Текст книги "Красивая (СИ)"
Автор книги: Angelina Alien
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
– Фрау Вурст, – стук дворецкого в дубовую дверь ванной комнаты оживил её, и Кончита тут же распахнула глаза.
– Да? – Громко ответила она.
– К Вам молодой человек, заявляет, что пришёл от Маттиаса Штойера, – при упоминании имени последнего её душа замерла и тут же сжалась в маленький комочек.
– Хорошо, я… Я спущусь через двадцать минут, – сразу же ответила она, медленно поднимаясь и потягиваясь, в последний раз подставляя лицо под ласковые струйки воды.
Выключив кран, выскользнула из широкой кабинки, тут же оборачиваясь полотенцем и промокая длинные волосы. Быстро пробежала в свою комнату, наспех выбирая одежду. Вытащила из шкафа сиреневую блузку без рукавов, обожаемую черную юбку-карандаш, которая чуть прикрывала колени, и тут же принялась сушить волосы, посекундно бросая нервные взгляды на часы. Впрочем, немецкая пунктуальность оправдалась, и ровно через двадцать минут вниз по винтовой декорированной лестнице спускалась элегантная брюнетка, оповещая о своём приближении к гостиной размеренным стуком каблуков.
Мартин тут же приподнялся с дивана, который наверняка стоил столько же, сколько стоит его однокомнатная квартира в глухом райончике Берлина, и увидел её, на несколько секунд тут же забывая, кто он и зачем сюда приехал. Представшая перед ним картина заставила затаить дыхание. Девушка неспешно шагала по направлению к нему, даже не шагала – плыла над поверхностью, заставляя легкий ветерок перебирать упругие от природы темные локоны волос. Мартин боялся даже моргать, чтобы не спугнуть прекрасное явление перед собой. Совсем скоро подойдя к парню, она обдала его своим мягким приятным ароматом, который, казалось, исходил прямо от её шелковой на вид кожи, и чуть склонила голову набок, смотря на него. Темные глаза выглядели завораживающе на точеном лице, минимально подчеркнутом легким макияжем.
– Привет, – наконец, выдавил он, уже замечая усмешку на её губах. – Меня Мэтт прислал сюда.
– Зачем же? – Удивилась она, приподнимая брови.
– Хочет поговорить, попросил привезти тебя, – Мартин виновато закусил губу, опуская глаза.
Кончита перевела растерянный взгляд на окно и неотрывно смотрела в одну точку. Безусловно, она уже догадалась, какова будет тема этого разговора. Он всё узнал. Только вот как? Брюнетка недобро сузила чернеющие глаза, рассматривая только один вариант – Миа.
– Хорошо, – выдохнув, ответила она, быстро шагая к выходу из дома.
Несмотря на уверенную походку, внутри у неё была паника. Готовность объяснить всё происходящее была нулевой. Она с ужасом понимала, что сейчас может испортить отношения со Штойером окончательно, лишаясь любого доверия по отношению к себе. Но ни один мускул на лице не дрогнул, когда она открыла дверь автомобиля и, не колеблясь, села в него, позволяя разместиться рядом с собой парню, который стеснительно мял чуть порванную куртку и, в конце концов, совсем отвернулся к окну, чувствуя себя не в своей тарелке в таком автомобиле. Рольф быстро вёл автомобиль по дороге к клинике, где с минуты на минуту их уже дожидался Штойер.
– Если понадобится помощь, кричи, – напоследок сказал Мартин, оставаясь в коридоре.
Кончита, судорожно вздохнув, с уверенностью открыла дверь и вошла в палату. Штойер сидел в кресле у двери.
– Здравствуй, – тихо поприветствовала она его, продолжая стоять у входа.
– Где Мартин?
– В коридоре. Ты хотел поговорить? – Спросила она, вновь от нервозности поправляя волосы.
– Что за махинации ты проводишь за моей спиной? – Почти крикнул Штойер, пугая Кончиту своим голосом. – Возомнила себя Господом Богом, вершишь великие дела, да?
Кончита только сейчас заметила в палате несколько сумок с вещами и задумчиво свела брови к переносице.
– Это твои вещи?
– Отвечай на вопрос, – процедил он сквозь зубы.
