Текст книги "Осенний день (СИ)"

Автор книги: ashab

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Парень ещё раз посмотрел на Бриджит. Та стояла, опустив голову, и неловко смотрела в пол.

– Не прогонишь меня? – робко спросила она.

Он всё еще не отрывал растерянного взгляда. Несмотря на то, что ей тоже было не по себе, Боннет не выглядела расстроенной. Феликс смотрел на эту улыбчивую девушку и не понимал – просто какого чёрта ты такая радостная, в твоём-то положении! Хоть Марсо не переваривал её, но так просто выгнать не мог.

– Объясни мне теперь всё нормально. Как ты умерла? – спросил он и мгновенно почувствовал дурость заданного вопроса. Никто ещё в жизни не разговаривал с покойниками, смотря на них как на живых. Только больные, но себя к ним Феликс пока не хотел причислять, впрочем до этого оставалось совсем недолго.

– Это я запросто! – Бриджит подошла к нему чуть ближе и тут же сконфузилась, убрав руки за спину. – Могу я присесть возле тебя?

Парень лишь пожал плечами и чуть отодвинулся, давая ей как можно больше пространства. Девушка благодарно улыбнулась и села на его кровати в позе лотоса. Несмотря на то, что она была в ботинках, они не оставляли никакой грязи, да и кровать ни на миллиметр не прогнулась, что в очередной раз убедило Феликса в правдивости её слов.

– Боже-боже, неужели я на кровати моего любимого Феликса, мне такое только снилось! – Бриджит комично всплеснула руками.

– Прекращай уже! И давай рассказывай, я жду.

Боннет захихикала и открытым ясным взглядом посмотрела на парня.

– Я мало что помню, – девушка в задумчивости приложила сложенный палец к подбородку. – Не помню, где и что это за место, однако помню причину своей смерти. Я упала с какого-то здания… Сил не хватило удержаться за железку. Почему я висела на краю, тоже не помню. Помню только, как летела вниз и думала: «Ух ты, какой сегодня красивый осенний день!»

– Самая ненормальная мысль перед смертью, – честно сказал Феликс.

– Да ты бы видел то, что видела я! Тогда поднялся ветер, и перед моими глазами полетели стаи красных листьев. Аж дух захватило! В общем… После этого я упала. Но высота была не слишком большая, на самом-то деле. Не такая большая для взрослого человека. Меня же можно причислить ко взрослым, верно?

– Сомневаюсь, – буркнул в ответ Феликс, пытающийся всё это время сделать сосредоточенное лицо.

– Мне кажется, смерть не могла наступить из-за этого, ну в самом деле!

Она стала расстегивать своё пальто под подозрительным взглядом Феликса.

– Ты решила удивить меня ещё и своей наготой?

– Неа, не сегодня, – Бриджит хитро высунула кончик языка и рассмеялась над посуровевшим взглядом одногруппника. – Да шучу я! Я просто хочу, чтобы ты убедился.

Расстегнув последнюю пуговицу, девушка отодвинула края пальто, и Феликсу предстало яркое пятно крови на белой льняной рубашке.

– Это ты при падении получила?

– Да. Животом упала на штырь. Я ещё была в сознании минут пять или семь. А может час-два. Счёт времени, знаешь ли, теряется, когда ты при смерти.

– Упасть с небольшой высоты и умереть от неудачного приземления – очень похоже на тебя.

Хоть он это и сказал со злой усмешкой на лице, однако Марсо даже представлять не хотел, сколько мучений она пережила за эти часы. Впервые в жизни ему стало по-человечески жалко Бриджит. Настолько, что он захотел взять её за руку или даже обнять, мысленно давая понять, что по крайней мере она всё ещё здесь и никуда не делась. О злости на неё уже не шло речи. Какая злость, когда случилась такая беда, верно?

Однако, он одёргивает самого себя, прекрасно понимая, что его поддержка будет выглядеть как-то неправильно, и тут же сам вспоминает, что этого прикосновения девушка уж точно не почувствует. А ещё он вдруг обратил внимание на то, что она действительно девушка. Была и остаётся ею. И это пятно крови на белой рубашке как-то нелепо, будто так не должно быть. Боннет действительно была очень хрупкой.

