Текст книги "Северус, всё пропало! (СИ)"

Автор книги: Aris me

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Хороший ==========

Эта гнилая сука определённо что-то задумала!

Теодор раздражённо пробарабанил пальцами по подоконнику, проводив взглядом две удаляющиеся фигуры, и задёрнул тяжёлые бархатные шторы. Предчувствие чего-то дурного щекотало нервы и мешало сосредоточиться. Он прикрыл глаза и провёл языком по сухим губам. Нужно было как-то унять мигрень. Весь мир гудел и сливался в единый шум, пронзающий болью виски.

Изабелла. Это идиотское имя смердело хуже гнилой гангрены и отдавало вкусом прокисшего вина, который почему-то отчётливо ощущался на языке. Когда-нибудь он заставит её горько пожалеть о том дне, когда она переступила порог этого дома. Когда-нибудь.

Но для начала ему стоило привести мысли в порядок. Нотт рассеянно провёл пальцем по пыльному столу, на секунду задумавшись, что наверняка испачкал свои безупречно-чёрные брюки из тонкой английской шерсти. Аккуратно-чёрные, без единой пылинки. Почти такие же идеальные, как и вся его упорядоченная жизнь до того, как в ней появилась она. Теодор раздражённо отряхнул руки. Если брюки испорчены, значит, нужно их растоптать и сжечь. Он ненавидел грязь.

И особенно грязных, гнилых сук, таких, как эта Изабелла.

Теодор с яростью расстегнул пуговичку, сбросил с себя штаны, оставшись в одном белье, и крепко по ним потоптавшись, направил на них Инсендио. Ткань ярко вспыхнула и уютно затрещала. Дымок с примесью аромата жжёной ткани потянулся вверх, и Нотт с удовлетворением проследил, как он вьётся под потолком. Мигрень стала утихать. Это пульсирующее, давящее ощущение в висках словно сгорало вместе с грязью.

– Что ты на это скажешь, Северус? – блаженно-расслабленно спросил Тео, наслаждаясь отступлением боли, и услышал, как тот тихо прошептал «Идиот».

Нотт недовольно поморщился – не на такие слова он рассчитывал. В этой критической ситуации ему был крайне необходим мудрый дружеский совет. Теодор обернулся на своего единственного лучшего друга и выжидающе изогнул одну бровь. Портрет Северуса Снейпа, стоящий на стуле рядом, измождённо закатил глаза.

– Я скажу: верните меня в кабинет декана, мистер Нотт, – Снейп задрал подбородок и взглянул на него со своего насиженного холста, как орёл на мелкую мышь.

И Теодор обязательно бы обратил внимание на этот маленький бунт, если бы ему было не плевать. Эта картинка ничего не могла сделать.

Даже сбежать от него Северус не мог.

Нотт специально переставил его в зачарованную раму, которая не позволяла уйти в другие картины, и уже несколько недель развлекался тем, что шатался везде с портретом. Он бережно накладывал на него Силенцио, прикрывал простыней и брал с собой на занятия в Хогвартсе, на прогулку в Хогсмид, а один раз даже устроил им пикник у Чёрного озера. Который Северус почему-то совсем не оценил. Впрочем, как и всегда.

Портрет вечно бубнил одну и ту же песню – отпусти меня, выпусти, и прочую ерунду. В такие моменты он невероятно раздражал, и Нотт еле сдерживался, чтобы не выкинуть его в мусор. Или куда-нибудь ещё… Судьбу картины Тео пока не определил, но возвращать его на место однозначно не собирался.

– Ну-ну, не хнычь, – Тео легко подхватил широкую раму в руки и истерично воскликнул: – Эта тварь убьёт моего отца! Всё пропало, Северус! Ты не понимаешь!

Для большей убедительности он потряс портрет в воздухе. Снейп с трудом попытался сохранить равновесие, но в итоге всё равно провалился куда-то вниз, и в кадре осталась лишь взлохмаченная макушка. Теодор закусил губу, чтобы не рассмеяться вслух. Перебор. Он аккуратно поставил картину на стул и с видом самого примерного ученика уселся напротив. Даже ладони на колени положил и потупил взор в пол, разглядывая тёмный дубовый паркет, догорающие штаны и пряча улыбку в уголках рта. Сейчас картинку не стоило злить, а наоборот, нужно было как-то заставить раскинуть своими чудесными слизеринскими мозгами.

