Текст книги "Рулетик (СИ)"

Автор книги: Astery

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Начало конфликта ==========

Я сидела на уютном и тёплом диванчике, смотрела сериал и уплетала булочки. Хорошо тут, под пледиком, и никуда не надо идти. Вдруг я услышала, как открывается дверь квартиры. Пискнув, я рванула встречать своего самого любимого человечка по имени Джеймс. Божечки, он такой шикарный! Высокий мускулистый, красивый, добрый, весёлый. Казалось бы, уже полгода вместе, но я всё ещё фанатею с него. Особенно, когда он улыбается. Несмотря на то, что я демон, а он человек, я каждый раз прусь со всех его шуток и телодвижений. Он вешал пальто на плечики, когда я подошла и с довольной улыбкой обняла его.

– Я соскучилась, дорогой, – сказала я, чмокнув его щёку.

– Я тож… – он осёкся и принюхался. Затем как-то странно на меня посмотрел. – Ты выпечкой пахнешь.

– Спасибо, – умилилась я.

Джеймс вытер мою щёку. Вздохнул. Затем он направился в нашу спальню, где обнаружил моё гнёздышко. Посмотрел на меня.

– Булочки?

– Ага, – кивнула я. – Ещё тёплые, я недавно из пекарни пришла.

– Соф, – снова вздохнул парень, взяв меня за плечи. – Ты и так у меня булочка. Может хватит их уже есть?

– В смысле? – напряглась я.

– Ладно, скажу прямо: ты довольно потолстела.

Я в этот момент не очень контролировала своё лицо, но судя по взгляду Джеймса, оно было, мягко говоря, приунывшим.

– Я просто сказал правду, не надо на меня за это обижаться. Ты действительно многовато кушаешь, дорогая. Тебе не кажется, что стоит остановиться?

Мне стало мерзко на душе. Мерзко, стыдно, грустно, и как ни печально, мне сильнее захотелось есть. Он поднял моё лицо, заглядывая в глаза.

– Софа, извини, но… не очень приятно находиться рядом с пухлой девушкой.

– Ты меня бросишь? – спросила я, едва не плача.

– Если ты не остановишься, то да.

– Не уходи… – я стыдливо опустила взгляд. – Я похудею, честно.

– Хорошо, – он обнял меня. И в этих касаниях чувствовалась брезгливость, неприязнь. – Нам скоро выходить, успеешь одеться?

Я кивнула, освобождаясь от его «объятий», и ушла в ванную. Там я глянула на себя в зеркало и принялась рассматривать своё лицо. Румяные пухлые щёки, мягкий подбородок, тонкие бледные губы, среднего размера зелёные глаза, рыжие волосы, собранные в пучок. Я ужасна. Я в самом деле такая толстая, раз ему со мной противно? Ну не может же такого быть! Сейчас я шустро помоюсь, накрашусь, приведу себя в чувство, и окажется, что я совсем не толстая. Я так… слегка. Наведя марафет, я вышла из ванной и оказалась поймана за плечи Джеймсом. Он повернул меня лицом к себе и погладил по щеке.

– Я немного перегнул, – сказал он мягко. – Худеть начнём завтра, сегодня кушай что хочешь.

– Да? – переспросила я слегка изумлённо.

– Да.

– Спасибо, – слабо улыбнулась я.

– Тебе помочь одеться?

– Нет… нет, я сама.

Я закрылась в спальне. Там я стала копаться в своих шмотках, выбирая, что не будет сильно обтягивать жирок. Желательно мешок из-под картошки и лапти. В итоге я надела синие джинсы, белую маечку и красную клетчатую рубашку. Сойду. Сегодня день рождения нашей подруги, она не особо докопается до моей одежды. Пока мы ехали, я молча смотрела в окно, кивая на все высказывания Джеймса. Мне было обидно слышать от него, что мне нужно худеть, что я толстая, но и взять и отпустить его я не могла. Мне тогда казалось, что я любила его. Он ведь заботится обо мне, да? Для него ведь важна не только внешность? От переживаний голод стал сильнее, в животе сильно урчало.

– Сейчас приедем, и поешь, – сказал он, сворачивая по дороге и поглаживая мою руку. Мне теперь в каждом его жесте и прикосновении мерещилась брезгливость. Конечно, зачем меня трогать, ещё в жире утонешь.

– Мгм, – сказала я, давя себе рукой на живот, чтобы он не урчал.

