Текст книги "Туман (СИ)"
Автор книги: ArAlex
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Часть 1. Потерянный ==========
Сияние золота ослепляло, и он уже не видел ничего больше. Все остальное было каким-то туманным и блеклым. Впрочем, зачем оно ему нужно, все остальное-то? Блики на золотых монетах… Вот она, красота, настоящая красота, куда там тому фонтану! Хотя… Королева, хоть и не золотая, тоже хороша. Она ждёт его сегодня, прекрасная статуэтка с томным голосом, чтобы сделать его королем! Вот когда все они, его так называемые друзья, и эта глупая девчонка, которой не понравились его подарки, поймут, кого потеряли!
Где-то в уголке сознания тихий голосок зашептал, что они не то, чтобы его теряли, скорее, он сам их оттолкнул, но Гончар решительно заглушил его звуком собственных шагов. А затем и удивленным вскриком – бесцельно бродя по собственному дому, он нечаянно споткнулся о незнакомую тачку, полную… красной глины.
«Огонёк…», – с нежностью всколыхнулось в голове на секунду, и тут же снова смолкло, поглощенное туманом, заглушавшим любые звуки, кроме звона монет. Красная глина… глупая сказка, которую рассказывал им с Огоньком Архивариус, когда они были ещё детьми. Детьми…
Он ещё помнил своё детство, хотя и с трудом, и лишь обрывки. Помнил, как будучи еще совсем малышом, вечно вертелся рядом со старым прадедом, который до самой своей смерти не бросал работы. Бабушки и дедушки у него никогда не было, его мать вырастил прадед, отец же и вовсе был сиротой, да и сам он погиб из-за какого-то несчастного случая во дворце королевы, где он служил. Так что жили они втроём: старый гончар, его внучка и правнук.
До самой смерти семью кормил его прадед: его работы все ещё пользовались спросом, хотя с годами рука его стала уже не столь тверда и искусна. Он же и учил маленького правнука, готовясь ко времени, когда тому придётся самому зарабатывать себе на жизнь.
Даже обрывки ранних лет жизни теперь помнились смутно, как если бы он пытался рассмотреть картины из детства впотьмах, туманным вечером, без свечи или фонаря. Его жизнь была совсем иной тогда. Его звали Кристиан. Смешное, пафосное имя, которое очень нравилось его маме (неудивительно, ведь это она его так и назвала). Мальчик и сам не мог понять, зачем давать им, простым мальчишкам, имена, подходящие скорее благородным дворянам, и даже побаивался, что его друзья начнут смеяться над ним. Однако его друзья никогда не смеялись над его именем, ибо, во-первых, все они были очень добрыми и милыми детьми, а во-вторых, так как сами были такими же – маленького, стеснительного сына городского шляпника звали Ансельмом, а пухленького, немного ленивого сына башмачника – Рудигером. И только с детства утонченному, серьезному сыну портного пошло бы самое королевское, самое длинное и громкое имя… Но вот его-то родители назвали Ганс.
Впрочем, мальчишки никогда не тужили долго по поводу имен, тем более, что они знали – как только они станут достаточно взрослыми, им дадут новые имена, которые будут отражать их сущность – так уж было принято. А пока они были детьми, им многого и не нужно было – носись себе по городу шумной компанией, нарезая круги вокруг построенного прадедом фонтана, радуйся жизни…
Кристиан, впрочем, никогда не был чересчур веселым и беззаботным. Задумчивый, аккуратный, не по-детски серьезный, порой даже меланхоличный, он никогда не являлся движущей силой их ватаги, скорее наоборот, тормозил остальных, когда те слишком заигрывались. А так как Кристиан и не менее рассудительный Ганс были старшими из ребят, их слушались. Впрочем, мальчишки и сами не так уж сильно лезли, куда не следует, и останавливать их приходилось не так уж и часто…
Но была Майя, бойкая внучка старого Архивариуса, и вот она-то лезла всюду. Она осталась круглой сиротой ещё в младенчестве, и дед не успевал за ней следить. Все, что он обычно успевал, это крикнуть что-то вслед упрыгивающим вдаль рыжим хвостикам.