– Ты же мой лучший друг, Северус… – проникновенно прошептал он и украдкой взглянул на портрет, придав себе самый жалобный вид.

Снейп упрямо скрестил руки на груди, как никогда напоминая себя живого. Такой же мрачный, злой, мечущий Аваду из глаз. Каким Тео его всегда и любил. Он жалостливо свёл брови, так, словно увидел трогательного пушистого котёнка, брошенного на улице в дождь, и мило улыбнулся. Это его выражение лица было отточенным, безупречным приёмом, который всегда срабатывал на Нотте-старшем, когда Теодору нужно было ещё несколько сотен галлеонов на карманные расходы.

Но Северус держался. Кремень-мужик. Он взглянул в одну сторону, другую, видимо, надеясь на помощь свыше. Нотт улыбнулся шире и растерянно похлопал ресницами. Профессор тяжело вздохнул, собираясь с силами.

– Присмотритесь к ней, мистер Нотт, понаблюдайте, – процедил он с недовольным видом. – Нанятый детектив – это хорошо, но ему понадобится время, которого, если ваши догадки верны, у вас почти нет. Проследите, в конце концов. Найдите, чем эту женщину шантажировать…

– Шантаж… – счастливо выдохнул Тео. – Да ты гений, Северус.

О да. Их дружба определённо крепчала день ото дня. Если вначале кража портрета была обычной шалостью, то со временем Теодор настолько привык к его монотонному ворчанию, что решил не расставаться с ним ни на секунду и даже взял с собой на каникулы, чтобы показать ему фамильный менор Ноттов.

Вот только в поместье Тео ждал отвратительный сюрприз.

Иногда, вернувшись домой, можно обнаружить там неприятные вещи. Например, что эльфы сделали перестановку в комнате, сдвинув письменный стол на целый дюйм. Или что кто-то поставил книгу на полке не по алфавиту. Или толстый слой пыли на фарфоровых статуэтках… Такие досадные неприятности иногда случались. Но то, что обнаружил Теодор у себя в меноре на этих каникулах, не влезало ни в какие рамки.

Его отец женился.

На Изабелле Забини. Матери, сука, Блейза.

Нотт шумно выпустил воздух сквозь сжатые зубы, сдерживая кипящую ярость, и направил Агуаменти на догорающие остатки брюк. Отчимы Блейза сменялись один за другим, каждый раз таинственно погибая от несчастного случая или болезни, но жизнерадостная Изабелла не отчаивалась обрести новую любовь. И кто бы мог подумать, что в этот раз они с папулей найдут общий язык. Тео не было дома всего одну четверть! Как такое могло произойти?

Нотт подхватил возмущённо мычащий портрет и твёрдым шагом направился в коридор. Как же он ненавидел эту гнилую суку!

Его трясло от злости, когда эта женщина спускалась на завтрак в своём неизменном тонком халате из шёлка, который постоянно норовил распахнуться. Их тихие, спокойные дни вдвоём с папулей теперь были испорчены. При появлении Изабеллы отец моментально терял концентрацию, и с ним становилось невозможно разговаривать! Эта лживая тварь пачкала всё своим присутствием!

Теодор каждый раз недоумевал, что такого в этой женщине заставляло его мудрого, умного отца пускать слюни подобно подростку. Может то, как она обхватывала неизменно-красными губами чайную ложечку? Недурно полными, стоило сказать. Ласкала столовый прибор, словно чей-то член…

О да, Теодор следил за ней очень внимательно.

Изабелла всегда ровно двадцать три раза размешивала сахар в своём чае с бергамотом, трижды стучала ложечкой по краю тонкой фарфоровой чашки, стряхивая капельки, а потом мягко обхватывала губами кончик и слегка втягивала его в рот… Отец каждый раз на этом жесте судорожно сглатывал и начинал глупо ухмыляться, наверняка думая, что Тео ничего не замечал.

Но он видел всё. Нотт-младший смотрел на эти красные губы и представлял, как она размазывает следы жирной помады по лицу его чистого, невинного папочки, а скорее даже не только по лицу… И от этой мысли ему становилось физически больно. Да как она смела прикасаться к нему!

