Текст книги "Russian Mafia 2 (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Нормальный расклад, – осторожно ответил Олег. – А можно вложиться в тебя? Наши деньги адамовские?
– Базара нет, – Жека стряхнул пепел. – Желание есть – вкидывайте. Процент больше снимите. У вас же и заинтересованность будет, чтоб всё работало как надо.
Побазарили ещё о том и о сём, а потом завалились спать. По пацански, на полу. Ехать уже никуда было неохота…
Утром разбудила Сахариха, весёлая и довольная. Она шуршала на кухне, жарила яичницу с колбасой, разогревала остатки тушёного мяса, найденные в холодильнике у Клауса.
– Макс, блин! – слегка недовольно пропищала Сахариха. – У тебя словно мышь тут повесилась! Где жратва?
– А? Что? – взъерошенный, разбуженный Клаус словно подскочил, услышав её голос. – Да… Извини… Нету хавчика!
– Ха! Передо мной-то что извиняться! – поучающим голосом сказала Сахариха. – Я ж вам лучше хотела сделать. Хотела завтрак вам приготовить.
Странное дело – в квартире сидели люди не бедные, а некоторые так вообще миллионеры, а жрать было мало. Но всё-таки разделили всё, что было, по-братски, вплоть до последнего куска хлеба. Жека смотрел на жующих пацанов, на Сахариху, на Милену, слегка сбросившую робость и тоже с аппетитом поедающую скудный завтрак, и думал, что это ЕГО люди. И о них он будет заботиться всегда и везде. Точно такое же чувство на него накатывало, когда в далёкой холодной Сибири праздновали Новый год в кооперативе «Удар». И небольшая часть той компании даже сейчас сидела здесь – Сахариха и Клаус. Ну что ж, значит, надо жить здесь и сейчас… Вспоминая прошлое и думая о будущем…
Глава 20
Франкфуртская опера
В конце марта 1992 года театральная труппа «Эридан» была полностью готова для выступлений в ресторане «Тенебрис». Репертуар был абсолютно новый, созданный специально для этого заведения. Жека не хотел тащить в свой ресторан то, что показывали ранее. Это должен быть абсолютный эксклюзив, который будут показывать только у них! На это ушло какое-то время.
Жека понимал, что на улице Швайцер они порядком наследили, и умный детектив мог выйти на театр «Эридан», у входа в который рано или поздно нашли бы спрятанные трупы нацистов, а потом вышел бы на того, у кого труппа сейчас работает, и присмотрелся бы к Жеке. Поэтому театр на той улице был тут же закрыт и номинально исчез из любого поля зрения.
По поводу бойни, учинённой в баре «Валгалла», был большой шум. По телевизору показывали, что неизвестная преступная группировка ворвалась в помещение бара и расстреляла 24 человека. Полицейский комиссар указал на принадлежность убитых к неонацистской группировке «Белая ярость», которая, как и все нацисты, лишь избивала и убивала рядовых мигрантов, честно работавших таксистами и мелкими торговцами. На этнические преступные группировки из Африки и Азии «Белая ярость» никогда не покушалась, зная, что итог может быть именно таким. Основная версия, озвученная полицейским комиссаром, это конфликт «Белой ярости» с этнической группировкой в африканском квартале, которая решила закрыть вопрос с неонацистами кардинально.
В новостях также показывали, что во Франкфурте продолжились разборки с участием итальянской мафии. В пример приводился факт расстрела неизвестными киллерами уже второго высшего члена семьи Моретти. Преступление было совершено глубокой ночью, и свидетелей не было. Фабрицио Моретти с двоюродным братом и двумя низшими членами клана были расстреляны прямо в своём автомобиле. Среди подозреваемых могли быть кланы Дженовезе и Гамбино, но их самые ярые представители вроде бы давно уехали в США. Впрочем, со стопроцентной вероятностью комиссар об этом сказать и не мог – мафия жила скрытно, и полиции до сих пор не удалось внедрить ни одного крота в местные итальянские кланы.