Майя всюду оказывалась первой, она же первой и сменила нежное, романтичное имя на имя своей сущности. Кристиан прежде и сам не знал, как быстро это происходит – минуту назад он держал в руках малышку Майю, которую чудом сумел поймать (благо, руки у него с детства были сильные), а теперь на него с широченной улыбкой оглядывалась Огонёк, «огонь-девка», как выразился Пожарник. И маленький Кристиан улыбнулся в ответ, чувствуя, как новое имя ложится на подругу, словно вторая кожа, становясь от неё неотделимым.
Обретение им самим имени произошло всего на пару лет позже, когда следом за прадедом от болезни умерла его мать, и он остался один на всем белом свете, несмотря на то, что верные друзья никогда не оставляли его. Огонёк, та вообще почти не отходила от него первые несколько дней. Именно благодаря ей он и привык как с своему новому положению, так и к новому имени.
– Гончар, хочешь чаю? – щебетала она, появляясь перед ним словно из ниоткуда (хотя на самом деле она вполне себе громко влетала к нему через входную дверь, просто он, погруженный в горькие раздумья, этого не замечал), – я из дома пряников принесла, медовых!
Имя Гончар ему нравилось, хотя он и унаследовал его от прадеда. А может, и потому, что унаследовал его от прадеда. Оно звучало гордо и уверенно, да и то, чем он хотел заниматься, отражало, как нельзя лучше. Гончарное ремесло влекло его с того самого раннего детства, когда он, широко раскрыв глаза и стараясь не шуметь, наблюдал за работающим прадедом, и его уроки он запоминал сходу, мечтая однажды стать столь же искусным мастером и сотворить что-то не менее грандиозное, чем прекрасный фонтан его прадеда, старого Гончара. После обретения имени мечта новоявленного Гончара приобрела чуть более оформленный характер – он возжелал отреставрировать фонтан, который уже изрядно потрепали время, частая непогода и неугомонная Огонёк, сделать его ещё лучше, ещё красивее и величественнее…
Гончар тряхнул головой, выныривая из обрывков старых, замыленных воспоминаний. Что ему теперь до того фонтана, и до всего остального! Даже имя, которым он так гордился и так старался доказать, что он его достоин, теперь ему не нужно: он больше не будет Гончаром, он будет Королем, Королем Кристианом рядом с Королевой Филаурой!
А о прошлом лучше вовсе позабыть – от него никакой пользы, только душу бередить. Его ждёт новая жизнь, богатая, блестящая, счастливая!
Кристиан гордо вскинул подбородок, протягивая руки к богатым одеждам, висевшим на вешалках. Пора было собираться. Её Величество ждёт, а с нею и счастье. Ведь что принесёт ему больше счастья, чем богатство вкупе с властью?
Огниво в мешочке на шее стало, кажется, чуть теплее, будто поддерживая хозяина в его мыслях. Разлившийся по душе туман не рассеялся, но мирно улёгся, дожидаясь своего часа. Скоро. Совсем скоро…
Комментарий к Часть 1. Потерянный
Первая часть получилась небольшой, вторая, скорее всего, будет подлиннее.
Наших двух длинных темноволосых красавчиков я, не мудрствуя лукаво, решила назвать в честь старого доброго Андерсена))) В принципе идею того, почему у героев могли быть обыкновенные имена, я рассмотрела в своей статье «О имена, о нравы!», если вдруг кого заинтересует.
========== Часть 2. Найденный ==========
Он и сам не знал, снаружи его сильнее рвёт на части, или внутри. Огонёк и Королева перетягивали его из стороны сторону, словно канат, при этом что-то громко ему доказывая. От поступавшей в каждое ухо разной информации у него уже голова кружилась, и он с трудом различал, что ему вообще говорят. Однако одно было очевидным – сейчас ему предстоял выбор, выбор между старой подругой и прекрасной Королевой, в чьих руках теперь находился мешочек с его сокровищем.
– Не верь ей! – надрывалась Огонёк, пытаясь утянуть его прочь.
– Не верь мне, Гончар, не верь, – надменно усмехалась Королева, – сам думай!
Туман в голове юноши всколыхнулся, едва пропуская через себя мысль о том, что своё-то имя её Величество ему назвала, а вот его настоящим именем поинтересоваться не удосужилась.