– И ты умерла… – с какой-то неведомой прежде тоской заключил Феликс.

– Вчера вечером, да. Когда увидела своё тело со стороны, чуть не обделалась на месте. Просто жуть! А потом я сама не заметила, как очутилась в городе, но никто меня уже не видел. Бродила себе, кошек пугала. Вот они меня, кстати, охотно видели. Но договариваться с кошкой такая себе идея – вряд ли они бы поняли, что я от них хочу.

– А потом мы с тобой встретились, – Марсо пытался осознать только одну мысль: неужели её смерть произошла совсем недавно? Когда он только шёл с занятий, Бриджит ещё была живой? Он не хотел озвучивать этот вопрос, зная, что едва ли получит ответ. – Но почему только я тебя вижу?

– Не знаю, из-за этого или нет, но последним человеком, о котором я думала, был ты.

Девушка смущённо улыбнулась и отвела взгляд. Она сказала истинную правду и вовсе не ждала какого-то… одобрения что ли со стороны её любимого. Сам же Феликс кивнул, но отводить взгляд не стал, лишь ещё пристальнее стал вглядываться в её голубые глаза.

– И ты хочешь, чтобы мы нашли твоё тело?

– Да. Его обязательно нужно найти, – девушка посмотрела на свою рану и скривила губы. – Я чувствую, что это важно, но без твоей помощи мне не обойтись.

– А потом что? – спросил он. – Что будет потом, когда я его найду?

– А потом… Я хочу, чтобы меня сожгли в крематории. Я хочу, чтобы от тела не осталось и следа, будто меня и не было в этом мире. Для этого ты позвонишь куда нужно: сначала вызовешь врачей, потом морг – в общем, все эти безумно важные дела. И чтобы это было как можно скорее…

– Почему именно я?

– Просто… Ну, это понятно… Ты единственный, кого я могу попросить об этом.

Он не мог понять собственных эмоций. Внутри всё смешалось в вихре вопросов и внутренних противоречий, отчего голове становилось совсем дурно. Дико хотелось сказать «нет», послать Боннет со своими проблемами куда подальше и забыть всю эту историю, как бредовый сон. Но Феликс не был таким бессердечным и очень жалел об этом.

Феликс бы хотел верить в помутнение своего рассудка, ведь жизнь под одной крышей с таким отцом до добра не доведет, но что-то ему подсказывало, что никакой игры разума нет – всё это реально, и эту проблему стоит как-то решить, чтобы не сойти с ума уже взаправду.

«Кто она мне? Почему я обязан ей помогать? Будет ли правильным, если я откажу?»

Феликс поднял глаза к потолку, будто вопрошая, почему именно он был избран для этих страданий. Но решение парень уже давно принял, несмотря на внутреннюю борьбу его рационализма с верой в сумасшедший рассказ Бриджит и полную околесицу, что творилась в его душе.

– Помогу.

– Правда?! – Бриджит пододвинулась к нему ещё ближе и смотрела во все глаза. – Ты действительно согласен?

– А у меня есть выбор? Да и кто бы не согласился на моём месте? Только у меня одно условие.

– Что пожелаешь, мой любимый спаситель!

– Никаких глупых фразочек из твоих уст, вот как предыдущая. И если я скажу помолчать – ты быстро затыкаешь рот.

– А присутствовать рядом с тобой можно?

– Если принимаешь такие условия – можно.

Бриджит чуть двинула корпусом вперёд, наверное, как обычно, пытаясь в порыве своих безграничных эмоций обнять молодого человека и стиснуть ему рёбра. Однако тут же вернулась в обратное положение и немного с тоской посмотрела на него, но ничего не сказала. Феликс тактично не обратил на это никакого внимания.

Парень посмотрел на часы. 16:30. Сегодня их отпустили как обычно, на улице темнело поздно, по-осеннему, и время терять как-то не хотелось, причём сама девушка выглядела так, будто нормально сидеть на месте не в состоянии.

– Помнишь, что было вчера? – спросил Марсо.

– Нет, не помню… – Бриджит слегка покраснела, стыдясь своей неосведомлённости. – Я вообще не понимаю, почему забыла.

