Текст книги "Аэропорт (СИ)"

Автор книги: Ann_Up

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Черт побери, – выругался он, чувствуя, как мгновенно стынут пальцы держащие сумку.

Они задержались на минуту у входной двери, пока Ника ее открывала, миновали тамбур и торопливо ввалились в прихожую.

– Уф, ну и ну. Хорошо, что дверной замок не замерз, – рассмеялась Ника снимая сапоги, – вы как?

Кайл замер, в дверном проеме, ведущем в следующее за прихожей помещение, стояла крупная собака. Овчарка.

– Ой, простите, – она свистнула зверюге и тот цокая когтями по полу неспешно подошел, – это Джой.

Ника взяла Кайла за руку и протянула к морде. Черный нос шевельнулся, принюхиваясь к незнакомцу и Кайл с трудом подавил желание спрятать пальцы в кулак. Клацнет такая зверюга зубами и нет пальцев у Кайла Мак Грайза. И кому в голову пришло назвать такого зверя «Джой»(Радость)?

Ника что-то отрывисто сказала на русском, пес послушно обнюхал руку Кайла, зевнул и, лениво качнув хвостом, удалился.

– Что вы ему сказали?

Она забрала у него пальто и аккуратно повесила на плечики.

– Сказала, что вы свой и что вас нельзя обижать. Не пугайтесь, он иногда ходит и топает, – улыбаясь предупредила она, – а еще храпит.

Теперь, когда ее не скрывала уйма верхней одежды Кайл не стесняясь разглядывал свою новую знакомую.

Небольшого роста, стройная, со светло-русыми кудрявыми волосами, растрепанными после шапки. Очень красивая, про себя удивился Кайл. В аэропорту он не обратил на это внимания, а сейчас, один на один, ее красота бросалась в глаза. Улыбающиеся карие глаза, едва заметные морщинки вокруг них говорили об усталости. Тонкий прямой нос, классический, греческие скульпторы удавились бы от зависти, не говоря уже о девицах готовых заплатить приличную сумму пластическому хирургу. Пухлые от природы, уж в этом-то Кайл знал толк, губы, ямочка на щеке. Слегка круглое лицо, но это не портило, скорее придавало очарования. Не молоденькая девочка, а красивая женщина. Она наклонилась чтобы снять сапоги и Кайл с трудом отвел взгляд, сине-серые джинсы обтягивали круглую, как футбольный мяч, попу. А свитер слегка поехал вверх, открывая взгляду светлую кожу спины и край белья, простого, черного, явно хлопкового.

И этот вид вдруг успокоил Кайла, потому что женщина собирающаяся поймать мужчину наверняка надела бы что-то более привлекательное, по крайней мере, не такое простое.

Она поставила сапоги под вешалку подошла ближе и уставилась на него явно разглядывая.

– Что? – он отступил назад.

– Ваши уши, – пояснила она, – мне показалось, что они побелели, вы не обморозились? Потрите их пальцами.

Она сложила пальцы в щепотку и показала, как нужно тереть.

Кайл послушно убрал волосы, повернулся к зеркалу и потер ухо. Чуть склонился к ней.

– Вы их чувствуете? – с тревогой спросила Ника. Он, глядя на нее через зеркало, кивнул.

– Все в порядке, – Кайл почувствовал как ухо начало гореть от интенсивного растирания.

– Обувь туда, – Ника мотнула головой на подставку, – шарф на полку. Тапки, если не любите ходить босиком, вот.

– Россия это почти как Япония, – скривился Кайл, – мне говорили, что у вас не принято ходить дома в обуви.

– Да, все верно. Снег с ваших ботинок растает, а ходить по мокрому полу неприятно. И вытирать лужи постоянно не хочется. Но если вам сильно не нравится без обуви, можете надеть тапочки.

Она хлопнула на пол перед ним пару мужских синих тапок. Развернулась, прихватила пакет и прошла в комнату. Кайл последовал за ней, тапки так и остались сиротливо стоять посреди прихожей. Полы после пробежки по снегу были приятно теплыми.

– Вас в самолете кормили? – спросила Ника откуда-то сбоку.

Щелкнул выключатель, люстра моргнула лампами включаясь, заливая ярким светом пространство комнаты. Кайл огляделся. Обстановка была немного странной, отличающейся от того, что он привык видеть у себя в стране.

