Текст книги "Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика"

Автор книги: Антология

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Звучит… грандиозно. Даже устрашающе.

– Слушай, извлечение гео-электрической энергии – это самая «зеленая» технология из всех возможных. Она не занимает места на поверхности Земли, не генерирует углекислый газ и не способствует возникновению других загрязняющих факторов. Ладно, давай прощаться. Если мы когда-либо снова созвонимся, то, будем надеяться, не ради спасения мира… Иди проверь электронную почту.

– Подожди! Давай просто немного поговорим. Расскажи… о нашей жизни.

– Мы должны свести контакты с прошлым к минимуму, чтобы уменьшить утечку информации. Уверен, ты понимаешь: то, что мы делаем, невероятно опасно. Да и разговаривать-то особо не о чем, потому что все, что пережил я, рано или поздно придется пережить и тебе. – Будущее «я» замолчало, и связь тут же прервалась.

Он вернулся к компьютеру и увидел второе письмо. Как и предыдущее, оно содержало большое количество технической информации. Просматривая список вложений, он узнал, что этот метод использует лазеры вместо механических буров, а расплавленная порода направляется вверх по скважине на поверхность. Последнее вложение представляло собой фотографию обширного поля, заставленного мачтами высоковольтных линий. Кружевные мачты выглядели легкими и изящными – возможно, они были построены из какого-то прочного композитного материала. Одним концом кабели уходили в почву, где, по-видимому, подсоединялись к опущенным вглубь гео-электрическим клеммам. Его взгляд привлекла сама почва, такая же темная и безжизненная, что и на снимке с кремниевым плугом. Ее расчерчивала сеть перемычек – должно быть, решил он, это линии, передающие энергию, добываемую из монокристаллического кремния. В отличие от предыдущей фотографии, небо было ясно-лазурным, без единого облачка. В эту эпоху дождь был редкостью, и даже просто глядя на снимок, он ощущал, какой там сухой воздух.

И опять он вышел на балкон. Луна переместилась к западу, тени удлинились, словно город перешел из дремоты в состояние глубокого сна.

Он стал обдумывать способы продвижения новой технологии. Нынешняя стратегия отличалась от предыдущей. Во-первых, лазерное бурение привлекательно само по себе и найдет применение как в военных, так и в гражданских областях. Следует развернуть пропаганду именно этого метода и ждать, пока индустрия дозреет, чтобы затем представить ей захватывающую идею гео-электричества. И одновременно можно продвигать и другую, побочную, технологию – жароустойчивые клеммы. Первоначальные инвестиции, однако, должны поступить из того же четырехтриллионного фонда стимулирования экономики, и еще предстоит найти влиятельный институт, который взял бы на себя исследовательский проект. Он был уверен в успехе, ведь все технические секреты у него уже есть.

«Итак, я решил встать на этот новый путь. Интересно, а история уже изменилась?»

И, словно отвечая на его мысленный вопрос, зазвонил телефон – в третий раз. Половинка заходящей луны выглядывала из-за строения напротив, будто бросая на мир последний испуганный взгляд перед уходом.

– Я – это ты, звоню из года 2125-го.

Голос в трубке замолчал, словно ожидая от собеседника вопроса, но он не решился его задать. Ладонь, сжимающая телефон, вспотела, а ведь он уже до этого весь извелся. И наконец он спросил:

– Хочешь, чтобы я вслушался в звуки твоего мира, правда?

– Не думаю, что на этот раз ты сможешь что-либо расслышать.

Однако он попытался. Отдаленное зудение, похожее на помехи. Понятно – сигналу, пересекающему пространство-время, не избежать помех, которые могут происходить из любого момента между нынешним временем и годом 2125-м или из пустоты вне времени и космоса.

– Ты все еще в Шанхае? – спросил он у себя будущего.

– Да.

– Я ничего не слышу. Может, у вас там только электромобили, они практически бесшумные.

– Все автомобили ездят по туннелям, поэтому ты и не слышишь их.

– По туннелям? По каким еще туннелям?

– Шанхай теперь располагается под землей.

Луна исчезла за соседним зданием, и стало темно. У него было такое чувство, будто он погружается в землю.

– Что произошло?