– А ты на мой, – не уступала Кончита, тоже начиная вскипать от напряженной обстановки.
Протяжно выдохнув, Мэтт ответил спустя несколько секунд:
– Мои, и угадай с одного раза, кто их привёз.
– Вот же стерва, – Кончита устало прикрыла глаза, качая головой. – Ладно, с жильем мы разберемся позже. Что она тебе наговорила?
– Не твоё дело. Какого чёрта ты помогла ей? Тебя никто об этом не просил, – Мэтт медленно поднялся с кресла.
– Единственное, чего я хотела – чтобы она оставила тебя в покое. Не ты ли мне говорил, что она доводит тебя? – Сложив руки на груди, поинтересовалась брюнетка.
– Ты не имеешь права решать что-то за меня, – Штойер сделал шаг по направлению к ней. – Может, если бы не ты, всё до сих пор было бы нормально!
– Нет, не было бы! – Вскрикнула Кончита, возмущаясь словам Маттиаса. – Всё уже катилось по наклонной, а то, что ты оказался здесь, только быстрее показало это!
Мэтт сжал губы и с рыком схватил Кончиту за тонкое плечико, припечатывая к стенке. Девушка на секунду болезненно зажмурилась – она неслабо приложилась спиной о бетонную стену. Распахнув глаза, увидела перед собой разгневанное лицо Штойера, который продолжал больно сдавливать сильной рукой её плечо.
– Замолкни сейчас же! Я ещё раз повторю, ты не имеешь права решать за меня и говорить такие вещи! – Шипел он ей в лицо, прожигая её насквозь невидящими, но такими живыми глазами, в которых отражалось ещё больше, чем у зрячего.
– Почему? Больно слышать правду в лицо? – Спросила она, стараясь не выдавать интонацией своего страха.
– Потому что ты мне никто, – ответил Штойер. – И то, чего ты там хочешь или не хочешь, меня вообще пусть не затрагивает, ясно? Поэтому ты не можешь хотеть чего-то, что касается моей, МОЕЙ, черт побери, жизни! Ты уже влезла в неё однажды, и теперь пытаешься снова и снова!
– Я просто хотела немного облегчить её! – Возразила брюнетка.
– Ну? Облегчила? – Издевательски переспросил Штойер. – Займись уже своей жизнью! Мне не нужна твоя гребанная помощь, понятно тебе? Помоги лучше себе и своей личной жизни, если она у тебя есть вообще.
– Хватит, – чувствуя, что сейчас взорвется, тихо произнесла Кончита, ощущая, как гулко отдались болью слова Штойера где-то глубоко в душе.
– От твоей помощи только хуже всем! Ты ведёшь себя просто недостойно, – констатировал Мэтт и произнёс то, чего не выдержали даже стальные нервы Кончиты. – Твоим родителям было бы стыдно.
Эхом раздалась в стенах палаты звонкая пощёчина, от которой Маттиас даже пошатнулся. Брюнетка мелко дрожала от собственной внезапной ярости, которая в момент охватила её после сказанных парнем слов. Это переходило все границы. Он мог говорить о чём угодно, осуждать её саму миллион раз, но никогда, никогда не должен был говорить такие вещи про её рано ушедших из жизни родителей.
Мэтт медленно опустил руку с её плеча и выдохнул, понуро склоняя голову. Кончита молча смотрела на него блестящими черными глазами, глубоко дыша и пытаясь прийти в чувства после мгновенного всплеска эмоций. Она уже и не помнила, когда последний раз поднимала на кого-либо руку, слишком она была нежна для этого, и сиюминутное действие она сама никак от себя не ожидала. Просто беспомощно смотрела на Штойера, который стоял, словно статуя, и бегал незрячими глазами по её лицу.
Спустя минуту гробового молчания Мэтт шумно выдохнул и вновь вернул руку на её плечо, но теперь для того, чтобы притянуть Кончиту к себе. Обняв одной рукой и чуть склонившись к ней, Маттиас начал легко поглаживать девушку по спине. Брюнетка сильно зажмурилась, и предательская слеза обиды растворилась на пушистых ресницах, не попав на бронзовую щеку. И сейчас она не могла себе позволить этой слабости, даже зная, что её бы Мэтт всё равно не увидел.