– Мне это тоже непонятно, но давай на этом не акцентировать внимание. По крайней мере, я точно помню, куда ты собиралась. Скорее всего, твоё тело осталось в Адиавском лесу.

Феликс встал с кровати, поднял с пола своё холодное пальто и достал шарф, педантично оборачивая его вокруг своей шеи, с таким напускным видом, что даже девушке стало как-то не по себе. Некомфортно… Она опустила глаза и покраснела пуще прежнего. И хоть раньше она каждый день приходила растрёпанной, только сейчас Бриджит заметила эту разницу между ними и устыдилась своей безалаберности, отчего покраснела ещё сильнее и не смела поднять взгляд на любимого.

– Пойдём со мной, – вдруг резко сказал Феликс.

– Куда?

– Без лишних вопросов.

Они вышли из комнаты, спустились по лестнице огромного особняка, проходя мимо длинных и заковыристых коридоров со множеством дверей. Больше картины поражали своим содержанием. Если бы Бриджит кто-нибудь спросил: «Какие картины висят в доме семьи Марсо?», то она бы, не раздумывая, ответила: «Думаю, без содержания и всякого смысла». И ей поверили и сочли бы её слова нерушимой истиной. Однако она ошибалась в своих суждениях, в особенности по отношению к отцу Феликса. Ведь этот статный мужчина, которого она знала понаслышке от Фредерика, никак не мог повесить «Гернику», «Апофеоз войны», «Эрозию», «Руки противятся ему»…

Он будто бы собрал весь пафос в своем особняке, открыто демонстрируя его. И Бриджит не могла этого не заметить.

Некоторые картины простирались от самого плинтуса до потолка и поражали своим размером. Как поражали взор и сами лестницы, люстры, двери, коридоры.

«У отца Феликса комплекс такой?» – подумалось вдруг девушке, и она тихонько ухмыльнулась. Очень хотелось задать этот вопрос парню, но она вовремя прикусила язык, так как после этого могли пойти неприятные последствия.

Спустившись к выходу, они обошли дом, где был расположен сад. Он был покрыт сухими листьями и выглядел самым неухоженным объектом на этой территории. Беседка была ветхой, а кара деревьев постепенно загнивала. Все это выглядело очень печальным, будто человек, что некогда ухаживал за этим местом, вдруг взял и исчез. И сам сад совершенно не вписывался в имение Марсо.

Пара подошла к гаражу, и парень достал из кармана чип. Одно нажатие – и массивная роллета открылась вовнутрь.

– Чёрт… – прошипел он вдруг.

– Что-то случилось?

Но Марсо не ответил. Просто смотрел вперед хмурым и недовольным взглядом. Через пару секунд девушка сама поняла, почему парень был недоволен. По-видимому, ему нужна была машина, но гараж был пуст.

– Чёртов папаша смылся куда-то на машине!

– А зачем она тебе нужна? – поинтересовалась Бриджит.

Феликс нервно взлохматил кудрявые волосы и перевёл раздражённый взгляд на девушку, цокнув языком.

– Я хочу напомнить тебе, что ты направилась в Адиавский лес за какими-то орлами.

– Прикольно.

– И вот вчера, – он продолжил, – ты отправилась к ним. А этот лес находится в районе Дурдана. И нам нужна машина, потому что в транспорте я не очень хотел бы трястись. Я только надеюсь на то, что ты не передумала и пошла именно в этот лес.

– Я не могла передумать! – вдруг громче обычного сказала девушка, удивившись своей резкой пылкости. – Для меня сделать эти фотографии было очень важно, Феликс.

Он немного помолчал, с удивлением глядя на неё, а затем спокойно выдал:

– Так так сильно любишь орлов?

– Нет… Я люблю ловить моменты и быть в моменте. Мне хочется зафиксировать то прекрасное, что я вижу, и фотографии подходят для этого как нельзя лучше. Мне хотелось показать тебе свои снимки… – Боннет сжала кулаки и скривила губы в подобие улыбки. Такой фальшивой, какой парень не видел никогда. – Но что-то я запоздала. Сохранила за собой статус бездарности, только и всего.

