Текст книги "Возвращаться - плохая примета? (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Soundtrack:

Доминик Джокер – Лишь небо знает

Если ждёшь – уходи,

Я не стану на пути.

А вдруг нам суждено её спасти?

Лишь небо знает про мою любовь правду,

Я всё отдам за то, чтоб снова быть с тобой рядом.

Коснуться взглядом, тонуть и рождаться вновь.

Лишь небо знает: я отдам весь ми р

Чтобы спасти твою любовь…

Йен сидел на диване перед раскрытым чемоданом и рассортировывал свои вещи, складывая в него некоторые из них. В гостиную бесшумно вошла Никки.

– Уже собираешься? – робко спросила она.

– Да, – сухо ответил брюнет, даже не подняв глаз на жену. – Рейс в пять часов вечера, поэтому мне нужно торопиться.

В помещении повисла неловкая пауза, и некоторое время прервать её Николь не решалась, а Йен – не хотел. Через несколько минут, увидев, что муж почти закончил сборы, девушка поняла, что больше тянуть нельзя, поэтому заговорила вновь.

– Йен, – несмело произнесла она. – Я хотела поговорить о нашей вчерашней… Ссоре.

– Никки, – мягко сказал мужчина, впервые за эти несколько минут подняв взгляд на девушку, которая пока что ещё была его женой. Женой, которую он когда-то любил… А может быть, очень хотел полюбить, но так и не смог. – Вчера мы уже всё выяснили. К чему переливать из пустого в порожнее?