Теодор решительно шагал по мрачному, тёмному, как его душа, коридору. Старая няня Агнес сказала бы, что он стал слишком часто материться, и разочарованно покачала бы седой головой.

Но блядь! Эта женщина испачкала своей грязью всё!

Тео даже не мог больше закрыться в домашней библиотеке, потому что окна находились напротив её блядской спальни. Чтоб Нагайна пожрала того, кто проектировал их менор! Окна располагались так близко, что было слышно, как Изабелла там тихо вздыхала или напевала какую-то убогую песенку. Вполне мелодичным голосом, стоило признать. И для Теодора это звучало подобно скрипу стали по стеклу или мела по доске.

Его бесило то, как она медленно потягивалась у окна, пока он читал книги в своей библиотеке. Бесил её ебучий шёлковый халат, который просвечивал на свету так, что было видно контуры пышной груди и округлых бёдер. Бесила собственная реакция на её присутствие. В такие моменты Нотт совсем переставал различать текст, а буквы перед глазами плыли и сплетались в какой-то неведомый доселе язык. Даже если он пытался читать обожаемую Нумерологию! Таблицы чисел на страницах складывались в округлые формы и развратных женщин. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь дрочил на цифру восемь? Тео определённо сказал бы, что это очень сексуальное число, оргазм от восьмёрки был яркий и короткий, как поцелуй ангела, но вот троечка, вот эта оказалась настоящая развратная шлюха из мира чисел… Теодор регулярно мастурбировал, представляя в уме нумерологические таблицы в шесть столбцов, а лучше в двенадцать. Да он был готов дрочить даже на мерзкую девятку, лишь бы не видеть перед глазами Изабеллу Забини!

Только лучший друг Северус его понимал…

Мнения профессора насчёт сексуальности чисел он, конечно, не спрашивал, тот наверняка записал бы его в извращенцы. Но Теодор почему-то был искренне уверен, что Снейп разделял такую его любовь к книгам и ненависть к миссис Забини. Они с ним действительно неплохо поладили и даже сошлись во мнении, что гнилая сука – самая отвратительная женщина на земле. Ну, как сошлись… Тео сказал, портрет ответить не успел. Или не поспешил. Да и неважно. Важно было другое – не видеть её, не слышать и не чувствовать удушающий запах жасмина, от которого у Тео всегда раскалывалась голова.

Поэтому каждый раз, завидев Изабеллу, Теодор подхватывал Северуса и демонстративно выходил из комнаты. Презрительно, подчёркнуто, чтобы она чувствовала, что ей здесь совсем не рады. Но сегодняшний совет Снейпа навёл его на гениальную мысль. Понаблюдать! Конечно же. Библиотека была самым удобным местом, чтобы вести наблюдение за этой лживой сукой.

Совершенно не заморачиваясь такими условностями, как поиск новых брюк, Нотт дошёл до библиотеки и поудобнее устроил портрет на окне. Чистый, без единой пылинки подоконник из белого мрамора идеально подходил в качестве пункта наблюдения.

– Смотри во все глаза, Северус.

Слизеринские мозги профессора могли выдавать поистине гениальные мысли, и раз он эту идею предложил, то ему её и исполнять.

Профессор несогласно пробубнил что-то про какое-то солнце и краску, которая выгорает, но Тео не стал его слушать. Он взял недочитанный томик и упал на кожаный диванчик в центре. Здесь было спокойно, светло и уютно пахло книгами. Ему так редко удавалось побыть одному, без этого навязчивого присутствия грязной ведьмы в комнате напротив, что упустить такую возможность он просто не мог. Недочитанные «Доказательства нумерологических теорем» манили, чертовки, но, так и не дойдя даже до половины, Теодор уснул.

Разбудило его яростное шипение. Будто кто-то на уроке Зельеварения наступил на длинную мантию Снейпа, и тот теперь плевался ядом в тупого гриффиндорца.

– Мистер Нотт, да проснитесь вы уже уже! Что за малолетний дебил?! Мистер Нотт!