Это все ложь!..
Вспомни, дорогой, кем ты был, и представь, кем ты станешь!..
Их голоса мешались в его голове. Огниво, словно почуяв это, вспыхнуло тёплом в его руке, обдавая всего его жаром, и Гончар сорвался.
– Огонёк! Уходи отсюда сейчас же! Когда я стану Королем, – с издевкой выплюнул он, хватая девушку за руку и отталкивая её прочь, – я позабочусь о тебе.
А ведь кажется, он злился не на Огонька, а на Королеву… Или нет?
Туман застилал глаза, и теперь он был не прохладным, каким и должен быть туман, а тёплым, как само огниво. Становилось все теплее, туман окутывал его все плотнее и плотнее, окончательно отделяя от всего, кроме самого огнива и всего, что оно давало…
А затем туман прорезал негромкий, отчаянный голос:
– Ты… ты не веришь мне…
Он не..?
Внутри все возмутилось. Неправильно, все совершенно неправильно! Огонёк никогда в жизни не лгала ему, а он никогда в жизни в ней не сомневался!
– Не веришь, – в отчаянии всхлипнула Огонёк, обнимая себя руками и дрожа, как будто ей холодно.
Почему? Как ей может быть холодно, если вокруг них все так и пышет жаром? Или она не чувствует тепла огнива?
Краем глаза он заметил какую-то отчаянную, безумную искру, вдруг загоревшуюся во взгляде Огонька, и эта искра отчего-то ужасно испугала его. Настолько, что даже уже ставший привычным туман в голове рассеялся. Но он не успел её остановить, когда она бросилась прочь от него, вперёд по мосту, в башню, и схватила его корону. Зачем..?
А затем опустилась решетка, и башня вспыхнула, словно спичка, и мост под его ногами обрушился.
Гончар едва успел схватиться за трубу, тянущуюся к горящей башне. На краешке его сознания мелькнула мысль, что Огонёк была права, и Королева действительно собиралась его убить, но эта мысль, и без того тихая, окончательно утонула в обескураживающем ощущении.
Ему холодно. Жар, исходящий от огнива, по-прежнему находящегося в его руке, полностью угас.
Почему? Куда подевался весь тот огонь, что согревал его последние дни?
Взгляд его вновь переместился на башню, и Гончар внезапно осознал, что прекрасно знает, почему.
Башня пылала от подножия до вершины, а где-то позади слышались крики перепуганных горожан, но Огонёк даже не двигалась с места. Она стояла, непривычно высокая, гордая, и глаза её сверкали мрачной, непреклонной решимостью.
Гончар хотел закричать, хотел подать ей знак, чтобы она немедленно выбиралась оттуда, ну, или хотя бы попыталась это сделать. Но голос не слушался его. Он потянулся к ней, но его тут же остановило шипение Королевы и впившийся в шею шнурок.
– Зачем тебе эта жалкая девчонка? – с искаженным лицом выкрикивала она, – от неё все, все отвернулись!
Все… И он тоже… он тоже отвернулся от своей доброй подруги, от своего Огонька!
– А тебя ждёт трон! – продолжала Королева.
Трон? Там Огонёк погибает по его вине! На что ему сдался тот трон, пусть забирает себе! Хотя, он у неё и так есть…
– Только отдай мне огниво! – теряя остатки самообладания, завопила Королева, цепляясь за шнурок, на котором висел заветный мешочек, руками.
Огниво… Бесценное сокровище, подарившее ему богатство… и в этот момент вновь вспыхнувшее слабым теплом. Золото, сияние золота…
Но единственным золотом, что он видел, была корона, крепко сжатая в ручках Огонька, которая так и стояла столбом посреди огненного ада.
Гончар взглянул на огниво, зажатое у него в руке, чувствуя, как на него волнами накатывают сомнения, и снова перевёл взор на башню. Огонёк стояла все так же, вытянувшись в струнку, но корона исчезла из её рук, словно была чужеродной для неё, и она прижимала к себе своего кота, продолжая смотреть прямо на Гончара. Взгляд её выражал не гнев, не ненависть, и даже не обиду, а лишь тихий, по-взрослому строгий упрёк и глубочайшую печаль.
