Текст книги "Меркнет свет"

Автор книги: Бах Роуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Бах Роуз
Меркнет свет

© Бах Роуз, 2021

От автора

Мы находимся в тяжелом времени избытка контента; очень много книг, фильмов и сериалов выходят на свет ежедневно.

Новым, молодым писателям крайне тяжело придумать что-то отличающееся, неординарное и просто новое.

Согласно закону Прайса (эффект Матфея), лишь одна десятая книг становится читаемой, одна десятая сериалов становится популярной, одна десятая артистов становятся самыми прослушиваемыми и так далее. До сих пор читатели в большинстве своем предпочитают старые, проверенные книги новым.

Как же новым авторам выбраться из пучины таких же десятых писателей?

Я задавал себе этот вопрос, когда передо мной нависла угроза остаться безызвестным и никогда не попасть в одну десятую. Ответ на решение этой проблемы я нашел в словах Шекспира: «…мы делаем это, чтобы волновать сердца людей».

Я решил бросить все свое воображение и силы, чтобы придумать нечто новое, написать истории, способные взбудоражить ваши нервы, порой с философскими рассуждениями о современных проблемах людей. Я старался писать коротко и непредсказуемо, чтобы удивлять. Я старался писать красиво, чтобы завораживать. Я старался придумать нечто новое, чтобы заинтересовать вас.

Поэтому мои истории порой столь жестоки, суровы и беспощадны. Прямо как мир, в котором мы живем. Приятного чтения.

Ужин

Лицо ублюдка превратилась в фарш, удар за ударом, шум стрельбы и взрывов вокруг затухал, лишь глухой бас тарабанил в ушах Ирвина. Снова удар, и снова, он уже не мог остановиться, пока не кончатся силы, в легких остался лишь углекислый газ, и нельзя вдохнуть, пока не набьешь морду этим мразям.

Несмотря на то, что их с самого начала учили правильно дышать, Ирвин всегда задерживал дыхание, когда прикладывал усилия. Так его удары становились сильнее, прыжки – выше, а тело – легче. Снова удар прикладом, кровь брызнула в лицо, Ирвин остановился, наконец вздохнул, протер лицо и, открыв глаза, посмотрел на кусок мяса перед собой.

Открыл шкафчик, достал специи и посыпал на мясо. Его девушка скоро вернется с последней смены и завтра они улетают на долгожданный отдых, поэтому в честь этого события Ирвину хотелось сделать сюрприз для любимой.

Мясо приятно жарилось на сковородке, открытая бутылка вина наконец дышала, раскрывая свой аромат, салат, смешиваясь с прочими ингредиентами, впитывал соки, создавая уникальный вкус. Атмосфера ночного ужина была готова, оставалось дожарить мясо и ждать возлюбленную.

Ирвин подумал о ней – как она устала за сегодня, как она придет и увидит, что он сделал для нее, и восхитится этим, нежно обнимет и поцелует его.

Мясо, кажется, уже дожарилось.

Ирвин посмотрел на время – было уже одиннадцать, ее смена кончалась в десять, обычно она приходит пораньше. Лучше пока не доставать мясо со сковородки, иначе остынет, а пока он ждет любимую, решил включить приятную музыку и зайти в сеть.

Через тридцать минут ее все еще не было, он решил позвонить. Гудки шли, но она не брала трубку; он позвонил еще раз, потом еще и еще. В груди разогревалась тревога.

Он зашел к ней на страницу – в статусе было показано, что она заходила пять минут назад, и это ввело Ирвина в ярость. Где она шляется и почему не берет трубку?

Неужели нельзя взять трубку и сказать, что происходит?

«Извини, дорогой, опоздаю, но не переживай», – в чем проблема сказать это?

Ирвин начал накручивать, в голову лезли самые неприятные мысли, отвратительные, раздражительные представления о том, что она сейчас с кем-то спит – возможно, с коллегой или другом. Он не знал ничего конкретного, только мысли, от которых никак не избавиться.

Эти мысли – как идея, которая просто возникает в голове; ты не пытался думать о подобном, не пытался придумать что-то новое, но мысль просто возникает в сознании вне зависимости от твоего желания.