Рид понимала, что отчасти он прав. Они были женаты уже два года, и поначалу их брак им обоим казался идеальным. Масса общих интересов, схожие жизненные ценности и стремления, страсть, захлестнувшая с головой их обоих, что и послужило причиной скорой свадьбы – всё это заставляло их думать, что они нашли наконец человека, с которым им хочется провести всю жизнь и встретить старость. Однако семейная жизнь оказалась далеко не такой лёгкой, какой когда-то казалась им. Сначала Йену и Никки удавалось сглаживать конфликты и справляться со вспыльчивым нравом, который был присущ им обоим. Однако со временем Йен всё отчётливее начинал понимать, что они с Никки заходят слишком далеко. Он терпел её ревность, в порыве которой она порой могла совершать совершенно глупые и нелогичные поступки, как, например, тогда, когда Никки однажды воспользовалась тем, что Йен не вышел из своего аккаунта в “Твиттере”, и от его имени отписалась от его бывшей девушки – Нины Добрев. Старался не обращать внимание на внезапные вспышки гнева и привычку устраивать грандиозные скандалы из-за пустяков. Он делал всё это с одной целью: почувствовать наконец к Никки то, что чувствовал когда-то к милой скромной болгарке, с которой его связывали три года настоящей любви, нежности…И счастья. Сначала Сомерхолдер был уверен, что с лёгкостью сможет забыть девушку, которую мечтал однажды в белом платье отвести к алтарю, потому что был зол и обижен на неё: на его предложение стать его женой она ответила отказом, честно признавшись, что семейная в жизнь в данный момент для неё не приоритетна, и что, более того – она считает, что им необходимо сделать тайм-аут, так как, по её мнению, их отношения начали изживать себя. Они расстались с грандиозным скандалом, наговорив друг другу много неприятных вещей, абсолютно уверившись в том, что теперь их ничего не связывает, кроме работы. Однако время шло, и эмоции Йена постепенно остывали, потихоньку оставляя в его сердце лишь одно чувство: боль от разлуки. Йен понимал это и, как бы он ни старался отвлечься, ему ничего не помогало. Тогда судьба и свела его с их с Ниной давней общей подругой – Никки Рид, которая, по совпадению, тоже переживала непростой период: прошло только два месяца с того момента, как она развелась с мужем. Начав общаться с Сомерхолдером ближе, Николь быстро осознала, что чувствует к нему нечто большее, чем просто дружеские чувства. Йен тоже тянулся к ней, и ему казалось, что он хочет проводить с этой девушкой больше времени. Почувствовав это, он, больше всего на свете желая заполнить пустоту в душе и сердце, которая не покидала его с момента расставания с Ниной, можно сказать, убедил себя в том, что влюбился в Никки. Будто бы боясь осознать, что на самом деле это не так, Йен не стал тянуть с предложением руки и сердца и попросил Николь стать его женой всего через десять месяцев начала их отношений. Рид была счастлива. Друзья и члены семьи Йена были в недоумении. Пока шла подготовка к свадьбе, отец не один раз спросил его: “Ты уверен в своём желании?” Лучший друг Пол, за эти годы ставший ему братом не только на экране, не уставал восклицать: “Сомерхолдер, ты сошёл с ума!” Знакомые, не общавшиеся с Йеном очень близко, но всё же остававшиеся в курсе событий его жизни, с ехидством улыбались: “Пытается забыть Нину”. Йен старался не обращать внимание на доводы друзей и членов своей семьи и после свадьбы вздохнул с облегчением. С Никки ему действительно было комфортно, однако это не меняло одного-единственного факта, который Сомерхолдер всё это время старательно пытался отрицать: он не может забыть Нину. Работа над совместным проектом, тем более таким масштабным, как “Дневники вампира”, только бередила старую рану, которая, может быть, и зажила бы со временем, если бы… Впрочем, Йен и сам не знал, каким должно быть это “если бы”, чтобы он перестал наконец вспоминать о былом. Когда Нина объявила, что собирается покинуть сериал, Сомерхолдер даже почувствовал некоторое облегчение: может быть, хоть теперь, не видя болгарку каждый день и не общаясь с ней, он сможет вернуть жизнь на круги своя и сосредоточиться на собственной семье. И в очередной раз мужчина, никогда раньше не жалевший о расставании со своими девушками, потерпел полное фиаско перед своими чувствами. Николь догадывалась о том, что беспокоит мужа, но предпочитала не думать об этом: в её душе жила надежда, что когда-нибудь Йен посмотрит на неё так же, как когда-то смотрел на Нину. Однако время шло, а проблем в браке становилось всё больше – несовместимость графиков, усталость, вспыльчивый характер их обоих делали своё дело, всё больше отдаляя супругов друг от друга. Йен, давно мечтавший стать отцом, предложил жене завести ребёнка, и она эту идею поддержала, будучи уверенной в том, что дети точно “привяжут” Йена к ней навсегда. Шёл месяц за месяцем, но однажды сказать наконец мужу о том, что она забеременела, Никки так и не смогла. Придя в полное замешательство, они оба даже прошли обследование, которое, тем не менее, не выявило проблем со здоровьем ни у Йена, ни у Никки. Устав от бесконечных скандалов, которые устраивала Рид на почве ревности, Йен принял это как знак и понял, что торопиться с рождением детей семье с такими отношениями не стоит. Апогеем всего того, что происходило между ними в последние несколько месяцев, стал неприятный случай. Никки, желая устроить мужу романтическое утро, разбудила его поцелуями. Йен, не успев проснуться, попросил дать ему десять минут, чтобы выспаться. Казалось бы, ничего сверхъестественного и мегамасштабного… Если бы при этом Сомерхолдер не назвал жену Ниной. В ту ночь ему впервые приснилась Николина, и утром он, не успев отойти ото сна, подумал, что Нина его будит и в реальности. Это подействовало на Никки, как красная тряпка на быка, и, сколько бы Йен ни просил у неё прощения, забыть этот случай она так и не смогла, постоянно напоминая о нём мужу. Именно с этого момента ревность Никки стало просто невыносимой: она стала проверять смс-сообщения Йена, желая убедиться в том, что он не общается с Ниной, листать журнал его звонков, сопровождать его на съёмках. Теперь ссоры в семье происходили практический каждый вечер, и Йен понимал: так больше продолжаться не может. Он мечтал о настоящей семье, о том, что он построит её с человеком, которого по-настоящему полюбит. Однако теперь к нему пришло осознание того, что их с Никки брак не спасёт ни рождение ребёнка, ни что-то другое. Истерика Никки накануне по поводу его совместного фото с Кэндис, с которой он дружил уже очень давно, стала последней каплей, переполнившей чашу терпения Сомерхолдера, и он спокойно и без нервов предложил жене развестись. Рид была в шоке. Несмотря ни на что, она по-настоящему любила Йена, и его предложение было для неё, как выстрел в спину. Однако она всё прочитала в глазах Йена и осознала: как бы она ни хотела, она больше не сможет его удержать. Она хорошо знала мужа, поэтому могла с уверенностью сказать: если бы он испытывал к ней хотя бы одну десятую того, что люди называют любовью, он бы остался. Последние несколько часов Никки пребывала словно в прострации и, хотя сознанием понимала, что лучше отпустить Йена сейчас, чем мучить друг друга ещё какое-то время, сердце заставить замолчать она не могла. Поэтому сейчас Николь решила предпринять последнюю попытку всё наладить перед тем, как Йен улетит после хиатуса на съёмки двух последних серий финального сезона “Дневников”.

