Текст книги "Злой гений (СИ)"

Автор книги: AnVi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Часть 1

Я всё тебе могу простить, даже моё убийство. Но плохой вкус непростителен! (с)

      В большом кабинете сидели двое: генеральный директор большой компании со множеством мелких подразделений и дочерних предприятий и соискатель вакансии.

Генеральный был худощавым мужчиной, лет шестидесяти или около того, среднего роста, седой, с неярко выраженными не то кавказскими, не то семитскими чертами. А соискатель, напротив, высокий, плечистый, достаточно молодой, слегка за тридцать, с открытым лицом простоватого славянина.

Генеральный долго смотрел в анкету, лежавшую перед ним, претендента на вакансию.

– Я думаю, вы прекрасно понимаете, что я специально нашел время, чтобы с вами поговорить. Я сам давно не занимаюсь кадрами, для этого у меня есть специально обученные люди, – не сразу начал беседу хозяин кабинета. Вздохнул, пожевал губы, снова вздохнул и продолжил: – Судя по вашей анкете... Судя по анкете, вы умеете общаться с людьми. С подчинёнными людьми. Это важно.

Было видно, что хоть директор и генеральный и на общении с людьми собаку съел, но тема для него – очень животрепещущая, можно сказать, болезненная – явно готовит человека к тому, чтобы с лёгкой анестезией кинуть под поезд.

– У меня охранников полно. Народу, который может таращиться в мониторы камер наблюдения, разгадывать кроссворды и не глядя пропускать всех, хватает, а таких, которые умеют думать, не слишком много. Я бы хотел, чтобы вы согласились на директорство в одном из наших подразделений.

Комплименты генеральный расточал не зря. Мужчина в кресле напротив тут же подобрался, глаза стали колючими.

– В чем подвох?

– В людях. Точнее, в одном конкретном человеке. Его уволить не получится, потому что, собственно, ради него и создавалось данное рекламное агентство, в которое с великим трудом его удалось заманить. – Хозяин кабинета достал носовой платок, промокнул лоб, ослабил узел галстука.

Соискатель из-под опущенных ресниц внимательно следил за всеми его манипуляциями и делал свои выводы.

– Это... Это мой сын. Младший. Трудный. И дело не в том, что он не хочет работать, а в том, что с ним невозможно работать. Четыре! Четыре директора! – гендир еще больше ослабил свой галстук и снова промокнул лоб и виски. – Я бы и сам уже послал его... работать в другое место, но, знаете ли, конкуренция, а мальчик... ну если не гений, то для нашего города очень силён. Это даже заезжие столичные жители признают, да.

Хозяин кабинета встал, походил. Остановился около шкафа, открыл и извлёк бутылку «Наполеона» и две стопки.

– Я пойму, если откажетесь, – он плеснул ароматной янтарной жидкости в хрустальные коньячные рюмочки, подвинул одну мужчине. Взял свою, отсалютовал и лихо опрокинул в рот. Поморщился и занюхнул собственным галстуком. – Пойму, правда. И даже возьму в охрану, как вы и хотите, но прошу, очень прошу подумать. И опять-таки зарплата больше, чем у охранника...

– Я мало понимаю в рекламе. Еще меньше в управлении агентством, – с сомнением начал было отмазываться соискатель, но не менее лихо выпил содержимое своей рюмки.

– Ой, неделя экспресс-курса вас устроит? Я даже оплачу ваше время!

Сомнений в том, что в этом агентстве нехилая такая засада, уже не было. Но зарплата...

      Милая женщина из отдела кадров, оформляя документы, смотрела на Опалихина Кирилла Леонидовича, офицера запаса, почти с жалостью, словно того на смерть посылают. И когда тот собрался покинуть кабинет, тайком его перекрестила.

Часть 2

      Кирилла готовили так, словно его вот–вот забросят в тыл врага с секретной миссией.

