Текст книги "Любовь непослушной леди (СИ)"
Автор книги: Ananasic18
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Да бли-и-ин. Метель усилилась и спрос вырос на машины. Эх-х-х. Но не ночевать же мне у тебя. Я, наверное, домой пойду, мой ближе, чем Лидин. Хотя там прислуги нет, всех распусила ведь...
– Не дойдёшь. Уже минус двадцать пять.
– Ужа-а-ас. Что ж попробую ещё раз дозвониться тогда.
Прошло ещё пара минут, на её звонок всё же ответили и сказали, что машина сможет приехать к десяти. В принципе, нужно было подождать всего лишь два часа. Мы решили посмотреть ещё один фильм за это время. В этот раз выбрал я, случайно щелкая каналы, выпал “Дивергент”.
Где-то на середине нашего просмотра у Америки зазвонил телефон. Она вышла поговорить, а я отправился на кухню за вкусняшками, которых захотелось США ещё в начале, но ей было как-то лень, да и мне тоже, а тут вроде как и повод.
Я вернулся раньше, свободно уселся и стал ждать Америку. Минут через пять и она подоспела.
– Да что за день сегодня! Сплошные сюрпризы!!! – она резко бухнулась рядом.
– Опять такси?
– Да если бы. К Лидии неожиданно приехали родственнички, причём даже не сообщившие о своей недельной остановочке. Придётся Канаду просить домой вернуться...
– Зачем?
– Дома никого нет, а я одна ну никак не могу. Это вроде как страх с детства. – она приобняла себя двумя руками.
– Можешь оставаться у меня, если хочешь. – предложил я, смотревшей в окно, подруге.
– Н-нет! Не хочу приносить тебе неудобств. – её руки зарылись в волосах, кажется, пытаясь чем-то себя унять.
– Я просто лягу на кухне, а ты здесь, считай, что недалеко друг от друга, устроит?
– Д-д-да, прости за неудобства.
– Говорю же, всё нормально. У меня так и Белослава ночует, так что никаких проблем. Тем более всё необходимое для ночёвки у тебя с собой, учебники тоже?
– Д-да, спасибо большое.
– Угу. Такси отбивай и давай дальше смотреть.
Часиков до двенадцати мы не спали, потому что и этого фильма нам не хватило. Думаю, если бы не школа, наш вечер бы закончился утром следующего дня.
Я отправил Америку в ванную, а сам занялся приготовлением её кровати, то бишь своего дивана. Взял чистую гостевую постель, переодел наволочку с подушки, постелил всё как полагается. Управился ровно к приходу Америки. От её вида я чуть громко не засмеялся, на ней была пижама с зайчиками, очень детская и забавная.
– Управление температурой у тебя конечно отличное... Ты уже привык, что холодная – это горячая, а горячая – холодная?
– Блин, забыл предупредить.
– Да ничего, ну так уже спать будем?
– Угу. Ну сейчас я в душ и на боковую.
– Зайдёшь ко мне? Я пожелаю доброй ночи. – улеглась и шутливо сказала Америка.
– Так сейчас скажи и всё.
– Нет-нет-нет. Так не пойдёт! – важно прикрыв глаза и надув щеки, возмутилась королева зайчиков.
– Ладно-ладно.
Я по привычке быстро освежился кипяточком, закончив с купанием, накинул майку, старые короткие шорты и пошлёпал в комнату. Америка стояла у окна и задумчиво смотрела в него.
– Нравится вид? – спросил я, пытаясь разбудить США от её сонных мыслей.
– Очень. За твоим низеньким заборчиком видно море, что перетекает в небо.
– Угу. Я тоже залипал по вечерам у окна, когда только приехал.
– О чём думал, смотря на море?
– Насколько оно большое и сильное, раз частенько размывает пляж до самой железной дороги. Насколько оно холодное и глубокое, раз зимой в нём не купаются даже местные смельчаки. И...
– И?
– Какое море вечное. Это не озерцо, которое может зазеленеть и стать мутным болотом, а затем и вовсе превратиться в основу для какого-нибудь городишка. Это не речушка, что может омелеть и покрыться золотистыми песчаными косами или густыми камышами, а после полностью иссохнуть или стать звенящим ручейком. Море оно другое... Оно живёт веками. Кажется, что лишь море способно и готово быть со мной рядом всегда. Каждый вечер каждого года, каждый рассвет каждого месяца.