Через некоторое время в районе Заксенхаузен произошло ещё одно чрезвычайное происшествие. Два бомжа были тяжело травмированы при попытке проникнуть в неизвестное помещение, которое много лет назад было мастерской по ремонту дизельных судовых двигателей. Входная дверь в формально заброшенную постройку оказалась искусно заминирована. Полиция с помощью спецустройств и взрывотехников внимательно осмотрела постройку и прилегающую территорию, обнаружив ещё несколько мин-ловушек, по способу установки похожих на те, что ставятся профессиональными военными в горячих точках. В здании растяжки были обнаружены почти на всех дверях. Также заминированы оказались два автомобиля, стоявших у постройки.
Внутри здания нашли четырёх убитых бойцов неонацистской преступной организации «Белая ярость», представителей которой до этого в большом количестве убили в баре «Валгалла». Похоже, и в первом, и во втором случае действовали одни и те же лица. Полиция объявила награду за информацию о преступниках.
На время вокруг тщательно создаваемой Жекиной империи распростёрлась тишина. Ресторан работал вовсю, так же как и ночной клуб. Прибыль пошла, но пока ещё не отбивала вложенных денег. Но сам факт этого грел Жеке душу. Теперь можно было запускать вторую очередь строительства – гостиницу на третьем этаже здания бывшей психушки. Жека привлёк всё тех же подрядчиков, что трудились и на постройке ресторана и клуба. Проект и строительство Жека тоже предоставил Сахарихе и Эмилии. У самого стояли более глобальные задачи. Самая главная из которых на данный момент – войти в число не только богатых, но и авторитетных людей Франкфурта. Заиметь знакомых во власти, в полиции и госбезопасности. В России без таких подвязок, как привыкли говорить земляки, и думать было нечего о том, чтобы заниматься чем-либо серьёзным выше уровня шиномонтажки. Правда, в России существовал ещё такой нюанс, как обладание «крышей». Защитой предприятия от вымогательств. Но в Германии почему-то этот вопрос не был актуальным. А возможно, о Жекином бизнесе большие акулы ещё ничего не знали.
Где завести полезные знакомства в среде высокопоставленных людей? Жека рассчитывал, что в ресторане. Что как только заработает «Тенебрис», в него будут захаживать и миллионеры и люди во власти, и высшие чиновники -правоохранители и даже аристократия. Но этого не пока случилось. Реклама о ресторане крутилась во всех СМИ и день и ночь, и народ вроде шёл. Платёжеспособный народ. Средней руки коммерсанты, адвокаты, богатые врачи. Но тех, кто Жеке был нужен, среди посетителей пока не наблюдалось. Их надо было где-то искать в другом месте. Туда, куда они с Сахарихой ещё не хаживали. Например, в оперу, куда, судя по газетным статьям, любил ходить мэр Франкфурта и другие чиновники, вплоть до шефа полиции земли Гессен.
– Свет, чё то всё сидим взаперти, – смущённо сказал Жека. – Давай хоть сходим развлечемся куда…
– На дискотеку? – радостно улыбнулась Сахариха. – Давай сходим! Урааа!
– Да не, Свет, не на дискотеку! – возразил Жека. – Ну мы чё, малолетки какие, хрен знает где тусить? Мы люди богатые. Нам нужно знакомых в своих кругах искать. Среди банкиров, промышленников, среди властей, в мусорах.
– Угу, вот тебя куда потянуло опять, – усмехнулась Сахариха. – Ты точно из-за такого же говна бежал из России. А сейчас собираешься опять туда смачно наступить. Вот скажи… Чё тебе всё не имеется? Дело открыли. Сиди себе спокойно и кормись с него.
– Свет, ты вроде бы права, – не согласился Жека. – Но давай посмотрим на это с другой стороны. Мы здесь уже три месяца. А по влиянию ничем не отличаемся от лотошника, торгующего пивом и сосисками. Вот реально ничем. Мне повезло, что я встретил мировых пацанов и они решились влиться ко мне в бригаду. Мы делаем дела, решаем проблемы, но у нас по-прежнему здесь ни хера не схвачено. На нас наезжали, мы отмахивались, но всё это только из-за моего везения. Но стоит только раз оступиться по мелочи, как нам придёт крышка. Любой мусор может штраф наложить за неправильную парковку или не вовремя уплаченные налоги.
