Текст книги "Королевский паинит (СИ)"

Автор книги: amie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– В смысле “постоянно”? А как же остальные отдающие?

– Ими займется мой дворецкий, Джерган. Ты его видел, он в прошлый раз провел тебя по коридору. Не удивлюсь, если эта высокомерная задница даже не представилась тебе.

“Если тот старик – дворецкий, то маг у нас кто?” – задумался ошеломленный Крейн. Обрывки разговоров услужливо посыпались на него, подчеркивая то, на что Крейн раньше не обращал внимания: “мой план”, “мой риск”, “мой кабинет”, “мой дворецкий”. Да даже “жемчужина моего сада” должна уже была насторожить его, но Крейн почему-то зациклился на старом дворецком – видимо, в нем было слишком много надменности, какой следовало бы ожидать от мага. “А маг у нас Лиавайс Варне. Лайс”, – подвел итог Крейн.

– И сколько же тебе лет? – выдал внезапно Крейн, немного обескураженный своим заблуждением и истинной личностью мага.

– С чего вдруг такой вопрос? – подозрительно спросил Лайс, он-то не ведал, какая революция только что произошла в мозгах его гостя.

– Ты же участвовал в третьей Прибрежной войне?

– А, это… Да, но я тогда был непозволительно юным и чересчур патриотичным, а магов на фронте не хватало. Раскрою тебе тайну на будущее – возраст мага выдают руки. Если на тело личину еще можно набросить, то на руки – никак. Через руки идет работа с потоками и накопителями, потому лишнее магическое возмущение в области кистей может привести к непредсказуемым последствиям вроде схлопывания магии – тогда и лишиться их легко.

С руками у Лайса все было в порядке, а то Крейн уже успел испугаться, что ему отдрочил какой-нибудь замшелый старик под личиной молодого парня. Пока Крейн снова раздевался и усаживался в кресло, его околомаговые мысли приняли немного другое направление: “Обалдеть! Мне недавно отдрочил маг, сам Лиавайс Варне! Кому скажи – не поверят”.

– Ну что, готов? – поинтересовался тихо подошедший Лайс, державший контейнер с драгоценными камнями на ладони и свернутый аспиратор под мышкой.

Крейн кивнул утвердительно. Раньше сядешь – раньше встанешь.

========== 4 ==========

– О, это сапфиры, изумруды, рубины. А это что за камень? – Крейн с любопытством засунул нос в коробочку с кристаллами, когда Лайс присел рядом.

– Не угадал, – улыбнулся в ответ Лайс. – Это бенитоит, жадеит и красный берилл. А тот фиолетовый камень – это маджорит, получается из граната под высоким давлением. Все эти камни необычайно редкие и уникальные. То, что ты видишь здесь, в этой коробке – это все, что собрано в нашем королевстве с момента открытия этих минералов – я сегодня выбрал в королевской сокровищнице то, что нам пригодится. Знаешь, чем они уникальны? Своей поразительно огромной емкостью.

О таких драгоценных камнях Крейн был наслышан, но видеть их вживую раньше не доводилось. Крейн снова похвалил себя за то, что согласился работать с магом на выгодных для себя условиях – ставки в этой игре были действительно высоки, а сам он – не обременен связями с сильными мира сего, чтобы обратиться за защитой в случае давления со стороны настолько могущественного мага, который ходил в королевскую сокровищницу как к себе домой.

Свой первый уникальный камень, бенитоит, Крейн запомнил надолго. Остальные потом заполняли по накатанной, но в тот раз, первый в кабинете, все казалось Крейну нереальным.

Началось все вполне невинно, если можно считать невинным яркий свет от десятка светильников на стенах и постоянно ощущавшийся всей кожей чужой взгляд. Расслабиться толком не получалось, даже с закрытыми глазами Крейн чувствовал, что не один в комнате, и притормаживал кресло, чтобы не застонать ненароком – чтобы не помешать работавшему с бумагами магу. В тишине, изредка нарушаемой шелестом со стороны стола, даже собственное дыхание казалось Крейну оглушающим.

