Текст книги "Да не гей я! (СИ)"

Автор книги: Ammi Devangari

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Гл. 1. Мирослав ==========

Молчание между нами затягивалось, поэтому я посмотрел в окно. От прекрасной погоды, еще с утра дразнившей по-летнему теплыми солнечными лучами, не осталось и следа. Небо затянулось грозовыми тучами, и мне пришла в голову мысль, что нужно было утром всё-таки брать с собой зонт, как рекомендовала маман. Но ведь кто-то дохуя умный, сам всё знает лучше других. Правда, Мирослав? Теперь будешь мокнуть.

– Ну, Мир…

Блондинка напротив не унималась. Другая бы, более умная и сообразительная, давно отвалила, спешно организуя поиски нового принца на белом мерседесе, а эта нет. На что-то надеется.

Губы скривились в надменной усмешке. Раньше эта девушка, чьего имени я даже не запомнил, мне просто была скучна. Но теперь злила и выносила мозг. Не думал, что эта мелкая первокурсница окажется настолько назойливой прилипалой. Не понимает по-хорошему, придётся по-плохому.

– Напряги всё, что имеется в твоей маленькой черепной коробке и уясни одну простую мысль, – я театрально замолчал, наблюдая за тем, как в кукольных глазах рождается крошечный огонёк надежды. Странная она все-таки. – Ты мне не интересна. Амурных чувств я к тебе не испытываю. Встречаться с тобой не буду, даже если кроме нас на Земле никого не останется. А если вдруг мне захочется с кем-нибудь развлечься, я позвоню в специально предназначенные для этого места и выберу кого-нибудь более опытного, вместо того, чтобы мучиться с размалеванным бревном. Я всё доходчиво объяснил?

За всё время моей, без сомнений, пламенной речи блондинка открывала и закрывала рот, медленно пятясь назад, пока не уперлась спиной в подоконник. Её нижняя губа и плечи задрожали. Кто-то явно собирался вот-вот зарыдать, уготавливая нашей шараге судьбу Титаника.

– Но, Мир, я думала…

– Думать не по твоей части.

Пистолет сняли с предохранителя. Спусковой крючок нажат. И еще тысяча и одно сравнение с начавшейся истерикой наивной дуры. Косметика на её лице смешалась со слезами. Жалкое зрелище.

Качая головой, словно только начиная осознавать случившееся, блондинка развернулась и побежала прочь так быстро, насколько позволяли десятисантиметровые каблуки. Она остановилась возле одной из двери и обернулась. По сжатым кулачкам и тому, как блондинка сдерживала слезы (не очень успешно, к слову, они всё равно размазывались по щекам), я понял, что она готовится прокричать напоследок что-нибудь очень грозное, чтобы потерять последние остатки чести и достоинства.

– Я всё расскажу папе. Он прокурор города, он тебя посадит, – она чуть не задохнулась в рыданиях, пока кричала мне это на одном дыхании, – козел.

Снова зарыдав, блондинка убежала за угол. Возможно, искать подружек и жаловаться на тяжелую женскую долю.

А я пошел курить. Потому что те десять минут, что мне пришлось провести с этим существом, по странным обстоятельствам стоящим в одном ряду с человеком разумным, забрали у меня уравновешенность, ледяное спокойствие и сотню другую нервных клеток. К тому же мне не давали покоя слова блондинки о папаше. Если она не врала, и он действительно прокурор, а может такой же ненормальный, как его отбитая дочурка, то над моей головой грозилась нависнуть немаленькая проблема. С другой стороны, слова блонди, скорее всего, были ложью, а даже если нет, то мужик мог оказаться вполне адекватным (прокурор все-таки). Поэтому я быстро выкинул плохие мысли из головы, докурил, бросив бычок мимо мусорки, и отправился на последнюю пару.

Однако блонди и её раздутый как пузырь папаня отреагировали быстро.

Стопроцентно в прошлом этот красный жирный мужик был копом. Я и не знал, насколько отвратительно мерзкий у нас прокурор города. Увидев меня, он замер в дверном проеме, его ноздри раздулись как у быка, которому показали красную тряпку. Возможно, с блонди не всё потеряно и в ней умирает талант писателя, раз она так живо описала меня своему отцу. Хотя, скорее всего, эта крыса просто показала ему мою фотографию. Сколько раз маман повторяла, что соцсети – зло. Права была, как всегда.

