Текст книги "Тренировка (СИ)"

Автор книги: Angel Mythrael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Хороший мальчик, – шепчет Хакс, и Кайло протяжно хмыкает в ответ. Вибрация его голоса отдаётся в генеральском органе специфическими ощущениями. Упавшая на глаза коленопреклонного рыцаря вьющаяся прядь смотрится особенно эротично. Её хочется намотать на палец, убрать за ухо осторожным движением, затем провести всей пятернёй по непослушным локонам, почувствовать их шелковистый плен… В не совсем трезвой голове возникает идея.

Он сгребает волосы на затылке Рена и тянет, отрывая от влажного занятия. Тот с коротким болезненным «Аа» вскидывает затуманенный взгляд. Генерал не может игнорировать вызывающую красноту его губ, он наклоняется и целует, жадно.

Ненадолго утолив голод, Хакс отстраняется и переводит дыхание.

Рука в волосах Кайло не убирается, его снова тянут вниз, и он с постыдной готовностью открывает рот и высовывает язык. Несильный тычок отклоняет его голову в сторону, минуя предполагаемую цель. Генерал высвобождает руку, но не отпускает волосы, мелкими змейками, вьющиеся вокруг его пальцев. Он расправляет чёрные локоны и наматывает на свой стояк.

– Что ты опять задумал? – спрашивает Кайло, умудряясь интонационно впихнуть в вопрос жалобность и ворчание.

Ответить сразу у Хакса не получается. Ощущение сотен крепких гладких нитей, обвивающих его достоинство, липнущих и льнущих, будто они сами хотят доставить ему удовольствие, необычно и упоительно. Несколько долгих мгновений он просто дрочит, зажав всё в плотный кулак.

– Я просто… хочу пометить тебя всего, – наконец выдавливает из себя он.

Магистр закусывает губу и устраивает подбородок на колене Хакса, позволяя тому делать, что вздумается. В его голове тяжёлым караваном тянутся мысли о том, что эти слова не должны так согревать его изнутри…

Задушенные, будто болезненные стоны, говорят Кайло о близком финале генерала. И впервые его разум не подернут пред– или послеоргазменным туманом так, что он почти не в состоянии воспринимать происходящее вокруг. Сегодня он может засвидетельствовать, как выглядит вечно собранный, вечно контролирующий себя генерал Хакс в самый пикантный момент.

Тот как раз высвобождает многострадальные волосы – Рен никогда даже не думал, что для удовольствия можно использовать ещё и их – и командует, как всегда:

– Дай руку.

Игнорируя укол нового раздражения – ведь можно и повежливее – Кайло протягивает правую руку туда, куда сейчас больше всего надо генералу. Он интуитивно сгибает ладонь «ложечкой» и накрывает головку Хакса, ему кажется, так будет наиболее приятно. Его рука сразу становится влажной и липкой, отчего получается лёгкий чмокающий звук, когда генерал долбится в неё, активно двигая вверх и вниз собственными руками. Рен испытывает странное удовлетворение, глядя в как будто бы страдающее оргазменное выражение лица Хакса, который изливается себе в кулак с музыкально звучащим «Ннгхх–ааах!». Некое ощущение контроля особого, совсем другого порядка омывает магистра при виде обмякшего в истоме Хакса.

Очарование момента длится недолго. Хакс заставляет себя вернуться к реальности, мысленно выругав за то, что позволил себе расслабиться и пойти за удовольствием, позабыв о главной цели. Он не для этого всё устроил. Хотя процесс, несомненно, завлекательный. Внимательно глядя в тёмные глаза, он подставляет свою блестящую полупрозрачной субстанцией раскрытую ладонь чуть ли не под нос Рена и отдаёт новый приказ:

– Вылизывай. Дочиста.

Кайло хмурится и скалит зубы.

– Долго ты собираешься так со мной играть?!

– Сегодня у тебя отлично получается работать языком, – говорит Хакс насмешливо, а затем шепчет: – Сделай мне приятно ещё раз, пожалуйста.

