Чёрт возьми, неспроста! Он ждёт, что Нона Викторовна пошлёт ему воздушный поцелуй! Возьмёт в рот дужку очков – и сладострастно подмигнёт! Совершит что-то эдакое! Даст чёртов знак!

Увы, вместо точечных ударов, роскошная бестия устраивает ковровые бомбардировки. Делает неучам одолжение: облокачивается на локти, наваливается грудью на стол, кладёт перед собой учебник. Читает из книги вслух – и не поднимает глаз от страниц. Даёт насладится зрелищем всем без исключения. Позволяет перегретым засранцам сделать пару-тройку удачных кадров на телефон. Сом млеет вместе с классом. Но в то же время – он раздосадован и обескуражен.

Неужели у Ноны Викторовны нет любимчиков?

Неужели за стеной трудился кто-то другой?!

***

После звонка ракообразные медленно выползают из классной комнаты. Переглядываются, собираются в кучки, отдуваются, делятся впечатлениями, трясут телефонами. И расползаются. Среди них нет Михаила Сомова. Он все ещё в классе.

Миха набрался смелости и задержался. Увы, ему не хватает решимости, чтобы начать разговор. Он просто стоит возле доски. Переминается с ноги на ногу. Наконец, Нона Викторовна отрывается от своих занятий. Бросает на ученика вопросительный взгляд.

– Сомов? Ты чего-то хотел?

Уши двоечника горят. Миха пытается совладать с собой, восстановить дар речи. Он хочет лишь одного – снять штаны, запрыгнуть на учительский стол, и заставить эту бестию дышать носом. Но вот беда, подобные желания не так-то просто изложить в пристойном виде. Титаническим усилием воли, он разлепляет уста.

– Нона Викторовна, вам… требуется помощь?

– Ты о чём, Сомов?

– Ну… что-нибудь отнести… куда-нибудь. Ведро там. Или что-нибудь проверить… кхм… где-нибудь.

– Нет, спасибо.

Фигуристая красотка отвечает просто и в лоб, без всяких фокусов, без всякого томления. И снова утыкается в журнал. У Михи пересыхает во рту. Чертовка холодна, как лёд! Холодна и беспощадна! Или… он опять вообразил себе чёрт знает что! Всё же, это был сон! Счастливый и недолгий сон! Он чувствует себя полным идиотом. Но понимает – решиться в следующий раз будет в тысячу раз труднее. Надо что-то предпринять. Надо идти до конца!

– Знаете, Нона Викторовна, я ну… всегда готов вам помочь… ну… кхм… вообще с чем угодно. Ну, знаете. Как бы… ну…

– Искренне рада. Спасибо, Сомов. Не опоздай на урок.

Училка отвечает дежурным тоном, не отрываясь от своих дел и не глядя на Миху. Он отчаивается. Все старания напрасны. Все надежды разрушены. Он идиот, идиот, идиот, миллион раз идиот! Но отступать нельзя! Ещё одна попытка! Ещё одно усилие! Нет смысла робеть и тушеваться – ведь уже невозможно стать большим идиотом, чем он есть!

– Нона Викторовна, я… я… я… ну… хотел бы вас, ну, того… как-то поддержать… ну… эм… эээ… принять участие, понимаете, в личном плане… подать руку помощи… там… ну, я не знаю… если надо там, ну, пристроиться, в смысле, приделать полку… или вам лично, ну, например, комод… или шкаф передвинуть… что-то такое, понимаете, всегда рад....

Михил Сомов понимает, что несёт полную пургу, безобразную и бессмысленную.

И сразу понимает кое-что ещё. Бессвязные тупые послания достигли адресата!

Училка отрывается от тетрадей и журналов. Поворачивается к нему в кресле. Забрасывает ногу за ногу. И наконец-то смотрит на ученика. Миха пытается не отвести глаза, выдержать оценивающий, пристальный, и даже жуткий взгляд. Неужели сбивчивые речи задели таинственные романтические струны? Неужели получилось!?

Его ждёт очередной провал – глаза сами опускаются ниже. Прилипают к упругим сферам, словно муха к липучке. Миха теряется, тушуется, и смущается сверх всякой меры. Вместо того, чтобы выставить наглеца из класса – горячая бестия продолжает играть в гляделки. Разглядывает ученика, словно удав кролика. Кажется, она о чём-то раздумывает. Принимает какое-то решение.

Наконец, появляется хищная улыбка. Нона Викторовна снимает очки. Невыносимо эротично проводит по губам пластиковой дужкой. Её взгляд смягчается. В голосе звучат новые, таинственные нотки.

– Шкаф не помешало бы передвинуть.

– Что? Что?!! А… конечно, конечно, Нона Викторовна, я всегда готов подвигать. Извините, в смысле, ну, передвинуть.

