сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Это был тот самый парень, которого она убила на дороге минувшей ночью. Она безжалостно убила его, чтобы насытить свой организм. Что-то повисло на шее, от чего кожа не ней загорелась адским огнем. Веревка, на которой повис небольшой камешек, оказалась пропитана вербеной. Бечевка больно впивалась в шею, разъедая тонкую кожу, приводя ее обладательницу в дикий ужас.
– А ты знаешь, что у меня была семья? Маленький сын, который больше не увидит своего отца! – продолжал жалить своими острыми, как лезвие ножа, словами.
– Прекрати, пожалуйста! – взмолилась Кэролайн, чувствуя больше боли внутри рядом с сердцем, чем на шее.
Парень исчез, словно его здесь и не было.
– Так лучше? – послышался женский голос, и Кэролайн увидела перед собой Лиз.
– Мама, – виновато прошептала девушка.
Шериф Форбс стояла перед своей дочерью и всматривалась в ее голубые глаза, где читались боль и раскаяние.
– Ты убила меня, Кэролайн, – без упреков сказала Лиз и прикоснулась к щеке Кэролайн.
Ее прикосновение стало разъедать щеку бедной вампирши. Девичий крик разразился на все помещение, с громким эхом отскакивая от стен.
– Мамочка, прости, – сквозь слезы прошептала девушка, чувствуя, как кожа проедается вербеной.
Камень на шее Форбс увеличился, и удавка из вербены стала больнее впиваться в кожу, разъедая мышцы и доходя до позвоночника. Судороги охватили ее тело; ноги согнулись, и Кэролайн упала на колени.
Лиз села на корточки и, легонько взяв вампиршу за подбородок, подняла ее голову, смотря в измученное лицо все в слезах.
– Ты меня расстроила, Кэролайн, – нежно сказала мама, будто хвалила свою дочь, а не упрекала.
– Я не хотела, – сквозь боль прошептала юная девушка.
В мгновение ока все исчезло, и Кэролайн огляделась. Никого, кроме ее одной. Звенящая тишина больно давила на уши, пока ее не разорвали голоса.
– Убийца! – послышалось со всех сторон и на одной из стен кровью, будто по волшебству, нарисовалось слово «Убийца».
– Нет! – затыкая уши, воскликнула Форбс.
Вскочив с кровати в холодном поту, блондинка поняла, что это лишь сон, но вот только слово «убийца» до сих пор крутилось у нее в голове.
***
Маленький совсем юный лучик пробрался сквозь зашторенное окно и взобрался на кровать, но так и не смог дотянуться до спящей девушки.
Дверь в ее комнату распахнулась, и в спальню вошел мужчина. Осторожными, тихими шагами он приблизился к Кэролайн и, присев на краешек кровати, стал смотреть на умиротворенное лицо. Только сейчас он мог ее видеть другой, такой, какой он полюбил ее: светлой и красивой, сильной и доброй, но жизнерадостность исчезла. Страшно подумать, что навсегда, и все из-за него. Если бы он рассказал ей все сразу, возможно, этого не было.
Кэролайн заворочалась на кровати, и Клаус понял, что сейчас ее лазурные глаза распахнутся и увидят новый день. Как и предсказывал Майклсон, через секунду сапфировые глаза открылись. Форбс присела на локтях и оглядела комнату. Она совершенно одна. Посмотрев на часы, на которых виднелись зеленые цифры, она заметила пакет с кровью.
Почувствовав, как горло начинает жечь, девушка обвила своими пальчиками его, стараясь таким образом унять боль, но ничего не выходило. Организм требовал крови, а разум стремил отговорить от этой затеи. Но животный голод все равно побеждает здравомыслие. Схватив пакетик со спасительной жидкостью, вампирша открыла его и осушила за один раз. В горле перестало жечь, оно охладилось.
Встав с кровати, Кэролайн неуверенными шагами направилась вниз по лестнице, ожидая увидеть мать, но дом опустел. В нем больше не было суеты. Не было ничего.
– Кэролайн? – позвал ее бархатный голос.
Вскоре из кухни показался Клаус.
Какой-то неприятный ком подобрался к горлу, и как Кэролайн не пыталась его проглотить, ей это совершенно не удавалось. Глаза стали щипать, а голова закружилась. «Только не плачь, прошу», - стала уговаривать сама себя девушка, но предательские слезы потекли по ее щекам, и рванный вздох оглушил всю комнату.
За долю секунды первородный подлетел к Форбс и обнял ее. Он не умел успокаивать людей и, пробубнив что-то вроде «ну-ну, милая», отвел вампиршу в ее комнату и уложил на кровать.