…облизывая пальцы генерала, Кайло Рен похож на чёрную пантеру – большую хищную кошку, привозимую с какого-то далёкого конца Вселенной контрабандистами для богатых любителей диковин. Он делает это деликатно, осторожно и тщательно. Даже не морщится, хотя вкус горчит принятым Хаксом алкоголем. Рен не замечает за собой, как периодически прикрывает глаза, но не от усталости или раздражения, он не замечает, как мужчина перед ним почти с восхищением наблюдает за трепетанием его ресниц и аккуратными движениями языка. Когда дело сделано, Кайло поднимает глаза:

– Вы довольны, генерал? – ехидство в голосе плохо сочетается с томным видом магистра. Он уже давно слишком возбуждён и сам жаждет удовлетворения. Когда же Хакс уже даст его ему?

– Вполне, – коротко отвечает Хакс и, задрав правую ногу, ставит сапог ожидающему Кайло на плечо. Тот только успевает вопросительно поднять брови, прежде чем получить мощный толчок этим самым сапогом в это самое плечо. В этот раз он падает на спину и слышит:

– На сегодня достаточно. Можете быть свободны.

Сегодня Кайло падал слишком много раз, и не только на пол.

Конечно, он покраснел от гнева. Конечно, он просто в ярости. Конечно, он хотел совершенно иного.

– Совсем охренел?! – рявкает он, порываясь встать. Но генерал уже рядом, и его нога, затянутая в черный блестящий в полумраке сапог, весьма недвусмысленно намекает, что дальше рыпаться не стоит – каблук плотно вдавливается в живот. Он успел только приподняться на локтях. – Ублюдок, ты обещал помочь с Силой! Но на деле тебе просто нравится моя беспомощность! Нравится трахать меня, как тебе вздумается, без всяких последствий! – вместе со злостью звучит и обида.

Хакс слегка морщится – незачем так орать. Хотя, собственно, этого он и добивался. Нужно пихнуть Кайло на край. Дальше и дальше. А потом сдёрнуть с него. Тогда всё должно получиться. В теории.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спрашивает он с хорошо поставленным поддельным спокойствием.

– Хочу придушить тебя! – шипит Рен и старательно изображает это желание на лице.

Хакс закатывает глаза:

– «Чувствуешь», а не «хочешь», придурок! Напомни как-нибудь подарить тебе словарь. Ну?

– Ненависть, – слово выплёвывается будто само из искривлённого рта вновь поверженного рыцаря.

Изучающий взгляд генерала обращён ему в глаза и, вроде бы, даже в душу. Спустя пару долгих мгновений Рену выносится вердикт:

– Это ложь.

– Что?! – физиологически это невозможно, но чисто визуально глаза Кайло будто становятся больше раза в полтора. – Как ты смеешь…

– Это ложь. Не знаю, мне или себе самому. Не важно. – Хакс утвердился в своём спокойном тоне, его нога оставалась на прежнем месте. – Я видел твои приступы раньше. Я ощущал их на свой шее и в голове. Тогда была ненависть. Она питала тебя и твою способность к контролю Силы. Нестабильно, да, но мощно. Но теперь… Ты израсходовал свой ресурс ненависти. Её ведь больше нет, не так ли? – последние слова были произнесены как бы даже с удивлением. То, что было неясным подозрением, будучи озвученным, превратилось в твёрдое осознание. Вот, что изменилось в Кайло Рене – ненависти, чёрной и жгучей, уродовавшей лицо магистра куда сильнее, чем шрам от светового меча, больше не было. Злость, гнев, ярость – пожалуйста, этого у Рена не отнимешь. Проигрыш бывшей пленнице, тяжёлые ранения, убийство отца или всё вместе заставило её уйти? Уже не важно.

В карих глазах, кажется, навернулись слёзы. Кайло тяжело откинулся назад и закрыл лицо скрещенными руками. Это уже входило в привычку. Хакс вздохнул. Ну что за нытик ему достался в… не важно. В подопечные!

– Кайло.

– …

Хакс надавил сапогом, и без того вполне уютно устроившимся на животе магистра.

– Ты прав! Я не чувствую её! И не чувствую притяжения Тёмной Стороны! Как тебе такое?! Ты снова прав! Доволен? – всё это было выкрикнуто из-под рук, по-прежнему закрывавших глаза.

«Неудивительно, что он постоянно нацепляет эту маску» – пронеслось у Хакса в голове. Он встряхнул ей, отгоняя все лишние мысли.