Старичок, божий одуванчик, который провёл для Опалихина эти самые экспресс–курсы (его специально пригласили из института), научил различать билболдеры от штендеров, растр от вектора, CMYK от RGB, офсет от «цифры»* и посвятил в прочие тонкости работы в рекламе. На последнем занятии на прощание он сказал:

– Если бы все мои студенты были хотя бы вполовину так прилежны, как вы!.. В любом случае, можете считать себя моим лучшим учеником, Кирилл Леонидович. Если вдруг возникнут вопросы, которые вы не сможете решить сами – обращайтесь не раздумывая. Помогу, чем смогу!

Бухгалтерша, которая помогла Опалихину разбираться с расчетами, была еще восторженней и несдержанней:

– Кирилл Леонидович! Если вдруг не получится там работать, я жду вас в свой отдел – экономистом! – И расплакалась то ли от жалости к Опалихину, то ли от полноты чувств.

Мужчине стало любопытно: что же там за монстр такой работает, если его даже, как черта, не поминают всуе?

Хотя по большому счету ему было наплевать: хоть с тиграми работать, хоть в пасть к монстру. После демобилизации он всё никак не мог найти себе нормальное место работы: то зарплата нищенская, то хотят «то, не знаю что», то начальник – женщина. Последнего он вообще категорически не переносил.

      Генеральный директор сам вызвался его подвезти к месту работы и познакомить с персоналом. Секретарша заботливо положила блистер с валидолом в его кармашек.

– Вы понимаете, он хороший, добрый и ласковый ребёнок... – пыхтя пытался подстроиться под широкий шаг Кирилла заботливый родитель. – Но в том, что касается работы... Сил моих нет! Поймите меня правильно...

– Да ничего, понимаю... – рассеянно ответил Опалихин, хотя нихрена не понимал: ни разу не был женат, детей по определению у него не могло случиться: если только случайно кто-то из его пассий забеременеет – это будет мировой нонсенс.

      В большом светлом офисе пахло валерианой, корвалолом и настойкой пустырника. Одна заплаканная девушка отпаивала другую и махала перед её носом папочкой, наподобие веера.

– Весело у вас тут... – Кирилл открыл окно, чтобы избавиться от запаха. – Что случилось?

– Е… ик! Ег-гору заказ не понравился... – Несчастными глазами наиболее адекватная девушка уставилась на генерального директора. – Не могу больше! Сжальтесь!

– Девочки, девочки, ну что вы! Я тут вам директора привёл... – гендир щедро поделился с девушками валидолом, а потом, ухватив за рукав пиджака Кирилла, потащил к стеклянным дверям в другое помещение. – Вот. Вот тут вы и будете работать, Кирилл Леонидович! Сейчас я быстренько девочек отправлю собрать монтажников и печатников!

– А дизайнеров?

– А... эм... Без меня! – И быстро покинул помещение.

Опалихин услышал, как он отдал распоряжения девочкам–менеджерам и, попрощавшись, смылся.

      Через несколько минут в его кабинет вошли два хмурых парня, девушка с выдающейся грудью, потом еще один долговязый тощий парень и последними прибыли девчата, распивавшие валерьянку на рабочем месте.

– Все собрались? – Кирилл обвёл взглядом собравшихся. Народ прятал глаза.

– Вы никого не забыли? – В дверях стоял парень небольшого росточка, довольно пропорционально сложенный, в черной футболке с красноречивой надписью на груди «Я вас слушаю».

________________  ___________________  _________________  ______________

Билболдеры от штендеров, растр от вектора, CMYK от RGB, офсет от «цифры» – в переводе на нормальный язык это звучит примерно так: большие щиты с рекламой (3х6 обычно) от маленьких раскладушек на асфальте, нередактируемые картинки или редактируемые в векторных программах (упрощённо), цвета для профессиональной печати и веб-цвета, массовая печать и малотиражная печать.

Часть 3

      Парень как парень – Кирилл ничего монстрообразного в нём не увидел, хотя, как показывает жизненный опыт, внешность бывает очень обманчива.

– Ну, коль скоро все собрались – прошу, присаживайтесь, будем знакомиться. – Опалихин первым подал пример, усевшись в директорское кресло. Сотрудники заняли стулья, стоявшие в кабинете, но, несмотря на наличие свободных мест, дизайнер так и остался стоять у косяка. Он достал блокнотик с карандашом из заднего кармана джинсов и сделал вид, что приготовился записывать каждое слово.