– На поверхности страшная радиация. Походишь пару-тройку часов без защиты – и все, конец. Причем конец отвратительный: вся твоя кожа будет сочиться кровью…

– Радиация?! О чем ты?

– Солнце. Да, ты добился успеха. гео-электричество развилось еще быстрее кремниевого плуга, и к 2020 году эта индустрия переросла индустрию нефти и газа, вместе взятые. По мере совершенствования технологии даже кремниевый плуг стал уступать ей по части эффективности и затрат, не говоря уже об ископаемых энергоносителях. Вскоре гео-электричество стало удовлетворять все потребности мира в энергии. Чистое, дешевое – само совершенство. Многие стали задаваться вопросом, почему человечеству потребовались тысячелетия после изобретения компаса, чтобы додуматься до использования гигантского генератора под собственными ногами. На крыльях этого возобновляемого источника энергии экономика взлетела до невиданных высот, да и экология улучшилась. Человечество уверовало, что наконец достигло того, о чем мечтало, – о не требующем усилий росте. Будущее представлялось радужным.

– А потом?

– В начале нынешнего века гео-электрическая энергия вдруг истощилась. Компасы больше не указывают на север. Ты, конечно, знаешь, что магнитное поле Земли – это щит планеты. Он отклоняет солнечный ветер и защищает нашу атмосферу. Но теперь пояса Ван Аллена исчезли, и солнечный ветер бьет прямо в Землю, как свет ультрафиолетовой лампы в подставленную под нее чашку Петри.

Он попытался что-то сказать, но из горла вырвался лишь хрип. Его бил озноб.

– И это только начало, – продолжал голос в телефоне. – В течение следующих трех-пяти столетий солнечный ветер разрушит земную атмосферу. Океаны выкипят, с суши испарится вся вода.

Еще одно хриплое карканье.

– Мы наконец совершили прорыв в технологии контролируемой термоядерной реакции, и теперь она наравне с восстановленной индустрией угля и нефти служит для человечества неисчерпаемым источником энергии. Тем не менее бóльшую часть производимой энергии мы закачиваем обратно в Землю, чтобы возродить ее магнитное поле. Пока что результаты не вдохновляют.

– Мы должны это исправить!

– Да, верно. Ты должен удалить оба моих электронных письма.

Он опять направился к компьютеру.

– Сделаю прямо сейчас.

– Погоди минутку. Стоит тебе только убрать их – и история опять изменится, а наш контакт прервется.

– Правильно. Мир возвратится к своей первоначальной временной линии с господством ископаемых энергоносителей.

– И ты продолжишь жить, как раньше.

– Пожалуйста, расскажи, как сложится моя жизнь после этого момента!

– Не могу. Если скажу – будущее изменится.

– Я понимаю – знание будущего изменяет его. Но мне все равно хотелось бы кое-что узнать.

– Извини. Не могу.

– Ну скажи хоть – мы проживем такую жизнь, какую хотели? Мы будем счастливы?

– Не могу.

– У меня будет жена? Дети? Сколько девочек, сколько мальчиков?

– Не могу!

– После Вэнь я когда-нибудь полюблю опять?

Он думал, что его будущее «я» снова откажется отвечать, но голос молчал. В трубке был слышен только гул ветра над пустотой разделяющего их столетия. И наконец он услышал ответ:

– Нет, никогда.

– Что? За сто лет я никого больше не полюблю?!

– Нет. Жизнь иной раз не сильно отличается от истории человечества. Выбор, представившийся тебе в самом начале, возможно, наилучший, но ведь этого не узнаешь, не пройдя по другим временным линиям.

– Значит, я навсегда останусь один?

– Извини, я не могу тебе сказать… Хотя одиночество – это обычное состояние для человека, тем не менее мы должны прожить свою жизнь с достоинством и в стремлении к счастью. Все, мне пора.

Не добавив больше ни слова, голос оборвал беседу. Телефон тренькнул – это пришла эсэмэска с коротким видео, которое он скопировал на компьютер, чтобы лучше все разглядеть.