– Это не важно. Есть море других чувств и эмоций, которые могут послужить тебе ресурсом для обращения к Силе. Поэтому спрашиваю ещё раз: что ты сейчас чувствуешь?

– Ничего, – буркнул Кайло. Он уже проклинал себя за то, что снова открылся несносному рыжему мерзавцу, и был готов проваляться так, пока тот не отвалит, наконец, и не отпустит страдать в одиночестве, забившись в самый тёмный угол.

Хакс тем временем и не собирался отставать:

– А если подумать? – с ядовитым намёком спросил он и сдвинул сапог ниже. У Кайло ёкнуло то место, о котором он почти забыл, подвергшись новой порции унижений. А оно, между тем, продолжало стоять колом в ожидании хоть чьего-нибудь, хоть какого-нибудь внимания.

– Ммнгх, – это у Рена вырвалось совершенно против воли.

– Да, я именно об этом, – самодовольство засквозило вполне откровенно. – Ну так?

– Я чувствую… возбуждение.

– И-и? – протянул Хакс, опуская ногу ещё ниже.

– Ммннн… Неудовлетворённость, желание.

– О, какие слова мы вспоминаем, – похвалил генерал. – Ещё.

Кайло убрал руки и раздражённо зыркнул на него.

– Да что ещё тебе надо? Сделай уже… что-нибудь, – он прихватил нижнюю губу зубами и попытался то ли спихнуть руками ногу Хакса, то ли просто переместить её ещё ниже, чтоб получить желанную стимуляцию.

Хакс даже не думал отпускать свою жертву так просто.

– Что ты чувствуешь, когда я… не делаю ничего? – он усмехнулся и слегка покрутил каблуком.

Глаза Кайло начали наливаться кровью.

– Бесишь!

Болезненный нажим носком сапога в ответ.

– Не то.

– Гррр… Я чувствую раздражение и злость.

– Хорошо, – генерал решил, что можно вознаградить допрашиваемого, и осторожно провёл сапогом по изнывающей под тканью штанов плоти. Выражение лица Кайло подсказало, что это простенькое движение того стоило, поэтому он продолжил дразнить его, упиваясь возбуждённым шипением и короткими стонами.

Играя так, Хакс признался себе, что да, ему действительно такой Рен нравится больше. Не столько беспомощный (хотя отрицать пикантность положения главного над ним было бы лицемерием вселенского масштаба), сколько более спокойный что ли… Более покладистый и местами даже более рациональный. Было ли это результатом потери контроля над Силой или, наоборот, причиной? Могло ли быть так, что не ненависть привела Кайло во тьму, а именно Тёмная Сторона провоцировала ненависть? Делал Рена таким неадекватным, придавала желание крушить всё и вся без особой на то причины? И тогда возврат контроля снова сделает его невыносимым сукиным сыном? Потенциально мстительным сукиным сыном? Нет, нет смысла думать об этом сейчас. В любом случае было необходимо поставить этого недоситха на ноги. Чтобы избежать обрушения гнева Верховного на них обоих, во имя Первого Ордена, которому он обязан служить. И просто чтоб этого дурака не прибили.

Но довольно играть. Бедра Кайло уже ходили ходуном под его ногой. Хакс убрал её, заработав протестующий хнык.

– Вставай уже, хватит валяться.

Магистр поднимается, потирая зад. Встав рядом, он нависает над генералом – нет, Кайло не настолько высок, их разница в росте всего в треть или даже четверть головы, но вот разница в комплекции делает его таким – нависающим. Но Хакс, с его гордой осанкой, умением держать себя, с чётким представлением кто он и где он, с Кайло Реном, переданным в его власть с потрохами, смотрит на него сверху-вниз и сверкает насмешливой морской зеленью глаз. И Рену кажется, будто наоборот. Будто Хакс нависает над ним всем своим существом, гораздо более, чем кто-либо из возвышавшихся над ним раньше.

Хакс говорит:

– Иди к кровати, встань на четвереньки и спусти штаны.

