Текст книги "За́мок из песка (СИ)"
Автор книги: Азантуль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== За́мок из песка ==========
Принцу до неприличия нравилось наблюдать за Кайлиной. И не важно – в какой ситуации. Ела ли она, наслаждаясь сочным фруктом, сорванным с ветки садового дерева, сидела ли у фонтана рассеянно устремив взгляд в собственные мысли, или склонялась над книгой в сумрачной библиотеке, стеллажи которой подобны осадным башням. По большому счёту Принцу было не так уж важно, что именно делала Императрица, ведь её красота всегда оставалась усладой для его глаз. Столь же необходимой его измученному ужасами разуму, как вода усталому, умирающему от жажды путнику, из последних сил бредущему по пустыне в поисках оазиса.
И его можно понять. Кайлина была женщиной необыкновенной красоты, одарённой телесными формами, которые не стеснялась выставлять напоказ. Да что там подбирать слова, когда она расхаживала по дворцу практически голой, украшая совершенное тело лишь узкими отрезами красной ткани, в совокупности образовывавшими некое подобие одеяния. Накидки, специально созданной так, чтобы провоцировать и мучить мужчин, причиняя им изощрённо-сладкую боль одним своим видом. Так хитро и по-женски жестоко.
Когда Принц впервые увидел её, сражающейся с Шади, у него едва дыхание не перехватило от восхищения. Ситуация была крайне опасной и не располагала к тому, чтобы отвлекаться на что-либо – Дахака шёл за ним по пятам и в любой миг мог настигнуть, переместившись в прошлое вдоль русла Временного Потока. К тому же, Кайлина сражалась с черноволосой воительницей, едва не отправившей его на дно морское вместе с кораблём – рыб кормить. Более неудачного времени полюбоваться полуобнажённым женским телом и представить себе было нельзя, и всё же Принц потратил секунду, оценивая телесные достоинства незнакомки.
После четырёх недель в море эта женщина в красном показалась ему самим совершенством – красавица, богиня, квинтэссенция женственности. Взрослой, глубоко-чувственной женственности. Спелой, сочной, созревшей. О! Как манили его изящные изгибы подтянутого, стройного тела, почти не прикрытого красным нарядом. Две не слишком широкие ленты, проходящие от охватывающего талию пояса до подчёркивавшего тонкую шею воротничка едва прикрывали тугие, налитые груди, образуя соблазнительно-глубокий, V-образный вырез. Чуть ниже пупка две потока ткани сливались в узкую драпировку спадавшую между длинных и стройных ног, обутых в высокие, остроносые сапоги чёрного цвета. Помимо этого, наряд Императрицы был декорирован ещё двумя парами длинных, шёлковых лент, начинавшихся рукавов, протянувшихся от запястья до середины плеча, и от бёдер. Тонкие, украшенные рельефно вышитыми узорами они колыхались вне зависимости от наличия ветра или сквозняка в помещении, словно потревоженные чьим-то беззвучным дыханием, и казалось Принцу, что незнакомку овевают Ветры Времени, неощутимые для простого смертного.
Красота Кайлины поразила его в самое сердце. Юноша и не думал, что такое может случиться вновь. Не после того, как потерял Фару. А потому не было ничего удивительного, что он принял сторону роковой красотки, защитив ту от Шади, которая в тот момент, фактически, была с ним за одно. Ирония прокля́той Судьбы, которую он, к сожалению или к счастью, понял уже несколько позже.
Взгляд Принца скользнул по красивому и благородному лицу склонившейся над книгой Императрицы, любуясь правильными, если не сказать большего – безупречными чертами, характерными скорее для средиземноморья, чем для Персии и других арабских стран. Большие зелёные глаза, тонущие в обрамлении густых и чёрных ресниц, похожих на маленькие аккуратные щеточки, тонкий аристократичный нос, обольстительно-красные губы и вздёрнутые скулы, придававшие контуру женских щёк агрессивную узкость.
