Текст книги "Бал красной смерти (СИ)"

Автор книги: Автор неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

– Да что ж такое?! – назойливый звук телефона раздражал уже не первую минуту.

– Алло, Белла?

– Да, пап, – что ж, на этот раз отец, а не надоедливые одноклассники. Надо постараться быть непринужденной, не хватало только его подозрений и постоянных расспросов.

– Привет, ты долго не отвечала. Как ты там, все хорошо? – и так изо дня в день, одни и те же вопросы, одни и те же ответы. Ну, пара заученных фраз и разговор завершится.

– Мм… все хорошо, как обычно, – пришлось не раз натренировать голос, чтобы он был похож на мой человеческий тембр. – Кстати, а ты на бал-то приедешь? – «давай, старик, не подведи меня».

– Да, конечно. Правда, приеду прямо туда, вместе с мамой, заберу ее из аэропорта, – мгновенно прокручиваю в голове последствия этих изменений. «Так даже лучше».

– Отлично, там и увидимся, – сама судьба благоволит мне, ведь такой поворот событий намного упрощает намеченный план.

– У тебя точно все хорошо? – в голосе Чарли чувствуются тревожные нотки. – Голос какой-то странный, ты там не заболела?

– Заболела... ааа…, – я попыталась прокашляться, – ну да, заболела, вернее, просто чуть подстыла, поэтому и сиплю, – «быстрее бы пятница, иначе однажды его внимательность к мелочам все испортит». – Все никак не привыкну, что здесь солнце не как в Финиксе.

– Это точно, – Чарли облегченно выдохнул и спокойным голосом продолжил: – Ладно, тогда одевайся потеплее и прими лекарства. Они кажется на кухне, в верхнем ящике, – «похоже поверил».

– Угу, – «что-то разговор затянулся». – Слушай, извини, мне надо идти… я… я обещала помочь Анжеле с подготовкой по литературе, – оправдалась первым, что пришло в голову.

– Да-да, конечно, – на заднем плане послышались чьи-то голоса – тогда до встречи на балу.

– Конечно, – «ни за что не пропущу эту встречу, я тебе обещаю».

– И, Белла, – «ну, что еще?» – береги себя.

– Естественно, – и я положила трубку.

Я металась по дому, пытаясь найти себе занятие, но что-то обязательно отвлекало: звуки, запахи и даже мысли. Все крутилось в невероятном хаосе, и казалось, что черепная коробка вот-вот не справится с таким потоком информации. Лучше, конечно, чем в самом начале, но все же мне до сих пор с трудом удавалось заставить себя усидеть на месте или расслабиться, хотя бы для элементарного непринужденного разговора с Чарли.

Тишину порезал звук подъезжающей машины. Вот она поворачивает к нашему дому, подъезжает все ближе.

Тук-тук-тук-тук…

Триста метров.

Тук-тук-тук-тук…

Двести метров.

Тук-тук-тук-тук…

Сто метров.

Тук-тук-тук-тук…

Плавное торможение, и колеса слегка заезжают на дорожку из гравия.

Тук-тук-тук-тук…

Я со всей силы вжимаюсь в подоконник, буквально сминаю карниз, в попытке сконцентрироваться на чем-то, кроме этого сладостного звука и невероятного аромата, обволакивающего меня словно яркие лучи в солнечный день.

Открытие дверцы, пара движений и неуверенные шаги по лестнице крыльца.

«Еще рано. Не сегодня, Анжела, не сегодня».

Несколько несильных ударов по входной двери.

– Белла, – неуверенный голос жертвы. – Ты дома?

Тук-тук-тук-тук…

– Белла! – на этот раз намного громче.

«Да уходи же ты, безмозглая девица. Не искушай меня».

– Похоже никого, – нервный вздох, тяжелое дыхание.

Тук-туктук-тук-туктук…

«Хм, похоже, твои инстинкты все же чего-то стоят».