В ответ: смущённо-возмущённое молчание, краснота, пуще прежнего заливающая лицо. С того первого раза дальше оральных ласк и взаимной мастурбации они не заходили: не было времени для долгих прелюдий. И, если быть совсем уж честным, Хакс не был уверен, что снова не доведёт его до состояния нестояния, а Рен и так болезненно сжимался, как только он пытался просто приласкать его сзади. Он не мог его винить – первый раз был довольно жёстким, несмотря на всю подготовку. Тем не менее, нужно продолжать. Хакс подстёгивает с лёгкой улыбкой:

– Это приказ.

На лице Кайло остро отображается противоречие внутренних импульсов. Атмосфера вокруг едва уловимо сгущается. Этого-то Хакс и добивался.

– Вот оно! Что ты сейчас чувствуешь?

– Что ты затрахал!

– Загляни внутрь себя уже и прекрати отвлекаться на несущественное. Что ты чувствуешь, когда я приказываю тебе? – Хакс нервничает и повышает голос. Он не столько злится на магистра, сколько опасается, что его стройная теория не более чем домыслы, и всё пойдёт прахом. – Когда ты хмуришься и смотришь, будто так и двинул бы сейчас! Что. Ты. Чувствуешь. Сосредоточься!

– …протест. Это чувства протеста, – наконец выдаёт Рен, понимая, что удовлетворять его, похоже, никто не будет, пока он не сыграет в эту странную игру с генералом.

Тот тем временем, наливает себе ещё пойла, чтоб слегка успокоится.

– Потому что ты слишком свободолюбив и терпеть не можешь подчиняться, не так ли? – продолжает он.

– Именно!

– Но всё же подчиняешься.

– Как будто у меня есть выбор.

– И тем не менее. Что…

– «Что ты чувствуешь»! Да не знаю я. Сноук приказал подчиняться тебе. А Ты играешь мной, как захочешь, сволочь такая.

Хакс отставляет стакан, подходит вплотную к Рену, обвивает его шею руками так, что тот вынужден уткнуться в его открытую шею. Он уже знает, что его тут же начнут обнюхивать. Шепчет в алеющее ухо:

– Когда я приказываю тренироваться так, а не иначе; когда велю приходить или убраться; когда приказываю заткнуться, открыть рот, подставить зад, – с каждым словом генерал вцепляется в плечи ситха сильнее, болезненнее, – какое чувство это всё вызывает внутри тебя? Какое чувство я вижу в глубине твоих глаз прежде, чем ты вроде бы нехотя исполнишь очередную команду? Ну же! Ощути это! Признай это! – всё боле горячий шёпот заканчивается укусом в мочку.

Кайло роняет лицо в генеральское плечо, закрывает глаза и выдыхает:

– Облегчение. Я чувствую облегчение. И возбуждение.

Хакс разражается смехом и Рен уже хочет устроить истерику: ему и так тяжело далась вся эта чушь с чувствами, и не для того он признался не только генералу, но самому себе в этой позорной слабости. Однако, одного взгляда в его лицо оказалось достаточно, чтоб понять – смеются не над ним и не издевательски. Слишком много выпил?

– Хакс… – уже спокойно. Кайло даже не уверен, хочет ли он останавливать внезапный взрыв веселья. В Первом Ордене не так уж много поводов для него. Если не сказать, что вообще нет. И в его хриплом смехе есть что-то чарующее.

Успокаиваясь, генерал берёт его за лицо:

– А теперь: что ты хочешь прямо сейчас? – не то чтоб ему нужен был ответ, потому что чуть присогнутой ногой он уже поглаживает пах Кайло. Тот стонет:

– Ты знаешь.

– Тогда заставь меня. Вот моя рука, – Хакс таки демонстрирует её, будто некую диковинку, – опусти её туда, где она нужна тебе.

Желание получить долгожданную разрядку отупляет мозг. Кайло хватается за предложенную конечность, но её тот час же вырывают.

– Да не руками, идиотина! – веселье генерала спадает. Нет, ну это третий раз, когда он проворачивает этот фокус, пора уже сообразить, что к чему!

Напротив него тоже злятся и пыхтят. Выставленная рука даже не дёргается.

– Да как?!

– Твои чувства, Кайло. Вспомни их все, внутренне назови по именам и позволь им быть. Всем одновременно.