Вскоре мы приехали к кафе, в котором и праздновался день рождения. Выходя из машины, я заставила себя улыбаться и не подавать виду, что мне стыдно и мерзко от себя. Нас встретила подруга, Марго. Она была высокой стройной длинноволосой блондинкой. Она прекрасная. И на её фоне я лишь сильнее втаптывала свою самооценку в кафель.

– Софочка, Джеймс! – улыбалась она. – Ребята, как я рада вас видеть!

– Взаимно, – улыбнулся шатен, приобняв подругу. Он протянул ей небольшой красный праздничный пакетик. – Это от нас, с днём рождения.

– Спасибо, – улыбнулась блондина. Затем она глянула на меня. – Соф, ты чего? Бледненькая какая-то, хорошо себя чувствуешь?

– Я? Я нормально, – слабо улыбнулась я. – Я это, поздравляю, не обращай на меня внимания, всё хорошо.

– Укачало немножко, – соврал Джеймс, взяв меня за плечи. – Сейчас полегче станет, не волнуйся.

– Ну ладно, – подруга приобняла меня, и отпустив, улыбнулась, глядя мне в глаза. – Там есть твои любимые пирожные с шоколадным кремом.

– Ура, – пискнула я.

– Какие люди! – воскликнула Марго, глядя нам за спины.

Я обернулась. В кафе вошёл высокий светловолосый полненький молодой человек. Он с доброй улыбкой шёл к нам. Это Рафи. Собственно, достаточно просто посмотреть на него, чтобы понять, что это просто средоточие доброты, заботы, и вообще это просто ангел. Буквально. Архангел, если быть точнее.

– С днём рождения! – и он торжественно вручил блондинке коробку с подарком. А затем начал с нами здороваться. Ну и так как ангелы тонко всё чувствуют, его насторожило моё унылое лицо. – Что-то случилось?

– Укачало, – промямлила я.

Он рассматривал меня около пяти секунд, чтобы потом слегка улыбнуться и дать воды. Через некоторое время, когда Джеймса увлёк его школьный друг, когда гости уже разбивались на группки, обсуждающие какие-то темы, я подошла к столу, и нашла те самый пирожные, о которых говорила Марго. Сглотнула. Ладно, Джеймс говорил, что сегодня можно. Это последний раз. Я укусила одно пирожное. Второе. Пятое. Это происходило, пока я, Рафи, Марго и ещё несколько наших друзей вспоминали, как учились в колледже, и как там сбегали через чёрный ход, как однажды вломились ночью в кабинет через окно и напились, и как потом все дружно краснели перед директором. В эти моменты я забыла о том, что мне говорил любимый человек, о неприязни, обо всём. Я просто смеялась от воспоминаний, ела пирожные, и чувствовала себя уютно.

– О, а помните, как Софа обругала матом одного учителя, а потом оказалось, что он всё слышал? – сказал смеясь муж Марго, Ричард.

– Да мне до сих пор стыдно! – оправдывалась я. – И нефиг слушать меня, когда я злая! Сам виноват, лучше б делом занимался.

Снова их смешок. Позже к нам пришёл и Джеймс. Я не обижалась. Не ненавидела себя. Я влюблено откидывала голову ему на грудь или плечи, вспоминая дела давно минувших дней, и уплетая сладенькое. И вот, я уже тянулась к новой тарелке булочек с корицей, и взяла одну в руку. Хорошо, эта будет последняя, и начну есть горячее. Поднесла ко рту, как эту булочку вытащили из моей ладони. Сделал это Джеймс. Я с непониманием повернула к нему голову.

– Не увлекайся пожалуйста, – сказал он мягко, вернув булочку на родину.

На нас уставилась вся наша компашка.

– Ты чего? – всё, что я смогла сказать от нахлынувшей неловкости и стыда. По-моему, я даже люто покраснела.

Он взглядом показал на опустевшие тарелки из-под кексиков, пирожных и тарталеток. Это он меня сейчас попрекает тем, сколько я съела?

– Джеймс, ладно тебе, – сглаживая неловкость заговорила Марго. – Скоро ещё принесут, всем хватит.

– Софа, ешь, не стесняйся, – сказал мне Ричард. – Они же в самом деле вкусные.

– Аппетита нет, – сказала я, шагнув от них.

– Ты куда? – с волнением сказал Рафи мне в спину.

– Пить, – ответила я потише, ибо голос начинал дрожать от обиды и стыда, а глаза неприятно защипало.

– София, вернись, – вздохнул Джеймс.

