Текст книги "Прости, мне плевать, что нельзя"
Автор книги: Ана Сакру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Глава 7
Хлопает дверь, запирая меня на заднем сидении гелентвагена вместе с младшим Палеем. Охранник, помогавший мне сесть, закидывает мою спортивную сумку в багажник, а затем устраивается на переднем пассажирском сидении и прижимает наушник рации к уху.
– Трогаем…
Водитель плавно выруливает на подъездную аллею. Я ёжусь. Целых три машины. Процессия. Тревожно даже как-то. Отец в последнее время тоже усиливал охрану, не выпускал нас с Мадиной никуда, но ведь их разногласиям с моим мужем пришел конец. На свадьбе. Разве нет? Или у Палеев принято всегда так ездить?
Кошусь на Антона, уткнувшегося в телефон и упорно делающего вид, что меня не существует. На нем смешная черная вязаная шапка, спортивные штаны и безразмерная толстовка с надписью «FUCK OFF BIТCH». Специально для меня что ли нарядился? Похоже…
– Мы же в фитнес центр? – подаю голос через пару минут, не выдержав повисшего в салоне тягостного для меня молчания.
Антон вместо ответа демонстративно вдевает в уши капельки наушников и включает музыку так громко, что её слышно даже мне. Чурбан невежливый.
– В спортивный клуб, Лейла Фаридовна,– отвечает за него охранник на пассажирском переднем сидении.
Ну хоть с кем-то можно пообщаться. Я подаюсь чуть вперёд, наклоняясь к мужчине. У него огромная бычья шея, короткий светлый ежик на затылке, пиджак, трещащий на плечах, а левая ладонь полностью забита старыми синими уже татуировками. Очень колоритный персонаж. И голос как из трубы: глубокий и зычный.
– А в какой? – интересуюсь у своего собеседника.
– В "БоецГолд", Лейла Фаридовна,– охотно вступает в разговор охранник, поворачиваясь ко мне вполоборота,-Там безопасно. Наши ребята везде. Охрана чёткая…
– Балу,– рыкает на него водитель. Мужик тут же замолкает и, кашлянув, отворачивается от меня к окну. Я разочарованно откидываюсь на сидение.
И ловлю на себе косой тяжелый взгляд Антона. Щеку с его стороны буквально прожигает. И губы покалывает так, что хочется облизнуть. Неужели он не понимает, что так смотреть неприлично. Нельзя.
– Что? – выпаливаю раздраженно, резко поворачиваясь к нему.
Хочу смутить. Застать врасплох. Но, если второе мне удаётся, то вот смущаться младший Палей и не думает. Ему хоть в лицо плюй, похоже…Парень только медленно отрицательно мотает головой, мол ничего, и даже не пытается скрыть свой изучающий наглый взгляд. Отворачиваюсь первая, не выдержав. Лицо горит, словно у батареи уснула.
– Губы свои? – вдруг интересуется пасынок.
Я шокировано распахиваю рот.
– Что-о-о?
– Как не свои,– пожимает плечами Антон и снова утыкается носом в свой телефон, опять забывая о моём существовании.
Я отворачиваюсь от него к окну, растерянно хлопая глазами. Наверно, мне тоже стоит сделать вид, что младшего Палея просто не существует.
***
Спортивный клуб оказывается частью санаторного комплекса в километрах двадцати от города. Шикарная гостиница, корты, огромная полностью огороженная по периметру территория. Куча охраны. Мне становится понятно, почему Вадим посчитал это место безопасным. И, скорее всего, всё здесь принадлежит ему. Испытываю гордость за мужа. Он такой же сильный и влиятельный как мой отец. Настоящий мужчина. Внутри расползается тревожный жар, когда я вспоминаю, насколько он мужчина был со мной ночью. Муж мой.
Не успевает водитель выключить зажигание, припарковавшись, как младший Палей выпрыгивает из машины и, закинув на плечо свою спортивную сумку, исчезает за стеклянными дверьми клуба. Провожаю его высокую худую фигуру раздраженным взглядом. Мог бы и показать где тут что. Хотя, сама разберусь. Так даже лучше. Никто не будет придавливать меня к земле снисходительным стальным взглядом.
– Пойдёмте, Лейла Фаридовна,– обращается ко мне охранник с переднего сидения, – Провожу вас.
– Спасибо,– тоже выхожу из машины,– Балу, да?