На экране бушевало море огня. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, что смотрит на небо. Яростные сполохи были не пламенем, а полярным сиянием, заполняющим небосвод от горизонта до горизонта – это частицы солнечного ветра бомбардировали атмосферу Земли. Колыхающиеся красные занавеси извивались по всему небу, словно множество гигантских змей. Казалось, будто небо жидкое. Это было ужасное зрелище.

На экране виднелось одно строение, словно состоящее из нанизанных на палочку шариков, – башня «Восточная жемчужина». В зеркальных поверхностях отражалось горящее небо, и сами сферы, казалось, были сделаны из пламени. В кадре стоял человек, одетый в тяжелый защитный скафандр. Поверхность костюма тоже была гладкой и сияющей, что создавало иллюзию, будто это зеркало, отлитое по форме человека. Небесный огонь отражался в нем, и огненные змеи, искаженные изогнутыми поверхностями, наводили еще большую жуть. Вся сцена текла и сияла, словно мир превратился в расплавленную лаву. Человек поднял руку – этим единым жестом он говорил прошлому «здравствуй» и «прощай».

Видео кончилось.

«Это был я?»

И тут он вспомнил, что его ждут более важные дела. Он удалил электронные письма с вложениями и сразу же начал форматировать диск, стирая сектора методом многократных проходов.

Когда форматирование закончилось, еще стояла ночь – самая обычная ночь. Человек, который за последние часы изменял ход истории три раза и в конечном итоге не изменил ничего, уснул прямо возле монитора.

На востоке разгорался рассвет. В мир пришел очередной будний день. Ничего, ровным счетом ничего не произошло.

Тан Фэй[9]9
  © Перевод Михаила Головкина.


[Закрыть]

Тан Фэй (псевдоним, который следует считать нераздельной единицей) – писательница; ее произведения публиковались в таких китайских журналах, как «Мир научной фантастики», «Цзючжоу фэнтези» и «Фэнтези старое и новое». Она пишет фэнтези, научную фантастику, сказки и «уся» (фэнтези о боевых искусствах), но предпочитает создавать произведения, которые раздвигают границы жанров или выходят за их пределы. Кроме того, она критик, и ее эссе публиковались в газете «Экономический обозреватель».

Тан Фэй – фотограф и заядлая путешественница. Она обожает бродить по неизвестным городам и знакомиться с людьми в ходе незапланированных приключений. Если встретите ее, попросите рассказать о том, как в Японии она упала в реку.

Переводы ее произведений выходили, в частности, в журналах «Clarkesworld», «Path light», «Apex», «SQ Mag». Другие произведения Тан Фэй можно найти в сборнике «Invisible Planets».

«Сломанные звезды», как и многие другие рассказы Тан Фэй, сложно отнести к какому-либо жанру. Мир, который в нем описан, – странный, с размытыми очертаниями, а населяющие его персонажи обладают острыми краями и углами. И в центре всего – тьма, которая появилась после того, как погасли звезды.

Сломанные звезды

Если задуматься, то на самом деле звезды не предрекали такой судьбы.

Но звезды сломаны, и поэтому неопровержимое доказательство исчезло. Этот миг – вершина, где время обрушивается: слева – прошлое, справа…

Справа должно было быть будущее.

Но звезды сломаны.

Кроме того, я познакомилась с Чжаном Сяобо.

1

Она не взяла с собой зонтик, хотя прогноз погоды обещал дождь. После ужина, проходя мимо полки с обувью, она не нашла зонтика, который был выставлен специально для нее.

По тротуару шли и другие школьники; постепенно они сливались в единый ручеек, который пересекал дорогу и скрывался в здании школы. Тан Цзямин вошла в лекторий через задний вход и оказалась в его верхней части, когда прозвенел первый звонок, напоминающий о начале вечерних занятий.

Более половины мест под люминесцентными лампами уже было занято. Шел второй семестр выпускного года, и старшая школа организовала вечерние интенсивные курсы для учащихся, у которых еще оставался шанс хорошо сдать вступительные экзамены. Из двухсот учеников лишь тридцать набрали достаточно баллов на тестовом экзамене и получили право на дополнительную подготовку. Остальные днем посещали обычные уроки, а вечером набивались в лекционный зал для самостоятельной подготовки.