Этот взгляд проник прямо в душу Гончара, словно ножом вскрывая глубокие, гнойные нарывы алчности и зависти и очищая их. В груди заныло, как после тяжёлой ссоры, и к глазам подступили слёзы.
А затем суровый взгляд Огонька враз помутнел, глаза её закатились, все тело обмякло и она упала, пропав из виду. Гончар сам едва заметил, как выпустил из рук огниво и бросился к ней, перебирая по трубе руками (благо, те у него с годами только сильнее стали), не обращая ни малейшего внимания на глумливые выкрики Королевы, нёсшиеся ему вслед. Сердце его бешено колотилось, и далеко не только от нагрузки. Внутри все пылало не хуже, чем башня, и сейчас Гончар готов был отдать что угодно, лишь бы скорее оказаться там, с ней.
Огонёк… Храбрая, безрассудная девчонка, зачем же ты…
Додумать ему не дала сломавшаяся труба. Он коротко вскрикнул и рухнул в пропасть, чудом сумев ухватиться за стену башни уже у самого подножия. Вокруг него бушевало пламя, дорогая рубашка треснула и разорвалась, зацепившись за небольшой выступ в стене башни и оставив от себя лишь лоскут, державшийся на одном плече, но Гончар не обратил на это ни малейшего внимания, упорно карабкаясь вверх по горящей стене.
Он должен, должен добраться до Огонька, или она погибнет там! Пусть лучше он погибнет вместе с ней, если не сумеет спасти её!
Тяжело дыша, он взобрался на выступ, когда-то бывший частью моста, бросился к решеткам, закрывающим вход и выход, и схватился за прутья, расшатывая их. Вырвав нижний поперечный прут, он проскользнул внутрь.
Огонёк лежала на полу, маленькая, недвижимая и беззащитная. Гончар бросился к ней и осторожно подхватил её на руки.
– Огонёк! – отчаянно позвал он, вытаскивая её наружу и чувствуя, как внутри все сжимается от одного вида её тела, настолько хрупкого и безжизненного.
– Дыши! – взмолился юноша, слегка встряхивая её, – дыши, Огонек!
Только дыши, только не умирай, пожалуйста, только не умирай!
Гончар оглянулся, пытаясь понять, как им спуститься.
– Держись за меня, держись, – просил он, прижимая девушку к себе крепче.
Словно присоединяясь к нему, воздух разрезал истошный кошачий вопль. Огонёк вздрогнула и открыла мутноватые глаза.
Гончар выдохнул, чувствуя, как во всему телу волной прокатывается облегчение, хотя они все ещё были в опасности.
– Рыжий, ты как здесь? – с недоумением спросила Огонёк, глядя на застрявшего между лопастями вентиля орущего кота.
Как он здесь? А разве он не был с ней там, внутри? Или ему показалось?
Огонёк, едва встав на ноги, рванулась было спасать кота… Но остановилась на секунду, и, даже не глядя на Гончара, крепко прижалась к его груди.
От неё исходило тепло, какого не могло подарить ему никакое волшебное огниво и никакие деньги. И хотя она отстранилась спустя всего мгновение, ощущение тепла и счастья так и осталось с ним.
Огонёк бросилась на помощь любимому питомцу, и Гончар тут же встрепенулся, следуя за ней.
– Я помогу! – решительно вскрикнул он, хватаясь за заклинивший вентиль.
Рыжий все ещё голосил на всю округу, будучи не в состоянии иным образом реагировать на своё нынешнее положение.
Огонёк огляделась, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы им помочь, и наткнулась на прут, вырванный Гончаром из пазов. Она воодушевленно подхватила его, и Гончар, тут же понявший намерение подруги, с готовностью подсадил её себе на плечи.
Внизу, под башней, собиралась шумящая толпа, и краем глаза Гончар заметил, что их город полыхает ещё ярче, чем башня. Люди у подножия башни заметили их и начали выкрикивать имя Огонька, но Гончар уже махнул на них рукой, пока сосредоточившись на поддержании девушки у себя на плечах.