– Нет, так не пойдет, с такими темпами ты и до утра не управишься, только мозоль себе рабочую натрешь, – с такими словами Лайс в прямом смысле взял дело в свои руки.

Крейн не знал теперь, чего он хотел больше, чтобы эта пытка острым наслаждением побыстрее закончилась, когда Лайс снимал аспиратор с кресла и сам в бешеном темпе издевался над многострадальной простатой, или чтобы наоборот никогда не кончалась – когда до обнаженной кожи дотрагивались желанные пальцы, тонкие и длинные, дарившие так много, что Крейн опасался не сдержаться. Иногда Лайс словно забывался, вместо откровенной стимуляции внушительного хозяйства Крейна принимался поглаживать внутреннюю сторону бедер, пах, живот и выше, где растительность была реже, и казалось, что ладони обжигают оголенные нервы.

Изредка Лайс давал ему передышку. Он вставал с пуфика, обходил кресло и останавливался сзади. В такие моменты Крейн замечал, что происходящее не оставляло Лайса равнодушным, но что делать с этим знанием, Крейн не знал – не подойдешь же к нему после с предложением передернуть? Был бы тот простым парнем, помощником мага, тогда еще можно было попытаться, а так…

Лайс тем временем укладывал свои ладони, скользкие от масла, на ключицы Крейна, поглаживал медленно, затем спускался вниз, к соскам. О том, что соски у него настолько чувствительные, Крейн узнал только сейчас. Возможно, потому что трогал их именно Лайс. Мысли выветривались из головы, Крейн закрывал глаза и выгибал шею, натягивая ошейник, чтобы на медленных покачиваниях кресла тереться макушкой о живот Лайса.

Но короткие передышки заканчивались, Лайс снова усаживался между ног Крейна и доводил его практически до самого оргазма. Он даже лучше самого Крейна чувствовал его состояние, притормаживал тогда, когда его от финала отделяло всего одно движение рукой на члене, но как только опасный момент проходил, снова продолжал мучить его выносливое тело. Крейн уже давно перестал стесняться, он хрипел, рычал, дергался в фиксаторах, даже, кажется, умолял позволить кончить.

Пару раз Лайс даже позволил немного стравить, когда Крейну казалось, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, и из ушей сперма брызнет. Лайс тогда сильно пережимал основание его члена и интенсивно стимулировал аспиратором. Потом он спокойно пережидал оргазменную дрожь, стирал потеки спермы влажной салфеткой, размазывал новую порцию масла по дергавшемуся члену и толкал ногой кресло, преодолевая инстинктивное сопротивление Крейна, упиравшегося носками в пол – останавливаться нельзя, даже если чувствительность в такой момент зашкаливает.

Кончил Крейн неожиданно. Ему, уже давно ослепшему от слишком яркого света, оглохшему от звона опухших яиц и охрипшему от пытки рвущимся на волю наслаждением, в какой-то момент просто позволили это сделать. Казалось, кроме всепоглощающего чувства облегчения в нем не осталось ничего. А нет, осталось – он заорал, когда рука на члене, ставшем теперь болезненно чувствительным, так и не остановилась, он трясся в кресле и рычал, пока все наконец не закончилось. Лайс потом объяснил, что немного не подрассчитал, отвел под оргазм последнюю четверть кристалла – пришлось таким жестким способом добрать недостающие крохи энергии.

В ту ночь, да и в последующие сеансы, Крейн не смог уйти, спал здесь же, на диване – настолько он вымотался физически. Лайс перед сном отпаивал его медовым нектаром, чтобы энергия быстрее восстанавливалась. Так-то обычный человек не чувствовал, если уровень магической энергии в теле уменьшался, это только маги от истощения могли впадать в магическую кому, но Лайс выжимал его настолько основательно, что даже не будучи магом, Крейн чувствовал такую потерю.