– Ты много лет был один и мечтал о том, чтобы кто-то был рядом, да? – она слегка улыбнулась и вновь перевела взгляд на окно. – Кто-то, подобный этому морю.
– Да. Много раньше хотелось. А сейчас считай почти всё исполнилось. Представляешь, я ведь и настоящего отца нашёл, получается, что даже самая нереальная мечта сбылась.
– На фотографии...
– Нет, здесь. – я положил руку на сердце. – Я нашёл его здесь, когда получил его шапку, оставленную мне, когда прочёл письма для себя в будущем, когда по щекам пробежали слезы, что появились при виде его могилы, огороженной скромным заборчиком.
Сейчас у меня есть всё. Семья, которая теперь меня уж точно не бросит. Тёплый дом, старые отцовские книжки и фотографии. И такой замечательный друг, как ты. О чём теперь-то мечтать. – я взял Америку за руку, заметив на её глазах слезы.
– Прости...
– Тебе не за что извиняться. Давай ещё немного посмотрим и ляжем спать. Всё-таки завтра в школу.
– Да...
Уж не знаю сколько прошло времени с нашего разговора, кажется, мы ещё долго молча смотрели на лунные блики смоляного моря, держась за руки. Когда голова США медленно опустилась на моё плечо, я понял, что она уже засыпает. Потихоньку, стараясь не согнать сон этой энергичной девушки, довёл её до дивана, Америка шагала уже неосознанно, медленно, слегка покачиваясь. Я уложил её и укрыл толстым тёплым одеялом.
– Доброй ночи. – сонно прошептала США.
– Спокойной ночи. – погладив по голове, сказал я в ответ, затем ушёл на кухню.
Попил воды на ночь, улёгся. Потом вспомнил про ту штуку, что кинула мне напоследок Германия. Я тихонько добрался до куртки и вытащил маленькую коробчку. Вновь лёг и решил её раскрыть. В ней были две белые, кажется атласные, ленты, по краям которых красовался золотой узор. Стоило мне к ним прикоснуться, как тут же затрещала голова и всё вокруг начало расплываться. Однако этот резкий эффект прошёл так же быстро, как и возник. Наверное, спать пора, а то уже мозг отключается и сбои даёт.
– Приветствую, и хватило же Вам смелости явится лично ко мне, сударь... – сказал не совсем своим голосом я, входящему нежданному гостю.
– Полно Вам, отбросим формальности. Впрочем, давно не виделись.
– А вы не меняетесь. – ответил на усмешке, которая ему так не нравится. – Что привело Вас в столь поздний час ко мне?
– Пришёл поздравить с победой.
– Вы прекрасно знаете, что она не моя, дорогой друг. И даже не моего сыночка. Однако же благодарю за возвращение земель.
– Опять паясничаете. – подпирая свою думающую голову рукой, подметил колкость собеседник. – Удивлён, что Вы моё поражение не упомянули. Позвольте спросить отчего же?
– Это было бы очень жёстко по отношению к Вам, уважаемый. А как мнительность вашу заметил, так вовсе заосторожничать захотелось. Война на вашем лице всё ещё гуляет, неужели вину предо мной чувствуете?
– Вы, всё так же внимательны. Да, чувствую. – заглянув в светлое окно, всё также резко ответил он, ослепленный вечерним солнцем.
– Так извинитесь, дорогой друг.
– Сами понимаете, гордость не даёт.
– Право, слишком хорошо Вас знаю. Тогда зачем же всё-таки пожаловали?
– Подарок Вам примирительный принёс.
– Как чудно и необычно с вашей стороны.
На моём столе оказался золотой ларец, украшенный драгоценными камнями. Мой переменчивый друг невзначай поставил его и отшёл в другой угол комнаты.
Я отворил его и увидел жемчужные ленты с аккуратным узором по оба её края из золотых нитей.
– Весьма необычно. Перед заходом своего солнца решили оставить мне напоминание?
– Надумываете, всё Вы надумываете... – прикрывая усталые веки и болезненно улыбаясь, произнёс он. – Слышал, дочка у Вас появилась, вот и решил вашему первому цветку сделать небольшой подарок. Увы сейчас у меня финансовые проблемы, поэтому сыновей ваших порадовать не смог.
– Ценю Ваш подарок. Однако боюсь доченька ларец не примет, не любит дорогие подарки, обычно назад отсылает подобное.