Это съедает Ирвина изнутри: ее нет уже полтора часа, она не берет трубку, но заходила в свою социальную сеть, чертова сука. Он, как дурачок, здесь придумывает, как бы ее порадовать перед знаменательной поездкой, а она шляется черт пойми где. Ярость накапливается в груди, Ирвин уже представляет, как бросает билеты на самолет ей в лицо, собирает вещи и уходит, как она падает ниц, умоляя его остаться, как вопит о том, что все осознала и недооценивала его, как… Дверь открылась и она зашла.

Он бросился в прихожую, к двери.

– Где ты была так долго? – Шая выглядела уставшей, волосы растрепаны, бросила сумку с вещами прямо в прихожей.

– Извини меня, сладкий, я просто немного задержалась, – она подошла, обняла Ирвина, пытаясь поцеловать, но тот не ответил. – Все хорошо?

– Я спросил, где ты была так долго? Ты не отвечала на звонки!

– Ты звонил? Ох, прости, кажется, я забыла снять телефон с беззвучного.

– Не смей лгать мне! Ты заходила на свою страницу, с кем ты там общалась?

– Да ни с кем; я, может быть, с компьютера заходила. Ну не злись, малыш.

– Да как не злиться? Тебя долго не было и ты не брала трубку, но сидела на своей страничке!

– Просто прямо перед окончанием моей смены привезли тяжело раненого пациента и мне пришлось задержаться, чтобы помочь хирургу. Извини, что не предупредила тебя. Я, правда, виновата, – гнев Ирвина удивительно быстро угас, стоило лишь посмотреть на ее виноватые глаза. Шая казалась настолько чистейшей девушкой, что никто бы не подумал, что она умеет лгать. Он любил ее до безумия, настолько сильно, что он поверил бы ей, скажи она, что была похищена пришельцами и смогла сбежать, украв у них оружие и перестреляв негодяев.

Она прошла в гостиную, где играла легкая музыка, и увидела красиво накрытый стол, бутылку вина, горящие свечи, на стене и с потолка свисали гирлянды, и, как ожидалось, приятно удивилась:

– Это так мило, Ирвин.

Тот подошел сзади и оглядел свои старания. Действительно, все выглядело очень красиво.

– Я подумал, что, раз уж мы оба в отпуске, надо отметить это.

Она обняла его за талию и положила голову на грудь.

– Я люблю тебя, малыш.

– Я тебя тоже.

– Чем это так пахнет? – удивилась Шая.

– Я приготовил нам ужин.

– Ты? Приготовил ужин? Эти три слова вообще не должны быть связаны в одном предложении. Что на тебя нашло, что ты впервые с момента нашего знакомства что-то готовишь?

– Просто захотелось сделать приятное для тебя.

Ирвину часто казалось, что он ее недостоин. Ее красота была настолько уникальна, что на любой вечеринке, как бы ни одевалась, она всегда выделялась из толпы. Словно вокруг этого тельца висела волшебная аура, заставляющая неотрывно смотреть на нее и восхищаться. Это создание с другой планеты, из другого мира, в котором все идеально. Он ее точно недостоин – как так вообще вышло, что она с ним? Он ведь ветеран с кучей проблем, который до сих пор не может найти достойную работу.

– Я сейчас быстренько переоденусь и пойдем кушать, хорошо? – прервала тишину Шая.

– Да, жду тебя.

– Не терпится попробовать твой ужин.

Он поднял ее брошенную сумку с формой, чтобы убрать, сумка была открыта и внутри лежал телефон. Он оглянулся, ушла ли Шая, некоторое время противоречиво мешкал, но все же достал его из сумки, несмотря на то, что не знал пароль. Нажав на кнопку блокировки, он увидел огромный список звонков от него же и решил пролистать ниже, пока не заметил другое имя – Джеймс А. Это практически ни о чем не говорило, кроме…

Он открыл ноутбук и зашел на страницу Шаи, зашел во вкладку друзей и стал искать Джеймса. Фактически наличие его имени в пропущенных звонках ни о чем не говорило Ирвину, кроме как о том, что она не приняла его звонок тоже.

Вскоре он увидел некоего Джеймса Абрамса, оглянулся в сторону спальни, услышал, как Шая принимает душ, повернулся обратно и все-таки нажал на страницу Джеймса.