Цзямин заметила Чжу Инь, сидевшую на одном из последних рядов: та заняла ей место у окна и сейчас махала ей рукой.

– Будет дождь, – пробормотала Чжу Инь. В зубах она сжимала несколько резинок, а ее ладони, словно бабочки, порхали, то погружаясь в волосы, то снова взлетая над ними. Чжу Инь отлично заплетала косички, даже самые замысловатые, и большую часть времени занималась именно этим.

– Распиши для меня эту задачу, – Чжу Инь кивнула на две рабочие тетради, лежащие на столе. – У тебя ужасный почерк, я ничего не понимаю.

– Тут нужно просто сложить два комплексных числа. – Цзямин подтолкнула тетради обратно к Чжу Инь.

Иногда она давала Чжу Инь списать домашнюю работу, но не всегда.

Нахмурившись, Чжу Инь продолжала плести косичку. Она все еще злилась на Цзямин за то, что произошло.

– Цзямин, я же твоя лучшая подруга? Лучшая? – спросила она.

– Угу, – ответила Цзямин, обводя взглядом лекторий.

– Во всем мире?

– Ну да.

– Почему?

Цзямин рассмеялась и повернулась, чтобы посмотреть на Чжу Инь. Она такая красивая.

– Потому что я хочу быть такой, как ты, – ответила она.

– Врешь! – воскликнула Чжу Инь, но было видно, что она довольна. Ее черные глаза вспыхнули, и в этих черных зеркалах в мельчайших подробностях отразилось все, что находилось перед ней. Цзямин действительно любила общаться с Чжу Инь; ей нравилось то, что Чжу Инь в любую секунду можно развеселить.

Цзямин зевнула. Скоро будет дождь – настоящая, мощная гроза. На улице вдруг резко потемнело, однако никто в лектории, похоже, этого не заметил.

Школьники играли на своих телефонах, переписывали домашнюю работу, читали комиксы или «желтые» журнальчики, дремали, курили, хихикали, ели… Они, словно записочки, которые передают по классу, постоянно бродили взад-вперед и пересаживались. Те, кто любил тишину, располагались на двух первых рядах, чтобы на три часа с головой погрузиться в решение дополнительных задач. Каждый день было одно и то же. В свете ртутных ламп цвета и очертания тускнели, а беспокойные, выпирающие юные тела колыхались под одеждой. Среди негромкого гула иногда раздавался крик или смех. В воздухе гармонично смешивались запахи снеков из лапши «Енотик», ветчиннорубленой колбасы, лака для волос, резиновых сапог. Цзямин наслаждалась ощущением погруженности в среду и бездействием.

Ее сердце переполняла любовь ко всем.

– Плохо спала? – спросила Чжу Инь.

– Переела, – ответила Цзямин.

– Что у тебя с волосами? Потом помогу тебе привести их в порядок.

– Хорошая мысль.

Бам! Дверь с грохотом отворилась, и порыв ветра швырнул в лекторий песок и камешки. Захлопали страницы тетрадей, закричали школьники. В зале воцарился хаос. Штормовой ветер, предвестник дождя, яростно сметал все на своем пути. Оконные рамы скрипели, а стекла в них, казалось, уже готовы треснуть.

Цзямин встала, чтобы закрыть окно; на это уйдет всего пара секунд.

Она увидела Чжана Сяобо, хотя тогда еще и не знала, как его зовут.

Он, пошатываясь, стоял на бетонной стене, окружавшей школьный двор. Стена была высокой, и с каждым годом становилась все выше. Цзямин не могла понять, собирается он прыгнуть или нет. Она подумала, он способен это сделать – может, не сейчас, а когда-нибудь в будущем.

Она увидела, как мальчик сел на стену и достал зажигалку. Он пощелкал ею, но не стал ничего поджигать, а просто уставился на огонек, прикрывая его ладонью от ветра. Язычок пламени лизал его ладонь и подсвечивал лицо.

Стекло перед Цзямин затуманилось.

Строго говоря, он был не в ее вкусе – бледный, худой, с темными кругами под слишком большими глазами. Однако по счастливой случайности он в тот вечер появился на школьной стене.