Через несколько секунд и она слабо обняла его в ответ, прислонившись щекой к широкому плечу. Из-за двери тихо выглянул Мартин и оторопел, видя представшую перед ним картину. Решив не мешать такому внезапному умиротворению в палате, скрылся из дверного проема, возвращаясь в коридор.
– Прости, мне не стоило…
– Мы вдвоем перегнули палку, – перебила его Кончита, закусив уголок губы. – И вдвоем виноваты.
Мэтт усмехнулся остроумию девушки, обняв её двумя руками за талию, и на его лице тут же появилось непонятное удивление.
– Эй, ты ешь хоть что-нибудь? – Для пущей убедительности своих слов Маттиас легко провел ладонями вдоль талии, возмущаясь.
Кончита не выдержала и рассмеялась, где-то на задворках сознания благодаря Штойера за то, что разрядил напряженную обстановку своими словами. Словно чего-то именно такого светлого и искреннего не хватало в довершение всему этому ненужному спору.
– Ну, так что, будем считать, что забыли прошлые полчаса? – С надеждой спросила Кончита, всё ещё улыбаясь.
– По рукам! И ещё, если ты ещё раз соберешься что-то сделать, и я об этом узнаю последним – пеняй на себя, – предупредил Штойер, отпуская её. – Едь домой ужинать, пока в воздухе не растворилась.
– Пока-пока, – Кончита выпорхнула из палаты, ослепляя своей обворожительной улыбкой Мартина.
– Я рад, что мне даже не пришлось вмешиваться, – Мартин заражался настроением девушки, смущенно улыбаясь ей.
– Боже, спасибо, что ты привёз меня сюда именно сегодня и именно сейчас, – Кончита благодарно взглянула на него и тут же почти побежала по коридору к выходу, чувствуя, как её распирает эмоциями от облегчения после трудного разговора.
Мартин проводил точеную фигуру взглядом и вернулся в палату к Штойеру. Тот сидел на кровати и немного улыбался, задумчиво потирая подбородок.
– Иногда пощечина от женщины так бодрит, – с воодушевлением сказал Мэтт, а Мартин, как и Кончита пару минут назад, звонко рассмеялся, присаживаясь рядом и во все глаза смотря на друга, который, казалось, впервые за долгое время свободно вздохнул.
Кончита выскользнула на улицу, загадочно улыбаясь и смотря на подходящего к ней Рольфа.
– Мне так хорошо, – сказала она, подавляя в себе желание прыгать от радости и обнимать всех прохожих. – Отвези меня куда-нибудь. Куда ты сам хочешь.
– Вы просто изумительная, – усмехнулся Рольф и вежливо распахнул перед своей хозяйкой дверь автомобиля, в очередной раз про себя поражаясь тому, как сильно преображается девушка, стоит ей просто улыбнуться.
Комментарий к Часть 8
Сама сто раз волновалась, пока писала)) Ох уж эти разговоры и эта ослепительная Кончита Вурст, которая продолжает меня вдохновлять
========== Часть 9 ==========
Ненароком можно было подумать, что по длинному коридору клиники пролетел маленький торнадо – но нет, это всего лишь была Кончита, которая в этот раз просто с космической скоростью летела в палату Штойера со счастливой улыбкой на лице. Наивная девушка. Получив звонок от врача, она была ошеломлена радостной новостью – Маттиас прямым курсом идёт на поправку. А упомянув операцию, которая может быть проведена примерно через год или, возможно, даже раньше, доктор вселил в девушку надежду. Её уши уже не слышали того, что результат операции может провалиться с треском ровно с таким же успехом, как и принести пользу. Главное – шанс будет. И за него она уцепилась своими изящными пальчиками, чтобы превратить в жизнь.
Еще месяц назад Кончита просила лечащего врача Штойера сообщать все новости, в первую очередь, ей самой, поэтому брюнетка даже и не думала о том, что Мэтт уже может всё знать наперед. Её разрывало от желания сообщить эту новость первой, да и кто мог сделать это заранее? Ведь долгожданный звонок доктора был всего лишь вчера вечером, а уже в десять утра она бежит на тонких каблучках к палате №7, на радостях распахивает дверь без стука и… замирает.