– Я понимаю, что в последнее время вела себя неподобающим образом, – начала Рид. – Йен, пожалуйста, попытайся меня понять. Я очень ревнива, и у меня несносный характер, я знаю. Но я не могу держать в себе страх тебя потерять. Я не знаю, что со мной происходит, – сказала девушка и устало потёрла виски руками. – Но я не хочу, чтобы у нас всё закончилось… Вот так. Неужели это и правда конец?

Никки с болью посмотрела на мужа. Он смотрел ей в глаза и молчал, словно бы предлагая продолжить.

– Вспомни первый год нашей совместной жизни, – сказала Никки. – Мы же были счастливы друг с другом! Что пошло не так, Йен?

– Ты и сама прекрасно знаешь, – покачал головой мужчина. – Я готов мириться со многими твоими выходками, но любое терпение имеет предел. Мне надоело твоё бесконечное недоверие и поиск обмана в чём бы то ни было. Вспомни все наши последние разговоры с тобой. Отправляюсь на съёмки – ты постоянно спрашиваешь: а постельные сцены там будут? А когда ты вернёшься? Не отвечаю на звонок – ты закатываешь очередной скандал. Фотографируюсь с фанатами – и тут истерика! Никки, семья так не строится, – сказал Йен. – Клянусь, я хотел, чтобы у нас была настоящая семья. Я, ты… Наши дети. Но что мы могли бы дать нашему ребёнку сейчас, если бы он был? Стресс, нервы, истерики. Больше ничего.

Никки опустила глаза, не в силах прервать мужа.

– Я не хочу доводить наши отношения до взаимной ненависти, – примирительным тоном сказал Сомерхолдер. – Ты по-прежнему очень дорога мне. Быть может, именно поэтому мне лучше уйти сейчас.

– Йен, – Никки подняла на мужчину глаза, полные слёз. – Ты можешь ответить на один вопрос? Только, пожалуйста, не лги.

– Что ты хочешь спросить?

– Ты когда-нибудь любил меня? – срывающимся голосом спросила Никки. – Так сильно, как только можешь. Так же, как… Как её?..

Николь не назвала имени девушки, но Йену это и не было нужно – он и так понял, о ком говорит его жена. Сомерхолдер отвёл взгляд, ощутив отчего-то чувство стыда – оно было подобно стыду, сжигающему изнутри неверных мужей, поутру лгущих жёнам, которые ждут их ночами, плача в подушку, понимая, что их любимые люди принадлежат другим, но всё же надеясь, что когда-нибудь что-то изменится. Он молчал, не зная что сказать, хотя ответ был ему ясен: он так и не смог полюбить Никки, как Нину, хотя очень этого хотел.

– Всё понятно, – тихо проговорила Никки. Для неё это молчание было подобно приговору, но оно окончательно убедило девушку в том, что ей пора отпустить этого человека, если она действительно желает ему счастья. Пусть даже если не с ней.

– Не надо сравнивать чувства, – так же тихо произнёс Йен. – Ты ведь и себя постоянно сравнивала с Ниной, правда? – мужчина горько усмехнулся.