Поспешные шаги, сильный хлопок дверцей, и бегство взволнованной жертвы.

Что ж, так мне больше нравится.

На этот раз намного легче. Я не сорвалась и даже не раскромсала в щепки оконную раму. И это всего лишь за десять дней. Надеюсь, в пятницу мое представление заставит этот городишко вздрагивать при воспоминании о дочери шерифа Свона.

___________________

Пятница

Двадцать третье декабря

Приглашение

Ежегодный Бал в средней школе города Форкса!

Средняя школа Форкса приглашает Изабеллу Мари Свон, Чарли Свона и Рене Дауэр на Ежегодный бал в пятницу 23 декабря в 16:00

На торжественную часть приглашены ученики, а также члены их семей.

Я швырнула карточку на диван и продолжала любоваться безупречным внешним видом: яркое красное атласное платье до колен, слегка расширяющееся к низу, выпрямленные волосы, зрительно вытягивающие лицо и придающие мне большую привлекательность, четко выделенные глаза, дабы каждый смог до последнего издыхания помнить мой сокрушительный взгляд, и миловидные черные туфли, делающие меня заметно выше.

«Все-таки, коротышка на что-то сгодилась».

И опять этот звук.

– Я его все-таки раздолбаю! – телефон снова трезвонил на первом этаже. – Алло.

– Белла, детка, привет, это мама, – «о, ну что за напущенное нытье». – Где ты? Мы с папой приехали, а тебя никто не видел.

– Пять минут, и я буду на месте, – хищная улыбка и предвкушающий блеск в глазах.

– Тебя, может, встретить, родная? – «она будет первой». – Я так соскучилась, не могу дождаться, когда увижу свою маленькую девочку.

– Уже скоро, мам, – выдохнула я и повесила трубку, – уже скоро.

Накинув плащ, повернула дверную ручку и, переступив через порог, отправилась к осуществлению своей главной цели: возмездие!

Я начала ощущать их задолго до того, как приблизилась к школьной стоянке. Сначала еле уловимый запах, потом вполне осязаемый букет и, наконец, шквал сокрушительных и соблазнительных ароматов. И все это в сопровождении барабанной дроби их отчаянно бьющихся молодых или наоборот поизношенных сердечных мышц, гоняющих мое лакомство по венам.

«Уже скоро».

Я сглотнула яд, пытаясь сконцентрироваться на чем-нибудь, кроме запахов, сердечных ритмов и фантазий расправы. Но в голову, как назло, ничего не лезло.

– Четверть пятого, – часы стали первым, на что я обратила внимание, зайдя в холл школы. И, несмотря на просто невероятную палитру запахов, мне удалось заставить себя не только вдыхать этот героин полной грудью, но и сдерживать свои животные порывы мгновенно оказаться по ту сторону актового зала.

Там, за углом, всего в шестистах футах, совсем скоро я буду играть на струнах собственной жажды, извлекать из каждой жертвы весь диапазон отчаянных воплей. Буду вкушать каждый грамм живительного нектара, пропитываться насквозь каждым новым запахом и пропускать в себя каждый издаваемый звук. И, насладившись происходящим сполна, я наконец-таки удовлетворюсь собственной местью и навсегда избавлю себя от образа миловидной девчушки, которая влачила жалкое существование.

Ее больше нет. И никогда не будет. Теперь я обрела себя. Настоящую. Мне дарована лучшая судьба: быть вечной, быть лучшей, самой сильной. И сегодня я положу начало своей вампирской сущности. Той, что не хотел мне подарить Он.

Теперь целью стало желание распрощаться с так ненавистным мне прошлым. И я раскромсаю каждого, кто хоть что-то помнит обо мне, растерзаю всех, кто способен узнать, похороню всевозможные упоминания, будто бы меня никогда и не было. Я оставлю лишь послевкусие кровавых воспоминаний. И как только откроется эта дверь белого цвета, мой план начнет воплощаться в реальность.

