Текст книги "Под Адским солнцем Рая - 2 (СИ)"

Автор книги: Arbalet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Хорошо, – Гарсия важно уселся на высокий табурет, пододвинув его поближе к моей кушетке.

– Какие мы важные, – фыркнул со своего места Датч, усмехнувшись. Картинка десятилетнего паренька, строящего из себя главу крутого дома, действительно была умилительна. Вот только меня она не умиляла. Ни капли.

Роберта бросила гневный взгляд в сторону негра. Его она не переваривала, справедливо считая, что Датч приложил руку к тем событиям, что произошли с семьей Лавлесс. Ее логика была проста: если бы бывший бойфренд Ласточки не согласился на эту авантюру с похищением ее “молодого хозяина”, то и проблем бы никаких не было. С другой стороны, если бы за эту работу взялся не Датч, то наверняка взялся бы кто-то другой. И тогда все могло пойти по куда худшему сценарию.

– Господин Окадзима, – коротко кивнув в сторону Рока, и не обратив никакого внимания на реплику моего соседа по палате, продолжил Гарсия, – сказал, что это вы велели ему позвонить, присутствующему здесь, господину Датчу (негра, кстати, парень кивком не удостоил. Обиделся, что ли?). Именно этот звонок спас мне жизнь. Господина Окадзиму я уже поблагодарил. Вас благодарю сейчас.

Действительно, удивительный ребенок. Спокойный, хладнокровный. Видно, что переживает, но держится гораздо лучше меня. У меня внутри все умерло, когда я увидел безжизненное тело Ласточки, а этот парень потерял отца. Но все равно, раскиснуть себе не позволяет. В отличие от меня.

– Не стоит благодарностей, – буркнул я. Хотел ляпнуть, что если бы удалось спасти всех, тогда можно было бы поблагодарить, но вовремя прикусил язык. В конце концов, не только мне больно.

– И все же, – в глубине глаз Гарсии появилась боль. – Я хотел сказать, что вам всегда будут рады в доме Лавлесс, господин Токарев.

Я кивнул. Гарсия стал слезать со стула, но, подумав с секунду, Роберта положила ладонь на плечо “молодого хозяина”:

– Если позволите, я бы хотела задать Ар… господину Токареву несколько вопросов.

– А это удобно? – вскинул брови паренек.

– Думаю ответить на несколько несложных вопросов у господина…

– Слушай, Роберта, прекрати, – я впервые, со смерти Ласточки ощущал какие-то эмоции. Примечательно, что основной эмоцией сейчас было раздражение. – Если твой “молодой хозяин” хочет и дальше разводить политесы: его право. Но мы же с тобой договорились?

– Я не хотел ничего “разводить”! – воскликнул юный глава дома Лавлесс.

– Ага. Тогда я буду называть тебя Гарсия, – я усмехнулся. – Как тебе такое?

– Идет, – с вызовом ответил паренек. Рок за его спиной покачал головой. Я не обратил на это никакого внимания.

– Вот и хорошо, молодой хозяин, – удовлетворенно кивнула Роберта. – А теперь, Артур, ответь-ка мне…

Она сделала паузу, а я выжидательно смотрел на девушку:

– Ну?

– Ответь-ка: откуда ты узнал, что на машину будет совершено нападение?

Датч заворочался на своей кушетке, а Рок с прищуром изучал мое лицо. Гарсия выглядел удивленным, очевидно, ему в голову такой простой вопрос не приходил.

– Я слышала, как ты с кем-то поговорил по телефону, – продолжала горничная. – После этого разговора, ты сорвался спасать госпожу Ред. Вот я и спрашиваю: с кем ты разговаривал, и что тебе сказали?

– Ара-ара, прямо таки настоящий допрос устроили, – прикинулся я валенком на японский манер, скривив губы в усмешке. – Даже и не знаю, что и сказать.

– Скажи правду, – посоветовал Датч, который неожиданно напрягся. Еще бы, если выяснится, что я знал о нападении заранее, будет на кого свалить вину.

– О? – я скосил взгляд в сторону негра, продолжая усмехаться. При этом зная, что усмешка у меня выходит исключительно паршивой. – То есть вы уже забыли, что я, типа, тут всех спас?

