Текст книги "Осколки неба"
Автор книги: Анна Шнайдер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Работа помогла ей справиться с эмоциями, и совсем скоро Лиза успокоилась. Что ж, ещё не всё потеряно. Да и самого Дениса она продолжала видеть примерно с такой же периодичностью, как и раньше – он приезжал к Ольге Николаевне минимум три раза в неделю, помогал с уборкой, таскал продукты и общался с ней и Лизой. В их отношениях ничего не изменилось, если не считать его участившиеся странные взгляды, которые Лиза ловила то на своих коленях, то на груди, то на губах. Наверное, если бы у неё был другой характер, она бы придумала, как это использовать, но… что не дано, то не дано.
Так прошли ещё несколько лет, и вот – две недели назад Ольга Николаевна улетела на море, Лизу попросила забегать, поливать цветы, чтобы не мотать Дениса, и вчера вечером…
***
– Лиза! Лиза, открой дверь! Я слышу, как ты всхлипываешь!
Вспоминать о том, что случилось накануне, было невозможно, и Лиза закрылась в туалетной кабинке, пытаясь справиться с эмоциями. Получалось отвратительно – слёзы лились из глаз сплошным потоком, в груди болело и клокотало, и как она ни старалась сдерживаться – всё равно периодически всхлипывала, шмыгала носом и скулила, словно побитая собака.
– Лиза! Клянусь, я скоро сломаю это е** туалет!!! – возмущалась Маша, дёргая дверцу. Она находилась снаружи – там, где был умывальник. Туалет здесь был один-единственный, другой, на три кабинки, располагался в противоположном конце коридора. Поэтому Лиза и пошла сюда, думая, что никому не будет мешать. Но первая дверь не закрывалась изнутри на случай, если кому-то понадобится умыться или что-то выбросить – поэтому Маша и поймала Лизу с поличным.
– Открывай, говорю, хватит реветь!
– Я не реву, – пробормотала Лиза, и услышала в ответ:
– Ревёшь! – Дверь вновь угрожающе задрожала явно от удара кулаком. – Выходи быстро!!!
Что ж, другого выхода – и в прямом, и в переносном смысле, – у неё всё равно не было. И Лиза, вытерев глаза бумажным платочком, открыла щеколду.
Маша не вошла, а ввалилась внутрь кабинки – со сведёнными бровями, но сверкающими от тревоги глазами. И сразу, обняв Лизу, произнесла:
– Расскажи, легче станет.
– Нет. – Лиза помотала головой, ощущая, как вновь полились слёзы из глаз. – Не смогу.
– Сможешь, ты сильная. Давай, расскажи, что с тобой происходит. И вместе мы найдём выход.
«Нет выхода», – подумала она, но всё же начала рассказывать.
***
Лиза зашла в квартиру Ольги Николаевны ближе к десяти часам вечера – днём было совсем некогда. Быстро полила цветы, а потом решила немного убраться и протереть пыль – помнила, что соседка скоро возвращается, хотела сделать приятное.
Ровно в одиннадцать, когда Лиза всё закончила и на секунду присела на диван передохнуть, в замке заскрежетало, а затем входная дверь с оглушительным грохотом открылась, ударившись о стену, и Лиза услышала странный звук – будто в коридоре упал мешок с песком.
Вскочив с дивана, она ринулась в коридор. Там, на полу, сидел Денис, прислоняясь головой к двери, и запах вокруг стоял такой, что у Лизы даже глаза заслезились.
Она никогда не видела его пьяным, даже выпившим не видела, поэтому сразу забеспокоилась.
– Господи, что случилось?..
Он смотрел на неё мутными глазами, как будто не узнавая, и молчал.
– День, что случилось? – повторила Лиза, наклоняясь и пытаясь поднять его с пола. Конечно, куда ей – он же настоящий медведь… – Что? Умер кто?
– Угу, – буркнул он, обдав её настолько пропахшим алкоголем дыханием, что даже голова закружилась. – Я.
Лиза удивлённо моргнула.
– Кто?.. Ты? Что за глупости, День, ты жив… пьян только…
– Будешь тут пьяным… – сказал он заплетающимся языком, оттолкнув её от себя, и встал сам, держась за стену. – Шлюха, б**…
– Кто?
Денис вновь посмотрел на неё, усмехнулся как-то нехорошо – раньше Лиза не видела у него такого лица.
– Бабы. Все. От-т-тойди.
– Давай, помогу?..