То ли из-за того, что я договорился с друзьями после пар встретиться в парке и завалиться в какой-нибудь клуб, то ли потому что умирать мне было еще рано, но сталкиваться нос к носу с этим боровом мне совершенно не хотелось. Поэтому я оперативно смешался с шумной толпой, вываливающейся из аудиторий, и уверенной походкой двигался в противоположном направлении. Но видимо «прокурор города» был рожден для того, чтобы преодолевать любые трудности. Даже голодную толпу студентов, только что отучившуюся четыре пары. Поэтому, раздвигая всю эту массу своими огромными лапищами, он направлялся за мной, оглашая на весь зал мое имя. Хотя, больше было похоже на советский лозунг «Миру слава».

Я сорвался на бег. Впереди была, как мне казалось, спасительная лестница, но лишь завернув за угол, я понял, что пропал. Столько народу я видел лишь однажды, когда на главной площади города на масленицу раздавали халявные блины. Вот, блин. Протиснуться через такую толпу было невозможно, я обязательно погряз бы в ней, как в пучине, боров поймал бы меня даже с закрытыми глазами. Поэтому я скользнул в первую приоткрытую дверь, надеясь, что мои действия ускользнули от пристального взгляда прокурора города.

Черт, Мирослав, тебя учили смотреть на таблички? Конечно, нет. Иначе бы ты не оказался в туалете. Женском. Красавчик, просто. Была у меня, конечно, заветная мечта здесь побывать. Но это когда было? В восьмом классе?

Люди проходили мимо моего укрытия каждую секунду. Я вздрагивал от каждого громкого оклика, смешка или топанья ног. Но борова всё не было. Кажется, он не заметил, как я сюда вошел, и прошел мимо. Наверное подумал, что у меня нет костей и я, протиснувшись сквозь вавилонское столпотворение, уже пересекаю границу страны. А вот он, чтобы спуститься на первый этаж, видимо сломал пару чужих рёбер.

Из общего гама мой чуткий слух выловил два женских голоска. Чутье подсказало, что направляются их обладательницы именно сюда, поэтому я спрятался в одной из кабинок и затаил дыхание.

Через мгновение дверь скрипнула, и голоса вырвались из приглушения коридора. Одна девушка осталась в небольшом предбаннике, где были только раковины и зеркала, и где минуту назад находился я, а другая зашла в соседнюю с моей кабинку.

– Что думаешь?

Девушкам уточнение было не нужно, они прекрасно понимали друг друга, потому что, видимо, решили продолжить начатый когда-то разговор. Ставлю десятку на то, что они говорят о шмотках. Или мужиках.

– О Смирнове? Ну да, симпатичный, но такая сволочь, – рассуждала девушка в кабинке. Замолчав, она спустила воду и вышла, присоединившись к подруге, – другое дело, Мирослав с прикладной математики. Он идеален просто. Разве не грех таким быть?

Другая ехидно хмыкнула, отчего мои кулаки непроизвольно сжались. Видимо, она не разделяла мнения подруги. Вот коза.

Мирослав с прикладной математики – это я. Других нет. И то, что в глазах девушек я – идеал, для меня давно не тайна. Но, видимо, не все разделяли общего восторга.

– Угомони свои гормоны, женщина! – её голос продолжал истекать сарказмом и иронией, – ослепла что ли, не можешь различить натурала от гея?

– Как гей? – вторая замерла. Она мыла руки уже слишком долго, видимо от того, что пыталась переварить то, что сказала ей эта хамка.

– Он подходит под все пункты теста «Как отличить гея от натурала». Он не сможет тебя даже возбудить.

Какого, блять, теста? Эта мымра достала из косметички помаду и поправила макияж, я слышал, как она причмокивает губами, стирая лишнее. Её подруга лишь обреченно вздохнула, а через секунду хлопнула дверь. Они ушли.

– Не смогу возбудить, говоришь?

Мужское эго было задето. То, что просто так я этого не оставлю, для меня было понятно. Осталось выяснить, кому принадлежат эти голоса, и кто из них очень скоро будет стонать мое имя.