В углу справа камин, закрытый темным стеклом, отделанный матовыми плитками. В корзине рядом дрова, явно не декоративные, березовые. Кора раскрошилась и просыпалась на пол рядом с корзиной. А на одном полешке и вовсе красовались следы от собачьих зубов. Рядом со стеной, напротив дивана, стоящего посреди комнаты, плоский телевизор. На диване яркие, вязаные, подушки. Пара кресел у журнального столика. На самом столике журналы, судя по картинке на обложке – модные, какие-то бумажки, ручка и лампа «тиффани». Под потолком и на стене светильники того же, разноцветного, стекла. Они были яркими пятнами на фоне спокойных, светлых тонов комнаты.

Он оглянулся, у него за спиной обрамляя дверь высились стеллажи со стеклянными дверцами, под потолок. С книгами. Синие, коричневые, серые и зеленые корешки с позолотой стояли стройными рядами за стеклами шкафа, будто в старинной библиотеке. Кое-где синее и зеленое перемежалось светлым. На одной из полок стояла модель парусника и рядом, что-то вроде небольшой подзорной трубы в деревянной коробке.

– Что это? – спросил он подходя ближе. Миниатюрную подзорную трубу хотелось рассмотреть поближе.

Ника выглянула из кухни, отделенной от комнаты распахнутыми четырехстворчатыми стеклянными дверями.

– Секстант прибор, чтоб географические координаты определять. Принадлежал еще моему прадеду. Он был морским офицером.

– Можно?

Ника кивнула, предупредила:

– Осторожнее, он очень тяжелый, – и исчезла за дверями в кухню предоставив ему возможность изучать диковинную вещь самостоятельно. Кайл открыл дверцу шкафа с неожиданным для себя внутренним благоговением. Погладил прохладный, покрытый темной патиной золотистый металл. Старые, затертые царапины говорили о том, что этой вещью когда-то очень активно пользовались. Он осторожно снял трубу с подставки, поднес к глазу. Изображение почему-то оказалось перевернутым. Какое-то время посмотрев на углы комнаты в увеличенном виде, водрузил трубу обратно на подставку.

Закончив с изучением почти музейного экспоната Кайл, подошел к дверям в кухню.

– А эти книги, вы что, прямо все прочитали? – такая выставка книг походила на демонстрацию тщеславия.

Ника пожала плечами.

– Да, люблю читать.

Кайл с удивлением наблюдал как по кухне прошелся вихрь: хлопнула дверь микроволновки, пару раз дверь холодильника, зашумел закипающий чайник, на столе появилась вазочка с шоколадным печеньем.

– Так вас кормили в самолете? – снова спросила она.

– Да, но это было семь часов назад, – он прошел и сел за широкую барную стойку.

Ника достала из микроволновки блюдо с выпечкой.

– Это моя сестра пекла, – пояснила она подхватывая с блюда пирожок, – там должна быть картошка с грибами, черника и яблоки.

– Все вместе? – рассмеялся он.

– Что? – она на секунду замерла, задумавшись, держа в руках коробку с чаем, – конечно нет. Просто я не отличаю их на вид. Поэтому, как повезет. Может, у вас получится их различить. Вам черный или зеленый?

И опять вихрем прошлась по кухне, перед Кайлом приземлилась кружка и несколько видов чайных пакетиков, на выбор.

– Перед сном кофе не предлагаю, – улыбнулась Ника и обернулась на кухонный шкаф, вспоминая куда у нее убрана турка, – но если хотите, могу заварить.

Кайл мотнул головой, кофе не хотелось, хотелось поскорее заглушить голод и лечь спать.

– А куда вы отвезли тех, двух молодых людей? – спросил он и тоже зацепил пирожок.

– К сестре, это мой племянник и его жена, – Ника тепло улыбнулась, – они живут в Калининграде, прилетели в гости.

Кайла кольнула зависть, хотел бы он чтобы кто-то думая о нем так улыбался.

– Значит, мы здесь одни? – уточнил он. Тональность вопроса из-за непрожеванного пирожка и чая получилась так себе.

– Ну, и кто из нас маньяк, – фыркнула Ника.

– Я хотел убедиться, что, – он замялся подбирая слова, «меня не будут доставать» прозвучало бы невежливо, – я хотел убедиться, что меня не будут беспокоить.