– Отойди! – рявкнул он, оторвался от стены и пошёл вперёд, в свою комнату. Лиза нерешительно направилась следом. Она не знала, чем может помочь – она вообще ни разу в жизни не общалась с пьяными мужчинами, если не считать приставал на улице, – и была не в курсе, как их полагается приводить в себя. Ледяной душ? Но как Дениса затащить в ванную? Он если только сам туда может пойти, насильно – никак, не справится она с ним…
Денис дошёл до своей комнаты, открыл дверь, покачиваясь – и тут заметил, что Лиза до сих пор здесь.
– Ты… – выдохнул он с какой-то странной, необычной злостью. – Чего таскаешься за м-м-мной? Чего тебе н-н-надо? Хотя… всем вам это н-н-надо… Ща дам.
Он резко схватил её за руку, дёрнув на себя – и Лиза влетела в комнату. Запнулась о ковёр и упала на кровать, которая стояла в шаге от входа.
Встать она не успела. Денис навалился сверху – Лиза от неожиданности и тяжести задохнулась, – а он уже задирал юбку платья.
– Шлюхи… – бормотал он, одним движением стаскивая с неё и трусы. – Одно и то же… Всем…
Только в этот момент Лиза по-настоящему испугалась. Испугалась до паники, до похолодевшей кожи, до сведённых скул… но всё-таки выдохнула:
– Денис, не надо! Ай!
Лиза почувствовала что-то внутри себя – секундой после она поняла, что это палец, попыталась отодвинуться, но Денис так наваливался, что это было абсолютно невозможно. Она могла только головой дёргать.
Палец исчез, но вместо этого Денис начал зло и остервенело хлестать её ладонью по ягодицам, шепча что-то неразборчивое, яростное.
– Деня, ты что! – Лиза заплакала. – Это же я!
Шлепки прекратились, послышалось шуршание, а через пару мгновений Лиза задохнулась, ощутив такую дикую боль, что в глазах зарябило красным. И внизу живота – будто бы нож…
Денис не остановился, сразу начал двигаться, резко и размашисто – и от боли хотелось кричать, но не было дыхания. Ничего не было. Только слёзы, стекающие по щекам, влага между ног, металлический запах крови и тонкие, сведённые судорогой пальцы, которыми она вцепилась в покрывало.
Сознание Лизы уже начинало уплывать в черноту, когда Денис наконец застонал и остановился. Упал рядом и, пробубнив явно что-то матерное, моментально отрубился, даже захрапел.
Этот храп и привёл её в чувство. Лиза вскочила, морщась от жуткого ощущения между ног – как от ссадины, только гораздо больнее, – надела валяющиеся на полу трусы и выбежала из квартиры.
Мама, Вера и Маришка уже спали, и вопросов, тревог, а затем истерик Лиза избежала. Приняла душ, переоделась, поменяв трусы и поставив туда прокладку – кровь продолжала течь, – и ушла из дома, боясь, что утром она может столкнуться с Денисом.
Добралась до работы на ночном наземном транспорте и села в сквере неподалёку…
***
Закончив рассказывать, Лиза вновь расплакалась. Маша, с бледно-зелёным лицом, гладила её по плечам и говорила:
– Всё, всё, ну, хватит, перестань… Лизок, слышишь? Я сейчас выйду, позвоню кое-кому, ладно? А потом поедем на твоё новое место жительства.
Она так удивилась, что даже плакать перестала.
– Что?..
– На новое место жительства, говорю, поедем. Только тебе умыться надо и перестать плакать, а то хозяин квартиры испугается.
– А… Кто?..
– Да знакомый один, – Маша как-то странно улыбнулась. – Я только сейчас вспомнила, он говорил, что ищет жильца в комнату. Там трёшка. И он точно не обидит тебя, я обещаю.
– Маш…
– Не обидит, – повторила она твёрдо и уверенно. – Клянусь. Да и тебе пригодится мужская помощь, если этот твой… Дениска-пиписка… подвалит. Володя его под хохлому распишет.
– Володя? Так это же…
– Угу. Брат мой старший. Давай, умывайся, а я пока позвоню.
***
– Алло.
– Привет, Володь. У меня к тебе дело.
– Так. Какое?
– Я к тебе сейчас привезу коллегу… подругу мою… В общем, будешь сдавать ей одну из комнат, скажем, за десятку в месяц.
Молчание.
– Маш… ты хорошо себя чувствуешь?