========== Гл. 2. Надежда ==========

Мы вышли на крыльцо, и Настька протяжно застонала.

– Дождь? – она протянула гласную и насупилась, – только не это. Я с собой зонт не взяла.

– Я тоже.

Опустив глаза вниз, я наблюдала за тем, как тяжелые капли ударяются об асфальт. Бежать – не вариант. При таком сильном ливне мы сразу намокнем. Волосы, на укладку которых я потратила всё утро, станут похожи на водоросли. Одежда будет прилипать к телу. А обувь – брр, даже представлять противно – будет мерзко чавкать при каждом шаге. К тому же это туфли из новой коллекции Стива Мэддена, которые мама только вчера привезла из штатов. Ну, уж нет.

Я лучше лишний час постою на крыльце, чем позволю непогоде превратить меня в чудовище.

Дверь за нашими спинами открылась, и кто-то третий вышел из университета навстречу непогоде. Мне было неинтересно кто это – мало ли, какая зубрилка осталась после четвертой пары, чтобы обсудить дополнительные материалы с преподавателем – поэтому оборачиваться я не стала.

Зато Настя не удержалась и оглянулась через плечо. По её тихому писку я сразу поняла, что ошиблась, и это кто-то особенный. Даже думать долго не пришлось, потому что моя рыжеволосая, немного фанатичная по всему, что она считала прекрасным, подруга реагировала так лишь на одного человека в университете.

– Мирослав?

Он подошёл ко мне вплотную и обнял за талию. Его дыхание обожгло щёку, я почувствовала, как он улыбается словно мартовский кот на солнышке.

Что он вообще творит?

– Мирослав, руки.

Он улыбнулся ещё шире, оголяя зубы.

– Мы играем в части тела? Тогда шея.

Чуть склонив голову, Мирослав прикоснулся губами к изгибу моей шеи. От этого едва ощутимого действия по позвоночнику вверх пробежала вибрирующая волна мурашек.

– Мирослав, убери руки, а то я въеду тебе между ног коленом. Сам виноват будешь.

Он засмеялся и сделал шаг назад. Странное напряжение внизу живота на мгновение усилилось, скручивая внутренности, но быстро отпустило. Зато я почувствовала, как затряслись мои руки. Поэтому мне пришлось обернуться, чтобы объяснить Мирославу, что так поступать нельзя. Мы не влюбленные, не друзья. Мы вообще едва знакомы.

Мирослав склонил голову и смотрел на меня, словно чего-то ожидая. Я прикусила губу, понимая, что все слова почему-то вывалились из моей головы. И всё-таки Настька права, он слишком красивый. Его нужно поставить в музей и загипсовать, чтобы будущие поколения любовались этими темными блестящими волосами, острым прямым носом, карими с хитрым прищуром глазами, пухлыми губами…. Так стоп, Надежда, куда-то вас понесло. Он гей, забыла? Нельзя позволять ему оттачивать на себе навыки флирта. Пусть тренируется на таких же, как он.

– Боитесь намокнуть и растаять, сладкие? – левый уголок его губ пополз наверх, придав голосу саркастичные нотки.

Я посмотрела на Настю в тот момент, когда то же самое сделал Мирослав. Подруга смотрела на меня обиженно, и даже враждебно, но стоило их взглядам пересечься, её глаза стали такими большими и круглыми, что я всерьез обеспокоилась насчет того, что они такими и останутся. Мирослав подмигнул ей, и Настя часто заморгала, не веря собственному счастью.

Да что происходит? Мирослав известен как ледяной король, жестоко отвергающий любую, кто хотя бы на шаг приблизится к его царственной особе. Скучно ему стало, что ли?

– А я не боюсь. Надеюсь, еще встретимся.

Он снова посмотрел на меня и, задержав на секунду взгляд на моем декольте, пошло улыбнулся. Я не удержалась и фыркнула.

– Иди со Смирновым своим встречайся.

Мирослав меня уже не слышал. Он шагнул из-под навеса, мгновенно промокая до самой нитки. Взглянув наверх, где серое небо начали прорезать солнечные лучи, он быстрым шагом направился к машине. Ну, конечно, не подобает изнеженному царю кататься на маршрутках. Я бы тоже не стала, но маме сегодня позарез понадобилась машина. Поэтому, не смотря на то, что утром она подбросила меня до университета, обратно мне придется добираться общественным транспортом.