– Ясно, – согласилась Сахариха. – Ты всё-таки хочешь наступить в говно по новой. Валяй. С чего начнём?
– Начнём с того, что нам нужно начинать тусовать там, где собираются люди высшего общества, – заявил Жека. – Опера, балет, выставки, благотворительность. Там мы повстречаем тех, кто будет нам полезен. Я прочухал, что почём, здесь есть хороший оперный театр, лучший в Европе. Только итальянская «Ла Скала» может сравниться с ним. Обладает всякими престижными премиями… В общем, весь высокопоставленный сброд тусуется там. Давай сходим. Сейчас там начинается премьера оперы Джакомо Пуччини «Принцесса Турандот». Это реально прикольная тема! Ты слышала?
– Нет! – недовольно возразила Сахариха. – Я в Москве на «Ласковый май» ходила! И на «Фристайл»!
– Ясно… – удручённо вздохнул Жека. – И всё-таки давай сходим. Нам нужно расти. Так надо.
– Так я разве против? – пожала плечами Сахариха. – Надо так надо. Туда наверное, платье надо вечернее?
– Надо, Свет! – согласился Жека. – И не только платье. Но и брюликов побольше. И я приоденусь.
– Брюлики? – усмехнулась Сахариха. – Ну, как скажешь… Когда за шмотом поедем?
Был у Светки очень весомый плюс – всегда она была безразлична к ювелирным украшениям. И такая привычка привита с детства. Выросла на районе, где за цацки и убить могли – пальцы девчонкам ломали и серёжки с ушей срывали местные гопстопщики. Сахариха, как сестра местного авторитета, конечно, пользовалась у местной пацанвы уважением, да и сама была по характеру наезжей, но всё же от залётных беспредельщиков это бы не спасло. Поэтому и не привыкла ни к кольцам, ни к цепям, ни к серьгам. Когда уже вернулся из тюряги её отец и стал смотрящим по городу, когда стала ходить везде она с охраной, тогда и стала обзаводиться скромными украшениями. Одно колечко из платины Жека сам ей подарил на днюху. Вот оно и сейчас на её среднем пальце…
– Сейчас поехали! – заявил Жека. – Затаримся по крупному, а завтра в оперу.
После завтрака, не откладывая дел в долгий ящик, съездили в оперу, на улицу Untermain-Anlage, 11, и купили два самых дорогих билета в вип-ложу, по 100 марок за каждый. Оперный кассир, пожилой мужик в форменной ливрее, наизусть знающий каждого завсегдатая этого известнейшего в Европе театра, внимательно посмотрел на двух молодых прилично одетых людей и мог бы поклясться чем угодно, что видит их впервые. Да и акцент у парня непонятный…
После того, как купили билеты, заехали в торговый центр Франкфурта под названием Karlschtadt, где на первом этаже находилось множество бутиков и магазинов, представляющих самые известные бренды. Ходили пару часов. За это время Жека купил себе чёрное длинное пальто Prada со стоячим воротником и поясом, два классических английских смокинга, пару итальянских кожаных туфлей ручной работы и несколько сорочек Гивенчи. Сахариха обзавелась тонким пальто из белоснежного кашемира, двумя вечерними платьями, белого и абрикосового цветы от Лагерфельда и туфлями Лори Блю под цвет платьев. И это было ещё не всё! В известнейшем ювелирном салоне Luxury Сахариха купила серьги из белого золота с бриллиантами и аквамарином, браслет белого золота с морским жемчугом и бриллиантами. На платье брошь из белого золота с шпинелью и розовым турмалином. На шею колье с громадным сапфиром и бриллиантами из белого, жёлтого золота и платины. И диадему. Из семи огромных синих танзанийских бриллиантов, громадного розового топаза и белого золота. Из-за этих бриллиантов в Танзании совершались перевороты каждую неделю, и сотни рабов умирали в джунглях у рудника Куллинан каждый год. Одно колье стоило как все остальные украшения.