– Меня зовут Кирилл Леонидович Опалихин, и для тех, кто не в курсе, сообщаю, что назначен директором агентства. Мне бы очень хотелось узнать, кого и как из вас зовут и кто чем занимается. Кто будет первым?

– Я, наверное... – с неким сомнением в том, что может назвать своё имя и фамилию, вызвалась та самая девушка, которую обмахивали папочкой. – Катя я. Венедиктова. Менеджер.

Вторая назвалась смелее: наверное, ей решимости придало то, что с её товаркой ничего страшного не случилось.

– Агеева Александра! Саша. Тоже менеджер.

Работники рекламы назывались один за другим, пока не дошла очередь до дизайнера. Тот что-то чиркал в своём блокнотике, не слишком обращая внимание на происходящее вокруг. Но наступившая тишина и взгляды, обращенные на его особу, всё же заставили оторваться от увлекательного занятия.

– Егор Огибайлов. Дизайнер. Но вы, наверное, и так догадались? – Лёгкая усмешка скривила его губы.

– Да, методом исключения с применением дедукции это мне удалось. Но очень хотелось услышать ваш голос. – От Кирилла не укрылось, что на лице менеджера Саши буквально на секунду проступило выражение «Еще наслушаетесь!». – Что ж, прекрасно. Вот и познакомились. А теперь прошу вас приступить к работе: как говорится, солнце еще высоко.

Девушки хихикнули, парни покивали и нехотя поднялись. Егор, который стоял опираясь о косяк, отлепился от оного, выпрямился и развернулся на выход.

«Идите на х*й! Я работаю!» – гласила надпись на футболке со спины.

      Первую неделю, пока Опалихин вникал в дела агентства, разбирал документацию, которая, к слову сказать, велась очень небрежно, и потому ему приходилось засиживаться допоздна, всё было тихо и спокойно, никаких эксцессов, ничего такого, из-за чего можно было бы пить валокордин.

Но Кирилл отдавал себе отчет, что расслабляться не стоит, вполне возможно, что коварный дизайнер просто сидит в засаде и наблюдает за своей жертвой, выбирая удобный момент.

      Этот самый удобный момент настал внезапно.

Опалихин только что переговорил с поставщиками, ненавязчиво пригрозив им кастрацией, положил трубку. Захотелось кофе и сигарету.

Вроде бы нервотрёпка, но странное дело, ему нравилось тут работать. Хотя, конечно, он далеко не всё знает в этом бизнесе и еще не сталкивался вплотную со Злым Гением этого места. Не исключено, что так же просто сможет и разонравиться...

От дум его оторвал вопль Сашеньки:

– Я больше так не могу! Не могу!

Кирилл немедленно выглянул в зал из своего кабинета и увидел Сашеньку в слезах, сжимающую листок, который, похоже, принёс дизайнер, иначе зачем бы он стоял с видом оскорбленного художника (художника обидеть может каждый!)?

– Чего ты там не можешь? – поинтересовался Опалихин и взял листок из рук Сашеньки.

На фирменном бланке агенства для утверждения макета был нарисован весьма оригинальный логотип: мужской член с яйцами. По всему видно, что прорисован с большой любовью, в мельчайших деталях, тщательно – до волосков на яйцах.

Одно из двух: либо Агеева нихрена не понимает шуток, либо Огибайлов действительно хочет утвердить этот логотип. Но спрашивать самого художника глупо, как, впрочем, и Сашу.

– Интересная концепция... К сожалению, я не в курсе, как именно это связано с деятельностью организации, но поверю, что логотип в полной мере отражает её суть. – Кирилл с неподдельным интересом разглядывал картинку и улыбался. – Егор, а можно вопрос?

– Ну, – мрачно разрешил Огибайлов. Похоже, события развивались не так, как им было задумано.

– А ты с натуры рисовал? – Да, старичок преподаватель неплохо подковал Опалихина, и тот, вполне отдавая себе отчет, оперировал специфическими словами.

– Ну.