Феликс как бы с жалостью посмотрел на Бриджит. Ему бы хотелось сказать, что никто и никогда не воспринимал Бриджит как бездарность, но сам прекрасно понимал, что соврёт. И Бриджит бы сразу это поняла. Раньше он ни за что бы не подумал, что Боннет отчётливо осознаёт своё положение в Академии. Ему всё время казалось, что она смотрит сквозь пальцы на всё происходящее, веря в то, что кто-то может воспринимать ее всерьёз. Но, на самом деле, девушка прекрасно понимала, что единственной, кто видела её настоящую и действительно уважала и любила, была Нина…

Впервые Феликс признал, что Бриджит никто и не знал, кроме Нины. Мысль странная, сложно укладывается в голове, но Марсо не мог её не признать. Возможно, Боннет немного больше, чем просто раздражающая девчонка. По крайней мере, ему захотелось в это верить.

– Ладно… – он зачесал волосы назад и продолжил. – Тогда ты, вероятно, умерла в этом лесу. Ты говорила, что орлы находятся в заброшенном здании. И сколько таких зданий в том лесу? Я знаю, что Адиавский лес раньше был посёлком, там не может быть высоких зданий.

– Оно было высоким! Просто выглядело, как обычный старый дом? – девушка чуть замялась. – Извини, наверное, будет проблематично найти тело с таким количеством информации.

– Я не удивлён, – мрачно ответил Феликс, но не смог не ухмыльнуться. Бриджит остаётся Бриджит.

– Ещё меня интересует другое: а что, если тебя уже нашли? В Дурдане мало жителей, но лес находится не так уж и далеко от городка. Есть ли смысл идти туда?

– Я чувствую, что оно лежит там, его никто не трогал и не видел. Просто ощущаю, – Бриджит протёрла глаза и стала ещё бледнее, чем была. Марсо выдохнул холодный пар и решил больше не задавать вопросов.

– Доедем как-нибудь, всё будет нормально.

Бриджит лишь согласно кивнула и немедля направились вместе с парнем по улице до автобусной остановки. Ветер поднялся ещё сильнее, и Марсо недовольно приподнял свой шарф до самого носа, засовывая руки в карманы пальто. Он скосил взгляд на идущую рядом Бриджит, которая заметно приуныла за всё то время, что она находилась рядом с ним. И Феликс даже почувствовал в глубине души немного уважения к ней, так как в её положении любая другая девушка исходила бы на истерику и приступы паники.

Она шла и молчала, хоть Феликс, в принципе, не запрещал ей говорить. Если в меру, конечно же. Но что в такие моменты можно сказать? Какой сильный ветер или что ты чувствуешь, когда знаешь, что мертва? Но, смотря на её приунывший вид, Феликс прекрасно понимал, что молчать тоже неловко, и произнёс то, что, по его мнению, правильно:

– Не смей только никуда деваться.

– Я и не собиралась, – девушка улыбнулась. Улыбнулась лишь глазами. Так, как умеет делать только Бриджит. – Мне бы хотелось встретить Нину. Если бы я увидела её расстроенной, то сказала бы, что не о чем так плакать. Я бы извинилась перед ней…

– Ты сама виновата, Боннет. За свою беспечность в жизни ты бы рано или поздно ответила. Наверняка ты поскользнулась на крыше и вывалилась… В этом вся ты. Умерла так, как при жизни существовала.

Бриджит из-под чёлки взглянула на него и отвернулась, по привычке убирая руки за спину и идя чуть вприпрыжку.

– Если хочешь знать – я ни о чём не жалею.

– В самом деле? – обернулся на неё Феликс.

– Хм… – она задумчиво посмотрела в небо, избегая его взгляда. – Ну может я не напрасно умерла? Да и при жизни я могла о многом пожалеть и раскаяться. А так моя смерть, быть может, помогла кому-то. Раз уж при жизни я для всех была бесполезной обузой.

– Кому твоя смерть могла пригодиться? Если только орлам на корм.

Эти слова должны были звучать как шутка. По крайней мере, Феликс едва заметно улыбнулся и ждал того же от девушки. И тут Бриджит поняла…

– Ты рад этому?