– Просто потому, что я мечтала о том, когда-нибудь смогу заменить в твоей жизни её.

– Никого не надо заменять, – мотнул головой Сомерхолдер.

– Любящему человеку это простительно, – ответила Николь.

– Знаешь, ты просила меня быть откровенным с тобой, – вдруг пробормотал Йен. – Я не буду говорить ни о любви, ни о ненависти. Но ты была права, когда так ревновала меня к Нине… Я никогда не смогу забыть её.

Никки посмотрела на Йена и вдруг улыбнулась.

– Я знаю, – прошептала она. – И поэтому мне, видимо, больше незачем пытаться удержать тебя.

В гостиной снова повисла пауза, но уже через несколько мгновений Николь прервала её.

– Спасибо тебе, – проговорила она. – Ты… Ты действительно подарил мне чудесное время.

– Прости меня. – обессиленно прошептал Йен, опустив голову.

Мужчина увидел, что по щеке Никки потекла слеза, но она едва заметно смахнула её, сумев быстро взять себя в руки. В этот момент Йен почувствовал, как в кармане его брюк завибрировал мобильник: звонил таксист, предупреждая о том, что машина уже была подана.

– Тебе уже пора, – пробормотала Никки. – На съёмки ведь уйдёт не больше недели, верно? – спросила девушка. – Давай займёмся… Всеми документами… После того, как ты вернёшься, хорошо?

– Да, хорошо, – кивнув, рассеянно пробормотал Йен и поднял с пола чемодан.

– Счастливого пути, – прошептала она. – Прощай.

– Ты будешь счастлива, я знаю это, – тихо сказал Сомерхолдер, тронув её за плечо.

С этими словами Йен вышел из дома. Его уже ожидало такси.

***

Через несколько часов Сомерхолдер был уже в Ковингтоне. Йен никогда не мог подумать, что весть о том, что восьмой сезон “Дневников” станет последним, так на него подействует. Да и не только на него. С тех пор, как руководство объявило об окончании сериала, съёмки проходили в тяжёлой атмосфере прощания. Впервые ни режиссёров, ни актёров не раздражали неудавшиеся дубли – члены каста словно хотели продлить время, которые они проводят на съёмочной площадке, будучи пока не готовыми попрощаться с историей, занявшей важное место в жизни каждого из них, навсегда.

Чтобы сделать финал более эффектным, сценаристы включили в последнюю серию большинство из тех персонажей, которые появлялись на экране в течение этих восьми лет. Это были не только главные герои: во время просмотра последней серии “Дневников” зрители могли увидеть семью Первородных, Джереми, Кэтрин, Сайласа, Кетсию, Амару, погибших родственников героев – например, Лекси, мать Деймона и Стефана, родителей Елены, Бонни и Кэролайн, и многих других. Поэтому актёров на съёмочной площадке в последние дни было очень много. Однако больше всего не только зрители, но и члены каста ждали возвращения Елены в исполнении Нины Добрев: по лучезарной болгарке за эти два года успели соскучиться многие. Йен, возвращаясь в Ковингтон, теперь мог не притворяться перед самим собой: он чувствовал сильнейшее волнение перед встречей с девушкой, которая занимала особое место в его сердце все эти годы. Они расстались добрыми друзьями тогда, в 2015 году, попытавшись отпустить прошлое и искренне пожелав друг другу счастья. Однако каждый из них в глубине души понимал, что пытается убежать от себя, забыться с помощью новых отношений и работы. Чувствовали это и вторые половинки Йена и Нины. Именно поэтому ни брак Йена и Никки, ни отношения Нины и Остина Стоуэлла долго не протянули.