Сахариха знала толк в украшениях, вкус у ней присутствовал, тут надо отдать ей должное. Вот кто бы стал брать в России белое золото? Кому оно нахер надо? Скажут ещё люди, что это не золото, а дешёвое турецкое серебро из ларька на рынке. В России было в моде жёлтое и розовое золото.
Для белого платья все украшения смотрелись идеально. Когда вернулись в гостиницу и Сахариха оделась в обновки, нацепила цацки, то Жека офигел – она стала похожа на принцессу. На жену или дочь миллиардера, не меньше. Всё, что она купила, указывало на высочайший вкус и имело громадную цену даже на вид. Впрочем, все обновки обошлись для Жеки не слишком дорого по его меркам – всего-то 500 тысяч марок. Вот если б миллион, то уже было бы жалко, а это ж тьфу. Копейки…
– Ну как? – Сахариха крутанулась на каблучках, разглядывая себя в зеркало.
– Прекрасно! – улыбнулся Жека. – А я как?
Сам он тоже нравился себе. Настоящий английский лорд. Чёрный классический смокинг с галстуком-бабочкой и платком-паше в кармане, чёрное приталенное пальто, идеально сидящее на Жекиной фигуре, шикарные туфли по тысяче марок за пару.
– Прекрасно! – в ответ усмехнулась Сахариха, подошла к Жеке, привстала на цыпочки, осторожно, чтобы не помять дорогой шмот, обняла шею руками и поцеловала. – Люблю тебя.
– Люблю… – задумчиво ответил Жека. – Но любовь чем-то надо подкрепить, моя дорогая. Ответить за базар, так сказать…
Сахариха громко рассмеялась, аккуратно сняла вещи и драгоценности, оставшись совершенно голой, за исключением туфель на шпильке и белых колготок с принтом Нина Риччи.
– А так? – Зелёные глаза лукаво смотрят на Жеку из-под длинных, свисающих на лицо белокурых прядей. Розовые соски на идеальных крупных грудях нахально торчат вверх. На подбритом лобке почти не видать белую полоску светлой шёрстки.
– А так… Просто офигеть! – прорычал Жека. – Берегись!
Потом был долгий, страстный и даже какой-то исступленный секс. Казалось, не занимались любовью вечность. После долго лежали, ничего не говоря и не делая. В голове у Жеки опять закрутились мысли на тему «а на хера мне это всё, вот же реальная жизнь». Но сразу же взыграл здравый смысл. Всему, что он делал, была весомая причина. Перед эмиграцией Жека не рассчитывал за границей брать деньги и власть. Хотел жить спокойно, заниматься чем-нибудь, что приносит интерес и радость. Спокойно и сыто жить. Но жизнь расставила всё по своим местам. Заграница не оказалась безмятежным раем, который он себе представлял. Здесь тоже надо биться за место под солнцем, и очень много любителей принести в твою жизнь лопату говна. Если в России худо-бедно он мог противостоять этому, то здесь пока не получалось. Европа была слишком законопослушна, сыта и слаба. Она не сможет защитить его от таких же, как он. Значит, придётся защищать себя самому. Так, как он привык…
Вечером следующего дня Жека вызвонил привычный лимузин «Роллс-Ройс». Перед тем как ехать, вызвонили парикмахера и мастера педикюра. Сахариха после этого блистала красивой укладкой и смотрелась с аккуратно уложенными и завитыми волосами, как американская кинозвезда 60-х годов. Вылитая Мэрилин Монро! Жеке мастер тоже сделал укладку, и он стал выглядеть как Ален Делон!
– Ну что… Пора… – Жека посмотрел на себя и на Сахариху в громадное зеркало прихожки. – Надеюсь, нам подвернётся удача…
Удача заключалась в том, чтобы лично познакомиться с мэром Франкфурта Андреасом фон Шелером, большим любителем оперы. Жека накануне почитал речи Шелера в городской прессе, и его мысли показались ему здравыми. Мэр состоял в партии социал-демократов. Считался он сторонником развития крупного бизнеса во Франкфурте и вообще, несмотря на социал-демократическую принадлежность, складывалось ощущение, что работал в интересах крупного капитала. С его подачи намечался перенос Европейского банка из Цюриха во Франкфурт, строительство нового делового центра и другие инициативы, более подходящие для христианских демократов, представлявших интересы консерваторов. Рожа у фон Шелера была очень хитрая, поэтому Жека опытным чутьём дельца понял, что с таким мэром можно сделать много чего. Оставалось лишь встретиться с ним.