Образ довершали призрачно-красные тени вокруг глаз и татуировка в виде большого красного круга над переносицей, сверху очерченного тонкой дугой, а снизу окружённый тремя кружками поменьше. Если бы Принца попросили придумать образ, наиболее точно описывающий Кайлину, он бы сказал, что она подобна пламени в оболочке ледяной красоты. Или вспышке красно-золотых цветов, на унылом жёлто-сером фоне, в оттенки которого была окрашена его жизнь до встречи с ней. Впрочем даже этот образ был бы неполным, так как в склонившейся над книгой женщине было многое и помимо этого. Многое, чего он пока ещё не понимает.
Чем дольше Принц смотрел на Императрицу, тем яснее сознавал, что в ней есть какая-то загадка и помимо узкой полосы красного кружева, скрывавшего от него самую желанную для мужчины часть женского тела. Нет, в Кайлине было что-то и помимо физической красоты и сверх-сексуальности. Некий противоестественный магнетизм и иномирность, позволявшие ей выглядеть одухотворённо даже в столь вызывающе-откровенном наряде, который любую другую женщину сделал бы вульгарной и пошлой.
Принц заметил это в тот самый миг, когда их взгляды впервые встретились. И, подобно любому другому восточному мужчине, поклялся что обязательно разгадает её. Нет, дело совершенно точно было не только в красоте Кайлины, а точнее не только в ней. Шади, например, тоже была красива, но Принца не тянуло к ней так же, как её госпожа. Да, он позволил себе полюбоваться на её практический обнажённый во зад, когда преследовал по полуразрушенным залам Дворца в настоящем, и окинуть заинтересованным взглядом почти неприкрытое бронёй тело, когда они столкнулись лицом к лицу, но не более. Принц был молод, полон сил и почти месяц провел без женского внимания и ласки, окружённый лишь матросами. Его интерес к женскому телу был вполне понятен.
Однако парой взглядов всё в итоге и ограничилось. Рука персидского Принца не дрогнула, когда пришлось оборвать жизнь воительницы. А всё потому, что Шади была проста и понятна – ещё одна невесть что возомнившая о себе девица со стервозным характером, тягой к обнажению и не плохим владением парными клинками. В этом они с Кайлиной были похожи – госпожа Шади была всем вышеперечисленным, но она одновременно была и чем-то ещё – чем-то большим. И Принц никак не мог понять – чем именно?
Если бы он сумел разгадать эту тайну, найти ответ на мучающий его вопрос, может тогда эта женщина перестала бы так будоражить его кровь? Если бы загадка её личности оказалась раскрыта, он возможно, и бы перестал сходить с ума от одного её мимолётного взгляда или короткого прикосновения. И не уподоблялся бы безусому мальчишке, ещё не успевшему познать женскую ласку и испытывающий смущение всякий раз, когда его штаны внезапно становятся слишком тесными при виде красивой девушки.
Глядя на Кайлину сейчас, Принц полагал, что всё обстояло бы именно так, но не спешил задавать вопрос, продолжая стоять в тени с задумчивым видом. Он был не настолько глуп, чтобы не понимать – ни один ответ не может оказаться лучше самой загадки, порождающей варианты и стимулирующей воображение. Побуждающей его продолжать искать, задаваясь всё новыми вопросами.
К тому же он сомневался, что Кайлину когда-нибудь удастся разгадать полностью. В конце концов, она была не обычной женщиной, а олицетворением Временного Потока. Существом, воплотившим в себе саму концепцию Времени. И украдкой бросая на Императрицу пытливые взгляды, он не мог не задумываться о том – что видели её прекрасные глаза в Бездне Времени за бессчетные годы, проведённые на этом Острове? Сколько вариантов развития возможного будущего она успела познать в своих видениях?