– Сравнивать с оригиналом не буду, поверю твоему намётанному глазу, хотя, на мой взгляд, маловат... Впрочем, заказчикам судить. – Кирилл вернул листок дизайнеру со словами: – Бабы дуры, не ценят красоты, так что давай ты сам будешь говорить с заказчиком. как специалист. Думаю, тебе они должны поверить и согласиться с твоим видением их знака.

Егор стоял и смотрел на директора, не в силах поверить, что его обыграли на его же поле.

– Сашенька, давай-ка вытирай свои черные слёзы и звони, звони заказчику! Будем утверждать!

Часть 4

      Но на этом не кончилась история с логотипом.

Дело в том, что Опалихин внезапно вспомнил, что заказчику желательно представлять не один, а несколько вариантов, и он, недолго думая, остановил Егора, открывшего уже дверь с табличкой «Осторожно! Злой дизайнер!».

– Стоп! Егор, а ты один вариант, что ли, сделал? – Парень в дверях окаменел. Обернулся.

Нет, это даже как-то неприлично – лежачих не бьют, но, по ходу пьесы, директору было наплевать на всякие глупые рыцарские законы, он предпочитал добивать и потом глумиться над трупом.

– Нет? Ну как же... Ладно. Ты, знаешь, второй сделай на этой же основе. Может... яйца побреешь?

– В смысле? – Огибайлов уже не скрывал удивления неожиданной креативностью нового руководства, готового поддерживать его во всех проявлениях буйнопомешанной фантазии.

– В прямом. Понимаешь, не все любят меха, кто-то ценит кожу. Так что давай – брей яйца! И вот еще что... ммм... сделай-ка ты еще и третий вариант... Например, в профиль! Да! Надо удовлетворять клиента всесторонне!

Егор с силой захлопнул за собой дверь. Дверь, видимо, уже не раз страдала от его рук и тоже решила отомстить – не закрылась полностью, оставляя небольшую щель.

Саша Агеева сидела и зажимала себе рот ладошкой. Бедная девушка никак не могла решить для себя, продолжать плакать ей или уже можно смеяться – не каждый день перед ней разыгрывались сцены из репертуара театра абсурда.

Кирилл, хитро улыбаясь, посмотрел на Сашеньку и, сначала приложив палец к губам, мол, не смейся, молчи, сказал громко:

– Агеева, что же ты не звонишь? Звони, договаривайся! – И еще изобразил пантомимой звонок по телефону.

Охреневая – неужели и правда будут утверждать это? – Саша взялась за телефон и набрала номер заказчика.

– Кирилл Леонидович! Они приедут в четыре! – радостно отчиталась Агеева.

– Ну и отличненько. Надеюсь, Егор до этого времени успеет наваять еще два варианта, – громко сообщил дизайнерской двери Опалихин и уже тише продолжил: – А сейчас... Сейчас у нас по плану обед, а после оного займемся разбором заказов.

Работа работой, но сей злосчастный логотип навёл Кирилла на мысли о вечном. В смысле о личном. Но сие приятное времяпрепровождение ему пока не светило – уже вторую неделю он работал до девяти часов вечера, а потом хотелось только есть и спать, даже больше спать, чем есть. Впрочем, надежда на то, что скоро эта каторга закончится, была.

Мысленно перебрав план на сегодня, жуя и не чувствуя вкуса обеда в ближайшем кафе, Опалихин со вздохом признал, что если и закончится, то явно не сегодня: работы хватало еще на пару вагонов.

Логотип утвердили другой. Егор предоставил почти десяток вариантов, в которых ничего похожего на член не наблюдалось. Кирилл даже был несколько разочарован.

       По всем показателям выходило, что агентство не то что не даёт нормального дохода, а периодически уходит в минус. Кириллу пришлось смотаться в головной офис: советоваться с центральной бухгалтерией и испрашивать добро на кое-какое расширение менеджерского состава у вышестоящего руководства, которое, впрочем, радостно замахало руками – всё, что душеньке угодно! Егорка тихий и задумчивый, генерального не грызёт, на мать не рычит, водку не пьёт, хулиганства в пьяном виде не творит. А если так и дальше пойдет, то премии и прочие блага не заставят себя ждать.

А если еще и доход будет!.. На руках, конечно, носить не будут – не поднимут, но в попу дуть обязуются.