– Не понравиться – себе оставьте. – всё также спокойно улыбаясь, сказал друг.
– И сколько Вам осталось? – закрыв ларец и сняв фальшь с лица, обратился я.
– Чуть меньше года, больше, думаю, не дозволено.
– И всё-таки решили меня проведать на всякий случай, неужели обо мне слухи дошли?
– Да, о царской семье. И я, признаться, испугался, что и с Вами уже управились.
– Ха-ха-ха, друг мой, никогда таких сладких искренних речей от Вас не слышал.
– В последнюю встречу захотелось Вас порадовать. – с довольным выражением лица слегка смущённо ответил он. – Давайте выпьем, а потом надобно уже откланяться.
– Что ж, давайте.
Я достал из ящика одно из любимых вин и наполнил наши блестящие бокалы вишнево-рубиновым напитком, дурманящим рассудок.
– Был рад с вами сотрудничать, горд воевать. До конца не верю в приговор, поэтому надеюсь на встречи с Вами. А ежели последний раз видимся, не помните обо мне плохого. – мой уверенный друг смело поднял бокал.
– Что ж, скажу тогда и я парочку лестностей. Приятная Вы, хоть и весьма нахальная, личность. Скучать по Вам придётся. Так что и Вы не поминайте лихом! – также громко ответил я.
– За Ваше здоровье, Российская Империя!
– За Ваше здоровье, Германская Империя!
– Auf uns! (за нас!) – сказали напоследок по привычке мы. *
Я вскочил и начал задыхаться. Еле дополз до раковины. Открыл холодную воду и судорожно начал глотать. Голова ужасно трещала. Я глянул на стол с лентами, рядом мелькнул ларец из странного ведения.
– Да что б вас...
Только я выключил воду, как тут же глаза стали вновь закрываться. Я рухнул на пол и начал засыпать.
– Пожалуйста, проснись! Проснись, РСФСР! Россиюшка, родненький, открой глаза!
Услышал я плаксивый тоненький голосок и тут же очнулся в объятьях девушки, глаза которой были поразительно похожи на Белославины.
– Жив! Живой!!! Как рада, как я рада!
– Конечно же жив, отчего мне таковым не быть. Где мы?
– В плену. Ты молодец, всех успел предупредить, не переживай, братья с отцом. Мы с тобой чуть-чуть поздновато в лес побежали и попались.
– У фашистов значит... Надо бежать. Ай, что с ногой?
– Дай посмотрю, о нет... Тебя ранили!
– Нормально, ходить могу, значит и бежать тоже.
– Hier sind sie! (они здесь!)
Послышались немецкие голоса. Зашли двое солдат в серой одежде и один в угольной.
– Nur zwei? (всего двое?)
– Ja. (да)
– Geh raus!!! (пошли вон!)
– Ja-a.
С нами остался один мужчина, он стукнул по столу и что-то буркнул. А потом перевёл на нас взгляд и ядовито улыбнулся. От одного его вида было тошно, а с таким выражением на лице вовсе мерзко.
– Мне нужно знать ваши имена, детишки.
– Пошёл ты!
– Как грубо, отец плохо вас воспитал... – он приблизился к нам. – Ну ничего, я вас приучу к манерам. Ты, мальчишка, будешь первым.
Он схватил меня за воротник и притянул к себе.
– Назови свое имя.
Я плюнул ему в лицо и постарался ударить, но он перехватил мою руку.
– Щенок. – сказал мужчина и отбросил меня. Затем подошёл, поднял и дал пощёчину. – Смерти не боишься?
– От твоих рук бояться мерзко.
– Хе-хе-хе-хе. Забавно-забавно. Смелый, да? – я получил очередной удар. – О-о, знаю, как заставить тебя заговорить. – он перевёл свои ядовитые зловещие глаза на мою сестру. – От солдат слышал, что вы, русские, по-прежнему способны убить себя, но не друг друга.
Он отпустил меня и пошёл за Белоруссией. Я схватил его за руку и попытался сломать, но он ловко вывернул её и вновь откинул меня. Я ударился о железный ящик головой, но пытался встать как можно быстрее. Увы этот гад раньше добрался до сестры и подставил к её горлу нож.
– Мальчишка, мне нужно знать твоё и её имя.
– Молчи! – сквозь слезы пропищала Белоруссия.
– Узнаю, что наврал – сожгу заживо обоих. А не скажешь – на третьем счёте прольётся кровь.