Учитывая, всё это мужчина не мог не задавать себе и другой вопрос – что такая женщина могла найти в таком парне, как он? Да, он был Принцем Персии, но она-то –Императрицей Времени. Сверхъестественным существом, рождённым в тот самый миг, когда Боги упорядочили и организовали Поток Времени, определив его течение от Прошлого через Настоящее к Будущему. Полубожественной сущностью, являвшейся воплощением Хронологии и источником Песка Времени. Владеющей всей полнотой его пугающей силы.
А ведь когда они встретились он, по большому-то счёту, и на принца не очень-то был похож. Скорее уж на полусумасшедшего бродягу с оружием. Помятый, небритый с грязными свалявшимися от пота волосами, спадавшими на осунувшееся лицо. Даже его кожа, прежде смуглая и гладкая, загрубела от песчаных бурь, обрушенных на его голову Дахакой и пробудилась на солёном морском ветру. И только голубые глаза по-прежнему ярко, сияли на этом посеревшем от страха лице, укрытые тенью спадающей на лоб чёлки. И это было глаза загнанного в смертельную западню животного, годного теперь только на то, чтобы кромсать человеческие тела.
Выброшенный волнами на берег Принц не знал пощады, потроша и разрубая на части посланных Кайлиной слуг. Прежде он старался убивать аккуратно, поражая клинками жизненно-важные органы врагов. Перерезать яремную вену, вогнать кинжал под ребро, или внезапным выпадом проткнуть тело врага насквозь. Да, он и раньше убивал, но это было почти искусством. Не лишённым милосердия, между прочим. То же, что он устроил здесь, иначе как резнёй и назвать было нельзя. Он кромсал солдат в красных одеждах и рубил их тела на части. Их конечности и головы, закрытые гравированными масками из бараньих черепов разлетались в разные стороны, а их обладатели валились на забрызганный кровью пол, и рассыпались Песком, который затем поглощал Медальон.
«Смерть всем, кто встанет на моём пути!» – именно эти слова чаще всего слетали с губ Принца во время очередного убийства. И куда только девались его манеры и утончённая красота? А юношеский задор и остроумие, позволявшее не терять присутствия духа в любой, даже самой отчаянной ситуации? Неужели он растерял всё это по дороге сюда,пока отчаянно пытаясь спастись от Дахаки.
Если так, то Судьба чуть снова не посмеялась над ним,подкинув вариант – спасти свою жизнь, ценой своей же человечности. Неудержимый зверь, явившийся за ним из глубины веков почти убил его. При том не только физически, но и морально. Он так долго преследовал Принца, что тот превратился в жалкую тень себя прежнего. Из страха перед этим непобедимым чудовищем, юноша чуть было не изменил своим принципам. Страшно подумать – он готов был убить невиновную девушку только чтобы выжить самому.
Точнее не совсем невинную, учитывая, что она послала Шади потопить его корабль, хотя знала что та наверняка не выживет, а после этого ещё и лгала ему, притворяясь служанкой Императрицы, готовой помочь,в то время как сама деелала всё, чтобы сгубить его, подсовывая проклятый клинок, и отправляя навстречу смерти – в Башни, кишащим Песчаными Существами. И всё же, он первый пришел убить её. Она лишь увидела его намерение во Временном Потоке, и защищалась. Пусть местами и излишне агрессивно.
«Я выбираю жизнь и твою смерть» – сказала она ему перед битвой. А всё потому, что он показывал её только свою тёмную и разрушительную сторону. Ей не с чего было проникаться к нему чувствами. Не с чего было бы, будь она обыкновенной женщиной.
Но Императрица Времени обладала пугающей осведомлённостью обо всём, что происходило за пределами её Острова. Она видела его в Потоке Времени, и зная, что именно ему предстоит оборвать её жизнь принялась наблюдать за ним. И видимо нашла привлекательным. Это косвенно подтверждалось её же словами, когда она сказала, что он напоминает ей её саму. Живую и полную надежды. Такую, какой она была до того, как знание о будущем сломило её, превратив в холодную и безжалостную Императрицу, готовую пожертвовать единственной подругой и загубить его жизнь, только чтобы не умереть самой. Так похоже на него самого.