Мирослав уже собирался садиться в машину, даже открыл двери и чуть согнулся, чтобы залезть в салон, но внезапно замер. Не иначе как пришло озарение.

– Рыжая, тебя как звать?

Настя запищала еще сильнее, кажется, иногда переходя на ультразвук. Она глубоко выдохнула и улыбнулась. Возможно, она хотела выглядеть сексуально и притягательно, но на мой взгляд получилось ровно наоборот. Всегда у нас, девочек, так. Рядом с мальчиками, которые нам нравятся, ведём себя как полные дуры. Хорошо, что мне Мирослав не нравится, и я так быстро раскусила его настоящие, хм, предпочтения. А то была бы одной из этих несчастных.

– Анастасия.

– А подругу твою как? – Настя ревниво посмотрела на меня.

– Надя её зовут.

– Анастасия, могу подбросить вас и вашу подругу. Подругу только если она пожелает и, перед тем как сесть в мою машину, наденет намордник.

– А ты что, фанат BDSM?

– А ты что, хочешь поэкспериментировать?

Вопросом на вопрос? Я бы обязательно съязвила ещё, вот только переться по лужам до самой остановки не очень хотелось. Поэтому, переглянувшись с Настей, мы добежали до машины Мирослава.

– Чур, я вперед.

Настя быстро обежала автомобиль и плюхнулась на соседнее с водительским место. Я лишь пожала плечами, мне не принципиально. Мирослав открыл заднюю дверь, помогая сесть в салон, и, наконец, занял своё место.

– Куда едем?

– Мы хотели заехать в шоколадницу, – Мирослав недовольно нахмурился, в зеркале заднего вида, через которое он смотрел на меня бесконечно долго, я заметила, как потемнели его глаза. Настя тоже увидела его раздражение, поэтому залепетала еще быстрее: – только если тебе по пути, конечно.

– Дело не в этом, – Мирослав, наконец, перестал следить за мной и перевел взгляд на подругу, – просто мы с ребятами собираемся в Алаверди. Не хотите составить нам компанию?

– Я не против.

Кто бы сомневался. Настя за Мирославом отправится хоть на край света. Прямо как жёны октябристов. Или декабристов. Неважно. Теперь слово было за мной.

На самом деле, ехать куда-либо в компании Мирослава не очень хотелось. Он мне и так не особо нравился, а сегодня парнишка вёл себя особенно странно. Но где Мирослав, там и Алексей Смирнов – его лучший друг и наш с Настькой одногруппник. А вот он ни одной юбки не пропустит, из-за чего я начинала беспокоиться за подругу. Настя такая ранимая, а этот ловелас воспользуется её доверчивостью и бросит. Мне потом её ещё валерьянкой отпаивай. Ну, уж нет.

Поэтому раз Настя едет, то и мне придется. Но только чтобы присмотреть за ней. Я кивнула, и Мирослав улыбнулся.

– Тогда едем в Алаверди. Пацаны будут чуть позже, так что у вас будет время привести себя в порядок и просушиться, – он осмотрел себя и цокнул языком, – и мне бы тоже фен не помешал.

Машина выехала с парковки, и я откинулась на спинку сидения. Здесь было тепло и приятно пахло миндальным маслом, так что через какое-то время я отключилась. Последнее, что помню – то, как Мирослав негромко включил радио-станцию, по которой крутили сплошные медляки. Тем самым он только укрепил мою уверенность в его ориентации – такую fm-волну слушают только геи. Настя что-то весело болтала – я не вникала, а Мир, уверена, даже не слушал.

Последней мыслью перед тем, как сон захватил меня, было то, что я обязательно узнаю, что за игру затеял Мирослав, а главное, зачем. И помешаю его планам.

========== Гл. 3. Мирослав ==========

Толкнув ногой дверь, скрывающую за собой свободу от учебной рутины, я замер, не веря собственному везению. На крыльце меня ждали две сплетницы из туалета. Лишь услышал их писклявые голоски, так сразу и узнал. Конечно, в моих ожиданиях здесь должен был быть жирный-боров-прокурор-города, но видимо он испугался дождика и уже уехал вместе со своей ненаглядной дочуркой. Тем лучше.