Разговор из-за трудностей перевода и вероятности быть неверно понятым получался чопорно – правильным. Никаких жаргонных словечек.

Ника налила в кружку воды и запила ей две белые таблетки. Когда только успела их достать.

– Не переживайте, кроме Джоя и меня тут никого нет, – успокоила она, – вас точно никто не побеспокоит, – увидела неодобрительный взгляд Кайла направленный на таблетки и сочла нужным пояснить, – метамизол натрия, это не наркотик, а что-то вроде нурофена. Но вроде в Штатах и Европе их не производят и не продают.

Она снова прикоснулась пальцами к виску.

Кайл торопливо дожевал пирожок и потянулся к кружке.

– Даже не знаю, чего больше хочется, есть или спать, – легко улыбнулся он.

– Ах, да. Спать, – Ника встала, – вы ешьте, я пойду постелю постель.

Она взяла лист с барной стойки, торопливо написала что-то ручкой.

– Вот, возьмите, – листок проскользил по блестящей поверхности и остановился точно перед ним, – это пароль от вай-фай.

Кайл машинально взял бумагу в руки, достал телефон и продолжая жевать пирожок пошел к дивану. Телефон все так же не видел мобильного оператора, зато к вай-фаю подключился резво. Тут же зазвенели входящие, от Лу, от секретаря. Минута непрерывного звона.

«Кайл, пожалуйста, ответь, как ты долетел?»

«Кайл, куда ты пропал? Мы думаем, что тебя похитили»

«Мы волнуемся»

«Кайл, мы собираемся обратиться в полицию»

И все в таком духе.

Он запустил мессенджер.

«Лу, ты тут? Не нужно полиции. Твоя «гениальная» помощница отправила меня вместо Санкт-Петербурга в Екатеринбург»

«Боже. Кайл, прости. Считай я ее уволил. Ты добрался в Санкт-Петербург?»

«Нет. Здесь мороз минус тридцать. И мой телефон отказывается работать, кажется, сим-карта неисправна. Пробуду здесь пару дней. Реши вопрос со съемками.»

«Конечно. Почему пару дней? Простой группы обойдется дорого. Я отправлю за тобой частный самолет. Компания пойдет нам навстречу»

«Смысла нет. Из-за погоды аэропорт закрыт. Здесь снегопад и снегу насыпало по колено. Буквально. Как только откроют отправлюсь в путь.»

«Где ты? Ты точно в порядке?»

На экране загорелся значок видеовызова.

– Недоверчивый Лу собственной персоной, – вместо приветствия засмеялся Кайл, – привет, Лу.

Он помахал рукой.

– Ну-ка обведи комнату я хочу убедиться, что тебя не держат под дулом пистолета, – потребовал Лу.

– Лу, – укоризненно произнес Кайл, – ну, хорошо, смотри. Я напишу тебе адрес.

Он повернул телефон так, чтоб было видно гостиную.

– Погоди. Кайл, это ведь не гостиница?

– Я остановился у друзей, – Кайл выжал из себя улыбку.

– Откуда у тебя там друзья? – выпучил глаза Лу, – это же край мира.

– Лу, это лишнее любопытство, – укорил он.

– Серьезно? Мы тут с ума посходили.

– Мой телефон не работает. Я не могу дозвониться ни до кого. Даже до местных, тот телефон, что на визитке Эли – молчит.

– А интернет в аэропорту?

Кайл подал плечами.

– Не работает. Тут очень холодно, Лу. Я чуть не отморозил уши. Они до сих пор белые.

Кайл слегка преувеличил, но Лу очевидно был впечатлен.

Договорив с ним, Кайл не торопясь съел еще пару пирожков, они оказались с мелкими кусочками яблока внутри, допил чай. Составил кружки с тарелками к раковине, захватил свою сумку с вещами из прихожей и двинулся на второй этаж.

Заглянул в одну комнату, судя по всему, это была хозяйская спальня. Кровать была не заправлена, покрывало брошено на кресло поперек подлокотника, там же, поверх, белый бюстгалтер и пушистый халат.

Прошел к следующей двери. Комната была меньше хозяйской спальни, на полу бежевый ковер с узором. Шкаф, комод и кровать из одного комплекта, у окна небольшой стол с комнатным цветком. Широкие листья разлаписто висели в разные стороны. На стене висело несколько странных картин: состоящая из ярких пятен рыба. И абстрактные изображения каких-то десертов. От двери Кайл не смог разобрать технику, в которой выполнены картины, сколько не приглядывался.