Наконец лопасть вентиля отлетела, сломавшись, и кот радостно слез по рукам Огонька вниз. Вентиль, которому больше ничего не мешало вращаться, закрутился и активировал… судя по всему, противопожарную систему. Башня погасла, город следом за ней, а Огонёк шагнула к краю и подняла кота перед собой. Гончар встал рядом с ней и замахал рукой горожанам, другой приобнимая девушку.
Толпа внизу рукоплескала, выкрикивая имя Огонька и чествуя её, и Гончар улыбнулся. Кто-кто, а Огонёк сегодня заслужила признательность каждого жителя города. И его благодарность в первую очередь.
Самодельный парад прервало падение подточенной огнём башни. Огонёк в страхе схватилась за Гончара, тот обхватил её руками, готовясь в случае необходимости даже закрыть её собственным телом. Вокруг них все гремело и трещало, и Гончар закрыл глаза, прижимаясь к Огоньку ближе.
Даже если он умрет, теперь ему это уж точно не страшно. Они были вместе, и все было…
Внезапно уже кончено. Гончар открыл глаза и обнаружил себя внутри странной, похожей на червяка машины, явно выползшей из-под земли.
Они вылезли наружу, навстречу толпе, а позади них из машины выбрались слегка потрепанные и заросшие Шило, Башмак и Нахлобучка.
– А это ещё кто? – спросил кто-то в толпе.
– Кто-кто, друзья Гончара! – ответил ему старый франтоватый Бакалейщик, снимая с себя свой любимый плащ и накидывая его на оголенные плечи юноши.
Огонёк с готовностью перехватила плащ сверху и застегнула, попутно нежно проведя по плечам возлюбленного руками.
Гончар улыбнулся друзьям, а затем наконец заключил свою храбрую девочку в объятия. Огонёк с готовностью прижалась к нему, обвивая его руками.
– Свадьба? Какая свадьба? – невпопад поинтересовался Башмак.
– А мы без фраков, – развёл руками Шило, оглядывая собравшихся.
– И без головы! – заахал Нахлобучка.
– И без приглашения…
Гончар и Огонёк только усмехнулись, поглядывая на них.
Сквозь толпу пробился старый Архивариус, возбужденно выкрикивая что-то о тайне огнива, которую он вспомнил. В этот самый миг Огонёк заметила мешочек на земле, и, оторвавшись от Гончара, подхватила его и выудила из него огниво. Резко ударила по нему два раза, затем ещё три, и, отбросив его и бросившись к появившимся собакам, расстегнула их металлические ошейники. Освободившиеся от тяжелой брони звери, понукаемые Огоньком, радостно потрусили к троице друзей, почуяв в них достойных хозяев.
Гончар шагнул вперёд и подобрал огниво.
– Оно нам больше не понадобится, – заявил он, выбрасывая мешочек обратно в воду, когда-то принесшую его ему.
– Как же ты теперь без огнива? – с доброй насмешкой вопросила Огонёк, лукаво поглядывая на него.
Гончар взглянул на неё, освещенную светом восходящего солнца и ослепительно прекрасную в его лучах.
– Ты – мое огниво, – сказал он, сам удивляясь тому, насколько хорошо эта простая фраза отразила всю бурю чувств, которые он испытывал к ней.
Огонёк улыбнулась и снова обняла его. Гончар улыбнулся в ответ.
Вот оно, счастье, которого не подарит никакое золото. И неважно, что ждёт впереди, этого счастья у него теперь не отнять.
Комментарий к Часть 2. Найденный
Вторая часть вышла длиннее, чем я сама ожидала… Так что в целом частей все-таки будет три)
========== Часть 3. И навеки оставшийся ==========
Гончар с грустным недоумением оглядел свой новый дом, похожую на колодец комнату, где все ещё были свалены горкой остатки золота. При мысли о том, куда делось остальное золото из этой кучки, на юношу накатила тошнота.
Он медленно сел за стол, отодвигая монеты в сторону, и уронил голову на руки.
– Я остальных проводила, после случившегося у всего города хлопот невпроворот, пожар же был, – прощебетала Огонёк, впархивая в комнату и останавливаясь рядом с ним.
Тот даже головы не поднял при её появлении.
– Гончар! – тихо позвала девушка, осторожно касаясь его плеча и присаживаясь рядом.
Юноша лишь глубоко вздохнул. Огонёк потянулась к нему и нежно провела рукой по волосам.