В информации «о себе» было указано место работы – клиника, где работала Шая. Он открыл фотографии и стал листать. У парня была девушка; судя по кольцу на руке, он был женат – возможно, на девушке с фото. Ирвин стал листать дальше, перематывая обыкновенные селфи, и заострять внимание на коллективных фотографиях. Вскоре наткнулся на фото в баре – возможно, коллеги. На фото он узнал подругу Шаи, но ее самой там не было, продолжил листать дальше. Через минуту, пролистав все фото, он нигде не увидел Шаю и почувствовал облегчение, ведь, делая это, он чувствовал страх, что его беспокойства подтвердятся.

Ирвин вышел обратно на его главную страницу спокойно смотрел, хотя можно было уже закрыть, что он и собрался сделать, но заметил его обновленную историю и решил открыть ее.

Двенадцать часов назад – Джеймс сделал себе овощной коктейль с утра, показывая друзьям в сети, позже – фото его обеда в ресторане… «И нахера это все снимать? Кого это вообще волнует?» – думал Ирвин.

Следующая история – три часа назад: он, два парня в машине и девушка. Одного парня Ирвин узнал – до этого видел на фото. И далее – история в баре, фотография кружек пива, дальше – видео, где Джеймс снимает себя, на фоне – ребята пьют, что-то кричат, смеются. И вдруг он заметил ее. Шая, среди толпы, с коктейлем в руке общается с кем-то, кого закрывала голова Джеймса.

История была загружена полтора часа назад. Следующая история – в тот же час, где Джеймс снимает свою рожу, как он танцует, Ирвин снова заметил Шаю – она танцевала с каким-то парнем.

Больше историй не было. Он услышал, как Шая вышла из душа и прошла в спальню одеваться.

– Дорогой, не мог бы ты бросить мои вещи из сумки в корзину с грязной одеждой? – выкрикнула она из спальни. Ирвин замер, словно на фото, пытаясь переварить увиденное. Он не верил глазам, и пересмотрел историю снова, вдоль и поперек. Он узнал лицо, фигуру, одежду – это, несомненно, была Шая, полтора часа назад, в каком-то чертовом баре, с какими-то уродами.

– Дорогой? – Шая вышла в коридор в белье, протирая волосы. Ирвин быстро закрыл ноутбук.

– Да-да, сейчас все сделаю.

Шая зашла обратно в спальню. Ирвин взял сумку, достал оттуда одежду и понес выбрасывать в корзину, как вдруг ощутил руками, что одежда местами какая-то шершавая. Он остановился присмотреться и разглядел на брюках какие-то сухие пятна, как от зубной пасты или… высохшей спермы.

* * *

Она оделась в короткие домашние шортики и маечку, была в приподнятом настроении, с улыбкой на лице, сидела и смотрела на Ирвина, на их лицах динамично играл отсвет свечи. Он смотрел на нее молча и понимал, как она прекрасна: ее глаза в тусклом свете блестели счастьем, радостная улыбка от внезапного романтического ужина, волосы, убранные в хвостик, только подтверждали ее совершенство, ведь в таком виде даже форма ее головы была идеальна. Он смотрел на нее молча и понимал, как ненавидит ее: глаза, которые, казалось, не способны лгать, улыбка, столь непредвзято натянутая. Все, что он теперь видел в ней, это ложь, которая всегда была ложью. Теперь он видел в ней себя, только другого себя – идиота, который действительно верил каждому слову, наивного придурка, который не мог поверить в свое счастье – в то, что такая девушка будет с ним встречаться и выйдет за него. На что он вообще надеялся? Теперь все прояснилось; он безоговорочно верил ей, а она изменяла, предала. Предательство близкого человека почему-то так легко и так тяжело принять.

Но всегда ли она изменяла? Шая ведь улыбалась ему ровно так же, как и в первый месяц. Разве может человек, осознающий свою измену, продолжать быть искренним со своей половинкой и бровью не повести? Что если она только единожды изменила – час назад, поэтому он не мог раскусить ложь и обман все эти годы?

– Почему ты не ешь? – даже обыкновенный вопрос из ее уст звучал так нежно и так неповторимо красиво, что Ирвин подумал, что, если бы он мог видеть звуки, то ее голос был бы красивее полярного сияния.

– Не хочу.