– Можно Костя,– улыбается громила, доставая из багажника мою сумку,– фамилия моя Балуев, вот и Балу. Да ещё ж огромный…
– Как медведь, я поняла. Вам идёт, – заканчиваю за него, улыбаясь.
Костя добродушно смеётся, идя впереди меня.
– Вам на "ты" можно, Лейла Фаридовна.
Балу кивает девушкам на ресепшн и одна из них тут же спешит ко мне. Судя по бейджику, Катя с оточенной дружелюбной улыбкой и мягким тягучим голосом устраивает мне экскурсию по их комплексу. Балу молча следует за нами с моей сумкой на плечах, словно мой верный оруженосец. На мою попытку отпустить его только отмахивается.
– Вот узнаю, на чем вы остановитесь, где вас искать в случае чего, и к Тоше пойду,– скалится довольно,– Подрехтую ему смазливую рожу.
Я неверящим взглядом окидываю мощную тяжелую фигуру охранника.
– Вы собираетесь драться с Палеем?
Боже. Да он же его убьет даже, если просто дунет в его сторону. Балу– форменный амбал. А Антон, хоть и высокий, и широкоплечий, но настоящий Кощей.
Костя добродушно ржёт, перехватывая мой озадаченный взгляд.
– Ну, во-первых, малой не так плох, как вы думаете, Лейла Фаридовна, хоть с виду и щуплый. Вон у него соревнования через два дня. Медали есть, кубки. Может задницу любому шкафу надрать. А во-вторых…
Улыбка сползает с широкого бородатого лица мужчины, делая его моментально жестким и пугающим.
– Наша жизнь она такая, Лейла Фаридовна. Не всегда соперник в одной с тобой весовой категории. Не спрашивают, когда нападают. А выжить надо. Хоть руками дерись, хоть зубами выгрызай…
Я невольно ёжусь от его потемневшего сурового взгляда. Вспоминаю, кто на самом деле этот добродушный с виду огромный мужчина. Возможно, Балу даже убивал, выгрызал своё право на жизнь…Я знаю, что не все дела отца чистые. Но это не женское дело. Никаких подробностей. Никаких намеков. Никаких разговоров. Даже таких. Мне всегда казалось, что этот мужской мир где-то далеко– далеко. А сейчас вдруг страшно. Ведь вот же он, прямо передо мной. В глазах этого сурового большого человека…
– У нас отличная зона СПА, если хотите, – как ни в чем не бывало встревает в мои мысли Катя. Я дёргаюсь от неожиданности и соглашаюсь на СПА.
***
После крио-сауны, обертывания и расслабляющего массажа моё тело будто парит, отказываясь верить в земное притяжение. Мысли тополиным пухом проносятся в голове, не задерживаясь и не утяжеляя. Переодеваюсь в купальник и с разбегу прыгаю в небольшой бассейн. Здесь есть нормальный двадцати пятиметровый наверху, где спортивные залы. Но я решила остаться в зоне СПА и поплавать в маленьком, но теплом. Вода как парное молоко, 32 градуса. Тело обманывается, кажется, что и не ныряю. Подплываю к нише с джакузи в углу. Делаю бьющие струи сильнее, и с наслаждением откидываю голову на кожаный подголовник, прикрывая глаза. Внутри дребезжит от импульсов удовольствия. Меня немного подбрасывает в воде от напора джакузи. Мышцы растекаются до состояния желе. Перед закрытыми глазами танцуют красные точки.
– И грудь своя? – хрипловатый баритон насмешливо у самого уха.
Я подскакиваю, резко оборачиваясь на звук. Дьявол. Сердце выпрыгивает от испуга. Стальные глаза всего в паре сантиметров от моего лица. Нижняя губа припухла, треснутая. Почему-то завороженно смотрю на запекшуюся капельку крови. Болит наверно…
– Напугал…– шиплю раздраженно вслух, не в силах отвести взгляд от разбитой губы Антона.
Парень только растягивает побитые губы в нахальной ухмылке. А я вспоминаю его вопрос и медленно погружаюсь под воду по самый подбородок. У меня скромный купальник, но при Антоне всё равно такое чувство, будто голая. Так смотрит…Может, Вадиму пожаловаться на него? Только вот что я скажу? Да и может так принято у русских. Я же не знаю…
– Домой пора, вылезай, Лукум. Ждём на улице, – произносит парень через пару секунд повисшего между нами молчания.