– Пожалуйста молчи! – умоляюще вскрикнула сестра.
– Eins, zwei, drei-i.
– Я Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, сестра Белорусская Советская Социалистическая Республика.
– Так значит мои солдаты не сорвали! – он отпустил Белоруссию, она подбежала ко мне. – Как же этим бестолочам повезло схватить самые ценные трофеи... Отлично! Значит с рассветом уходим. – мужчина ещё раз зыркнул на нас и загляделся на сестру.
– Какие у тебя красивые косы... Это в них ленты?
Мы молчали и лишь, не отводя взглядя, смотрели в его кровавые глаза.
– Какие роскошные, вижу золотые нити. – он приблизился. – Дашь посмотреть?
Белоруссия дрожала, но продолжала не говорить.
– Что ж, а мальчишка-то посговорчивее. – он вновь достал нож и схватил сестру за одну косу. – Расплетай или это сделаю я.
Я резко перехватил его нож и направил на мужчину, встав перед сестрой. Он лишь шире ухмыльнулся.
– Так ты тот самый сын, которым СССР так гордится... А ведь смышлен и ловок, точь в точь, как он сам. И взгляд такой же пепельный и горящий... Однако что ты, раненый и потрепанный, можешь сделать против окружающих тебя полностью вооруженных солдат?
– Больше, чем ты думаешь.
– Храбрый малец, но пока ещё недостаточно сильный. – он сжал мою руку и вытащил нож. – Ты мог бы стать мне отличным помощником, но я вашу русскую преданность знаю, так что увы этому не бывать. – его руки в перчатках, цвета тополиного пуха, открыли клетку и слегка толкнул меня туда, а затем защёлкнули замок.
– Девчонка, мне нужно донести твоему папе достаточно ясное предупреждение. Не дергайся, и я не задену ничего лишнего.
– Нет-нет, отойди. Братец! – она протянула руку сквозь металлические прутья, за которыми я находился.
Схватился за железки и пытался их сломать, чтобы только спасти сестру от этого психа. Но увы этот проворный мужчина достал платок и прижал его к носу Белоруссии. Пару секунд она сопротивлялась, а потом потеряла сознание у меня на глаза.
– Что ты сделал с ней! Что ты сделал с ней, грязный фашист?!
– Она просто спит, веди себя спокойнее, иначе я не буду так мягок.
Я замолчал и с ужасом наблюдал, как прекрасные длинные косы с облачными лентами слетели с её головы.
– Она слишком слабенькая, поэтому я её верну, а ты останешься на полке трофеев с этими косами.
– Недолго тебе радоваться осталось...
– Это мы ещё посмотрим. – он присел и пододвинулся почти вплотную к моей клетке. – Знаешь, в твоих глазах больше ненависти, чем в его. – он отвёл взгляд вниз. – СССР продолжает смотреть на меня с жалостью, отвратительно. – он продолжал улыбаться, но как-то странно. Уже не так довольно что ли. – Наивный дурак... – он встал и начал уходить с моей сестрёнкой на руках. – Ладно, посмотрим, на сколько я смогу тебя здесь удержать... До скорой встречи, щенок. *
– А-а-а! – залился глухим криком я. Начал вставать с холодного пола, голова всё так же болела, а вокруг всё плыло. Решил дойти до ванной умыться и заодно на часы глянуть. Пошатываясь и держась за каждую стенку, я всё же добрался до ванной.
На часах было четыре утра. Посмотрел в зеркало, выглядел я ужасно перепуганно, лицо было очень бедным, зрачки слегка дрожали. Включил ледяную воду и тут же засунул под остужающую струю свою тяжёлую голову. Закрыл кран и вновь взглянул на себя, малость испугался своих глюканов и чуть отскочил в сторону. У меня с головы стекала кровь, а во лбу была рана, как будто от выстрела пистолета. Через пару секунд вся моя одежда была в красных пятнах. Но когда моё отражение стало само по себе двигаться и заговорило, тут я уже конкретно так шуганулся...
====== Россия? ======
– Ну, здравствуй. Польщён, обо мне ты вспомнил раньше. – сказало моё слегка изуродованное отражение и поправило волосы.
– Неужели опять просрочку съел? – тыкнув в зеркало пальцем, спросил я. – А я-то думал, что ещё за скидка такая большая... Блин, а от моих громыханий она случаем не проснулась? – я обернулся и посмотрел в зал.