– Чему? – тупо спросил Феликс.

Он вопросительно на неё посмотрел, прекрасно понимая, что она имела в виду. Посмотрел так, будто они идут искать не её тело, а вышли всего-то на прогулку, на первое свидание, которое девушка ждала так долго.

– Да, ладно. Это не важно… – Боннет глубоко вздохнула, и пара, минут за двадцать до окончания разговора, оказалась на главной остановке.

***

Бриджит поднималась по дряхлой лестнице, пытаясь успокоить дыхание. Она никогда бы не подумала, что орлы обитают в этих окрестностях, и уже жалела, что не поймала машину до леса и что путь свой начала к обеду, отчего добралась до пункта назначения только под вечер. Не её вина, что её дом стоит так далеко от леса – она сделала всё, что в её силах. Боннет уже тысячу раз пожалела, что наткнулась в интернете на пост, где было сказано, что в городе Дурдан есть прекрасный Адиавский лес, который в срочном порядке нужно посетить именно осенью, для того чтобы лицезреть ярчайшие красоты природы.

Однако девушка не могла не почувствовать радость от своего маленького, но значительного приключения, которое было призвано подарить ей хотя бы крупицы уважения от человека, которого она безмерно любит. Фотографии должны были получиться отличными: она собиралась сфотографировать животных и сделать композицию из осенней листвы, по возможности отыскав какие-нибудь другие детали для интереса. Ей хотелось сфотографировать и себя – не зря же она взяла штатив. Кто знает, может Феликс посмотрит на неё с другой стороны? От этой мысли ноги всё продолжали подниматься вверх, несмотря на усталость, а сердце торжественно билось в груди, заставляя Бриджит воспрять духом.

Вдруг она услышала голоса. Тонкие и отдалённые, будто они находились высоко, на самом верху.

– Кто это мог быть?

Боннет с каждой преодолённой ступенькой становилась всё более заинтересованной. Ведь чем ближе она приближалась к выходу на крышу, тем отчётливее она слышала, что это были именно детские голоса, и это её удивляло.

Поднявшись окончательно наверх, Бриджит увидела трёх ребятишек, которые пытались привлечь к себе внимание орлов, чтобы они вылезли из гнезда. Двое из них были худощавыми, а третий – высоким и и располневшим. Бриджит могла бы поспорить, что он весил больше, чем она сама.

Орлы находились на толстых ветвях деревьев, как раз над уровнем дома. Увидев, как мальчишки пытаются спугнуть птиц палками, девушка грозно скрестила руки на груди и последовала прямо к ним.

***

Феликсу было до жути некомфортно в автобусе, и он в сотый раз проклял отца, который забрал машину. С самого детства у Марсо было хорошо развито обоняние, и для него запахи были настолько ощутимыми, что, даже если парень находился далеко от источника, он всё равно их различал. Запах старости, бензина и ещё чего-то отвратительного окутывал весь автобус и приводил его в тошнотворное состояние – парень был готов выпустить свой завтрак наружу. Напротив спокойно сидела Бриджит. Она смотрела в окно и, казалось, игнорировала состояние возлюбленного. Так как это были четырехместные сидения, располагавшиеся напротив друг друга, рядом с Феликсом сидела какая-то бабушка, которая, по мнению Феликса, пахла смертью, а рядом с Бриджит – мама с ребёнком на коленках.

Сейчас Феликсу безумно хотелось сказать. А если быть точнее, то просто проорать Боннет о том, как сильно он ненавидит общественный транспорт, как сильно он ненавидит старость и как сильно тут прёт непонятно чем. Но парень понимал, что если заговорит с ней, то навлечет на себя лишние подозрения на счёт его здоровья, и тогда будет ещё более некомфортно тут находиться. Парень вновь нацепил шарф до носа и не стал скрывать своей неприязни к происходящему.

«Когда мы выйдем, то пусть готовится к моему словесному потоку. Если бы не папаша, то не пришлось бы это терпеть».