– Странно, ты ведь ждал меня, чтобы наконец поесть. Так вот я здесь – начинай, – она сделала глоток из бокала. Ирвин взял свой бокал и сделал глоток, потом еще глоток, и допил его. Потом взял бутылку и наполнил бокал снова.

– А ты игривый сегодня, – прокомментировала Шая.

– Ты, похоже, тоже.

– Возможно, – заигрывающей улыбкой ответила Шая, но это сильно взбесило Ирвина. Ее игривая манера речи – когда изменяла, она так же общалась? Похоже, что так.

Перед глазами всплывают те видео из бара, где она с улыбкой, такая радостная. Ирвин поднял бокал и опять прильнул губами к алкоголю, разогревающему его изнутри, возбуждающему его сознание.

– Что за Джеймс Абрамс?

– Что? – переспросила Шая, и это тоже разозлило Ирвина. Теперь его злило практически каждое ее слово; Ирвину казалось, что она насмехается над ним, а он не тот, над кем можно насмехаться, он не позволит поставить себя в угол жалких.

– Ты меня слышала. Отвечай на вопрос.

Шая помедлила и неторопливо ответила:

– Джеймс Абрамс – хирург в нашей клинике, а что?

– Так все-таки слышала, что я спросил.

Она улыбнулась:

– Ты что, ревнуешь?

– Возможно, а стоит? Этот хренов любитель коктейлей по утрам в твоем вкусе?

Она опустила взгляд на разрезанное мясо и ответила, крутя головой.

– Конечно, нет, зайчонок. Он всего лишь врач, мы с ним редко пересекаемся, – подняла взгляд. Ирвин смотрел на нее не отрываясь, он анализировал каждое ее действие, слово, тональность, даже обращал внимание на ее мимику, и пока что не был доволен.

– Скажи честно, ты врала мне когда-нибудь?

Она посмотрела в глаза, помедлила, сделала вопросительное лицо и спросила:

– Ирвин, ты принимаешь таблетки?

Внезапный грохот – Ирвин яростно ударил по столу. Шая вздрогнула – она ведь увиливает от вопроса, пытается сойти с темы.

– Конечно, принимаю, – солгал он.

– Тогда что с тобой не так?

– Отвечай на поставленный вопрос, Шая. Ты врала мне?

– Я не знаю, Ирвин. Кажется, нет, не врала, – в недоумении ответила девушка.

– Так ты не знаешь или не врала? – повысил тон Ирвин.

– Не врала.

– Где ты была два часа назад?

– Я же сказала – в клинике.

– Скажи мне честно – и, обещаю, мы все обсудим, Шая, можно же не усугублять.

– Так я честна с тобой, что не так?

– Хватит врать! – Ирвин снова выкрикнул, ударив руками по столу.

– Не кричи на меня!

– Отвечай на вопрос!

– Я была в клинике, мы делали операцию!

Ирвин резко вскочил из-за стола, Шая дрогнула, подумав, что он ударит ее, но тот ушел и вернулся с ноутбуком, открыл его, что-то сделал в нем, подошел к ней и показал экран.

– Что ты видишь?

– Страницу Джеймса Абрамса, – Шая встала из-за стола. Ей не нравится то, что сейчас происходит, она совсем потеряна. Ирвин открыл историю, отмотал к моменту в баре, где была замечена Шая, и нажал на паузу.

– Это ты или нет? – спросил Ирвин.

Шая была растеряна, у нее не находилось слов, чтобы объяснить все просто и конструктивно.

– Это я.

– Видео опубликовано два часа назад. Как ты могла быть в клинике и в баре одновременно?

– Я все объясню, Ирвин, подожди.

Он швырнул ноутбук в стену.

– По глазам вижу – ты лжешь! – выкрикнул он, прошел на кухню, открыл шкафчик, взял бутылку виски и сделал два глотка.

– Прошу, не пей, Ирвин, алкоголь подпитывает психоз, выслушай же меня!

– Ты не вправе что-то просить от меня, стерва!

– Ирвин, возьми себя в руки, черт подери!

– Это ты должна была брать в руки себя, а не чей-то член!

– Боже, Ирвин, это видео недельной давности. Помнишь я говорила тебе, что пойду после работы с коллегами в бар? Это было неделю назад; видимо, Джеймс там тоже был, но почему-то загрузил видео только сейчас, – она подошла ближе, – поэтому прошу тебя, хватит.

