Текст книги "Сновидения (СИ)"

Автор книги: Arlette Rosse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Долгое и неинтересное начало ==========

Помещение пахло невероятной затхлостью, катастрофически не хватало воздуха, и моя милая привычка держать мои уж очень обворожительные губы открытыми чуть не привела меня к потере сознания. Мне стоило бы подняться с сырого пола, но боль в мышцах мешала мне двигаться. Я даже не пытался задаваться глупым вопросом о своем местонахождении, так как он, по очевидным причинам, остался бы без ответа. Голова гудела, и ныло над бровью. Кашлянув еще пару раз и широко распахнув глаза, я чуть не ослеп от давящей на них тьмы. Значит, мне предстоит превратиться в летучую мышку и пользоваться эхолокацией, пока я не выберусь из этой чертовой дыры.

Медленно поднялся на локтях. Мрак был настолько гнетущим, что в каждом углу мне мерещился заветный лучик света. Тише, Джи. Ты ведешь себя, как жалкий цветок, утративший способность к фотосинтезу.

От мерзкого запаха, неприятно щекочущего легкие, наполненные слежавшимся воздухом, от непонятной, ноющей головной боли, от сжимающей меня в беззащитный комок темноты дыхание сбилось, и воздух выходил из меня прерывистыми потоками. Это доводило меня до обморока, к глазам подступили слезы. Я чувствовал, что в этом неуютном месте я одинок, и это, если честно, не пугало, а успокаивало. По крайней мере я могу быть уверен, что на меня никто не нападет.

« Давай, мышка Джи», – я все же решил следовать поставленным целям.

Я попытался затаить дыхание хоть на пару секунд, чтобы прислушаться. Что не странно, звуки вовсе не отсутствовали: где-то мерно шлепалась каплями о пол вода, скреблась мышь. Но присутствовал еще какой-то звук, который заставил меня напрячься и даже заскулить. Я отчаянно заскреб ногтями по полу и пополз в неизвестном направлении, как мне казалось, прочь от источника звука. Но он был повсюду.

Я во что-то уперся лопатками и громко икнул от испуга. Я машинально резко повернулся и со всего размаху ударился лбом о шершавую стену. Руки сами стали ощупывать неровную поверхность. Вдруг пальцы уцепились за что-то холодное. Я рванулся, пытаясь разглядеть, за что держусь. Мои достаточно длинные, по-дурацки покрашенные яркие волосы взметнулись в воздух под действием внезапного сквозняка. Я зарылся в них пальцами, слегка перебирая пряди, от которых исходило слабое, успокаивающее свечение. Свет…значит, здесь есть свет, но где? Что подсвечивает мои волосы? Тут же совсем близко раздался пугающий меня звук. Я вскрикнул, в груди поднималась паника. Я сжался у холодной стены в отчаянии…

…– Джерард! Джи!

Меня грубо трясли за плечи. Я пытался отбиваться и что-то кричал. Но главное, – я рыдал, как самая настоящая истеричка…

========== 1. Обмен ==========

Просыпался я медленно, и от этого мой кошмар становился все мучительнее. Наконец настал момент, когда я осмелился открыть глаза. В комнате царил полумрак, или это рябило у меня в глазах черными мушками? Как это случалось уже не первую ночь, окончательно очнулся я, лежа на животе и приподнявшись на локтях, утопающих в подушке. Я сразу же поймал себя на том, что скулю, как щенок. Я тряхнул головой и медленно опустился на мокрую от моих собственных слез подушку. Дыхание мое стало тише и ровнее, и я про себя отметил, что Фрэнк тоже не спит. В принципе, я и не ожидал услышать мирное сопение соседа по комнате. Спустя минуту, – и снова ожидаемые действия, – тишину нарушил его тихий басок:

– Кошмары, да?

Я медленно повернулся на бок. После таких вот пробуждений я часто находился в полуобморочном состоянии: ничего не видел и то и дело проглатывал комок, стоящий в горле и вызывающий тошноту. Заботливый Фрэнк не стал включать полное освещение, ограничившись настольной лампой. Я неторопливо окинул его взглядом чуть привыкших к свету глаз. Неприветливый гроза пансиона лежал на боку, откинув с плеча одеяло. Я ожидал увидеть в его взгляде укор, но его не было, взгляд был абсолютно неосмысленным, как у любого разбуженного перед рассветом человека.