Тео лениво протёр глаза и отметил, что, скорее всего, проспал пару часов – за окном уже стемнело, а в комнате Изабеллы горел тусклый оранжевый свет. Он сладко потянулся всем телом, напрягая до боли мышцы. Что ж, это ему оказалось только на руку. Значит, миссис Забини не сможет заметить, что кто-то наблюдал за ней из библиотеки.

– Что я пропустил, Северус? – деловито осведомился Нотт, рассчитывая на полный доклад об обстановке на фронте. Операция «Ликвидация гнилой суки» требовала высочайших концентрации и внимания к каждой мелочи. Он лениво завёл руку за голову и звучно хрустнул шейными позвонками, отчего по лицу Снейпа пробежала судорога, отдалённо напоминающая омерзение.

– Уберите меня отсюда, я больше так не могу! – как-то подозрительно торопливо проговорил портрет.

Теодор задержал на нём изумлённый взгляд. Ему послышалось, или в голосе Северуса действительно прозвучали нотки отчаяния? За те три недели, что они провели с ним вдвоём, Снейп ни разу не выдал ни одной настолько яркой эмоции. Выполнять его просьбу Тео, конечно же, не стал, наоборот, сам подошёл к окну, пытаясь увидеть, что вызвало такую реакцию.

И уже в следующую секунду он понял всё.

В комнате напротив в мягком приглушённом свете боковых ламп виднелся стройный женский силуэт. Миссис Забини плавно покачивалась под тихую классическую музыку, двигаясь медленно и изящно, словно сытая кошка. Она грациозно расстегнула своё чёрное платье, и оно легко скользнуло по её округлыми изгибам прямиком на пол. В животе у Тео тоже что-то ухнуло вниз. Он до боли вцепился ногтями в холодный каменный подоконник. Изабелла склонилась, прогнувшись в спине, и неспеша подобрала платье, а Нотт смог оценить, насколько на ней были узкие трусики. От силы дюйм. И это ещё называлось бельём?

Её внешний вид возмутил его до глубины души: на смуглом теле оставалось лишь тонкое кружево, подвязки и шелковые чулки. Подкинуть ей что ли пару галлеонов, чтобы на полноценное бельё хватило? Тео в ярости стиснул челюсть и скрипнул зубами. Он так и знал, что эта женщина сгнила изнутри, погрязла в похоти, как самая последняя мерзкая шлюха. Не в силах отвести глаза, Теодор устроился поудобнее и поправил потяжелевший член в трусах. Это просто реакция организма. Он читал о таком, это ничего не значащая физическая реакция на…

Изабелла изящно поставила стройную ногу на стул и провела по ней ладонями, так, словно ласкала сама себя. Вязкая слюна встала комом в горле. Тео с трудом сглотнул и незаметно от Северуса погладил свой член поверх ткани, которая почему-то стала ощущаться, словно грубая, колючая мешковина, а не тонкий батист.

Миссис Забини медленно провела кончиками пальцев по стройному изгибу своего тела и скользнула ладонью по гладкому животу. О да, эта женщина определённо себя любила. Она подцепила застёжку пояса для чулок. В тусклом свете сверкнул маленький драгоценный кристалл, украшавший пряжку. Изабелла сама была как переливающийся на солнце янтарь – тёплый отблеск ламп играл на подтянутой коже цвета топлёного молока, и Теодор придвинулся ещё ближе к окну, жадно впитывая малейшее её движение. Она дышала медленно и томно, так, словно получала чувственное удовольствие от того, как собственные руки скользили по телу. И действительно, на какой-то миг её тонкие пальцы задержались на трусиках и легко скользнули вверх-вниз, лаская себя.

Вверх-вниз.

Её грудь была высоко приподнята полупрозрачным чёрным бюстье. Сквозь тонкую ткань виднелись тёмные, торчащие соски, от которых Нотт не мог отвести взгляд. Её тихий, сладкий стон и его глубокий, запоздалый вдох. Тео, не стесняясь присутствия портрета, уже открыто гладил свой член поверх ткани, ощущая горячее напряжение. Казалось, дай ему малейшую искру, – он бы взорвался фейерверком. И в этот миг, в эту секунду, стоя рядом с притихшим Северусом, с эрекцией, которая, казалось, вот-вот порвёт бельё, Теодор ясно осознал, что если Изабелла Забини сейчас начнёт мастурбировать, то он спустит прямо в трусы. Позорно и при Снейпе. Нужно было срочно уходить отсюда, пойти в душ, в кровать, куда-нибудь – Нотт прекрасно понимал, что задерживаться здесь не стоило, но при этом был не в силах оторваться.

