Текст книги "Счастье для плейбоя (СИ)"

Автор книги: Anna Milton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА 18

АСЯ

Я не появлялась в своей съемной квартире трое суток.

Это более семидесяти часов различных постельных извращений с перерывами на сон, водные процедуры и еду. Мы с Барсом почти не отлеплялись друг друга. Вместе принимали ванну, ели и засыпали в обнимку. И все происходило так естественно, непринужденно и комфортно, словно мы имели за плечами опыт совместной жизни друг с другом.

– Я еще не задерживался на такой срок в одном помещении с одной женщиной, – откровенничал вечером четвертого дня.

Пару часов назад Борис забрал меня с работы, привез к себе, и мы пили вино, растянувшись на шезлонгах у бассейна. Волков уехал в Штаты, поэтому мое пребывание в «Спартаке» не обременялось назойливостью определенного боксера.

Свой лежак Барс вплотную приставил к моему, чтобы удобнее было обниматься, или гладить мои ноги. Сейчас правой ладонью он водил по моему бедру, а пальцами левой держал бокал на тонкой длинной ножке, наполненный на одну четверть белым игристым напитком.

– Прекрасное достижение, вот тебе за это конфетка, – я выудила из нагрудного кармана джинсового сарафана леденец в блестящей обертке и протянула ему.

Борис открыл рот, чтобы я распаковала и положила сладость на язык.

– У меня руки заняты, – объяснил он.

– Действительно.

Я повелась на его уловку, зубами помогла снять с конфетки фантик и поднесла ее ко рту Барса.

Хитрец дерну головой, проглотив шипучку, и плотно обхватил губами мой указательный палец. Не сводя глаз с моих, облизал его, щекоча шершавой поверхностью языка подушечку.

– Ммм, вкусно, – краешком рта скривил губы в плотоядной улыбке. – Ни один десерт и в подметки не сгодится твоей сладости.

Он снова делал это. Срывал петли с дверей, удерживавших дикую сторону моей натуры.

Ненасытность плясала зудом на кончике языка. Я перевела взгляд к пухлым устам Барса и наклонилась, чтобы получить свой поцелуй.

– Да, малышка, угощайся, – он раскрыл рот, впуская меня.

Мы увлеклись долгим, медленным и чувственным поцелуем, передавая конфетку друг другу, дополняя его ненавязчивой терпкостью вина.

Вертким мускулом блондин беззастенчиво орудовал у меня во рту, толкаясь глубже. Мне было нестерпимо горячо, и тело словно налилось свинцом. Тяжесть возбуждения сделала мои конечности непослушными, неуклюжими. Пульс с остервенелой скоростью бился в висках, легкие горели от острой нехватки кислорода, но прерываться хотелось меньше, чем свободно дышать. Поэтому, жертвуя воздухом, мы крепче прижались друг к другу, но вскоре Барс очутился сверху. Я ерзала под его весом, ощущая липкую вязкую влагу между ног. Трусики промокли насквозь, внизу живота ощущалось тянущее напряжение. Пламя разрасталось.

Барс поглаживал и осыпал поцелуями мою шею, оголенные плечи и ласкал языком кожицу в яремной впадинке. Терся о мою промежность нехилым возбуждением, накаляя атмосферу интимности до предела. Опустил одну руку и стянул свои штаны с боксерами, высвободив эрегированный розовый член. Заодно задрал и мой сарафан, прижавшись покрасневшей головкой к моему животу.

– Ох, Ба-а-арс, – его имя с дребезжанием слетело с моих уст, когда он припал к заострившимся бусинкам моих набухших сосков, а я неосознанно выпятила грудь навстречу проворному языку.

Томное, трепетное вожделение захватывало в плен мой разум и высвобождало инстинкты. Жжение между ног становилось нестерпимым. Огладив ладонями мои округлости, Барс очертил языком ореолы сосков и вобрал вглубь рта правую нежную горошинку. Дразнил, плотно сомкнув губы вокруг чувствительной вершинки, а другой сосок мягко скручивал и сжимал пальцами. Я откликалась на каждую ласку, постанывая и вздрагивая всем телом. Глаза застелило пеленой яркого двухкомпонентного коктейля: страсти и нежности.

