Текст книги "Дари Ласо"

Автор книги: Ана Ховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Ну и как бы ты могла это сделать?– улыбнулась я.– Нам все равно нельзя рассматривать мужчин и разговаривать с ними.

– Поверь мне, есть масса способов привлечь к себе внимание. Ох, учить тебя и учить!– отмахнулась Лада.– Пойдем, нам выходить.

У колледжа нас встретила Лю Мин. Она ждала нас на скамье. На ее коленях стоял плотно набитый рюкзак.

– Привет Китаю!– жизнерадостно махнула рукой Лада и сразу кивнула на рюкзак.– Что там у тебя?

– Дари, Лада,– коротко поклонилась Лю Мин и приоткрыла рюкзак.– Вот… взяла сразу, пока не разобрали. А то после занятий по микробиологии космоса жуткий аппетит разыгрывается.

В рюкзаке лежали те самые любимые Ладой и Лю Мин булочки. Их хватило бы на пятерых.

– Ну вы и обжоры!– засмеялась я.

– Это не мы обжоры, это ты слишком тощая,– ущипнула Лада за ребра так, что я вскрикнула.

Лю Мин засмеялась, закрыла рюкзак и спросила:

– Мы так и не решили, что подарим твоему Пауло.

– Хватит его так называть!– прошептала я, округлив глаза и придвинувшись к подругам.

– Да ладно, никто не слышит,– закатила глаза Лада.– Предлагаю поехать после занятий на центральную площадь Кана. Там сегодня ярмарка.

– Отлично, но потом сразу по домам. Завтра сдавать органическую химию,– серьезно проговорила Лю Мин.– А то с вашими прогулками допоздна я не высыпаюсь, и все формулы в голове путаются.

– А у тебя путаются?– хихикая, пихнула меня плечом Лада.

Я задумалась: «А правда, путались ли у меня когда-нибудь формулы в голове? Не припомню ни одного случая, как начала учиться в колледже».

– У тебя какая-то неправильная голова, раз там все путается,– серьезным тоном поставила я диагноз Лю Мин.

Лада согнулась от хохота. Так, весело подшучивая над подругой, мы поспешили в здание колледжа. А там разошлись каждый на свои занятия: Лада – на право хомони, мы с Лю Мин – на микробиологию космоса.

* * *

На ярмарке мы сильно задержались, споря о выборе подарка. Так и не придя к единому мнению, мы с Ладой проводили Лю Мин домой в противоположный от нас район, а сами решили пойти пешком через весь город и обсудить имеющиеся варианты.

Очень забавной показалась идея – подарить Пауло, увлеченному животным миром Тоули, муравейник. В том виде, в котором мы узрели всю жизнедеятельность розовых муравьев, он не годился, но если сделать высокий прозрачный контейнер, засыпать его разноцветным грунтом – станет настоящим предметом искусства. Чтобы подарок получился уникальным, я даже предложила скрестить розовых муравьев с черными (хоть это была и не совсем моя специфика, но при должном усердии можно было бы провернуть). Лада поддержала. Лю Мин мы написали об этом в чате, когда вернулись домой. А чтобы та не слишком сомневалась в эффектности задуманного, Лада просто поставила ее перед фактом в своей фирменной манере, не терпящей пререкания:

«Подарок определен. Заказ сделан. С тебя пятьдесят кредитов».

«Что стоит половины моих карманных?!»– возмутилась Лю Мин.

«Если уж Дари отдала свои карманные за фазис, тебе остается поверить, что подарок хорош! Учи свою органику»,– завершила чат Лада.

Я лишь посмеялась над коммуникатором и не стала вступать в дискуссию. На самом деле, Лю Мин с неприязнью относилась к насекомым, особенно к муравьям, с тех пор, как они покусали ее на лабораторном занятии. Она потом еще несколько дней ходила с опухшим пальцем и жалобно сдвигала бровки домиком, когда кто-то спрашивал ее о случившемся.

Сегодня Лю Мин больше не спорила. Пятьдесят кредитов для меня – это действительно много. Но не так, как приукрасила Лада. Однако для семей Хворостовых и Гао вполне приемлемая сумма. Просто Лю Мин была еще и крайне бережлива.