Миссис Забини сняла со стройной ноги прозрачный, тонкий чулок, затем грациозно спустила второй и расстегнула на себе кружевной пояс. Теодор испытывал какое-то ранее незнакомое, острое ощущение чего-то запретного. В его животе словно скрутились змеи.

– Северус? – растерянно прошептал Нотт, сам не зная, какой ответ хочет услышать, и взглянул на портрет. Снейп следил за происходящим не отрываясь и даже не услышал обращения.

Тео вновь взглянул в окно.

Стоило признать, мама у Блейза была хорошо сложена. Он вспомнил, как на новогоднем вечере Пьюси и Крэбб с брызгами слюны обсуждали достоинства миссис Забини. Они похабно прихрюкивали и чертили в воздухе округлые формы, а Теодор лишь скептически морщился и кривил рот. Кому вообще могла нравиться женщина вдвое старше? Он никогда не понимал их восторгов. Даже сейчас, наблюдая, как она расстёгивала на спине замок бюстгальтера, ему было совсем неинтересно это. Тео слегка подался вперёд, выходя из-под прикрытия бархатной портьеры. Также стоило признать, что для своего возраста эта женщина выглядела совсем неплохо. Охуенно. Даже лучше некоторых сверстниц Нотта. Хотя это было как раз и логично – как иначе ей каждый раз находить себе нового мужа? Будь она безобразной, кто бы на неё клюнул? Конечно, мать Забини была хороша, и это вызывало у Тео ещё большую ненависть. Злость кипела в венах и скапливалась пульсацией где-то внизу. Неважно, какая у неё обложка! Эта тварь прогнила изнутри…

И только он собрался в неистовой, праведной ярости уйти подальше от этого цирка, как Изабелла спустила по ногам трусики и повернулась к ним лицом. Полностью обнажённая. Она сладко потянулась, и Теодор проследил, как приподнялась её упругая грудь с призывно торчащими сосками. Миссис Забини лениво помассировала себе шею, а взгляд Нотта скользнул по рёбрам, по животу и замер на голом лобке. Волос не было, и абсолютно ничего не скрывало тёмный контур её половых губ.

Изабелла с вызовом взглянула ему в лицо и хищно улыбнулась. Северус рядом простонал что-то вроде «Валим отсюда». А Теодор в один миг испытал целый каскад противоречивых чувств. Острый стыд, что его поймали, стандартное возбуждение при виде полностью обнажённой женщины и какую-то сумасшедшую пульсацию в низу живота, от которой было ощущение, что его член просто лопнет, если он сейчас до него не дотронется.

Теодор замер, не зная, как ему в этой ситуации поступить, и услышал её тихий, гипнотически-бархатный голос:

– Покажи, как ты ласкаешь себя, малыш, – миссис Забини боком села на окно и провела кончиком пальца по своей груди, очертив ореолу соска.

Теодор глубоко выдохнул. Этот тембр, эти слова впитались в кожу, проникая в кровь и разносясь острым теплом по всему телу. Член пульсировал, требуя разрядки. Его рука как-то сама собой легла на живот, пальцы сползли за край белья и нащупали твёрдый стояк.

– Мистер Нотт! – портрет Северуса захлебнулся возмущением.

Тео облизал пересохшие губы и провёл ладонью по всей длине. Он всё ещё раздумывал, к кому из них стоит прислушаться: к сладкому, вкрадчивому голосу грязной змеи или к возмущённому полу-хрипу, полу-фальцету его чёрного, мрачного ангела – и никак не мог решить.

– Покажи мне себя, – вновь томно прошептала миссис Забини.

И чаша весов в голове у Тео звонко прижалась к полу, перевесив все доводы разума. Как ни крути, послушаться эту грязную суку сейчас было приятнее. Руки сами собой потянулись к резинке трусов, и тесное бельё скользнуло на пол. Упругий стояк игриво шлёпнул о живот, и Теодор вновь обхватил его ладонью, разворачиваясь к окну в лучшем ракурсе.