Барс был заботлив, осторожен и нетороплив, а я извивалась под ним, изнывая от жара. Исследовала ладонями гладкость мужского тела. Его грудь сотрясалась от зашкаливавшего сердцебиения.

Пальчиками я чуть надавила на коричневато-розовые соски, слегка потеребив их ноготками, отчего Барс запрокинул голову и зарычал. Обвила ногами его талию, быстрыми и короткими поцелуями изучив каждый перекатывающийся под кожным покровом и твердый словно из стали мускул, каждую впадинку и бугристую неровность развитого плечевого пояса.

Борис пропустил низкое шипение, стоило мне накрыть ладонью гордо стоящий, пружинящий от малейшего колебания член. Касаясь горячей плоти, провела по всей длине, нащупывая проступавшие от напряжения венки. У основания усилила плотность обхвата, сорвав с сочных карминного оттенка губ Некрасова очередной шипящий стон.

Все мое естество просило, требовало немедленного удовлетворения и кричало о том, что пора заканчивать с прелюдиями, иначе я свихнусь. Но Барс не спешил, просунув руку между нашими тесно сплетенными телами, стянул мое нижнее белье до колен и дотронулся до интимного местечка. Я рефлекторно подалась бедрами навстречу пальцам, ласкавшим скользкие складки.

Он обвел большим пальцем высунувший головку пухлый клитор и аккуратно ввел пальцы внутрь влагалища. Мы в унисон застонали, утопая в этих будоражащих звуках придыхания и хлюпанья смазки.

К счастью, эта сладкая пытка длилась недолго. Рывком раздвинув мои ноги шире, что послышался треск кружева трусиков, слетевших с моих лодыжек, Барс потерся крепкой плотью о мокрое отверстие и качнул тазом, войдя на всю длину.

– Потрясающе… узко, – выдавил, нависнув надо мной.

Поудобнее уперся локтями о лежак по обе стороны от моей головы; одну ладонь положил мне под затылок, а другой потянулся к ягодицам. Ему нравилось трахать меня в такой позе.

Он начал с медленного, размеренного темпа. Толкался плавно, сопровождая фрикции невнятным шепотом, который подобно вязкому меду лился мне в уши. Надежно укрытая его крепким телом, я растворялась в объятиях и эйфории.

– Быстрее… Прошу, быстрее…

Барс увеличил скорость, подхватив меня под ягодицы и закинув мои ноги себе на плечи. Под таким углом проникновения были глубже и ощущались гораздо острее. Внутренний двор дома наполнили мои рваные стоны, влажные шлепки плоти о плоть и шорканье ножек лежака о каменную кладку борта бассейна.

Он толкался с дикой самозабвенностью, раскачивая бедрами в грубом ритме. Зубами захватил и оттянул кожу на шее, заменил укус лизанием, заглушая мимолетную вспышку боли.

– Да!.. Господи, Барс! Да! – я хрипела под ним, задыхаясь от ощущения разгоравшегося ниже живота огня, который вот-вот поглотит меня.

С первобытной похотливостью Борис шлепал и щипал меня, хватая за волосы, за шею, и впиваясь в мой рот жесткими губами. Толчки Барса стали хаотичными, но он продолжал набирать темп, безжалостно покачивая крепкими, спортивными бедрами.

Еще несколько толчков, и наслаждение обрушилось на меня. Казалось, будто я зависла в невесомости и неслась с вершин вниз одновременно. Едва-едва балансируя на грани сознания, чувствовала, как все мое тело охватила дрожь – последствие мощного оргазма.

Прерывистое дыхание возле моего уха заменилось протяжным стоном. Барс высунул член и кончил мне на живот. Брызги щекочущего тепла попали на грудь и на подбородок.

Мы оба тяжело дышали, хватая широко раскрытыми ртами раскаленный сухой воздух. Наши тела мокрые и липкие, а голова страшно пульсировала от нахлынувшего кайфа.