– Ох…извини. В который раз я бужу тебя своими воплями?

– Всего лишь второй, – усмехнулся Айеро и отвел глаза. – Я бы и не проснулся, если бы ты не начал реветь. Ты же знаешь, мне абсолютно безразличны крики, дрели и взрывы. Но уж такого жалобного плача даже я не выдерживаю.

Мне стало невероятно стыдно. И чего мои кошмары вечно доводят меня до слез?

– Я понимаю, что Ким был твоим лучшим другом…

Да, он действительно был моим другом. С этим не поспоришь. Да он был моим глотком воздуха. Но от Фрэнка о нем было слышать странно и неприятно.

– Он погиб и…

– Ты ни в чем не виноват.

Я посмотрел на своего соседа. Мы никогда не были особо близки, но эта игра затевалась между нами уже с неделю.

– Это произошло на каникулах. Хватит ныть, или я наплюю на наше соседство и поколочу тебя.

Как бы грубо не звучали слова Фрэнка, но им удалось привести меня в чувство.

Видимо, Фрэнк понял это, потому что благосклонно предложил мне выйти на перекур.

– Я не хочу, – вышло тихо, но мне было все равно. Айеро еще немного потоптался на пороге комнаты, пожал плечами и оставил меня в одиночестве.

Я медленно сел и обхватил себя руками, запуская пальцы в волосы. Меня снова накрывала волна боли.

Я родился в тихом и, я сказал бы, грязном Нью-Джерси. Мама итальянских кровей, папа-шотландец. Как уж их судьба свела, не знаю. Но родился такой вот я. И мой брат – Майки.

В отличие от брата, я не приживался ни в одной школе. Не приглянулся я местным, ну и хикковал. Изгой, одиночка – называйте, как хотите. И теперь я здесь, в пансионе, далеко от дома. Это единственное место, где меня не задирали. И как вы, наверное, догадались, потому, что с главарем всех здешних банд я был связан соседством. Тут я мог спокойно учиться и наконец нашел себе друга.

Но Кима больше нет. Поехал на каникулы к родителям и утонул в местном водоеме. И я жалею, что не остановил его. Да и как я мог не отпустить его к семье? Он вычеркнут из списков пансиона, но память ранимой истерички, вроде меня, запечатлела его образ навсегда.

С тех пор, как мой друг погиб, мои сны разом окрасились в черный. Это была сплошная гнетущая тьма. И лишь изредка в ней возникали белые фигуры безликих существ. Таким снам я дал название – «черные парады». Силуэты неспешно двигались куда-то, унося меня в мир боли и печали.

Такие изменения меня вовсе не порадовали. Сны – это мое все. Только в них я живу. Живу, а не существую. В них я постоянно меняюсь, меня перебрасывает из одного места в другое. Но каждый раз я чувствую, что сейчас я идеален, сейчас я стою там, где я нужен.

Однажды я был во сне эксцентричным преподом, в другой раз я был даже старше и видел своих детей. Даже в пансионе бывал, но все было лучше, чем в реальности. Все во снах так, как я хочу.

Я поднялся с постели и подошел к небольшому окну в нашей комнате. Из него открывался вид на внутренний дворик. Меня это очень не устраивало, но днем даже забавно было наблюдать, как в окнах пансиона мелькают фигурки учеников и учителей. Тем более под нашими окнами находилось укромное местечко для перекуров старших. Сейчас «уютный уголок» пустовал. Да и не удивительно. До подъема оставалась еще четверть часа, а у Фрэнка было свое место.

От окна сквозило, и я отошел обратно к кровати, выключая лампу, и ложась в измятую постель. Тут же вернулся и мой сосед. От него всегда пахло хорошими, дорогими сигаретами. Не знаю, откуда он их брал, но мне было завидно, что Айеро мог без проблем раскошелиться на табак.

– Зря не пошел, воздух, что надо! Будто на альпийских лугах меня пасли.

– Но пахнет от тебя, как от паровоза, – машинально парировал я. Настроение мое налаживалось, однако Фрэнк снова вернулся к теме недосыпа по ночам.