Пока лимузин медленно и вальяжно ехал в оперный театр по залитому огнями Франкфурту, Жека подумал, что здесь ему подняться из мелкого бандита в человека уважаемого будет намного труднее, чем дома. Но всё равно, с чего-то начинать надо.
И тут Жека понял, что сделал большую оплошность. Навряд ли человек, который у всех на виду, будет покупать билеты в самую дорогую ложу театра с ресторанной подачей блюд во время всей оперы. Это в СССР, а впоследствии и в России, генерал милиции мог пить в ресторане с авторитетными ворами. Здесь же Европа. Здесь, наоборот, человек, живущий за казённый счёт, должен демонстрировать скромность и неприхотливость во вкусах.
Однако и в этом Жека оказался неправ. В своих мыслях он ориентировался на русский менталитет, очень подорванный социализмом. Это российский чиновник должен доказывать всем, что у него нет лишних денег и он не ворует. Чиновнику в капиталистическом государстве ничего доказывать не надо никому и ничего – он волен тратить своё жалованье на что пожелает, кроме того, может иметь акции, облигации и счета в банке, и никто у него не спросит, что вот, Ганс, откуда у тебя бабло?
Очевидно, что Андреас фон Шелер любил деньги и комфорт. Он принадлежал к правящему классу и отказываться ни от денег, ни от уюта, который они приносят, не собирался. Естественно, потомок дворянского рода, человек таких сибаритских взглядов не будет сидеть вместе с обычным социумом в партере. Он ходил в вип-ложу почти каждый день, считая такое времяпрепровождение более подходящим. После спектакля ехал в ресторан и продолжал вечер там.
Жеке повезло в этот вечер. Мэр был там, где надо…
Глава 21
Знакомство с мэром
Лимузин остановился прямо у входа в оперный театр. Здание было относительно современным, построенным в 1970-е годы, и напоминало громадный аквариум из-за объёмного остекления. В СССР такой тип архитектуры назывался «советский модернизм».
Водитель вышел из машины и открыл заднюю дверь. Сначала вышла Сахариха. Потом Жека. Выглядели они так, что сразу притянули к себе внимание публики. Конечно, богатые и знатные люди часто приезжали в оперный театр, но и Жека, и Сахариха выделялись из всех. Что такое миллионер? Как правило, уже пожилой мужик, тщетно молодящийся. А если молодой или отпрыск знатного рода, то наверняка он будет дрищом.
Жека был другим. Высокий, мускулистый, со спортивным телосложением, красивым лицом и уверенным взглядом. И некой незримой и трудно определимой опасностью, идущей из серых глаз. На женщин и девушек его взгляд действовал как магнит. А обычным мужчинам он внушал ощущение опасности.
Сахариха привлекала красотой. Она словно принцесса из сказки во всём белом. А бриллианты своим ярким блеском привлекали внимание и внушали уверенность, что они настоящие. Стекло так блестеть не умеет.
– Прошу вас! – галантно сказалл Жека и подал Сахарихи руку, согнутую в локте.
– Мерси! – очаровательно улыбнулась Сахариха, сверкнув белоснежными зубами и бриллиантами в качнувшихся серьгах-висюльках.
Когда пара поднималась по лестнице, толпа зрителей расступалась перед ними, понимая, что эти люди во всех смыслах выше их. И отдавали дань уважения, пропуская вперёд, хотя Жека и не прочь был постоять в очереди к контролеру, проверяющему билеты у входа.
Как раз прозвенел первый звонок и Жека с Сахарихой сразу же прошли в вип-ложу сектора А, в которой было четыре места. И два из них уже заняты. Сидели мэр Франкфурта Андреас фон Шелер и его жена Гертруда фон Шеллер, баронесса фон Кроненбах. Одеты они были дорого, но рядом с Жекой и Сахарихой выглядели попроще. Увидев тех, с кем предстоит делить место в ложе, мэр по правилам этикета встал с места, поцеловал руку Сахарихе и поздоровался с Жекой.