В Кайлине Принц увидел своё отражение и понимал, что при всём своём могуществе внутри она оставалась обыкновенной женщиной. Уставшей от мыслей о горькой Судьбе, которой она не желала и измученной видениями собственной смерти, наводнившими её сны и сделавшие их кошмарами, а теперь ещё и растерянной новым будущим, которое он помог ей обрести.
Это понимание успокаивало Принца, доказывая, что он находится рядом с Кайлиной не по её прихоти, а потому что никто кроме него просто не смог бы занимать это место. Никому другому эта женщина не открыла бы своего сердца, потому что лишь он понимал, через что ей пришлось пройти и разделить всё это – тревогу, кошмары, страх и неуверенность, не отпускающую даже сейчас.
Кайлина переворачивает страницу, шелестя пожелтевшей от времени бумагой древнего фолианта, и это заставляет Принца отвлечься. Вынырнуть из штормового моря собственных мыслей и снова начать всматриваться в неё. так он замечает ещё одну странность – не смотря на человеческую душу и тело этой женщине непостижимым образом удавалось выставлять напоказ свою сверхъестественную сущность. И каждый, способный видеть чуть дальше собственного носа, неизменно понимал, что в этой средиземноморской красотке скрыто больше, чем кажется на первый взгляд. Принц не может понять – как ей это удаётся?
Возможно, подобный эффект был достигнут благодаря умению правильно подать себя, а может крылся в непрошибаемой самоуверенности этой женщины, позволявшей ей стоять под взглядом незнакомого мужчины практически обнажённой, и при этом бросать ему в лицо дерзости, или и вовсе угрожать. Так или иначе загадка Кайлины пока что ускользала от понимания Принца.
А стоило ему начать присматриваться, разнимая её чуть ли не по косточкам, как нотка мистики словно оскорблённая его бестактностью, и вовсе ускользала от него, ловко избегая столь пристального изучения. Целостный образ распадался на составляющие, а женщина превращалась в ожившую мраморную статую, которая к тому же, ещё оборачивалась и спрашивала:
– Мой Принц…почему ты так на меня смотришь? – при этом её ярко-красные губы изгибались в колдовской улыбке. Она знала ответ на вопрос – почему? – и просто играла с ним. Играла с самой первой их встречи, провоцируя и отвлекая от цели. Только если раньше она делала это,чтобы заманить в ловушку и погубить, то сейчас цель Императрицы была куда прозаичнее – соблазнить его. И принц позволял ей это, неизменно отвечая, что любуется ею. После чего привлекал – к себе для объятий и поцелуя, вслед за которым они предавались любви прямо там, где в тот момент находились. Не тратя время на всякие там условности и приличия.
Оба дикие, ненасытные и пылкие, они посвящали этому занятию немалую часть дня и практически все ночи. А первая близость между ними случилась немногим позже того, как они предположительно, убили Дахаку, тем самым разрешив свой конфликт. Кайлина была настолько гостеприимны,что приказала своим служанкам – да, да, тем самым замотанным в алые тряпки танцовщицам с клинками, которые, после каждой нанесённой или полученной раны, рассказывали ему, сколько удовольствия содержится в боли.
Принц не очень им доверял, но как оказалось, среди достоинств этих гибких, умных и соблазнительных красоток были не только проворство, ловкость и быстрота, сочетавшиеся с чрезвычайным коварством, но множество полезных в быту навыков. Например, они довольно сноровисто нагрели для него ванну и даже предложили свою помощь во время омовения. Принц, естественно, отказался. Слишком свежи были в его памяти их попытки запрыгнуть ему на спину и воткнуть кинжал в грудь. К тому же, некоторые фразочки, произнесённые их сёстрами в бою, намекали на то, что представительницы данной разновидности Песчаных Существ получают удовольствия, от причиняем боли.Что не могло не нервировать. И глядя как они суетятся вокруг него, он не мог не вспоминать, как такая же особа кричала: «Сильнее, Принц! Ударь меня сильнее!» Поэтому он и отослал их прочь, не позволив даже раздеть себя.