– Что?! Тебе нестрашно видеть себя таким, да ещё и говорящим по ту сторону зеркала?!
– Глюки... Пойду за таблетками что ли.
– Ты туповат малость?! – возмущённо буркнул я за зеркалом.
Потихоньку подошёл к гостинной. Там спокойненько сопела Америка. Видимо, сон у неё крепкий. Хорошо, что я
её не разбудил, ведь она так сладко спит.
– Я смотрю, ты в меня пошёл. В таком возрасте, а уже с прекрасной девой под одной крышей. – подходя ко мне, сказал какой-то мужик, очень похожий на меня. – Кое-кто бы с ума сошёл, лицезрев нашу с тобой похожесть. – продолжил всё изменяющий свою форму мужик.
– Точно, таблетки ещё выпить нужно. – напомнил я себе.
– Чудно-о-ой, ну чудно-о-ой... – пробурчал, как старик, мой вымышленный собеседник.
Я потихоньку вернулся на кухню. Достал аптечку и налил в стакан воды.
– Тебе это не поможет. – как-то даже подозрительно аристократично гость присел на стул.
– Это мы ещё посмотрим.
– А нет, всё же не только в меня пошёл, черты отца в тебе тоже присутствуют.
– Кого?
Я резко схватился за голову одной рукой, а другой еле удержался за счёт опоры в виде стола.
– Так-с, ну нет! Не должен ты его вспоминать! – мужик подошёл ко мне и дал пощёчину, которую я прям неожиданно очень хорошо почувствовал. – Не теряй сознание.
Что ж, его действия заставили меня взбодриться, причём настолько, что я даже в ответку ему слегка отразил ударчик.
– Я тебя в чувство приводил, а ты драться удумал?! – возмущённо держась за челюсть, обратился незнакомец.
– Замолчи и без тебя тошно...
– Ч-что? – он ошарашено посмотрел на меня. – Неужели и тебя сюда всё же занесло...
Я не устоял и вновь грохнулся. Всё ещё слышал парочку возмущений того мужика, но уже ничего не разбирал. Кажется, снова засыпаю...
– Мне нужно от него добиться раскаяния, но думаю, у меня не получится его выдавить. Если в этом нацисте всё ещё есть что-то, что-то как ни странно человеческое, то... мы добьёмся нужных слов. Поэтому, УССР, старайся сдержать свою ненависть и дай БССР поговорить с ним, всё, что попросит сестра сделай, в пределах возможного. Будь рядом на всякий случай, а я, чтобы не спугнуть, буду слушать вас здесь, если что-то пойдёт не так – вмешаюсь.
– Хорошо, папа. – дочь кивнула и взяла за руку младшенькую.
– А ты, доченька, – я присел, – просто поговори с дяденькой, как тебе братик объяснял, хорошо?
– Да, папочка! – я поправил её воротничок на платье, встал и открыл дверь в подвальную комнату.
Мои дети зашли, а я прислонился к стене и стал вслушиваться с помощью специального аппарата.
– Здравствуйте, я УССР, она БССР, мы здесь по поручению главнокомандующего. – монотонно проговорила старшая дочь.
– Здравствуйте, дяденька! – послышался голос младшенькой.
– Приветствую. Тебя узнал, ты попала мне в руку, хулиганка... А ты, ты была больше в нашу последнюю встречу, всё же нескладно сложилась твоя жизнь. И зачем вы здесь?
– Мы устраиваем, допос. Ой, допрос! – сказала Белоруссия. – Представьтесь!
– Гитлеровская Германия, Третий рейх, Германский рейх. Выбирайте любое моё имя для документации, юная мисс.
– Ого, у вас столько много имён! А папа кажется вас ещё собакой называл... фашистской.
Я поперхнулся после её слов, забыл какая она болтушка...
– Хе-хе-хе, да... прозвищ у меня многовато в вашем народе, это да...
– Почему вы здесь и считаете ли себя виноватым? – строго начала УССР.
– Сюда меня притащил ваш уважаемый СССР для подписания мирного договора. Виноватым, хех, ну тут сложнее. Пока не могу дать тот ответ, за которым вы пришли.
Догадался, умник... Ну ничего.
– Вы согласны поставить подпись на акте о безоговорочной капитуляции Германии? – продолжила УССР.
– Разве оно нужно? У меня нет выбора. – кажется, на усмешке ответил опрошаемый.