– Мы ва… тебе очень благодарны, Артур, – напряженно подбирал слова Гарсия. – Однако, в этом… этом инциденте, погиб мой отец. Надеюсь, ты поймешь, что я сейчас чувствую?

Несколько секунд я смотрел ему в глаза. Он не отвел взгляд.

– Мне позвонили и попросили слинять из города, – после очень длинной паузы, наконец, пришлось мне заговорить.

– Почему? – Роберта сейчас как никогда напоминала гончую, вдруг напавшую на след.

– Не объяснили как-то, – я склонил голову набок, продолжая изучать их реакцию.

– Ты ведь понимаешь, что такой ответ нас не удовлетворит?

– О? – раздражение мало-помалу трансформировалось в веселую злость, вот только пустоты внутри вовсе не стало меньше. Я ощущал ее сейчас почему-то невероятно остро. – То есть, ты считаешь, что рассказывать вам истории входит в мои обязанности?

– Артур… – девушка угрожающе хрустнула пальцами. – Это важно для нас.

– Но не важно для меня, – я пожал плечами.

– Ты…

– Роберта! – Гарсия быстро взял ситуацию в свои руки. – Не надо.

Секунду мальчик прямо смотрел мне в глаза. Потом тяжело вздохнул, немного неловко слез со стула. Во вздохе его мне почудилось разочарование.

– Подожди, – я остановил повернувшегося ко мне спиной мальчишку. Тот остановился, кажется, даже боясь пошевелиться, так и замер с поднятой ногой. – Объяснишь мне, почему вдруг на вас объявили охоту? Что такого ценного имел твой отец, что ради этого его убили?

Гарсия медленно повернулся. Несколько секунд смотрел на меня, и во взгляде его была смесь любопытства, насмешки… и надежды.

– На земле, что принадлежит семье Лавлесс нашли крупные месторождения редкоземельных элементов, – наконец, заговорил он. – В частности – лантаноидов. Еще точнее – лютеция. Знаешь, что такое лютеций?

Я достал планшет. Несколько минут парень терпеливо ждал. Наконец, я отложил пародию на компьютер, откинулся на подушке. Поймал вопросительный взгляд мальчика. Вздохнул:

– Теперь знаю.

Роберта, кажется, удивилась.

– Нагуглил, – пояснил я. Рок за их спинами усмехнулся. Датч фыркнул:

– Наизобретают интернетов, не поймешь, знающий перед тобой человек, или просто… “нагуглил”.

Я усмехнулся, умилившись такому мышлению. Но продолжал смотреть на Гарсию, задумчиво. Секунд через десять ему стало неуютно под этим взглядом:

– Что?

– Лютеций, – стал размышлять вслух я. – Добывать его трудно, да? Требует больших затрат, да? И реализовать на рынке не выйдет, ибо все покупатели достаточно… специфичны, да?

Глаза Роберты расширились в понимании. Забавно, насколько легко увидеть несуразность со стороны.

– Что ты хочешь сказать? – а вот Гарсия еще не осознал все до конца.

– Картели никогда не стали бы заниматься подобным, – пожал я плечами. – Во-первых, доход будет далеко не сразу: пока наладят добычу, очистку и транспортировку, пройдет года два. Преступные организации обычно не тянут такие долгосрочные проекты. Обычно они пытаются получить все и сразу. Второе: расходы. Представляешь, сколько надо вложить в добычу, чтобы получить первую партию лютеция? Картели не потянут такое. Третье: доходы. Они будут только если найдутся покупатели. Конечно, можно предположить, что у картелей есть “карманные” покупатели лютеция, но, по моему мнению, этот рынок давно уже поделен… Вывод?

– За лютецием охотились не картели, – задумчиво постучал пальцем по нижней губе Гарсия.

– Ай, какой умный мальчик, – похвалил я паренька.

– Тогда зачем они охотились? – спросила Роберта, бросив на меня любопытный взгляд.

– За лесом, – пожал я плечами, прежде чем успел прикусить язык.

– Лесом? – ну, вот, вцепилась, теперь стряхнуть Гончую уже не удастся.

– Ага. Уверен, у вас там какие-то очень особенные деревья, – ответил я равнодушно.