Одного взгляда на эти округлые формы, обтянутые узкой юбочкой, хватило, чтобы понять, что передо мной отряд «стерва» подотряд «натуральная», из семейства обсуждающих в туалетах на переменках чужую сексуальную ориентацию.

Её подружка взвизгнула, едва заметив меня, а эта даже не шелохнулась. Гордые значит? Независимые? Ничего, и не таких укрощали.

Я приблизился и, не почувствовав сопротивления, обвил руками её талию. Она чуть дёрнулась, но вырываться не стала. Мне даже послышался пошлый намёк в том, как она облизала губы и шумно выдохнула. Неужели у кое-кого давно не было тесного контакта с противоположным полом? Не волнуйся, скоро исправим.

Несколько минут короткой перепалки, в ходе которой я лишь убедился, что выбранный объект соблазнений строит из себя холодную недотрогу. Я ведь чувствовал огонь – на самом деле она вспыхнула, словно подожженная спичка, стоило мне прикоснуться. Следующим шагом стала отличная актерская игра, изображающая намерения уехать домой, бездушно оставив мокнущих котят под козырьком крыльца. Затем внезапное озарение – котят ведь можно подобрать, обогреть и накормить. И вот, мы уже в Алаверди, пьем горячий глинтвейн, чтобы согреться.

Блузка Нади всё еще немного мокрая – мне даже не надо напрягаться, чтобы рассмотреть её нижнее белье. Кстати, симпатичное. Она чувствует мой взгляд, опускает глаза и краснеет. А мы, оказывается, еще и скромники. Эта девочка – настоящий фонтан противоречий. Интересно, какая она в постели?

Надя и её подруга ушли в дамскую комнату как раз тогда, когда в кафе зашел Лёха и остальные парни. Кажется, это Игорь, его одногруппник и Миша с Артёмом с четвертого курса. Когда с молчаливыми рукопожатиями в знак приветствия покончено, все рассаживаются по местам. Лёша медленно втянул носом запах и ухмыльнулся. Учуял-таки.

– Ты не один? Может, мы помешали?

В его голосе сквозит секс. В его позе сквозит секс. Да он сам – его живое олицетворение. Обычно мне по барабану на его пошлые намёки, но сейчас они меня злят.

Дело серьезное. Эта принцесса скоро узнает, что нельзя неоправданно обвинять невиновных.

– Увязались.

В моём голосе, как всегда, один холод и ни грамма фальши. Смирнов кивнул – поверил. А всем остальным было плевать. Игорь ушел к бару, взять что-нибудь просушить горло. Миша и Артём развалились на диване, уставившись в экран смартфона и что-то возбуждённо обсуждая. Наверняка, какую-нибудь новую игрушку. Артём просто сдвинут на таких вещах.

Мне показалось, что девушки уже слишком долго уединились в дамской комнате. Неужели принялись за старое – снова кого-нибудь обсуждают и не могут оторваться.

– Какой-то ты сегодня злой, – Миша оторвался от телефона и посмотрел на меня, – Ну, злее обычного.

– Что-то случилось? – Артём лишь на секунду поднял на меня взгляд и вновь углубился в телефон. Ответ ему был неинтересен.

– Всё нормально, сам разберусь.

Я уже поднялся с кресла, собираясь проведать дам, но они как раз вошли в зал. Игорь, оценив их вид сзади, одобрительно поднял два пальца вверх. Опустив взгляд ниже, он улыбнулся еще шире – видимо, также не остался равнодушным к формам Нади. Лицо его приобрело довольно глупое выражение.

Лёша громко засмеялся, и девушки замерли. Настя удивленно вылупилась на парня, зато её подружка догадалась сразу. Она обернулась к Игорю и что-то очень тихо сказала ему.

А вот Лёша заржал еще сильнее и даже почти съехал на пол. Кажется, ему скоро понадобится профессиональная помощь. Стоило Наде обернуться к нам спиной, чтобы выказать всё недовольство Игорю, мы тут же поняли истинные причины его восторга. Её юбка с правой стороны задралась, демонстрируя нам округлость ягодицы. Прекрасное зрелище, но, чтобы заслужить лояльность этой девицы, придётся поступить по-джентльменски.