* * *

В течение семи дней до следующего третьего выходного в учебном фазисе мы с Ладой тщательно скрывали от Лю Мин выбранный подарок. Лада нашла среди многочисленных знакомых родителей человека, кто сделает контейнер нужных размеров. Я – где взять грунт, пригодный для этой разновидности муравьев. На прошлый день рождения Пауло мы едва успели к сроку. В этот раз все решили гораздо раньше, и я расслабилась и, наконец, посвятила время тоулийскому наречию. Так не хотелось за него браться. Это мертвый язык. Его и сами тоулийцы не используют, разве что на культурных мероприятиях.

За эти семь дней я успешно сдала тоулийскую историю и чуть хуже – историю хомони. Трудно изучать что-то абстрактное, анализировать то, с чем никогда не сталкивался, и рассуждать об этом. Мне всегда казалось, что в официальной истории о них многое недосказано. Хомони всегда были для меня загадкой. А Тоули – всегда на глазах. Вот она – родная земля, замечательный город.

Мне нравится жить в Кане, нравятся уютные улицы с похожими двухэтажными домами, которые различаются в основном цветом фасада и фамильной печатью на фигурном камне у крыльца. Я обожаю наш дом. У каждого своя комната с душевой, общие – гостиная, столовая и бассейн на крыше. Обожаю четыре выходных в фазис, в один из которых мы всегда собирались с семьей на природу в самые разные уголки Тоули, а в два других – с подругами и Пауло на прогулки в соседние города. Четвертым – могла распоряжаться по обстоятельствам.

В этот выходной перед сдачей тоулийского наречия мы практически весь день повторяли его с Пауло, прогуливаясь в парке Торго – города, расположенного с другой стороны большого озера Кана. Лада изнывала от скуки, потому что не собиралась посвящать выходной урокам, но Лю Мин тоже плавала в нем. Поэтому мы втроем издевались над Хворостовой, пытаясь разговаривать с ней на тоулийском наречии. И конечно, к полудню она отомстила: припудрила наши мордашки сладкой цветочной пыльцой, от которой мы все расчихались. Мы прекратили донимать ее и себя и занялись любимым аэросерфингом.

* * *

Перед тестом мы с Ладой и Лю Мин крепко обнялись и пожелали друг другу успеха. Не знаю, как девчонки, но я учила полночи, а утром, едва разлепив веки, не позавтракав, с визором наперевес и термокружкой с чаем поспешила к колледжу. Там было одно место под деревом, где я всегда сосредоточивалась перед тестами и экзаменами: Софья и Марья не отвлекали визгом с утра и просьбой заплести им косы, чего до сих пор не умею делать, и не было мамы, которая в этот период всегда волновалась больше меня и закармливала блинчиками, которые я хоть и любила, но не в таких количествах. Лада немного поворчала при встрече, что не зашла за ней, как это бывало обычно, но это для проформы, а потом просто пожелала мне глубоко подышать перед испытанием.

Перед кабинетом тестирования я нервничала и ходила кругами, никакое глубокое дыхание не помогало. Только когда получила сообщение от Пауло: «Я бы не выбрал в жены девчонку, которая не справлялась бы с такой ерундой», вспомнила, что сдавала так многие предметы и всегда успешно. Послание друга согрело. Я представила глаза Пауло, его улыбку, непослушные иссиня-черные вихры на макушке, какой он был рассудительный и добрый… и с улыбкой вошла в кабинет.

С улыбкой я из него и вышла, уверенная, что сдала тест довольно не плохо. При тестах разрешалось иметь до минус десяти баллов.

Выпив бульона в чайной колледжа вместе с Лю Мин, которая успешно сдала тест одной из первых, я вышла ее проводить (она снова уезжала куда-то с родителями), а заодно и подождать Ладу на свежем воздухе. Сегодня было душно.

– Дари, у тебя вся юбка бес знает в чем,– крикнула Лада, выбегая из дверей колледжа в ее традиционном танце победителя.

Я оглянулась назад и цокнула:

– Опять твои шуточки!

– А ты всегда ведешься!– засмеялась она и взяла под руку.– Я сегодня молодец! А ты?

– И я,– спокойно кивнула я.– Результат придет в течение двух часов, но я уверена, что сдала.