Блин, а красивая комбинация. Ну, Эда, если это ты все придумала, то я тобой восхищаюсь! Как просто, и, одновременно изящно все должно было пройти.

То, что лютеций нужен американцам, думаю, уже очевидно, ибо только с ними Эда могла сотрудничать столь плотно. Уверен сначала они постарались уладить дело миром: попытались договориться с доном Диего, попытались выкупить у него землю, или даже просто права на разработку месторождения. Ага. Разбежались. Бывший глава семьи Лавлесс уперся рогом, не желая разбазаривать и так уже уменьшившиеся семейные владения. И никакие уговоры не помогли. Тогда американцы начали действовать более радикально: они просто натравили на Лавлесса картели, используя мой план с фирмой “Поле Чудес”. Уверен, идея с похищением паренька – их рук дело. Ведь, как красиво могло получиться: паренька похищают, а американцы, оседлав белую кобылку, и надев свои самые начищенные доспехи, обращаются к Лавлессу с предложением: мы твоего сынка освобождаем, а ты нам за это сдаешь месторождение лютеция. Ослепленный горем папаша, конечно, соглашается, и американцы получают месторождение вообще бесплатно. А Эда получает разгромленные картели, столкнув их лбами со своими же соотечественниками.

И все ведь могло получиться! Если бы у дона Диего не было туза в рукаве, в виде одной очень боевой горничной, которая в одиночку выкашивает группу спецназа. А еще они не учли Балалайку, почуявшую слабину картелей, и решившую избавиться от очередных конкурентов. С другой стороны, даже если бы Балалайка забрала молодого Гарсию, то, наверняка, Эда сумела бы с ней договориться… Конечно, если бы парня не застрелили мимоходом. Самое смешное, что даже в этом случае, сама Эда ничего не теряет – ее результаты операции своих соотечественников интересуют постольку-поскольку. А вот картели в любом случае получают по мозгам, и свою деятельность в Роанопуре почти прекращают. Открывая широчайшие возможности для работы Церкви Насилия по контролю за наркотрафиком. Весело, если, конечно, я прав.

Но все пошло не так. Дон Диего решил сам освободить сынка, заюзав свой самый мощный резерв: телохранительницу-горничную. Американцы пролетели. И, когда осознали свой пролет, решили действовать еще более радикально: просто исполнили дона Диего, считая, что Гарсия не будет столь упорствовать. Ну, или, что с ним легче договориться. Или просто не успели исполнить и мальчишку – помешала Роберта. А Эда все равно получила все, что хотела…

А теперь самый главный вопрос. Причастна ли моя любимая монашка к убийству Ласточки? Ну, и сеньора Лавлесса, заодно.

Хм. Хороший, однако, вопрос. Надеюсь, нет. Убивать ее очень не хочется.

В любом случае, пообщаться с ней не помешает.

– Так что за лес? – осторожно напомнил о своем существовании Рок.

– Лес? – я заморгал, выныривая из мира невеселых дум.

– Тот, из-за которого картели “наехали” на отца Гарсии?

– А… не обращайте внимания, – я отмахнулся. – Такая русская фигура речи. Что-то вроде “Идите лесом” или “Лес всех рассудит”.

– Хм, – пробормотал Датч. – Никогда не слышал.

Я пожал плечами.

– Теперь ты ответишь на наши вопросы? – Роберта. Я говорил, что если она вцепиться, то уже не отпустит?

– Ммм… Давайте, сначала найдем тех, кто убил наших близких, – я твердо глянул в глаза паренька. Тот смотрел слегка удивленно, но с надеждой. – Мне нужно сделать только один телефонный звонок…

Номер Игоря. Длинные гудки. Четыре секунды. Шесть. Восемь…

– Босс! – о, да он волнуется. Приятно.

– Привет. Слушай. А сколько времени у тебя займет взлом американского спутника слежения?

========== Глава 11 ==========

Разговора с Балалайкой избежать не удалось. Хоть я и пытался отбрыкаться изо всех сил. Понимал, что ей от меня что-то нужно, осознавал, что ей донесли о каждом слове, что прозвучало в одной из медицинских палат “Отеля Москва”. И не допускал мысли, что ее удастся переубедить так же легко, как остальных. В чем бы не пришлось ее переубеждать.