Ника достала откуда-то из недр шкафа вязаный плед.

– Вот, если будет холодно под одеялом, – плед отправился на кресло.

На крышку комода легло зеленое махровое полотенце.

Ника проскользнула мимо Кайла в коридор и открыла еще одну дверь, туда Кайл не успел заглянуть.

– Ванна здесь. Гель для душа начинается с виселицы, – она хихикнула, – а шампунь с расчески.

– Что? – Кайл растеряно уставился на нее, сонливость, появившуюся после еды, как рукой сняло.

– Уф, – Ника прошла в ванну и вернулась неся в руках два флакона, – надписи на русском, видите? На английском надписей нет. Конечно, я не думаю, что вы перепутаете их со средством для мытья ванны, но уж лучше предупредить. Так вот, надпись: «Гель для душа», видите, как выглядит первая буква? А вот шампунь. Первая буква «ш» напоминает расческу. Не перепутаете.

– Теперь уж точно, – Кайл постарался скрыть иронию за нервным смешком. «Виселица» – надо ж такое придумать.

Ника отнесла флаконы обратно и прошла мимо Кайла к двери своей спальни.

– Хотя, у вас, наверное, свои есть, от усталости плохо соображаю, – она улыбнулась, вернее дернула углом губ вверх, – а теперь, извините меня, я иду спать. Все остальные вопросы, надеюсь, подождут до утра.

Хлопнула дверь и Кайл остался стоять посреди небольшого холла в одиночестве. Равномерно и громко тикали часы на стене отсчитывая секунды.

Сзади послышалось цоканье, это Джой поднялся по лестнице, дернул мохнатой бровью в сторону Кайла и громко плюхнулся перед дверью ее спальни.

– Ну, и что ты на меня смотришь? – прошептал Кайл.

Пес зевнул, продемонстрировав внушительные клыки и положил морду на лапы.

Кайл прошел в комнату. Огляделся, комната как комната, сразу видно, что для гостей, слишком пустая, но довольно уютная. Подошел к странным картинам, это оказались вышивки.

«Если это вышивала хозяйка, значит у нее масса терпения или масса свободного времени», – Кайл легонько щелкнул ногтем по стеклу.

Он переоделся в футболку и пижамные брюки, сложил одежду на стул, лег. Матрас и подушки были удобными, одеяло теплым, а за окном завывала самая настоящая вьюга. «Занесло же меня неизвестно куда», – с досадой подумал он, перед тем как провалиться в глубокий сон.

День 1

День Ники начался как обычно, просто чуть позже. К ней подошел Джой, ткнулся влажным холодным носом в щеку, намекая, что пора бы пойти погулять с самым лучшим в мире охранником.

– Джойка, может не сейчас? – пробормотала Ника, с трудом подняла голову от подушки и посмотрела на собаку. Тот с тяжелым вздохом уселся рядом с кроватью, – понятно. Сейчас.

Ника глянула на часы. Почти девять.

– Ну, в любом случае, можно считать, что я выспалась. Зачем отпрашивалась, если все равно не могу проспать хотя бы до одиннадцати? – задав риторический вопрос, она нехотя сползла с кровати.

Торопливо натянула джинсы и свитер, стараясь не шуметь спустилась вниз. Джой топая и шумно дыша следовал за ней, нетерпеливо подскакивая при каждом шаге в ожидании прогулки. Ника поторопилась одеться и выйти на улицу, чтоб не разбудить ненароком незваного гостя.

– И как его кормить? – ворчала она пока Джой сосредоточенно задирал лапу у дальнего сугроба, – а главное, чем? Свалилась звездная проблема на мою голову.

Кайл проснулся резко, будто из воды вынырнул, от того, что внизу хлопнула дверь и кто-то начал ходить. Он нервно подскочил, оглядываясь, пытаясь понять, как он оказался здесь, в незнакомой комнате. За окнами виднелся кусок серого низкого неба и летел все тот же снег.

Кайл сел, потер шею, пытаясь вспомнить, как же он здесь очутился.

Потом прошел к двери в комнату и приоткрыв ее, прислушался.