– Знаешь, даже такая потеря не должна настолько тебя угнетать. Он приходит к тебе во сне в виде зомби? Вампира? Бу! – Айеро сделал резкий шаг ко мне, заставив меня отшатнуться, и хрипло рассмеялся.

Я покачал головой и прикрыл глаза.

– Нет, это ты пугаешься моего рева, будто слышишь плач малютки привидения.

Мой сосед несколько минут рассматривал меня, словно пытаясь уловить мою схожесть с привидением из немецкой сказки. И если я был в тот момент бледным, то это должно было удовлетворить его интерес.

– Ладно, соглашусь. Я хотел тебе тут предложить выгодную сделку, – произнес он спокойно, чуть прищурив глаза. Я начал подозревать шутку и сразу же выдал:

– Ты собираешься накачать меня наркотой? Или от чего там единороги снятся? – В конце фразы у меня вырвалась нервная усмешка, и я сжал в кулаке край одеяла.

Айеро негромко рассмеялся. Смех его был прокуренным, скрежещущим, словно несмазанные петли. Осознав, что смеется жутко, мой сосед прокашлялся и продолжил:

– После наркоты ты вообще не сможешь спать, детка. И, если ты об этом, я не имею никакого отношения к наркотикам, не смей меня подозревать, – тон его был резким. – Я о другом, – Фрэнк приземлился на край моей кровати. В той недовольно взвизгнула пружина. – Если ты так мучаешься из-за своих кошмаров, то почему бы тебе не отдать их мне?

« Да я бы с радостью, но ты баран, это невозможно! » – Чуть было не прокричал я. Его предложение озадачило меня. Нет, я был бы абсолютно не против, но сны – не вещи, их за астральное-то что-то принять сложно. Видимо, мое недоумение отразилось на моем лице, потому что Фрэнк незамедлительно перешел от плана к действию.

– Вуаля! – Он кинул свою подушку мне. Я неуклюже поймал ее и крепко и нелепо сжал ее в руках. И вот тут-то планам Фрэнка и суждено было рухнуть: из подушки посыпались во все стороны перья, да так, словно бы в нашей комнате преждевременно наступила снежная зима.

Несколько секунд я сидел в полнейшем оцепенении. Затем же я отмутузил Айеро так, как никогда раньше. Откуда у меня взялись силы и смелость наброситься на грозу пансиона? А нечего сны трогать, это святое.

Когда мой пыл слегка поугас, мой сосед решил, что пора бросаться в бега и с улюлюканьем вылетел в коридор. С трудом переводя дыхание, я направился обратно к кровати, ступая босыми ногами по вороху перьев на полу.

А если бы он не обманул? Ведь я действительно был не против новых ощущений. Я сильно горевал с тех пор, как мои сны превратились во что-то непонятное, опутывающее меня липкой паутиной страха. Сны Фрэнка, конечно, не мои, но кто сказал, что его « мирок» мне не понравится? Однако будучи вне воспоминаний хозяина подушки «мирок» все же мог хранить в себе что-то очень личное…

Я помотал головой. Айеро просто пошутил, это и ежу понятно. Просто хотел отоспаться на моей целой подушке. Но если все-таки… Да нет. Такую муть, что снится мне, стыдно кому-либо показать.

Айеро и не подозревал, насколько смог меня заинтересовать. Нет, он не знал, что я буквально коллекционирую свои сны. Безусловно, он видел, какая я ленивая задница, и не упускал никогда момента меня этим ласково подразнить. И моя медлительность проявлялась не только в любви к квартету «простыня-подушка-одеяло-да скрипучая кровать». Я любил в тишине почитать комиксы, а во сне даже умел их рисовать. Околачивался в тихих местечках, чтоб не трогал никто, гулял совершенно один, постоянно прибывая в мечтах, похожих на мои сны.

В коридоре послышались шаги. Фрэнк скользнул обратно в комнату, не глядя на меня, а затем по всему крылу разнесся звонкий голос:

– Подъеееем!

– А мы уже бодры и веселы, да, Джи? – Спать моему соседу точно не хотелось.

Я запустил в него выпотрошенной подушкой.

========== 2. Сон на двоих ( философская ) ==========

«Привет», – шепнуло мне мое отражение в зеркале.

– Привет, – ответил ему я, разглядывая прыщик на щеке.