– Такая культура. Такая забота. Михаил, вижу, ты воспитанный парень. Хоть и двоечник. Молодец, Сомов!

– Я?… да, конечно… разумеется…

Училка запускает руку в кожаное портмоне. Выуживает бумажный прямоугольник. Пишет что-то – и протягивает Сому. Миха чувствует, как сердце вновь бьется! Это визитка. Визитка, чёрт возьми!

– Я недавно переехала в ваш город. Было бы очень кстати помочь со шкафом. Сегодня, часов в семь вечера. Вот только шкаф весьма тяжелый. Позови с собой кого-то из парней, чтобы не надорваться.

– Это ещё зачем такое… кхм… а… ну да, конечно…

– Семь вечера, Сомов. А теперь – марш учиться.

Палец с розовым ногтем указывает на дверь. Сом разворачивается кругом – и марширует к выходу. Закрывая дверь, он снова встречается взглядом с горячей красоткой. Михе кажется, что роскошная дама улыбается с самым многообещающим видом.

***

На визитке адрес, выведенный каллиграфическим почерком. Улица Щорса. Дом десять.

Старая купеческая дача, построенная в конце восемнадцатого века. Исторический памятник архитектуры.

Откуда у обычной училки средства, чтобы купить такие хоромы? Может быть, снимает с кем-то вскладчину? Или… живёт у любовника? Или вместе с богатыми родителями?! Неважно. Это не главное. Сом трясётся от предвкушения. Пытается справиться с нервами. Чуть ли не грызёт ногти.

Кажется, всё сходится.

Всё, абсолютно всё!

Неужели свершилось?

Неужели сегодня наступит первый день нового мира?

Радость омрачают слова о подмоге. Что, если действительно придётся таскать купеческую мебель, огромные, помпезные деревянные короба из вяза или дуба? Есть только один человек, которого можно взять на задание. К сожалению, это Изя Куккенцукер – чёртов прагматик, чёртов скептик, истинный сын своего народа.

Миха приглашает Толстого в свою берлогу. И начинает его обрабатывать.

– Слушай чувак, такое дело… ты вечером свободен? Тебя предки не загрузили на остаток дня? Ну там, скрипичный класс, синагога, мытьё посуды?

– Что ты мутишь? Колись, у тебя на роже написано, что что-то мутишь. Выкладывай, поц!

– Только давай без лишнего пиздежа Окей? Окей, я спрашиваю? Меня сегодня Нона Викторовна попросила… ну… лично попросила об одолжении. Чтобы мы нанесли ей визит. И там ну… помогли с расстановкой мебели. Задача для настоящих мужиков, понимаешь?

Толстый набирает воздуха, чтобы выложить свои мысли по поводу товарища и его фантазий. В этот момент Сом вытаскивает из кармана визитку. И передаёт другу. Толстый осекается.

– Бля, ты серьёзно?

– Серьезней некуда. Давай, Толстый, готовность номер один. Два часа на сборы. Приходи в сознание, мой свой обрезанный хер, и поехали к Ноне Викторовне.

– Ты опять за своё? Сом, ты же ёбнутый. Не, погоди, серьёзно думаешь, что тебе отломиться? Реально, ёбнутый! Чувак, это уже не смешно. Алло, есть кто дома?

– Хватит пургу нести. Ничего я не думаю. Просто приедем, ну… поможем. Чай попьём, как интеллигентные люди. Пообщаемся там. Хера ты паникуешь? Хера ты кипятишься, Толстый? Можно подумать, херовая идея, потусить с училкой. Ты в деле или нет?

– Безнадёжный ты дрочила! Я вижу, о чём ты думаешь. У тебя же слюни текут, тупая ты обезьяна. Кому ты заливаешь? Ладно, ладно, хватит рожу хмурить. Я в деле, чувак. Конечно, я в деле.

***

Купеческая дача выглядит весьма загадочно. И даже тревожно. Зелёная патина на чугунных пиках забора. Стены из тёмного кирпича, заплетённые диким виноградом. Под окнами – заросли высохшего чертополоха. Из сада раздаются крики воронья. Гости не соответствуют духу этого места. Они не похожи на байронических джентльменов в цилиндрах и длинных плащах. У них нет серебряных черепов на тростях. Нет и самих тростей.

Толстый держит коробку с тортом.

В руках у Сома – букет из пяти алых роз.

Изя Куккенцукер пытался объяснить другу, что это неуместно, глупо, и даже пошло. Увы, безрезультатно. Миха вооружился фраерским набором дешевого ловеласа. Он хорошо помнит повадки своего отца, блистательного Авдея Сомова. Красивые жесты – вот что открывает дорогу к сердцам и роскошным задницам! Алый – символ любви и страсти!

Толстый вежливо и тактично намекает другу, что получив от дамы приглашение, некрасиво задерживаться.