Ника посмеиваясь говорила что-то, отрывисто, будто по телефону. Ответом ей было ворчание пса.

«Боже, она разговаривает с собакой, – выдохнул Кайл, – а я решил, что это кто-то еще».

Он на цыпочках прошел в ванную, запер дверь, огляделся. Запотевшее зеркало говорило о том, что хозяйка дома недавно приняла душ. В ванной пахло травяным шампунем. В корзинке под раковиной небрежно брошена одежда. Интересно, она отвозит одежду в прачечную? Или в доме есть помещение для стирки?

Кайл торопливо разделся и шагнул под горячую воду, конечно, в этом был определенный риск, вдруг где-нибудь есть скрытые камеры. Но соблазн смыть с себя дорожную пыль был куда сильнее.

* * *

– Еще и домой не хотел идти, – Ника ворчала на собаку, – все бы тебе гулять, а на улице минус тридцать. Ты об этом подумал? В прошлый раз ты, балбесина, обморозил лапы и они у тебя облезли. Опыт ничему не учит, да?

Джой с подвыванием гавкнул, демонстрируя насколько он возмущен несправедливыми упреками хозяйки. Зевнул, подошел к миске с водой, напился. Поскреб лапой пол. И смирно ждал пока Ника насыпает корм в миску.

– Вы разговариваете с собакой? – Мак Грайз стоял посреди гостиной в мятой рубашке, таких же брюках и настороженно смотрел как ест Джой.

– Мы с ним еще и спорим периодически, дурная привычка, – улыбнулась Ника, невольно любуясь им, даже такой, в мятой одежде и со щетиной, он выглядел потрясающе, – вам что на завтрак приготовить?

– А что можете предложить? – он подошел ближе, почти вплотную, разглядывая ее лицо при дневном свете.

Проснувшись утром Кайл решил, что красота незнакомки ему почудилась, сильная усталость часто искажает реальность. Но нет, сейчас при свете дня черты ее лица были все такими же правильными, а глаза все так же излучали тонкую, умную иронию. Она будто мысленно потешалась над ситуацией… и над ним тоже. Это почему-то вызывало глухую досаду. Вроде как это для всех остальных он кинозвезда, а для нее самый обычный, не самый красивый, не самый умный, соседский парень.

Вторжение в личное пространство не было неприятным, но Ника слегка отодвинулась, отступила на полшага назад. Казалось, что находясь рядом с ним ощущает исходящее от него тепло.

Она задумчиво приложила к губам указательный палец.

– Рагу еще не готово, – она кивнула на плиту, там в небольшой кастрюльке что-то кипело, – но есть немного пирожков, остались со вчера, могу сделать яичницу или оладьи, или пэнкейки. Только кленового сиропа у меня нет, зато есть варенье. Клубничное, смородиновое, какое хотите?

Разум уцепился за знакомое название, как за спасательный круг. Что такое «О-лад-ыи» узнавать совсем не хотелось.

– Давайте пэнкейки, – он дернул плечами и подошел к окну. Свинцово-серое небо, лежащее почти на крышах домов, так же как вчера сыпало снегом, вызывая желание закутаться во что-нибудь теплое.

Ника заметила как он передернулся.

– Если вы замерзли, то можете взять свитер – она кивнула на диван.

– Спасибо, я не замерз, – сухо поблагодарил Кайл. Бросил взгляд на диван, там лежало что-то пушистое, темно-бордового цвета, размерами больше напоминающее плед.

Ника быстро размешала в миске тесто и вылила его на сковороду.

– Извините, я их первый раз пеку, – улыбнулась она и, подцепив лопаткой, ловко перевернула первый блинчик. Достала из холодильника банку с вареньем, открыла, к запаху блинчиков добавился запах клубники.

Кайл задумчиво смотрел на темное небо.

– Там все еще минус тридцать? – он отпустил штору на место.

– Двадцать семь, к ночи, наверное, еще похолодает, – она улыбнулась и пояснила, – здесь почти всегда так, очень мало солнца, даже летом. Есть даже выражение «Седой Урал». Государство доплачивает пятнадцать процентов к заработной плате не просто так, – золотистый блинчик лег на тарелку и Кайл невольно сглотнул слюну, вчерашнего позднего ужина было явно недостаточно.