– Гончар, все уже хорошо. Все закончилось.
– Разве? – ещё тише переспросил Гончар, все-таки поднимая голову, – проклятье-то пропало, а дела остались.
Огонёк негромко охнула, начиная понимать причину странной грусти друга, который только что вместе с остальными радостно праздновал окончание пожара и избавление от огнива, о котором уже парадоксально знали все (ну, как минимум, все, кто был на площади вместе с Архивариусом и Пожарником до того, как фонтан взорвался огнём). Однако понимания было мало, нужно было понимать, что сказать теперь, после всего… И Огонёк молчала, продолжая гладить друга по вихрастой голове.
– Мы были здесь, – с мрачной грустью произнёс Гончар, – ведь были?
– Ты не помнишь? – тонким голосом переспросила Огонёк.
– Очень смутно, как будто все в тумане было, – признался Гончар, – а теперь начинаю вспоминать четко, и чем больше вспоминаю… тем хуже становится.
Он вздрогнул и обхватил себя руками, растирая плечи, словно ему внезапно стало холодно. Впрочем, почему «словно»? Огонёк же тут же подскочила и вынеслась из комнаты, через полминуты вернувшись обратно с рубашкой в руках.
– Ты же раздетый совсем, а здесь такой холод! – воскликнула она, протягивая ему рубашку, – держи! Давай, я огонь разожгу. У тебя же где-то обычное огниво должно быть, – суетилась девушка, забрасывая дрова в печь.
– Огонёк! – попытался остановить её Гончар.
Девушка молча подскочила к нему, стянула с него плащ и остатки предыдущей рубашки… Дальше Гончар быстро справился сам, более не имея возражений по поводу происходящего. А следующая мысль вообще заставила его вздрогнуть еще раз, но теперь уже ни в коем разе не от холода. Рубашка, которую принесла ему Огонёк, была хлопковой. Почти все дорогие рубашки, которые он накупил в приступе алчности, были шёлковыми. Холодный, скользкий шёлк, разумеется, нисколько не согрел бы его сейчас, а рубашка, принесенная девушкой, была почти тёплой и быстро нагревающейся на его теле.
От печи пахнуло жаром, и Гончар осознал, что пока он думал о материалах рубашек, Огонёк раскопала где-то обычное огниво и развела огонь. А затем снова подскочила к нему, и поверх рубашки накинула ему на плечи покрывало.
– Вот! – удовлетворенно заявила она, – так гораздо лучше.
Гончар невольно усмехнулся. Огонёк была совсем такой же, как раньше – легкой, тёплой, доброй… Как будто ничего не случилось, в самом деле.
Огонёк моргнула, глядя на него, а затем присела рядом и коснулась рукой его плеча.
– Гончар, не надо. Ты правда ни в чем не виноват.
От её мягкого, сочувственного голоса юношу только замутило сильнее.
– Не виноват, – прошептал он и взглянул прямо на подругу, – Огонёк, я сорвал твой День Рождения. Я довёл тебя до слез, и даже не раз, и не два.
Огонёк попыталась возразить, но Гончар перебил её:
– Конкретно здесь, когда ты пришла, чтобы понять, что происходит, и помочь, я наговорил тебе такого, что самому сейчас страшно вспоминать, а потом вышвырнул тебя из своего дома под ноги бушующей толпе! – голос его, становившийся все громче и громче, прервался, и юноша со стоном закрыл лицо руками.
– Гончар! – ахнула девушка и крепко обняла друга, пытаясь успокоить его.
Спустя полминуты молчаливых объятий она слегка отстранилась и неожиданно серьезно сказала:
– Гончар, я не сержусь на тебя. Ты был под влиянием проклятья, и не отвечал за свои слова и поступки. И ты уж точно не хотел всего этого, ведь правда?
Гончар неуверенно кивнул.
– А хоть бы и так, – подавленно произнёс он, – я предал нашу дружбу, и не только с тобой, но и остальными. Они тоже не сердятся на меня, я видел, но это неправильно! Так или иначе, все это все равно сделал я…
Огонёк внезапно усмехнулась, и в усмешке её было столько плохо скрываемой горечи, что Гончар аж отвлёкся от собственных переживаний.