– Блядь, Сом, хули ты примёрз? Заебал, поц! Давай, ёб твою, постучись!

– Постучи сам, у меня же видишь, цветы…

– Ты это затеял! А теперь ссышь?! Ссышь, чёртов гой?! Давай, будь мужиком! Сукаблядь, стучи уже!

Миха решается сделать последний шаг. Берётся за кольцо в зубах бронзовой головы чёрта. Раздаётся гулкий и громкий звук ударов. Через минуту из дома доносится шум открывающейся двери. Джентльмены переглядываются. Кажется, сейчас выползет карлик-горбун с гремящей связкой ключей, и зашипит – «госпожа вас ожида-а-а-а-ает».

Калитка со скрипом открывается. Толстый паникует. Инстинктивно отшагивает. Но Миха хватает его локоть. Назад дороги нет.

Хозяйка дома лично встречает гостей.

Парни едва не выпускают дары из рук. Сто килограмм ада и зноя упакованы в чёрный шелковый халат, подвязанный тонким шнуром. Ткань едва доходит до середины бедер. И едва смыкается на высокой груди. Прямо на уровне глаз Изи Куккенцукера отчётливо выделяются контуры сосков, массивных, и, кажется, напряженных. В голове Сома и Толстого одновременно взрывается один и тот же вопрос – есть ли что-то под этим нарядом? Есть ли что-то ещё?!

– Добрый вечер, юноши.

– Сдрастье, Нона Викторовна… это вам… мы же ну… не могли, ну… явиться с пустыми руками.

– Как мило. Нет-нет, не подумайте, я серьёзно. На самом деле очень мило. Погодите-ка. Почему вас всего двое? Почему не взяли кого-то ещё? Например, Кривопустова. Очень приятный молодой человек.

Толстый и Миха растерянно переглядываются. Кажется, шкаф успел вырасти до титанических размеров. Разумеется, если речь идёт о шкафе. Изя подаёт голос, пытаясь справиться с неловкостью.

– Паша Соп… в смысле, Паша так и не пришел в норму. Неврастения. Нона Викторовна, я же вам рассказывал.

По лицу красотки пробегает тень сожаления. Через секунду на губах вновь появляется приветливая улыбка.

– Чего же вы стоите как вкопанные? Прошу, входите.

Нона Викторовна делает шаг навстречу ученикам, и придерживает дверь. Гости протискиваются в калитку, едва не задевая щеками бюст хозяйки. Она ведёт гостей в дом. Шагает перед парнями. Исполняет дежурный фокус с покачивающимися бёдрами и ягодицами. Короткий халат придаёт этому трюку особую остроту.

В доме царит запустение. С потолка свисают комья паутины. Свечам в потемневших канделябрах столько же лет, сколько выцветшим обоям. Окна затянуло диким виноградом. Стёкла едва пропускают свет вечернего солнца. На стенах пыльные картины: сцены войны и охоты.

Если бы Миха и Толстый не были так увлечены разглядыванием задницы хозяйки дома – они бы обнаружили кое-что занимательное. Сюжеты картин далеки от пасторальных полотен в местном краеведческом музее. Гусары распиливают французского офицера на орудийном лафете, наматывают его кишки на барабан. Волки насилуют румяных крестьянок. Обезглавленный старец в рубище спускается с эшафота, держа в вытянутой руке собственную отрубленную голову. В жуткой галерее царствуют три цвета. Серый цвет дыма и сумеречного неба. Желтоватые оттенки обнаженной кожи. Багровая мешанина из растерзанной плоти, деформированных тел, и окровавленной земли.

Пальцы с розовыми ногтями толкают резную дверь с облезшими вензелями.

– Прошу, располагайтесь. Секунду, принесу чашки и нож.

Сом и Миха вползают в зал. Половину стены занимает огромный камин. Рядом с камином фрагменты разломанной мебели. Решетки и заслонки покрыты толстым слоем сажи. Посреди комнаты небольшой мраморный столик. Рядом со столом длинный полосатый диван и высокое старое кресло. Наконец, гости разглядывают помпезный шкаф – не такой уж и огромный, чтобы приводить сюда половину класса.

Юные засранцы падают на диван. Недоумённо оглядываются. Они ждали чаепитие на тесной кухне – но оказались в декорациях к костюмированному фильму с вампирами, оборотнями, и чёрт знает, с кем ещё.

Хозяйка дома возвращается к гостями. В её руках широкий поднос, блюдца и чашки. Она режет торт перед визитёрами. Наклоняется – и парни судорожно сглатывают от вида нависающей над столом массивной груди. Нона Викторовна наливает чай. Протягивает Сому и Толстому по блюдцу с угощением.

Еще не сказано и слова.

Голодные взгляды ещё не прилипли к прорехам в чёрном шелке.

Но страшное уже случается!