Мне 15. Я еще странный и нелепый. Словно наспех вылепленный из комочков пластилина разных цветов. Я говорил про свои волосы? Еще совсем недавно они были темными и непримечательными. Но меня сумели уговорить на красный. Правда, недолговечная краска подсмылась, и теперь я был рыжим, и…это было мило. Я был бледным все детство. Глаза сейчас казались немного ввалившимися, но это просто из-за синяков вследствие недосыпа. Скулы хорошо выраженные, но щеки кругловаты. Если честно, я даже считал себя толстым, но никто вроде бы этого не замечал. Я смыл с себя последние остатки сна и поспешил на завтрак.

На четвертом уроке меня и еще нескольких парней отправили в наш актовый зал. Близилась весна, и зимние украшения пора было снимать.

Этот зал всегда мне нравился. Он был вовсе не большим, но уютным. Мне даже хотелось повыступать на этой скрипучей сцене. Но сейчас я мог лишь бродить по ней, снимая с занавесок плакаты и сдирая со стен пожелтевшие бумажные снежинки.

Я всегда бережно относился к вещам, (не то, что Фрэнк). Учитель сказала, что мы можем срывать приклееные снежинки, вырезанные явно каким-то великим рукодельцем, без всякого сожаления. Но я не мог. Я осторожно отклеивал ажурные картинки и думал о том, что вот так же людей срывают с их мест. Висел человек на небосклоне известности, и все им могли любоваться. А потом кто-то взял и аккуратно подковырнул его личность ногтем. А многие даже не срамясь могут сорвать с пъедистала судьбы, покидать разрозненные ошметки в забытье с остальным «мусором». Кто-то так же велит им не жалеть выцветшую бумагу, мол, вырежем новых известностей. Но пройдет немного времени; сначала без сорванных картинок будет непривычно, а затем их забудут напрочь, небрежно забросив на самые дальние склады памяти. Вот и мои сны выцвели, словно тонкая бумага на солнце и пыли…

Сидя на остальных уроках, я все размышлял о Фрэнке. Я решил про себя все же попробовать заменить сны и активно боролся с тем, чтобы не заснуть прямо на уроке.

Вторую половину дня я провел на улице, прогуливаясь по не очень ухоженному дворику. Конец февраля отличился повышенной влажностью: дни напролет моросил мелкий дождь. Моя слишком легкая для зимы куртка моментально вымокла, но я не спешил укрыться от мороси под крышей. Мне нравится дождь. Я люблю подставлять ладони под тяжелые капли, светло улыбаюсь и широко раскрываю глаза, как какой-нибудь безумец, впиваясь взглядом серое небо, затянутое тучами. Но сейчас моя идиллия была нарушена ворчанием дворника. Грубым рывком за рукав он переместил меня под навес небольшого, сарайного вида строения. Я послушно прильнул к холодной стене и тут же услышал раздающиеся внутри приглушенные возгласы. В другой раз я переждал бы дождь под козырьком и ушел. Но в тот момент я поймал себя на том, что вхожу в полутемное помещение и прислушиваюсь.

Строение было двухэтажным, и голоса переговаривались на маленьком чердаке, куда вела узкая лестница. Я пересек помещение и осторожно ступил на лестницу. Я задержал дыхание, и сердце стало стучать громко, сотрясая тело. Я продвинулся, пошатываясь, вперед. И тут, буквально в метре от меня возник шум, будто кого-то волочили по полу. Протиснувшись между перил и тихо соступив обратно на пол, я затих под лестницей, уже понимая, что оказался не в лучшем месте не в лучшее время. Хотя наш пансион был и цивильным, но избиения и издевательства здесь тоже приключались.

Двое парней проволочили чье-то тело к еле заметной дверке возле лестницы. Запихнув бесчувственную тушу в чуланчик, они, довольно ухмыляясь, опустились на верхнюю ступеньку. Я следил за ними одним глазом и боялся вздохнуть.

По-видимому, им не терпелось переговорить о чем-то, потому как скоро я услышал знакомый мне голос и вздрогнул, вперившись взглядом в знакомую мне фигуру. Я узнал его. Фрэнк был чересчур доволен собой. Устраивать разборки после уроков для него было обычным делом. Но смутило меня то, что он был без своей компании, лишь с одним из них. Хотя кто в такой дождь вообще чинит «правосудие»…

…– С Уэем что-нибудь вышло?