– Что вы собираетесь де… Салазар, я не должен видеть этого!

Казалось, ещё более шокированным Северус быть просто не мог, но в тот же миг миссис Забини села на подоконник своего окна и раздвинула ноги так, чтобы они могли прекрасно видеть, как она ласкает себя пальцами. Изабелла начала мягко массировать себе клитор, а глаза Снейпа приобрели размер юбилейного галеона.

Теодор же довольно хмыкнул. Гнилая тварь решила поиграть. Ещё посмотрим, кто из этой игры выйдет победителем. Он сплюнул на ладонь, распределил слюну по всей длине и крепко сжал член у основания. Изабелла смяла руками пышную грудь с тёмными торчащими сосками, к которым ему отчаянно хотелось прижаться ртом. Где-то фоновым шумом продолжал хрипеть Северус.

– За что?! Мерлин, я не должен видеть ваш голый… мистер Нотт!

Миссис Забини прикусила губу и, улыбнувшись, облизала свой указательный палец. Указательный Тео очертил по краю налитую кровью головку, но ощущений от собственной руки было недостаточно. Теодор перевёл задумчивый, мутный взгляд на портрет, но, так и не придумав, как его применить, вновь уставился в окно. Показалось, что Северус облегчённо выдохнул. И, главное, притих.

Миссис Забини провела пальцем вдоль влажных половых губ, раскрывая их, и ввела внутрь себя один, затем второй. Тео крепче стиснул член и почти до боли сжал мошонку второй рукой, но этого всего было недостаточно. Слишком сухо, слишком много воздуха вокруг, он был готов застонать и аппарировать прямо к ней, но для него это было бы недопустимо. Он никогда бы к ней не притронулся! Никогда, ни за что не испачкался бы в этом!

– Сними рубашку и покажи мне свой живот, – Изабелла провела розовым языком по пухлым губам, а Теодор рефлекторно тяжело сглотнул. – Он у тебя наверняка гладкий и плоский, да, малыш? Ты же играешь в квиддич?

Изабелла продолжала ласкать себя, не сводя с него глаз, и Нотт презрительно усмехнулся. Она хотела посмотреть на его тело? То, что он был привлекателен, Теодор прекрасно знал. Девчонки в Хогвартсе часто приглашали его в Хогсмид или на какие-нибудь идиотские балы. Они сбивались в стайки и глупо хихикали, бросая в его сторону кокетливые взгляды, но ему это всё было неинтересно.

Зато сейчас от явного интереса Изабеллы к своему телу внутри затеплился какой-то до этого времени незнакомый азарт. Шипучий и пьянящий, словно кислое шампанское. Тео медленно расстегнул на себе все пуговицы одну за другой. В карих, карамельных глазах Изабеллы легко читалось любопытство. Её зрачки расширились и стали совсем как у кошки, охотящейся за мышкой.

– Мистер Нотт, остановитесь! – молчания Северуса хватило ненадолго.

Тео распахнул края рубахи и, медленно расстегнув манжеты, позволил одежде соскользнуть с плеч. Голодный взгляд миссис Забини проследил движение ткани. Нотт слегка склонил голову набок, наслаждаясь вниманием и ощущая блаженную вечернюю прохладу на своём теле. Он стоял перед ней полностью обнажённый, возбуждённый, и это заводило похлеще цифры восемь и развратной шлюхи-троечки.

– Какой хороший мальчик, – сладко выдохнула Изабелла.

От этой похвалы на его губах заплясала улыбка… Хороший. О да. Он очень хороший, чистый, не то что ты, лживая, порочная сука.

Теодор провёл ладонью по контурам напряжённых мышц пресса, внимательно наблюдая за её реакцией. Миссис Забини легонько простонала, не переставая ласкать себя пальцами. Её причёска растрепалась, и чёрные, словно смола, волосы рассыпались по плечам. Ведьма выглядела безумной, одержимой. Наверняка ей тоже хотелось ощутить его в себе. Почувствовать, как он растягивает её узкие стенки своим крепким, твёрдым стояком. Этого ты хотела? Он вновь спустился ладонью к члену и провёл пару раз по всему стволу, оттягивая нежную кожу и следя, чтобы ей всё было видно в лучшем ракурсе.