– Если честно, не особо. Короче, мне сейчас некогда… Давай начистоту. Помнишь, сколько я потратила своего драгоценного времени на перевод этой грёбаной огромной медицинской статьи с китайского для твоего диссера?!?!
– Маш…
– Я уже двадцать пять лет «Маш»! Ты мне что тогда сказал?! Я твой вечный должник. Вот. Отрабатывай.
– Ну, знаешь, это как-то слишком.
– Володя! Пожалуйста.
– Маш…
– Очень надо, честно. Ей некуда идти. Спаси девушку.
– Думаешь, из меня получится хороший спаситель девушек?
– Отличный. Первоклассный. Только ты… аккуратнее с ней. Её очень обидели. Очень-очень…
– Что-то мне не нравится вот это «очень-очень». И на какой срок твоей коллеге нужно жильё?
– Я не знаю. И пока сложно сказать. Ну… хотя бы на три месяца.
– Зашибись…
– Володя!
– Ладно, Маш. Привози. В конце концов, с этой статьёй ты меня тогда действительно спасла…
– Вот именно.
– Да и квартира большая, как-нибудь переживу. Симпатичная девочка хоть?
– А вот об этом даже не думай. Табу.
– Да больно надо…
***
Когда Маша вновь вошла в туалет, Лиза уже успела умыться и почти успокоилась. Лицо, правда, всё равно было красным, как варёный рак, и белки глаз от него не слишком отличались.
– Маш… я тут подумала… Не нужно этого… Твой брат не сдаёт ведь никому, да? Ты это сейчас придумала.
– Чего это я придумала? – возмутилась коллега, но глаза отвела. – И вообще, не вали с больной головы на здоровую. Вот ты, например. Почему в полицию не пошла?
– Ты что… – Лиза вздохнула. – Я же Дениса с детства знаю, и маму его. Я им зла не желаю. Особенно Ольге Николаевне. Она же со мной языками занималась…
– Ты – понятное дело, не желаешь. А этот Дениска тебе вот пожелал. Простила, что ли?
– Как такое можно простить? – Лиза покачала головой. – Нет. Но толку от этой полиции? Я не хочу, чтобы его сажали, деньги мне не нужны и…
– А чтоб неповадно было!
– Да как ты не понимаешь! – заорала Лиза, вновь сорвавшись в истерику. – Я НЕ ХОЧУ ОБ ЭТОМ РАЗГОВАРИВАТЬ! Я ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ НЕ ХОЧУ! Я ВИДЕТЬ ЕГО НЕ ХОЧУ!!!!!
– Тихо, тихо… – Маша прижала зарыдавшую Лизу к себе и виновато пробормотала: – Прости, я дура, не подумала…
– Там же… – шептала Лиза, заливая слезами Машино плечо. – Надо… рассказывать… показывать… встречаться… с ним… как это? Как я буду? Ты… с ума?.. Да ты что…
– Да дура я, дура.
– Я забыть хочу… и жить дальше… понимаешь?
– А вот это отлично, Лизок. – Маша кашлянула и дрожащим голосом продолжила: – Надо тебе опять умыться, наверное. И поедем. Володя ждёт.
– Может…
– Нет, Лиз. – Голос коллеги вновь затвердел. – Нельзя тебе туда возвращаться. По крайней мере сейчас. Потом либо другое жильё найдёшь, либо… разберёшься, в общем. А пока – к брату. Не бойся его, он хороший. И кстати, – Маша улыбнулась и, заглянув Лизе в глаза, продолжила: – Он хирург. Так что… может отрезать этому Денису что-нибудь лишнее. Или наоборот, пришить. Совесть, например.
Лиза промолчала. Ей действительно очень не хотелось больше об этом разговаривать. И плакать тоже не хотелось.
И к Машиному брату не хотелось. Нет, она верила, что он хороший, но… мужчина же.
А все мужики – козлы, как говорит Вера.
Квартира Машиного брата была всего в получасе езды от их работы – удобно. И дом Лизе понравился, и двор, и большой парк рядом. Там даже был пруд и велосипедные дорожки – Лиза любила и воду, и кататься на велосипеде.
– Ты это, – Маша неуверенно покосилась на неё, но продолжила: – Сходи к врачу. Как я понимаю, он…
– Угу. Завтра схожу к платному, чтобы быстрее.
– А у тебя какой день цикла?
– Двадцать шестой.
Маша громко вздохнула.