Делает два шага вперед, и сумочка выпадает из ослабевших рук. Пусто. В палате никого. Нет ни чемоданов с вещами, которые были тут три дня назад, ни вещей на тумбочке, ничего. Будто Маттиаса тут никогда и не было.
– Кажется, вы уронили, – молодой доктор наклонился и поднял сумочку, которую та слабо подхватила немеющей рукой. – А, Кончита, да?
– Где он? – Тихо прошелестела она не своим голосом.
– Выписали вчера, – ответил мужчина, удивленно смотря на неё. – Вы не знали?
Кончита ещё раз обвела взглядом палату и не могла поверить своим глазам. Её словно жестоко обманули, обведя вокруг пальца и плюнув в душу за всё, что она пыталась делать для парня.
– Можете узнать у дежурной медсестры подробности, а мне, увы, пора бежать. До свидания, – и молодой врач незаметно ускользнул из палаты, оставляя девушку одну ещё на несколько секунд.
Немного оправившись от потрясения, она вышла из помещения, тихо прикрыла дверь и медленно побрела к выходу, где за стойкой сидела медсестра.
– Почему мне не сообщили, что Маттиас Штойер выписался? – Придав голосу уверенности, спросила она, подойдя и облокотившись о высокую стойку руками.
– Извините, он попросил не говорить вам, – виновато протянула девушка писклявым голоском.
Снова удар под дых. Вот как, значит.
– Хорошо, – она шумно втянула воздух через нос. – На каком основании выписали?
– Видите ли, Маттиас не нуждается в постоянном посещении стационара, его процедуры теперь проходят раз в три-четыре дня. Но не волнуйтесь, ему не придется самому посещать клинику – доктор будет приезжать прямо на дом, – поспешила успокоить брюнетку молоденькая девушка за стойкой. – К тому же, он уехал со своим другом, и ежедневные самостоятельные процедуры он будет проводить без труда с его помощью.
– Напишите адрес, пожалуйста, – тут же спохватилась Кончита, кивая взглядом на блокнот.
– Простите, но и этого он просил не говорить, – пожала плечами медсестра, сочувственно глядя на девушку.
– Ну, номер хотя бы дайте! – Воскликнула брюнетка, взрываясь от отчаяния.
Но рыженькая девушка за стойкой лишь пожала плечами, тихонько покачав головой. Кончита резко развернулась и направилась к выходу, держа себя в руках и уверенно ступая. Но, дойдя до крошечного коридорчика между входом и выходом в клинику, привалилась спиной к стене, стараясь удержаться на ногах, и судорожно вздохнула, издавая какой-то жалобный всхлип и слабо проводя ладонью по лицу. Было так неприятно, так противно осознавать, что она оказалась совсем лишней в его жизни. Искренне протянутая рука помощи не была пожата в ответ. Он отказывался, бежал от неё, словно гордо заявляя: «Я смогу сам!»
– Кончита, Господи, что с Вами? – Бросился к ней Рольф, как только увидел бледную девушку на выходе, которая еле держалась на ногах и обреченно смотрела на снежное покрывало, бережно укутавшее землю.
– Почему я такая глупая? – С грустной усмешкой спросила она, подходя к автомобилю и всё так же не поднимая глаз.
– Я отвезу Вас домой, и Вы мне всё расскажете, – не спрашивая, а утверждая, заявил Рольф, захлопывая за ней дверцу автомобиля и спеша к своему месту.
Всю дорогу до дома Кончита молчала, не поднимая печальных глаз.
– Ну, почему? – Почти выкрикнула она, запуская пальцы в густые, чуть влажные после ванной волосы, и сверкнула на Рольфа блестящим взглядом. – Всё же было так хорошо!
Брюнетка сидела за кухонным столом в бежевом шелковом халатике, неотрывно глядя на своего телохранителя, который в последнее время стал ей будто другом. Могла ли она ещё полгода назад помыслить о том, что будет сидеть перед ним в таком виде? С зачесанными назад черными волосами, которые постепенно подсыхали, с совершенно чистым, без капли макияжа, и даже по-детски милым личиком, которое поражало своей естественной красотой. Непонятно, как ещё мужчина мог держаться на расстоянии метра от этого создания?