Премии и блага были бы очень кстати, а насчет подуть... то лучше он как–нибудь сам кому-нибудь. Потом.

И вообще он искренне недоумевал, отчего вокруг младшего Огибайлова такой сыр-бор? Нормальный парень. Ну чудит, так в своё время в частях, где он служил, гораздо круче чудили, и ничего, никто никого не боялся.

Возможно, Егорка еще не показался во всей красе Опалихину, конечно, но Кирилл в любом случае не видел причин для страха. Генерального еще понять можно – единственный сын после двух девчонок, в котором он души не чает, но остальные?.. Массовая истерия?

Разгадку природы данного отношения к Егору Кириллу пришлось отложить на потом, поскольку завалы дел, конечно, ждали, но спокойно жить не давали. Ответственный он.

Два дня прошли тихо и мирно. Дизайнер спокойно работал в своём кабинете и почти не показывался на глаза. И только на третий день Опалихин снова смог – почти случайно – лицезреть Егора.

Часть 5

      Опалихин задержался у одного из поставщиков, ожидая загрузки в «Газель» закупленного.

Быстрым шагом он вошел в помещение агентства и застал такую картину: Егор, нависая над сидящей Катей, выговаривал ей за какой-то файл:

– Ты с-што не видиш-шь, что береш-шь в работу?! Какого хера я должен работать с джипеговской картинкой? Ты не знаеш-шь, какими должны быть рабочие файлы? Джипег править нельзя! Нахуй! Делай сама этот заказ!

Что-то такое было у него в голосе, от чего вставали волосы дыбом на всём теле – даже Кирилл почувствовал некий дискомфорт. На голове у дизайнера был какой-то нелепый хвостик пальмочкой, делавший Огибайлова моложе, почти мальчишкой, который трясся от злости на Катю.

Сама Катя сидела ни жива ни мертва, открывала рот, но ни звука не произносила – как рыба выброшенная на берег.

– Что тут у вас за шум? – вмешался Кирилл в расправу над менеджером. – Чем ты, Егор, недоволен?

Дизайнер презрительно дернул губой, но снизошел до объяснений.

– Екатерина Венедиктова приняла картинку JPG как макет, который можно править. – И с вызовом посмотрел на директора.

– Хм... – Кирилл почесал подбородок, на котором высыпало раздражение из-за плохой бритвы. – Вообще–то мне говорили о тебе как о гениальном дизайнере... Неужели ты не можешь сделать эту картинку пригодной к печати? Я уверен, что можешь.

Глаза Егора зло сощурились: мало того что Опалихин посмел подвергнуть сомнению его возможности, так еще встал на сторону Катьки-дуры!

Он только набрал набрал воздух, чтобы сказать всё, что думает, но Кирилл уже обратился к Екатерине:

– Катенька, скажи, милая, а ты включала в счет редактирование файла? Нет? Ну что же ты тогда его отдала Егору? Пусть бы печатники сразу и печатали. – Опалихин почти равнодушно пожал плечами и продолжил: – Катенька, мы тут, по сути, продаём работу Егора. Каждый клик его мышки должен быть оплачен, а уж редакция подобного файла – вдвойне! Так что давай, милая, звони клиенту и посылай его... гм... ему привет от меня и Егора со счетом на редакцию.

Посчитав конфликт исчерпанным, Опалихин скрылся в своём кабинете.

Егор еще постоял, побуравил взглядом Катеньку и тоже удалился со смешанным чувством – вроде бы и доказана его правота, а вроде бы... и опустил его начальник. Слегка.

А Венедиктова вздохнула и взялась за офисный сотовый – она действительно лоханулась. Одно радовало – Егор её не растерзал: всё-таки новый директор – отличный мужик!

      Кирилл потянулся с хрустом в кресле.

Часы на мониторе показывали десятый час – что-то заработался он сегодня, но зато завтра уже не будет сидеть до ночи. Выключил комп, убрал со стола, собрал свои манатки, еще раз огляделся – ничего не забыл? – и, выключив свет, закрыл кабинет. В общем офисе горела половина ламп, а из-под дизайнерской двери пробивался свет.