Закрывая глаза и погружаясь в себя, Рен не ожидает услышать рядом с собой судорожный вздох. Его глазам предстаёт картина болезненно сморщившегося Хакса: дразнившая до этого рука прижата к паху Кайло весьма приятным образом, но находится под не совсем естественным углом, вывернутая кистью наружу.

Генерал оправляется от внезапной боли и шипит:

– Чуть руку не вывихнул! – но в его глазах самодовольство – теория уже не просто теория, а доказанная теорема.

Кайло тоже склонен проверять теории. Хакс чувствует, как освобождает правую руку. В этот же момент он тяжко бухается на колени, опущенный хорошо знакомым ещё со стычек на Старкиллере давлением Силы. Его лицо и руки, теперь уже вполне физиологично согнутые, вжимаются в пах магистра. Хорошо.

– Теперь всё так, как ты хочешь? – Кайло дерзит, опьянённый успехом, Хакс понимает и готов спустить ему это с рук.

– Как бы там ни было, – послышался приглушённый тканью штанов ответ, – открывать молнии ртом я ещё не научился.

– Жаль, полезный был бы навык, – Рен отвечает ему в тон и ослабляет захват.

Профессиональным движением Хакс расстёгивает молнию и берёт в рот напряжённый член. Кайло вынужден схватиться левой рукой за край рабочего стола. Ради такой награды стоило терпеть издёвки и понукания этого деспота.

Они расстаются с указанием генералом магистру непременно попробовать завтра настраиваться на различные чувства и вернуться ровно в девять вечера для отчёта. Кайло хмыкает и уходит с ощущением приятной удовлетворённости и надеждой на успех, Хакс остаётся с разочарованием в своей силе воли. Он должен был воспользоваться шансом и как следует всё растолковать этому недоумку, который запутался в трёх чувствах, как в джунглях Дантуина, а не идти на поводу у собственной похоти. Делать скидку на алкоголь он не собирался. Даже с тяжёлой контузией или отрубленной конечностью он обязан чётко двигаться к поставленной цели, не отвлекаясь ни на какие помехи. Даже если у помех такие выразительные глаза, соблазнительная задница и ядовито-сладкий язык.

========== Глава 5 ==========

Наступивший день, однако, принес только бесконечную беготню по кораблю, решение всевозможных проблем, утопание в отчётах и принятие новой партии штурмовиков, неожиданно быстро доставленной из соседней системы буквально наперерез их маршруту.

Электронный циферблат отмигал сначала девять, потом десять и одиннадцать часов вечера, ситхоподобное создание так и не соизволило явиться. Однако Хакс не особо расстроился, день выдался чуть ли не утомительнее предыдущего, от экранов слезились глаза, пухла голова и, кажется, начинался нервный тик. Снова. Так что Хакс даже отстранённо порадовался его отсутствию. Документацию по договорам и сделкам пришлось разгребать долго и упорно, а присутствие истеричных посторонних вряд ли помогло бы в этом нелёгком деле. И, по крайней мере, не будет хотеться его придушить или трахнуть. Потенциально и то и другое вместе.

Единственное, что генерал позволил себе сделать – это проверить по камерам, что рыцарь-самоучка весь день оставался в своей каюте. И то чисто на всякий случай. Это ж Кайло-Мать-Его-Рен, в его буйную головушку что угодно может прийти. И неизвестно, как там его «домашнее задание» продвигается. Хотя, если б всё получилось, скорее всего, весь корабль бы об этом узнал и отметил праздничным погромом. Или Хакс бы уже хрипел, булькал и шкрябал горло в рефлекторных, но абсолютно бесполезных попытках ослабить невидимую хватку, безжалостно карающую его за всё, что он себе позволял весь прошедший месяц. И даже если Кайло нравилось это тайком – насколько тайком возможно с его лицом, больше похожим на неоновую вывеску – за регулярное попрание чувства собственного достоинства он всё равно мог наплевать на все заслуги генерала, их странные недоотношения и приказ Верховного Лидера.

Следующий день был ознаменован повторными звонками из ИГВА и их наглыми попытками сбить цену на партию офицеров. Не иначе как прознали о поражении Первого Ордена в последнем сражении с Повстанцами. Хаксу пришлось прозрачно намекнуть, что при всей мощи Академии, противостоять прицельному расстрелу с Финализатора они не смогут. Торговый агент сменил окрас с фиолетового на нежно-голубой, вытер щупальцем выступивший пот, извинился и отключил голографический проектор.