Лето 1998 года. Шквал, прилетевший с моря, принес с собой теплый, влажный запах соли и рыбы. Тени деревьев сдвинулись – Цзямин никогда еще не видела, чтобы деревья двигались так дико, словно мечтали потанцевать. Цзямин прижалась лицом к стеклу и уставилась на их темные силуэты: возможно, когда-нибудь деревья вырвут свои корни из земли и убегут куда глаза глядят. Язычок пламени в руке мальчика отчаянно дрожал, освещая коричневые пятна крови на белой рубашке. В тело Цзямин ударил барабанный бой: он прибыл из густых африканских джунглей на влажном, агрессивном штормовом ветре.

Огонь погас.

Дождь все лил.

– На что смотришь? – донесся сзади голос Чжу Инь.

– Такой мощный ливень…

– Я взяла зонтик. Может, сначала зайдешь ко мне?…

* * *

– Откуда у тебя этот зонтик?

– Подруга дала.

– Тебе нужно переодеться.

Цзямин пошла в свою комнату, переоделась; мокрый ворох одежды у ее ног казался сброшенной змеиной кожей. Дождь был такой сильный, что зонтик не очень-то и помог.

Она вернулась в гостиную, где на экране телевизора танцевали безмолвные картинки. Она взяла пульт и пощелкала каналами, лишь ненадолго задерживаясь на каждом из них. У них в доме телевизор всегда работал без звука, но никто телевизор не выключал.

– Тебе домашнее задание нужно делать? – спросил голос из-за груды архитектурных планов.

– Уже сделала.

– Послезавтра уйду с работы пораньше. Сможем поужинать в ресторане.

На секунду Цзямин замерла, глядя, как на экране телевизора с неба падают десятки бомб «Марк-82». В следующей сцене на экране появились горящие поля. Тут она вспомнила.

– Послезавтра твой день рождения, – сказала она.

– Что тебе подарить?

– Тебе не кажется это странным: день рождения у тебя, а подарки ты даришь мне? Может, ты хочешь что-то мне сказать?

Эти слова мужчина проигнорировал.

– Ладно, тогда компакт-диск Сары Брайтман.

– Напиши мне ее имя на бумажке… Уже поздно, тебе спать пора. – Мужчина пошел на кухню и вернулся со стаканом молока. Он протянул его Цзямин и посмотрел, как она пьет.

Каждую ночь перед сном отец давал ей стакан молока, чтобы она крепче спала.

* * *

– Какое уродство! – Бледная женщина потрясенно уставилась на ободок для волос в ее руке. – Кто вообще такое покупает?

– Они бывают разных цветов и отлично продаются. Многие девочки в школе их носят.

Они посмотрели друг на друга и одновременно рассмеялись.

– С длинными волосами столько проблем!

– Но ты мне нравишься с длинными волосами. С ними ты выглядишь особенно благовоспитанной. – Бледная женщина погладила коротко подстриженные волосы Цзямин. Ее рука была такой белой, что казалось, будто на Цзямин упал луч лунного света.

– Как школа?

– Все по-старому. Вчера шел дождь. – Ее голос смягчился, но тут же снова зазвучал как обычно. – Я не взяла с собой зонтик, и Чжу Инь одолжила мне свой.

Она ждала, что женщина спросит: «Чжу Инь по-прежнему такая обидчивая?» Тогда у нее уже будет наготове ответ.

Но женщина этого не сказала.

– Вчера шел дождь, – повторила она слова Цзямин.

– Послезавтра у папы день рождения, – сказала Цзямин.

Бледнолицая женщина промолчала, а затем засунула руку в карман.

– Давай посмотрим на звезды, – сказала она.

Она достала сложенный лист бумаги и начала бесконечно терпеливо и нежно его разворачивать. Когда она разворачивала очередную складку, ее кожа становилась ярче, словно изнутри ее подсвечивал чистый белый свет. Он, как и ее радость, мог быть теплым или холодным, но определить это было невозможно. Лист бумаги размером с ее ладонь; аккуратными, повторяющимися движениями она заставляла его увеличиваться во всех направлениях – до тех пор, пока границы листа не скрылись из виду.

Символы и линии на бумаге сворачивались в спираль и вытягивались – столь же странные, как и в тот день, когда она впервые их увидела. Быстро вращающийся диск.