– Поймите, он хочет показать, что способен жить без Вас, – ответил он, наполняя её бокал вином, которое она тут же выпила залпом.
– Вот скажи, как мне теперь спать, не зная, жив ли он вообще? Черт возьми, да я не переживала так уже лет десять! – Возмутилась она, судорожно выдыхая и сминая в руке красную салфетку.
Их разговор протянулся до самого вечера, и вот, спустя несколько часов, Рольф слышит от девушки первое подобное откровение. Он не знал, вино ли будоражит её кровь и заставляет говорить лишнее или же девушка меняется на глазах, желая выговориться, но его явно радовал такой поворот событий.
– Знаете, что я Вам скажу? – С вызовом спросил он, привлекая внимание девушки, которая вопросительно подняла брови и приготовилась слушать. – Я верю в судьбу. И если вам суждено будет встретиться ещё раз – вы встретитесь.
– Обязательно, наверное, когда завтра в метро поеду куда-нибудь на окраину Берлина, – расхохоталась девушка до слёз, тут же смахивая их ладонью, а Рольф испугался не на шутку, понимая, что истерический смех – предел нервов Кончиты. Он всерьез забеспокоился о её здоровье.
– Это может случиться в любой момент. Что-то мне подсказывает, что встретитесь вы не единожды. Между вами по-прежнему есть некая ниточка чего-то общего, я это прекрасно вижу. – Рольф поднялся из-за стола, поднимая за собой и девушку. – Вам нужно отдохнуть, пойдемте.
– Мне? – Всё ещё улыбаясь после приступа смеха, спросила она, показывая на себя пальцем, но всё же быстро засеменила на носочках по мягкому белому ворсу в гостиную, куда уверенно вёл её телохранитель.
Не принимая возражений, он посадил её на мягкий большой диван, а девушка тут же плюхнулась на бок, обнимая маленькую подушку руками, и выдохнула, прикрывая глаза. Рольф заботливо набросил на неё сверху пушистый плед и остался посидеть рядом, обещая себе уйти через минуту. Как сложно было оторвать взгляд от рассыпанных по плечам и шее родинок; от милого эльфийского ушка, которое украшала витиеватая золотая серьга с бриллиантом и которое скромно выглядывало из-за темной гривы волос, безмятежно разбросанной черными прядями по подушке; от трепетно подрагивающих густых ресничек с закрытыми веками, скрывающими за собой прекрасные, добрые глаза…
Рольф сглотнул, тепло улыбаясь, и не выдержал, невесомо проведя большой ласковой ладонью по темным волосам, которые на ощупь были нежнее самого нежного шелка. И в следующую секунду сердце мужчины замерло: из-под пушистых ресниц выскользнула слезинка, прочертив короткую дорожку по щеке и тут же утонув в мягкости пледа, который брюнетка поджала под себя и удобно подложила под голову, словно подушки было недостаточно. Не зная, заснула ли девушка или нет, Рольф бесшумно выдохнул, чуть улыбнулся и удалился из гостиной, сразу же строго-настрого запретив прислуге беспокоить госпожу, которая сегодня слишком устала.
***
– Мэтт, ну, может…
– Нет, не может, – прервал друга Штойер, вслепую разбирая свои вещи. – Я сделал правильно.
– Она будет переживать, – возмутился Мартин, помогая ему. – Ты поступил, как неблагодарная свинья. Даже я понимаю, что так делать нехорошо.
– Всё, что она могла, уже сделала. Оплатила лечение вперед, больше от неё ничего не требовалось. Нечего ездить и жалеть меня, из этого ничего хорошего не выйдет.
– Зря ты так. По-моему, она хотела порадовать тебя своими приездами, показать, что ты не один…
– Что за бред ты несешь? – Хохотнул Маттиас. – Она хотела порадовать СЕБЯ, потому что ей заняться больше нечем, судя по всему. Не знаешь, она замужем?
– Нет вроде, – Мартин задумчиво почесал затылок.