– Ты уже достаточно твёрдый? Хочешь кончить для меня? Покажи, как ты это делаешь, – Изабелла выгнулась вперёд, грубо трахая себя пальцами, и Теодору показалось, что она сама уже на грани.

Он обвёл мутным взглядом библиотеку. Лицо Северуса было перекошено от злости, а губы искривлены в брезгливую линию. Профессор больше не пытался никого остановить, просто недовольно наблюдал за происходящим, подолгу задерживая взгляд на Изабелле. У Теодора же было такое безумное ощущение, что он находился сейчас на сцене театра, а жадные зрители, затаив дыхание, ждали кульминации. И Тео никак не мог подвести их. Он скользил ладонью вдоль твёрдого, как камень, члена, представляя, как зажал бы его между её грудей и славно бы спустил ей на лицо… Нотт нарисовал в воображении её пухлые, неизменно красные губы, по которым жемчужными каплями стекает его сперма, и от этой мысли всё самообладание резко рухнуло. Он не хотел, чтобы это произошло так скоро, и честно пытался сдержаться, но семя брызнуло, словно заклинание из волшебной палочки. Это уже было не остановить.

Тео всё водил и водил рукой по члену до тех пор, пока ему не показалось, что он весь сам целиком вытек вместе со своей спермой. Он откинул голову назад, стряхивая с пальцев остывающие капли. Может ли душа покинуть тело таким способом? Ему показалось, что определённо. Возможно, каждый раз, мастурбируя, он оставлял где-то частицу себя, невинную, чистую… Это было прекрасно. Это было чудесно. Оргазм растекался тёплыми волнами по телу. Теодор потерял счёт времени. Но когда открыл глаза, его поток блаженных мыслей сразу же оборвался.

Взгляд упёрся в разъярённое лицо Северуса Снейпа.

По портрету прямо на чистый мраморный, без единой пылинки подоконник стекала густая белая жидкость…

========== Плохой ==========

Завтрак как-то не задался. Портрет Северуса, стоявший на соседнем стуле, обиженно молчал. Отец читал газету и пытался завести беседу, но разговор всё не клеился. Изабелла мешала свой блядский чай. Девятнадцать, двадцать, двадцать один…

Теодор мрачно отсчитывал круги ложки в её чашке до того катастрофического момента, когда она три раза стукнет серебром о фарфор и поднесёт это к полным, красным губам, словно чей-то толстый…

Двадцать три.

Изабелла облизнула ложечку. Теодор, его отец и, кажется, даже Северус шумно сглотнули. Тео ощутил лёгкую пульсацию внизу, требующую, чтобы её губы оказались именно в этом месте. Член согласно дёрнулся в брюках, натягивая ткань. Только не сейчас! Опасаясь, что утренний стояк настигнет его прямо за семейным завтраком, Тео подхватил портрет и, ничего никому не объясняя, выскочил из-за стола.

Ему срочно требовалось тихое, спокойное место. Библиотека была осквернена и испачкана. Не придумав ничего лучше, Нотт двинулся к бассейну. Там, в прохладной воде, можно было хорошенько остыть и проплыть кругов триста до полного физического изнеможения. Как раз столько, чтобы всякие глупости о губах Изабеллы Забини на его члене перестали лезть в голову. Тео небрежно кинул картину на ближайший шезлонг, не слишком беспокоясь о комфорте Северуса, стянул с себя всю одежду, оставшись в одном белье, и нырнул в прохладную воду.

Он плавал почти час, а когда вылез из воды, то обнаружил сидящую на шезлонге миссис Забини-Нотт и уютно пристроенного Северуса Снейпа рядом. Предатель мило беседовал с ней и даже где-то раздобыл себе нарисованный чай.

– Сколько ярости, – Изабелла хищно улыбнулась Теодору и прикусила губу.

За всё время Нотт ещё ни разу не разговаривал с ней напрямую, и такое открытое обращение его немного смутило. Он медленно вылез из бассейна, раздумывая над дальнейшей тактикой, и приманил махровое полотенце. Чего эта женщина от него ждала? Зачем она тут? Поговорить о погоде или поинтересоваться, как спалось?