Сквозь узкое вкрапление стекла на двери актового зала была видна толпа учеников, учителей и родителей. На сцене стоял белоснежный рояль, а за ним очаровательно пахнущая жертва. Чья-то светловолосая сестренка искусно парила по клавишам длинными худощавыми пальчиками, извлекая мелодичные, даже можно сказать душещипательные звуки из старого, дышащего на ладан, инструмента. Мелодия будто обволакивала, проникала в самое нутро и заставляла идти за собой, увлекая в мир невероятных фантазий. Пришлось сглотнуть яд, представив, как легонько я наклоняюсь к миловидному ангелу, вдыхаю дурманящий разум запах васильков и, слегка оголив юное плечико от блестящих локонов, вонзаю острые зубы в источник моей симфонии. Она станет моей прелюдией, моим первым аккордом.

Движение пальчиков по клавишам замедляются, и я вхожу в зал под бурные аплодисменты в честь юного дарования. Лишь мгновение, и одурманенная близостью с разгоряченной кровью я уже хочу сорваться с места, когда слышу отчетливое:

– Белла!

Восторженный голос матери заставил замереть на месте и постараться не вдохнуть новую порцию манящего аромата. Горло полыхает адским пламенем, буквально разрывая глотку, умоляя утолить этот пожар и насытиться. «Уже почти. Совсем скоро. Я сильнее инстинкта. Этот день будет навсегда вписан в историю города, и я сделаю все так, чтобы обо мне говорили не только с ужасом в глазах, но и с восхищением на устах».

– Ох, моя хорошая, какая же ты красавица, – Рене подходит ближе и, не мешкая, заключает в объятия. И я просто отпускаю себя, окунаясь в эту эйфорию, приближающую меня к живительному нектару, тону в грозящемся разорвать сосуды сердечном ритме и легонько приобнимаю в ответ. – О, Боже, ты такая ледяная…

Попытка вырваться, но крепость объятий намного сильнее усилий женщины средних лет.

Тук-тук-тук-тук…

– Белла… – голос Рене становится неуверенным.

-Тише, – шепчу я, вдыхая носом аромат крови сквозь завитки каштановых волос моей человеческой матери, – тише…

Туктук-туктук-туктук-туктук…

– Белла… – теперь ощущается нарастающая тревога, и вот еще одна отчаянная попытка вырваться, – что происходит?

– Ничего, – выдохнула я, чтобы тут же вдохнуть новую порцию наркотика. Есть некая привлекательность в предвкушении трапезы, какое-то особое наслаждение от ожидания чего-то столь прекрасного и столь желанного. Поэтому я с удовольствием проникаюсь всей палитрой ощущений, которые может подарить мне жертва.

Туктуктуктук –туктуктуктук – туктуктуктук…

– Белла… – и вот она мольба вкупе с бешеным ритмом, нарастающей паникой и страхом перед чем-то непонятным. – Отпусти меня!

Я лишь сильнее сжимаю ее. Достаточно, чтобы причинить боль, но не переломить как тростинку. Испуганная женщина, вывернувшись, сумела поймать взгляд, как ей казалось, дочери, и была просто ошеломлена насколько бледная, почти прозрачная кожа контрастировала с алым цветом глаз, насколько было прекрасно и в то же время ожесточено лицо ее малышки.

– Ну, привет, мамочка, – облизнув, я закусила нижнюю губу, и заметила, как в глазах Рене начинает разрастаться неконтролируемая смесь страха, отчаяния и паники. – Не узнаешь?

Отчаянные брыкания и попытки вырваться заставили прижать ее к себе посильнее. Для всех мы были мамой с дочкой, которые не виделись столь долгое время.

Туктуктуктуктуктуктук…

– Вот так… мамочка, – утешала я ее. – Это будет не больно.