Барс сдвинулся и плюхнулся на соседний шезлонг. Мы лежали минуту, может, чуть дольше. Границы времени стерла зверская усталость, как будто мы финишировали после десятикилометрового бегового марафона.

Мы совокуплялись, как кролики, четвертый день подряд… С ума сойти.

Мои глаза были закрыты, но я услышала движение в стороне. Барс поднялся с лежака, а затем пара сильных рук оторвала меня от поверхности моего шезлонга.

– Нам нужен душ, солнце.

ГЛАВА 19

БАРС

Я никогда не готовил для женщин, с которыми меня связывали интимные отношения. Мои кулинарные навыки оценивались друзьями и родными. Настал черед Аси, ведь я вручил ей пропуск в высшую лигу и, вроде как, открыл нараспашку свое сердце.

Надев на голое тело мою футболку, красавица собрала свою объемную тяжелую копну в небрежный высокий пучок и со всей серьезностью обратила на меня взор.

– Я хочу помочь тебе.

Я потрепал белочку по голове, поцеловал в лоб и усадил на барный стул.

– Просто сиди и наблюдай за мной. Восхищение приветствуется, критика… – задумчиво постучал указательным пальцем по своему подбородку. – До критики не дойдет.

– Точно не нужна помощь?

Я с претенциозностью взялся за кухонный нож, подбросил его в воздух через спину и ловко поймал другой рукой у лица на уровне кончика носа. Демонстрация трюка осталась без оглушительных оваций. Моя главная и почетная зрительница смотрела отнюдь не очарованно, а возмущенно поджимала губы.

– Тебе в детстве не объяснили, что играть с острыми предметами опасно?

Я закатил глаза и положил нож на столешницу. Промыл овощи под краном, очистил крупную луковицу от верхних слоев кожицы и вооружился разделочной доской. Нарезал кубиками три помидора, затем нашинковал мелко репчатый лук.

– Я могу заняться филе, – скучающе подперев подбородок ладонями, сказала Ася.

Я включил плиту.

– Ладно. Твоя взяла, – дал ей добро, достал еще один нож и вооружил девушку всем необходимым для занятости рук. – Режь кубиками среднего размера, – показал ей пальцами точный масштаб.

Ася кивнула и приступила к разрезанию охлажденной куриной грудки на слайсы.

– Идеальная толщина, – похвалил ее, и на губах белочки тут же расплылась милая улыбка.

– А что мы готовим? – поинтересовалась она.

Для завтрака уже поздновато. Наша суббота началась с полудня. Неторопливое пробуждение, совместный душ, минет…

Я не заметил, что начал ухмыляться, как кретин.

– Пасту под сырной шапкой, моя дорогая.

Она издала одобрительное мычание.

Сперва необходимо обжарить лук, буквально пару минут до полупрозрачности и появления характерного сладковатого аромата. Идеальной для приготовления ингредиентов блюда будет средняя мощность нагрева плиты. Закинул куриное филе, раздавленный чеснок – достаточно два-три зубчика, – и специи. Как выяснилось, мы с Асей не прочь острой пищи, так что я подсыпал еще немного хлопьев чили. Завершающим штрихом начинки стали помидоры и томатная паста. Но самый важный компонент – получать от готовки наслаждение.

В то время на соседней конфорке в кастрюльке закипала вода. Я бросил в нее макароны и убрал с плиты начинку. Поставил новую сковороду, растопил три небольших кусочка сливочного масла и насыпал муку. Тщательно перемешал соус, чтобы не было комочков. А затем подлил молоко, дождался загустения и первых бульков.

И, наконец, смешал пасту с начинкой, полил нежнейшим соусом и щедро посыпал моцареллой. Отправил в духовку, чтобы сыр расплавился, и можно подавать к столу.

Весь процесс занял не больше двадцати минут. К концу Ася облизывала рот, сканируя голодным взором духовой шкаф. Полезла вынимать керамическую форму, чуть не забыв надеть прихватки.

Я достал тарелки, наполнил наши стаканы свежевыжатым соком, и мы дружно напали на пасту.

– Это божественно, – бормотала Ася, со стоном уплетая из своей тарелки.

– Жуй тщательнее.