И, как впоследствии оказалось, не зря – место танцовщиц заняла их госпожа, решившая собственноручно вымыть его. Принц с невероятной отчётливостью помнил, как Кайлина взяла его за руку и провела в просторную купальню. Там было тепло и парко, стены украшали искусно вырезанные из камня светильники с воткнутыми в специальные гнёзда свечами, а в центре находился утопленный в полу прямоугольный бассейн. Достаточно просторной, чтобы вместить в себя четверых. В заполнявшей её воде плавали лепестки нескольких дюжин красных роз, а над её поверхностью поднимался ароматный пар. Однако не это удивило принца, а тот факт, что она почему-то бурлила и пенилась, словно у его ног плескался кусочек океана, заключённый в мраморный плен. Это было чудо.
Не такое необыкновенное, впрочем, как то что произошло после. Надменная Императрица Времени принялась раздевать его. Умелые движения её мягких и ловких пальцев расстёгивали пряжки ремней, удерживавших на теле кожаный доспех. Это заняло какое-то время, но вскоре пропахшая кровью, потом и песком защита оказалась на полу возле их ног. Скользнув взглядом по его мускулистому торсу, Кайлина словно ненароком прижалась к нему грудью и животом, после чего сразу же отступила чтобы помочь справиться со всем остальным. Её руки скользили по телу мужчины не пропуская ни одного участка и умело разжигали страсть. Охваченный сладостной дрожью Принц и не заметил, как в прямом смысле остался с голой задницей и торчащим как штык членом.
Кайлина ловко спустила их с него, опустившись на корточки и поглядев снизу вверх, из подчинённого положения, после чего встала коротким, гибким движением. В её зелёных глазах, полускрытых чернотой ресниц была полыхал яростный огонь. Они оба жаждали слияния, но стоило Принцу потянуться к женщине, как та неожиданно сильным движением вывернулась из-под его рук и толкнула в грудь. Стоявший на краю мраморного бассейна, он не удержал равновесия и упал. Ушёл под ощутимо-теплую воду, чтобы через секунду вынырнуть оттуда яростно отфыркиваясь. После всех испытаний, которые он прошёл, это выглядело как нападение.
Кайлина понимала это, не могла не понимать, но всё же решилась на шутку. И теперь стояла, возвышаясь над ним и негромко смеясь. Эхо этого мелодичного звука разнеслось по комнате и, Принц, не желая мириться с насмешкой, зачерпнул воды и обрызгал Императрицу Времени, которое не только не покарала его за дерзость, но и наградила улыбкой, обнажившей совершенство жемчужных зубов. Продолжая смотреть на него, она что-то сделала со своим платьем, и ленты и так-то почти ничего не прикрывавшей материи упали к её ногами. Оставшись полностью обнажённой, Кайлина развела руками, открыто демонстрируя себя.
Плавный жест заставил сочные округлости её грудей вздернуться и заколыхаться. Не в силах оторвать от них взгляда, Принц облизнул пересохшие губы и протянул руку к женщине приглашая её присоединиться к нему. Но Кайлина вновь ускользнула от него, направившись в сторону незамеченного им ранее мраморного столика, на котором стоял лаковый поднос с мылом, солями для ванным и пузырьками, в которых находились масла. При этом Принцу представилась возможность полюбоваться подрагивающими от ходьбы, округлыми выпуклостями её на редкость соблазнительной задницы. Взяв один из флакончиков, Кайлина вернулась на прежнее место, и перешагнув через сваленную у края ванны одежду, потрогала воду носком ноги и бесшумно соскользнула в неё.