– Что? – отчаянный всхлип, затерявшийся в шуме громкой музыки динамиков. Люди выходили и заходили, многие ребята танцевали в центре, а остальные рассредоточилось вдоль стен, обсуждая то образовательную систему, то экологическую ситуацию, но чаще всего сплетничая обо всех отличившихся жителях этого захолустья.

– Расслабься…

Соприкосновение с загорелой кожей, звук рвущихся тканей и отчаянные вопли матери, заглушенные очередной мелодией, доносящейся из динамиков.

Наконец-то…

Боже, да…

Как же хорошо…

Еще...

Еще…

Ну, же…

Еще немножко…

Слишком мало…

И сразу после того, как обескровленное обмякшее тело женщины упало прямо к моим ногам, по залу разнеслось писклявое:

– АААААААААААА!!!

Та самая миловидная юная пианистка кричала изо всех сил, с ужасом всматриваясь в закатившиеся приоткрытые глаза моей матери. А я, проведя указательным пальцем по уголку куб, слизнула остатки лакомства и терпеливо ожидала, когда, наконец-таки, бушующие ритмы жертв заставят их владельцев поддаться настоящей панике.

Музыка замолкает, девочка, потеряв весь запас воздуха в легких, тяжело дышит, не отрывая взгляда от мертвого тела, а зал наполняется гулом перешептываний и поиском проблемы. И лишь когда в помещение врывается очередная порция подвыпивших галдящих подростков, все обращают внимание к входу.

– А, чего случилось – то? – Майк непонимающе смотрит на Бена, а потом на обращенные на них взоры. – Почему так тихо?

Бен непонимающе вертит головой из стороны в сторону, и как раз замечает меня, стоящую чуть в стороне от них.

– Вау, – первое, что вырвалось у него, пока он разглядывал мой внешний вид сверху вниз, а потом выражение лица искажается от вида лежащего на полу тела женщины, – что за…

И он срывается с места.

– Бен? – Майк окликнул его и чуть не запутался в ногах, пытаясь повернуться на сто восемьдесят градусов, чтобы поспеть за товарищем. – Бен, куда ты, черт возьми, поплел…

– ЧЕЛОВЕКУ ПЛОХО! ВРАЧА! ВЫЗОВИТЕ СКОРЕЕ ВРАЧА! – кричал обеспокоенней одноклассник, вмиг оценив плачевное состояние женщины.

– О, нет, мой дорогой, – я присела на корточки и протянула руки к его лицу, – ей уже хорошо, – и приподняла его подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

Быстрый взгляд: сначала неверие, потом сомнение, медленное осознание и, наконец, страх, а потом бешеный звук взволнованного сердечного ритма, разгоряченного алкоголем юнца.

– Но врача все же вызвать стоит, – нежно проведя коготком по его щеке, я обхватила руками голову парня и резким движением свернула шею, прорезая гробовую тишину хрустом костей и звуком брызнувшей во все стороны крови, заляпавшими собой практически все вокруг. – Правда тебе он уже не пригодится.

И вот на этот раз секундное затишье от увиденного превратилось в изобилие женских воплей, мужских криков и метаний из стороны в сторону в поисках спасительного выхода, которое я преградила мгновенье спустя.

– Хахахахаха…., – ох, это, было забавное зрелище: жалкие людишки, умоляющие взглядом о спасении и пытающие отсрочить свою кончину. – Куда же вы? Бал ведь только начался.

И я нырнула в толпу, отпуская себя и пропитываясь жалкими мольбами о прощении, ароматными букетами крови и оглушительной дробью отчаявшихся сердец.

Не было необходимости сдерживаться, не было желания пощадить, лишь восторженная эйфория от изобилия кровавого месива. Чем больше поглощала, тем сильнее была потребность в продолжении. Как заведенный механизм часов, я была неутолима в своем желании испить этот город до дна, окрасив стены его альма-матер в цвет алой крови уже невыжившего поколения.

Десять?

Двадцать?

Тридцать

Пятьдесят?

Счет не имел значения.

Лишь я и больше ничего.