– Пойдем на озеро?

– Я не могу,– с неохотой отказалась я.– Мне завтра назначили первичное тестирование по кодексу хомони, а я никак не запомню различия светского и делового общения…

– А есть еще особенности военного кодекса,– заметила Лада. Уж она-то была знаток всех законов и правил хомони.

– Но нам этого не преподавали,– расстроилась я.

– Да это только в военных академиях преподают и мне. Не бойся,– воодушевленно хлопнула по спине Лада.– А по светскому и деловому потренируешься со мной и с Павлушей на озере. Я и его пригласила.

– С огнем играешь: ты знаешь, что он не любит, когда его так называют,– погрозила пальцем я.– Он имя Пауло-то терпит только от меня.

– Он не терпит, он просто тает, когда ты его так называешь!– пропела Лада.

– Не знаю,– вздохнула я, беспокоясь, что не успею подготовиться к тесту. Но и просидеть до ночи в своей комнате, в то время как мои друзья будут развлекаться на озере, тоже не хотелось. Тем более Пауло вместе с Ладой действительно могли помочь с правилами.

Пока я боролась с сомнениями, Лада закатила глаза и заныла:

– Ну пойдё-о-ом! Будет так весело! Даже Лю Мин идет.

– Я подумаю,– сдалась я, уже зная, что пойду.– Но если пойду, то буду активно заниматься на любимом месте. И не приставай!

– Ура!– довольно захлопала в ладоши Лада. Она тоже знала, что я пойду, стоит лишь немного надавить.– Ты идешь пешком?

– Да, нужно зайти за посылкой для папы на пост доставки. А ты?

– Мне надо срочно домой. Поеду на аэробусе. Но я свяжусь с тобой, когда освобожусь от родительского гнета.

Лада повернулась к стоянке аэробуса и, не оглядываясь, подняла руку над головой, чтобы помахать на прощание. Я покачала головой на ее традиционное и совершенно безосновательное ворчание о том, что родители не дают ей жизни, и остановилась, чтобы решить, по какой дороге лучше пойти к посту доставки.

Не успела Лада отойти от меня, как над верхушками деревьев послышалось легкое стрекотание подлетающего шаттла. Мы обе подняли головы, а потом заметили, как тот приземлился на площадку возле колледжа. Турбодвигатели спрятались в карманы обшивки, и он поплыл по дороге в нашу сторону, как обычный аэромобиль.

Я смотрела на него, замерев от восхищения: никогда не летала на таких, а так мечтала. Но еще любопытнее было то, что в нем находились чистокровные хомони, это стало понятно по фамильной печати на корпусе шаттла: у людей были просто символы, у среднего сословия символы в круглой печати, у хомони – в овальной. Я никогда не видела чистокровных хомони вживую.

Говорят, что мужчины этой расы имеют удивительный цвет глаз, головизор это не передавал, но вот то, что хомони обладают незаурядной внешностью, отмечала и я. Даже дети от смешанных браков со средним сословием невероятно хорошенькие.

И сейчас я не могла пошевелиться, наблюдая, как к нам приближается аэромобиль с прозрачным корпусом, через который можно было бы рассмотреть хоть одного хомони и удовлетворить ненасытное любопытство.

– Дари, что ты делаешь?!– прошептала Лада, опустив голову и дергая меня за руку.– Не смотри туда!

Лада, хоть и была дерзкой и прямолинейной до невозможности, но не глупой. Она понимала, как важно соблюдать кодекс хомони: она сама собиралась стать законником1515
  Законник – просторечное название сотрудника правовой системы альянса хомони.


[Закрыть], и ее родители занимали высокое положение среди человеческого населения на Тоули. Но я не могла оторвать взгляда от шаттла, и лишь когда он подъехал на расстояние нескольких шагов, до меня дошло, что грубо нарушаю границы дозволенного. Я быстро опустила голову, но удержаться от того, чтобы не взглянуть на нижнюю часть шаттла, не смогла.