Я молча ушла сначала подальше, к толпе, а потом выскочила на улицу и пошла домой. Зачем это было сделано? Ему так надо было меня перед друзьями загнобить? Из груди вырвался всхлип. Вот блин. Я запрыгнула в автобус, доехала на нём до дома, и в квартире рухнула на кровать, стягивая джинсы и пытаясь успокоиться. Зачем я столько съела? Почему нельзя было догадаться, что он мне это из жалости разрешил? Я не только толстая, но ещё и тупая. Я сползла с кровати (или даже перекатилась, я ж просто рулон жира) и поплелась к зеркалу. Из-за слёз макияж размазался, и я выглядела так, будто панда с бодуна решила накраситься. Я смотрела на себя. Затем скинула рубашку и майку, оставшись в трусах и лифчике. Господи, что это? Округлые покатые плечи, пышные бёдра и руки, пухлый живот, огромная грудь, попа, даже кисти рук, и те пухлые! Я же вся пухлая и жирная. Откуда это всё взялось? Я же не так много ем, ну правда. Те тарелки в кафе – это от стресса, к тому же, я даже не заметила. И там много людей, не может быть, чтобы кроме меня никто не ел. Бледная кожа, по-моему дохерища целлюлита, я вся покрыта жиром. Я глянула в сторону весов. Ладно, добьём себя. Взвесившись, я молча пошла к кровати, рухнула в неё, и стала уговаривать маму родить меня обратно. Я раньше шутила, что пока вешу меньше 100кг, то всё зашибись, но сейчас это так себе утешение. Я огромная. Я ужасная. Джеймс был прав, да со мной рядом даже дышать отвратно, от меня ж наверняка потом за километр несёт. Боже, он же со мной на одной кровати спит, как он это терпит? Эти складки, эта мерзкая мягкость, этот… этот… жир. Мне так стыдно. Я нашарила на полу огромную футболку, в которой сплю, и надела её, натянув не менее огромные штаны, дабы не видеть в зеркале своей жопы и всего остального. И себя желательно тоже.

========== Ненавижу себя ==========

Вечером вернулся Джеймс. Я всё это время лежала, обнимая подушку, и ненавидела себя. Он видел, что я не сплю. Подошёл и сел рядом.

– Ты обиделась на меня?

Я помотала головой.

– Почему ты раньше не сказал, что я такая мерзкая и такая толстая?

– Потому что раньше ты такой не была. Все сладкоежки рано или поздно поправляются, на Рафаила глянь хотя бы.

– Так он высокий, у него это даже мило выглядит, а не так жутко, как у меня! Я мелкая и жирная!

– Соф, – он погладил меня по макушке. – Ты устала, день был долгим. Ты ела, когда пришла?

Я опять помотала головой. Он протянул мне небольшой контейнер.

– Марго попросила взять тебе что-нибудь. Я захватил салат.

Я глянула на контейнер. Приподнялась.

– Я не голодная, – сказала я, удаляясь в ванную, дабы смыть остатки раскраса боевой бухающей панды и стараясь не обращать внимания на желудок, который отчаянно требовал еды.

На следующий день я притащилась на работу. В мой любимый книжный магазин. Я мало того, что толстая и мелкая, так ещё и в очках. Я сидела за кассой, уныло рассматривая полки с журналами, как тут прямо передо мной из неоткуда нарисовалось румяное личико с золотой чёлкой и голубыми глазами.

– Привет, – сказал Рафи.

– Ты откуда… не пугай так, – сказала я, хватаясь за сердце, которое крылось где-то там глубоко под слоями жира. – Привет.

– Я не хотел пугать, извини. Ты как?

– А как? – не поняла я.

– Ну ты вчера такая грустная была. А уходила вообще в печали. Что у вас там с Джеймсом происходит?

Я глянула ему в лицо и поджала край губ.

– Ты не обижайся, но это слишком личное, – сказала я, ибо говорить, что я оказалась ненасытной толстой бабайкой мне было дико стыдно.

– Ой, да, конечно, – закивал ангел. Потом он уставился мне в глаза. – Софа.

– Что?

– Я могу помочь?

Чем ты поможешь? Заберёшь мои килограммы себе? Я вздохнула и мотнула головой.

– Я сама как-нибудь справлюсь. Спасибо за беспокойство.

Он улыбнулся.

– Я тут мимо пекарни шёл. Это тебе, – он поставил передо мной небольшой круассан с бананом. – Помнится, ты любишь такие.

Я беспомощно уставилась на круассан. Сглотнула.

– Я… не надо! – я впихнула булку ему обратно в руки, а сама вышла из-за прилавка и стремительно направилась к служебному помещению. – Спасибо огромное, но не надо, не обижайся, пока!