– Мхмхм, не могу, – меньше чем за минуту она схомячила половину. – Это нереально вкусно… Ты сотворил шедевр.

– Мы сотворили.

Она прожевала с закрытым ртом и ответила.

– Я только с филе помогла. Этим кухонным балом правил ты.

– Ну хорошо, хорошо, – я свернул попытки оспорить ее вердикт, купаясь в лаврах своей скромной славы. Но в душе радовался, как мальчишка, потому что сумел добиться похвалы дорого человека. – У тебя зверский аппетит, – подметил я без малейшей претензии.

Мне нравилось смотреть на то, как Ася измазалась соусом в какой-то одиночной гонке по поеданию пасты. Очень сексуально, черт возьми. Примерно с таким же выражением она сидела передо мной на коленях час назад, когда я кончил после охеренного минета на ее лицо.

– Угму, – покончив с пищей, она откинулась на спинку стула и положила руку на живот. – Последняя неделя выдалась… хм, – Ася возвела глаза к потолку, подбирая слово, – энергозатратной. Неудивительно, что я готова слона съесть.

Я протянул ей салфетку.

– Испачкалась, да? – белочка мило смутилась и взяла кусок бумажного полотенца. – Спасибо.

Ася стерла остатки соуса с уголков губ и вздрогнула, испугавшись внезапного звонка в дверь.

Я покосился через плечо.

– Ты ждешь кого-то? – поинтересовалась она.

– Нет.

– Думаю, мне стоит одеться, – малышка с сомнением покосилась на футболку, едва прикрывавшую ее сладкую попку.

Я вышел из кухни, Арсения топала следом, но не успела свернуть к лестнице и скрыться из вида гостя, возникновение которого сложно было предугадать, однако дерзкое появление без предупреждения характеризовало беспардонный нрав человека.

Высокий брюнет в светлой рубашке и черных джинсах закрыл за собой дверь, громоздко вздохнул и отпустил ворчливый комментарий, после чего стянул с глаз солнцезащитные очки-авиаторы. Разулся, демонстрируя аккуратно подстриженный затылок.

– Какого хрена? – вырвалось у меня.

Черноволосый засранец немедленно обернулся.

– Барси…ик, – веселый взгляд Эмиля задержался на моем вытянувшемся от шока лице лишь на пару секунд и переметнулся к девушке, спрятавшейся за моей спиной. – Малиновская?.. И ты здесь. Давно не виделись.

ГЛАВА 20

ДЕМЬЯН

Первые строки рассказа самые трудные.

Возможно, если бы сам рассказчик чувствовал моральную устойчивость, то не метался бы от одного варианта повествования к третьему и десятому, и имел четкое представление о начале истории. Собственной истории, у которой известна завязка, кульминация и развязка. Казалось бы, трудностей возникнуть не должно. Садись и повествуй. Изливай правду, как на духу.

Но как быть, если автор запутался в себе и не способен отличить правду от вымысла? Если интуитивное ощущение истины покинуло его. Как же начать историю?

Любил ли я Белову по-настоящему? Что в самом деле связывало нас?

Почему не единожды вышвыривая ее за борт своей жизни, я видел ее возвращение снова и снова? Почему позволял ей оставаться? Недостаточно хорошо прогонял? Или она чувствовала, что я подсознательно ждал ее?

Возвращаясь к истокам наших непростых взаимоотношений, я бы описал их так – подземный пожар. Удавалось тушить огонь на поверхности, однако под слоями асфальта, бетона или грунта продолжалось неуправляемое горение, плавя наши сущности.

В очередной раз я сошелся с Дианой после того, как она чуть совершила удачную попытку суицида. Я был с ней в больнице, поддерживал и переживал… Чувствовал ответственность за ее психическое отклонение. Мое хронически завышенное сострадание к проблемам других не позволило уйти и дать ей бороться с сокрушенностью в одиночку.

Я снова выбрал Диану. Несмотря на все плохое, что мы причинили друг другу. Она патологически хотела быть со мной, говорила, что иначе не справится. С жизнью.