– Позвольте представиться. Андреас фон Шеллер, – с улыбкой сказал мэр и пожал Жеке руку.
– Евгений Соловьёв, – представился Жека. – Это моя девушка Светлана Сольцова. Она плохо говорит по-немецки. Простите её.
– Ах, ничего страшного, – ответил мэр.
Жека тут же поцеловал руку жене мэра и повторно представился:
– Евгений Соловьёв.
– Гертруда фон Шеллер, – улыбнулась жена мэра. Была она средних лет, довольно симпатична и фигуриста. И, похоже, положила глаз на Жеку, так как улыбнулась с явной симпатией, окинув взглядом его фигуру и ощутив мускулистость и твёрдость его ладони.
Завязать разговор с незнакомыми людьми очень непросто, особенно если эти люди скованы правилами этикета. Но всегда лучшим помощником в этом деле был алкоголь.
– Может, шампанского? – с улыбкой предложил Жека.
Фон Шеллер, слегка ошарашенный и уже начавший гадать, что за богатеи очутились с ним в вип-ложе, естественно, согласился и нажал на кнопку вызова официанта.
– Вы впервые здесь? – спросил мэр, когда официант получил заказ и ушёл его выполнять.
– Да, представьте себе! – оживился Жека. – Мы здесь уже три месяца и полностью погрязли в делах. Заняты были так, что не было времени отдохнуть. И вот решили расслабиться.
– Но театр для вас нехарактерен? – полуутверждающим тоном спросил мэр. – Здесь я вас вижу первый раз, хотя неплохо знаю местных завсегдатаев и театралов.
– Не-е-ет! – чуть улыбнулся Жека. – Мы ходили в основном на дискотеки и ночные клубы, более присущие нашему возрасту, но решили понемногу приобщаться к прекрасному. Распечатали, так сказать, мировую сокровищницу искусства.
– А вы знаете, я вам даже завидую! – рассмеялся фон Шелер. – Первый раз в оперном театре – это как первый секс. Очень затягивает, всё вокруг кажется новым и невероятно интересным. Мы с женой завзятые театралы и почти каждый день ходим сюда и предпочитаем этот досуг любому другому. А после театра привыкли заходить в старый добрый ресторан, проверенный временем.
«Вот в чём дело!» – просёк Жека. Немцы были традиционно инертны и с большим трудом привыкали к новому. Если немец всю жизнь ходил в один и тот же ресторан всю жизнь, он будет туда ходить до самой смерти, если ему даже принесут блюдо с тараканом. Немец просто посетует на данный факт и скажет, что вот беда, ресторан уже не тот, что был два десятка лет назад. К Жеке в ресторан ходили относительно молодые и средних лет люди. В большинстве своём креаклы, не боящиеся чего-то нового. Такие, например, как Эмилия… Какие у ней белоснежные упругие сиськи… Почувствовав, что мысли сворачивают не туда, Жека вытряхнул из головы ненужный хлам и продолжил общение с мэром.
– Надеюсь, это мой ресторан? – спросил Жека. – Я был бы очень счастлив.
– О-о-о-о, господин Соловьёв, так вы ресторатор? – удивился Фон Шеллер. – Возможно и ваш. И как называется ваше заведение?
– Это скорее не заведение, а целый комплекс заведений, – ответил Жека. – Но ресторан называется «Тенебрис», что в переводе с латинского – «Тьма». Весьма колоритное заведение получилось. С особой культурой и особой театральной труппой.
– Вот как… Интересно… – заметил мэр. – Но нет. О вашем ресторане я и слышать не слышал. Мы ходим много лет в «Пигмалион» на улице Бергерштрассе. Очень авторитетное заведение с великолепной греческой кухней. Очень рекомендую. И знаете… Даже приглашаю после спектакля.
И тут вмешалась жена мэра.