Где-то в середине дня, наконец, образовалось окно свободного времени. Ощущая себя последним сталкером, генерал тут же воспользовался возможностью, чтоб удалённо проверить перемещения Кайло по кораблю. Перемещений не было. Стало тревожно. Если этот засранец уже вторые сутки не вылазил из каюты даже на тренировки, для этого должна была быть серьёзная причина.

Отстучав каблуками по переплетениям коридоров и отсеков, Хакс не стал церемониться с правилами приличия и сигнальным видео-звонком в дверь, просто как в прошлый раз ввёл код и вошёл без приглашения.

Обитатель полутёмной комнаты нашёлся не сразу. Он сидел в дальнем от входа углу в одних пижамных штанах, съёжившись, спрятав лицо в колени и обхватив их разбитыми в кровь руками. Знакомьтесь, Кайло Рен и его склонность к мелодраматическим эффектам, подумал Хакс.

Он прошёл вперёд, отмечая на ходу состояние каюты: она была разгромлена, всё небольшое оснащение было перевёрнуто и/или сломано, хотя не понятно, руками или Силой. Тяжкий вздох вырвался у генерала сам собой.

– Кайло.

В ответ молчание, не дающее понять, какую тактику необходимо использовать: пнуть сопляка или пожалеть. Или поднять за шкирку и наорать, или поднять за шкирку и вжимать в стенку, выгрызая из него стоны. Возможности, возможности… Не отвлекаться, генерал!

– Эй.

После некоторой паузы послышался хриплый сорванный голос, который Хакс еле узнал:

– Уходи… Не хочу, чтоб кто-то видел меня настолько слабым. Особенно ты. Пожалуйста…

* По надломленным интонациям стало ясно, что тут дело уже даже не в истерике, не в капризах и не в дешёвых драматических жестах. Очевидно было, что самостоятельные пробы найти дорогу к возвращению контроля над Силой ни к чему не привели. А Кайло познал новую глубину бессилия и отчаяния, раз так открыто сознавался в своей слабости. В некотором роде это было проявлением взрослости. Хакс бы даже похвалил его, не преминув подколоть вместе с этим. Но не сейчас.

Он присел на одно колено перед этим комком безнадёги. Никто и никогда не посмел бы сказать, что генерал Хакс добился своего положения и успехов одной силой, криками и безапелляционным требованием исполнения своих приказов. Всегда нужно различать моменты, когда требуется пнуть лежачего, чтоб он собрался, встал и пошёл, а когда положить руку на плечо и найти в себе самый спокойный тон.

– У меня бы тоже ничего не вышло, если б я слушал пояснения бухого генерала.

Из глубины комка послышался невесёлый фырк.

– Я идиот, что пытался слушать тебя. Как ты вообще можешь знать что-то о Силе? Сноук просто раздавит меня, как обычного смертного, и будет прав.

– О Силе, может, немного. Зато кое-что смыслю в контроле.

Кайло шевельнулся, из-под взъерошенных лохм на посетителя глянули два тёмных глаза, выражавших смертельную усталость и обречённость.

– Хакс, меня обучали два сильнейших представителя сторон Силы. И… ничего. Что можешь ты? Спасибо, за старания, конечно. Но это всё бесполезно.

Порывы дать отеческого леща и рявкнуть что-нибудь вроде «Отставить пораженческие настроения!» Хаксу пришлось отодвинуть подальше один за другим – успеется, сейчас время для более тонких методов.

– И как же они тебя обучали? Один как типичного джедая, другой – как типичного ситха. Так?

– …

– Так или нет? – генералу приходилось прилагать всё больше усилий, чтобы не сорваться на более резкий тон. Он был прав, он просто знал это. Осталось только растолковать всё Рену и не прибить его в процессе.

– Да.

– Чему конкретно учил Скайуокер?

Кайло вздохнул и выдал, как давно заученный урок:

– Спокойствию и смирению. Надо успокаивать любые эмоции и чувства.

– Как я и сказал: типично. Чему учил Верховный Лидер?

– Раскрепощению всех страстей и эмоций, особенно ненависти и агрессии, – тем же тоном отчитался Рен.