Опалихин осторожно повернул ручку, вошел и увидел, что Огибайлов спит на рабочем столе, одна рука свесилась, а на второй покоилась его голова, всё с тем же дурацким хвостиком, правда, уже съехавшим набок. Губы приоткрылись и припухли – от этого зрелища у Кирилла возникли совершенно неуместные, неприличные мысли.

– Егор. Егор... проснись, – дотронулся до плеча парня Опалихин, – ты заработался.

Тот поднял голову, сонно поморгал и тут же скривился от боли во всём теле. Кирилл не выдержал, бросил свой портфель на стол и стал разминать затёкшие мышцы Егора. Тот сначала только мычал и морщился, а потом стал постанывать на грани слышимости от удовольствия.

Только усилием воли Опалихин убрал свои руки, схватил портфель, словно сейчас у него отберут эту ценность, и скомандовал:

– Давай, Егор, собирайся, подвезу тебя домой!

Всю ночь Кириллу снились губы Егора. А Егор у себя дома половину ночи просидел на подоконнике, курил и улыбаясь смотрел на звёзды.

Часть 6

      Рабочее утро Опалихина началось с находки на рабочем столе, представляющей из себя листок бумаги, на котором уверенными резкими штрихами карандашом был нарисован он, Кирилл. Вот только голый, с торчащим эрегированным членом, за который ухватился одной рукой.

Семи пядей во лбу не нужно, чтобы определить художника. Кирилл посмеялся и припрятал рисунок.

      Опалихин решил еженедельно проводить совещания всей команды. Выглянув из кабинета, он попросил девочек собрать народ.

Через пятнадцать минут все, кроме дизайнера, были на месте. Тот всё же пришел и опять встал у дверей, подперев косяк, достал блокнот, изобразил на лице желание записывать каждое слово. На это директор только усмехнулся и начал разбор «полётов»: что сделано, что не сделано по текущим заказам.

Когда с менеджерами и с производственным отделом было покончено, дошло дело и до Огибайлова.

– Все свободны, а вас, Штирлиц, я попрошу остаться для отдельного разговора.

Наверно, Егор уже в красках представлял себе, как директор будет бесноваться и распекать на все корки на тему его маленькой шалости, даже предвкушающе улыбнулся, но Опалихин обломал на корню.

– Егор, я хочу взять в штат пару программистов, но с местом туго, ты не мог бы потесниться в своих хоромах?

– А что, зал менеджеров так мал? – после заминки недовольно пробурчал Егор.

– Будут еще и менеджеры, так что там не получится. Пока взять дополнительное помещение нам не по средствам, но надеюсь, всё получится так, как задумано и твои барские хоромы освободятся от постояльцев.

Дизайнер пофыркал, но согласился.

– И вот еще что... Егор, думаю, ты понимаешь, что раз будут новые менеджеры, то заказов прибавится. А значит, тебе придется работать не разгибаясь... Короче, нам надо будет взять еще одного дизайнера.

Огибайлов зашипел рассерженным котом:

– Ш-што?! Вам меня мало?!

– О нет, тебя нам вполне хватает! Вопрос в другом. Ты подумай без эмоций, спокойно: охота тебе отвлекаться от интересных проектов на всякую фигню, типа «Аренда помещений» или табличек на дверь? А так – посадим девочку–мальчика, пусть себе клепает эту ерундистику. М?

– Мальчика, – буркнул Огибайлов.

– Что?

– Мальчика. Не хочу девочку. Не люблю девочек.

– Как скажешь. Придут кандидаты, будешь сам выбирать достойного, – легко согласился Кирилл.

Егор печально вздохнул и потопал к выходу: развлекаловка накрылась медным тазом. Не заметил, что ли?

– Эм... А мой рисунок понравился? – не теряя надежды всё же спросил Огибайлов и для полноты картины сделал умильную рожицу.

– О! Прости! Да, очень понравился! Только ты мне безбожно вот в этом месте польстил. – Кирилл достал рисунок из стола и указал на выдающийся половой инструмент. – Ну да я понимаю, фантазии, видение особое... Спасибо!

Егор кивнул, вяло улыбнулся и в глубокой задумчивости покинул кабинет директора.