– Что хватит? На твоей сменной одежде были пятна спермы! – он поднял бутылку и сделал еще несколько глотков. Его уже было не остановить. – Ты лживая шлюха!

– Не смей так говорить со мной! – она дала ему пощечину, что еще сильнее разозлило Ирвина. Перед глазами он увидел своего капитана, давшего ему пощечину, чтобы тот очнулся. Он неосознанно замахнулся бутылкой и ударил в ответ по голове так сильно, что удар оттолкнул ее прямо на угол мраморной столешницы. Она упала и ударилась головой о керамический пол. Ирвин с минуту стоял, глубоко вздыхая, и смотрел на Шаю сверху вниз, смотрел, как кровь расплывается вокруг ее головы, потом присел на ее талию, глубоко вдохнул и, задержав дыхание, замахнулся и ударил бутылкой по голове, потом снова и снова, взмах-удар, взмах-удар. Он не мог остановиться, прямо как тогда, с врагами на поле боя, разница лишь в том, что тогда его останавливали товарищи, а сейчас было некому этого сделать.

По его бесстрастному лицу текли слезы, сопли и пот. Отчаяние пропитало его сердце, а гнев заряжал набухшие жилы на руках и шее. Сердце колотилось отчасти от безумия, которое он творил, и отчасти от того, что он не дышал уже вторую минуту. Звук биения сердца усиливался в висках, глаза были окутаны пульсирующей затуманенной пеленой, пока не наступила тьма.

Так тихо. Приятная тишина. Вот бы всегда так было.

– Ирви-ин, – он услышал единственный голос, которому было разрешено тревожить тишину. – Давай вставай, весь день проспишь.

Он медленно открыл глаза. Лучи солнца падали на белоснежную постель сквозь прозрачные белые занавески. Она лежала под одеялом, глядя на него, как всегда, совершенная, с милой улыбкой, нежно поглаживая его щетину.

– Ты так забавно дергался во сне, – голос красивее полярного сияния.

– Кажется, мне приснился кошмар.

– Все хорошо, милый, я с тобой, – она поцеловала его, – не забывай вовремя пить таблетки, чтобы кошмары исчезли, хорошо?

Ирвин дрогнул и вскочил.

– Черт возьми, Шая, мы ведь на самолет опаздываем!

– Ох, точно, совсем забыла.

Ирвин посмотрел на часы.

– Черт, мы уже опоздали, – выдохнул он.

Шая легла обратно.

– Ничего, позвоним позже – может, нам поменяют билеты.

Ирвин залез обратно в постель, положил руку на щеку Шаи.

– А может, ну его в пекло? Проведем все выходные в постели?

– Я согласна, малыш, – она засмеялась, и в сердце Ирвина приятно кольнуло. Он любил ее до безумия, а она бесконечно любила его. Они поцеловались, и каждый думал про себя, что эта любовь никогда не может кончиться, и каждым владела слепая уверенность в том, что это правда.

* * *

– Где он? – спросил Брэд.

Шон обратил внимание на только что вошедшего коллегу. С виду было понятно, что тот торопился сюда.

– Кто именно? – спросил он в ответ.

– Ты знаешь, Шон. Мне нужен тот, кто перевернул весь город к чертовой матери, о ком сейчас все новости трубят.

Шон помедлил, глядя на него.

– Идем за мной.

Они прошли сквозь кучу возбужденных сотрудников, зашли в кабинет со стеклом, за которым сидел парень, глядя в пол.

– Что именно случилось? – спросил Брэд.

– Их общие знакомые спустя две недели заявили о пропаже.

– Спустя две недели? Почему так поздно?

– Первую неделю никто не бил тревогу потому, что парочка собиралась на отдых, и все подумали, что голубки просто развлекаются.

– И как его нашли?

– После заявления о пропаже был направлен ближайший патруль проверить адрес проживания. Полицейские сначала постучали – дверь была открыта, но никто не откликнулся, и они вошли. Внутри они сразу увидели неубранный стол, на тарелках лежало стухшее мясо, по которому бегали тараканы, и гнилой салат, который объедали тараканы. Неподалеку находилась кухня – там они заметили следы крови и вооружились. Пройдя дальше, они наткнулись на спальню, и… – Шон сглотнул.