Я снова вздрогнул. С чего бы им говорить обо мне?

– А ты как думаешь? Дрянная подушка расползлась по шву.

Это было не подстроено?

– Ну не переживай ты так. Ты уверен, что тебе сказали правду?

– Да. Мы должны попасть в один сон, я уверен.

Я чувствовал уже себя так, словно по моему телу непрерывно гулял ток. Мне еще больше захотелось провернуть авантюру с подушками. Но ему-то это зачем?

– Он тебе так сильно нравится?

– Очень, – нежность в голосе Фрэнка меня напугала. А тот все продолжал:

– Он вроде тихоня такой, а в моей комнате он рыжая, бойкая, языкастая бестия.

– Но он не д…

Слушать далее у меня просто уже не было сил. Как раз в этот момент из чуланчика донеслись вопли очнувшегося. Фрэнк с приятелем тут же оказались на ногах и подперли дверь, а я, воспользовавшись ситуацией, рванул прочь.

Я бежал до самого пансиона, не оглядываясь, измочил брюки и сильно запыхался. Оказавшись в здании, я прошлепал по коридору до ближайшего подоконника, оставляя за собой дорожку мокрых следов. Взгромоздившись на подоконник, я закрыл лицо руками и тихо захныкал. Я ничего не понимал, мне было страшно, но в то же время я точно для себя решил: я проверю теорию Айеро.

========== 3. Мирок ==========

Я повертел в руках подушку Фрэнка. Перьев в ней осталось катастрофически мало, подушка порядком похудела. Отругав про себя Айеро и обозвав его «грозой подушек», я невольно улыбнулся. Положив свою подушку на кровать Фрэнка, я быстро разделся и лег. По стеклу снова стучали капли дождя. За этот день я порядком вымотался, да и под мерный шум дождя клонило в сон. Но я точно решил, что дождусь этого обалдуя и разыщу его в своем очередном ночном кошмаре. В том, что сон будет мрачным, я не смел сомневаться. Я видел за ужином Айеро весьма потрепанного. Похоже, его жертва все же выбралась из чулана и наваляла нерадивому гангстеру.

*

Я помахал соседу рукой и сел рядом, придвинув к себе тарелку. Тут же принявшись уплетать блинчики, я как-то не подумал завести с ним разговор. Я не понимал, что он чувствует ко мне и чего хочет на самом деле от меня. Да и не хотел я, чтобы он по моим глазам прочитал, что я стал сегодня свидетелем его поражения.

Фрэнк ухмыльнулся. Ухмылка вышла кривоватой, и я беспокойно повернулся к нему, заранее обливаясь потом.

Айеро поковырял в зубах вилкой, задумчиво лицезрея лес за окном, почти полностью скрытый пеленой ливня. Затем он отряхнул руки и вновь воспроизвел адресованную мне улыбку.

– Что? – Поинтересовался он.

Я дернул плечом и поднес к губам чашку с чаем. Фрэнк протянул руку к моему лицу. Я в страхе отшатнулся и зажмурился, но он всего лишь, (хотя как на это посмотреть), заправил прядь моих волос за мое ухо. Его рука скользнула по моей щеке, Айеро продолжал улыбаться. На мой недоуменный взгляд он ответил следующее:

– Рыжий котик…

Я сильно раскраснелся и, не доев, встал из-за стола и направился к себе. Мое лицо горело.

«Чертов гей!»

*

Я долго ворочался не то ли от волнения, не то ли от того, что одеяло было слишком уютное. Наконец, я улегся и подумал о том, как же мне хорошо здесь живется. Мне сильно повезло, что я был в хороших отношениях с влиятельным Айеро. Но теперь я не знал, чего ждать от него, и мне было не по себе. Поймав себя на том, что слишком много думаю о нем, я вдруг услышал скрип. Это дверь известила меня о приходе соседа. Я тут же сел на кровати и напрягся. Айеро прошел к своей кровати и изрядно удивился, увидев мою подушку на своей постели. Я внимательно посмотрел на него.

– Я хочу встретиться с тобой там.

Фрэнк послушно положил голову на мою подушку.