Я переполнена кровью до отвращения.

Я и ужасающая кровавая каша из потрепанных тел и липкой булькающей поверхности пола.

Я и со слезами и страхом смотрящие на меня карие глаза седоватого мужчины, который, едва стоя на ногах и хватаясь за сердце, произносит хриплое:

– К… к… то ты?

– Твоя кровь и плоть, – я накрываю своей рукой его ладонь на груди, – тише…тише…

Туктуктуктутктуктуктуктуктуктук…

Непрерывный зашкаливающий ритм в любую секунду может довести жертву до кровоизлияния, а я не могла отказать себе в удовольствии самой прервать жизнь человека, который даровал ее мне.

Туктуктукт-туктутктук-туктукту…

– Вот так, молодец, папочка, – улыбнулась я и, опустив его руку с грудной клетки, успокаивающе произнесла:

– Сейчас будет легче…

Резкое усилие, и пальцы проникают в ткани, пропуская сквозь мелкие расщелины тонкие струйки крови, пока жадно хватающий воздух ртом мужчина не теряет сознания.

Рука четко захватывает и выдергивает сердце из еще живого человека, чтобы уже в следующую секунду безжизненное тело присоединилось к своим друзьям по несчастью.

А я внутреннее ликовала от победоносного осознания того, что сумела доказать всем, чего стою и чего достойна. Эта школа навсегда похоронит воспоминания о брошенной местным красавцем миловидной стеснительной дочери местного шерифа и родит легенду о сильной, красивой и жестокой девушке, которая не пощадила никого, иссушив почти каждого десятого жителя этого захолустья.

Пройдя зал по диагонали, я вновь оказалась у входной двери, в которую вошла буквально полчаса тому назад. Какая поразительная разница, каких-то тридцать минут вечности лишили жизни стольких людей. Еще час назад они предавались мечтаниям о будущем, строили планы и наслаждались игрой на рояле очаровательного белокурого ангела, так и стоявшего до сих пор недалеко от тела моей первой жертвы.

Она не боялась и не кричала. Ее сердечный ритм был на удивление спокоен. Создавалось ощущение, что ребенок находился в шоковом состоянии и просто не был способен адекватно реагировать на эту резню.

Быть может она не стала первой, зато сможет стать живым напоминанием о событиях сего дня. Именно ангел, выживший среди ада, донесет до каждого ужас произошедшего, поведает всем о трагедии школьного бала и останется вечным напоминанием остальным о постоянном страхе за свою жизнь.

– Держи, – присев на корточки, я вложила в маленькие ладошки еще теплое сердце отца. Малышка перевела на меня взгляд, и из глаз градом потекли огромные слезы.

Туктуктук – туктуктук – туктуктук…

– Ну, что ты, тише, – прошептала я и слегка пригладила ее локоны окровавленной ладонью, – все закончилось….

И выходя из зала, я впервые за долгое время испытывала легкость. Свободу от всех мыслей, забот и целей. Я была открыта к чему-то новому, была готова к движению вперед. Но едва уловимый, до боли знакомые аромат, окутавший меня легкими порывами ветра, вновь заставил вспомнить о столь ненавистном прошлом.

– А вот и он, – было бы странно, если бы он не примчался.

«Поздно, слишком поздно».

– БЕЛЛА!!! – отчаянный крик бархатного тембра проник в самую глубины, но глухо ударившись о сталь ледяного сердца, не изменил ни единого принятого мной ранее решения.

Он появился прямо из леса, напротив школьной стоянки: разодранные темно-синие джинсы, мокрая прилипшая к телу футболка черного цвета и обезумевший взгляд янтарных глаз.

Еще пара мгновений и он уже стоял прямо передо мной. Все такой же мальчишка, вечно замкнутый и чересчур обеспокоенный, слишком совестливый и не по временам старомодный.

– Прости меня, – голос полон сожаления, а взгляд выражает вселенское чувство вины, будто бы он мог что-то исправить. Словно мог не уходить или помешать Виктории обратить меня.