Ловкости этой женщине всегда было не занимать, поэтому она почти не потревожила её. Её прелестная головка покачивалась над водой, точно цветок на тонком стебле, окружённый длинными чёрными волосами, струившими по шее и плечам и растекавшимися по поверхности воды. Пламя свечей, отплясывало на белоснежной коже, окутывая Кайлину сияющим ореолом золотистого света.
Очарованный ею принц застыл на месте, позволяя ей делать с ним всё, что угодно. И она делала, обмывая его тело тёплой и мыльной водой, нежно скользя по коже ладонями и впиваясь в неё красными ногтями. А когда ландшафт достаточно очистился, Кайлина принялась целовать его грудь, плечи и шею, для чего ей даже не пришлось вставать на цыпочки. Женский язык скользил по мужскому торсу, иногда сменяясь зубами. Несколько раз Императрица весьма чувствительно укусила Принца, заставив вздрогнуть.
Не в силах более выдерживать это, он резко притянул её к себе, позволив их обнажённым телам сдвинуться и соприкоснуться. В этот раз Императрица не ускользнула, а наоборот – прижалась всем телом. Горячо, страстно, исступленно. Их губы встретились в страстном поцелуе, во время которого их языки всовывались в открывавшиеся им навстречу рты, соприкасаясь и исследуя друг друга. Забыв обо всём Принц охватил лицо любимой ладонями, но быстро вынужден был её отпустить, ощутив как её рука охватывает его естество. Твёрдость, прежде упиравшаяся в её живот, оказалась теперь между пальцев. Ловких и гибких, смоченных тёплой и густой жидкостью, извлечённой, по всей видимости, из флакона, который она оставила краю ванной. Это было истинное блаженство.
Стоило ей начать тереть его, ловко пропуская через образованное пальцами кольцо, как Принц сразу почувствовал, что теряет контроль. Длительное воздержание в сочетании с красотой и опытностью взявшейся за его жезл женщины подтолкнуло его к самому краю, заставив скрипеть зубами и закатывать глаза. Боясь слить ей в руку и страшно опозориться, он перехватил её за запястье. Почуяв неладное,черноволосая снова начала ускользать и их противостояние возобновилось. Да, происходящее между ними, было именно противостоянием. Борьбой, что шла на равных, так как Кайлина вкладывала в неё не меньше силы и страсти, чем сам Принц.
Она прижималась к нему и ускользала, снова обвивалась вокруг него, и снова вместо её тела он стискивал лишь воду, которая плескалась вокруг них словно штормовой океан. Делала тела скользкими, а движения – замедленными, что невероятно обостряло ощущения, придавая им какую-то совершенно новую окраску. В конце концов Принц, конечно же, одолел Императрицу, прижав её к мраморной стене купальни. Она забилась в его объятиях, дернулась несколько раз и перестала сопротивляться, прильнув к нему.
Их губы впились друг в друга и опьянённый очередной победой, он наконец овладел Кайлиной. Всё было быстро, остро и опаляюще. Он погружался в неё всё глубже и глубже, взбалтывая и без того беспокойную воду, и наполняя воздух шумным дыханием, смешанным со сладостными женскими стонами. Удовольствие нарастало сообразно амплитуде толчков, пока не вспыхнуло ослепительно-белой вспышкой под веками, пронзив их сплетённые тела сладостными судорогам бесконечных конвульсий…
Отойдя от испытанного, они выбрались из ванной и некоторое время лежали, растянувшись прямо на полу. Было жёстко, а лепестки роз прилипли к их мокрым, усталым телам, но ни ему ни ей не было до этого никакого дела. Они оба просто наслаждались близостью и тишиной. Принц, кажется, даже успел задремать, а когда Проснулся, Кайлина отвела его в опочивальню, в которой обнаружилась кровать, рассчитанная явно на четверых. Красные простыни багряная пелена газового балдахина, раскинутого над четырьмя прикроватными столбиками десяток ярко-алых подушек. На этом чуде они и продолжили познавать друг друга той ночью.