– Тоже предсказуемо, – сказал Хакс, поджав губы. Не очень хотелось критиковать методы непосредственного начальства и великого ситха перед его собственным учеником, поэтому он старался быть вдвойне осторожным в словах. – То есть на тебе пытались использовать стандартные методы обучения. Без всякого учёта, что ты…

– Какой?! – Кайло сорвался. – Бракованный? Бездарный? Необучаемый?! – горько и зло выпалил он, сразу выдав всё, что слышал о своей персоне.

– …уникальный. – мягко закончил Хакс.

Карие глаза распахнулись в неверии. Магистр даже поднял голову, раскрывая «кокон», в котором сидел на протяжении уже долгого времени.

– Что?

– Ты уникальный. Кайло Рен, – генерал улыбнулся краешками губ, позволяя теплоте, точившей его внутренний лёд в последнее время, проявиться во взгляде. – И обучать тебя надо как Кайло Рена, единственного в своём роде, опираясь на твои особенности, а не подавляя их.

Кайло затаил дыхание, слушая эти необычные, никак не ожидаемые слова, обращённые не к кому-нибудь, а к нему. Он, оказывается, не выродок Светлой Стороны, не недоделка Тёмной. Он – уникальный? Этому хотелось верить. Хотелось, несмотря на всё, что он слышал о себе от других, что думал о себе сам.

– Ты… Правда, так думаешь?

Рука в чёрной перчатке медленно протянулась к нему и тыльной стороной прошлась по щеке.

– Правда.

И тогда Кайло сделал одну вещь, которой не было в ни в его планах, ни в ожиданиях человека напротив. Он схватил его за лацканы форменного пиджака, резко подался вперёд, бухнувшись на колени, и прижался лицом к груди Хакса. Тот замер, раскинув руки в стороны от внезапности порыва. Через пару секунд послышался нервный поток излияний:

– Мне страшно, Хакс. Страшно. Я не хочу умирать, – Рен отнял лицо и упёр лихорадочный взгляд в лицо генерала, по-прежнему стоявшего на одном колене и с некоторым усилием теперь державшему баланс. – Я никогда раньше не боялся! Мне было всё равно, абсолютно наплевать – жить или умереть! Что со мной случилось? Я просто в ужасе от того, что со мной сделает Сноук!..

Хакс был сильным, но не железным. И видеть Кайло в таком состоянии было выше его сил. Он, наконец, сообразил, куда деть руки – крепко обнял Рена и зашептал, не особо отдавая себе отчёт в том, что именно:

– Ты не умрёшь. Я не допущу этого. Не бойся, всё будет в порядке. Ты будешь жить, я сделаю всё, чтоб ты выжил, – в ответ на это где-то внутри ехидный голос вопрошал «Давно ли ты стал тем, кто раздаёт обещания невозможного? Не допустишь? Что ты сделаешь? Подставишь свою голову вместо него?». Но Рен, теперь почти хлюпавший носом на его плече, каким-то невероятным образом разбивал об себя все рациональные доводы и заставлял голос разума меркнуть и затаиваться в далёком уголке сознания. И куда только делось желание прибить недоситха? Выбить из него дурь? Быть жёстким и жестоким, насколько позволяли рамки дозволенного и, может, немного больше? Кайло снова всё испортил.

– Почему всё так изменилось? Смерть была либо ничем, либо избавлением. Почему я боюсь теперь? Что мне терять? – голос недоситха звучал приглушённо, но так же нервно и напряжённо.

К облегчению Хакса, он твёрдо знал ответы хотя бы на эти вопросы:

– Всё потому, что ты чуть не умер по-настоящему. Смерть для тебя больше не сказка, не миф, не то, что происходит с кем-то другим. Ты испытал её на себе. В ней нет ничего героического или спокойного. Она холодная и липкая, и агония мучает до самого конца, а может, и дольше, – его руки успокаивающе водили по едва подрагивающей широкой обнажённой спине. Хакса слегка штормило от осознания того, сколько истинной мощи заключалось в большом мускулистом теле под его руками, в самом обладателе этого тела, и от того, насколько беспомощно теперь он искал защиты и утешения у него, генерала Хакса, своего едва ли не врага ещё совсем недавно. Хакс бы решил, что у него защемило сердце, если б твёрдо не знал, что его у него нет.