– Ты хотя бы под воздействием огнива был… – пробормотала Огонёк, нервно теребя рыжую челку, – а вот я…
– Ты? – с искренним недоумением переспросил Гончар, – Огонёк, уж ты-то точно не сделала ничего плохого…
– Ты просто не знаешь! – резко перебила его девушка, – наши друзья… они сразу поняли, что с тобой что-то случилось, они ведь нам рассказывали. А я? Я должна была пытаться помочь тебе вместе с ними, а вместо этого я сидела дома и пускала сопли, думая, что ты и в самом деле хочешь жениться на Королеве! Я должна была помнить, что ты – не такой, и никогда таким не был, я должна была понять, что с тобой случилось что-то ужасное, а я…
– Огонёк! – мягко прервал её Гончар, перехватывая её трясущиеся руки, – ну ты нашла виноватую, конечно… Это же ты меня спасла, хорошая моя!
– Ага. Да если бы не дедушка и не его архив…
– И если бы не ты, Огонёк! – решительно заявил Гончар, сверкая глазами, – я очень ценю помощь и наших друзей, и твоего дедушки, но если бы не ты, я не сумел бы вернуться. Кстати об этом, – внезапно помрачнел он, – ты ведь знала, что случится, если взять корону?
– Ну да, – кивнула Огонёк, уже слегка успокоившись.
– И тем не менее, ты её взяла.
Огонёк слегка дернула узенькими плечиками.
– Я должна была попытаться. К тому же, мне тогда было уже все равно.
– После всего, что случилось в городе, – просипел Гончар, внезапно ощутив, как внутри у него все сжалось, – Огонёк, ты готова была убиться, спасая меня. Это было самое настоящее самоубийство, и ты это прекрасно понимала!
Огонёк опустила глаза, но в них не промелькнуло сожаления. Гончару невольно вспомнились слова Королевы о ней, о том, что от неё все отвернулись, а следом смутно вспомнилось, как девушка узнала в Королеве какую-то бабушку… Нет, не какую-то, а ту самую, что и советовала ему стать Королем! Огонёк была отвергнута всеми, кого знала, кроме, разве что, деда, которому она, по собственному разумению, доставляла одни проблемы…
Боже правый, да ведь она действительно не собиралась даже пытаться себя спасти! В отчаянии от всего, что с ней случилось, она была готова сделать последнюю попытку вытащить его из облака тумана, в котором он тонул, а затем умереть вне зависимости от результата. И если бы он не сумел вовремя вытащить её… Даже представить страшно!
– Никогда, слышишь, – отчаянно прошептал он, притягивая Огонька к себе и крепко прижимая её к груди, – никогда так больше не делай! Моя жизнь не дороже твоей, и никогда дороже не будет! Только не для меня!
Огонёк послушно уткнулась ему в грудь и расслабилась, даже всхлипнув пару раз.
– А я все твои горшки в своей комнате перебила, – тихо призналась она.
– А я тебе сколько хочешь новых налеплю, – усмехнулся Гончар, поглаживая подругу по рыжим волосам.
Глупость какая, подумаешь, горшки разбила. Он ей сердце разбил, и не единожды, а тут… горшки!
– Налепишь… – внезапно просияла Огонёк, – Гончар, а ведь я красную глину нашла!
– И правда, – широко улыбнулся юноша, – я видел, там, – и он неопределенно махнул рукой в сторону, где видел тачку с красной глиной, – как ты ухитрилась?
– Не знаю, пожала плечами Огонёк, – ты сказал, что её не существует, и мне так захотелось тебе доказать…
– Что я был неправ? – снова улыбнулся Гончар, – с радостью признаю. Сам не представляю, как мне в голову пришло, что её не существует. В то время у меня вообще много странных мыслей возникало…
Гончар нахмурился, но былой грусти в нем уже не чувствовалось, и Огонёк решилась спросить:
– Как это было? Ты сказал, как в тумане…
– Да, – задумчиво кивнул Гончар, – такое странное ощущение… Как будто не происходит ничего необычного, просто мысли вдруг становятся как будто… не твои. То есть, твои, но ведь ты бы никогда так не подумал. Хотя иногда проскальзывали мысли… близкие моим реальным.