Легкое прикосновение теплых рук, которое не вызывает прежнего трепета, а скорее порождает эмоции ранее не находившие иного выхода.

– Я помогу тебе, слышишь, – Эдвард буквально гипнотизировал, пытаясь убедить меня. – Вместе мы справимся. Это…, – и он посмотрел на здание школы позади меня, – это не страшно…

– Хахахаххаа…

«Боже ты мой, какая нелепица!»

– Ты послушай себя, Эдвард, о чем ты говоришь? – я обвела рукой здание и с остервенением и ледяной жестокостью выплевывала слова:

– Я растерзала, по меньшей мере, сотню людей. Я начала с собственной матери, а закончила тем, что вырвала из груди сердце у отца. И ты говоришь, что поможешь?

И вновь во мне зародился заливистый смех от недоумевающего выражения лица Каллена.

– Ты серьезно думаешь, что я жалею? – приблизившись к его лицу, с нескрываемым удовольствием произнесла:

– Я хотела этого всей своей новорожденной сущностью. Я наслаждалась этим, смаковала каждый момент. И я не жалею… А главное, я не хочу твоей помощи. Ни сейчас. Ни когда-либо в будущем. Тебя для меня нет. Разве не этого ты когда-то хотел?

Эдвард отчаянно замотал головой, неуверенными шагами отстраняясь от меня.

– Белла, я… я… – очередное невнятное бормотание.

– Хватит, Каллен, – раздраженная его мягкотелостью произнесла я, – забудь обо мне, и не мешайся.

– НЕТ! – он резко дернул меня за руки, пытаясь встряхнуть. – Это не ты…

– Отпусти ее, – звонкий голос подруги, появившейся вместе с братом из-за угла здания, заставил Эдварда содрогнуться.

– Джейн, – сдержанно ответил он, – уходи. Это не ваше дело.

– Ошибаешься, Эдвард. Именно наше. Белла пойдет с нами, она приглашена Аро стать частью его семьи.

– С каких это пор Волтури стали беспокоиться о новорожденных? – Эдвард попытался спрятать меня за свою спину.

– Аро понимает, что девочка запуталась, – спокойно произнесла Джейн. – Мы позаботимся о ней

– Ни за что! – он стальной хваткой вцепился в меня, но я была гораздо сильнее, поэтому, вырвавшись, метнулась в сторону Алекса с сестрой:

– Я же сказала тебе, Каллен, не стой у меня на пути!

– Белла, нет. Послушай меня! – «вот ведь пристал». – Ты сейчас не понимаешь…

Пламенная речь прервалась истошным хрипом, вырвавшимся из уст скорчившегося от боли парня. Дрогнув в коленях, он рухнул на мокрый от подтаявшего снега асфальт, извиваясь, словно уж на раскаленной сковороде.

– Никто не вправе оспаривать решения Аро! – Джейн отпустила свою жертву, пригрозив ему напоследок. – Тебе лучше смириться.

И накинув черный плащ на свои плечи, я вместе с новообретёнными соратниками прошли мимо лежащего на асфальте бывшего возлюбленного.

Наконец-то, я распрощалась со всеми теми, кто напоминал мне о прошлой человеческой жизни, видел во мне застенчивую, немногословную девушку отчаянно влюбленную в местного красавца из богатой семьи. Теперь уже не я, а он стал недостоин меня. Слишком слабый, чтобы принять свою сущность, слишком человечный, чтобы следовать природе и пить людскую кровь, слишком гуманный, чтобы упиваться своей властью. И слишком эгоистичный, чтобы сначала воспользоваться влюбленностью неопытной девушки, а потом выкинуть ее, как разонравившуюся игрушку.

Лесной массив сменился открытой поляной, усеянной крупными сугробами, именной той, где когда-то я грезила мечтами, той, которая подарила мне надежду…

– БЕЛЛА! – ожесточенный крик заставил остановиться. – Ты ни-ку-да не пой-дешь!