– Но я хотел…

– Дела, столько дел! – я ворвалась в масенькую комнатку, закрылась, и среди швабр и вёдер опустилась на пол и взялась за голову, сглатывая комок в глотке.

Как назло, от запаха круассана у меня разошёлся аппетит. Я очень его хотела, правда, но ненависть к себе была сильнее. Я сглатывала слюни, пытаясь не думать о еде. Затем вспомнила, что как-то раз одна моя знакомая упоминала таблетки для снижения аппетита. Кое-как вспомнив название, я щёлкнула пальцами, наколдовав их, и разом проглотила штучки три. Потом я стала ждать. Из ощущений могу сказать только то, что на голодный желудок есть их нельзя. Меня немного замутило, отпустило через пару минут. Есть не хотелось. Я даже обрадовалась этому. Правда, когда я пришла домой, действие кончилось, и я едва не взвизгнула от того, с какой силой у меня свело желудок. Я впихнула в себя вчерашний салат от Джеймса и заела ещё тройкой таблеток. Стало полегче. Я выпила побольше воды и свалилась спать, ибо сил уже не было даже на то, чтобы дождаться парня с работы. Но он пришёл через пять минут, и огласил, что нашёл для меня диету.

– Класс, – засыпая сказала я.

– Ты что ела сегодня? – спросил он.

– Салат.

– И всё? А как же булочки? – посмеивался он.

– Нет.

– Моя умничка, – он подошёл и чмокнул меня в лоб. И спустя минуту я совсем вырубилась.

Потом я решила ходить в зал. Правда, тренер мне там попалась такая, что я лишний раз вдохнуть не так боялась. Мне всё казалось, что она меня за малейший косяк страпоном чести лишит, и всего остального. Серьёзно, она очень мускулистая, она четверых таких как я может поднять и в окно выкинуть. Я всё глотала свои таблетки, и если не забывала – ела. Только проблема была в том, что я ни фига не худела. Так прошёл месяц. И одним вечером, когда я приплелась домой из зала с отказывающим прессом и спиной, я упала на стул в кухне и уже было потянулась к таблеткам, как вдруг поняла, что они кончились. И через минуту я ощутили дикий голод. Я чувствовала запах мяса, торта, и всей еды, которая была в холодильнике. И уже не выдержала. Когда вернулся Джеймс, я сидела за столом, облизывая пальцы, которыми до этого держала тортик. Вокруг меня валялись фантики и испачканные ложки. Сама я, наверняка, была чумазая, в шоколаде, масле и в борще.

– София! – прикрикнул он. – Ты что творишь?! Ты же на диете!

Я смотрела ему в лицо, и кусала мясо, обёрнутое шоколадным коржом, и облизывалась. Я не могла остановиться, это был животный голод.

– Да ты… ты… я ухожу, – он пошёл за своими вещами.

– Стой, подожди, – с набитым ртом заговорила я. – Я не специально, правда!

– Ты только набрала за это время, – хладнокровно говорил он, пихая в чемодан свою одежду. – Ты наверняка и не пыталась хоть немного скинуть, так же?

– Да послушай же, – я вытерла рот и схватила его за руки умоляюще посмотрела в глаза. – Дай объяснить.

Он вскинул одну бровь.

– Что объяснить?

– Я честно пыталась, я почти не ела, я сама не понимаю, почему потолстела…

– А я понимаю! – он вырвал свои руки и грубо прошёлся по моей щеке ладонью и показал мне. – Не скажешь, что это? По-моему, шоколад.

– Я не удержалась, я очень хотела есть… я похудею, честное слово!

– Уже слышал, – он неумолимо продолжал складывать вещи.

– Скажи мне в лицо, что я тебе противна. Давай.

Он повернулся ко мне. Помолчал.

– Зачем?

– Я хочу услышать, почему ты уходишь. Ну же, говори.

Джеймс выдержал паузу, не глядя пихнув в чемодан рубашку. Наклонился ко мне, чтобы смотреть в моё измазанное едой лицо.

– Ты мне противна.

Я сглотнула горечь в глотке. Я ничего не сказала. Он также молча собрал оставшиеся вещи. И когда шёл к двери, я выговорила:

– Подарки вернуть?

Я слышала, что он обернулся на меня.

– Оставь. Только не съешь.