– Не уходи, пожалуйста, – прошептала Кэролайн, когда Клаус уже собрался уйти.
Он не мог не повиноваться этой девчонке, странно, но это так. Только этот белокурый Ангел мог заставить его слушаться.
– Я никогда не уйду, обещаю, – сказал он, и что-то внутри больно сжалось. Она нуждается в нем.
Он лег рядом с ней на кровать, и она положила свою голову ему на грудь. От ее прикосновения табун мурашек пробежал по телу Первородного, а кровь забурлила в жилах. Он никогда ее не покинет, он больше не повторит эту ошибку.
Они пролежали так, молча до поздней ночи. Полная идиллия царила вокруг них, одурманивала своим ароматом и погружала в дремоту.
В кармане Клауса завибрировал телефон, и он взял трубку, осторожно встав с кровати. Выслушав, он сбросил вызов и, повернувшись, уже к притворяющейся спящей девушке сказал:
– Я скоро вернусь, – в этой фразе он постарался передать всю нежность к этой молодой девушке, которая покорила его сердце навечно. Поцеловав ее в лоб, он исчез из комнаты, как будто его не было вообще.
Кэролайн моментально открыла глаза. Бегло оглядев комнату и прислушавшись, что никого нет в доме, она встала и подошла к письменному столу. Взяв в руки кусок пергамента, который как ни странно завалялся в одном из выдвижных шкафчиков, она стала что-то писать, старательно выводя буквы. Закончив писать, она покинула этот дом. «Он все поймет», - сказала себе Кэролайн, когда была уже на улице.
Быстрыми шагами вампирша подошла к старой часовне. Вот уже несколько лет часы на ней не ходят. Какая-то магия завладела ими, и не давала стрелкам двигаться. Войдя в часовню через дверь, Кэролайн не стала ее осматривать, а лишь поднялась на крышу.
Открыв маленькую дверцу, которая находилась в конце крыши, Форбс оказалась рядом с часами. Проведя подушечками пальцев по застывшим стрелкам, она устремила свой взгляд на покрасневший горизонт, на котором уже появились кровавые лучи солнца. Осталось совсем чуть-чуть и все закончится навсегда.
Легкий ветерок коснулся ее лица, остужая горячую кожу. Прохладный воздух, казалось, заживлял ее душевные раны, которых стало слишком много.
С тяжелым грузом на душе она сделала маленький шажок вперед, приближаясь к краю. Посмотрев вниз, она увидела город, в котором когда-то родилась, в котором выросла, в котором стала вампиром. И в этом же городе она собирается расстаться с жизнью, уверяя себя, что так будет всем лучше.
Солнце почти вышло из-за горизонта, начиная охватывать большую часть неба. Раньше ей нравилось переводить взгляд с востока, где лучи солнца только начинали резвиться на перистых и кучевых облаках, на запад, где еще царила тьма и ночные звезды начинали затухать, а луна прятаться, уступая солнцу место, но сейчас нет былого восхищения.
Переведя взгляд на руку, где было кольцо, она посмотрела на него. Солнечные лучи уже стали попадать на лазурит, а значит время пришло. Сняв кольцо с пальца, она закрыла глаза, словно прощаясь с этим миром. Лазурные глаза распахнулись, и маленькая слезинка слетела с мокрых ресниц, падая вниз.
Девушка расправила руки, будто птица, которая собралась в полет, оставляя этот мир, чтобы полететь в другой, не изведанный никем.
Какое дежа вю: она уже пыталась это сделать раньше, но отступила, найдя другой выход. Теперь другого выхода уже не было.
Кулак, в котором находилось кольцо, разжался. Подняв голову как можно выше, Кэролайн почувствовала, как некогда теплые лучи, которые она любила в детстве, охватили ее. Огненный цветок окутал ее горящими лепестками. Прикасаясь к нежной коже, они приносили мучительную боль, но она ее чувствовала. Лепестки пламени не жгли ее, они словно говорили ей, что она сделала не правильный выбор, и они не хотят причинять ей боль. Но она молчала, сильно стиснув зубы, чтобы болезненный стон не вырвался. Нет. Она причинила боль – значит, должна расплатиться.
Огонь накрыл ее голову болезненным одеялом и аккуратно уложил на каменистый балкончик. Красно-желтыми руками он пробрался в ее сердце, чтобы забрать душу. Невинную душу. Но не для нее. Не после всего.
Последний раз сердце простучало и остановилось. Огненные руки поднялись, и, кажется, в них мелькнуло что-то синее – душа: светлая, ни чем не испорченная. Поздно. Сердце уже не стучит.
Огонь отошел. Он простился с ней и исчез в лучах солнца, которые освещали ее. Они направили ее покинутую душу в другой мир.