– Присаживайся, – ее короткое приглашение звучало, как приказ.

Я скосил глаза в сторону двух парней, стоящих у двери в ее кабинет, мазнул взглядом по пистолету, который демонстративно лежал на столе, в пределах досягаемости ее руки. Оценил расстояние от стола до кресла, на которое мне предложили сесть, понимая, что ни дотянуться до оружия, ни совершить какие-то манипуляции так, чтобы этого не заметили, при таких раскладах, невозможно.

Что-то готовилось. Убрать меня решили что ли? Да не, быть не может. Если бы хотели, не лечили бы столь тщательно, не предоставили бы палату со всеми удобствами. Грохнуть меня могли гораздо раньше, так что марать потрясающий ковер в кабинете Владилены Николаевны нет никакого смысла. На первый взгляд.

Женщина склонила голову набок, с видимым любопытством оценивая мою реакцию. Во взгляде ее таилась насмешка, и я снова подумал о том, насколько же она красива. Даже уродливые шрамы придавали ей какой-то особенный шарм. Хотя, может быть, все дело в тщательно подобранном сочетании одежды и макияжа, которое подчеркивает достоинства и скрывает недостатки? С другой стороны, с возможностями современной медицины, шрамы она могла бы и убрать. Не убрала. Что бы это значило?

Щелк. Звук гильотины, срезавшей кончик сигары, заставил меня ощутимо вздрогнуть.

Я сел.

– Вы, как всегда, обворожительны Владилена Николаевна, – голос у меня, несмотря на все старания, получился слишком сухим. Огромное черное пятно безразличия все еще занимало большую часть мыслей, хоть и не было столь всепоглощающим, как сразу после смерти Ласточки. Наверное, отдых помог.

– О? – она облокотилась на краешек стола, подперла подбородок тонкой ладошкой. Взгляд ее не изменился: на меня по прежнему глядели бездонные голубые глаза, с притаившейся в их глубине насмешкой. – Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы сказала, что это тонкая издевка…

Внутри шевельнулось беспокойство. Не хотелось бы, чтобы Балалайка думала, что я хочу ее оскорбить.

– …Но, в твоем случае, буду считать, что ты пытался сделать мне комплимент.

– Пытался? – я слегка приподнял бровь. – Значит, у меня не получилось?

Она позволила себе улыбку. Но развивать тему не стала. Заглянула в ящик стола, достала несколько папок. Я безразлично глядел на ее манипуляции.

– Хочу, чтобы ты ознакомился кое с чем, – ее улыбка стала предвкушающей. – Возьми.

И протянула мне одну из папок.

Брать не хотелось. Вот честно. Это была даже не интуиция, а отчетливое понимание: в этой папке хранится что-то, чего я знать не захочу. Совершенно нет.

С другой стороны, выбора-то особого мне не оставили. Я встал со своего места, взял стопку бумаг в картонном переплете.

– “Личное дело №48976. Совершенно секретно.”, – вслух прочитал я на обложке, усаживаясь обратно и не спеша раскрывать папочку. – Не имею привычки копаться в чужих личных делах, Владилена Николаевна. Тем более, в секретных.

Да, я нарывался. Но та апатия, которая все еще и не думала отпускать, позволяла не оглядываться на последствия.

– О? – улыбка Балалайки стала шире. – “Чужих”?

Я похолодел. Так-так. Похоже, кто-то собрал на меня информацию. И это плохо, ведь вполне может возникнуть куча вопросов о моем прошлом до того, как я засветился в Роанопуре. Сомневаюсь, что некто Артур Токарев существовал в этом мире до моего попаденства.

Ладно. Посмотрим, что пишут.

Я раскрыл папку. На первой странице было несколько фотографий. На которых был изображен я… Или не я.

Черт, ничего не понимаю. С одной стороны, это определенно был я, только гораздо моложе – лет эдак на пятнадцать. В этом не было никаких сомнений. С другой стороны: одежда на большинстве фотографий – я такую никогда не носил. И окружение – этих людей, с которыми дружески обнималось мое тело на одной из фоток, я никогда не знал. А еще на одной из фотографий я позировал с дипломом об окончании Высшей Школы КГБ им. Ф.Э. Дзержинского. Охренеть. Я-то точно в школах КГБ не учился! Более того, в моем мире, эта школа давно называется по-другому! Академией ФСБ, что ли?