Сомерхолдер еще не знал, что сильнее него, возвращаясь в Ковингтон, переживает только Нина. Так же, как и Йен, она много раз пыталась убедить себя в том, что их отношения – это светлое, очень счастливое, но всё-таки прошлое. Она долго корила себя за то, что так обидела человека, которого, несмотря ни на что, сильно любила, но понимала, что вернуть ничего уже нельзя. Принять предложение Джули Плэк всё-таки вернуться в сериал ради съёмок двух последних серий дался Нине нелегко. Как и многие члены каста, она знала, что прощаться с историей Елены, Стефана и Деймона ей будет непросто. Но актриса осознавала: ещё труднее ей будет вновь целовать Йена. Целовать не по-настоящему, лишь потому, что так было прописано в сценарии, ведь Елена должна была пробудиться ото сна, и сценаристы посчитали логичным сделать пару Елены и Деймона энд-геймом. Однако отказывать людям, с которыми её многое связывало, Нина не могла. Да и не хотела. Именно поэтому на предложение Джули сняться в двух последних сериях восьмого сезона “Дневников” Добрев ответила согласием и вылетела из Торонто спустя несколько часов после того, как в Ковингтон прилетел Сомерхолдер.

***

Последнее прочтение сценария для актёров, исполнявших главные роли, было назначено на 9 часов утра следующего дня. Таким образом вечер у ребят оставался абсолютно свободным.

Йен чувствовал некоторую усталость после перелёта, но, разместившись в одном из номеров уже знакомого отеля “Carlton Plaza”, в котором часто останавливался каст “Дневников”, начиная с третьего сезона, он всё же решил поужинать в ресторане и заодно немного проветриться. В отель Сомерхолдер вернулся ближе к вечеру.

Йен, оставаясь приверженцем здорового образа жизни, практически никогда не пользовался лифтами, но этот раз стал исключением: брюнет ощущал тянущую боль в мышцах, причиной которой, вероятно, было банальное переутомление, и решил всё же воспользоваться благами цивилизации, чтобы не ухудшить своё состояние, так как поселился он в номере на пятом этаже.

Подходя к лифту, Йен увидел стройную девушку среднего роста в лёгком летнем платье синего цвета. Ещё не дойдя до лифта, он поймал себя на мысли: “Надо же, со спины так похожа на Нину!” Удивлению актёра не было предела, когда девушка обернулась, и он увидел знакомые глаза цвета молочного шоколада. Это была Николина.

– Йен! – радостно воскликнула она, увидев мужчину.

– Нина, – только и смог сказать он, улыбнувшись. – Я не знал, что ты уже прилетела.

С этими словами Сомерхолдер подошёл ближе и приобнял брюнетку. Такие объятия не были для них редкостью, когда они наконец смогли наладить дружеские отношения и начали снимать шестой сезон.

– Полчаса назад заселилась, – объяснила болгарка, крепко обняв мужчину. – Решила хоть выйти, что-нибудь перекусить. В баре, кстати, подают отличный чай!

– Буду знать, – кивнул Йен. – Как ты? – несмело спросил он, чувствуя, как соскучился по этому лучистому взгляду, искренней улыбке и задорному смеху. – Скоро выходит твой новый фильм…

– Да, – закивала Нина. – Через месяц премьера. Мы работали над ним почти год, и знаешь, я невероятно взволнована. Ведь эта одна из первых моих серьёзных работ на большом экране после “Дневников”.

– Я знал, что у тебя всё обязательно получится, – улыбнулся Йен. – Ты не задержишься надолго в образе Елены Гилберт.

– Я этого и не хотела, ты же знаешь… Но, если честно, мне так тяжело будет с ним прощаться. На этой истории я повзрослела. Именно на съемочной площадке “Дневников” я встретила людей, которые стали для меня настоящей поддержкой и опорой. Я выросла духовно.

– Понимаю тебя, так как чувствую то же самое, – ответил Йен. – Но всё хорошее, увы, когда-нибудь кончается.

– Йен, а ты-то как? – с энтузиазмом спросила Нина, не желая развивать грустную тему. – Как Никки?

Нина почти научилась легко произносить имя девушки – без ревности, без боли. Ей очень хотелось верить, что Йен с ней счастлив.

– Всё по-старому, – пожал плечами брюнет. – Ну, а с Никки мы разводимся.

– Да ты что? – искренне изумилась она. – Что случилось?

– Банальная причина, – ответил Йен. – Не сошлись характерами. Журналисты, конечно, подумают и напишут по-другому, – усмехнулся он. – Но это действительно так.