Я дал нам шанс. Последний (как убеждал себя прежде еще добрый десяток раз). Съехавшись с ней, не отпускал мысль, что обязательно настанет момент сказать ей «прощай», и когда это произойдет вновь, то я закрою после нее дверь окончательно.

Я заслуживал Диану. После того, как дурно обошелся с Асей, сомнения в этом отпали. Так, по крайней мере, мы больше никого не испортим, никому не причиним вреда, и будем травить друг друга.

Я точно не был готов к известию о беременности Дианы. Она сопроводила важную новость спокойным голосом и умиротворенной улыбкой. Эта женщина не хотела детей, руководствуясь целью самореализации и покорения карьерных вершин, но с радостью приняла факт предстоящего материнства. А я… долго не понимал, рад ли этому.

И мой ли ребенок? Она параллельно спала с Курковым, так что я не уверен. Однако сходство по срокам не исключало моего отцовства. Диана согласилась, чтобы после рождения малыша мы провели ДНК-тест.

Я был воспитан консерваторами, поэтому даже не возникло вопроса, нужен ли брак. Женитьба на матери моего будущего ребенка – правильный поступок. Проблема присутствия счастья в данном союзе дело второстепенное. Говорят: «Стерпится-слюбится?». Может, что-то в этом есть.

Мы вновь привыкали друг к другу, договорившись забыть о прошлом. Заново учились понимать, прислушиваться. Все ради малыша.

Беременность красит женщину. И Диану изменила. Она будто бы обрела душевное равновесие… Невзирая на сильный токсикоз и все оттуда вытекающее. Это истощало нервную систему, но как я мог проигнорировать ее недомогания и пренебречь самочувствием жены?

Я стараюсь изо дня в день быть для Дианы опорой, делать все для того, чтобы она ни о чем не переживала. Не хочу, чтобы стресс как-то отразился на здоровье ребенка.

И неважно, что думают Эмиль с Барсом. Они отказываются слышать меня, и уж тем более не способны – даже совершить слабую попытку – принять Диану.

Хотя кто я такой, чтобы обвинять их за это?

Я уехал из Москвы, расставшись с лучшими друзьями не на самой приятной ноте. По истечении небольшого отрезка времени злость поутихла, и мы наладили связь, попробовали простить друг друга. И ту же разругались на почве их непримиримости моим выбором.

Они на дух не переносят Диану, не устают твердить, что я в беде, и меня немедленно нужно спасать из ведьминских пут. Необходимое уточнение – не смолкает только Барс. Эмиль выразился предельно ясно: он не хочет брать ответственность за реабилитацию тараканов в чужой голове. Борис же не считается с тем, что я добровольно шагнул в капкан, имея четкое знание, что он может захлопнуться и утопить меня в боли в любой момент. Думает, что помогает, но лишь глубже вгоняет в дебри самокопания.

Что движет мной?

Извращенная любовь? Мазохизм? Есть ли вообще разница между этими понятиями?

В чем я уверен безоговорочно, так это в том, что я запутался. Заблудился в потемках собственной жизни. Лгу себе и остальным, будто твердо могу заявить, что следую в верном направлении. Но это не точно. Вернее, нет стопроцентного ответа на вопрос: правильно или неправильно любое из принятых мною решений. Кто-то разве способен сказать себе честно, что он в чем-то плошает? Ошибки субъективны.

Подобные мысли разъедают мое серое вещество, как серная кислота.

Я хочу выговориться. Своим чертовым друзьям. Заткнуть им рты и просто… рассказать, что творится в моей голове. Хочу, чтобы они сидели и слушали меня, проглотив языки, и не вставляли слова поперек.

Я хочу рассказать, как взволнован статусом отца. Хочу поделиться, что мечтаю о девочке.

Я, черт возьми, надеюсь, что ребенок, которого Диана носит под сердцем, мой. Мне необязательно любить ее горячо и самозабвенно, чтобы желать поскорее взять малыша или малышку в свои руки и услышать первый крик крохи.

Мне о стольких вещах нужно с ними поговорить.

Тоска нападает такая, что я подрываюсь с места средь белого дня, хватаю из ящичка комода в прихожей ключи от машины и мчу к Барсу.