– Да или нет? – понизив тон, пригрозила доченька.
– Да.
– Отлично, тогда мы можем идти...
– Дяденька, а почему мой папа вас здесь запер?
– Белоруссия, нам нужно идти... – начала уговаривать УССР.
– Я очень плохой, вот и всё.
– А если вы исправитесь вас выпустят?
– Хах, нет, я слишком плохой.
– Папа говорит, что каждый человек, если захочет, то сможет исправиться.
– Может быть твой папа прав... – на выдохе ответил собеседник дочери.
– А вам здесь одному нескучно?
– БССР, не подходи так близко!
– Успокойся, я не кусаюсь.
Сейчас я начал волноваться. Не видя, что там происходит, спокойно сидеть крайне сложно, но кажется, ещё чуть-чуть и Белоруссия добьется нужных слов...
– Немного скучновато, но не жалуюсь.
– Давайте я вам игрушку принесу, чтобы вы тут были не один?
– Не нужно, девочка, мне ведь недолго осталось тут сидеть.
– Вам же скучно! Сестрёнка, принеси моего зайчика, пожалуйста.
– Нет, я не могу оставить тебя одну с ним. – грубовато ответила УССР.
– Папа сказал, что ты должна меня слушать!!! Мои слова – приказ!
– Хе-хе-хе, как глупо с его стороны, да, УССР?
– Отец всегда говорит что-то, тщательно обдумывая, поэтому не смей даже говорить так о нём! – послышался металлический звук клетки. – Я очень скоро вернусь, так что если ты, тварь, что-нибудь провернешь...
– Хех, иди-иди.
И спустя пару секунд я встретил недовольную УССР. Она с опущенными в пол глазами остановилась рядом, как ожидающий приказа солдат.
– Ты сделала всё правильно, не волнуйся и просто принеси игрушку. – я убрал её непослушные пряди за ухо.
Она, не сказав ни слова, тихо ушла. А я продолжил слушать.
– Вы такой худой, хорошо кушаете?
– Достаточно хорошо.
– Вы, наверное, борщ весь не съедаете, да? Папа недавно начал на обед его готовить и заставлять весь съедать! Представляете, всю чашку! Слышала, что сейчас хватает продуктов и его даже солдатам дают, так что и вам тоже. А вот если его не съедать, то сил не будет, он вот так говорит, наверное поэтому вы выглядите таким слабым.
– Хе-хе-хе-хе, так вот в чём моя беда. Что ж, теперь тогда буду его есть.
И в кого она такая болтушка. Отец, явно что-то твоё проскальзывает. Щеки-то как от её слов горят...
– И кашу тоже всю съедайте! А то не будете здоровым!!!
– Хех, хорошо. И ты тоже, девочка, а то слишком худая.
– Это всё потому что раньше еды вообще почти не было, а теперь война кончилась, и она появилась. Так что все сейчас окрепнут. И даже моя подружка Маша, которая встать с кровати пока не может. Я всё жду, когда мы с ней пойдём на улицу играть! И Таня с Катей, сейчас отлежаться после обстрела, выздоровят и тоже будут с нами гулять!
– Дети... Вы ещё такие дети... – голос Рейха начал затихать.
– Ну пока косички не научимся плести да... Но как справимся с этой сложной причёской, так взрослыми станем! Мне так медсестра Оля говорит. А пока меня папа заплетает, да и ещё с ленточками, красиво, да?
– Ленточки? – еле слышно раздался мужской хрип.
– Да! У нас тётя Света тоже так умеет, она другим девочкам впетает их, даже тем, которые почти весь день спят. Раньше ещё тётя Тома делала, но она ушла куда-то, я её давно не видела, наверное, за новыми лентами! Я вам обязательно покажу самые-самые красивые, как только появятся!
После её слов была немного затяжная тишина.
– Дядя? Я вас чем-то расстроила?
– Мне жаль…
– Жаль?
– За то, что я погубил окружающих тебя людей, причинил им боль. Я не видел жертв, я видел только цель, которую необходимо достигнуть. Я… Я… не могу признать всей вины, но я могу искренне сказать о большом сожалении моих необдуманных, ужасных методах обеспечения моему народу светлого будущего. Мне не удалось искоренить бесчеловечный нрав всех моих солдат, они слишком заигрались, возомнив себя богами и выставив ничтожеством абсолютно всех. –послышалась дрожь в уверенном низком голосе. – И я ничуть не лучше... – еле слышно сказал он же. – Говорю это тебе не для оформления документов, БССР, а потому что... Возможно больше у меня не будет возможности сказать это.