– Тяжело осознавать, что человек, с которым ты был очень близок, стал вдруг чужим, – сказала Нина. – Мне, правда, очень жаль, Йен. Может быть, всё ещё образуется?

– Не думаю, – мотнул головой брюнет. – Противоречия зашли слишком далеко. И в такой ситуации глупо надеяться на то, что в одно мгновение всё вернётся на круги своя. Я стараюсь относиться к этому философски. Любой конец – это начало чего-то нового.

– Как же ты прав… – задумчиво произнесла Нина.

В этот момент девушка заметила, что они стоят у лифта уже несколько минут, раз за разом пропуская его и за разговором даже не замечая этого. Болгарка, не сводя взгляд с Сомерхолдера, жестом пригласила Йена пройти-таки в кабину и там продолжить свой рассказ.

– Тебе на какой этаж? – спросил мужчина.

– Пятый, – ответила Нина. – Поселили рядом со странной семьёй. Там кто-то постоянно воет!

– А какой у тебя номер? – поинтересовался брюнет. – У меня тоже кто-то минут сорок выл. Не знаю, может, фильм какой-то смотрят… До полнолуния-то ещё далеко, – хохотнул он.

– 468.

Услышав это, Йен со смехом достал из кармана карточку от своего номера, на которой большими цифрами было написано 469, и показал её Нине, заставив брюнетку захохотать вновь.

– Если что, будем отбиваться от них вместе, – засмеялась Нина.

Лифт шёл очень медленно, отсчитывая этажи, поэтому у Йена и Нины в запасе было еще время, чтобы поговорить. Однако в этот момент кабину тряхнуло так, что ребята чудом удержались на ногах. После этого лифт прекратил движение.

– Что за чертовщина? – пробормотал Йен.

– Кажется, лифт остановился, – со страхом проговорила Нина.

Болгарка чувствовала, как руки холодеют, а коленки начинают дрожать: главным страхом девушки было именно застрять в лифте. Однажды в такую ситуацию она уже попадала: это был самый первый съёмочный день на площадке “Дневников”… И старый дышащий на ладан лифт в офисе руководства встал именно в тот момент, когда Нина опаздывала на съёмки. Неизвестно, каких нервов это стоило бы болгарке, если бы рядом с ней в эти минуты не оказался Йен – парень, которого она видела лишь однажды – когда сценаристы познакомили членов каста друг с другом. Тогда они прождали лифтёра полтора часа, и, когда они наконец вышли на свободу, то поняли: между ними уже начали завязываться тёплые отношения. Йену и Нине тогда показалось, что они знали друг друга всю жизнь. Так началась история “Дневников вампира” и так началась история любви Йена Сомерхолдера и Нины Добрев.

– Что-то мне это ужасно напоминает, – со смехом проговорил брюнет.

Йен нажал на кнопку вызова лифтёра, однако из динамика послышалось только странное шипение, которое, впрочем, в скором времени затихло.

– Супер! – с сарказмом воскликнула Нина. – Что нам теперь делать? Боже мой, да я больше никогда не буду пользоваться лифтами!..

Сомерхолдер понял, что страх девушки за эти годы никуда не исчез. По её дрожащему голосу и тому, как она стала учащённо дышать, Йен понял, что у болгарки начинается паника.

– Спокойно, – уверенно сказал он. – Нина, мы же уже были в такой ситуации. Всё закончилось хорошо, помнишь?

Брюнет начал попеременно нажимать на кнопки в надежде на то, что лифт заработает снова, но всё было тщетно. Нина провела по лицу руками и вздохнула. Она попыталась сделать шаг вперёд, но в этот же момент почувствовала, как перед глазами у неё всё начало плыть.

– Нина! – воскликнул Йен, поддержав девушку, чтобы она не упала. – Тебе нехорошо?

– Прости, – пробормотала болгарка. – Просто в таких ситуациях я начинаю теряться… Мне кажется, что стены давят на меня и что я проваливаюсь в пропасть. Господи, я самая настоящая трусиха.