Хлопок двери. Я всхлипнула. Сползла по стене на пол, хваталась руками за волосы и пачкала их маслом и шоколадом. И плакала. Меня трясло. Я легла на паркет, дрожа и шмыгая носом. Вот я и одна. В тёмной квартире с одинокой кроватью, одинокими стенами, и отнюдь не одиноким холодильником. В бессильной злости и обиде я ударила себя кулаком в живот. В бока, бедро, я била себя и плакала. Я не заметила, как уснула вся в слезах, избивая и презирая себя.

========== Переезд ==========

Прошёл ещё месяц. Я не ходила на работу, я только днями сидела и пересматривала фильмы, которые когда-то смотрела с Джеймсом. В квартире развёлся дикий срач. По-моему, я забила на всё и вся, и мылась только раза четыре за всё это время. В зеркале я видела толстую мелкую мышь с грязными волосами и в очках. Ну и так как денег у меня не было, я не заплатила за аренду, и меня выселили из квартиры. Я бездомный жирный демон. Я плелась по городу, волоча по асфальту сумку с вещами. В голове была пустота. Я шаталась до тех пор, пока меня не схватили за плечи откуда-то со спины. Я вздрогнула и обернулась. Рафи?

– Господи, что с тобой? – спросил он обеспокоенно. – Я тебя месяц не видел, ты не открывала, что случилось?

– Джеймс меня бросил, – удручённо сказала я.

– Да, я знаю. Мне очень жаль.

– Из-за того, что я толстая, – договорила я.

Он вскинул брови, осматривая меня.

– Ты?

– Я.

– Но… ох… так, стоп, а куда ты идёшь?

– Искать себе место на помойке.

– В с-смысле?!

– Ну меня из дома выгнали, так как денег нема.

Рафаил помолчал, таращась на меня. Потом взял за руку.

– Идём со мной.

– Я б на твоём месте так уверенно меня не трогала.

– Это почему?

– По-моему, у меня блохи.

– Выведу, – вздохнул ангел. – Поживёшь у меня.

– Серьёзно? – изумилась я.

– Да. Теперь о другом, почему ты так выглядишь?

– Как?

– Ты бледная ужасно, еле идёшь, глаза впали, щёки впали, ты ешь вообще?

– Как ни в себя.

– Хорошо, спрошу по-другому. Что ты ешь?

– Ну там морковку, лук, мясо иногда.

Рафи повернул ко мне голову.

– Я не шучу.

– Так и я тоже.

– С каких пор ты полюбила лук?

– С таких, что на диете.

Он снова вздохнул, но промолчал. Вскоре мы были у него дома. Ангел унёс мои вещи в гостевую спальню, повесил мою куртку на вешалку, и увидел, что я стою перед ним в безразмерной пижаме. И судя по тому, что он поморщился, её пора бы постирать. И выкинуть.

– Да помоюсь я, помоюсь, – сказала я лениво. – Где у тебя ванная?

– Тут, – он показал на дверь в конце коридора. – Погоди, сейчас халат и полотенце дам.

Через час я сидела с ним на кухне, замотанная в халат и полотенце. Рафаил поставил передо мной тарелки с пирогом, гуляшом, Цезарем, и в бокал вина плеснул.

– Ешь, – сказал он.

– Не буду, – негромко сказала я.

– С какой же радости?

– Твою мать, я и так жирная, куда меня кормить?

– Во-первых, если не есть, то ты умрёшь. Во-вторых, кто тебе сказал, что ты жирная?

– Отражение. Ну и Джеймс.

Рафи округлил глаза.

– А… оу… вот блин…

– Именно так.

– Я думал, ты сама себя накрутила.

– Ты ошибся, бывает.

– Софа, – он взял меня за плечи. – Ты совсем не жирная.

– Ну конечно.

– Нет, правда. Ты совсем чуточку пухленькая, ты очень красивая.

Я с недоверием посмотрела ему в лицо.

– Думаешь?

– Вижу. Поэтому пожалуйста, покушай, а потом мы поговорим.

Я вздохнула и покорно приступила к еде. Было очень вкусно. Рафи даже периодически с умилением вытирал мои щёки. Вскоре мы с ним сидели в гостиной на диване, на столике стояли фрукты и вино, и я грустно рассказывала про то, как всё было. Ангел обнял меня. Я уткнулась в его мягкое и тёплое тело, глотая горечь в глотке.

– Не скажешь, что за таблетки пила? – спросил он ласково.

Я сказала. Он обеспокоенно посмотрел мне в лицо.

– Ты хоть понимаешь, что у тебя могла анорексия развиться?

– Да если бы.

– Софа, это не смешно! Если ты их в таком количестве пила, фиг знает, что у тебя в организме было. Иди сюда.