– Тогда точно нечем. Кстати, я и так ведь не один. И никогда им не был уже на протяжении стольких лет, – Штойер засветился улыбкой. – Ты хотя бы помнишь, что сегодня за день?
– Ну, вообще-то, понедельник.
– Не совсем. Десять лет назад мы с тобой могли потерять друг друга, помнишь? Помнишь? – Мэтт шутливо повалил друга на диван, а тот звонко засмеялся. – Но решение принял ты.
– И оно тоже было правильным, – Мартин охнул, когда Мэтт плюхнулся на него сверху, положив голову на грудь и глубоко вздыхая.
День, который мог бы быть последним, всегда вспоминался ему, когда Мартин в очередной раз обнимал его и невесомо гладил по плечам, как сейчас…
«… 10 лет назад…
Пятнадцатилетний Маттиас следил за стрелками на часах, которые раздражающе тикали и бежали с ужасающей скоростью, приближая тот самый момент. Час, когда они расстанутся. Навсегда.
Вчера, почти перед самым сном, друг утащил его в излюбленный уголок и произнес те самые слова, которых он ждал и одновременно смертельно боялся столько лет. Мартина усыновляют. Рыже-русый непоседа долго рассказывал ему, что новые родители из Америки, что у них есть двое своих детей, что жить он будет тоже в Америке. И с каждым произнесенным словом мир Маттиаса рушился всё больше. Его лисенка забирают. Мысль долбила по мозгу настолько невыносимо, что он буквально вытолкал Мартина за двери, не желая слушать что-либо ещё.
Ночь напролет он лежал ничком на продавленной койке, уткнувшись лицом в подушку и глотая обжигающие нежную юношескую душу слезы, чтобы не дай Бог кто-то из группы услышал. Страшная мысль пришла ему в голову уже утром, на рассвете. Он всерьёз подумал о том, чтобы сегодня же ночью лишить себя жизни. Невозможно представить, чем был для него озорной сахарноглазый мальчик. Их чувства не поддавались описанию. Это было больше, чем любая любовь, дружба, любые родственные отношения. Это был неотделимый кусочек родной души, который сейчас пытались вырвать с корнем.
Весь день мальчишка ходил чернее тучи. Он не прикоснулся к еде в столовой, несмотря на то, что была его любимая картофельная запеканка. Сердце глухо долбилось в груди, грозясь остановиться. Перед глазами проносились беззаботные пять лет жизни бок о бок с Мартином, и все они, как один, были счастливыми воспоминаниями, которые теперь почти стали прошлым. Ребята в группе знать не знали, с чего бы вечный задира Мэтт сегодня непривычно молчалив. Никто из них не мог себе вообразить, что умеет чувствовать этот грубый с виду хулиган-мальчишка.
Маттиас вздрогнул – часы громко пробили шесть вечера. Сорвавшись с места, он пулей метнулся к выходу в другой корпус и на улицу, сбивая на ходу своих же ребят. Не набросив даже куртки, вылетел в одном свитерке на крыльцо к черному ходу корпуса «С», где до сегодняшнего дня жил Мартин. Именно отсюда забирали счастливчиков, чтобы делать поменьше шума и не заставлять переживать других детей. Но некоторые всё же успевали уследить и выходили на крыльцо попрощаться.
Вот и Мэтт встал, как вкопанный, у двух однокашников Мартина, которые что-то кричали и махали ему руками. Воспитательница, с теплом во взгляде смотрящая на то, как машина собирается отъезжать, заметила боковым зрением уже знакомого ей мальчишку и строго нахмурила брови.
– Маттиас, зайди обратно, не нервируй его, – сказала она ему сквозь зубы, чтобы дети не услышали.
Но услышал ли Мэтт её? Не обращая внимания на хлопья снега, которые колючками садились ему на свитер и горячую кожу, он устремил взгляд на заднее, чуть затемненное стекло автомобиля, откуда на него огромными ореховыми глазами, не моргая, смотрел Мартин. Прижавшись лбом к стеклу, жалобно глядел, словно и сам понимал – видит в последний раз. Глаза Маттиаса вот уже как минуту застилает прозрачная пелена слёз, которые не желали выливаться наружу горячим потоком и замерли, как и сам парнишка.