Этот засранец необходим мне. Прямо сейчас.

ГЛАВА 21

АСЯ

Спустя пару минут после того, как Багиров огорошил нас с Барсом своим внезапным, словно буря в солнечный день появлением, следом за ним примчался третий «мушкетер». Едва отъехало такси, на подъездную дорожку заехал серебристый хэтчбек. Благодаря панорамному остеклению первого этажа дома Некрасова, который он арендовал на время отпуска, мы заметили присутствие знакомого персонажа, приближающегося к главному входу.

– Эмиль… – удивленно пробормотал Зимин, уставившись на брюнета, открывшего перед ним дверь. – Ты приехал… – растерянным тоном констатировал факт. – Давно?

– Только что, – Багиров ухмыльнулся, не прекращая жевать жвачку.

– Демьян?! – от шока голос Барса повысился на целую октаву. – И ты приперся… именно сейчас… вы оба здесь, – пробормотал на выдохе, сжав пальцами переносицу, словно у него в голове происходил тяжелый мыслительный процесс. – Какого хрена, мужики?

– Здравствуй, Ася, – Демьян слабо улыбнулся мне.

Я моргнула, вдруг осознав, что являла собой не голографическое изображение, наблюдавшее за встречей трех приятелей, а вполне реальную и осязаемую физическую оболочку; стояла перед ними в одной лишь футболке Бориса, без макияжа и с растрепанным пучком на голове.

– Все «Мстители» в сборе, – хохотнул в кулак Эмиль.

Никто из присутствующих не поддержал его шутку.

– Обнимашки? – Багиров раскрыл руки для объятий. Посмотрел сперва на Демьяна, затем на Бориса и остановил затяжной, вкрадчиво-заговорщический взгляд на моем лице. – Малиновская, – в своей фирменной манере позвал меня по фамилии и поманил раскрытыми ладонями. – Иди-ка сюда.

– Иди-ка ты со своими клешнями, – заворчал на него Барс и шлепнул брюнета по пальцам. Вторая ладонь блондина легла на мое бедро. Он мягко подтолкнул меня вбок, чтобы я полностью скрылась за его широкой спиной.

– Остынь, Барсик, – Эмиль с расслабленным смехом развернулся к Демьяну и притянул того в скупые мужские объятия. – Ты под Джареда Лето косишь? – задал вопрос и получил в ответ раздраженное закатывание глаз.

– Нет, – коротко отозвался Демьян, интонацией четко дав понять, что не намерен терпеть обсуждение и осуждение его внешнего вида.

– Напомнить о существовании барбершопов? Совсем запустил себя, мальчик, – с братской небрежностью похлопал Демьяна по щеке.

Я дернула Барса за мизинец. Он повернул голову через плечо и сгорбился, приблизив ухо к моим губам.

– Мне надо одеться, – шепнула ему.

– Что мы там не видели, Малиновская, – противный брюнет обжег саркастичным примечанием мой слух.

Я густо покраснела, прикусив кончик языка.

– Не нарывайся, – сказал ему Барс.

Эмиль глядел на нас с хитрым прищуром.

– Да бросьте. Мы же почти как одна семья. Большая и дружная.

– Не вынуждай меня гнать тебя взашей.

– Ты сам, – Багиров ткнул в Бориса указательным пальцем, – настаивал на моем приезде, между прочим. Слезно умолял по телефону, чтобы я прилетел из Москвы и помог с Демьяном.

– Да, и теперь жалею об этом. Просто заткнись, ладно? Мы обо всем поговорим чуть позже.

Борис обернулся ко мне и переплел наши пальцы.

– Я провожу тебя. Располагайтесь, парни, – обратился к друзьям и махнул свободной рукой в сторону гостиной.

Мы поднялись на второй этаж.

– Ты останешься? – неуверенно поинтересовался Борис, следуя за мной в его спальню.

Я открыла дверцу шкафа-купе и сняла с вешалки свой сарафан. Окинула вещь внимательным взором, оценивая состояние чистоты. Нужно было закинуть его в стирку после вчерашних сексуальных забав на шезлонге, но я забыла.