Со временем у них с магом установился режим – Крейн всю неделю не касался члена, в пятницу вечером Лайс умело сцеживал его энергию в очередной уникальный кристалл, попутно рассказывал интересные факты и истории о нем, потом отпаивал обессиленного Крейна медовым нектаром, кормил мятными пряниками, укладывал на диване, похожем на небольшую кровать с низкими бортиками, и укрывал теплым одеялом. Крейн, конечно, получал колоссальное удовольствие от самого процесса аккумуляции, но больше всего ценил другие моменты – когда просыпался среди ночи и тихо наблюдал за работавшим магом, чей стол освещался единственным горящим светильником. Под несбыточные мечты с симпатичным улыбчивым парнем, голубоглазым и бледнокожим, в главной роли Крейн так и засыпал, теперь уже до самого утра. Утром он уходил домой, отказываясь от совместного завтрака – куда еще сильнее привязываться к Лайсу? А что потом? Кому он нужен будет, когда заполнятся все редкие камни в королевской сокровищнице? Его снова проводят в общую комнату и посадят заряжать кошачьи глаза?

Это “потом” наступило очень скоро. В один из пятничных вечеров Крейн, уже давно самостоятельно, без участия слуг, передвигавшийся по особняку мага и вообще чувствовавший себя здесь как дома, прошел в кабинет Лайса. Лайса пока не было в комнате, но Крейна удивило другое – кресло отсутствовало. Тут же припомнилось, что он уже и учебу оплатил, и дом купил, и приличная сумма на счету скопилась. Он не успел толком испугаться, что все закончено, как на пороге появился Лайс.

– Привет. Знаешь, что это такое? – не давая Крейну рта раскрыть, взбудораженно “налетел” на него Лайс. – Это паинит, самый редкий в мире камень! Посмотри, правда красивый? Так вот, как думаешь, сколько таких камешков у нас в королевстве хранится?

– Не знаю. Один?

– Ага, угадал, – усмехнулся Лайс. – А знаешь, какова его емкость? Помнишь грандидьерит?

Крейн, конечно, помнил этот скромный камешек смешанного бело-зелено-голубого цвета – он тогда думал, что или в заднице мозоль заработает, или его дубинка от такого интенсивного трения загорится.

– Так вот, емкость этого камешка где-то в два-три раза больше, я еще не успел измерить после огранки. Представляешь, его до сих пор даже огранять не хотели, все равно не знали, как заряжать.

– А ты знаешь? – мысль, что он сам сможет его наполнить, после упоминания грандидьерита Крейн отмел сразу – сдохнет, но и половины не зарядит.

– Я? Думаю, да. Только… – Лайс пощелкал пальцами, будто пытаясь сформулировать мысль. – Давай расскажу по порядку. Итак, ты помнишь, какое событие нас ждет скоро?

Крейн недоуменно приподнял бровь.

– Общекоролевского масштаба, – уточнил Лайс.

– Юбилей Сандраса IV?

– Ага. А какой подарок понравился бы ему больше всего?

– Какая-нибудь безделушка с уникальным камнем, единственным в мире заряженным? – уловил ход мыслей мага Крейн.

– Да, какой-нибудь нереально смертоносный кинжал.

– Тогда уж лучше меч, на войну с ножичком – несолидно, а на меньшее количество врагов такое оружие тратить кощунственно.

– Мм, да, ты прав.

– Ну так военное училище же, – пожал плечами Крейн. – И все же, как ты собрался его заряжать? Я ведь не смогу, правильно?

– Ты – нет. Мы вместе – думаю, да.

– Это как? Магию разных отдающих нельзя вливать в один кристалл, он же рванет – это все знают.

Крейн пока не понял задумки Лайса, ведь накопительные кристаллы были капризными, заполнялись один раз, никому пока не удалось добавить энергии после перерыва или сразу же, но от другого отдающего.