– Тогда маловероятно. Не хватало ещё…
– Из меня очень много крови вылилось. – Лиза поморщилась. – Прям очень. Я не врач, конечно, но мне кажется…
– Беременность – дело такое. Там кажется-не кажется, а что угодно может быть. И кровь, и день цикла – не панацея. Лучше бы таблетки выпить. Давай в аптеку зайдём? Она на первом этаже Володькиного дома как раз располагается.
– Думаешь, не поздно?
– Нет. Самое время.
В аптеке Лиза купила и минеральную воду, и таблетки – и, выйдя на улицу, сразу выпила первую. Посмотрела на Машу – и не удержалась от вымученной улыбки, увидев облегчение на её лице.
– Одной проблемой меньше, – сказала коллега преувеличенно бодрым голосом. – Ну, поднимаемся?
– Да, – вздохнула Лиза и поёжилась. Маша заметила этот жест и повторила:
– Не бойся Володю. Он правда хороший. И врач, и человек. И совершенно не пьющий, даже пиво не пьёт. Кефир только. Но на кефире далеко не уедешь.
– Я понимаю, Маш. Не обижайся… это просто…
– Да я знаю, инстинктивно.
– А на сколько он тебя старше?
– На десять лет. Ему тридцать пять.
– Почти как Денису.
– Поверь… у моего брата намного больше мозгов.
Открывший дверь Володя был очень похож на Машу. Тоже светловолосый – впрочем, как и Лиза, – голубоглазый, очень высокий, но не худой, скорее спортивный мужчина с приятной вежливой улыбкой и уставшим взглядом.
– Добрый вечер, – сказал он. – Привет, Маш.
– Ага, – коллега осторожно выдвинула Лизу вперёд. – Вот, знакомьтесь. Мой брат Володя Климов – моя коллега и подруга Лиза Ерохина. Живите дружно.
– Не волнуйся, сестрёнка, я вообще пацифист, – кивнул Володя, разглядывая Лизу. Нет, во взгляде этом не было ничего пошлого, ехидного или насмешливого – он просто смотрел. Но ей всё равно было неловко и страшно. – Идёмте на кухню, ужинать будем и чай пить.
– О! – Маша даже подпрыгнула. – Ужин! Спасибо, братец, я ужасно хочу есть.
– Я тоже. Ванная там, – он указал на дверь неподалёку. – Мойте руки и приходите.
Поев макарон с котлетами, Лиза расслабилась и почти перестала бояться. А ещё её начало очень сильно клонить в сон – всё же бессонная ночь и нервный день давали о себе знать.
– Пожалуй, я пойду, – услышала она тихий голос Маши и вдруг осознала, что уже почти лежит головой на столе. Выпрямилась и, часто-часто заморгав, посмотрела на Володю и его сестру. – Дашь ей что-нибудь для сна? А то у неё только эта одежда.
Кажется, он удивился, но тем не менее промолчал.
– Дам, у меня футболок старых полно, – сказал Володя негромко и, повысив голос, чтобы услышала почти уснувшая Лиза, продолжил: – Лиза, я завтра ухожу на работу в восемь, у меня рабочий день с девяти. Ты во сколько?
Она никак не могла сообразить – мозги уже спали.
– Я думаю, в восемь тридцать будет нормально, – вместо Лизы ответила Маша. – Тут до нашей конторы полчаса всего.
– Хорошо. Тогда я встаю в семь, иду в душ, как выхожу, бужу тебя, сам сажусь завтракать. Ты выходишь – я заканчиваю завтракать, ты садишься.
– Я обычно не завтракаю…
Лицо Володи расплывалось, но Лиза всё-таки смогла рассмотреть его скептическую улыбку.
– Боюсь, пока ты живёшь у меня, тебе придётся завтракать.
– Это почему?
– Он же врач, – ответила Маша таким тоном, будто бы это всё объясняло.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Денис проснулся от того, что кто-то настойчиво его тряс. Голова разламывалась, в висках будто барабаны стучали, а во рту вообще целая армия мышей скончалась.
– День! Деня-я-я! – в голосе матери отчётливо слышалась паника. – Деня, проснись!
– Уже, – прохрипел он, разлепляя глаза. Вокруг всё расплывалось.
– Слава богу! – Ольга Николаевна вздохнула с облегчением. – Я думала, что… Ты не ранен?
– Что? – он поднял руку и потёр слезящиеся глаза. Легче не стало. – Ты о чём, мам? Я просто перебрал вчера сильно.