Феликс не был избалован богатствами своего отца, вовсе нет. Так как он сам подрабатывает написанием научных работ для особо ленивых студентов, то понимает, что деньги достаются трудно. И, привыкший ездить на машине, он бы спокойно смог ездить и в автобусах. Однако обострённое обоняние ему очень мешало и делало ещё больше раздражительным и злым. Хотя куда уж больше!

Бонусом к этой ситуации стал плач ребёнка. Трёхлетний малыш так сильно разревелся, что на него практически все обратили внимание. Покрасневшая мама старалась успокоить чадо: подсовывала ему недоеденную булочку, качала, но ребёнок всё не успокаивался. Возможно, этот запах тоже осточертел мальчику, однако его рёв приводил Марсо в бешенство.

Он яростным взглядом посмотрел на Боннет, будто хотел найти ещё одного виновника, однако взор девушки был полностью обращён к малышу. Бриджит приблизилась к ребёнку, наклонила голову и дотронулась своей рукой до маленькой ручки мальчика, как будто хотела привлечь его внимание. И произошло что-то невообразимое! Мальчик посмотрел на неё. Посмотрел ясным и чистым взглядом, тут же перестав плакать. Он поражённо открыл рот, смотря во все глаза. Феликс не знал, как на это реагировать: с одной стороны, здорово, что кто-то ещё смог увидеть Боннет, но с другой… Видит ли он в ней обычного человека? Что заставило его так удивиться, что он не мог оторвать от неё глаз? Если для него Бриджит и есть Бриджит, то в глазах маленьких детей она предстаёт совсем другой? Судя по взгляду ребенка, Феликс был не далёк от истины в своих размышлениях.

Бриджит широко улыбнулась и приложила палец к губам. Мальчик быстро-быстро закивал, не отрывая от неё удивлённого взгляда, и даже не обратил внимания, что его мама непонимающе зовёт его, видя это странное изумление.

Тут Боннет стала рисовать на запотевшем стекле причудливые узоры. Завитушками они сплетались между собой, пересекались с другими узорами, а потом цветы, ветви деревьев и маленьких птиц, больше всего похожих на воробьёв. Это видел и мальчик, и его мама, и бабушка. Кажется, весь автобус стал замечать, как на окне не пойми откуда появляются рисунки. Настолько красивые и изящные, что Феликс не мог отвести от них своего взгляда. Ему показалось на мгновение, что они вот-вот оживут на холодном окне: цветы начнут раскачиваться на ветру, а птицы взмахнут крыльями и улетят из этого душного автобуса в неведомые дали. Бриджит рисовала, пока окно не кончилось. Посмотрев на пораженного, но улыбающегося мальчика, Боннет наклонилась к нему и сказала:

– Веди себя хорошо, не расстраивай маму…

Автобус остановился, перешёптывающиеся люди стали выходить, а вместе с ними и сама Бриджит. Марсо быстро вскочил со своего места и хотел уже поравняться с одногруппницей, как тут же услышал тихий голос бабушки, которая всю дорогу сидела возле него:

– Бедная девочка… Еще такая молодая, – увидев, как парень обратил на неё своё внимание, бабушка ласково улыбнулась, как улыбаются мамы своим детям. – Она хорошим была человеком, правда ведь?

На это парень ничего не ответил. Он лишь развернулся и вышел из автобуса, даже не смея оборачиваться.

«Теперь всё стало ясно… Я слышал, что призраков видят ещё дети и те люди, что должны скоро умереть – старики. Ну да ладно, это не должно доставить мне каких-то проблем, – он посмотрел вперед. Боннет стояла неподалёку и дожидалась его, опершись о фонарный столб. – Хороший человек, да? Мне-то откуда это знать? Но, наверное, с детьми она ладит хорошо…».

Непроизвольно он улыбнулся. По-доброму, спокойно и без всякого ехидства. Так, как ещё никогда не улыбался ей. Он держал в голове тот рисунок и умиротворённое лицо Бриджит, когда она его рисовала. И тогда Феликсу стало ещё интереснее, в каком виде бабуля и мальчик видели её. Может, мальчик видел Бриджит в виде какой-то сущности, невообразимо красивой. А бабушка видела в ней ещё совсем ребёнка.