*

Я совершенно не помню того момента, как оказался в своем сне. Реальность сновидений зыбкая, перед глазами, словно кадры в клипе, мелькал урывками пейзаж. Во снах так всегда. Но я за всю свою сонную практику научился управлять сном, и потому уже спокойно оглядывался.

Я стоял на краю заасфальтированной дороги. Мимо меня проехали несколько машин, обрызгав меня дождевой водой. Дождь моросил так же, как и в моей реальности, и в неровностях дороги уже образовались лужи. Я отошел ближе к размытой обочине. Местность напоминала окраину какого-то города. Укрывшись под зонтом, который по неведомой причине оказался у меня в руке, я побрел вдоль дороги. Я решил не судить по первому впечатлению, хотя мне уже несколько минут настойчиво казалось, что я снова в одном из своих кошмаров. Хаотично взмахивали ветвями деревья, завывал ветер и мне было очень холодно. Не знаю, вполне могло оказаться, что это просто сны Фрэнка вообще черно-белые.

Однако вскоре я увидел впереди мрачную церковь. Все ясно. Я опять у себя, на «черном параде». Я крыл Айеро всеми известными мне ругательствами. Возле церкви группами стояли люди. Некоторые поднимались по ступеням ко входу и заходили внутрь. Я поступил примеру последних и нырнул в темный притвор.

В главном помещении было много рядов скамей. Людей внутри пока было немного, отсилы десяток. И все они повернулись ко мне.

Поднявшись со скамьи, ко мне подплыла молодая девушка, утирая с сильно накрашенных глаз одинокую слезу. На ней было черное платье в пол, и черная вуаль прикрывала лицо. Она мягко тронула меня за плечо.

– Джи, милый…

Но я не шелохнулся. За ее спиной я увидел черный, как ее платье и вуаль, как воронье перо и смоль, гроб.

Девушка выглядела теперь еще более обеспокоенной, чем прежде. Она пристально всматривалась в мое лицо и я невольно опустил голову.

– Мы все знаем, какая это потеря для тебя, Джерард… Ах… Такой день, такой ужасный день…– Она икнула и вновь вытерла с щеки потекшую тушь. – Не плачь, солнышко, ОНА счастлива на небесах…

Ее поведение напрягало меня все больше и больше. К тому же я почувствовал на себе взгляды.

– Простите, но я…

– ДЖЕРАРД! – Меня буквально снесли. Я ощупал спину налетевшего на меня, и сквозь пальцы заскользили чьи-то длинные волосы.

– Куда ты уходил?! Я искала тебя! – Женщина заботливо поправила воротник моей рубашки. Я пригляделся к ее знакомым мне чертам, и мое сердце ухнуло в пятки.

– Мам?..

Мать подняла на меня растерянный взгляд. Я был на пределе. Что здесь, черт возьми, происходит?

Я поспешно взял ее за руки:

– Что…что происходит? Мам, пошли отсюда, прошу…– Она прервала меня уставшим покачиванием головы и пощупала мой лоб.

– Скоро все закончится, милый. Можешь не оставаться на поминки, если не хочешь. Только ничего не делай с собой, – мама беспокойно ощупала мои запястья, и я почувствовал, что в этом сне я знал, что значит резаться.

Девушка в вуали принялась успокаивать мою мать:

– Донна, ты не должна так переживать, Джерард разумный мальчик. Он знает, что Хелена не хотела бы, чтобы он так сильно убивался…

И тут меня затрясло. Я вдруг всем сердцем пожелал Фрэнку всех зол, какие есть на свете.

Только не бабушка…нет…

Хелена была моей бабушкой и моим наставником по жизни. Она учила меня всему и причем так интересно, что я хотел все больше узнавать о том, о чем она мне говорила. Я мог все выходные проводить только с ней и ее рассказами и даже предпочитал ее общество обществу скучных сверстников. Может, потому я и не уживался в их компаниях.

Я пулей рванул к выходу. Мать снова запричитала, а девушка в черной вуали закружила вокруг нее, пытаясь успокоить.