– Например? – с любопытством наклонила головку Огонёк.
– Например, что мои друзья удачливей меня… и талантливее, наверное. Это не так работает, я знаю, и я никогда не стал бы всерьёз завидовать им, но… мысли мелькают. Или когда я пытался поразить тебя. Весьма неудачным способом, но все же… Желание произвести на тебя впечатление не имело никакого отношения к огниву.
Огонёк покраснела и попыталась было что-то сказать, но Гончар уже продолжил:
– Или тогда, когда я думал о том, как стану Королем… Мне совершенно не нужна власть, на самом деле, но мне думалось почему-то, что после получения трона я тоже смогу называться настоящим именем, как и Королева. Это, наверное, глупо… Все же, имена, которые нам дают, подходят нам, как нельзя лучше. Не зря имена, данные при рождении, со временем вовсе забываются… Имени Королевы никто не помнил, пока она не представилась… Так же и я, много лет уже просто безымянный Гончар, в этом вся моя суть…
Он замолк, осознав, что Огонёк смотрит на него с откровенным недоумением.
– Кристиан, – как отличница на уроке, уверенно выдала она.
Гончар заморгал.
– Ты…
– Конечно, помню, – закончила за него Огонёк, – как не помнить? Ведь то, что тебя перестали называть твоим именем, ещё не значит, что его у тебя теперь нет. А ты разве не помнишь моего?
Гончар невольно рассмеялся. Такое забудешь.
– Майя, – просто ответил он.
Огонёк весело фыркнула.
– Ты смотри, а ведь это первый раз, когда ты мое первое имя без иронии произнёс. А то сколько себя помню, всю жизнь у тебя, как и у других, при произнесении в глазах вопрос: «Ну какая из тебя Майя?»
На этот раз Гончар рассмеялся громко и открыто.
– Май, мы же были детьми. Мы тогда ещё не понимали, что те, первые имена, работают по-другому, что они не должны обязательно отражать сущность людей, которые их носят. Думали, что Майей могут звать только какую-нибудь нежную принцессу. А ведь обычные имена дают кому угодно, и Майи разные бывают…
– В том числе и такие, – захихикала Огонёк, демонстративно взъерошивая волосы и корча весёлую рожицу.
Гончар с улыбкой покачал головой, приглаживая ей волосы обратно.
– Шалунья, – совсем не укоризненно пожурил он.
Огонёк рассмеялась, искренне и весело. Гончар невольно залюбовался ею, придвигаясь ближе, пока внезапно она не оказалась совсем-совсем рядом с ним, и её яркие зелёные глаза смотрели прямо в его…
И он подался вперёд и слегка коснулся её губ своими. Огонёк тихонько ахнула, отстраняясь на секунду, а затем, словно испугавшись собственной реакции, сама подалась вперёд и поцеловала его в ответ.
Это был совсем недолгий, совершенно целомудренный поцелуй, но сколько же он значил!
– Ты – мое Огниво, – повторил свои слова юноша, – та, кто дарит мне свет и вдохновение, Майя.
Огонёк выдохнула, а затем, не задумываясь, ответила:
– А ты – мой Гончар, Кристиан. Тот, кому я с радостью подарю и свет, и вдохновение, и все, что только пожелаешь. И кстати, тебе совсем не обязательно производить на меня впечатление… Ты это уже сделал давным-давно, большего не нужно.
Гончар улыбнулся, и они обнялись, крепко, но нежно.
– И что теперь? – прошептала Огонёк, когда молчание стало не то, чтобы неудобным, нет, но слегка затянувшимся.
– Теперь? – переспросил Гончар, – теперь мы будем жить. Я построю новый дом взамен этой вот пещеры, – он слегка усмехнулся, оглядывая своё нынешнее жилище, – потом построю новый фонтан, старый-то взорвался…
– А можно я с тобой? – воодушевленно вопросила Огонёк, – я могу помочь. А фонтан ведь не только построить, но и раскрасить потом надо, и дом тоже, а ты ведь знаешь…
– Как ты обожаешь рисовать? Да уж знаю. Конечно, можно. Все можно, Огонёк, – Гончар искренне улыбался, глядя на энтузиазм возлюбленной.