      День для Опалихина казался неимоверно длинным, суетливым и бестолковым – из плана работы на сегодняшнее утро выполнена едва ли третья часть, а он уже выжат как лимон.

Кофе. Кофе и сигарета. Эти две составляющие могут спасти его для общественности.

Катя по просьбе Кирилла сварила ему чашечку, он сделал пару глотков, нашел сигареты и зажигалку и двинулся в сторону курилки – маленького закутка с открывающимся окном в коридоре. К своему удивлению, застал там не только монтажников и печатников, но и Сашу, и даже Егора, стоявшего, правда, особняком.

      С появлением директора народ прекратил разговоры и попытался раствориться в табачном дыму, на что Кирилл только махнул рукой: мол, докуривайте спокойно, я без претензий. Огибайлов же на появление начальства никак не отреагировал, так и стоял, смотрел в окно.

Кирилл подошел ближе к форточке, поставил чашку на подоконник и с наслаждением затянулся.

– У тебя нет вкуса, – совершенно внезапно заявил Егор Опалихину. – Галстук совершенно отвратительный.

Сашенька, стоявшая с монтажниками, ахнула и вдруг перешла в наступление:

– Егор! Да как ты можешь!.. Это... Ни в какие ворота не лезет! Ты всех достал своими закидонами!

Огибайлов поначалу сделал вид, что очень плохо слышит – он ждал реакции Кирилла, хотя, по правде говоря, этот бунт на корабле его сильно удивил: редко кто пытался его одёргивать.

– Я не выношу дурного вкуса, – высокомерно заявил Наполеон от дизайна. – Могу всё простить, только не это.

– Да ладно, Саш! Галстук действительно... не того. Я их ни выбирать, ни носить не умею – всю жизнь носил зелёный, форменный. – С этими словами, зажимая губами сигарету, он ослабил узел, а затем и вовсе снял «удавку». Подержал в руке, потом накинул его на шею Егору. – Дарю!

Огибайлов не стал сдирать с себя «отвратительный» галстук, только с удивлением потрогал кончик, словно не поверил в его материальность.

– Тебе он просто не идёт, – услышал Кирилл, когда докурил и, прихватив свою чашечку, пошел из закутка.

Часть 7

      Армагеддец начали праздновать без него.

Эта мысль посетила Кирилла, когда он перешагнул порог здания. Черт его дернул заехать в центральный офис – поторопить на тему мебели и оборудования – надо было сразу ехать сюда!

– На хуй!!! Не буду!!! Не буду я делать эту пошлость!!! – Опалихина чуть не снесло звуковой волной.

Егор стоял и разорялся посреди менеджерского зала, кулаки его были крепко сжаты, а глаза прямо-таки излучали бешенство.

Щелк!

Все пазлы мозаики под названием «Злой Гений рекламного агентства» встали на место: не у каждого директора хватало чувства юмора посмеяться над мелкими шалостями, не каждый мелкий царёк мог спокойно перенести тыканье его особе и признать справедливым замечание, а уж такую звуковую атаку перенести... В общем складывался перманентный конфликт, из которого всегда выходил победителем Огибайлов-младший в силу известных причин.

Кстати, о звуковой атаке. Опалихин вспомнил, что в его роте был парень, у которого иногда болела голова, и от этого он становился агрессивным: при малейшем намёке кидался в драку. Возможно, это тот же случай. Радует единственное, пожалуй, что Егор не дерётся.

– Стоп! Егор, у тебя голова болит?

Тот медленно повернулся на голос Кирилла. Сначала разжались кулаки, потом опустились плечи. Он кивнул и слегка покачнулся. Опалихин в один шаг преодолел расстояние до дизайнера, позволил опереться на себя.

– Саша. Найди таблетку от головной боли. Катя. Сообрази себе и Саше валерьянки. Быстро, девочки, быстро!

Менеджеры, пришибленные вспышкой гнева Огибайлова, встрепенулись, засуетились.

– Пойдём, Егорка, пойдём, сядем, выпьем таблеточку, потом чайку нам девочки сделают... – Опалихин успокаивающе гладил парня по плечу и подталкивал к дверям своего кабинета.

