Текст книги "(Не)настоящий парень"
Автор книги: Амалия Март
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Амалия Март
(Не)настоящий парень
Август
Глава 1
Это была по-настоящему плохая идея.
Я понимала это и тогда, когда подруга первый раз ее озвучила, понимала, когда она подставляла к моей голове д̶у̶л̶о телефон и понимаю сейчас, смотря на парня перед собой.
Я настолько отчаялась?
– Итак, Ида. Предоплата – 50%, – звучит низкий мужской голос, прерывая мои бессовестные разглядывания. – В случае положительного результата – по окончанию дела оплачивается вторая часть, в случае недостижения желаемого эффекта – предоплата не возвращается. Весь реквизит оплачивается отдельно, как статья "сопутствующие расходы". Перед тем как начнем, заполни техзадание, чтобы я понимал объем работы.
Вова пододвигает мне лист бумаги и ручку. Перевожу ошарашенный взгляд с его длинных пальцев на лицо, прикрытое черными очками даже в полумраке кафе. Как все серьезно. Мне нужен просто парень. Парень на каникулы, чтобы пережить приезд родни и выжить под напором маминого прессинга. Чтобы был фактор, способный убедить родню, что я пустила здесь корни, вернуться на их плантацию ужасов не могу и вообще… крепостное право отменили, рабов не завезли. Надо было рожать больше детей, чтоб потом не стенать, что рук не хватает. Или я не имею право не жить их мечтой?
Но даже тут – техзадание, предоплата и вообще, он слишком красив, никто не поверит.
Снова кидаю взгляд на бумажку перед собой: табличка, пункты, дата, подпись.
Боже, это была плохая идея, очень плохая. Дурацкая. Дебильная. Крик отчаянной одиночки.
С громким скрежетом отодвигаю стул и, бормоча что-то несуразное в виде потока несвязных слов "спасибо", "ошибка", "я как-нибудь сама", выбираюсь из-за стола. Поясная сумка застревает между бедром и столешницей, и я отчаянно тяну ее до треска ручки, заливаюсь краской и снова бормочу, словно сама себе: как неудобно, вечно я… простите, мне пора.
Даже не поднимая глаз, я ощущаю этот взгляд из-за очков. Наверняка насмешливый, вон, как развалился в кресле, постукивая пальцами по губам. Красивый, зараза. Чересчур.
На Курта Кобейна похож. Лощеная версия двадцать первого века.
А тут ещё телефон начинает трезвонить в сумке. Это точно мама, больше некому. Последнюю неделю она бомбит, не переставая, по три раза в день и каждый раз начиная со слов: а твоя сестра… Словно то, что она решила третьего рожать, пока я тут наслаждаюсь свободной жизнью, убедит меня в собственной несостоятельности.
Начинаю суматошно рыться в сумке, вытаскивая на стол все, что попадается на пути. Волосы лезут в лицо, мешая, отплевываюсь от непослушных кудрей, категорически неподвластных укладке, и продолжаю копошиться в недрах этой черной дыры. Господь всемогущий, как в маленькой почтальонке может все это поместиться и вечно пропадать единственное, что нужно именно в этот момент?
Нащупываю свой старенький Xiaomi с треснутый экраном и с победным кличем вытаскиваю. Он тут же привычно скользит из рук и, громко стукнувшись о столешницу, отскакивает прямо в руки к несостоявшемуся парню. Черт, ещё одна трещина и придется залезать в копилку не ради своего морального благополучия, а чтобы тупо оставаться на связи.
Телефон продолжает издавать громкие звуки, вибрируя в руках НеКобейна в кожаной куртке. Я тянусь через стол, чтобы забрать его, но он останавливает меня поднятым вверх указательным пальцем. Это ещё что за "минуточку"? Выбрасываю руку, чтобы отобрать у нахала мой телефон, но он лишь отмахивается, ехидно хмыкает и нажимает "принять вызов".
О, не-е-ет!!!
– Ал-ло, – низким рокочущим тембром говорит он. – Здравствуйте, да, она сейчас в ванной…
Приподнимает темные очки на голову и упирается ярко-зелеными глазами в меня. Ох, ты ж… Я медленно оседаю на место. Все пропало, все пропало!
– Аха-ха, – неожиданно смеётся Курт-Вова. – Да, я ей передам. Минуточку, кажется, она выходит.
Отстраняется от телефона, зажимает кнопку "отключить микрофон".
– С мамой поговорить хочешь?
У меня хватает сил, только чтобы отрицательно покачать головой. Боже, говорить с мамой сейчас – последнее, что мне бы хотелось делать! Трясти головой и то с трудом удается.
– Как твоего парня зовут?
– Ка-кого парня? – приглушенно спрашиваю я.
– Которого ты родителям представлять собиралась.
– Пока никак, – прикрываю глаза ладонью, тяжело выдыхаю.