– Владислав Стечкин, – в руке у Балалайки оказалась копия моей папки и она стала зачитывать самые интересные, на ее взгляд, места. – Родился в 1984. Сирота. Выпускник приюта. Окончил среднюю школу с отличием. Армия. После армии поступил в Высшую Школу КГБ. Окончил с отличием… Так… Отзывы педагогов, сплошь положительные… Навыки владения огнестрельным и холодным оружием – высокие… О! Третий дан, и черный пояс, по каратэ-до… Ага! Был завербован для оперативной работы. В 2005 был внедрен в одну из крупных преступных группировок… Ну, детали этой работы нам не интересны… А! Вот! Нашла. С 2006 – внедрен в американскую компанию “General Dynamics”. Детали работы засекречены. В 2010 – погиб при исполнении.

Балалайка взяла паузу, глянула на меня из под ресниц. Она улыбалась.

– И? – я снова нарывался, но женщина пока спускала мне мою наглость. К чему бы это?

– Чтобы оценить всю картину, оставим, пока, Владислава Стечкина в покое, – ко мне перекочевала вторая папка, с надписью на английском: “General Dinamics. Личное дело менеджера по техническому обеспечению компании Александра Томпсона”. Раскрыв “дело” я снова увидел себя. Но уже в другом окружении: на фоне американских небоскребов, в компании учеников, позирующего с дипломом об окончании Нью-йоркского технического университета.

– Вот, кстати, забавно, – продолжила Балалайка. – Сначала Стечкин, теперь Томпсон… Ладно, опустим. Итак. Александр Томпсон. Родился в 1984, в Колумбусе, штат Огайо… Так, школа, колледж, неинтересно… В армии не служил по состоянию здоровья… Ага. Вот. В 2006 принят на работу в компанию “General Dynamics”, в отдел технического обеспечения… Забавно, да?

– То есть, – осторожно предположил я, – Александр Томпсон был легендой… Владислава Стечкина?

– Мне так нравится наблюдать, как ты называешь свои предыдущие имена, – умилилась Балалайка. – Прямо, как будто в первый раз их слышишь.

Я их, реально, в первый раз слышу.

– Обрати внимание на проработанность легенды, – улыбнулась глава “Отеля Москва”. – По большому счету, вся информация проверяема, и… знаешь что? Она подтверждается. Документально. В Колумбусе действительно жила чета Томпсонов, у которой действительно был сын – Александр. Непонятно только, насколько на него был похож Владислав Стечкин, но единственный оставшийся в живых член семьи Томпсонов – дед Александра – 97-летний старик, впавший в маразм. И он такой уже лет двадцать. Так что “любимого внука” на фотографии он опознает. Александр действительно учился в колледже, все подтверждено документально. И даже фотографии того выпуска есть, на которых – вполне себе твое лицо. Сколько труда и денег стоило заменить все фотографии в колледже – я даже не представляю. В Нью-йоркском институте все сложнее – там фоток не найдено, и из выпуска мистера Томпсона никто не помнит, но это и не удивительно, учитывая, что он учился, как и многие другие, заочно. Но в списках имя значится… Так. В 2008 оформил опекунство над приютской девочкой пятнадцати лет. Она, кстати, до сих пор пособие получает от компании “GD” за смерть сотрудника при исполнении, и получать всю жизнь будет. Обеспечил, короче, девчонку… Круто, да?

– Круто, – согласился я, равнодушно. Изображать равнодушие, кстати было легко, и хотя часть меня сейчас билась в панике и в растерянности, но пятно апатии все еще было слишком велико.

– Идем дальше, – Балалайка перевернула страницу. – Так… премии, поощрения за отличную работу, повышения… За четыре года работы в “GD” Александр поднялся до начальника отдела… А в 2010 погиб в автокатастрофе, при выполнении служебных обязанностей… Так… где-то тут были материалы… Ага. Вот… Тело сильно обгорело, так что опознать его не смогли. Сильная деформация челюсти не позволила провести опознание и по этому признаку. Сделали анализ ДНК, который однозначно подтвердил, что погибший – действительно Александр Томпсон.