Агеева вполне оправилась и без валерианки, подскочила, взяла из рук директора ключи, открыла дверь.

– Саша, вызови скорую, – проходя, тихо велел Кирилл.

      Доктор, приехавший по вызову, измерил давление, сделал пару уколов и долго ругался – такой молодой, а нервишки ни к черту, сердце и давление шалят как у деда.

– Значит так. Я сейчас везу больного домой, а вы, если я не успею, а люди придут по объявлению, даёте заполнить анкеты и попросите подождать, – тихо отдавал распоряжения девочкам Опалихин.

– Не хочу домой! – закапризничал дизайнер с маленького диванчика, на котором его устроил начальник. – Мне здесь нравится.

«Господи, дай мне терпения!» – взмолился мысленно Кирилл. А вслух сказал:

– Егор, тебе бы поспать надо.

– С тобой хочу поспать.

Это был удар ниже пояса.

– Угу. Я тебе потом это обеспечу. Как только выздоровеешь.

Обещание повисло в воздухе – Егор спал.

      Собеседование пришлось проводить в кабинете дизайнера.

Опалихин взял сразу четырёх менеджеров – двух девушек и двух парней, тех, которые хоть как-то знакомы с «холодными звонками» и имеют понятие, как работать с вордом, экселем и электронной почтой. Всё остальное при должном желании приложится само собой.

Как только ушли последние соискатели, Опалихин тяжело поднялся с дизайнерского кресла и задел серенькую папочку на столе. Папка упала, и по полу разлетелись рисунки. Штук тридцать набросков, изображающих Кирилла: Кирилл говорит по телефону, улыбается, пьёт кофе, курит, серьёзный, задумчивый... Всё это, по-видимому, не один день рисовалось.

Один из листков залетел под стол. Опалихин, кряхтя и матерясь, полез за ним и как только вытащил на свет, так и осел на пол – это была подстава подстав: целующиеся мужики, в которых он легко опознал себя и собственно самого художника.

Часть 8

      Долго думать думы Опалихину над рисунком не пришлось: где-то в коридоре послышалась возня, он вспомнил, что находится на работе и не один. Поднявшись с пола, собрал все рисуночки, тщательно спрятав «поцелуй» среди других работ, убрал в папочку, а папочку сунув в стол – мало ли кто еще зайдёт полюбопытствует? – и вышел из дизайнерской.

Оказывается, доставили мебель и компьютеры. Кириллу пришлось организовывать монтажников и печатников для её выгрузки и установки, сам тоже не лодырничал: таскал, собирал, ползал на карачках, как и все, не жалея костюма. На последнее очень сетовали девочки, которые пытались привести его впоследствии в порядок. Именно этот момент и выбрало Их Дизайнерское Величество, чтобы проснуться и выползти к людям. Хоровод из трёх хихикающих девушек вокруг Опалихина категорически ему не понравился.

– Ш-што лапаете, продаётся, ш-што ли?

Девушки удивились такой странной реакции, но Катерина-печатница ответила за всех прежде, чем сам Кирилл успел рот раскрыть:

– Кирилл Леонидович не твоя собственность!

На что Егор сжал губы в ниточку и, не скрывая раздражения, быстро скрылся в своём царстве дизайна и креатива. Не прошло и секунды, как и оттуда раздался вопль:

– Какого хуя?! – Ему не понравилось наличие новых столов и компьютеров в святилище.

Поблагодарив девочек, Опалихин бросился на амбразуру, в смысле к Егору. Кое-как успокоил его, напомнил, что он сам согласился, показал, что стол сдвинут всего на несколько сантиметров и торжественно пообещал, что ему не придётся заниматься всякой пошлостью, если он сам выберет себе помощника из тех, что – Кирилл глянул на часы – придут через пятнадцать минут.

Огибайлов, невзирая на доводы разума, психовал и кусал свои губы, правда, ровно до того момента, когда Кирилл подошел близко и приобнял его за плечо.

Это простое, но волшебное по сути действие решило все проблемы. Если бы Опалихину пришло в голову в этот момент потребовать от Егора признать его далай-ламой или Папой Римским, то, скорее всего, Огибайлов бы легко согласился и поспособствовал оному всеми силами.