ἀστρολάβος

астролабос

Берущий звезды.

– Смотри, это твои звезды. – Бледная женщина рассмеялась.

2

На физкультуре они должны были пробежать 800 метров, но после первого круга девочек на беговой дорожке почти не осталось.

Цзямин издали наблюдала за тем, как учитель физкультуры гоняется за девочками, ищет тех, кто спрятался за деревьями, и пытается вернуть их обратно на дорожку. Школьницы нехотя, медленно ступая, шли обратно на спортплощадку. Как только у девочек начинался период полового созревания, они словно теряли способность бегать как следует; дело было не только в подпрыгивающей груди – девочки в целом становились вялыми или, возможно, таким образом учились быть недоступными.

– Ты сегодня в хорошем настроении, – заметила Чжу Инь.

Цзямин удивленно посмотрела на нее. Они прятались среди девочек на баскетбольной площадке и притворялись, что отрабатывают броски.

Чжу Инь подошла ближе, словно мышь, почуявшая пирожное.

– что-то произошло, я точно знаю.

Цзямин промолчала.

– Ты видела во сне ее?

Когда Цзямин было семь лет, она рассказала Чжу Инь свой сон, в котором видела женщину настолько бледную, что ее кожа казалась абсолютно белой. Чжу Инь об этом не забыла.

– О чем вы говорили ночью?

– Я рассказала ей про день рождения папы.

– На этот раз ты сумела увидеть ее лицо? Она похожа на твою маму?

Цзямин всегда четко видела лицо этой женщины, но не помнила, как выглядела ее мама. Ее мать утонула в море, когда Цзямин было четыре года.

– Эй, вы! – Их разговор прервал незнакомый голос. – Это ваш учитель?

Мужчина со свистком во рту действительно был их учителем физкультуры. Цзямин и Чжу Инь переглянулись и выбежали на дорожку, стараясь догнать опередившую их группу.

– Спасибо! – Когда они пробегали мимо мальчика, предупредившего их, Чжу Инь подмигнула ему.

Цзямин и мальчик на мгновение встретились взглядами. Она узнала его.

– Знаешь парня, мимо которого мы пробежали?

– Я про него слышала. Он в группе интенсива. Немного фрик.

– Как его зовут?

– Чжан Сяобо.

Сейчас, когда не было шторма, деревьев, мечтающих о побеге, дикого, безумного огня, сейчас, когда Чжан Сяобо не сидел на стене, он выглядел спокойным и дружелюбным – абсолютно нормальным. Цзямин приказала себе не оглядываться; в подозрениях не было необходимости.

Бледная женщина сказала, что звезды желают ей удачи.

Она даже не заметила, что улыбается.

– Чему ты так радуешься? – спросила Чжу Инь.

– Вспомнила вчерашний сон. Я показала ей ободки для волос, и она тоже подумала, что они жутко страшные.

– Какие?

Цзямин, не говоря ни слова, посмотрела на девочку, которая сидела на скамейке рядом с беговой дорожкой. Настолько открыто сидеть там во время разминки, когда все бегают, могли только те, у кого есть записка от медсестры. Когда Цзямин и Чжу Инь пересекли финишную черту, девочка встала и направилась к ним.

– Видела те, которые на ней?

Чжу Инь рассмеялась.

– Да, они уродливые.

Девочка подошла к Цзямин, но, увидев Чжу Инь, замялась.

Чжу Инь закатила глаза, а затем повернулась к Цзямин:

– Я подожду тебя в классе.

– Цзямин! – воскликнула новая девочка, улыбаясь и щурясь от яркого солнца.

– Лина.

* * *

Лина одна из первых начала привлекать мальчиков. Когда ей исполнилось двенадцать, ее тело утратило детскую пухлость и начало приобретать изгибы и выпуклости, излучать теплый запах и бессознательно привлекать к себе внимание лиц противоположного пола. Ее всегда окружали мальчики, и притом не только ее ровесники.

Никто не волновался, что Лина сделает что-то недостойное: она всегда вела себя столь же благопристойно и степенно, как и медленно ступающая слониха. Ничто из происходящего вокруг не выводило ее из себя. О существовании мальчиков она вспоминала только в случае крайней необходимости и, кроме того, умела пользоваться тем, что на тебя постоянно направлены взгляды.