Кэролайн оглянулась по сторонам, чувствуя внутри легкость. Больше нет боли. Есть чувство полета. Она посмотрела на себя мертвую, но не почувствовала, что совершила ошибку, наоборот, она все сделала правильно.
Лучи солнца построили перед ней ступеньки. Босой ногой она коснулась первого выступа, но не решилась. Обернувшись, она решила сделать еще кое-что, прежде чем уйти из мира. Девушка с золотыми волосами подошла к часам и вдохнула в них жизнь. Неожиданно часы пошли. Секундная стрелка стремительно начала двигаться. Кэролайн улыбнулась краешками губ и ушла по лучистым ступенькам.
Она отдалась во власть солнца. А где-то рядом с ним, на западе, затихала луна, которая обещала быть с ней вечно.
========== Глава 6 ==========
Комментарий к Глава 6
Дорогие читатели, особенно те, кто уже читал этот фанфик. Прежде чем вы начнете читать эту главу, загляните в примечания, возможно, вы помедлите с прочтением.
По просьбе некоторых читателей, я все же решила написать письмо Кэролайн и реакцию Клауса.
Клаус.
Когда мне было одиннадцать лет, мой отец ушел из семьи. Мама тогда была раздавлена. Каждую ночь я слышала ее рыдания, и сама тихонько плакала, лишь бы она не услышала. Мне тоже было тяжело – я потеряла отца. Как никогда я нуждалась в поддержке. Ждала, когда ко мне подойдет мама и попытается отвлечь меня, сказать успокаивающие слова. Ничего. Она забыла о моем существовании, погрузившись в работу. Я осталась совсем одна... Больно, ничего не скажешь.
Хоть она и бросила меня, допоздна задерживаясь на работе, я не винила ее. Она моя мать, и, какой бы она ни была, я люблю ее. Вероятно, тебе это знакомо. Обида и любовь вперемешку с пустотой в душе.
Со временем я поняла ее и больше не обижалась, если только немного, но только от того, что она редко оставалась со мной. У нас были странные отношения, но они мне нравились. О большем я и мечтать не смела.
А потом... я убила ее. Убила из-за того, что отключила чувства. Хочешь знать, почему я их отключила? Не из-за тебя, как ты сразу подумал, а из-за твоего поступка. Знаешь, немного странно признаваться в любви, а потом предавать свое слово. Но самое худшее было то, что я все узнала от Тайлера, после того как мы встретились в лесу. Я помню, ты тогда сказал: если я открою чувства, то ты больше никогда не появишься в моей жизни. Но ты и слова не сказал о Хейли и ребенке. Ты прекрасно понимал, что это – наша последняя встреча, но промолчал.
Больно...
Я не знала, что делать. Мной руководила не ярость, а боль, которая убивала меня с каждым днем. Именно тогда я поняла, что люблю тебя. Черт возьми, я готова была сделать все, чтобы забыть об этом слове. Нашла самый лучший для себя выход: отключила чувства.
Пожалела...
Все стало намного хуже. Я не справилась. Совершила самую ужасную вещь и теперь ухожу расплачиваться по счетам. За все нужно платить.
А знаешь, что было самым ужасным? Когда я снова включила эмоции, первое, что почувствовала – любовь... любовь к тебе! Понимаешь? Но даже она не смогла мне помочь жить дальше.
Прошу, не вини себя в моей смерти. Это мой выбор. Каким бы он ни был, он мой, и ты обязан его уважать.
Говорят, что последнее слово умершего, – закон. Так вот мое последнее слово – как бы тебе не было больно, живи дальше. Хотя бы ради своего малыша. Подари ему всю любовь, которую не смог подарить мне...
Твоя Кэролайн.
26 января 2014 год.
Мистик Фоллс.
Она стояла перед ним, наблюдая, как он читает, до боли в руках, до крови сжимая руки с письмом. Он не поверил. Не правда. Все ложь. Закрывал глаза, чтобы вновь их открыть и увидеть, что она спит спокойным сном на кровати.
Пусто...
Сердце сжималосьь до боли, забывая о том, что нужно гонять по телу кровь.
Она не двигалась и смотрела в искаженное болью лицо, что направленно сквозь нее на открытое окно. Она не хотела уходить, но пора. Коснулась ладонью его щеки, зная, что он не почувствует.
– Прощай, – прошептала она, роняя слезы. – Я тебя любила, люблю и буду любить.
Уходя, ее остановил его голос с британским акцентом, таким родным и в тоже время чужим, не принадлежавшим ей никогда до сегодняшнего момента:
– Всегда и навеки, любовь моя...