– Что мне делать, Хакс? Что мне делать? – слабый голос Кайло вырвал его из транса.

Генерал призвал все свои силы и отлепил его от себя, откровенно дрожавшего и жалкого.

– Прежде всего, собраться. Встать. И одеться – ты весь продрог, сидя на полу чуть ли не в одних трусах.

Кайло молча подчинился, на что, внезапно, было больно смотреть. Даже в мелочах тот никогда не обходился без огрызаний, придирок или хоть недовольных взглядов. Он нацепил валявшуюся на кровати пижамную рубашку и повернулся к Хаксу в ожидании дальнейших инструкций. Они не заставили себя ждать.

– Мы снова вернёмся к твоим чувствам. Но на этот раз я буду объяснять четко и конкретно, а ты принимать всё на веру и не спорить.

Получив в ответ усталый кивок, генерал продолжил.

– Ещё во время нашего первого… рандеву я обратил внимание на то, как легко у тебя пошло дело, как только я приказал тебе использовать Силу, – он поднял палец вверх в предупреждающем жесте. – Знаю, ты не хочешь признавать, но тебе это нравится. Приказ снимает всякую ответственность и внутренние барьеры – мне ли не знать. Отсюда и чувство облегчения, ты сам сказал это.

Рен согласился молчанием.

– Следующий твой триггер: противоречия. Противоречивые чувства, желания, импульсы. Ты слишком свободолюбив, чтоб подчиняться, но в глубине души жаждешь этого, жаждешь освобождения, которое даёт подчинение, – на этом Хакс позволил себе вновь приблизиться и взять понурое лицо Кайло в свои руки, по-прежнему затянутые в чёрные перчатки. – Тебя бесит и унижает, что ты оказался в моей власти. Меня – простого смертного! – Хакс ухмыльнулся, сверкнув глазами, и сильнее сжал руки. – Но. Ничто и никогда. Не возбуждало тебя. Столь же сильно. Не так ли, мой маленький мазохист?

Кайло Рен мог бы и промолчать, ведь за него всё с успехом рассказали горящие уши и щёки. Кроме того, от одних только этих слов прилило в паху. Он сглотнул и подался вперёд.

– Да. И будь ты проклят за то, что разбираешься во мне лучше, чем я сам, – он выдохнул, это водя губами по щеке Хакса, руками комкая края его пиджака. Тот усмехнулся.

– Я не виноват, что у тебя такой экспрессивный взгляд, и что по лицу всё видно без всякой телепатии. С тобой нельзя ходить в разведку без маски.

– Перестань, – просит Кайло и тянется за поцелуем, будто голодный за куском хлеба. Он измотан и истощён сотней бесплодных попыток, ночным бдением и отчаянием. Он нуждается в утешении и уже не может и не хочет отрицать это, какой бы унизительной ни была эта нужда. Тем более, что Хакс, похоже, настроен принимать его со всеми его… особенностями, как он сам ранее выразился.

Их губы успели соприкоснуться в паре неглубоких поцелуев, прежде чем Рен не выдержал. Он прислонился уже разгорячившимся лбом ко лбу генерала и прохрипел:

– Хакс, возьми меня…

«Да что ж ты делаешь-то?!» – подумал генерал, то ли гневаясь, то ли досадуя несвоевременности и непоследовательности запросов Кайло. Он положил руки ему на грудь и мягко отстранил.

– При всём моём желании брать тебя до потери сознания и ещё немного после – сейчас не время. Я уже допустил ошибку позавчера, когда пошёл на поводу у похоти. Смотри, куда это привело тебя. Сегодня мы добьёмся полноценного результата, – он снова погладил его по щеке, как бы извиняясь. – Хорошо?

Дождавшись невнятного «угу», Хакс продолжил разъяснения.

– Вернёмся к триггерам, – он начал расхаживать взад-вперёд по небольшой траектории. – Осмелюсь предположить, что раньше тебя подстёгивала не столько ненависть, сколько пограничное состояние между ненавистью и любовью, привязанностью к близким. Снова контраст и противоречие, как видишь. Ненависть ушла и своеобразный баланс нарушился…