Взять, к примеру, эту записку из кабинета медсестры.

Она использовала свое преимущество и другими способами.

Вот и сейчас она схватила Цзямин за руку и потащила ее в местный магазин, чтобы купить чьего-нибудь вкусненького.

Лина сказала, что заплатит за обеих. Цзямин не стала возражать и попросила два мороженых.

– Одно отнесу Чжу Инь, – объяснила она.

Лина улыбнулась.

– Мой врач – он специалист по традиционной медицине – не позволяет мне есть ничего холодного, даже сашими…

Лучшим в разговорах с Линой было то, что ее можно было не слушать. Она, в отличие от своих сверстниц, понимала, что не нужно постоянно быть серьезной. Рядом с ней Цзямин всегда могла расслабиться.

– Говорят, в лектории у вас весело.

– Ну да, дополнительных заданий же нет. У вас на интенсиве наверняка все сложнее.

Цзямин почувствовала, что Лина что-то вложила ей в руку. Она остановилась и невозмутимо посмотрела на подарочную коробку: бархат, атлас, искусная работа. Цзямин открыла коробку и увидела новую ручку «паркер».

– Лина?

– Мы же раньше сидели за одной партой, помнишь? А у меня случайно оказалась лишняя ручка. – Улыбка Лины казалась куском шоколада, который вот-вот растает.

* * *

– Дорогая вещь. Ее обычными чернилами заправляют? – Бледная женщина сняла колпачок и потрогала пальцем кончик пера.

– Наверняка к ней продают роскошные чернила. Возможно, тоже в подарочной коробке.

– Почему она тебе ее дала?

Цзямин промолчала. Она и не подозревала, что пара тайн – это такое тяжелое бремя.

Бледная женщина взяла Цзямин за подбородок и приподняла ее голову.

– Верни ее. Я волнуюсь за тебя.

– Если я отдам, ты будешь беспокоиться еще сильнее.

Бледная женщина стиснула Цзямин и заставила посмотреть себе в глаза.

– Я видела ее звезды. Они мне не нравятся.

– Если я откажусь от взятки, она подумает, что я решила ее предать, понимаешь?

Женщина отпустила ее и отступила.

Цзямин подошла к ней и села рядом.

– А мои звезды тебе нравятся?

– Да. – Глаза женщины были нежными, словно вздох. – Ты – хороший ребенок. Звезды сообщили мне об этом, как только ты родилась.

Какая-то мысль, словно тень, накрыла сердце Цзямин. Она посмотрела на бессмысленно мигающий телеэкран, и у нее сдавило грудь.

– Действительно ли звезды умеют говорить? – Этот вопрос она никогда не задавала. Она никогда в это не верила.

– Да, да! – искренне воскликнула женщина. – Вчера, вчера звезды сказали мне, что ты встретишь… особенного человека. Он появится в воде и исчезнет в огне. Кроме того, звезды пожелали тебе удачи. Я тебе говорила.

– А что звезды про сегодня?

Бледная женщина раскрыла астролябию. Цзямин внимательно следила за каждым ее движением, изучала все подробности процесса, который уже видела бесчисленное множество раз. Чем больше она сосредотачивалась, тем сильнее ей казалось, что она находится не только здесь, но и где-то еще. Она была здесь, но при этом и не здесь. Она покинула саму себя – и где-то в ее теле теперь, несомненно, осталась пустота. Цзямин пыталась игнорировать это ощущение, но все равно чувствовала тошнотворный холодок, а также… головокружительную сладость.

Эти звезды – символы, выплывающие из глубин огромного космоса, – появлялись на листе бумаги с беспрецедентной четкостью.

– Завтра будет счастье. Ты пойдешь по тропе, по которой обычно не ходишь, а утром назначишь встречу. Звезды говорят, что ты встретишь важного человека – того, с кем проведешь всю жизнь. Эта встреча изменит твою судьбу, так что смотри, не сбейся с пути. Звезды говорят. Звезды – все звезды – разговаривают. Слышишь их? Звезды хотят, чтобы ты была счастлива.