Встаёт с корточек и, не оборачиваясь, уходит. А я, смотря ему в след, не могу избавиться от мысли, сколько же времени он здесь проторчал, прежде чем решил обнаружить своё присутствие.
Глава 8
– Олег, останови, – Антон кладёт руку на плечо водителя.
– Зачем, Тош? – сидящий на переднем пассажирском Балу поворачивает к нему удивленное лицо,– Нельзя…
– Надо. Сейчас давай. Тормози, сказал,– младший Палей раздраженно хлопает водителя по плечу. И тот, тяжко вздохнув, сдаётся.
– Ну, Антон Вадимыч, на вашей совести,– бурчит себе под нос.
– Ага,– парень выскакивает из машины, не успевает та припарковаться около небольшого торгового центра.
У Балу оживает рация.
– Да малому что-то взбрендило. Всё, Казим, не гони, за ним иду,– Костя тоже нехотя выползает из джипа и спешит за исчезнувшим в магазине парнем.
Мы с водителем остаёмся ждать. Поглядываю на часы. Рассеянным взглядом провожаю прохожих и проносящиеся мимо машины. Молчим. Через минут десять показывается Антон с огромным букетом белых лилий в руках. Рядом вышагивает Балу. Вижу, как младший Палей забирает у него рацию и что-то говорит в неё. Спорит похоже. Потом наушник оживает у водителя.
– Да, Казим…Да…Уверен? Вадим Львович же приказал…Ладно, добро.
Передняя и задняя двери открываются одновременно, впуская мужчин. Дурманящий запах лилий тут же окутывает весь салон. Голова начинает плыть. Младший Палей кладет букет на сидение между нами, и цветы практически упираются мне в нос.
– Ну, Антон Вади-и-имыч,– цокает недовольно водитель, трогаясь.
Балу тоже сидит хмурый. Поглядывает на Антона в зеркало заднего вида.
– Так, ты же взрослый уже парень, Тош. Всё понимаешь… Времени тебе…
– Знаю,– раздраженно отмахивается Палей и утыкается в свой телефон, бурча,– Одна нога здесь– другая там. Не ссы…
Я недовольно кошусь на вонючий букет. Раньше не замечала, что лилии такие раздражающие. Это он к подружке своей заскочить решил всей честной компанией? Без меня этого никак не сделать? Дурдом. Ромео тоже мне нашёлся… Бесит.
Машины наши сворачивают влево на светофоре, хотя я уверена, что нам надо прямо. С каждым лишним метром раздражение моё всё растёт. Ну правда, я не желаю участвовать в романтических похождениях своего пасынка. Заезжаем в частный сектор. Ещё чуть– чуть и начнутся дачи. Это уже смешно. Мы в другой город собрались? Я есть хочу в конце концов. Не выдержав, цежу сквозь зубы.
– А потом никак было на свидание не съездить? Я с твоими подружками знакомиться не вызывалась.
Антон резко отрывает глаза от телефона и морозит меня таким ледяным взглядом, что я невольно прикусываю губы, интуитивно ощущая, что ляпнула что– то не то.
– Помолчи, – беззвучно, но очень выразительно шепчет парень и отворачивается.
Вместо него подает голос Балу, хриплый и извиняющийся.
– Так мы на кладбище, Лейла Фаридовна. Девять дней же…Не волнуйтесь. Мы быстро.
Я молча вжимаюсь в сидение. Дьявол, как неудобно. Как я могла забыть? Прикрываю глаза. Я бы извинилась, только вряд ли это кому– нибудь нужно.
***
Джипы останавливаются у ворот городского кладбища.
– Кого возьмёшь с собой? – Балу поворачивается к Антону, открывающему дверь.
– Никого,– отрезает парень, потом, кривясь на протестующий взгляд охранника, сдаётся,– Казима давай.
– Ладно, – соглашается Балу и всё равно тоже покидает салон, бросая в рацию,– Казим, с Тохой иди.
– Принял,– потрескивает в ответ.