– Ты хочешь оспорить решение Аро? – ледяной голос Джейн не заставил глупца отступить.

– Тебе придется убить меня, чтобы я отказался от нее, – с болью в голосе процедил Эдвард.

Мгновение, и он вновь скорчился от боли, рухнув на белоснежное покрывало снега. Его полной мольбы взгляд был обращен ко мне, будто пытаясь выразить, сказать, заставить вспомнить. Но это было бесполезно, сердце больше не билось и не трепетало, оно навсегда охладело к тому, что было столь дорого в той прошлой жизни

– Твоя очередь, Белла, – впервые за все время в Форксе произнес Алек. – Докажи, что ты достойна быть одной из нас.

По-человечески медленно пересекая поляну, я неотрывно смотрю в глаза цвета янтаря, купаясь в излучаемых ими эмоциях, пытаясь осознать, что такого прекрасного находила в этом существе. Но внутри была пустота: ни жалости, ни тоски, ни симпатии или тем более любовной привязанности.

Он был лишь отголоском прошлой жизни, средством достижения желаемой цели, и, обхватив его искаженное от боли лицо руками, я произнесла четко отпечатанную в памяти фразу:

– Как будто тебя никогда и не было…

И…

Боль…

Жажда…

Растерянность…

Темнота…

Гул в голове…

Обрывки фраз…

А потом я открываю глаза и вижу перед собой обезглавленное тело Эдварда, а в руках лицо любимого, на котором навечно запечатлелось выражение безграничной любви к своей убийце.

«– О, моя дорогая Белла, тебе некуда бежать, – Виктория медленно кружила вокруг меня, будто паучиха, закручивая в паутину своих замыслов. – Обещаю, ты не умрешь.

– Ты не будешь убивать меня? – адреналин в крови мешал мне здраво мыслить и держать язык за зубами.

– Нет, смерть стала бы слишком легкой расплатой, – нашептывала она, медленно оголяя мое плечо. – Я заставлю тебя и твоего дружка страдать так, что даже ад покажется раем.

– Переходи к делу, – донесся незнакомый голос позади, но я так и не успела разглядеть его обладателя, погружаясь в пучину боли, жжения и агонии».

« – Заставь ее думать, что она его ненавидит… нет, она должна убить всех… пусть ее иллюзия будет как можно более правдоподобной».

«– Мы устраним его сестру, она не сможет нам помешать…Если они не хотят быть на моей стороне, значит придется их устранить. Мы не можем позволить, чтобы клан Калленов был настолько силен».

Дрожа от проносящихся перед глазами воспоминаний, я с ужасом вглядываюсь в глаза единственного мужчины, которого любила больше жизни и которого собственноручно лишила жизни.

Хотелось плакать, но я больше не могла этого делать, хотелось вернуть время вспять, но оно было необратимо, хотела умереть сама, но была обречена на вечное существование с руками испачканными кровью самых близких мне людей. Все, что я могла это кричать от боли, на фоне безудержного смеха той, что сумела осуществить свою месть, искусно разыграв наши жизни. И я кричала, выплескивая вместе с криком всю боль, сожаление, ужас и отчаяние. Кричала, казалось, так сильно, что мой голос разносился на сотни миль вокруг, заставив притихнуть все живое и на секунду замереть в оцепенении.

– ААААААААА…

– АААААААААА, – больно стукнувшись плечом, я запуталась в каком-то материале, и безудержно пыталась вырваться на свободу.

Спустя пару мгновений я, наконец, выбралась и, высунув голову наружу, вдохнула полной грудью ледяной воздух.

«Ледяной воздух?»

«Боль в плече?»

– Черт, – выдохнула я и, перегнувшись через кровать в собственной комнате, взглянула в зеркало, чтобы убедиться в своей человечности. – Больше никакого нон-стопа в сорок восемь часов за учебниками по литературе.