– Чё ты хочешь? – насторожилась я.

Ангел придвинул меня к себе и положил руку мне на живот. Я вздрогнула и замерла. И вот чё мне делать? Он-то меня лечит, я знаю, но мне реально стыдно, когда моё пузико трогают. И сказать об этом тоже стыдно. Рафи вскоре убрал ладонь, дав мне спокойно выдохнуть.

– Сейчас всё хорошо, – сказал он. – Обещай мне одну вещь.

– Какую?

– Ты не будешь их больше пить. Тебе нельзя. Может быть сильное отравление или внутреннее кровотечение.

Я сглотнула. Неприятненько.

– Ладно, обещаю.

– Прекрасно. Теперь давай руку.

Он взял моё запястье и подвёл к большому зеркалу в прихожей. Я отвернула голову.

– Смотри на себя.

– Нет.

– Смотри, говорю.

Я раздражённо вздохнула и посмотрела на отражение. Мелкая, пухлая, а рядом стоит Рафи. Довольно высокий, толстенький, но сука, ему это идёт, а мне… а мне за себя стыдно.

– Ну и?

– Что ты видишь? – спросил он спокойно.

– Себя. Мелкую, толстую, страшненькую. И тебя. Ангела.

Он вздохнул и ласково улыбнулся.

– Знаешь, что вижу я?

– Не знаю.

– Я вижу милую, среднего роста слегка пухленькую девушку. Очень красивую. Которую с виду никогда не назвал бы демоном.

Я подняла на него взгляд.

– Зачем ты врёшь?

– Я? – усмехнулся блондин. – Я ангел, как я могу врать?

– Можешь. Где ты красивую девушку увидел?

– Тут, – он показал на меня ладонью. – Софа, ты в самом деле очень хорошенькая. С милыми щёчками, глазками, красивой белой кожей.

– Я не верю.

– Почему?

– Потому что я не такая! Ты не видишь, что я жирная?!

– Если ты жирная, то я тогда какой?

Этим вопросом он поставил меня в тупик. Я беспомощно жестикулировала руками, пытаясь донести до него что-нибудь, что я не придумала. Он больше меня, намного, но нельзя ему этого говорить. Во-первых, он сам знает это, а во-вторых, я не хочу его задевать. У него тоже вес – больная тема.

– Ну ты… ты… я… ты сам всё знаешь! – сдалась я.

– А вот не знаю, – он неумолимо сложил руки на груди. – Скажи мне.

– Речь не о тебе, – заныла я. – Ты-то хорошо выглядишь, а я неприятно и отталкивающе.

Рафаил молча вздохнул и обнял меня. Я доставала ему где-то до ключицы. Он упирался мягким подбородком мне в макушку и дышал в сырые волосы.

– Позволь мне помочь тебе, пожалуйста, – сказал он.

Я сглотнула и кивнула. Ангел погладил меня по спине и отпустил, улыбнувшись. Позже я стала располагаться в своей спальне. Вечером Рафи и я смотрели кинцо, и он решил заказать суши. Он долго тормошил меня, чтобы я сказала, какие хочу, и наконец я сорвалась и сказала. Я не хотела их есть. Вернее хотела, но нельзя. В итоге через час я наелась суши и лежала на коленях ангела, упираясь щекой в его округлый живот и вздыхая.

– Зачем я это сделала? – простонала я.

– Но ведь вкусно было, – сказал Рафи.

– Было.

– Тогда зачем сожалеть?

– Не знаю. Лень спорить, – я улеглась поудобнее. – Я посплю на тебе?

– Да, давай, – он потянулся и откинул голову на маленькую подушку.

И так, обожравшись суши и напившись вина, я задремала на его коленях, утыкаясь лбом Рафи в большой животик.

========== Зелье ==========

Прошло три недели. Рафаил каждое утро говорил мне, что я красивая, не толстая, что мне нельзя голодать. Видимо, это принесло свои плоды, потому что я начинала ему верить. Мне стало приятно слышать комплименты, однако я всё равно не любила себя за то, что пухлая. И вот, когда Рафи не было дома, я решила попробовать нафигачить зелье для похудения. На медленном огне булькало моё лиловое варево, осталось только сыпануть немножко соды. Подумав, я вместо одной чайной ложки положила три. Столовые. Чтобы наверняка. И через несколько минут я выпила стакан. Могу сказать, что после него немножко странное ощущение внутри. Я подошла к зеркалу, раскинула руки в стороны, и стала ждать. Оно должно начать действовать через две минуты после того, как выпил. Я терпеливо смотрела на себя, ожидая изменений. Через минуту у меня сильно закружилась голова, очень заболел живот, случился сильный рвотный позыв. Я рванула к туалету, но на полпути у меня отказал мозг и я потеряла сознание от дикой боли в животе.