– Всё нормально, – проговорил Сомерхолдер, приобняв болгарку за плечи. – Это временно. Сейчас как-нибудь привлечём внимание и выберемся отсюда. Ты можешь дышать нормально? Или дыхание перехватывает?

Чтобы немного облегчить состояние девушки, Йен помахал на неё небольшой папкой со сценарием, которая у него была с собой.

– Спасибо большое, – прошептала она. – Сейчас уже получше.

– Главное – на думай о том, где ты находишься, – посоветовал Йен. – Подумай о чём-нибудь отвлечённом и, желательно, забавном. Страх бессилен против смеха.

Убедившись в том, что Нине действительно стало лучше и что она может самостоятельно держаться на ногах, Йен подошёл к дверям лифта и начал в них колотить.

– Эге-гей, кто-нибудь! – прокричал он, но реакции не последовало.

В этот момент Йен услышал смех Нины.

– Ты чего? – спросил он.

– Ты помнишь, как мы застряли с тобой в лифте восемь лет назад?

– Как такое забыть, – пробормотал Йен. – Опоздать в свой первый съёмочный день – это надо постараться!

– Я сейчас вспомнила, что тогда ты делал то же самое, – хохотнула Нина. – Восемь лет прошло, а мы не меняемся.

– Если я застряну в лифте и через двадцать лет, я буду делать то же самое, – рассмеялся Сомерхолдер. – Потому что я не представляю, что ещё можно предпринять, чтобы выбраться из остановившегося лифта.

В этот момент из динамика снова послышалось шипение, а затем – мужской голос.

– Здесь кто-нибудь есть?

– Да, да! – воскликнула Нина.

– Лифт остановился, – сказал Йен. – Судя по всему, он находится между третьим и четвёртым этажами. Можете как-нибудь исправить это?

– Сколько человек в кабине, сэр? – спросил лифтёр.

– Двое, – ответил Йен.

– Ничего не трогайте, – сказал мужчина. – Бригада будет в течение десяти минут.

– Мда, дела, – пробормотала Нина. – Приедут они через десять минут, а ещё сколько будут чинить…

– Но теперь тебе не так страшно, верно? – улыбнувшись, заметил Йен.

Нина и правда сама не заметила, как постепенно успокоилась. Рядом с Йеном она всегда чувствовала себя в безопасности.

– Ты обладаешь удивительной способностью, – сказала она.

– Какой же? – поинтересовался Сомерхолдер.

– Рядом с тобой никогда ничего не страшно, – ответила Добрев. – Ты как супермен.

Йена позабавило такое сравнение, и он рассмеялся.

– Что ж, пора снова зафигачить геройскую причёску, – сказал он фразу Деймона, растрепав волосы.

На мгновение в помещении воцарилась пауза, но уже через несколько секунд Нина нарушила её.

– Йен, – вдруг сказала она. – Ты никогда не замечал, как быстро летит время? Мне казалось, что только вчера мы закончили съёмки шестого сезона и я попрощалась со всеми вами… Эти два года промелькнули, как один день.

– И этот день был ужасен, – ответил Сомерхолдер. – Я скучал по тебе, Нина, – вдруг произнёс брюнет, больше не желая скрывать чувства, которые всё это время так хотел в себе убить.

Николина взглянула на него и едва заметно улыбнулась, но улыбка её была очень печальна.

– Я очень надеялась, что ты счастлив.

Сомерхолдер мотнул головой.

– Все это время я тоже пытался себя в этом убедить, – с горечью усмехнулся он. – Но где-то здесь , – в этот момент Йен указал пальцем на левую сторону груди, в область сердца, – отчего-то так щемило, что я раз за разом возвращался к воспоминаниям, хотя привык жить только сегодняшним днём. Свадьба, семейная жизнь, работа… Ничего из этой мишуры не смогло заменить в моем сердце чувство, которое я когда-то не уберег.

– Я тоже скучала, – перебила его Нина. – Очень и очень сильно.