Останусь ли я? С ними?

– Нет, – я стянула через голову мужскую футболку, быстро и аккуратно сложила ее, положив на край двуспальной кровати.

Подперев плечом дверной косяк, Борис сложил руки на груди и блуждал озабоченным взором по моему обнаженному телу. Ненасытный. Он недолго простоял в одном положении. Оттолкнулся и сделал три больших шага ко мне.

– Я отвезу тебя домой, – его ладони легли на мою талию, а губы прижались к моей шее.

Я свесила кисти вдоль тела, опустив на глаза веки. Поцелуи Барса отнимали всякую двигательную и умственную способность. Все, чего мне хотелось сейчас, стоять неподвижно и чувствовать ласки его дьявольского рта на своей коже.

– Спасибо, – тихо вымолвила я.

Он переместил ладони на мое лицо и вдруг стиснул щеки.

– Я быстро разберусь с ними, спроважу и вернусь за тобой, – распорядился и в последний раз чмокнул меня в сложенные трубочкой губы.

БАРС

Я вернулся от Аси и застал друзей уткнувшимися в телефоны. Из чьего-то гаджета доносились звуки порно. Я бы сделал беспроигрышную ставку на Эмиля. Демьян же примерил на свою физиономию удрученную маску, словно все проблемы мира свалились на его плечи.

Они сидели по краям гигантского дивана в форме буквы Г.

Серьезно? Оба притащились ко мне, чтобы помолчать?

Детский сад. И почему я, черт подери, должен с этим разбираться?

– Итак, ― громко провозгласил я, тем самым заявив о своем прибытии.

– Итак, ― глухо вторил Эмиль. Не отрывая взора от экрана, вытянул руку и пошарил в поисках подушки. Схватил одну и подложил себе под голову, приняв полу-лежачее положение.

Я заглянул на кухню, чтобы взять из холодильника пиво: на каждого по бутылочке.

– Ух-ты, то, что надо, ― Эмиль с радостью выхватил из моих рук свою, открыл зубами крышечку и жадно припал к горлышку. ― Ненавижу жару, ― отстранился от узкого ободка из коричневого стекла, чтобы пожаловаться. ― И почему вас потянуло в хренов Краснодарский край?

– Ты мог бы предупредить о том, что притащишь свою задницу сюда, ― заострил внимание я, вручая «Rochefort» Демьяну. ― И ты, ― посмотрел на жертву Беловой в упор.

– С каких пор являться без спроса стало твоей прерогативой? ― парировал Багиров, потягивая бельгийский алкогольный продукт.

Ладно. Это справедливо. И я не знал, чем крыть, поэтому быстро сменил тему.

– Как долетел? ― полюбопытствовал у черноволосого гаденыша, плюхнувшись на диван между ним и Демьяном.

– Отлично. Испытал на прочность туалетную кабинку с одной красоткой.

– Фу, ― я поморщился. – Это антисанитарно. Вы предохранялись?

– Что с тобой, Некрасов? ― Эмиль с театральным ужасом схватился за сердце. ― Убирай адекватность из своей речи, иначе я всерьез задумаюсь о том, ты ли это на самом деле.

Я поднял руки в жесте поражения.

– Прости, что парюсь о твоем здоровье.

– Как мило. Дай платочек, я слезки подотру.

Сволочь.

Я швырнул в него подушку. Эмиль поймал ее и кинул в Демьяна, который отклонил голову в последний момент, и она пролетела мимо, приземлившись у лестницы.

– Малиновская дурно на тебя влияет, ― хмыкнул Эмиль и присосался к горлышку бутылки.

Совсем наоборот. С каждым днем я больше убеждался, что Ася ― лучшее, что происходило со мной в жизни. От влюбленности дурел, это правда. Но меняться в лучшую сторону не так уж и плохо. Боязно ― из-за возросшей ответственности. Важно сохранять планку и не ударить перед ней лицом в грязь.

– Хотя до Демьяна еще далековато, ― Эмиль поерничал над притихшим другом. ― Я искренне рад видеть тебя живым, дружище. Честное слово. Ты крепкий орешек.