Хомони никогда не появлялись в этом районе города, да и в центре их не встречалось. От этого было еще труднее подавить желание увидеть запретное. Ведь это же были представители хомони – народа, перед которым трепетали все: и тоулийцы, и люди. Тоулийцы – почитали, люди – в основном боялись, но были и те, кто уважал. Я же не знала, что к ним чувствовать. Мне было просто любопытно: что это за существа, особо не отличающиеся от нас внешне, но вызывающие такие противоречивые чувства у многих. Я никогда не видела их лиц, потому что все хомони практически были мужчинами, а любой женщине вне зависимости от расы, смотреть в лицо чужому мужчине и тем более в глаза строго запрещалось кодексом, если сам мужчина не давал разрешения.

Шаттл проплыл мимо, и я лишь мельком взглянула на последние спинки сидений в нем. И была поражена: на меня смотрели совершенно необыкновенные глаза – они светились огненно-красным. От изумления и растерянности я проводила шаттл до самого поворота, пока тот не скрылся из виду.

– Их глаза действительно светятся!– восторженно прошептала я, поворачиваясь к подруге.

– Ты ненормальная!– упрекнула Лада и дернула меня за руку в который раз.– Я с тобой свяжусь.

– Ага…– кивнула я, провожая подругу растерянным взглядом.

* * *

Домой я пришла окрыленная и задумчивая, с неотвязными мыслями о происшедшем. У меня не было страха, что кто-то сделает замечание о неподобающем поведении, потому что никто не заявил о нарушении и уведомление от службы контроля на коммуникатор не пришло. Не пойман – не вор! Но все еще ощущала необычное волнение от увиденного. На меня смотрел не просто хомони – это был красивый мужчина, насколько я могла рассмотреть. Черноволосый, широкоплечий, крепкий, с загадочной улыбкой. Или мне так показалось? Сейчас уже не разобрать: слишком поразили его глаза.

В размышлениях о физиологических причинах такого свечения радужки я провела в столовой почти два часа, пока со мной не связалась Лада. Мой чай совсем остыл, а визор пестрил разными статьями из А-сети на тему биолюминесценции живых организмов. Вот-вот должны вернуться родители, и придется уговаривать маму отпустить меня на озеро. Несмотря на то, что с Пауло и Ладой мне удается выучить любой материал проще, мама все равно считает, что я должна дисциплинировать ум самостоятельно и, разумеется, не думать о мальчиках. Не знаю, что она имеет в виду, да и что мне думать? Я просто люблю проводить время с друзьями!

Я сохранила все заметки по заинтересовавшей теме на визоре, живо убрала со стола, переоделась и выбежала из дома.

Лада, Лю Мин и Пауло уже ждали меня в аэромобиле на параллельной улице.

– Твои еще не вернулись?– чмокнула в щеку Лада.

– Нет,– кивая Пауло и Лю Мин, покачала головой я.– Но я надеюсь, мы проведем время не только весело, но и с пользой?

– Коне-е-ечно!– с напускной серьезностью закивала Лада и покосилась на других.

Я закатила глаза и засмеялась, когда аэромобиль наполнился смехом друзей.

* * *

Наше место у озера было самым прекрасным островком для отдыха и уединения. Короткий участок пологого берега, открывающий доступ к воде, выстлан плоскими круглыми камешками. Полянка перед ним небольшая, но уютная, с мягкой и ровной травой, словно здесь ее кто-то регулярно стрижет. А вокруг высокие деревья, переходящие в плотный лес. Это место нашли мы с папой, когда мне было тринадцать, а потом я привела сюда Ладу и Лю Мин. С того самого времени это стало нашим любимым местом для отдыха и совместных занятий. Здесь мы чувствуем себя свободными от всех условностей и «родительского гнета», как любит выражаться Лада. Когда к нам присоединился и Пауло, оно совсем не потеряло своего очарования. Даже стало каким-то особенным.

Лада и Лю Мин расстелили покрывало на берегу и, перебрасываясь камешками, общались об открытии новых развлекательных заведений и необычных мест для посещения в городах планет альянса. Они обе имели возможность посещать другие планеты, я же могла позволить себе изучение только городов Тоули. Но подруги так красочно описывали все свои путешествия на каникулах, что казалось, я была там с ними.