– Что они увидели?

– На кровати лежал этот парень в обнимку с гниющим трупом своей девушки; он целовал ее взасос, черт возьми. Совал язык в гнилой рот трупа, господи…

Брэд посмотрел через стекло и вздрогнул: Ирвин глядел в ответ из-под бровей, прямо в глаза, будто знал, где именно он стоит.

От этого взгляда по спине пробежала холодная дрожь.

Демонстрация

Внезапное чувство падения разбудило Себастьяна. В руках у него был журнал последних новостей – кажется, он уснул, читая. Сбоку и перед ним сидели такие же ребята: напротив – в костюме и брюках, а слева – в рубашке и джинсах. Парень спереди нервно качал ногой, заполняя анкету, которую заполнил и он.

– Как же они долго, – прокомментировал Себастьян.

Парень в костюме не ответил. Тот, что слева, только согласно хмыкнул.

– У вас тоже отобрали телефоны?

Тот, что в рубашке и джинсах, кивнул. «У них что – языки оторвали?» – думал Себастьян.

Вдруг дверь неподалеку открылась. Осматривая очередь, вышел мужчина в халате.

– Хм. Себастьян? – вычитал он из планшета.

– Себастьян радостно вскочил, но закружилась голова. Неужели он начал стареть? Похоже, нужно поменьше резких движений. Мужчина в халате провел его в зал. Большое помещение, кругом такие же люди в халатах; головокружение не проходило. К ним подошла пара мужчин – они что-то говорили, Себастьян будто не слушал.

– Итак, перед вами, господин Себастьян, вы можете видеть три двери. Каждая дверь ведет в идентичную комнату, в которой вам предстоит провести диалог с человеком за непрозрачным стеклом. Вы меня слушаете?

– Да-да, простите.

– Вы в порядке?

– Да, в полном, – был бы, не будь этой чертовой мигрени. Может быть, все из-за кофе? Я слишком много его пью.

– Вы не могли бы повторить, что я сейчас сказал?

– Что? Зачем?

– Просто, мне кажется, вы не совсем внимательно меня слушали.

– Серьезно?

– Вполне.

– Не могли бы вы повторить, как вас зовут?

– Меня зовут Эндрю Бродли, я ведущий инженер корпорации «Икар».

– Итак, Эндрю, я здесь, чтобы получить свои двести баксов за участие в каком-то тесте, это говорит о том, что я не хотел бы тратить свое драгоценное время впустую, поэтому давайте быстрее сделайте ваши формальности, я забегу в ваши волшебные комнатки, перекинусь парой слов, возьму деньги и свалю? – Черт, опять разозлился без причины. – Простите, Эндрю, – сразу же извинился Себастьян.

Инженер озадаченно переглянулся с коллегой, после посмотрел на Себастьяна.

– Уведите его и приведите следующего, – холодно произнес Эндрю, отвернулся и углубился в свои бумажки. Себастьяну на плечо легла рука охранника, он испугался.

– Нет-нет! Простите меня! Дайте шанс, прошу вас.

Инженер посмотрел исподлобья на Себастьяна.

– Просто… в последнее время у меня бывают такие, эм, конфузы. Но мне очень нужны деньги, пожалуйста, дайте мне шанс.

Инженеры пошептались.

– Хорошо.

Себастьян облегченно выдохнул.

– Вы готовы повторить сказанное мной?

– Да. Перед нами три двери с идентичными комнатами, внутри за непрозрачным стеклом сидит человек, с которым мне предстоит провести диалог, верно?

– Так-то лучше, господин Себастьян.

– Но, насколько я знаю, «Икар» является технологической корпорацией. Зачем вам проводить тесты психологического характера?

– Конечно, сейчас объясню. Суть эксперимента заключается в том, что в одной из комнат вам предстоит столкнуться с искусственным интеллектом. Ваша задача заключается в том, чтобы опознать его среди людей. Эксперимент закончится тогда, когда вы будете уверены, что говорите с ИИ. Тогда вы нажмете красную кнопку, которая находится на столе около стекла. Это скажет нам о том, что вы полностью уверены, что говорите не с живым человеком.

– То есть в одной из трех комнат два живых человека и только один не живой?