Она сделала паузу, глядя мне в лицо и, очевидно, ожидая моей реакции. Я молчал, изучая предоставленные мне папки. И медленно понимал, что этот Владислав Стечкин на мелочи не разменивался. Если уж легенда – то проработанная до конца. Даже смерть свою он устроил по всем правилам, не оставив и капли подозрений. И то, что КГБ не проверило тело своего сотрудника, тоже понятно – так бы они раскрыли его двойную жизнь, и рассекретили всю операцию. А сколько данных успел передать Стечкин, скрываясь за личиной Томпсона, даже представить сложно. Так что пришлось им довериться результатам американской экспертизы.

– И все бы ничего, – так и не дождавшись моей реакции, продолжила Балалайка, одновременно раскрывая следующую папку, – так бы и закончилась история одного малопримечательного американского обывателя, и одного очень примечательного русского агента, но примерно в это же время в Гонконге появляется некто Е Цзы Оу… Кстати фамилия Оу – это фамилия еще одного легендарного оружейника, правда уже китайского, и уж больно древнего. Но тенденция прослеживается, да? Стечкин, Томпсон, Оу… и Токарев. Забавно.

Я молчал. А что я мог сказать?

– Итак. Мистер Оу… – очевидно, Балалайка ждала, что я как-то отреагирую, но затягивать паузу не стала и, поэтому, продолжила чуть раздраженно. – Ты открой папочку-то, полюбуйся на знакомую рожу… Опять же. Бизнесмен. Данных много – все подтверждаются. Документально, и даже несколько свидетелей есть, которые даже на суде готовы выступить с признанием: Е Цзы Оу их друг детства/одноклассник/коллега по работе, с которым они прошли рука об руку всю жизнь. Короче, проработанность легенды, в очередной раз, на самом высоком уровне. Даже нашим спецам понадобилось время, чтобы все это выяснить, и сопоставить некоторые факты… Уж не знаю, где засветился господин Оу, но уже через два года ему тоже пришлось погибнуть. Как говорят свидетели – его смыло в воду. Тело, конечно, не нашли. Кстати, в Гонконге у него осталась безутешная жена, которая, как говорят, до сих пор льет слезы по почившему муженьку… Может, съездишь, проведаешь вдову-то? Красивая, говорят, женщина.

Я закрыл папку. После первой они были уже не так интересны. Глянул на Балалайку, спокойно выдержав ее взгляд.

– И вот, наконец, – после недолгой игры в гляделки, с некой даже торжественностью, произнесла Балалайка, – остался последний персонаж. Артур Токарев.

Она раскрыла последнюю папку, копия которой была передана мне. На обложке этой никаких надписей не было, кроме названия: “Артур Токарев”. И знак вопроса. Весело.

– Итак, – взгляд Владилены заметался по строчкам. – Родился тогда же… семья: мать и отец. Живут в деревне в Воронежской области, хотя оба москвичи… вот только на месте дома Токаревых там пепелище, мы проверяли, а соседи говорят, что семья переехала. Куда – неизвестно. Есть сестра – учится где-то за границей, ее найти не удалось. Закончил школу. Армия: Амурская Пехотная рота №159. Звание: ефрейтор… После армии – учеба в Московском Педагогическом, специальность – филолог. Учителя, кстати, тебя не помнят, хотя по документам ты там и числишься. В 2009 господину Токареву было предъявлено обвинение в доведении до самоубийства девушки по имени Светлана Городецкая. До суда дело не дошло, развалилось “за отсутствием состава преступления”… Вот этого я не совсем понимаю. Зачем было городить огород, и придумывать какое-то обвинение, какой-то суд? Лишние проблемы. Пусть, опять же, документы по делу все есть, и их мы даже нашли. Вот только, прокурор этого дела не помнит. А память у него великолепная – профессиональная. И зачем было придумывать эту Городецкую с ее самоубийством?

В этом самом месте меня, наконец, прорвало. Я зарычал – утробно, зло, в мгновение ока выплескивая апатию, что охватила меня. Внутри, заменяя пустоту, стала подниматься чудовищная волна бешенства.

Вот не трогайте Светку, сволочи! Не трогайте! Только не ее.