Как бы сегодня ни хотелось послушать их и полюбопытствовать о планах на будущие каникулы, но завтра у меня был тест. Мы с Пауло забрались на толстые ветви единственно необычного здесь дерева, которое росло под большим наклоном, вытянув свои мохнатые лапы к озеру. Если сесть на край самой длинной ветки, почти такой же толстой, как и сам ствол, и свесить ноги, то можно болтать ими по поверхности воды и цеплять пальцами водоросли.

Пауло сел на расстоянии вытянутой руки, снял обувь, закатил брючины и опустил ноги в воду. Я не позволила себе оголить ноги в присутствии мужчины, даже если это мой друг, поэтому присела, подогнув одну под себя, а вторую, подтянула к груди, чтобы опереться локтем на колено, достала визор, электронное перо и открыла чистую страницу.

– Итак, с чего бы начать?– деловито спросила я.

– А чего ты не знаешь?– спросил Пауло.

– Если бы я знала, чего не знаю, то именно об этом и спросила бы,– улыбнулась я.– Именно на это и делала бы упор. Но боюсь, что кодекс я соблюдаю интуитивно, а вот на конкретные вопросы теста могу ответить неверно. Это как дышать: мы же не думаем, как правильно делать вдох и выдох, и даже не сразу сообразим, как ответить на такой вопрос… Особых замечаний по поведению, конечно, у меня нет… от чужих,– подумав, добавила я и усмехнулась:– Родители не в счет. Но я всегда немного тушуюсь, когда вокруг скопление незнакомых.

Пауло мягко рассмеялся. Мне нравился его смех: искренний и добрый.

– Тогда давай я буду задавать вопросы?

– Ага!

Я посмотрела на профиль парня, а когда он оглянулся, то сделала вид, что разглядываю ветку над ним, а потом выпрямилась и с серьезным видом приготовилась записывать. Как странно: мы знакомы больше двух лет, но я все чаще стала замечать, что уже не могу смотреть на него так открыто, без смущения, как раньше. Лада говорит, что я взрослею. Но что это значит? Как будто я еще ребенок!

– Начнем с кодекса для женщин?

Я охотно кивнула. Именно в этой части у меня были пробелы. Кодекс для мужчин был короче и проще, да и зачем мне его знать, я ведь девушка. Его я даже не повторяла после одного прочтения. У женского же было столько тонкостей!

– Ты помнишь, кто может открыто смотреть на мужчин и не получать условного разрешения на это?– задал вопрос Пауло.

– Не все женщины,– раздумывая над более точным ответом, прищурилась я, чертя загогулины по визору.

Пауло улыбнулся и покачал головой, а я оглянулась, и наши глаза встретились. Все-таки они у него красивые! Я и секунды не выдержала, сразу перевела взгляд на девчонок на берегу.

– Дари?– серьезным тоном окликнул Пауло.

Я снова сосредоточилась, собирая частички знаний из закоулков памяти и собственного опыта. Если бы друг был преподавателем, то довольно строгим.

– Подсказка: три категории права,– намекнул он.

– Матери на сыновей,– стала перечислять я,– дочери на своих отцов и-и-и…

– Жены на своих мужей,– нетерпеливо подсказал Пауло.

– Да, и я могу смотреть на тебя,– улыбнулась я и поставила жирный плюс пером на визоре.

– Потому что?..

– Потому что ты мой друг и разрешил мне это.

– И потому что ты когда-нибудь станешь моей женой,– ответил Пауло, сдерживая улыбку.

– Это странно,– почему-то произнесла я. Может, смутилась. Может, родительские настроения передались мне.

– Что именно?– не понял он.

– Сама не знаю…– смутилась я.

– Давай не отвлекаться,– плеснув водой, решительно проговорил Пауло и вынул из моих рук визор с пером, а затем схематично внес то, что было уже озвучено.– Когда ты можешь заговорить с мужчиной?

Я сжала губы и прищурилась. Это, кажется, легко.

– Когда представлена ему…– слишком уверенно начала я.

– Но?..

– Но… только когда он в первый раз обратится ко мне. А дальше могу свободно поддерживать разговор.

– Как ты будешь обращаться к нему?