За пару быстрых шагов сократив расстояние, разделявшее нас, я прижался к Наде со спины и поправил её юбку. Она шумно ахнула и уставилась на Игоря так, словно он только что развязал третью мировую.

– А сразу сказать мог? Что-то мямлил.

– Да я пытался, ты мне слова вставить не давала, – Надя фыркнула и, вырвав из его рук коктейль, направилась к свободному столику. Игорь посмотрел на меня, явно ища поддержки, – так злобно шипела, прямо как змея. Зачем ты вообще её притащил?

Скрестив руки на груди, я обернулся и коротко посмотрел на Надю.

– Скоро узнаешь.

Настя заняла место между мной и Лешей. Я сразу уловил его заинтересованный взгляд, просканировавший девушку с головы до ног. Леша хищно улыбнулся и чуть подался вперед, чтобы взглянуть на её лицо и установить контакт глаз. Кажется, выбрал себе жертву на ночь. Я не против – если эта фанатично настроенная девушка отвяжется от меня хоть на час, я буду рад.

Артём, наконец, выключил телефон и откинулся на спинку дивана. Он посмотрел сначала на меня, а затем на Надю, сидевшую чуть поодаль.

– Если ты ее пригласил, почему она сидит одна? – он изогнул бровь и сжал пальцы в кулак, тут же разжав.

Я промолчал. Артём всегда раздражал меня, но иногда раздражение перерастало в ненависть. Как будто то, что он на курс старше нас, делает его каким-то особенным. Он вел себя так, словно знал всё куда лучше нас, и, если что, был готов подчистить наши косяки.

Вот и теперь, не дожидаясь моего ответа, а может, поняв, что его и не будет, Артём встал и направился к Наде. Девушка посмотрела на него снизу вверх, сначала недоброжелательно – я даже усмехнулся, неужели кто-то впервые в жизни пошлет Артема к черту? – но затем, после пары его слов, она улыбнулась и подвинулась. Артем сел, и я уже не мог видеть Надю – лишь его широкую спину.

– Мих, – голос Леши вырвал меня из раздумий. Когда я обернулся на них, он кивал головой в Настину сторону, – потанцуй с девушкой.

– Сам что ли не можешь? – Миша недовольно покосился на танцпол.

– Не могу. На тренировке повредил колено, теперь как минимум месяц покоя.

Лицо Насти мгновенно вытянулось, в ее глазах загорелась жалость. Миша насупился еще сильнее – против Лешиного больного колена он возразить не мог.

– Бедняжка, больно, наверное? – Настя придвинулась к Леше и положила свою маленькую ладошку ему на ногу. Тот выдал вымученную улыбку.

– Ничего, уже не так сильно. Я, конечно бы, сам пригласил тебя на танец, но ты ведь понимаешь, – Настя закивала, – Я не хочу, чтобы ты тут сидела и скучала, пока мы говорим на наши неинтересные мальчишечьи темы. А Миша – отличный танцор, как будто родился на паркете.

– Ну, ладно, – в голосе девушке все еще сквозила неуверенность, – но только один танец. А потом я вернусь к тебе. Честное слово, мне с вами совсем не скучно.

Леша улыбнулся и кивнул.

– Договорились, – он подождал, пока они отойдут от столика, и обернулся ко мне. – Ну, рассказывай, что у тебя к этой девице?

– Какой девице? – Леша закатил глаза.

– Той, которую сейчас обхаживает Артём. Я же видел злость в твоих глазах, когда он подошел к ней.

– Давай я тебе потом всё расскажу, наедине.

– Сейчас, – Леша, скривившись, огляделся вокруг, – никого и так поблизости нет. Нас никто не слышит.

Из моей груди вырвался протяжный стон. Какой же все-таки Смирнов настырный.

– Ладно. Короче, я случайно забрел в женский туалет, – Леша шмыгнул носом. Я сразу понял, что так он сдерживает смех, – не спрашивай. И случайно подслушал их разговор о том, что я, оказывается, гей. И даже не смогу возбудить девушку.

– Ты не гей, – Леша похлопал меня по плечу, – иначе бы сразу влюбился в меня. А я чувствую, когда ко мне неровно дышат.