Феликс готов признать, что во время того, как она рисовала, он тоже увидел в ней не просто Бриджит – надоедливую одногруппницу и троечницу. Он уже во второй раз удостоверился, что перед ним незнакомый, но интересный человек с богатым миром внутри, готовым прорваться наружу.

– У тебя здорово получилось, – поравнявшись с девушкой, сказал Марсо. – Никогда бы не подумал, что ты умеешь рисовать и успокаивать детей.

– С детьми я всегда ладила, а рисую, когда получается, – Бриджит смущённо отвела взгляд. – А тебе правда понравилось?

– Признаю, да, это было очень красиво. Тебе бы стоило что-нибудь у нас нарисовать – сразу бы на конкурс попала, – Феликс не видел смысла скрывать свой восторг, ему хотелось быть честным с ней не только в негативной оценке, но и в положительной. Если есть повод за что-то уважать Бриджит, он не собирается игнорировать его.

– На самом деле, я рисовала, – призналась она. – В прошлом году я написала картину и прошла на главный конкурс Академии. Маленький конкурс, но всё равно значимый для меня. Вместе с моим рисунком я могла бы поехать на слёт юных художников в Университет искусства в Париже и представлять наше учебное заведение, которое имеет не только архитекторов, но и художников. Но я не смогла поехать по определённым обстоятельствам.

– А почему ты никому не говорила, что прошла на конкурс? Просто, знаешь… – он внимательно посмотрел на неё, – мнение бы о тебе изменилось в лучшую сторону.

– Какие глупости! – Бриджит обогнала его и весело стала идти лицом к нему. – Мне не нужно ничьё одобрение, ясно? Об этом знала только Нина, так как она моя лучшая подруга, – девушка развернулась к нему спиной, и Феликс смотрел лишь на её худую спину и развевающиеся на ветру хвостики. – Она помогала мне достать нужные краски… Те краски, на которые у меня не хватило бы денег. Да и вообще, в техническом плане Нина просто незаменима, и я ей очень благодарна за это. По её же совету я попросила куратора повесить картину в нашей аудитории, чтобы мы вместе с ней видели мои труды, когда в очередной раз меня назовут бездарностью. И, когда наши одногруппники посмеивались надо мною, я всегда смотрела на свою картину и успокаивалась. Это не давало мне опускать руки.

– Подожди… Эта та самая картина с названием «Солнечное поле»? – Феликс не верил своим ушам. Каждое утро он искоса бросал свой взгляд на эту картину, поражаясь желтым бликам солнца на яркой траве, что переливаются всеми оттенками зелёного, и этим полевым цветам. Помнил, как голубое небо прячется за белыми облаками, которые кажутся ватой. Но всё никак не удавалось спросить преподавателя, кто создал эту красоту.

И сейчас, этим осенним днём, он идёт с этой беспечной художницей, которую заклеймили бездарностью и никчёмностью во всей Академии; он лично способствовал тому, чтобы к ней приелось много обидных слов. Это из-за него… И теперь Феликс смотрит в спину той самой девушки и чувствует, как что-то трещит у него внутри… Трещит то самое представление о Бриджит, которое строилось годами. Его тёмные глаза широко раскрыты, а в ушах раздаётся её голос. Немного тоскливый и какой-то отдалённый, а её фигура будто отдаляется от него с каждым шагом.

– Да, это моя картина. Старалась над ней около двух недель, перерисовала несколько раз, всё никак не могла подобрать правильные тона.

– Боннет… – он тихо позвал её, остановился. Девушка удивлённо посмотрела на него через плечо и тоже остановилась.

Сейчас Марсо не выглядел, как обычный напыщенный мальчишка, и уже не смотрел на неё с привычным холодом или жалостью. Сейчас Бриджит видела, как парень старается показать ей всё своё уважение.

– Что-то случилось?

– Ты знаешь, эта картина радовала меня с каждым приходом в Академию. Спасибо тебе, – Феликс говорил искреннее. Он не испытывал стыд за свои слова, когда с уверенностью заявлял, что Бриджит не место в их Академии, ведь ей и правда не место там. Но это не значит, что она ни на что не способна. Его улыбка была нежной, даже благодарной. Бриджит не могла отвести от него взгляда и смотрела так, как совсем недавно смотрел на неё мальчик в автобусе – будто Марсо был каким-то чудом. А он продолжил: – Ты талантлива. Это глупо было бы теперь не признать.