– Ну, это совсем просто,– закатила глаза я.– Сначала по фамилии с приставкой хорд, если это среднее или высшее сословие, а если он разрешит, то по имени с приставкой хорд. Без приставок я могу обращаться к родителям, друзьям и всем, кто разрешил ее не использовать. Например, к тебе,– улыбнулась я, и тут же разочарованно заметила:– А вот родители Лю Мин просят называть их полными именами и не смотреть в лицо. Я все время спотыкаюсь, когда хочу к ним обратиться. Даже твои родители приучали нас с Ладой обращаться к ним просто по имени. Какие странные правила.

– Как говорит Лада, Гао зануды,– ответил Пауло и наклонился так, чтобы заглянуть в глаза.– Но ты забыла о лазейках в правилах…

Я выдержала несколько секунд, а потом быстро оглянулась на весело щебечущих девчонок. Им было хорошо и без нас. А затем осторожно перевела взгляд на Пауло и, любуясь его светло-карими глазами, улыбнулась воспоминаниям о нашем знакомстве…

«Да, он первый воспользовался лазейкой в кодексе…»

Однажды, на первом курсе, когда я возвращалась домой, попала под сезонный ливень, и лучше было спрятаться, чем потом выбрасывать одежду и еще несколько дней отмываться от желтых пятен на коже. Я металась от здания к зданию, но двери были уже закрыты, а мой аэробус отошел. Опоздала буквально на пару минут. В этот момент и появился Паур Улитэ Лодаро.

Нам – девушкам – не положено заговаривать с незнакомыми мужчинами, пока нас не представил кто-то известный обеим сторонам, а также смотреть прямо им в лицо и, тем более, в глаза. Конечно, это больше относилось к коренным жителям, потому что люди старшего поколения быстро переходили на простое обращение друг к другу. Я же относилась к людям, кто без сомнений и упрека принимал такие условности инопланетного общества и соблюдал их по отношению ко всем.

Пауло подъехал на родительском аэромобиле и молча открыл дверь. Раздумывать было некогда – я запрыгнула внутрь и присела в кресло. Отряхнувшись, замерла, не зная, что сказать. Но Пауло первым проявил инициативу. Он быстро покопался в своем рюкзаке, достал визор, стремительно набрал какую-то команду, а затем протянул его мне.

Я следила за его руками с осторожностью, ведь это был тоулиец. Ругала себя, что так легкомысленно забралась к чужому мужчине в аэромобиль. Это могло опозорить меня и всю семью, узнай об этом кто-то из взрослых тоулийцев или хомони. Но дождь разразился с такой силой, что выходить было неразумно. И тем не менее я потянулась и приняла из его рук визор. На экране было написано: «Я визор Паура Улитэ Лодаро. Представлю вам моего хозяина – Паур Улитэ Лодаро» и ниже приписка с веселой мордашкой: «Можно просто Паур».

Улыбка расползлась помимо воли. А затем я услышала голос самого парня (очень приятный голос!):

– Я просто не мог не спасти твою форму. Знаю, как сложно отстирать с нее эти желтые пятна…

Как только парень назвался и заговорил, это дало мне право заговорить с ним. Пауру было уже почти двадцать. Оказалось, что мы учимся в одном колледже, только на разных курсах. У него было чудесное чувство юмора, и он нисколько не пытался смутить меня, невероятно доброжелательный и веселый. Мы разговорились и очень весело провели около двух часов, заехав под купол остановки аэробуса. Я впервые проявила по отношению к мужчине – тоулийцу такую нескромность и явное дружелюбие. Ни одной женщине не позволено вести себя так легкомысленно с незнакомым мужчиной. Конечно, при нашем знакомстве все правила соблюл Пауло, и я оказалась почти невинной в неисполнении кодекса. Но только условно. После этого неожиданного знакомства у нас завязалась крепкая дружба, а потом подтянулись Лада и Лю Мин…

– Вы там скоро?– поинтересовалась Лада, напомнив о себе.

Я помахала подругам рукой и посмотрела на дополнительные пункты на визоре. Пауло дописал несколько новых правил, которые легко укладывались в общую схему.

– Что будешь делать, если тебе представили мужчину, но он не разрешил называть его ни по фамилии рода, ни по имени?– спросил Пауло.

– Но как? Мне же его представили?!– я растерялась от неожиданного вопроса.– Я уже знаю и его фамилию, и имя…

– А вот тут ловушка,– хитро улыбнулся Пауло.