Бледная женщина заговорила быстрее. Она начала повторяться. Она говорила слишком быстро и поэтому не успевала перевести дух, но все равно не замедлялась. Это было похоже на бесконтрольно кружащееся колесо; речь утратила смысл, и наконец отрывочные слоги заставили женщину содрогнуться. Внезапно костлявые пальцы вцепились в плечи Цзямин. Женщина грубо, пронзительно захохотала.

Цзямин крепко обняла ее.

– Хватит дурить, мама. Прекрати.

3

Цзямин точно не помнила, когда впервые появилась бледная женщина – может, в шестой день рождения, а может, даже раньше. Она спала, а в полночь проснулась и открыла глаза.

У изголовья ее кровати сидела женщина. Ее кожа была настолько бледной, что казалась сверхъестественным, сияющим объектом в темноте, звездой.

Цзямин заговорила с бледной женщиной. Странно, однако никакого страха она не испытывала; ей казалось, что все это – сон.

– Ты такая бледная. Ты светишься?

– Не я. Это звездный свет. Скорее спроси меня, кто я.

– Кто ты?

– Я твоя мать.

– Моя мать умерла. Ты сумасшедшая.

– Я сумасшедшая. – Бледная женщина прикрыла рот рукой и захихикала.

Цзямин ее не боялась. Даже позднее, когда женщина вела себя как безумная и пыталась ее задушить, Цзямин ее не боялась.

Когда они были вместе, бледная женщина чаще всего молчала.

Они общались как обычные люди. Цзямин рассказывала ей о том, что произошло в школе, и иногда женщина излагала свое мнение об услышанном. По большинству вопросов они придерживались одной и той же точки зрения. Иногда женщина заговаривала о звездах. Она учила Цзямин узнавать звезды: их названия, расположение, цвет, их прошлое, а также их речь.

– Слушай внимательно: по тону можно понять, кто из них к тебе обращается. Чтобы понять, что они говорят, нужно интерпретировать не только слова, но и тон. Иногда звезды предпочитают петь.

Цзямин ничего не слышала.

Звезды не разговаривают.

Какая разница? Днем звезды, как и сны, исчезали.

* * *

Цзямин никогда не думала, что однажды поверит словам безумной женщины.

Но в то утро она решила поехать в школу на автобусе от южных ворот своего жилого квартала. Она уже давно не ездила на автобусе в час пик, и в первый автобус она даже не сумела протиснуться. Когда подъехал следующий, она поставила одну ногу на ступеньку, но не могла найти свободного пространства, чтобы подняться. Пока она колебалась, кто-то схватил ее за руку и затащил в салон.

В плотной толпе пассажиров она увидела холодное лицо Чжана Сяобо.

Он не был похож на человека, который помог бы ей сесть в автобус.

Автобус был набит битком. Всякая индивидуальность была утрачена, все границы нарушены. Пассажиры давили друг на друга со всех сторон. Тела искривились, приняли немыслимые позы и застыли, словно куски мяса в консервной банке.

Так быть не должно. Хотя между ними стояла женщина средних лет, они все равно находились слишком близко друг от друга. Цзямин невольно посмотрела на его лишенное эмоций лицо. Глаза Чжана Сяобо были черными, словно вода, скопившаяся на дне пропасти: они были неотразимыми.

Не утони в этих глазах.

Она с трудом отвернула голову, чтобы не смотреть ему в лицо. На ее щеку больно надавил хребет стоявшего впереди нее человека, но ей было все равно.

У остановки автобус притормозил. Те, кому нужно было выходить, толкались, прокладывая себе путь к дверям, но Чжан Сяобо не сдвинулся с места.

Двери распахнулись. Цзямин закрыла глаза. Мимо нее хлынул поток выходящих пассажиров. Она должна быть среди них, поток должен легко вынести ее из автобуса. У нее не должна кружиться голова.

Она вцепилась пальцами в поручни и выдержала натиск толпы. Несколько раз ее чуть не вынесли из автобуса, но она оставалась на месте, пока не закрылись двери. В ее грудь снова ударили барабаны густых африканских джунглей. Ей хотелось плакать, ей хотелось смеяться.