– Это я по запаху поняла. Но почему покрывало всё в крови? Ты лежишь, а под тобой какие-то кровавые пятна. Или это не кровь?
Секунд пять Денис морщился, пытаясь понять, о чём говорит Ольга Николаевна. Потом всё же опустил голову, посмотрел на покрывало… и его накрыло. Накрыло до такой степени, что показалось – сердце остановилось. Он даже протрезвел сразу.
Нет. Нет, нет, нет. Это же… не может быть правдой. Это сон, дурной сон. Не мог он… Лизу…
– Где Лиза? – спросил Денис, поднимая голову. Посмотрел на Ольгу Николаевну – а она смотрела на него, и глаза её постепенно наполнялись пониманием… и страхом.
– День?..
– Мама! – он вскочил, схватился за голову – затошнило. – Чёрт, где мой мобильник? Где Лиза?!
– Я не знаю! – Ольга Николаевна тоже сорвалась на крик. – Не знаю!
Денис, ругаясь, метался по комнате – телефона нигде не было. То ли стащили в той пивнушке, где он вчера бухал после разрыва с Кирой, то ли сам посеял.
– День… Ты… – Голос у матери дрожал, срывался. – Ты…
Она явно не могла спросить то, о чём думала.
– Я был пьян, – ответил Денис глухо. – Я не соображал. Мы с Кирой вчера расстались. Я её… поймал с поличным, скажем так.
Да уж, выходящий из их – точнее, из её, – квартиры мужик и полуголая Кира, целующая его на прощание – сомнительное зрелище. Они поругались, поорали друг на друга, а потом Денис пошёл и напился.
Возвращаться к Кире было невозможно, и он вернулся сюда.
– При чём тут Лиза? – почти прошептала Ольга Николаевна.
– Ни при чём. – Во рту стало ещё противнее, чем было, хотя казалось, что противнее уже некуда. – Она просто… попала под горячую руку. Мам, дай телефон, пожалуйста. Мне нужно ей позвонить. Я боюсь, она может что-нибудь с собой сделать.
Последний раз Денис видел такое выражение лица у матери в тот день, когда ей сказали, что её муж умер, не приходя в сознание.
– Ты её изнасиловал? – выдохнула она резко, зло, и глаза блестели от невыплаканных слёз.
Денис не смог ответить «да» – просто кивнул. Ольга Николаевна несколько секунд молча смотрела на него, а потом шагнула вперёд и изо всех сил ударила по лицу. Так же молча развернулась и вышла из комнаты.
Вернулась она через минуту, почти кинула в него свой телефон и вновь вышла. Причём не только из комнаты, но и из квартиры тоже.
Денис начал звонить Лизе – раз, другой, третий… Она не брала трубку. Тогда он написал ей в вацап. Но практически сразу заметил, что в приложении перестало отображаться время Лизиного последнего посещения – значит, она добавила номер Ольги Николаевны в чёрный список. Наверняка и его номер тоже.
Хоть бы она ничего с собой не сделала…
Ольга Николаевна тем временем, захватив из дома записную книжку с номерами телефонов – она по старой советской привычке до сих пор записывала все номера вручную, не доверяя технике, – бегала по двору, просила мобильники у местных мамочек с колясками и набирала номер Лизы. Она надеялась, что девочка ответит хотя бы на незнакомый звонок, но Лиза продолжала молчать.
Тогда Ольга Николаевна позвонила Вере. Сестра Лизы разговаривала совершенно спокойно – значит, не в курсе. И непонятно было, радоваться этому или нет. То ли Лиза просто ещё не успела рассказать, то ли… жива ли вообще её девочка?..
Вера перезвонила минут через пять.
– Лиза сказала, что с ней всё в порядке, – произнесла она, и Ольга Николаевна почувствовала, как от облегчения ноги становятся мягкими, словно вата. Они совсем перестали её держать, и она медленно опустилась на лавочку возле подъезда. – И будет в порядке. Просила передать. Чтобы вы не волновались.
– Спасибо огромное, Вера, – прошептала Ольга Николаевна. – А… как у неё голос?
– Да ничего. Напряжённый только немного. Как я поняла, они с вашим Денисом поссорились. Вы не переживайте, – продолжила Вера сердечно, – помирятся.
Помирятся… Ольге Николаевне очень хотелось в это верить, но увы – она понимала, что после такого невозможно помириться. Да, Лиза никогда в жизни не пойдёт в полицию, но это не значит, что она захочет мириться.