– Тогда я точно провалю тест!– закатив глаза, сдалась я.

– Слишком рано сдаешься! Не провалишь!– уверенно заявил Пауло.– Это нюансы общения женщин с военнослужащими мужчинами.

– Ох, ну там мне не опозориться,– засмеялась я и выпрямила обе ноги над водой.– Мне не служить на флоте или еще где…

– Но ты можешь встретиться с военным где угодно.

– Да,– признала я,– для теста будет полезным знать…

– А ты как думаешь?

– Я бы совсем молчала.

– Отчасти ты права,– кивнул Пауло и деловито стал пояснять:– При общении с военными, пока тебе не назвали себя, ты не имеешь право самостоятельно говорить с кем-либо. Можешь отвечать на вопросы, но не задавать. Как только тебе разрешили обращаться, имеешь право говорить, спрашивать.

Я задумчиво поводила глазами по развесистым ветвям над головой и пожала плечами.

– По-моему, это ничем не отличается от светского общения.

– Тонкость в том, что при светском общении достаточно любого представления мужчины кем-то со стороны, и ты можешь называть его по фамилии с приставкой, заговаривать с ним и поддерживать беседу. А при общении с военными, даже если тебе их представили, ты не имеешь права заговаривать с ними, пока этот кто-то сам не скажет тебе, как к нему обращаться. Тогда можешь обращаться, и снова только после его разрешения. Но если он называет тебе свое имя – оказывает большое расположение и доверие, ты можешь заговаривать с ним самостоятельно, не ожидая, пока заговорит он, а после разрешения – еще и смотреть на него.

– Ого!– выдохнула я и покачала головой.– Лучше с ними не встречаться, иначе точно всё перепутаю.

– Ты хочешь работать на КНИС, а значит, иногда тебе придется сталкиваться и со служащими военного флота. Но это все нескоро…

– В общем, я поняла. У них на все нужно получать разрешение… А у женщин на флоте те же правила, что и у гражданских?

– Для военных есть свой внутренний кодекс. Но его изучают курсанты военных академий. Деталей я не знаю.

– Эй, ну вы там скоро?– крикнула с берега Лада.– Мы тут уже соскучились.

– Будете играть мужчин,– вдруг придумала я.– А Пауло будет командором военного флота! Мне надо выучить нюансы… Иначе в голове каша…

– Угу, а еще мне говорят, что у меня голова не варит,– беззлобно проворчала Лю Мин.

Я звонко рассмеялась и живо поднялась, легко пробежав по стволу, спрыгнула на траву. Когда Пауло добрался до меня, я все еще стряхивала с волос мошек, которые прилипли, пока сидела на дереве.

– Я играю хомони!– сразу подыграла Лада.

– А я буду обычным парнем,– хихикнула Лю Мин.

– Ты будешь стражем1616
  Стражи – категория служащих, обеспечивающих защиту порядка, установленного в альянсе (законы и кодекс хомони).


[Закрыть],– возразила Лада.

– Ладно,– скосила глаза та.

Я засмеялась и посмотрела на Пауло. Он сделал такое суровое лицо, но еще больше развеселил меня, потому что вихры на макушке делали его таким милым парнем, а вовсе не важным должностным лицом.

Дальше мы играли и дурачились по полной программе. Хохотали и ловили друг друга на поддавках. Но я, в конце концов, сумела разобраться в тонкостях светского и делового общения. Лю Мин тоже заметила пробелы в своих знаниях. Лада же, как всегда, блистала знаниями кодекса и помогла разобраться еще в нескольких правилах.

* * *

Когда я вернулась с озера, родители уже ужинали. Я подоспела к горячему. Обняв всех по очереди, я положила себе большой кусок птицы: от свежего воздуха и игр невероятно проголодалась.

Мама что-то рассказывала Софье и Марье. Я положила визор перед собой и, разглядывая схемы, которые начертил Пауло, с аппетитом приступила к ужину.

– Как отдохнула?– прошептал папа, склонившись к моему плечу.

Я мельком покосилась на маму и довольно улыбнулась.

– Очень продуктивно!

– У тебя сегодня какое-то другое настроение,– заметил он.