Я вам дам “придумывать”! Я вам дам “городить огород”! Суки! Твари!

– Тихо… тихо, – на меня было направлено целых четыре ствола. Два телохранителя стояли по бокам, еще двое – позади. Балалайка сидела на своем месте в расслабленной позе, и казалась довольной.

– Надо же, – задумчиво произнесла она, глядя на то, как я медленно слетаю с катушек от бешенства. – Неужели, хвост начал вилять собакой, и ты настолько сжился со своим персонажем, что уже воспринимаешь его жизнь, как свою, Владислав?

– Меня зовут Артур, – тихо прорычал я, ощущая, что еще немного, еще чуть-чуть, и сорвусь. Плевать, что меня убьют, плевать, что Ласточка останется неотомщенной, и я подведу всех, кто мне доверился. Плевать на все. Но оскорблять память Светки, я просто не позволю. Только не ее.

– Хорошо, – она улыбнулась самыми кончиками губ. – Пусть будет Артур. Так или иначе… в свете открывшихся обстоятельств, я предлагаю тебе вернуться к оперативной работе.

Оп-па. Вот так предложеннице. Удивление, охватившее меня, даже слегка притупило бешенство, что бурлило внутри, словно раскаленная лава. Чуть-чуть притупило. Совсем капельку.

– Я пытаюсь придумать, как бы повежливее сказать “Иди нах*й, сука”, но никак не могу, – рыкнул я, чувствуя, как тело все дрожит от едва сдерживаемой злобы.

– Хо-хо, вы посмотрите, мальчики, как он заговорил, – теперь Балалайка снова открыто улыбалась. Но улыбка ее была хищной, злой. Телохранители ответили короткими смешками, в которых не было даже намека на веселость. Собраны, гады. Не расслабляются. – А ведь еще совсем недавно, дышать в мою сторону боялся… Эх… Вот что несколько бумажек с людьми делают.

От этого насмешливого тона, от ее улыбки, у меня просто зачесались кулаки. Захотелось снова послать ее подальше – уже открыто, а не завуалированно (хотя, конечно, я и свое предыдущее выражение завуалировал весьма условно).

– Я не предлагаю тебе вернуться в КГБ, дружок, – взгляд голубых глаз прострелил меня насквозь, мгновенно став острым и колючим. – Сама их не перевариваю… Будешь работать лично на меня. Такие таланты, как ты – встречаются не часто, а я, в свою очередь, обещаю, что в Москву эти несколько папок никогда не вернутся.

Она сделала паузу, позволяя мне осознать сказанное. Видимо, в этом месте предполагалось, что я радостно кинусь в ласковые объятия “Отеля Москва”, превратившись в один из десятков (а может, и сотен) винтиков, что обеспечивают его безбедное существование.

– Что скажете, господин Стечкин-Томпсон-Оу-Токарев?

Как же меня раздражает, что ко мне прикрепляют не мои фамилии. Ну ладно, хочешь по-плохому, будет по-плохому:

– Тебе повторить мой ответ, но уже не так вежливо? – огрызнулся я.

– А я все ждала, когда же ты, наконец, перейдешь на “ты”, – Господи, ей это нравилось! Вот же психованная.

– Дождалась? И как ощущения? – я покосился на парней, что напряженно слушали нашу перепалку. Оружия они не убрали, расслабляться не спешили. Профессионалы, мать их.

– Раньше ты мне нравился больше, – я все ждал, когда же, наконец, она сорвется, но Балалайка была на удивление спокойна. – Был повежливей. Люблю вежливых.

– Тогда трахни Рока, – усмехнулся я, заметив, как она вздрогнула. – Он вежливый.

– Причем тут…

– Выпустишь меня, и я его убью. Первым делом, пойду, к нему, и пущу пулю в лоб. Так что лучше убей сейчас.

Я был вознагражден расширившимися зрачками Балалайки, и ее побелевшими пальцами, что сжали краешек стола. О, как мы реагируем-то.

– Выбирай, – я состроил самую паршивую усмешку, на которую только был способен. – Или ценный, но грубый, сотрудник, в виде меня, или бесполезный, но вежливый Рок.

На несколько секунд она даже замерла, изучая мое лицо. Потом вдруг откинулась на спинку стула, зажгла сигару, сделала глубокую затяжку, и… засмеялась.