В этот момент Йен посмотрел на Нину, и их взгляды встретились. В небесно-голубых глазах Сомерхолдера болгарка увидела удивление и необъяснимую тревогу. В следующее мгновение девушка ощутила прикосновение руки на своей ладони.

– Съёмки, мы вдвоём, даже этот злополучный лифт – кажется, все повторяется, – произнес мужчина. – У нас в запасе есть несколько дней, прежде чем съемки будут официально завершены, и мы расстанемся вновь. Может быть, теперь навсегда. Но знаешь… Я готов попрощаться с сериалом, с кастом… И лишь с тобой – никогда.

С этими словами Йен взял в ладони лицо Нины и нежно прикоснулся к её губам своими, слегка приоткрыв рот. Он был очень аккуратен, боясь сделать девушке неприятно, но в его действиях была решительность и уверенность. Почувствовав сладковатый и до боли знакомый привкус шершавых губ, болгарка вдруг почувствовала, как её тело обмякло. На мгновение девушке показалось, будто бы она падает в пропасть. Сердце заколотилось в бешеном ритме, а в висках стучала кровь. Издалека доносились звуки ударов обо что-то железное и мужские голоса – должно быть, приехали лифтёры, а значит, вскоре можно будет выйти на свободу. Однако это для неё сейчас было абсолютно неважно. Болгарка накрыла руки Йена своими, отчего тот подумал, что она хочет отстраниться, и поэтому хотел отойти, но Нина удержала его, желая продолжить это прекрасный момент. В это мгновение между двумя этими людьми рухнули все стены и стёрлись все границы. Обиды, обязательства и предрассудки уже не имели для них никакого значения – для Йена и Нины в этот момент перестал существовать весь мир. Были только Он и Она – два человека, которые в руках насмешницы-судьбы были всего лишь игрушками. Иначе почему они оказались в сломанном лифте вдвоём именно в этот день?..

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем Нина и Йен отстранились друг от друга.

– Я не знаю, что для тебя это значит, – проговорил Йен. – Но… Я готов на всё ради того, чтобы вернуть то, что между нами было. Только дай мне знак, что ты чувствуешь то же самое… И я брошу к твоим ногам весь этот чёртов мир, который без тебя даже в солнечный день становится унылым и совершенно безрадостным.

– Ни одно ощущение в мире не может заменить мне этого, – прошептала болгарка, коснувшись пальцами волос брюнета. – Говорят, возвращаться – плохая примета… – задумчиво произнесла она.

– Я не верю в приметы, – с усмешкой ответил Йен. – Тем более, если они мешают мне быть счастливым. Нина… – чуть слышно произнёс он.

Болгарка не дала ему договорить, приложив указательный палец к губам мужчины, а затем накрыв их своим поцелуем. Для Йена это было яснее любых слов.

– Я слишком долго была лишена возможности целовать тебя, – прошептала она. – Прости меня, Йен…

– Я уже давно простил, – ответил Сомерхолдер, проведя большим пальцем по щеке девушки.

В этот момент ребята почувствовали сильный толчок, и Нина, не удержавшись на ногах, упала в объятия Йена. Брюнет рассмеялся. Нина взглянула на него и увидела, что его глаза блестят от счастья.

– Я больше никогда не буду ездить на лифтах, – с улыбкой сказала Нина, когда вместе с Йеном вышла из злополучной кабины на пятом этаже.

Сомерхолдер улыбнулся и обнял девушку за талию, целуя вновь и вновь – очень нежно, осторожно и трепетно, но вместе с этим страстно.

– Как же ты был прав, говоря, что любой конец – это начало чего-то нового, – проговорила Нина, на мгновение отстранившись от Йена.

– Конец истории Елены и Деймона уже близок. – сказал Йен. – А наша история только начинается.

С этими словами Сомерхолдер снова накрыл мягкие губы болгарки своими, ощущая непередаваемое удовольствие, на которое отзывалась каждая клеточка тела мужчины.

– Она никогда не заканчивалась, – прошептала Нина.

– Я люблю тебя. – произнёс Йен, и уголки его губ изогнулись в полуулыбке.

– Я люблю тебя, – повторила Николина. – До луны и обратно.