– Разве?

– Что-то интересное в колледже?

Я подумала о том, чтобы рассказать, насколько я справилась с тоулийским наречием, ведь результаты теста уже пришли, но это было не так интересно, как то, что произошло после него.

– Я сегодня видела хомони,– призналась я с внутренним ощущением, что совершила преступление.

За столом все затихли. Родители переглянулись. Но беспокойства на их лицах не заметила.

– Надеюсь, ты не смотрела в глаза?– через некоторое время спросила мама, все-таки выдав волнение.

– Конечно нет!– клятвенно заверила я и посмотрела на папу, ища в его лице одобрения. Он улыбался одним уголком рта.

– А вот и нет,– хихикнула Марья.– Ты говорила, что хочешь увидеть их глаза…

Я сердито прищурилась на сестру и мельком посмотрела на маму. В глубине ее глаз читалось беспокойство.

– Да, я заметила их глаза,– признала я, и сразу же оправдалась:– Но только издалека. Я просто не сразу поняла, что это мужчина. Он же сидел в шаттле.

– В шаттле?– удивилась мама.– Значит, точно хомони.

– Почему?– спросила Софья.

– Тоулийцы не ездят на шаттлах по городу. Обычно шаттлы заказывают от порта. Значит, они прилетели откуда-то…

– Хомони вообще предпочитают шаттлы: не любят терять время на аэромобилях,– заметил папа.

– Может, они с Тоули? Ведь у них же есть свои апартаменты в крупных городах?– спросила я.

– Да, иногда они прилетают на какие-то мероприятия в Тоусэл. Уверен, ты соблюла все приличия,– без сомнения отметил папа,– и нам не за что будет краснеть.

«Или платить штраф»,– закончила мысленно я.

Он хоть и называл меня сорванцом, однако я всегда понимала, как важно сохранять уважение и положительное мнение о своей семье. Но что поделать, если не сдержалась в этот раз? Сделанного не воротишь. И отчего-то не возникло сомнений в том, что тот хомони вовсе не был оскорблен моим любопытством.

– У меня завтра предварительный тест по кодексу. Я пойду к себе,– быстро положив в рот последний кусок птицы, едва выговорила я и взялась за тарелку, чтобы убрать за собой.

– Поела бы без спешки,– не одобряющим взглядом окинула меня мама.

– Я уже наелась…

– Дарья, еще овощные котлеты есть… съешь хоть одну…

– Ма, я не хочу.

– Ты худая, одни кости,– покачала головой она.

– Ты не упитанная, а папа с тебя глаз не сводит,– заметила я и довольно улыбнулась: сделай маме комплимент, и она от умиления забудет, о чем говорила.

Папа ласково улыбнулся и ответил:

– Твоя мама всегда любила платья, туфельки на каблучках, украшения и самые разные прически. Это сейчас она остригла волосы до плеч, а коса была ниже пояса.

Мама смущенно улыбнулась отцу и пожала плечами.

– У меня тоже была,– приглаживая пушащийся хвост на макушке, с досадой вспомнила я и представила, как обриваю голову Галины, по вине которой у меня сейчас волосы хоть и ниже плеч, но ступеньками. Нет, это модно, но мои-то волосы слишком пушистые и не лежат в такой стрижке. А остригать их коротко не хотелось. Оставалось ждать, когда отрастут.

– Почитай у бассейна,– предложила мама.– Девочки хотели поплавать. Последишь, чтобы они не брызгали водой на купол. А попозже я принесу вам печенья и расскажешь, как у тебя прошел тест.

Я подмигнула сестрам, и те радостно спрыгнули со стульев и помчались вверх по лестнице. Они знали, что я разрешу им делать все что угодно и не стану упрекать. Однако потом им придется самим убрать за собой. И на это девочки были готовы, лишь бы порезвиться вволю (такой у нас был тайный сестринский уговор).

Пока я просмотрела дополнительные разъяснения кодекса хомони, проследила, чтобы девчонки закончили уборку, затем помогла им разобраться с домашними заданиями, некогда было поговорить с мамой. Она и сама не стала нам мешать: редкий случай уделить время себе и папе, пока самые энергичные члены семейства заняты. А потом и я упала в кровать от усталости.