– Понятно, – возвращается к разговору с мамой. – Нет, показалось… Ага. Нет, недавно. Вова. Взаимно. До встречи! – радостно говорит мой несостоявшийся бойфренд и завершает разговор.
– Че-е-ерт, – тяну я и приземляюсь лбом на липкую столешницу. – Ну зачем? Зачем? – постукиваю головой о дерево.
Самое время выбить остатки мозга. Рядом с лицом ложится мой телефон, испещренный трещинами, смотрю на него с отчаянием и болью. Предатель!
– К – Клиентоориентированность! – говорит насмешливый голос надо мной.
– Чего? – отрываю голову от поверхности. Ко лбу, оказывается, прилипла дебильная бумажка-опросник и закрывает обзор на дятла напротив. Вот так, от рок-звезды до дятла за шестьдесят секунд. – Пфрх, – отфыркиваюсь от листа и срываю его с лица. – Да ты буквально навязал мне себя! Теперь у меня и выхода нет!
– Агрессивный маркетинг. Быстро, болезненно, эффективно, – разводит руками разжалованный из богов рок-звезд Курт. – Сделаю тебе скидку, как социальному проекту. Телефон себе новый купишь, скажешь, что от меня, – широко улыбается.
– Да пошел ты, Во-ва, – гримасничаю я. Забираю телефон и, опаляя гневным взглядом дятла напротив, вскакиваю на ноги. – Сама разберусь!
Нервно собираю со стола разбросанные вещи и без разбора кидаю в сумку. Чтоб я ещё раз купила вино в пакете для храбрости и послушалась Ангелинку! Чтоб я ещё раз стала названивать парню с репутацией "напрокат"! Чтоб я ещё раз повелась на красавчика!..
– Что ты там бормочешь? – вырывает меня из потока самобичевания все тот же низкий мурашечный голос.
Блин, опять вслух говорила.
– Ничего! – задираю голову повыше и окидываю сидящего напротив парня гневным взглядом.
Вова-буду-твоим-за-деньги издает некрасивый смешок, и я снова заливаюсь краской. Какой же дурой я себя выставила! Даже тут, на коммерческой встрече. Ещё не ясно, почему у меня нет парня? Я непроходимая идиотка и в присутствии симпатичного мужика становлюсь ещё большей неудачницей, чем обычно. А несимпатичные мне не нравятся! Казалось бы, спустись на землю, Ида, найди такого же ботана, как ты, залипающего в Доте по вечерам, тощего и бледного, у которого на лбу написано: встаю со стула только по нужде. Это вышка для меня. Верхняя планка. Единственный костюмчик по размеру.
А не вот это вот все.
Красивое, высокое, с глазами ярче солнечного луга. И блондин. Конечно, он блондин, как в классических влажных девичьих мечтах. Блин, опять пялюсь на него.
А он на меня. Естественно насмешливо.
Собираю остатки гордости и прерываю этот сеанс гипноза. Круто разворачиваюсь на пятках, да так, что волосы по лицу хлещут, и иду к выходу. В красивом голливудском кино он бы бросился за мной и стал уговаривать на сделку, но: а) мы не в кино; б) у него таких как я – очередь на месяца вперед. Уверена, он ещё и отбирает тех, что посимпатичнее. Я и тут проиграю.
Ловлю свое отражение в зеркальной двери кафе, поправляю волосы тире мочалку цвета ржавой воды и морщусь. Точно проиграю.
Толкаю дверь и оказываюсь на залитом солнцем проспекте. Снимаю с футболки солнечные очки, одеваю. Самое ценное, что у меня есть – эти Полароиды[1], купленные с первой зарплаты секретаря кафедры, и дышащий на ладан телефон. Яша не в счёт. Яша – спецзадание от хозяйки квартиры, у которой мы с подругой снимаем старую двушку. Хозяйка до смерти боится змей, но вынуждена содержать огромного питона, пока ее собственная дочь не вернётся с учебы из-за бугра.
Я уже даже прикипела к этому хладнокровному существу, поедающему живых мышек мне на потеху. То есть сначала я не могла спать, боясь, что он вылезет из своего террариума и придушит меня в собственной постели, а потом заглотит, как одного из своих любимых белых грызунов, но потом как-то расслабилась. Яша совсем домашний. И очень любит лежать на ручках. Главное, чтобы он в этот момент голодным не был. А ещё с ним приятно поговорить, он всегда выслушает, в отличие от людей. Ну и что, что он хищник? А кто без недостатков? Ангелина вообще подрабатывает в "Самокате", но кто ее осудит, каждый крутится, как может после филфака.
Заворачиваю за здание и ощущаю, что сумка снова вибрирует. Из нее выходят хриплые нечленораздельные звуки, больше напоминающие хор из преисподней, чем песню Басты, и я с отчаянием понимаю, что динамик вот-вот накроется. Всё-таки расчехляем копилку.