Признание есть... И всё-таки доченька справилась с заданием, можно её уводить, но где же УССР?
– Дяденька, я не поняла, что вы сказали. Но, кажется, это был ваш способ измениться и стать хорошим?
– Хех, возможно. Попытка измениться… Прости, Белоруссия.
– Прощаю, но за что, дяденька? Почему вы так грустите?
Я услышал глухие всхлипы, наверное, младшенькая расчувствовалась из-за таких слов. Что ж, сам тогда уведу её оттуда. Перед уходом позвал солдата на свое место. Открыл большую металлическую дверь и максимально сдержанно спустился. И увидел свою девочку утешающей сквозь громоздкую решетку согнувшегося пополам, стоящего на коленях фашиста. При этом же дочурка плакала в ответ на покорно склоненную перед ней голову нациста, будто перенимая его болезненное раскаяние. Она дрожащей рукой перебирала его светлые волосы, успокаивая Рейха, так же как и когда-то её утешал РСФСР, находясь в глубоких пыльных окопах.
– Думаю, УССР нужна помощь с поисками. – не в силах больше видеть настолько расстроенную доченьку сказал я.
– Хорошо, папочка. – ответила она, утирая слезы с своих добрых глазок.
Фашист, услышав мой голос, дернулся и тут же повернул голову мою сторону. Он был похож на перепуганного ребёнка, стащившего с чужого огорода клубнику, которого поймали и начали ругать. Вот только я ещё не начал с ним разговор, тогда чего же этот уверенный парень такой зашуганный?
– Пока, дяденька. Я зайчика попозже принесу, ладно?
Он перевел свой удивлённый взгляд на БССР и вмиг собрался.
– Д-да, пока.
Быстрые и слегка неуклюжие шажочки Белоруссии прозвенели на фоне мрачной тишины, а за ними и робкие постукивания по железной двери, потом её резкий скрип и тяжёлый грохот.
– Полагаю, ты услышал всё, что тебе нужно было для отчёта. Где я должен поставить подпись?
– Ты прав, вот здесь. – я протянул ему листок.
– Её ленты я обязательно верну. – безотрывно читая условия, сказал он.
– Будь добр сдержать обещание.
Рейх слегка, но жутко улыбнулся в ответ и черканул свою подпись.
– Ты ведь знаешь, как я их держу, и всё равно веришь? – протягивая сквозь прутья решётки листок, спросил он.
– Ну попытаться стоит.
Взяв край документа, я собрался забрать его, но он слегка натянулся. Почему Рейх его не отпускает?
– Ненавижу твою наивность. – улыбаясь и уверенно смотря мне в глаза, сказал Германия и отпустил лист.
– Не забывайся.– ответил холодной ухмылкой на ухмылку я.*
– Россия! Россия!!!
–...
– О, так ты проснулся! Слава богу, я услышала громкий звук, а тут ты лежишь. И... эта кровь... И... Ты не дышал... И-и... – сквозь слёзы тараторила Америка.
– Всё в порядке, успокойся, всё хорошо. – хотел сказать я, но не смог и пошевелиться тоже.
Что со мной? Тело облачное прям.
– Ну здравствуй, сынок. – ко мне подошёл мужчина, в точности как отец с фотографии. – Не волнуйся, скоро с твоим телом будет всё в порядке, это последствия моей смерти так на тебе отражаются.
– Малец, а барышню-то ты сильно напугал. СССР, ему помочь нужно...
– Совсем сбрендил, старикан?! Ты не впишишься в роль...
– Как ты любишь говорить, сын мой, попытка – не пытка!
Тот странный мужик, который мне мерещился в зеркале, буквально вытолкнул меня из своего тела.
– Прекрасная дева, не стоит слёз твоих мой абсурдный, непригожий вид! Сияющие очи твои прекрасные больно видеть в печали, наполненной тревогой. Не должно сердце твоё трепетное так громко стучать от испуга, а грудь подниматься так сильно от частых вдохов. – я, то есть не я, а тот мужик, забравший у меня тело, поцеловал США руку.
– У меня просто нет приличных слов описать этого придурка. – закрывая глаза рукой, сказал мужчина в пальто.