– Знаешь, на какую-то секунду я даже поверила, что ты и вправду на такое способен, – глава “Отеля” в очередной раз глубоко затянулась, выпустила сизый дым, глядя на мое разочарованное лицо. – И будь ты Владиславом Стечкиным, то это был бы повод для беспокойства… Но вот Артур Токарев друзей не предает, разве нет?

Черт… Не прокатило. А я, было, уже распрощался с жизнью. Добровольно.

– Но Артур Токарев тебе не особо-то и нужен, – я тоже откинулся на спинку, достал пачку, закурил, чем вызвал недовольное сопение со стороны одного из телохранителей. Но Балалайка недовольства не выразила, а значит, я был в своем праве. – Тебе нужен именно Владислав Стечкин, с его опытом оперативной работы, с его шестым даном и черным поясом, с его высокими навыками стрельбы. Тебе нужен не я, капитан.

Она снова замолчала, внимательно изучая мое лицо, и, очевидно, обдумывая мои слова. Прошло, должно быть, минуты три, прежде чем она заговорила снова:

– По большому счету, ты не прав, – произнесла она, и я вдруг неожиданно понял, что вот только сейчас, только с этого момента она стала искренней. – Мне достаточно того, что ты будешь со мной. И дело не в твоих бойцовых (или еще каких-то) качествах. Дело в тебе. В тебе самом. Ты – тот, кто сумел обмануть две самые могущественные спецслужбы мира. Тот, кого упустило КГБ, и тот, о ком могло только подозревать ЦРУ. Я ненавижу КГБ, и терпеть не могу ЦРУ. Мои люди – тоже. Если ты будешь с нами, значит, с нами будет тот, кто положил этих ублюдков на обе лопатки.

Вот оно как. Забавно.

Самое смешное, что работать на Балалайку я и не против. Нравится она мне. Но… блин.

– Я мистеру Чангу слово дал, Владилена Николаевна, – произнес я устало. – А слово держать надо.

Она склонила голову набок, и во взгляде ее прочел любопытство… или даже интерес. Вообще было забавно наблюдать за тем, как меняется выражение ее лица.

– Если это единственная проблема… – глава “Отеля” не закончила, но вопросительная интонация, каг бэ, символизирует .

Я пожал плечами:

– Пока других проблем я не вижу… – вздохнул. – Но я все равно не очень понимаю… Нет, то, что ты хочешь утереть нос ненавистному тебе КГБ и ЦРУ, осознать еще можно. Но ведь если ты всем расскажешь, что Артур Токарев и Владислав Стечкин – одно и то же лицо, то с ними тебе придется воевать. А это уже, как ни крути, уже даже не уровень Триад.

Я по-прежнему не воспринимал себя иначе, чем Артуром Токаревым, но раз уж пошла такая пляска…

– Не-не-не, – она замотала головой. – Я же обещала: про содержимое этих папок никто знать не будет. Тот факт что у меня работает человек, который сделал из КГБ и ЦРУ посмешище – станет достоянием всего лишь нескольких человек, помимо тех, кого ты видишь в этой комнате.

– При всем уважении, Владилена Николаевна, – с сомнением покачал своей непутевой головушкой я, – но у нас говорят: “То, что знают двое, знает и свинья во дворе”.

– Понимаю, твое волнение, – она кивнула. – Но за своих людей я ручаюсь. Они болтать не будут.

Я пожал плечами. В конце концов, хуже уже не станет. Нет, мои сомнения никуда не делись, наоборот: те кто эту информацию собирал, кто ее структурировал… всех же не заткнешь. А это, наверняка, десятки людей. И вообще, то, что смогла Балалайка, сможет и любой другой. Это вопрос ресурсов.

А кстати.

– Ответь мне на последний вопрос, пожалуйста, – я сделал очередную затяжку. – Как вообще всплыла эта информация? Как ты вышла на Влада Стечкина? Не верю, что это произошло случайно.

– Я искала информацию по Артуру Токареву, – усмехнулась женщина. – Надо сказать, подозрений у меня почти не было: все почти идеально – есть и штрафы, есть неоплаченные долги… даже обвинение есть. Отличное прикрытие.