– Сейчас не очень холодно, если бы не снег, то вам бы удалось улететь уже сегодня. Насыпало много, – она ловко подхватила пальцем каплю варенья, сорвавшуюся с ложки, слизнула ее с кончика пальца и на мгновенье прижмурила от удовольствия глаза.

Кайл опустил взгляд на столешницу, это жест вдруг пробудил в нем непристойные мысли, вытянул их откуда-то изнутри, из подсознания. Еще не хватало, чтоб она поняла, о чем он думает, что происходит у него в голове.

– Неужели вы выходили на улицу в такой холод? – спросил он.

– Ага, Джою нужно гулять дважды в день, – Ника включила чайник, – и еще пойду. Нужно убрать снег от ворот и почистить двор. Иначе потом не выехать. Основную дорогу почистят грейдером, а съезд к дому приходится чистить самостоятельно.

– Я с вами, – Кайл представил, что ему придется сидеть одному в чужом доме, да еще и наедине со «зверюгой». Очень неуютно.

– Куда со мной? – растеряно спросила Ника, живо представив Мак Грайза в его пижонском пальтишке и итальянских туфельках, и с лопатой для уборки снега в руках, – вы же замерзнете в этих ваших хрустальных башмачках. И волосы у вас мокрые, кстати, из-за них и рубашка тоже.

– Тогда дайте мне одежду, ехидная женщина, – сварливо попросил он. Разговаривать с Никой получалось легко, будто они знакомы уже долгое время.

– Хорошо, попробую найти что-нибудь подходящее, – она смерила его взглядом, – ваш рост сто девяносто?

– Шесть футов, два дюйма, я не знаю сколько это в сантиметрах.

– Ешьте, – Ника подвинула к нему тарелку, – и наверху, в ванной, фен. Высушите вашу голову.

Она так сказала, не «волосы», а «голову». Кайл ухмыльнулся.

Пока Кайл ел, на диване образовалась горка одежды. Теплые брюки. Куртка с капюшоном. Мужской серый свитер, толстый и теплый даже на вид. Вязаная шапка и шарф, из темной пушистой шерсти, явно мужские. Кайл с подозрением смотрел на них. Это кто-то носил до него, или это вещи ее мужа? Она же сказала, что вдова.

– А откуда это? – поинтересовался Кайл глядя на ворох лежащий на диване.

– А, это «дежурная» одежда, – Ника улыбнулась и Кайл вдруг с удивлением понял, что улыбается в ответ на ее улыбку, – ко мне приезжают гости и иногда кому-то холодно сидеть у костра или нужно переодеться. Вот я и держу у себя, пару курток, ватные штаны и прочее. А шапок, перчаток и шарфов у меня наберется на небольшой магазин. У меня слегка странное хобби. Я вяжу, а потом раздариваю знакомым. Хотя, вам сейчас лучше, наверное, меховые надеть, ветер сильный, а их не продувает. А эти возьмете с собой в Питер.

Она направилась в прихожую.

«Возьмете с собой» было сказано, как само собой разумеющееся, Кайл открыл рот, чтобы возразить, но передумал, хотел сказать спасибо, но и это прозвучало бы…неуместно. Как будто эти шарф и перчатки уже были его, а она просто посоветовала сложить их в чемодан. Хотя, что скрывать вещи ему понравились.

Кайл окинул взглядом кучу одежды на диване и торопливо кинулся вслед за Никой в прихожую. Рядом с ней топтался, нетерпеливо подпрыгивал на месте, шумно сопел, в предвкушении прогулки Джой.

– Никки, постойте.

– Что? – она достала откуда-то из гардеробной большие, серые, войлочные сапоги и поставила их к стене.

– Подождите, – Кайл обезоруживающе улыбнулся.

Сколько Кайл себя помнил, если он улыбался, женщины всегда расцветали в ответной улыбке. Он это даже любил, когда вдруг женщина отвечает, ощущалось какое-то тепло внутри.

С Никой этот фокус не прошел, она глянула темными глазищами, вручила ему вязаные носки и мотнула головой в сторону дивана.

– Одевайтесь, жду.

* * *

Через пятнадцать минут они вышли на улицу, Кайл ощущал себя космонавтом выходящим в открытый космос, на нем были теплые, с подстежкой, брюки и пуховик. Под пуховиком свитер. Варежки из овчины и на ногах тяжелые меховые сапоги которые Ника назвала странным словом «унтайки». На голове шапка – ушанка из лисы.