– Дорогой, я понимаю, ты всегда занят работой, но неужели ты не видел рекламы по телевизору? – сказала Гертруда. – Там же настоящий фильм сняли. Я хочу посетить это заведение, так как по стилю оформления оно тоже классической направленности. Я ведь права, господин Соловьёв?
Жека посмотрел на Гертруду. Ярко подведённые синим красивые глаза женщины лучились звёздами и с симпатией и любопытством смотрели на него. Кожа лица, как и груди, видневшейся из декольте, идеальна. Сколько ей? Года 33, не больше. Примерно столько же, сколько Элеоноре, жене Сахара-младшего.
– Я бы не сказал, что ресторан классической направленности, – покачал головой Жека. – Это оригинальный авторский проект, которым занималась моя девушка. Он вобрал как черты античности, так и некой авторской фантазии на тему мифов и легенд. Концепцию заведения я бы назвал как «древний затерянный храм».
– Андреас, я уже хочу побывать там! – неожиданно капризным голосом пропищала Гертруда. – Меня это заведение очень заинтересовало!
– Я приглашаю вас после оперы! – уверенно сказал Жека. – Уверен, впечатления останутся самые незабываемые!
– Ну, раз приглашаете, значит, что-то согласиться и изменит своим многолетним принципам! – рассмеялся мэр.
Потом официант принёс шампанское, и разговоры стали ещё более свободными. Мэр с женой были самыми настоящими немцами, невзирая на знатное происхождение, и после одной бутылки шампанского последовала еще одна и еще. Жека спаивать умел как никто.
Опера и в самом деле была хороша, особенно с непривычки. И, конечно же, атмосфера театра, давно забытая. В юности в школе и технаре иногда гоняли в местный драматический театр. Мать, скрепя сердце, раскошеливалась по рублю на билет. Жека ходил на спектакли с классом и группой и понимал, что вот здесь, совсем рядом, существует другой мир, более чистый и возвышенный, чем тот, в котором он живёт, с подростковыми бандами, махачом на улицах, водкой и наркотой. И сейчас Жека словно окунался в юность, смотря на громадные бархатные портьеры красного цвета с золотыми позументами и вышивкой, на канделябры, стоящие у стен, на огромную главную люстру, весящую не менее тонны.
После оперы Жека пригласил мэра с женой в лимузин, ждавший Жеку два часа у театра.
– А вы живёте на широкую ногу, – заметил Андреас. – Это ваша машина?
– Что вы, боже упаси, конечно же нет, – рассмеялся Жека. – Арендованная. Всё дело в том, что мы ещё не обзавелись своим домом, и нам просто негде хранить её. Да и смысла в этой машине я совершенно не вижу. Всегда можно позвонить и вызвать наёмную. Меня в фирме «Рояль Кар» прекрасно знают и пришлют хоть лимузин, хоть обычный автомобиль бизнес-класса в любое место, куда я скажу.
– Не обзавелись домом? – с интересом спросил мэр. – Вам нужен именно загородный дом? Вилла?
– Да, – согласно кивнул головой Жека. – Именно так. Я хотел бы большой загородный дом, с бассейном, сауной, большими помещениями и комнатами для прислуги. Но времени заняться этим совершенно не было, пока мы раскручивали своё дело. Так получилось. А сейчас решили заняться этим вплотную.
– Я могу вам порекомендовать дома в известном посёлке Райнхессен, – заявил Анреас. – Местечко сказочное. Известнейший винодельческий регион, рядом курорт Висбаден. Там, вне всякого сомнения, проживает только элита нашего общества.
– Ух ты, как интересно! – восхитился Жека. – Спасибо огромное за совет. Обязательно присмотрюсь к нему. Именно такая местность нам бы и подошла.
– А у вас ресторан в довольно необычном месте, – заметила Гертруда. – Но это придаёт ему особый шарм.
– Да… – согласился Жека. – Ещё на стадии разработки проекта мы выбирали именно такое место – вдали от цивилизации. Предполагалось, что посетители будут приезжать к нам на своих автомобилях и на такси. Для этого полностью облагорожен подъезд к лечебнице и территория вокруг неё.
– Лечебнице? – удивлённо спросил мэр.