– Да. Спасибо.
Эх, Денис, Денис… Она так надеялась, что рано или поздно сын образумится и увидит, какой прекрасный цветок цветёт рядом. И не только цветёт, но и любит – искренне, по-настоящему, с самого детства.
Конечно, милая маленькая Лиза простит её сына. Она ведь добрая и великодушная девочка. Но… цвести для него она уже больше никогда не будет.
Весь день Денис пытался связаться с Лизой, но безуспешно. Мать с ним не разговаривала. Просто молча приготовила обед, поставила перед его носом тарелку с жареной картошкой и отбивной, и ушла к себе в комнату. От неё веяло холодом и разочарованием.
Ближе к девяти часам вечера Денис спустился на этаж ниже и позвонил в Лизину квартиру.
Открыла Вера. Она улыбалась, сжимая в руке ладошку дочери – значит, ничего не знает. Знала бы, не улыбалась ему, а вмазала, как мама.
– Привет, Денис. А Лизы нет, – сказала она почти весело, – и вообще она теперь здесь больше не живёт.
– Не живёт?
– Ага. Комнату решила снимать. Просила тебе не говорить, где, так что я ничего не скажу. – Вера усмехнулась. – Так что иди, иди. Нету её. Думай, как грехи замаливать.
Дверь закрылась, а Денис ещё долго стоял на лестничной площадке и на самом деле думал, как и сказала Вера.
Но ничего не придумывалось. Все слова казались банальностью, цветы – обычной пошлостью, и от отчаяния сердце болело так, что Денис не понимал, как оно до сих пор не остановилось.
Он вернулся домой. Ольга Николаевна сидела в гостиной и занималась ежевечерним ритуалом – вязала. Подняла голову от рукоделия, посмотрела на Дениса взглядом, в котором не было ничего, кроме разочарования, и сказала:
– Хорошо, что твой отец не дожил до этого дня.
***
Лиза совершенно не помнила, как уснула. Последние её воспоминания были связаны с тем, как Володя давал ей длинную белую футболку вместо ночнушки, пару полотенец и какой-то халат. Потом она, наверное, переоделась и упала в постель.
Комната ей очень понравилась. Она явно была раньше детской – светлые обои и мебель, персиковые шторы, раскладной диван с рисунком в виде яблочек… Лиза бы спросила у Володи, кто тут раньше жил, но слишком сильно хотела спать, а утром оказалось некогда.
Володя разбудил её, не трогая – просто позвал и открыл дверь, чтобы она слышала, как он ходит мимо. Лиза поднялась, вышла из комнаты… и застыла, наткнувшись в коридоре на соседа в одних только спортивных штанах.
На голом мускулистом торсе блестели капельки воды, оставшиеся после душа, и пахло мылом и ещё чем-то таким… мужским…
Лиза сглотнула собственный страх и сделала шаг назад, в комнату.
– Доброе утро, – сказал Володя спокойно. Он чуть нахмурился, явно заметив её реакцию, и поменял позу, встав полубоком. – Я тебе половину завтрака оставлю. Ты омлет ешь?
– Я… – она вновь сглотнула. – Не завтракаю…
– Я же говорил – придётся, – произнёс он совершенно безапелляционно, напомнив Лизе Машу. – Не завтракать вредно. Или хочешь попасть в больницу? У нас в отделении половина больных такая – которые завтракать не любят. У них от этого гастрит, язва, панкреатит и холецистит. Так что придётся завтракать, пока здесь живёшь.
Удивительное дело, но этот Володин монолог привёл Лизу в чувство – страх схлынул. Правда, она всё ещё не могла пройти мимо мужчины по коридору к ванной – ждала, пока он куда-нибудь уйдёт.
– Ладно, я поем.
– То-то же.
Володя скрылся на кухне, и Лиза, выдохнув, шмыгнула в ванную.
Минут через пятнадцать она вышла, неуверенно кутаясь в выданный халат. Он был мужским, и от этого тоже было не по себе.
Володя заканчивал завтракать, а рядом с ним на табуретке сидел…
– Ой.
– А, – мужчина обернулся, хмыкнул, увидев Лизины вытаращенные глаза, – знакомься, это Тутанхамон. Коротко Моня. Он вчера что-то дрых в шкафу, пока вы с Машей тут были, вылез уже когда ты спала. Не бойся, он добрый.