Сама она была одета примерно так же, только на ногах были валенки. Те самые странные серые сапоги. До глаз замотана в шарф.

На улице было пасмурно, почти как в сумерках, ледяной воздух почему-то пах дымом. А снег…снега было действительно много, он скрипел под ногами, пушистыми сугробами укрыл все вокруг и продолжал крупинками сыпаться с неба.

– Лицо прикройте, – посоветовала Ника, поправила шарф на лице, выразительно похлопала себя по бокам, – и не стойте на месте, замерзнете.

Прихватив широкую лопату она направилась к воротам.

Кайл послушно натянул шарф повыше, прикрывая нос.

– Давайте и мне лопату тоже, – Кайлу не особенно хотелось грести снег, но не поучаствовать не мог Снедало странное чувство, любопытство и желание рассмотреть жизнь этой женщины поближе.

– Держите мою, – протянула Ника и хихикнула, – раз уж вы на сегодня мой работник, то разгребите пока снег у ворот, во дворе.

Кайл ухмыльнулся, перехватил лопату в другую руку, на манер ружья, из – за толстых варежек жест получился неловким, он чуть не уронил лопату и наклонил голову.

– Слушаюсь, мэм.

Ника укоризненно хмыкнула и направилась к гаражу. Кайл улыбаясь, под шарфом все равно не видно, глядел ей вслед, потом встряхнулся и принялся сгребать снег.

Работа спорилась, разрумянившаяся от мороза Ника сгребала снег на своей половине подъезда. Джой бегал вокруг пытаясь ловить снег. Время от времени он поджимал лапы, но уходить в дом не хотел. Кайл сосредоточенно скидывал снег на своей половине.

Все вокруг настолько отличалось от его жизни, от серых громад Большого Яблока, суету вечно теплого города Ангелов. Он будто нырнул в безвременье. Без спешки, без лишних людей. Все это осталось где-то очень далеко. И дышалось холодным дымным, горьковатым воздухом, на удивление очень легко.

«Я будто попал в фильм, в странный сюрреалистический фильм, сотканный из образов. Снег символизирует чистоту и этой чистоты вокруг слишком много. Меня по странному стечению обстоятельств занесло в абсолютную чистоту, – он оглядел улицу вокруг, все было засыпано белым снегом. Дома, деревья, заборы, дорога. Даже лес, темными штрихами виднеющийся далеко через огромное снежное поле, был весь в снегу. И сверху, с неба, тоже летел снег.

– А мороз это символ одиночества, – на этой мысли Кайл совсем не эстетично шмыгнул замерзшим носом, – и я, грубо, лопатой, счищаю эту чистоту с дороги, преодолеваю препятствие, находясь в одиночестве. Нет, не с простой дороги, а с Большого Жизненного Пути.

Пожалуй, Джой будет нарушителем спокойствия. А Ника, – тут он надолго задумался. Ника не вписывалась в выстроенный сюжет, – может, она будет северной колдуньей? Доброй? Злой? Не зря же она помогла мне, пусть будет доброй. Пусть и немного странной на первый взгляд».

Ника, не догадываясь о его глубоких, философских, мыслях, легко закидывала снег на сугробы вокруг подъездной дорожки. И Кайл, исподтишка любуясь ее ловкими движениями, решил покрасоваться, подхватил на лопату последние оставшиеся комья снега и закинул их одним махом через забор. Лопата вырвалась из рук, глухо звякнула упав и боль тупым шилом прошла через запястье. Кайл негромко охнул. Не столько от боли, сколько от неожиданности.

– Вы в порядке? – с тревогой спросила Ника, подойдя ближе, глядя на то как он схватился за руку, – поранились? Или вывихнули?

Джой услышав тревогу в голосе хозяйки тоже подошел, сел рядом с Никой и растопырив уши слушал, что она говорит.

– Вывихнул, кажется, – Кайл облизнул губы, – лопата вывернулась, не удержал.

– Идите в дом, я тут закончу и приду, – Ника сердито стряхнула снег с капюшона. Джой трусцой засеменил к крыльцу и Кайл послушно последовал за ним.

– Суровая у тебя хозяйка, – сказал он, поднимаясь на крыльцо.