Автомобиль тронулся с места, мягко скрипя по свежему снегу шинами. Мартин, казалось, прилип к стеклу, не желая упускать из вида Мэтта, который провожал взглядом несчастную машину и чувствовал почти физически, как пусто и одиноко становится внутри.
Внезапно машина останавливается через сто метров, и ещё на ходу из неё выпрыгивает Мартин. У Мэтта распахиваются глаза от увиденного – мальчик бежит к нему, спотыкаясь и глубоко глотая морозный воздух. С разбегу ныряет в крепкие объятия, от которых Маттиас даже пошатнулся, и обвивает тоненькими ручонками его за шею.
– Немедленно вернись, ты проявляешь неуважение к своим приемным родителям! – Тут же строго заметила воспитательница, поставив руки на бёдра.
– Я никуда без него не поеду, – задыхаясь от слёз, ответил Мартин, вцепляясь своими ручками в широкие плечи любимого друга, который поверить не мог своему счастью.
– Глупый, это же Америка, – шептал Мэтт ему на ухо и гладил по узкой спинке, улыбаясь.
– Не хочу, не хочу, без тебя не хочу, – так же тихо отвечал ему одиннадцатилетний Мартин, хлопая своими большущими медовыми глазищами, которые пожирали Маттиаса своей безграничной любовью.
Воспитательница, испуганно покосившись на двух мальчиков, которые обнимались у всех на виду слишком любовно, поторопилась в сторону остановившегося автомобиля, где с вопросительными лицами стояли те, кто мог заменить Мартину родителей. Но не мог заменить Маттиаса.
Через двадцать минут на крыльце стихло. Дети убежали, воспитательница, о чем-то переговорив с американскими «родителями» Мартина, тоже скрылась в корпусе. И только два мальчика так и стояли на ступеньках, прижавшись друг к другу и разговаривая практически только взглядами, изредка шепча что-то и улыбаясь. И плевать им было на уже отмерзшие пальцы, на крупные хлопья снега, опускающиеся им на головы, и даже на презренный взгляд воспитательницы из-за занавески окна корпуса «С»…
– Мэтт, ну, слезь, у меня нога уже затекла, – простонал Мартин и засмеялся, когда тот ущипнул его за бок.
– Я уже почти заснул, – парень поднялся и потянулся, широко зевая. – Остальное завтра разберем. И ещё, скажи Гехарду, что я выйду на работу на следующей неделе.
– Да ты с ума сошёл! – Воскликнул Мартин. – Как же ты будешь машины ремонтировать?
– Я и раньше мог делать это практически с закрытыми глазами, – развел руками Мэтт, солнечно улыбаясь, – а тебя я нанимаю в личные помощники.
– Что? – Пискнул Мартин и снова был повален другом на диван, отчего комната вновь наполнилась двумя переплетениями звонких голосов и счастливым, беззаботным смехом.
I wanna run to you
I wanna run to you
Won’t you hold me in your arms
And keep me safe from harm
I wanna run to you
But if I come to you
Tell me, will you stay or will you run away /
Я хочу бежать к тебе,
Я хочу бежать к тебе,
Будешь ли ты держать меня в своих руках
И оберегать от бед?
Я хочу бежать к тебе,
Но если я приду к тебе,
Скажи: ты останешься или сбежишь?
Whitney Houston – Run to you
Комментарий к Часть 9
Ну, сегодня меня конкретно накрыло, такого вдохновения я не испытывала уже очень долго!
Я просто тащусь от этой работы, честно.
Отношения Мартина и Мэтта очень похожи на близнецовые, у них вообще что-то заоблачное, не подвластное разуму обычному человеку, это надо хорошо прочувствовать.
В конце кусочек песни, как мне кажется, подходит и к части Кончиты, и к части Мэтта и Мартина…)
========== Часть 10 ==========
Воскресенье, на часах 21:30. Уютный весенний вечер, теплая погода. На улицах не протолкнуться – словно весь Берлин решил выйти на прогулку в одно время. Последний выходной день каждый проводил, как его душе угодно. Кто-то отправлялся на свидание, кто-то брал своих друзей и всей толпой заваливался в кинотеатр, кому-то по душе была прогулка в одиночестве, а Кончита…
А Кончита всё ещё сидела в собственном офисе в душном кабинете с карандашом в руках и творила. Вернее будет сказать, пыталась что-то сотворить, ведь в последние пару часов не получалось абсолютно ничего. Эскизы получались донельзя однообразными и скучными, как ей казалось. Один за другим белоснежные листки сминались тонкими пальчиками в бумажные комочки и разлетались по разным углам кабинета.