Бриджит убрала локон волос за ухо и смущённо потупила взгляд.

– Да ладно, чего уж теперь? Впрочем, посмертно признавали многих великих людей, – она усмехнулась. – Это же мы с Ниной ничего вам не рассказали, так что… Что было, то прошло. И не думай, что я когда-нибудь злилась или обижалась на тебя, ведь, Феликс… – она покраснела, несмотря на свою бледность, и с самой прекрасной и светлой улыбкой сказала: – Ведь я бесконечно люблю тебя!

Впервые в своей жизни она прямо сказала ему эти слова. Парень и раньше знал, что нравится ей, но, смотря на эту улыбку, которая заключила в себе всю солнечность этого мира, впервые в жизни осознал, что его любят. Любят не детской любовью и не за смазливую внешность, а за всё, что она о нём знает. Ведь так искренне говорить о своей любви способен лишь тот, кто умеет заглянуть глубже под пресловутую обложку. Он видел, что её чувства были самыми настоящими. И на полсекунды, всего-навсего на полсекунды, Марсо подумал:

«Она действительно не настолько и плоха…»

Но эти мысли унеслись так же быстро, как исчезли пролетающие мимо них красные листья, как птицы, устремляющиеся в небесную даль, и как слова любви Бриджит в потоке осеннего воздуха.

Девушка с нескрываемой любовью смотрела на Феликса, и он даже кивнул ей. Спокойно, без привычной ранее раздражённости и напыщенности, тем самым говоря ей: «Я тебя понял».

– Спасибо, – девушка развернулась и вновь вприпрыжку последовала вперед. – Я так долго ждала того дня, когда буду по-настоящему услышана тобой.

***

Пара доехала до региона Иль-де-Франс: уже не так далеко, но и не близко к Дурдану, где холодные ветры из-за высоких зданий не так сильно обдували граждан. Весь переулок был усеян красными листьями, дети резво подкидывали их вверх и звонко смеялись. Бриджит засмотрелась на них, глубоко погружаясь в свои мысли, о которых Марсо мог только догадываться. Единственное, о чём он невзначай подумал, так это о том, что Бриджит сама ещё ребёнок, и неудивительно было бы увидеть, как она захотела бы вдруг так же с ними порезвиться и поиграть в детские игры. Он бы многое отдал, чтобы посмотреть на это и посмеяться, по-доброму, без какой-либо злости… Будто он отец, наблюдающий за своей дочерью.

«Боже, Марсо, о чём ты только думаешь?» – спросил он сам себя, но ничего не мог поделать. «Не думал я, что буду мыслить о ней в подобном русле. Хотя я бы действительно буду не против с ней подружиться… Не каждый день узнаю о том, что Бриджит на самом деле не та, кем кажется».

– Слушай, Феликс, а почему мы дальше не поехали? – спросила Бриджит, недоуменно оглядывая улицу, на которую они только что завернули. Эта улица была ей знакома очень сильно. Настолько, что она могла рассказать все потайные ходы. Здесь находился её дом, если пройти по левому проулку и завернуть в большую арку. А ещё это место было как раз для туристов, ведь тут столько исторических зданий: дома, напоминающие готическую архитектуру средневековья, так что сюда в большей степени заезжали туристы, чтобы закупиться разными сувенирами. Местным уже приелась эта древняя красота Парижа.

– Знаю я одно место, где продаются карты. Весьма… необычные, – ответил ей Феликс.

– В каком смысле?

– Адиавский лес достаточно популярен, я когда-то встречал на прилавках карты этого леса. Там показаны все здания и интересные места. Можешь догадаться, что это явно не для местных было придумано, – ухмыльнулся Феликс, намекая на разных хипстеров и, так называемых, тусовщиков, что очень любят поразвлечься в таких местах, чем и пользуются торговцы сувенирами. – Ведь где-то там и находится твоё тело. Сама ты, кстати, не помнишь, где оно находится?