– Ну, спасибо.

Мы не успели договорить, потому что к нашему столику начал стягиваться народ. Миша устало упал на диван. Настя села на свое место. А Артем с Надей подошли, но остались на ногах.

– Спасибо за приглашение, – Надя зло посмотрела на меня, – но мне пора домой.

– Я провожу, – мгновенно добавил Артем. Гнида, даже слова мне вставить не дал.

– А у меня идея, – Леша обвел всех взглядом, – может, завалимся все ко мне домой, и там продолжим беседу?

– Я за, – как всегда, первой отозвалась Настя. Я, Игорь и Миша тоже закивали.

– Извините, не могу. Мне надо домой, – Надя кивнула на прощание, и вместе с Артемом вышла из клуба.

Интересно получается. В мой уже идеально намеченный план вклинилось третье, совсем не прошеное звено. Придется сначала от него избавиться, а затем уже учить уму-разуму Надюшу.

========== Гл. 4. Надежда ==========

Утро понедельника началось с тяжелой головы, потому что все выходные я балансировала между мамой и Артёмом, пытаясь при этом разобраться и со своими делами.

В субботу днем Артём пригласил меня в кафе – пообедать, а вечером в парк. Он выгуливал своего пса, ирландского сеттера по кличке Луи, и я согласилась составить им компанию. В воскресенье Артем сам зашел за мной, и мы отправились к реке, где в это время года было еще прохладно. Но, кажется, Луи пронизывающий ветер был нипочем. Он бегал к воде, останавливаясь у самой кромки, и задорно лаял. Я бы тоже побегала, потому что совсем продрогла, и даже наплевала бы на то, что мне уже двадцать лет. Но прежде, чем я сделала хотя бы шаг к играющей собаке, на мои плечи легла куртка. Я взглянула на Артема, оставшегося лишь в клетчатой рубашке и футболке, а он улыбнулся. Прошептав слова благодарности – не хотелось нарушать тишину, я перевела взгляд на холодную, бьющую мелкими волнами о берег воду.

У мамы в ателье царил полный аврал, поэтому вдобавок ко всему я всё свободное время потратила на заполнение отчетов.

А ведь была еще домашняя работа и курсовая, сроки которой уже поджимали. Так что новую неделю я начала не отдохнувшей, а выжатой как лимон. Ещё и Настя, не отвечавшая на звонки, добавляла головной боли. Дал ведь бог подругу!

Не особо интересуясь университетской жизнью, даже я сегодня не смогла не заметить, какая странная здесь царит атмосфера. Студенты сбились на небольшие группки и что-то активно обсуждали. Никто не смеялся и не кричал. Все выглядели какими-то притихшими.

Чувствуя, как в моем сердце нарастает беспокойство, я пыталась высмотреть Настю. Но она как сквозь землю провалилась. Тогда я снова позвонила ей.

– Да тут я, тут.

Я обернулась, всё еще удерживая телефон у уха. За моей спиной стояла Настя. Вытянув руку, она сжимала в ней вибрирующий смартфон.

Я уже хотела наброситься на неё и отчитать за то, что она все выходные игнорировала меня, но слова внезапно выпали из моей головы. Вместо тихой и наивной подруги на меня смотрела не совсем знакомая мне девушка. На смену невзрачным коричневым теням и клубничному блеску для губ пришел дерзкий макияж с узкими, идеально нарисованными стрелками и темная помада. Рыжие волосы пропали, вместо них теперь ещё больше усиливал природную бледность Настиной кожи пепельный блонд.

– Неожиданные перемены.

Настя лишь закатила глаза и поставила сумку на подоконник, возле которого мы стояли.

– Мне понравился Леша, а ему, насколько я знаю, нравится именно такой тип девушек, – она улыбалась, но я больше не чувствовала искренности в ее улыбке. Всё – начиная с пятисантиметровых, дерзких, но не вульгарных, каблуков и заканчивая словами – всё теперь было пропитано фальшью.

– Леша? Тот, что Смирнов? А как же Мирослав?

– Ну, ты ведь и сама говорила, что он гей.