Джой в ответ шумно отряхнулся и пошел на кухню лакать воду. Нарушитель спокойствия и порядка из него получался аховый, слишком послушный.

В прихожей Кайл стащил с головы шапку и уставился в зеркало.

– Как меня сюда занесло? – спросил он у своего отражения. То благоразумно промолчало. Кайл покачал головой и принялся выбираться из верхней одежды. Рука неприятно ныла.

****************************

Его кисти были красивыми, пальцы, длинные и изящные как у пианиста, ногти с маникюром, кажется, даже полированные. Ника осторожно, боясь причинить боль неловким движением растирала его запястье мазью и исподтишка любовалась тем, какие у него руки. Изящные запястья и сильные, даже слегка жилистые, предплечья. И кожа теплая, будто бархатистая. Приятная на ощупь.

– Ну как же вы умудрились, – пальцы Ники мягко скользили по его руке от ладони вверх к локтю, – зачем вы вообще взялись за лопату если не умеете с ней обращаться?

Она огорчено покачала головой.

Кайл сидел на диване, лицом к лицу с Никой и смотрел на ее нахмуренное лицо сверху вниз, и ощущал как наливается тяжестью низ живота. «Успокойся, она всего лишь втирает тебе лекарство в руку, – сказал он себе и втянул воздух через зубы, стараясь не смотреть на ритмично скользящие по коже пальцы Ники блестящие от мази, – успокойся или она это увидит и испугается, решит что это домогательство. Будет о тебе плохо думать».

Но организм решил, что раз Ника рядом, то слушаться необязательно. Хорошо, что Кайл не снял теплые брюки, они были достаточно толстыми и скрывали непрошенные, подростковые, реакции организма.

– Достаточно! – Кайл резко вдернул руку и встав с дивана отошел к окну. Серость за окном как раз то, что нужно, чтобы взбесившиеся гормоны успокоились.

– Извините, – Ника поднялась на ноги, – я не нарочно сделала вам больно.

Раскаяния в ее голосе не слышалось совсем, скорее сердилась на неловкого незнакомца, с которым непонятно как нужно обращаться. Сидящий рядом с ней человек был…живым. Образ рафинированной кинозвезды не сочетался с этим мужчиной. Да, притягательно красивым, но способным сердиться, очаровательно улыбаться, чувствовать боль, мыться в душе. Ника торопливо прогнала возникшую в голове «интересную» картинку. Так похожий на свои глянцевые фото или образы на экране, но в то же время, совсем другой. Чересчур приземленный.

Она прошла к раковине и начала споласкивать руки от мази, горьковатый и резкий запах лекарства перемешался с яблочным ароматом жидкого мыла. Кайл прикрыл глаза, под веками мелькали разноцветные блики, как от яркого света. Досаду Ники, он ощущал почти физически, всей кожей. Она только что отчитала его как мальчишку и теперь, похоже, считает его грубияном.

– Это вы меня извините, – выжал он из себя не оборачиваясь, – я просто с трудом переношу боль, ну знаете, как и все мужчины.

Он даже нашел в себе силы чтобы повернуться и посмотреть на нее со слегка виноватой улыбкой. Ника, правда, его усилия не оценила, хмыкнула, приподняв бровь, глянула непонятно, будто с насмешкой и предложила.

– Давайте фиксатор наденем на вашу руку, обещаю, буду осторожна. А потом пообедаем и чаю попьем. Я замерзла. Вы, думаю, тоже.

Кайлу ничего не оставалось делать как послушно сесть обратно на диван и протянуть ей руку. Она села рядом «Только не начинай растирать снова» – взмолился он мысленно.

Но Ника ловко примерившись и почти не касаясь, надела на его руку трубку эластичного бинта, и Кайл вдруг почувствовал себя разочарованным. Потому, что ему хотелось снова ощутить поглаживания теплых пальцев. Ласковые и осторожные. А еще хотелось протянуть руку, убрать русые волнистые пряди от ее, розовой от мороза, щеки. Притянуть к себе ближе, а еще лучше уложить на себя сверху и дотянуться до приоткрытых губ своими. Кайл за секунды прокрутил в голове сцену, вот он берет ее за предплечья и откидывается назад, она скользит по нему, прижавшись, чувствуя его желание, ее кудри задевают его щеки и от этого становится щекотно и жарко внутри…