– Прежде чем мы продолжим разговор, я хотел бы объяснить, что получишь ты, если согласишься на этот эксперимент. Это не деньги, я даже и не знаю, во сколько можно оценить подарок королю. Да и тебе, по-моему, их уже некуда тратить. Я не думаю, что из-за очередной горсти монет ты захочешь рискнуть. А это действительно риск, я только думаю, что все получится, но… Эксперименты иногда плохо заканчиваются. Но подумай вот о чем – это будет подарок самому королю Сандрасу! Если ему придется по душе такая уникальная вещь, он достойно отблагодарит дарителей. Протекция короля – это достаточная награда, чтобы рискнуть?

Протекция короля – это всегда и везде открытые двери, даже если ты – нищая уличная попрошайка. С такой благодарностью Крейн, отказавшийся от своего родового имени, мог бы запросто выбиться в люди. Но он об этом совершенно не думал сейчас, когда Лайс замер в ожидании ответа. И о рисках он совершенно не думал, за порчу уникального камня их ведь точно по головкам не погладят, конечно, если в результате эксперимента еще останется, что гладить.

Крейн думал о другом – о том, как красиво и ярко горят энтузиазмом голубые глаза, как увлеченно Лайс рассказывает о своих экспериментах, как еще несколько минут назад Крейн уже представлял, что его выгоняют и он умоляет взять его, больше не нужного здесь, на любую подработку, лишь бы хоть изредка видеть свое голубоглазое бледнокожее наваждение. Конечно, он согласен.

– Я согласен. Что нужно делать?

– Для тебя практически ничего не изменится. Вместо аккумулятора буду я сам. Никто еще пока не додумался вливать в кристалл уже смешанную энергию.

– Почему ты не попробовал сначала на небольшом камне?

– Если уж рисковать жизнью, так по-крупному, – усмехнулся Лайс, наматывая на запястье цепочку с закрепленным на ней между делом паинитом – теперь камень касался его кожи.

Лайс подтолкнул Крейна к дивану, завалил его, усаживаясь сверху, приблизился лицом к лицу и в последний раз спросил:

– Не передумал?

– Нет.

– Если рванет, погибнем оба, – Лайс притянул к лицу запястье с камнем, напоминая.

Крейн не ответил. Он просто притянул Лайса к себе и поцеловал.

А Лайс соврал – для Крейна изменилось все. Он сходил с ума и умирал в любимых руках, когда они вдвоем катались по дивану, бешено ласкаясь и кусаясь, как два сварга в течке. У сваргов течка наступала раз в году и длилась примерно сутки, потому их легендарную ненасытность в сексе можно было понять.

Крейн, постоянно следивший за своей физической формой, даже не обратил внимания на небольшой подкожный жирок на боках неспортивного мага, хотя предыдущие любовники-самцы всегда могли похвастаться четким рельефом мышц пресса. Крейн только ущипнул мягкое место и принялся вылизывать пупок, пока “неспортивный” Лайс не перевернул его, едва не скинув с дивана. Лайс с не меньшим напором придавил Крейна собой и стал тереться всем телом, целуя-кусая его в подставленную шею. Крейн потянул его за запястье к своему лицу и вобрал в рот так давно не дававшие ему покоя пальцы…

Крейн, еле продравший глаза и с трудом боровшийся с усталостью, сообразил, что что-то не так, когда потянулся к камню на запястье раскинувшегося рядом Лайса. Рука была холодной, пульс едва прослеживался. Дыхание тоже оказалось поверхностным. И откуда только силы взялись, когда Крейн вскочил, чтобы позвать слуг. Он примерно понимал, что нужно делать при магической коме, но не знал, где аптечка. По пути к двери он наткнулся на столик, на котором стоял его обычный пятничный набор с медом и пряниками, но сейчас там еще лежал шприц с глюкозой в хорошо узнаваемой упаковке.