Вырвавшись из церкви вновь под моросящий дождь, я стал рыскать взглядом в толпе. Ярость поднималась во мне, как огромная волна цунами, и чем дольше затягивались поиски Айеро, тем больше крепчала во мне слепая злость. Наконец, я нашел его. Совершенно случайно, несясь через лужайку и уже ничего не видя от боли. Я столкнулся с ним лоб в лоб и сразу же мертвой хваткой вцепился пальцами в его руку. Я тащил его вдоль все время поворачивающей стены, а он что-то кричал, пытаясь достучаться до меня. Но я просто не слышал его.

Я толкнул Фрэнка в стенную нишу так, что ее выступ подбил его под колени. Тот неуклюже уперся рукой в стену и уставился на меня невинным и удивленным взглядом.

– Зайчик, что случилось? – Он немного оправился от шока и потянулся к моей руке. Это ласковое обращение сначала ввело меня в полнейший ступор, а затем разъярило еще больше. Я ударил Айеро по руке и закричал:

– За что мне это?! Зачем ты сделал мой сон еще хуже?! Почему она умерла?!!!

Первую часть вопроса, Фрэнк видно не понял, он не так хорошо ориентировался во снах, зато после последнего моего предложения ласково улыбнулся.

– Ты до сих пор так сильно волнуешься… Не кричи, пожалуйста. Просто иди ко мне, котик…

Ответом на его слова стали мои рыдания. Я больше не мог этого выносить.

– Почему ты так со мной разговариваешь?! Ты не понимаешь?! Мне плохо! Мне очень, мать его, плохо! Просто ответь!! Чего ты ко мне лезешь?!!! – Фрэнк снова потянул ко мне руки, и я продолжал наносить ему удары. Он вздохнул.

– Зайка… – Он перехватил мои запястья и сильно сжал их, не давая мне драться. Я издал сдавленный сип и не успел толком вдохнуть, как мои губы потонули в горящем огне. И этим огнем были губы Фрэнка.

Я обессилел и не мог пошевелиться. Шок отбирал у меня много сил. Фрэнк подхватил меня и прижал к себе. И все продолжал целовать, нежно покусывая мои губы, обжигая их кончиком языка. Я застонал, от уголка губ пошла к подбородку блестящая полоска слюны. Я замотал головой и оторвался от Фрэнка, слабо уперевшись руками в его грудь. Переведя дыхание, я начал жалобно плакать. Фрэнк долго гладил меня, целуя в лоб, а затем схватил за руку, я почувствовал резкий рывок. Не было уже ни церкви, ни похорон. Лишь гнетущая тьма и монстры моего « черного парада». Фрэнк тащил меня куда-то, я пытался бежать от своих страхов, разгоняясь все больше. Внезапно Айеро развернулся ко мне, обвивая меня своими руками. А я влетел в его горячую грудь, задыхаясь от плача…

*

Я бился в объятьях Фрэнка и кричал очень громко, перекрывая дождь. Он хлопал меня по щекам и тряс за плечи, пока я не открыл глаза. Я затих на несколько секунд, а затем сбросил его с себя и вскочил с кровати. Я смотрел на него абсолютно безумным взглядом.

– Джи…

– ЭТО ЛИЧНОЕ! ЭТО ТВОЕ ЛИЧНОЕ!! – Я отступил от Фрэнка назад и чуть не опрокинулся на его кровать. Я схватил первое, что попалось мне под руку, и зашвырнул в Айеро. Моя собственная подушка с громким треском лопнула по шву.

========== 4. Испанские страсти и полнейшая бессонница ==========

После этой ночи я чувствовал себя хреново. Совсем хреново. Я не мог поверить, что во снах Фрэнка я предстаю в таком унизительном свете. Неужели он так разговаривал со мной у себя в голове? Представлял, как целует, а, может быть, даже что-то большее? Меня тошнило. Еще и смерть бабушки привиделась мне. И я опять ревел на весь пансион. Мне было настолько стыдно, что на уроках я не поднимал головы, даже когда меня просили ответить. На перемене ко мне подошел наш староста и спросил, что он может сделать для меня, чтобы я уже перестал хандрить, но я лишь покачал головой. Как я мог рассказать ему? Да и думал он не то: что я хандрю из-за учебы и оценок.

На лабораторной по химии ко мне на парту прилетела записка. Она угодила прямо ко мне в пробирку, и вытаскивал я ее щипцами. Край записки тихо шипел, вступая в реакцию с каким-то из веществ. Я аккуратно развернул ее и вздохнул. Послание было от Фрэнка.