– Да я не боюсь, – Лиза подошла ближе и протянула коту ладонь. Он понюхал её, а потом ткнулся лбом – как поцеловал. – Просто не ожидала.
Так получилось, что до этого момента Лиза видела сфинксов только на картинках. И никакие фотографии не передавали всю странность этих животных. Голые, с огромными глазами – как кошачьи инопланетяне.
Она села на третью табуретку – рядом с котом, напротив Володи, – и спросила:
– Я что-то вчера не сообразила… Сколько я вам должна за первый месяц?
Он в это время допивал чай, и жидкость в его горле странно булькнула.
– Ничего не должна, – сказал он, поставив чашку на стол. – Считай, что в гостях. Еду только себе покупай, а так живи, пока не надоест. Ну, – он усмехнулся, – или пока моя девушка из Таиланда не вернётся. Она программист, там сейчас работает. Но когда-нибудь вернётся.
– О-о-о, – протянула Лиза. – Да, конечно, тогда я постараюсь найти другой вариант. Но сейчас всё же нехорошо совсем без оплаты…
– Нехорошо, говоришь… Ладно, давай тогда коммуналку пополам. И продукты покупай на мою долю какие-нибудь. Типа конфет. Я люблю конфеты.
– Вы же врач, – удивилась Лиза.
– И что? – Володя поднял брови.
– Ну… они же вредные.
– Жить вообще вредно, – он пожал плечами и встал из-за стола. – Ладно, я пойду одеваться, мне через десять минут уже выходить. Приятного тебе аппетита. Ключи твои лежат на тумбочке в коридоре, рядом ещё зонт – возьми, а то дождь обещали, а ты совсем без всего.
– Да, – Лиза почувствовала, что краснеет, – я вещи свои привезу, чтобы вас не стеснять…
– Да перестань ты выкать, – поморщился Володя. – А то я себя древним старикашкой чувствую. А я ещё вроде ничего. А? – И он поиграл мышцами на груди, как бодибилдер.
Лиза покраснела окончательно и бесповоротно.
– Э… да.
– Ну вот и отлично.
Кажется, он смеялся. Что ж, это понятно – Лиза, боявшаяся собственной тени и краснеющая по любому поводу, наверняка выглядит очень забавной.
Вновь захотелось плакать, и Лиза, помотав головой – ну уж нет, никаких больше слёз! – повернулась к плите. Там на сковородке был оставлен омлет и…
…И через пару минут она вынуждена была признать, что он ужасно вкусный.
***
Перед тем, как включить зажигание, Володя набрал Машу.
– Алло, – сестра ответила явно на бегу. – Говори быстрее, а то я проспала. Ношусь тут. Что-то с Лизой?
– Я как раз и хочу, чтобы ты мне рассказала, что с ней. Почему она всего на свете боится? Меня особенно. Что с ней случилось?
– Слушай, не тупи. Сам знаешь, что порой случается с хорошими девочками. Особенно если в неправильных мальчиков влюбляются.
Володя помолчал, побарабанил пальцами по рулю.
– Была такая песня со словами «Подруга подкинула проблем». А мне вот сестра подкинула.
– Да ладно тебе. Ага, вот и он, мой прекрасный второй носочек! В общем, не преувеличивай свои страдания. Просто ты… поаккуратнее.
– Угу… Ладно, удачного дня.
– Давай!
Володя нажал «отбой» и пробормотал:
– Видимо, без футболки лучше не ходить…
***
Полдня Лиза страдала, не зная, как быть с вещами. Допустим, в этом же платье она ещё может перекантоваться неделю – обещали хорошую погоду, – постоянно стирая его, но на следующей начнётся похолодание, и как быть? Покупать себе новый гардероб – это у неё никакой зарплаты не хватит. Но идти забирать вещи, рискуя столкнуться с Денисом… Нет, это выше её сил. Лучше ходить в платье, а когда похолодает, купить какой-нибудь плащ потеплее. И кроссовки. И…
– Лиз, ты что пыхтишь так недовольно? – спросила Маша, отрываясь от заказа на своём мониторе. – Ну просто рассерженный ёжик. Что такое?
Лиза понизила голос – не хотела отвлекать коллег.
– Да вещи… У меня ведь нет ничего, кроме того, что на мне сейчас. А возвращаться…
– Я могу забрать, – предложила Маша тот вариант, о котором Лиза уже думала чуть ранее.
– Как я это маме и Вере объясню? – почти прошептала она. – Это же безумно странно. Чего проще – заехать и самой забрать, а тут незнакомый человек в трусах будет ковыряться.