Пока Крейн бежал обратно, распечатывая шприц, страх уступил место облегчению пополам со злостью – Лайс, зараза такая любимая, предвидел, что может перерасходовать силы, и подготовился к такому повороту, только Крейну забыл об этом рассказать, добавив ему пару неприятных минут переживаний.

После укола глюкозы Лайсу вроде полегчало, теперь он просто спал. Крейн сдал его на присмотр прислуге и пошел домой. Спать не хотелось, организм, получивший такую эмоциональную встряску, бодрствовал еще долго. Крейну очень хотелось остаться рядом с Лайсом, наблюдать за тем, как он спит, как просыпается – медленно и тягуче или рывком… Но ему нужно было подумать обо всем. И понять, что делать дальше. Он больше не сможет без своего мага, а вот нужен ли он сам Лайсу – интересный вопрос.

Так ничего и не придумав за неделю, измученный невеселыми мыслями, Крейн собрался в особняк как обычно, взял с собой фиксаторы. Он решил для себя, что, если ему придется ими воспользоваться, это будет в последний раз. С его болезнью по имени Лиавайс Варне пора завязывать. Раз и навсегда. А то размечтался тут.

При виде кресла в кабинете мага у Крейна что-то хрустнуло внутри, ломаясь. Диван снова оказался задвинут к дальним шкафам. Лайс сидел за столом и казался каким-то испуганным. Крейн тут же полез в сумку за фиксаторами, стараясь быстрее закончить прощальный вечер, чтобы завтра начать новую жизнь. Если, конечно, он переживет эту ночь без своего мага.

– Крейн, я…

– У нас все получилось? С паинитом для короля.

Они заговорили практически одновременно.

– Да. Я… – Лайс, кажется, нервничал, когда обходил стол и приближался к Крейну, застегивавшему черный кожаный наруч. – Я хотел предложить тебе выбор: это, – кивок в сторону кресла, – или это, – он поднял свою руку, обмотанную цепочкой.

На цепочке болталось несколько камней, похоже, изумруды и жемчужины, Крейн еще кошачий глаз узнал. Крейн потянул руку Лайса к своему лицу, стал покрывать тыльную сторону ладони легкими поцелуями, другой рукой при этом распутывал витки цепочки. Когда он избавился от коварного украшения, легко подтолкнул не сопротивляющегося Лайса, укладывая его спиной на стол, и навис над ним:

– Хватит игр. Сейчас будет секс. Просто секс, – прозвучало странно, потому Крейн решился и уточнил: – Секс с любимым человеком.

– Я согласен, – улыбнулся в ответ Лайс и притянул его за шею для поцелуя.

***

После занятий куратор группы выловил Крейна в коридоре училища и начал инструктировать:

– Слушай, Крейн, не знаю, во что ты вляпался, но до конца учебы не смей подписывать никакие контракты на будущую отработку. Наших всех предупредили, но тебе еще четыре года учиться, мало ли, забудут, или кто новый придет. Или какая из наших служб набор устроит. В общем, сам проконтролируй, чтоб не попали все потом под раздачу.

– Э… – почесал макушку Крейн. – Почему мне нельзя?

– Не знаю, тебе видней. Приказ сверху. Такой обычно приходит, если какая организация присмотрит себе человека, который ей так нужен, что пять лет обязательной службы после училища ждать не хочет. Ты не подписываешь контракт, а сразу идешь работать туда, засчитывается вместо службы.

– А в приказе указано, что за служба хочет меня взять?

– Если ничего не путаю, это от гильдии Королевских магов. Хотя на кой ты им сдался? А… Постой-постой, тот самый Варне, который один из главных у них – это не твой муж, случайно?

– Он самый.

“Вот жук! И ни разу не намекнул даже. Ничего, сегодня вытрясу из тебя всю правду, дорогой мой муж. Трясти буду долго и усердно. До полной капитуляции”.

Курсант военного училища Крейн Варне в приподнятом настроении возвращался домой с учебы. Домой, в столичный особняк, окруженный парком и клумбами и расположенный на одной из центральных улиц Кобарана.