Только лишь один листок оставался нетронутым. На нём не было гениального наброска, готового эскиза, который показался девушке хорошим, нет. На нём были простые человеческие глаза.
– Красиво, – прозвучал у Кончиты прямо над ухом приятный женский голос, а она еле заметно вздрогнула и возмущённо посмотрела на нарушительницу её уединения, автоматически прикрывая единственный уцелевший за вечер рисунок ладонью.
– Выйди, Эмили, ради бога, – попросила она с нажимом в голосе и проследила за семенящей к выходу девушкой, тут же откинувшись на мягкую спинку кресла.
Сделав пару оборотов вокруг своей оси на кресле, остановилась и схватила со стола лист, внимательно вглядываясь в нарисованные глаза. Она ведь даже не задумывалась о чём-либо и рисовала так легко и непринужденно, словно так и нужно было. А рисунок действительно вышел впечатляющим, поражая своей реалистичностью. Но что-то смущало Кончиту в этом взгляде. Слишком он был живым, слишком был похож на…
С ужасом осознав, чьи глаза она видит перед собой, в секунду развернула лист рисунком вниз, отложив его в один из ящиков письменного стола, и встала с места, подходя к окну и открывая его настежь. Девушка не понимала, что с ней происходит. Чем меньше она старалась думать о Маттиасе, тем больше это делала. Неизвестность пугала её до безумия. Ни единой весточки, ничего она так и не получила за целый месяц. Она переживала за парня так, словно он был ей родным.
Дотянувшись до пачки с любимыми сигаретами, вытащила одну и прикурила, сидя на кресле напротив распахнутого окна. Сделав буквально пару затяжек, закашлялась, да так сильно, что Рольф практически снёс входную дверь, когда влетел в её кабинет.
– Да что же Вы творите!? – Прикрикнул он на девушку, впервые давая волю эмоциям при ней. – Кончита, боже мой, присядьте, наконец!
Девушка всё ещё мучительно кашляла, держась за створку открытого окна, и стояла, едва удерживая себя на ногах. Приняв стакан воды от Рольфа, благодарно кивнула, присела и выпила залпом. Мужчина всё это время не сводил с неё глаз, сидя напротив на корточках.
– Вы изводите себя целыми днями напролёт, сколько можно? Я думал, что Вы прекратите, но Вы сегодня довели себя просто до изнеможения. И перестаньте уже заниматься этой дрянью, – он забрал у неё из ослабевших пальцев сигарету и затушил в пепельнице.
Кончита глубоко дышала и неотрывно смотрела на заботливого мужчину, не в силах перечить ему. Она и сама понимала, что перегнула палку. Целый месяц она пропадала на работе, выбираясь лишь для того, чтобы перекусить и потратить на сон около пяти часов в сутки. С раннего утра до позднего вечера брюнетка забывалась на работе, чтобы дома свалиться от усталости на кровать замертво.
Не мог не заметить чуткий мужчина и то, как изменилась Кончита за последний месяц. Не наблюдал он её открытой светлой улыбки, которую та дарила ему всё чаще. Не видел привычного огня в глазах, которым она приветствовала его каждое утро. Стоило Рольфу начать разговор – девушка умело сворачивала его, замолкая и отворачиваясь к окну автомобиля. Он не сомневался, что причина кроется именно в том самом парне, с которым она не виделась уже так долго. Пусть бы только не виделась, но она не знала даже, где он и как он. Рольф чувствовал, как сложно его очаровательной хозяйке мириться с этой мыслью, но не решался лезть в душу, чтобы не нарушить ещё больше её покой.
– Завтра же Вы пройдёте всех врачей, слышите? Я не могу больше наблюдать такое ваше состояние, – в ответ на эти слова Кончита покорно склонила голову и чуть заметно кивнула.