Изголодавшаяся по любви женщина и мужчина, отчаянно нуждающийся в утешении после ужасных испытаний – они были нужны друг другу как огонь и воздух. Он стал для неё воздухом, а она для него – огнем. Она раздула пожар из углей, тлевших на дне его разбитого сердца и заставила полюбить снова. Принц не думал, что подобное когда либо повторится и всё же, прижимая Кайлину к мраморной стене бассейна, шептал ей на ухо слова любви, пока она извивалась и вздрагивала в его сильных руках и горела, горела, горела, озаряя сумрачную купальню золотым светом Временного Песка, наполнявшего её жилы вместо обычной крови.
С тех подобное повторялось на регулярной основе – воспылав от вида её красоты в очередной раз Принц просто подходил, сжимал Императрицу в объятьях и брал, раскладывая на ближайшей подходящей для этого поверхности. Ну а если она если хотела его, то неизменно подходила сзади и обнимала со спины. Гладила и целовала в шею, пока порождённая её действиями нужда не заставляла его забыть о деле, и предаться плотским утехам с коварной соблазнительницей. К безусловному удовольствию их обоих.
Они занимались любовью везде – на всех доступных поверхностях и во всех возможных позах. Лёжа, сидя стоя, вверх ногами в подвешенном состоянии. Необычность положения и доля риска, всегда присутствовавшая в том что они делали, подогревали страсть, выводя наслаждение на новые, неведомые прежде высоты. С теми акробатическими навыками, которые каждый из любовников развил, ничто не мешает им заниматься любовью хоть под потолком – было бы за что зацепиться, а главное – желание сделать это.
А оно было – и при чем в большей степени у Кайлины, чем у него самого Принца. Потому, что если он просто не против попробовать что-нибудь новенькое в силу авантюризма, то его возлюбленная – та ещё затейница и любительница экспериментов. Именно ей пришла в голову идея заниматься этим будучи подвешенной на лентах алого шёлка, обернутых вокруг её запястий плеч и бёдер. При этом удерживать её весь вес пришлось конечно же ему, держась обеими руками за концы подвесов, и при этом стоя на широко расставленных, для большего упора, ногах. Подобная поза практически не оставляла пространства для манёвра – оба едва-едва могли двигать бёдрами, а потому то соитие получилось долгим и изматывающим в самом приятном смысле этого слова.
Кое-как достигнув финала, который им обоим пришлось выстрадать, и буквально вымучить друг из друга, они оба без сил повалились на пол и заснули посреди комнаты –голые потные и грязные. Запутавшиеся в обернутых вокруг Кайлины тканях, послуживших им и постелью и покрывалами. Секс с этой женщиной всегда был приключением… и вызовом его мужеским силам.
С холодной бесстрастностью прирождённой Императрицы она испытывала его выносливость, искушено и методично вынуждала выкладываться по полной. Истощала и опустошала Принца. Её бледные руки и ноги обвивались вокруг его загорелого, покрытого шрамами, тела, подобно змеям и не отпускали покуда он не отдавал ей себя всего – до последней капли и не засыпал в её объятьях, уставший но довольный и странно успокоенный. Кайлина стала для Принца тихой гаванью, в которой он нашёл сладостное забвение.
Кошмары о преследовании Дахакой, не оставившие его даже после предполагаемой гибели бессмертного бессмертного зверя, волшебным образом прекратились после первой же ночи с Кайлиной. Возможно, Императрица что-то подправила в его разуме, пока он спал, сотворив свою магию, но скорее всего дело было в самом её присутствии рядом. Ведь даже если его разум спал, тело продолжало воспринимать окружающую реальность и чувствовало, что он не один больше. А если чёрный призрак лютого преследователя всё же являлся к нему, заставляя Принца метаться по кровати в поисках спасения и выхода, он непременно натыкался на дремлющую рядом Кайлину и успокаивался, понимая что это всего лишь сон, и он – в безопасности со своей любимой.