– Да, лечебнице! – согласился Жека. – Ресторан открыт в здании бывшей психиатрической больницы. Нам это показалось оригинальным.
Мэр с женой были сильно заинтригованы и, когда лимузин подкатил ко входу в ресторан, с любопытством рассматривали округу и здание. Но интерьер ресторана произвёл на них неизгладимое впечатление. Это было видно сразу.
Посетителей внутри встречал наголо бритый босой метрдотель, одетый только в набедренную повязку. На его теле были нарисованы причудливые узоры в виде простых геометрических фигур, похожие на татуировки индейцев из бразильской сельвы. Поклонившись, метрдотель ударил в громадный бронзовый гонг, висящий у входа, и, молча поклонившись, жестом пригласил посетителей следовать за собой.
На некотором отдалении подошли две полуголых девушки, одетых только в набедренные повязки. Груди были наполовину прикрыты куском материи, похожей на детский слюнявчик. Тряпка почти не прикрывала груди, свободно вздрагивающие и движущиеся в разные стороны при каждом шаге. Волосы у девушек были заплетены в косы, причудливо завязанные на голове, глаза и губы сильно подведены, и лица их напоминали фигурки с древнеегипетских фресок. Тела тоже покрыты причудливыми узорами. Девушки аккуратно раздели посетителей, временами словно ненароком касаясь частей их тела.
Андреас и Гертруда, словно заворожённые, подчинялись каждому движению искусительниц. Такое зрелище они видели впервые. Конечно, возможно, в поисках новых впечатлений мэр с женой ходили в эротические театры и кабаре, но такого не встречали, чтобы в ресторане царила атмосфера тонкого эротизма, при этом не переходящего в неприличие.
Девушки поклонились и пригласили гостей в обеденный зал, где всё было ещё интереснее. В зале горел неяркий свет и играла негромкая, медленная и томная музыка, вызывающая непонятные чувства – нечто похожее на смесь печали, удивления и ожидания чего-то чувственного.
Жека пригласил своих гостей за отдельный стол, который стоял особняком, всегда пустой, как раз для таких случаев. Тут же полуголая официантка принесла меню. Пока мэр с женой изучали его, Жека огляделся. Да… Определённо, у его заведения появились и завсегдатаи, которым нравилась его таинственная атмосфера, и они старались ей соответствовать. Некоторые приезжали в таких же откровенных нарядах, подобиях туник и древних тог, но были и те, кто привык одеваться классически, в костюмы, а их спутницы – в традиционные женские вечерние платья. Но даже и эти платья были с неприличными вырезами, позволяющими сполна любоваться грудями их обладательниц, а вырезы по бокам и красивыми бёдрами.
– У вас тут великолепно! – прошептала Гертруда. – Жаль, что я так надолго откладывала посещение этого заведения.
– Зато сейчас у вас есть возможность ходить сюда хоть каждый день! – улыбнулся Жека. – И даже совершенно бесплатно, как моим друзьям.
– Это такой способ подкупить мэра, господин Соловьёв? – рассмеялся Андреас.
– Почему бы и нет? – не стал оправдываться Жека. – Я бизнесмен и забочусь только о прибыли. Политикой никогда не интересовался. Естественно, я всегда и везде завожу полезные знакомства, которые могут быть полезны не только для моего дела, но и для окружающих. Живя в России, я занимался бизнесом и при этом был спонсором и щедрым меценатом. Помогал местной мэрии чем мог, и ремонтом дорог, и городской инфраструктуры. Помогал детям-спортсменам и местным артистам. У меня в крови делать жизнь вокруг лучше, чем она есть.
– Вы полезный человек, господин Соловьёв! – заявил Андреас. – Мне очень нравится то, что вы говорите, и, судя по этому ресторану, нравится то, что вы делаете. И для себя, и для города.
– Спасибо… – рассмеялся Жека и спохватился. – Давайте вернёмся к меню. Несмотря на всю эпатажность заведения, здесь не подают жареных жуков. Кухня у нас европейская, кавказская, среднеазиатская и русская. Некоторые продукты приходится возить из России, например, икру, осетрину и севрюгу. А также высокогорный рис девзира для настоящего таджикского плова.