– Я, к сожалению, не располагаю точной информацией. Возможно, там везде сидят люди, а возможно, везде роботы. Именно это вам предстоит выяснить, но если вы найдете робота, то вам заплатят втройне.

Себастьян задумчиво оглянул комнаты.

– А что, если я буду уверен, что говорю с человеком?

– В таком случае нажмите на зеленую кнопку и переходите в следующую комнату.

– Значит, я детектив, который ищет правду?

– Хорошая аллегория, господин Себастьян. Можно и так сказать.

Снова приступ мигрени, будто в голове бьет гром. Себастьян зажмурился, сжав виски.

– С вами все хорошо?

– Да. Да, все в порядке, – соврал Себастьян, – просто голова немного кружится.

Недолго думая, он зашел в комнату № 1. Инженеры полностью оставили мне выбор, откуда начать. Вот что здесь интересно, так это расположение порядка комнат и цвет дверей: они идут в обратном порядке, слева направо, под номерами «три» – красная, «два» – синяя, «один» – желтая. Возможно, это обычная мелочь, но, возможно, это является неким психологическим тестом, определяющим мой образ мышления.

Некоторые начнут слева направо, в правильном порядке чтения текста большинства стран, а некоторые начнут с правильного порядка чисел, как я. Но что если выбор первой комнаты дает первую информацию искусственному интеллекту об образе моего мышления, а он, в свою очередь, основываясь на этом, выбирает наиболее правильный метод обмануть меня? Черт возьми, опять головная боль. Решено: быстро зайду в комнату номер один, обменяюсь парой слов, нажму на кнопку, получу деньги и свалю отсюда, иначе эта мигрень меня с ума сведет.

В комнате темнее, чем Себастьян предполагал. Единственный свет исходит от неоновых лент, расположенных в нижних углах пола. В углу потолка он заметил камеру видеонаблюдения с красным огоньком, посреди комнаты стоит стул, перед ним половина стола, закрытая стеной, посреди которого непрозрачное стекло с тоненьким проемом снизу – наверное, чтобы что-то передавать, например листки бумаги. На столе слева расположена зеленая кнопка, а справа – красная. Между ними лежат блокнот и карандаш.

Себастьян сел, расположился поудобнее.

Некоторое время была абсолютная тишина – может, пару минут, а может, пару десятков. Когда сидишь в такой комнате, течение времени меняется.

Себастьян думал, что когда войдет, то сразу все начнется, а в итоге ему приходится сидеть и ждать впустую.

– Здесь есть кто-нибудь? – все-таки терпение не безгранично, но никто не ответил. Минуту спустя послышался однотонный сигнал, после чего женский голос произнес: «Звук включен».

– Что? А зачем его выключали? – чей-то голос послышался на другой стороне.

– Здесь кто-то есть? – спросил Себастьян и понял, что это глупый вопрос, он ведь только что кого-то слышал.

– Да, а кто говорит со мной?

– У меня тот же вопрос.

Недолгая пауза.

– Хорошо. Меня зовут Роб.

– Просто «Роб»?

– А что, обязательно называть свою фамилию?

– Не думаю, но я бы хотел знать твое имя.

– Просто мне кажется, что, если искусственный интеллект узнает мое полное имя, то ему будет проще обмануть меня.

– Знаешь, кто бы еще так сказал? Искусственный интеллект. Потому что создатели просто поленились придумать ему фамилию.

– Ну да, это логично, но у меня есть фамилия, просто мне не хочется ее называть тебе.

Себастьян подумал, что ему почему-то тоже не хочется называть свое полное имя.

– Знаешь, что еще забавно?

– Что?

– Что тебя зовут Роб.

– А что тут забавного?

– «Роб» – созвучно с «Робот».

– Ха-ха, да, это забавно.

– Мне кажется, я говорю с машиной.

– Неужели? Мне почему-то показалось так же, ведь ты не назвал своего имени.

– Меня зовут Себастьян – звучит не как имя машины, правда?

– Я думаю, машину бы назвали именно так, чтобы не звучало, как имя машины.

– А как обычно называют машин?

– Не знаю. Обычно подобные проекты называют в честь мифических героев – типа Деус, или Локи.

– Ага, в каком-нибудь научно-фантастическом блокбастере.