***

Я чувствую, что на чём-то лежу. Меня кто-то трогает. Кажется, за пузико и шею. Или щёку, осязание не в порядке, не могу распонять. Я кое-как открыла глаза. Над собой я увидела Рафаила, который вытирал моё лицо салфеточкой.

– Слава богу, – выдохнул он, обняв меня и прильнув ко лбу. – Очнулась.

– А ты уже дома? – слабо сказала я, изумляясь.

– Как видишь. Ты что выпила?

– Кто? Я? Я ничего.

– А на кухне что стоит?

– Эм… я это… я похудеть пыталась, – покраснела я стыдливо и закрыла глаза, не желая видеть его лицо.

– Да когда ж до тебя дойдёт, что ты и так красивая?

– Да нет! – я кое-как поднялась, держась за голову, и провела вдоль тела рукой. – Ты реально не видишь что ли?! Я похожа на шар из жира! Кому я нафиг такая сдалась?!

– Мне ты сдалась, ясно?!

Я ошарашенно уставилась на ангела. Тот же напряжённо и взволнованно дышал, смотря на меня.

– Ты… серьёзно? – офигела я.

– София, – он взял меня за руки. – Я считаю тебя красивой. Красивой, милой, прекрасной. Ты очень нравишься мне. И мне не важно, сколько ты весишь.

Я сглотнула. Всхлипнула. И прижалась к нему, сцепив руки за его спиной и утыкаясь лицом в его грудь. Рафи обнял меня, сев со мной на диван и укачивая в своих объятиях.

– Чшш, всё чудесно.

– Ты такой хороший, Рафи, ты самый-самый лучший! – навзрыд говорила я, вжимаясь в тело ангела.

– Ну почему мы плачем? – улыбнулся он, гладя меня по щеке и вытирая слёзы.

– Не знаю, – заскулила я.

Он умилительно на меня посмотрел, продолжая вытирать моё лицо. Его касания были нежными и ласковыми, полными заботы. В них не было той брезгливости, как у Джеймса. Не было двуличной снисходительности, когда он разрешил мне в последний раз поесть вкусняшки. Была искренняя доброта. Я доверилась ему. Привязалась. Я прильнула щекой к его ладони, смотря в красивые небесно-голубые глаза. Рафи улыбался мне, подался вперёд и чмокнул в лоб. А затем он наблюдал, как краснеют мои пухлые щёки.

– Ты очень милая, когда стесняешься, – сказал он, тискаясь.

– Я в самом деле тебе нравлюсь? Вот такая толстая и плаксивая? – ныла я.

– Не толстая, а пухленькая. Не плаксивая, а чувствительная.

Из меня вырвалось какое-то невнятное завывание, на которое он посмеялся и чмокнул в щёку.

– Какая же ты лапочка.

– Можно я тебя… можно тоже тебя… ну это…

– Договаривай.

– П… п… поцеловать, – промямлила я и зарделась.

– Зачем ты спрашиваешь разрешения?

– Ну мало ли, вдруг тебе противно будет.

Ангел ласково улыбнулся, убирая мои волосы с глаз.

– Не будет. Обещаю.

Я скованно и стеснительно смотрела на его губы. И потом, собрав сопли в кулак, я зажмурилась и быстро поцеловала его. Рафи поднял моё лицо, заглядывая мне прям в душу. Неспеша приблизился. В этот раз поцелуй был довольно долгим. Отпрянув, он погладил мою щёку.

– Ты очень вкусная.

– Твою ж, – я закрыла лицо руками. – Не смущай меня.

– Хорошо, я молчу, и не буду говорить, что ты вкусная. Слова не скажу, какая ты сладкая. С булочками сравнивать вообще не буду.

– Сам ты булочка!

– Ну есть немножко. Или множко.

– Рафи, – я беспомощно взяла его за плечи. – Ты и я теперь этого… того?

– Кого?

– Ну того.

– Я тебя не понимаю.

– Мы типа встречаемся теперь?! – не выдержала я, краснея ещё гуще.

– Если ты согласна, – впервые в его голосе прозвучали нотки робости.

– Я… я… да, – стеснительно кивнула я.

Рафи улыбнулся.

– Дай руку.