– Ну тогда давай я съезжу туда завтра, – сказала Маша. – Завтра, когда твоя мама и Вера будут на работе, а племянница в детском саду. Ты мне расскажешь, что взять, я и возьму. А ты им потом скажешь, что сама заезжала днём.
Логично. Удивительно, как это ей самой в голову не пришло, но Лиза вообще плохо врала.
– Да, – выдохнула она с огромным облегчением. – Спасибо тебе, Маш.
– Не за что.
***
Накануне Денис не должен был идти на работу – отпросился заранее, чтобы быть с матерью в тот день, когда она вернётся с моря, – но во вторник его ждали в офисе, и он, протрезвевший окончательно, с утра поехал туда.
Однако толку от него на работе было мало. Весь день он думал о Лизе. Как она? Где? Что делает? Что к нему чувствует? Жить и работать было совершенно невыносимо – хотелось куда-то бежать, что-то предпринимать, дабы найти и попросить прощения.
После обеда Денис позвонил матери и сообщил, что вечером задержится.
– Поеду на Лизину работу, – объяснил он, – попробую покараулить возле выхода. Поговорить с ней хочу.
– Я понимаю. – В голосе Ольги Николаевны не было ни крошки энтузиазма. – Но не дури. Сейчас ещё слишком рано, Лиза не станет с тобой разговаривать.
– Может, хоть в морду даст.
– Она не даст. У неё не тот характер. Подожди неделю, а лучше две, пусть с неё хотя бы первое… впечатление схлынет. У неё ведь… – Ольга Викторовна вздохнула и закончила совсем тихо: – …Наверняка даже кровотечение ещё до конца не прошло.
Он похолодел.
И причина была не только в кровотечении у Лизы по его вине. Но и потому что Денис вдруг вспомнил – он был без презерватива.
– Мам… а не может она… забеременеть?
Ольга Викторовна фыркнула.
– Боишься?
Он ответил сразу, даже не задумавшись:
– Надеюсь.
Мать ошарашенно молчала, и Денис пояснил:
– Так я смогу быть с ней рядом. И возможно, когда-нибудь она меня простит.
Помолчав ещё пару секунд, Ольга Викторовна негромко сказала:
– Я понимаю. Но мы всё же в двадцать первом веке живём, сын.
***
Дождя так и не было, несмотря на прогнозы синоптиков, и зонт Лизе не понадобился.
Она пришла на новое место жительства раньше Володи и, подумав, рассудила, что надо бы приготовить ему ужин. Раз уж она живёт здесь практически бесплатно… И необходимо как-то отвлечься. Ничего не делать, просто сидеть и, глядя в пространство, думать, было ужаснее всего.
Да и готовить Лиза любила. Честно говоря, из того, с чем она помогала по дому маме и Вере, готовка была самым приятным. Вот только Лиза совершенно не представляла, что её «сожитель» любит есть, кроме омлета и котлет с макаронами, которыми он вчера угощал их с Машей. А в первый же вечер опозориться не хотелось.
И поэтому она решила сделать «звонок другу».
– Алло, – голос Маши звенел тревогой, – что-то случилось?
Кажется, она всё время подсознательно ждёт, когда что-нибудь случится. Неважно, что. Просто – что-нибудь.
– Нет. Я хотела спросить… Что твой брат любит есть? Ужин хочу приготовить.
Маша расфыркалась, а потом засмеялась, и в смехе этом было облегчение.
– Господи, Лиза, да он же мужик. Мужики жрут всё!
– Не-е-ет. Мой папа вот рыбу не любил.
– А мой брат жрёт всё. Но если ты хочешь, чтобы у него от счастья морда лоснилась, напеки ему блинов.
– Блино-о-ов?..
– Да-а-а, блинов. Он их обожает. Сметана есть?
– Вроде видела…
– Вот со сметаной больше всего. Или с соусом таким, как в детском саду делали. Сметана пополам с маслом, и сахар.
Лиза улыбнулась. «Как в детском саду». Володя казался ей взрослым, ещё взрослее Дениса, а тут – блины и детский сад…
– Ладно. А что ещё?
– Сырники, – ответила Маша, подумав. – Но это на завтрак надо. Из супов он больше всего борщ любит, причём без мяса.
– Ну вот, а ты говорила, всё ест!
– Да он и на мясе съел бы… А из горячего – всё с макаронами.