Снова пауза.

– Слушай, Роб.

– Да?

– У нас ведь тут время неограниченно?

– Да.

– Так, может, начнем говорить на какие-нибудь темы, которые помогут определить, с человеком мы говорим или нет? Просто мне не очень хочется застрять здесь на весь день.

– А ты куда-то спешишь?

– Что?

– Куда-то спешишь, Себастьян?

Зачем ему знать, куда я спешу? Похоже, он попытается манипулировать диалогом путем наводящих вопросов. Так бы сделал искусственный интеллект. Хорошо, Роб, я тебя понял, буду осторожен.

– Не особо, просто мне кажется непрактичным тратить здесь весь день впустую, когда можно за пару минут закончить с этим.

– Так на какие темы ты предлагаешь говорить?

Недолгая пауза.

– Даже не знаю. Мне кажется, нужно говорить о таких вещах, о которых робот бы затруднялся рассуждать.

– Например?

Себастьян задумался, пытаясь вспомнить, что касается только человеческого существа.

– О боге, вере, страхе, смерти, рождении, любви.

– Ох, любовь. Это так по-человечески.

Мне кажется или Роб сказал это с какой-то насмешкой? Хорошо, Роб, сейчас я возьму тебя за электронные яйца.

– Кто был последним, кого ты любил?

– А с чего ты взял, что сейчас я никого не люблю?

– То, как ты выделил любовь, когда я перечислял темы, – мне показалось, что это волнует тебя больше всего.

– Эта тема волнует всех людей на свете, Себастьян. У меня есть жена и дети, я их люблю. А что насчет тебя?

– Я холост.

– А ты любил кого-нибудь в своей жизни? По-настоящему любил?

– Я не знаю, Роб. А что такое любить по-настоящему?

– Это когда ты не представляешь своей жизни без кого-то, кого ты любишь.

Такие банальные слова, словно из книжки, которую легко можно закачать в искусственный интеллект.

– Я не представляю своей жизни без воды. Это значит, что я люблю ее?

– Эм, да. Я люблю воду, но это не совсем та любовь, о которой я говорю.

– В чем же различия?

– Когда ты пьешь воду, то делаешь это из необходимости, ведь ты не выживешь без нее. Но когда ты любишь человека, то жертвуешь многим, прилагаешь огромные усилия, чтобы поддерживать отношения между вами. Когда ты пьешь – ты ничем не жертвуешь. Вода – она просто есть, и ты ее просто пьешь, она не требует от тебя внимания, твоих эмоций и заботы.

– Хорошо, Роб, я тебя понял. Возможно, я любил однажды, когда учился в вузе, потому что у нас было что-то схожее с тем, что ты описал. Но тем не менее нет никаких гарантий, что робот бы не смог ответить так же, ведь, по сути, описание любви – это совокупность слов, которые люди тысячелетиями выражали в книгах и искусстве.

– А что такое искусство, Себастьян?

Тишина.

Это хороший вопрос, ведь роботы навряд ли понимают, что такое искусство. Даже люди не особо это понимают.

– Это трудный вопрос, Роб.

– Поэтому я его задал. Потому что робот бы не смог на него ответить.

– А ты сможешь на него ответить? Может, ты и есть робот, и самый страшный для тебя вопрос ты решил переложить на человека?

– Это был бы хороший ход.

– Это был бы ход победителя в этой игре.

– Что ж…

Минута тишины. Оба раздумывают, как быть.

– Давай так, – начал Роб, – предлагаю нам обоим ответить на этот вопрос, но раз уж я первый спросил тебя про искусство, то ты отвечаешь первый.

– Ладно, я попробую это сделать, – Себастьян помедлил, подбирая правильные слова. – Искусство – это в первую очередь существо человека, ведь без человека не было бы искусства, и человек, занимающийся искусством, считается художником. Художники в какой-то степени являются мыслителями, ведь когда они что-то делают, то раздумывают над тем, делают ли они правильно или неправильно, и если им что-то не нравится, то они начинают заново. Каждый раз художники постоянно находятся в процессе создания искусства, они пытаются понять глубинные смыслы бытия, проектируя свое видение на холсте, в скульптуре или поэзии. Поэтому я считаю, что искусство – это процесс, через который художник демонстрирует свое видение смысла.