Дверь джипа перед нами открывается, и оттуда выпрыгивает крепкий невысокий наголо бритый мужчина лет сорока. Он залихватски свистит Антону, останавливая, и спешит к нему. Озирается по сторонам. Тихо. Вокруг никого. Да и не может быть. Никто же не знал, что мы свернём сюда. Наверно только поэтому охрана и согласилась. Нервно перебираю ткань юбки, разглядывая виднеющиеся памятники и кресты за забором. Девять дней…Так странно. Ещё девять дней назад мой муж был чужим мужем. Это невероятно короткий срок. Вадим тоже скорбит, как и сын? Должен. Но всё равно лёг со мной, женился…На языке ощущается неприятная горечь. Разве это правильно? Ощущаю себя воровкой, умыкнувшей чужого мужа. Но я же не виновата. Я даже не знала. И сейчас почти не понимаю ничего. Антон правду мне тогда сказал ночью…
Какие у Вадима были отношения с женой? Антон взрослый, значит долго прожили. Не любил, так всё равно должен был уважать за сына. У нас любовь и не ценится. Что любовь? Год пройдёт, два пройдёт, и исчезнет та любовь. А семья останется. Преданным надо быть. А вот так сразу другую брать? Разве хорошо? Чёрные мысли забивают голову. Вспоминаю поведение Вадима, все его слова, жесты и взгляды. Пытаюсь вычленить признаки скорби, и не выходит. Хотя, что я знаю о скорби мужчин? У женщин плакать принято. А мужчины…Вот два месяца назад дядя Аид погиб, так отец только молчаливей стал, строже. Так бы не знала его, и не поняла ничего. Вадима я тоже не знаю…
Балу, стоящий у моего окна, смачно сплёвывает на землю и выбивает сигарету из пачки. Прищуренный взгляд неотрывно направлен на кладбищенскую дорожку, по которой скрылись из виду Казим и младший Палей. Нажимает рацию.
– Тихо всё?
– Да,– трещит в ответ.
– Добро. Быстрее там…
Опускаю стекло, привлекая к себе внимание охранника. У меня столько вопросов сейчас роится в голове, что хочется задать хотя бы парочку.
– Извините, Константин,– начинаю я робко.
– Во– первых, " извини" и " Костя",– хмыкает Балу, выпуская сизый дым в сторону,– Во– вторых, скрыли бы вы своё смазливое личико за бронированным стёклышком, Лейла Фаридовна.
– Я только спросить хотела, Костя, – улыбаюсь в ответ на его грубоватый комплимент, – А как она погибла? Ну, жена…
– А вы не знаете? – хмурится Балу, делая смачную затяжку.
– Совсем не знаю ничего,– признаюсь.
Охранник отводит взгляд. Цокает и медленно проводит языком по губам. Терпеливо жду.
– Ну так вы по новостям видели наверно,– тихо произносит мужчина, не смотря на меня,– Три недели назад пропала. Искали долго. Вот девять дней назад нашли…
Балу резко переводит на меня тяжелый взгляд.
– Собаки нашли. На болотах. В мешке мусорном по частям. Правда, там не всё было…Не слышали?
По позвоночнику сползает липкий холод. В голове разливается тошнотворная слабость. Да, конечно я видела. И её портрет в новостях. Только фамилию какую-то другую говорили. Алена звали, кажется…И замазанное телевизионщиками содержимое мешка видела… Это…она??? Бывшая жена моего мужа?
– Слышала,– хриплю тихо.
– Ну вот,– Балу сплёвывает и тушит ботинком улетевший на землю окурок.
– Кто это сделал? – мой голос дрожит.
Мне становится страшно. И за ту несчастную женщину, и за себя. Костя не отвечает. Лишь вспарывает меня тяжелым сканирующим взглядом. Догадка молнией прошивает. На кого он думает. На кого они все думают. Я отрицательно мотаю головой, в носу начинает щипать от беспомощности и несправедливости.
– Отец не мог. Не мог…– бормочу, глядя в глаза охранника. Да, мой папа– тяжелый человек. Суровый. Но что бы женщину…в мешках…Нет!
– Вы ошибаетесь! – жарко шепчу Балу в лицо, практически полностью высунувшись в открытое окно.
– Закройте-ка лучше окошко, Лейла Фаридовна,– Костя в ответ лишь улыбается одними губами,– Незачем судьбу искушать, да?
Отворачивается. Не интересны ему мои заверения. Я беспомощно откидываюсь на сидение. Поднимаю стекло. Уверена, что папа на такое не способен. А значит они все ошибаются. Не с теми договариваются, не там ищут. А вдруг меня ждёт тоже самое? Мешки на болоте… Я ведь новая жена. Мамочки, я домой хочу. И как только отец пошел на всё это? ЗНАЯ???
***
Антон с Казимом возвращаются минут через десять. У Балу снова оживает рация.
– Тоха с нами поедет,– трещит басом в динамике.