Я дала ему ладонь. Он поднёс её к губам и поцеловал, неотрывно глядя мне в глаза. Я смущённо улыбнулась. Весь остаток вечера мы смотрели сериал, тесно прижимаясь друг к дружке, обнимаясь, и уплетая круассаны и эклеры, которые Рафи любезно принёс, когда вернулся с работы и нашёл меня без сознания на полу.

– Мне правда уже хватит, – робко сказала я, съев третий эклер.

– Ты очень красивая, – шептал Рафаил мне на ушко, обнимая за пухлый бок. Его нежные касания заставляли расслабиться и довериться ему, большому и сильному очень доброму ангелу. Румянец играл на моих щеках, когда он подносил ко мне новый эклер. – Кушай, не стесняйся. Я правда люблю тебя такой пышечкой.

Я смущалась, льнула к нему, и уплетала сладости. Мы так и заснули, прямо на диване со включённым телевизором, съев все круассаны и эклеры. Утром я проснулась, лёжа на круглом животе Рафи. Через пару минут он тоже заёрзал и проснулся. Я лежала на его пузечке и рукой гладила мягкую щёчку. Он такой же, как я. Только побольше. Помягче. Красивее. Ангел посмотрел на меня.

– Доброе утро, – потянулся парень со мной на себе.

– Доброе. Ох, извини, сейчас слезу, – я начала сползать с него.

– Нет-нет-нет, лежи, – он уложил меня обратно на свой большой живот, который поднимался и опускался в дыхании.

– Я тебя раздавлю.

Он усмехнулся и сложил руки на моей спине.

– Ну не раздавлю, но задохнёшься, – перефразировала я.

– Соф, лежи. Спим дальше.

Я фыркнула. Затем улеглась поудобнее, обняла его, и закрыла глаза. Мы продолжили спать, держась за руки и обнимаясь.

========== Рулетик ==========

Прошла пара недель. За это время я начала сходить с ума по своему ангелу. Господи, какой же он хороший. И если начинались наши отношения с симпатии с моей стороны, то сейчас я всей душой любила его. Однажды я робко сказала Рафаилу об этом. Он улыбнулся, чувственно поцеловал меня и сказал, что любит меня уже давно. Я ещё стеснялась себя, хоть Рафи и усердно старался вывести меня из этого состояния. Он давал себя мацать где угодно, трогать за животик, бочка и щёчки, и вообще везде. Когда я касалась его, я начинала думать, что наверное, когда также трогают тебя, это не так стыдно и неприятно. Я привыкла к брезгливым касаниям Джеймса, и терялась, когда Рафи даже легонечко меня дотрагивался. Недавно я наконец-то встала перед ним, раскинув руки в стороны, и сказала: «мацай меня». Правда, я сначала от робости так втянула живот, что у меня аж пресс заныл. Тогда ангел вздохнул, обнял меня и сказал: «ты стесняешься, я ведь вижу. Пока трогай меня сама. Когда перестанешь стесняться, это будет видно». И после этого прошло несколько дней, когда я застала Рафи с грустным видом на кухне. В руке он держал мерную ленту.

– Ты чего? – спросила я.

– Я? Ничего.

Дома я ходила в очках, и мне было видно, что его палец был на цифре 155. Он что-то померил, видимо себя, и расстроился. Что у него может быть 155-ти сантиметров? Бёдра вроде нет, обхват груди тоже, талия… талия? Я подошла к ангелу и села рядом.

– Что измерял?

Вместо ответа он хлопнул себя по животу, задумчиво вздыхая. До меня сейчас дошло, что он не меньше меня не любит быть пухлым. Я тихонько вынула у него из руки ленту, сняла очки и крепко обняла.

– Я тебя люблю, – прошептала я.

Рафи сглотнул. Затем обнял меня в ответ. Я поцеловала его мягкую щёчку и слегка улыбнулась.

– Мы с тобой парочка булочек.

Он невольно усмехнулся. Кивнул. Потом устремил взгляд к моим глазам и молчал. Я тоже молчала. И понимала, что он выглядел таким уверенным в себе только ради того, чтобы вытянуть из уныния меня. Он такой же стеснительный, также робеет, когда ему щупают животик. Только почему он его не втягивал от волнения, когда я его трогала? Неужто заставлял себя сохранять спокойствие, когда внутренне проскальзывали мысли: «господи, пусть у меня будет нормальный вес без этого пуза!»? Я ласково улыбнулась, гладя его макушку. Он терпел угрызения стыда и волнений ради меня. Я взяла его руку и положила себе на живот. Не втягивая, не вздрагивая.