– Р-р-россия, что с тобой?! – вся красная как рак, спросила у меня Америка.
– Сынок, сейчас я всё решу и выкину этого старика из твоего тела, не переживай! – мужчина закатил рукава и мощной хваткой вытащил другого мужика из моего тела, откинул его к стене.
– Негоже так с батюшкой обращаться!
– Старых лисов не спрашивали! Из-за тебя теперь снова девушку в чувства приводить!
– Россия!!! О нет, снова не дышишь! – вновь пытаясь разбудить меня, крикнула Америка.
Крепкий мужик, похожий на моего отца, сиганул в моё тело.
– Ты проснулся! Что с тобой, как ты себя чувствуешь, Россия?!
– Дорогая, иди приляг, кажется тебе это всё.
Браво мужик... Всё разрулил. Обратился к ней как к жене или девушке и ещё и дурочкой выставил... Хотя это гораздо лучше речи того смазливого.
– Д-дорог-гая? Кажется??
– Да-да. Так что иди спать.
– Хорошо, только в туалет схожу.
– Угу. Иди-иди.
США ушла. А довольный я, и не я в тоже время, гордо уселся на стул.
– Сынок, вряд ли этот идиот тебе что-то попытался объяснить, поэтому скажу я.
– Хорошо, я вас слушаю.
– Я Советский Союз, твой отец, а он Российская Империя, выходит тебе дедом... Читая книгу, ты видишь воспоминания каждого своего родственника, то бишь полную историю твоего государства со времен Руси и своего рождения.
– Но я не читал книгу, её ведь в двадцать лет разрешено увидеть, а мне семнадцать...
– Стоп, тогда как?!
– Не знаю, я видел лишь часть ваших воспоминаний, в которых шла речь о лентах.
– Каких лентах? – вроде как Российская Империя, да? Он схватил меня за плечи и слегка потряс.
– Тех. – я показал на спокойно лежащие в сторонке жемчужные ленты.
– Откуда они у тебя? – тут уже вскочил мой отец.
– Германия дала...
– Что?! – удивились оба и переглянулись.
– Рейх?
– Империя?
– Без разницы кто из них, разберусь завтра с этой немецкой...
Отец в моем теле рухнул, а за его спиной показался силуэт Америки, держащий в руках мой кубок с соревнований по футболу.
Мы, я и РИ, с удивлением наблюдали за дальнейшими действиями этой необычной девушки.
– Ты уж прости Россия, но с тобой явно что-то не так. Вроде бы ударила несильно, а он так быстро упал... – рассматрев меня и слегка тыкнув той же наградой, сказала Аме. – Опять не дышит... Неужели я его убила?! – выронив кубок, испугалась она.
– А у тебя роковая дама я смотрю...
– Она не моя девушка, мы друзья. – отрезал я своему деду.
– Ну-с, ну-с...
Вдруг меня резко засосало, я очнулся в своём теле.
– Проверка. Россия? – угрожающе смотря на меня и запугивая моей тяжёлой наградой, спросила США.
– Угу. – я неловко глотнул и кивнул.
– Россия!!! – она заключила меня в объятья.
– Хорошие и крепкие у Вас дружеские отношения. – сказал с явным сарказмом РИ.
– Заткнись, товарищ. – СССР дал тому смазливому подзатыльник.
– Россия, я знаю, это прозвучит странно... Но я видела, как в тебя вошли двое мужчин, а теперь я, кажется, слышу, как они разговаривают.
Я взглянул на отца и деда, они переглянулись меж собой. РИ испуганно покраснел, а СССР повалил его на пол.
– Ах ты ж старый извращенец, успел через человеческих девушек свои аристократичные корни пустить?!
– Сын, да я бы никогда!
– Тогда почему она нас видит. Это всё земля круглая, твои грязные увлечения раскрывает.
– Да не было у меня детей, честно! Вот тебе кре...
– Не оправдывайся! И не смей подобным прикрываться!!!
Моего бедного деда СССР неплохо так захотел уму-разуму “научить”, взяв скалку из кухонного ящика, а когда он начал ловить убегающего РИ , мы с Аме тихонько стояли в стороне, вот просто тиши воды ниже травы, дабы не попасть под его горячую руку.
– Сто-о-ой, а м-может она страна?! – прячась под стол в гостиной, вякнул РИ.
– Страна... Как тебя зовут? – положив скалку, спросил отец.