– Принято,– буркает в ответ Костя.
Вижу, как младший Палей садится в джип, припарковавшийся перед нашей машиной. В груди неприятно колет. Это он из– за меня пересел? Даже рядом сидеть не хочет…С одной стороны я его понимаю, и всё же мне так обидно. Я ему ничего не сделала, я ничего не знала, и почему– то до зудящих пальцев хочется Антона в этом убедить. Хочется, чтобы перестал волчонком смотреть на меня, морозя своими пронзительными стальными глазами.
Мы тронулись, порядок менять не стали. Прижалась лбом к прохладному стеклу, рассеянно наблюдая за мелькающими перед глазами домиками частного сектора и редкими пролесками. Память обрывками выдавала новостные сводки последних пары недель. То и дело в голове всплывали новые детали, каждая из которых после услышанного виделась в совсем ином свете. Теперь это была и моя история. Страшная, изменившая всю мою судьбу. Фотография светловолосой симпатичной женщины вставала перед глазами, стоило только их прикрыть. Алена…как же её… Воронова что ли…или Воробьева… Можно было посмотреть в интернете, но от этой мысли липкий холодок пробегал по спине. Я ещё не была готова столкнуться со всеми подробностями разом. Лучше так…Обрывками. Вспоминая.
Проехали центр города, въехали в наш район. За окном всё чаще мелькали однотипные глухие каменные заборы, которыми были обнесены огромные особняки местной элиты. Костя с Олегом начали тихо обсуждать какого-то общего знакомого, на прошлой неделе поменявшего машину на мотоцикл. Посмеивались. Было видно, как они расслабляются с каждым метром, приближающим нас к дому Палеев. Напряжение в салоне автомобиля постепенно рассеивалось, уже не вися такой густой плотной пеленой. Очередной светофор.
– А я ему говорю,– хмыкает Балу,– а зимой как? В тулупе попрешь?
– Ой, да Башня всегда был,– отзывается водитель, трогаясь на зеленый,– С приветом… БЛЯЯЯ!
Я вскидываю голову на нечеловеческий вопль Олега и успеваю заметить только надпись "КАМАЗ" прямо за водительским стеклом. Через мгновение нашу машину сотрясает невероятной силы удар, сминая кузов тяжелого гелентвагена как детскую картонную модельку.
Глава 9
Ударной волной меня бросает куда-то вперед и вбок, режущий металл впивается в тело, бьюсь обо что-то каждой клеточкой. В глазах темнеет. Время словно повисает и одновременно несется невыносимо стремительно. Боль пронзает всё существо, а потом пульсацией собирается в правых боку и руке. Грудная клетка отказывается подниматься, не вздохнуть. Пронзительный визг, шум сквозь плотную вату в ушах. Темно. Моргаю, пытаясь собраться. Первое, что вижу, раскуроченное окровавленное тело Олега на водительском сидении. Не жилец. Немой вопль застревает в лёгких. Надо выбираться. Выбираться. Выбираться. Но тело не слушается. Ничего не могу. В голове дребезжит. И я не понимаю: это внутри меня или звуки снаружи. Оглушающие хлопки. Выстрелы? Мамочка. Мама! Леденящий ужас парализует. Не надо выбираться. Лучше тут…Лучше…
С переднего пассажирского доносится протяжный стон вперемешку с невнятными матами.
– Балу? – сиплю не своим голосом.
– Девочка… Бля…Жива? – как-то совсем бесцветно, слабо.
Внутри звенит от страха.
– Да! Да! – говорю громче. Адреналин впрыскивается в кровь с каждым болезненным вздохом.
– А мне капец, похоже…
Не успеваю среагировать на его слова, как передняя пассажирская дверь распахивается, и чьи– то руки тянут стонущего Балу наружу.
– Хули сидишь, Лукум? Давай тоже на выход! – неожиданно так громко, что я на секунду глохну.
Кто– то дергает дверь с моей стороны. Вижу только черные рукава спортивной толстовки. Покореженная дверь не поддаётся. Ещё хлопки выстрелов, ещё. Всё как– будто в страшном сне. Дверь наконец со скрипом распахивается. Младший Палей просовывает голову в салон. Его стальные глаза лихорадочно мерцают в полутьме и кажутся мне чем-то единственно реальным посреди этого сюрреалистичного кровавого хаоса.
– Позвоночник не сломала? – выпаливает парень мне в лицо. Не успеваю ответить, как он продолжает.