Присев на растерзанную беспокойным сном кровать, я пыталась перевести дух, чтобы осмыслить до боли реалистичный сон. Это казалось настолько настоящим, настолько реальным и настолько ужасным, что у меня в голове не укладывалась, как все самые худшие страхи и мысли могли уместиться в этом ночном кошмаре.

Но размышления были прерваны телефонным звонком, доносящимся с первого этажа.

– Ну, прямо дежа вю какое то, – и спустившись вниз, сняла трубку. – Алло.

– Беллс? – голос отца был плохо слышен на фоне гула громких голосов. – Не разбудил?

– Нет, как раз встала, – я облокотилась спиной о дверной косяк.

– Слушай, я уезжаю в командировку на три недели в Порт-Анджелес. Но думаю, успею к твоему балу, – и сердце подозрительно сбилось с ритма. – Алло? Белла?

– А… да… да, я слышу, на три недели, – одним ухом слушая Чарли, я обрывками вспоминала начало своего кошмара.

– Мне уже пора, как доеду до участка, позвоню, хорошо?

– Угу, – я переминалась с ноги на ногу, пытаясь согреть замерзшие от сквозняка ступни.

– Ну, пока, – я начала вешать трубку, когда услышала характерное звуковое сообщение почтовой программы компьютера. – Ох, ну что там еще.

И еле переплетая ноги, начала подниматься по лестнице. Было такое впечатление, что ночной кошмар так и не закончился, медленно сменив лишь время суток. Горло усиленно першило, видимо, я слишком рьяно орала во сне, или все же заболела, замерзнув под открытым окном. Усиленно топнув ногой по последней ступеньке, я лениво открыла дверь в комнату и юркнула в кресло за столом, кликнув мышкой по свернутому окну почтовой программы.

Входящее сообщение от: Элис Каллен

Время отправления сообщения: 10:20

Тема: БЕГИ!!!!!!!!!

Белла!!! Немедленно убегай из дома. Этот сон, он вещий! Слышишь, уезжай немедленно! Сию же секунду!!!! Они уже близко!!!

Учащенное дыхание, дрожь в руках и полное смятение в голове. Мысли о долгожданной весточке от Элис сменялись потоком размышлений о смысле ее послания, и тут же перескакивали на приснившийся мне сон. Или не сон? Но тогда я получу именно то, чего так долго хотела – бессмертие. Я стану такой же, как он. Разве нет?

С силой сжав голову, я сделала пару глубоких вдохов и, еще раз взглянув на мелькающий экран, вспомнила последний фрагмент сна, в котором, я… убиваю Эдварда. И вот теперь пулей срываюсь с места, не обращая внимания на грохот упавшего стула и сильный удар двери о стену, и, спрыгивая через три ступеньки, вмиг оказываюсь у входной двери.

Наспех накидывая куртку, я засовываю ноги в кеды, и пытаюсь найти ключи от пикапа, брошенные вчера на кухонном столе.

– Ну, где же, – я хаотично сметаю все со стола, и краем глаза замечаю ключи рядом с раковиной. – Слава Богу.

Схватив заветную связку, слышу еще один сигнал о входящем сообщении, и останавливаюсь около двери, обращая свой взор наверх, взвешивая все «за» и «против».

До крови прокусываю губу, но все же принимаю решение уехать. В конце концов, это Элис, она найдет способ отправить мне сообщение. И открыв дверь, поворачиваюсь, чтобы сделать шаг на улицу, но врезаюсь во что-то твердое и, с трудом удержавшись на ногах, отлетаю вглубь дома.

Передо мной стоит белокурая молодая девушка, прямо как из… и Виктория. Внутри зарождается чувство страха, которое заставляет мое сердце стучать с бешеной скоростью, особенно, когда замечаю, что взгляд рыжей вампирши сконцентрирован на моих губах, где так отчетливо ощущается металлический привкус крови.

– Не так быстро, красавица…