Я подавилась воздухом. Да, я так говорила и до сих пор придерживаюсь этого мнения, но в моих ожиданиях Настя отстаивала бы своего принца до седых волос, даже если бы в этот момент он сосался с каким-нибудь красавчиком прямо перед нами.

– А в ориентации Смирнова сомневаться не приходится.

Я выдохнула. Ладно, поговорим об этом немного позже, когда я подберу правильные слова на тему того, что эксперименты над стилем – это, конечно, хорошо, но не ради парня же. А сейчас нужно перевести тему.

– Не знаешь, почему все ходят как в воду опущенные?

Настя посмотрела на меня так, будто я тридцать лет была в космосе и только вернулась, пропустив изобретение интернета и появление snap-чата.

– Ты не читала группу университета в контакте? Эта ненормальная блондинка с первого курса из-за Мирослава вены порезала. Теперь вот весь универ скорбит в знак солидарности. Хотя большинство, конечно, считает её непроходимой тупицей.

Никаких блондинок с первого курса я не знала, но эта новость осела под ребрами и теперь противно сжимала своими липкими лапами сердце. Дышать почему-то стало тяжелее. Никогда не думала, что что-то, подобное этому, произойдет так близко. Я привыкла читать про подростковый суицид в интернете и сразу же забывать прочитанное. Есть и есть – но где-то далеко. Не со мной. Не с моими друзьями или родственниками. Даже не со случайными знакомыми. Но теперь тяжелые мысли никак не хотели покидать голову.

Настя щелкала пальцами возле моих глаз.

– Ау, есть контакт? – она цокнула языком, но тут же, заглянув мне за плечо, кокетливо улыбнулась, – Привет, Мир. Отлично выглядишь.

Что-то внутри меня щелкнуло, и я обернулась. Мирослав действительно выглядел превосходно, но сейчас меня это волновало меньше всего. Он – убийца, разве что совершивший преступление не своими руками, а вынудив сделать это саму жертву. Но никто здесь Мирослава не осуждал. Все по-прежнему улыбались ему и жали руку.

– Ты вообще нормальный? – он скривился от моего голоса. – Думаешь, что говоришь людям, и какую боль им это приносит?

Настя открыла рот. Мирослав хмыкнул.

– Надь, ты чего?

Подруга дернула меня за рукав, но я лишь отмахнулась от нее. Внутри меня росла такая сильная злоба, что я была готова ударить Мирослава. Лишь бы стереть с его лица эту ухмылочку.

– Справедливый вопрос. А ты думаешь, что говоришь?

Я замерла, не понимая, что он имеет в виду. Вокруг нас уже столпилась толпа зевак, и Мирослав шикнул на них, чтобы шли вон. Я злорадно усмехнулась.

– Нет уж, пускай остаются. Расскажи всем нам, что чувствует убийца? Она ведь из-за тебя порезала вены. Из-за того, что ты грубо обошелся с ней.

– Хочешь знать правду? – он выпятил нижнюю губу и сузил глаза. Я кивнула, – Она порезала вены, потому что полная дура. Вешаться на парня, как банный лист, которому, ко всему прочему, ты даже не интересна, а потом страдать из-за того, что была, вот ведь сюрприз, послана в пешее эротическое. Ещё и пытаться привязать меня к себе с помощью всемогущего папочки. Кстати, не вижу его здесь, со слюной у рта вешающего на меня все смертные грехи. Покупает венок для дочурки? Ты за него?

– Бездушная тварь.

Я замахнулась, чтобы ударить его. И обязательно врезала бы по его мерзкой роже, если бы кто-то не помешал мне, схватив за запястье и сжав его. Я обернулась, чтобы «попросить» не вмешиваться не в свое дело, но задуманные слова так и не сорвались с моих губ.

Мою руку схватил Артем. И он молча качал головой, не ослабляя хватки.

– Мне больно.

Мой голос даже мне самой показался незвучным и слишком сиплым. Он не отпустил моей руки, а потащил меня куда-то, жестко раздвигая толпу свободной рукой. Я семенила за ним, чувствуя, как кожу на запястье уже жжет, но потребовать отпустить не смогла. Мы пришли в женский туалет, и Артем, ничуть не смущаясь, вошел туда за мною следом. Он отпустил мою руку и, выкрутив до упора кран с холодной водой, подвел меня к умывальнику.