– А-а-а, да похуй, – и резко дергает меня с места на себя, вытаскивая из джипа.
Я скулю от боли. Вся правая сторона будто в адском огне. Опять выстрелы. На улице крики, мат. И свежий воздух. Вываливаюсь из салона прямо на Антона. Он быстро сгребает меня в охапку и тащит до газетного ларька, стоящего в паре метров от покореженного джипа. Усаживается со мной на щербатый асфальт, когда мы оказываемся в относительной безопасности. Я совершенно не понимаю ничего. Чувствую только, что от разгоряченного мужского тела буквально печёт, что Антон слишком сильно прижимает меня к себе, что, наверно, у меня сломаны ребра, и что от парня пахнет свежим потом и какой-то морозной туалетной водой. Запах безопасности. Зарываюсь носом в его толстовку, прямо в слово BİТCH. Окровавленными пальцами скребу по его плечам. Ощущаю, как Антон вертится, озираясь. В отличие от меня, он понимает, что происходит, ориентируется. И мне страшно. Я чувствую, что он хочет уйти.
– Сиди тут, не высовывайся, – вкрадчиво мне на ухо. Отцепляет мои руки от себя,– Слышишь, пусти! Тут не достанут.
– Нет-нет-нет– нет, – шепчу одними губами, намертво вцепляясь в его толстовку.
Злится.
– Пусти, Лукум,– Антон с силой отдирает мои пальцы, чуть ли не ломая их,– Всё хорошо…Хорошо!
И исчезает. Трясёт. Я одна. На асфальте. В крови. Шумно. Выстрелы. Кто-то орёт:" Тоха, бля! Скройся, твою дивизию!" Разрозненные крики. Выстрелы смолкают. Кто– то громко выдыхает: " Кажется, всё! Вон, живой ещё!". Звуки шагов, удары стоны, мат. Не могу, мне надо видеть! Адреналин долбит в виски, конечности бьёт крупной дрожью. На карачках ползу к концу стены, заглядываю за край. Дух перехватывает от развернувшейся перед глазами картины. Редкие машины на скорости проносятся мимо. Опасаются попасть под раздачу.
Несколько валяющихся тел на асфальте: около камаза под открытой дверью, наверно водитель, ещё одно рядом с нашим раскуроченным гелентвагеном, и один совсем рядом со мной. Резко отворачиваюсь, боясь разглядеть детали. Если увижу – потом никогда не забуду. Не хочу. Перевожу взгляд на Палея. Антон сидит сверху на каком-то стонущем мужике и методично молотит его по лицу, уже напоминающему кровавое месиво.
– Это тебе за мать, сука. Это. Тебе. За. Мать. Это. Тебе…– повторяет парень монотонно, с придыханием, выдавая по слову на каждый удар.
Мой желудок скручивает в рвотном спазме. Ладони потеют. Во рту собирается мерзкая горечь.
– Тох, хорош. Валить пора. И Балу в больничку, – вяло окликает кто– то младшего Палея. Но тот похоже даже не слышит. Так увлечен.
– Слышь, шака..ленок,– хрипит его жертва. Антон останавливается на секунду. Мужик смачно сплёвывает вбок и продолжает, щерясь окровавленным ртом.
– …Шакала своего старого молоти за мать,– хрипит парню в лицо.
– Что ты сказал? Повтори! – Палей хватает его за майку и начинает трясти,– Повтори!
– Ты слышал, малыш! – издевательски ржёт мужик, дёргает одной рукой,– Сказал, что…
Раздаётся глухой выстрел, и жертва Антона с хрипом безвольно откидывает голову. Запах крови ещё отчетливей. Я охаю, зажимая рот рукой. Антон трясёт его сильней, но это уже бесполезно. Переводит безумный взгляд на стоящих рядом охранников.
– Зачем ты его снял? – шипит сквозь зубы,– Зачем?
– Он за финкой потянулся, Тош,– ровно отвечает Казим, не отводя твёрдый взгляд, – Вон у него в кармане, видишь? Всё, не дури. Двигаем, пока Балу не кончился и мусарня не наехала. Давайте. Девку грузите. Тоже надо латать.
В мою сторону тут же направляются двое охранников. Мужчины оперативно распределяются по двум оставшимся машинам. Только Антон так и сидит на затихшем мужике, пока Казим не подходит и не дёргает его за плечо вверх, заставляя подняться.