Та, не обращая внимания на его хмурый взгляд, продолжала непринуждённо болтать с портретом и с наслаждением потягивать мартини. Тео попытался представить, что её здесь нет, но, вытирая волосы, заметил, что миссис Забини не сводила с него тёмного, тяжёлого взгляда. Эта порочная женщина даже не скрывала своей заинтересованности, она жадно и открыто разглядывала его тело в тщетной попытке смутить.

Нотт потянулся вверх руками, выгнулся в спине и с глубоким удовольствием отметил, что та игриво закусила губу, наблюдая за каждым его движением. Изабелла определённо его хотела. Он самодовольно ухмыльнулся и провел рукой по животу почти таким же жестом, как тем вечером в библиотеке. Её тогда это здорово завело. Миссис Забини соблазнительно прикусила кончик пальца и приподняла бровь. Это было даже забавно, может, стоило попробовать с ней поговорить? Не став одеваться, Тео небрежно улёгся на соседний шезлонг и с вызовом вздёрнул подбородок.

– Вы что-то хотели? – даже для такой короткой фразы ему потребовалось всё самообладание.

От этой гнилой суки пахло приторным жасмином, и уже одно её близкое присутствие вызвало новый приступ мигрени. Что на него вообще вчера нашло? Наверняка это была просто естественная реакция организма на обнажённую женщину. Ничего другого. Изабелла Забини была однозначно ему противна. К счастью, сейчас его тело гудело от физической нагрузки, и Тео был уверен, что никакие глупости оно само по себе не выкинет.

– Ты не мог бы помочь мне с этим? – она показала ему на раскрытой ладони нитку жемчуга, состроив расстроенное лицо, словно ей действительно было жаль причинять такие неудобства. – Твой отец на работе, Северус нарисован, тебе же не сложно?

Нотт расслабленно повёл плечом, не говоря ей ни да, ни нет, и потянулся к стакану чистой воды, стоявшему на маленьком столике рядом. Он сделал медленный глоток, слизав языком капли с нижней губы и наблюдая за реакцией Изабеллы. Та сладко ему улыбнулась и протянула ожерелье. Это была такая очевидная уловка, что он еле сдержал рвущуюся злую усмешку. Она хочет, чтобы он до неё дотронулся? Какая глупость. Ничего умнее не придумала? На что эта ведьма вообще рассчитывала?

Тео на секунду замешкался, размышляя, стоит ли идти у неё на поводу или нет. Но в итоге решил, что, возможно, сейчас ему было полезнее предстать перед ней милым и хорошим мальчиком. Пусть лживая тварь думает, что после вчерашнего он у неё на крючке. Стараясь брезгливо не дотрагиваться до неё кончиками пальцев, он взял с протянутой ладони прохладный жемчуг.

Изабелла подсела к нему на шезлонг и повернулась спиной, перекинув густую копну чёрных волос через плечо. Нежная кожа, изящный изгиб шеи и тонкий аромат парфюма с нотками пачули. Стоило признать, вблизи она пахла приятнее. Нотт растерянно посмотрел на светло-розовый жемчуг в руках, борясь с искушением придушить эту тварь её же ожерельем. Но миссис Забини вдруг сильнее подалась бёдрами назад, плотно соприкоснувшись с его ногой.

Член неконтролируемо дёрнулся и снова решил ожить, а глаза Тео распахнулись от ужаса. Сначала Северус, а теперь и собственное тело – все его сегодня предавали! Теодор отпрянул назад, но Изабелла вновь придвинулась к нему вплотную, соприкоснувшись горячими бёдрами с его пахом. Это был вопрос пары секунд, когда в неё упрётся его крепкий стояк…

– Тебе неудобно, да? Сесть ещё поближе? – ласково проворковала она и вновь двинула бёдрами, откровенно потеревшись о его привставший член.

Нотт тяжело сглотнул и замер.

Изабеллу не смущала ни мокрая ткань, которая оставляла пятно на платье, ни застывший неподвижно Теодор. Она вновь плавно двинулась, и он к своему ужасу осознал, что это всё было до боли приятно. Захотелось обхватить руками её бёдра и прижаться поближе. Но вместо этого Тео брезгливо отбросил жемчуг на землю и, подхватив Снейпа, просто сбежал.