После урока вместо того, чтобы направиться в столовую, я пошел в совершенно противоположную ей сторону. Фрэнк умчался раньше меня, и я уже готовился к тому, что он меня поджидает.

Я зашел в туалет и тихо закрыл за собой дверь. И боязливо замер, увидев стоящего у раковины Айеро. Я машинально, поддавшись внезапному желанию поскорее убежать, положил руку обратно на ручку двери, но Фрэнк тут же подался вперед и схватил меня рукав.

– Только во сне умеешь отношения выяснять? Эта черта в тебе бесит меня, Уэй, – он силой втянул меня во второе помещение, где находились кабинки. Я дрожал с ног до головы.

– Тогда почему я вообще нравлюсь тебе? Зачем это все?

– Это не твое дело.

– Нет, мое! Скажи, чем я тебе так сильно нравлюсь? Почему я?

– Просто нравишься и все! – Огрызнулся Фрэнк. – Ты долго еще издеваться надо мной будешь?!

Я не был таким уж слабонервным, как могло показаться, но сразу смекнул, как себя надо вести с Айеро. Я испуганно шагнул назад, и мои глаза, словно бы они были глазами искусного артиста, моментально наполнились слезами. Это подействовало.

– Ох, котик… – Фрэнк потянул руку к моему лицу. Я даже позволил ему потискать мою щеку, жалобно шмыгая носом. Но потом я откинул с лица волосы и спросил:

– Как долго это продолжается, Фрэнк?

– С ноября.

– Да ты мог двадцать раз изнасиловать меня за это время!

– Но не изнасиловал же. Ты очень плохого обо мне мнения, Джи.

Я тяжело вздохнул. За что мне это?

– Ты полюбишь меня. Стопудово полюбишь.

– Размечтался, – фыркнул я и вылетел из туалета. Моя душа была в смятении.

*

Время близилось к ночи, и я уже ясно осознал: спать я не буду. Слишком много мыслей крутилось у меня в голове. Да и не хотелось увидеть моего соседа еще и во сне. Я все время думал о нем, думал так усиленно, что болели виски. Чертов Айеро.

Натянув на себя толстовку, я застыл посреди комнаты и постоял так немного. Я услышал приближающиеся шаги и поспешил выйти. В коридоре я столкнулся с Фрэнком. Я поторопился пройти мимо, а тот выдохнул сигаретный дым над моим ухом и шепнул:

– Возвращайся пораньше, моя капризная принцесса.

*

Мне удалось выскользнуть из пансиона незамеченным. Отойдя от здания подальше, я замедлил шаг и просто шел в рандомном направлении, дыша холодным, щекочущим легкие воздухом. Я шел по аллее, параллельной центральной, где заросли были особо густыми и скрывали бы меня от посторонних взглядов из окон пансиона. Неизвестно как, но я вышел снова к тому сооружению, где подслушал разговор Айеро и его друга. Похоже, я сделал круг. Я подошел к двери. Она была закрыта на один только брус. Опять же, не знаю, что мной руководило, но через пару минут я уже был в темном помещении. Я поднялся по той самой лестнице на чердак.

Здесь было достаточно пусто. Дверь чулана нараспашку. Будто сюда с того дня никто так и не приходил. Я побродил бесцельно по небольшой комнатке. Мне почти не было страшно, только изредка я оборачивался и пристально смотрел на открытую дверь чулана.

Мне становилось скучно. От нечего делать я пнул прислоненный к стене кусок фанеры. Тот не выдержал удара и с шумом упал на пол. За ним оказалась дыра в стене, словно кто-то вытащил несколько кирпичей из кладки. Я наклонился и увидел там коробку. Это уже было что-то новое. Я потянул ее на себя. Та была нетяжелой и легко выехала на запыленный пол. Я осторожно опустился перед ней на колени. В коробке лежали тетради. И черт меня дернул в них заглянуть.

Я вытащил всю стопку разом, и потому сразу же заметил самую нижнюю тетрадь. Она просто обязана была быть вместилищем чего-то суперсекретного. На обложке красовались надписи наподобие « кто откроет – тому транда» и даже более непристойные. И я это открыл.

Назад к карточке книги "Сновидения (СИ)"