Надо сказать, что сама Императрица тоже спала неспокойно. Что-то тревожило её,заставляя хмурить брови, стонать и переворачиваться с боку на бок, шелестя простынями и покрывалами, устилавшими их любовное ложе. Он как мог, пытался помочь ей, шепча на ухо, что всё хорошо, или будил поцелуем если требовалось. Иногда просыпаясь, она с ужасом смотрела на него, давая понять, что вновь увидела, как он убивает её. А иногда на её лице появлялось запутанное выражение, словно она не могла понять, что именно увидела или чему? Пророческие сны и видения, которые ей посылал Поток Времени, часто оказывались туманными.
В любом случае они не обсуждали свои кошмары. Во многом из-за гордости, не позволявшей признать перед кем-то (пусть даже перед любимой или любимым) собственную слабость, открыто сказав – Я не в порядке. Но отчасти и из-за заботы. Каждый понимал, что другому своих проблем хватает, и не испытывал желания перекладывать на чужие плечи ещё и свою ношу. Разделить что-то можно было и не обсуждая его, а оказать поддержку – не только словами, но и присутствием. Иногда этого было вполне достаточно.
Поэтому, едва проснувшись они обычно сразу возвращались к прерванному сном занятию. Шли строить корабль, продолжали обсуждать какую-то книгу, или занимались любовью до изнеможения, погружавшего обоих обратно в сон. Последнее происходило чаще всего остального, но нельзя было сказать, что в его отношениях с Кайлиной страсть стояла во главе угла. Да, она была важной составляющей, но всё же Принца привлекала в ней не только физическая красота. А, по трезвому размышлению, даже не загадочность образа, понять который он так тщился. Нет, дело было в сходстве их Судеб, сформировавших и сходство характеров.
Они оба были благородными – Принц и Императрица, оба оказались сопричастны с тайной Песка Времени – при чем против своего желания, и оба страдали от предсказанной им Судьбы, которую решили изменить пусть даже и ценой жизней друг друга.
Они были как отражения в кривом зеркале. Разница заключалась лишь в том, что он в конце концов опомнился и остановился. Осознал, что поступает неправильно и жертвовать чьей-то жизнью ради спасения собственной недостойно Принца Персии. Невеликая, впрочем, разница, учитывая что для того чтобы осознать это, ему пришлось вонзить Водяной Клинок в грудь Кайлины.
Пусть и не без сожалений, но всё же сделал это и опомнился лишь осознав причинённое им зло. Принц не был готов потерять себя, заплатив за жизнь столь ужасную цену, поэтому и одумался. Нашёл способ исправить причинённое зло и изменить Судьбу не изменяя, при этом самому себе и не становясь убийцей. У Кайлины такой возможности не было и кто знает – не опомнилась бы она одержав победу в той битве, и не пролила бы слезы над его телом, скорбя из-за того, что не нашла другого способа изменить свою Судьбу. Их судьбу. Во всяком случае Принцу хотелось так думать. Сам он, во всяком случае, скорбел, глядя как жизнь покидает эту прекрасную телесную оболочку, и хотя соприкосновение с Песком Времени давно иссушила его слезы, лишив возможности выражать свою боль столь человеческим образом, он в тот момент всё равно чувствовал их предательское жжение в самых уголках глаз.
Они оба видели и пережили слишком многое, выйдя далеко за рамки опыта простых смертных. Она – в силу своего чудовищного возраста, он – благодаря тем передрягам, в которые умудрился влипнуть. Вряд ли столь уж многим из живущих удавалось воспользоваться силой Песков Времени и побеседовать (а потом еще и переспать) с воплощением Временного Потока. Одно это уже навсегда отделило его от людей – превратив в подобие Кайлины. Живое и дышащее существо вырванное из собственной хронологии и занявшее место кого-то другого. Таким образом они и правда были одинаковыми. Поэтому и притянулись друг другу через века.