– Наверное, я зря пришел, ― Зимин покачал головой, поставил нераспечатанную бутылку на журнальный столик и встал с дивана.

– Куда ты? ― напрягся я. ― Забей на него, а? ― повернулся к Багирову, одарив его насупленным взглядом, мол: «Хватит лить помои, мужик. Ты не видишь, как ему и без нас тошно?».

Брюнет тут же стер с лица ухмылочку и заткнул новую порцию негатива очередным глотком алкоголя.

Какая муха его укусила опять? Такое чувство, будто за время моего отсутствия в Москве он стал в разы токсичнее.

Я думал, прояснившаяся ситуация с малявкой-журналисткой Кирой должна была утихомирить его пыл. Ради того, чтобы вытащить свой зад сухим и воды, ему пришлось соблазнить девчонку. Он добрался до компромата на себя и скоропостижно свинтил в закат, оставив ее ни с чем и с разбитым сердцем. Насколько я знал, Кира была в бешенстве, но Эмиля это нисколько не трогало. Он был повернут исключительно на жене Куркова… поправка, без пяти минут бывшей жене. Но Мадина не уставала посылать моего друга куда подальше, а тот с поразительной настойчивостью пытался добиться ее расположения.

И все же Санта-Барбара Багирова тревожила не столь сильно, как драма Демьяна.

Я был в шоке ― безусловно, приятном, ― потому что он пришел ко мне. И я был готов выслушать его. Обратился к воспоминаниям о том, что говорила Ася. Не нужно лезть к нему со своими нравоучениями и навязыванием спасения, в котором он, может быть, вправду не нуждался. Позволить Демьяну высказаться и уже потом совместно решить, как быть, попробовать дать совет.

– Демьян, ― я воззвал к неподвижному изваянию, глядя в его спину. ― Прижмись к дивану и поговори с нами.

Обернулся к Эмилю и провел большим пальцем поперек горла, намекая, что если он хоть слово вякнет, то я ему голову откушу.

Мы с трудом сохранили общение, и меня грызла мысль, что от былой дружбы почти ничего не осталось. А эти ошметки, за которые я хватался, Эмиль крошил в пыль своими идиотскими шуточками. Придурок, вырвать бы ему язык.

– Да, Демьян, извини… меня, ― со слабым энтузиазмом пробормотал Эмиль. Допил свое пиво и поставил пустую емкость на пол. ― Я очень хочу послушать, как ты будешь переубеждать нас с Барсом, что твоя женушка ― не самое жуткое исчадье ада. Убеди нас, что ты не оплошал, женившись на Диане, ― он прочистил горло коротким кашлем. ― Ребенок? Это здорово… наверное. Не для меня, но все же. Тем не менее, не обязательно мчаться в ЗАГС и марать паспорт штампом. Это не навсегда, понимаешь? Если тебе приспичит развестись через пару лет? Если вдруг осознаешь, что поторопился, осознаешь, что больше не сможешь терпеть присутствие Дианы ни дня? Расплачиваться ребенок ваш будет? И твой ли он вообще, черт возьми?

Под конец пылкой тирады Эмиль громко и часто дышал от нехватки воздуха.

– Демьян… ― упер локти в колени и провел ладонями по лицу. ― Дружище, ― поднял голову, устремив на Зимина беспокойно-горестный взгляд. ― Нам не плевать на то, как ты поступаешь с собственной жизнью. Эта стерва ― не твоя женщина. Я бы с удовольствием благословил твой брак… с Малиновской! Но не с Беловой.

– Притормози-ка, ― вмешался я.

Эмиль закатил глаза.

– Я выражаюсь гипотетически, Ромео. Расслабь булки. А ты, ― ткнул пальцем в Демьяна, ― вытащи уже голову из задницы Беловой и оглянись. Вокруг полно шикарных женщин! И многие из них будут глотки рвать друг другу за возможность просто постоять рядом с тобой. И прежде, чем мы все осучимся и начнем плакаться друг другу в жилетки, предлагаю разграбить бар. Показывай дорогу, Барсик, ― бодро подскочил на ноги и потер ладони в предвкушении великой пьянки.