Останавливаюсь и, отойдя с тротуара в сторонку, чтобы не мешать прохожим, принимаюсь снова копаться в сумке. На экране выуженного на свет телефона снова сияет "мама". Да блин!
Я не готова. Ни морально, ни физически, ни как-то еще. Придется действовать по старой схеме – много шума и неожиданный обрыв связи.
– Да, мам! – бодро отвечаю на вызов.
– А дай-ка мне Вову, – вместо приветствия.
– Ка-кого Вову? – совсем не натурально удивляюсь я.
– Дурочку из себя не строй, – черт, не прокатило. – Мы уже познакомились. Дай поговорить с мальчиком. Он свинину ест? Поросята как раз дозрели.
– Мам, он… ушел уже. Ему надо было… – скатываюсь до невразумительного блеяния.
– Спросишь, перезвонишь. И, дочь… надеюсь, не очередной маргинал?
Один раз, один долбанный раз рискнула познакомить их с однокурсником и все, клеймо "не умеет выбирать парней" намертво приклеилось ко лбу. А он просто никогда не видел живых куриц! Надо было им притащить из деревни этот сомнительный подарочек. Теперь вот свинья. Колоритная будет встреча.
– Ма… я в метро… связь…
И-и-и… выключаем телефон. Блестяще. Я прекрасна. Все как по нотам. Но что, черт возьми, теперь делать? Расспросов не избежать. И если ещё пару десятков звонков я могу имитировать спуск в метро, то когда они сюда заявятся… Это будет катастрофой. КАТАСТРОФОЙ!
Зря я о стол билась, кажется, изменения необратимы и мозг покинул черепную коробку. Потому что, что я делаю сейчас? Правильно. Разворачиваюсь на сто восемьдесят и прусь обратно в кафе.
Дятел-Кобейн все так же сидит за столиком, но теперь попивая что-то из большого черного стакана. Темные очки снова красуются на носу, закрывая вид на эти нереальные картинные глаза, листок с техзаданием по-прежнему красуется перед ним. Слегка помятый и с оторванным левым верхним уголком. Хм.
– Знал, что вернёшься, – искривляет губы в насмешливой улыбочке, когда я плюхаюсь в кресло напротив.
– Конечно, знал. Ты же мне выбора не оставил, – едко говорю я. Снимаю свои очки, кладу их на стол и берусь за ручку.
«Кем работает»
«Сколько встречаетесь»
«Информация о родственниках»
Пункты мелькают перед глазами бесконечной лентой. Меня на медкомиссии перед работой вожатой меньше опрашивали. Меня при приеме на работу в институт так не тестировали!
К концу бланка рука, хоть и привыкшая к писанине, уже начинает ныть. Ставлю последнюю точку и откидываюсь на кресле, упирая взгляд в расслабленного парня напротив. Разве можно с утра в субботу выглядеть так? Помятым ровно настолько, словно это специально.
И всё-таки Курт.
Он неспешно разворачивает бумажку к себе, сдвигает темные очки на голову и принимается читать. Не отрываясь от моей писанины, свободной рукой пододвигает мне большой черный стаканчик, до этого принесённый девушкой в форме.
Никогда не была в этой кофейне, ценник здесь не для секретаря филологической кафедры со съемной квартирой на Дунайском в анамнезе. Но красиво. Немного мрачно, но тем и привлекательно, наверное. Даже стаканы на вынос выглядят совсем не бюджетно. Плотные и черные с выгравированными золотыми буквами "ЧЧ" – дань названию заведения. Засветиться с таким стаканчиком в Инстаграме – верх крутости.
– Я не заказывала, – вяло говорю я, стараясь глотать жаждущую кофеина слюну потише.
– За счёт заведения, – на секунду на меня снова смотрит солнечная лужайка, едва уловимо подмигивает и снова опускает взгляд в листок бумаги.
Похоже, кондиционер в кафе пашет на обогрев, иначе, откуда эта волна жара от затылка по спине и вниз?
Тянусь за стаканчиком, подношу ко рту. Очень сладко и насыщенно. Как я люблю. Он еще и экстрасенс?
– Ты не указала, понадобятся ли физические проявления привязанности? – снова внимательный зелёный взгляд.
– Не поняла вопроса, – пожимаю плечами, всасывая горячую кофейную пенку.
– Прикосновения, объятия, поцелуи, петтинг, интим.
Меня снова окатывает волной жара. Господи, я нанимаю проститута. Докатилась. Может он мне в кофе уже что-то подсыпал, утащит в подсобку этой самой кофейни и-и-и… ещё и денег потом попросит за "услуги".
– Последним не занимаюсь, – видя мои глаза по пять копеек, добавляет Курт-Вова. – Просто предупреждаю, многие ожидают… – самоуверенно хмыкает, поигрывая бровями.
Да щас!
– А. Нет. Ничего такого, – сухо говорю я и отвожу взгляд в окно. – Максимум за руку подержаться при родителях.
– Правша, левша?
– Что?
– Ты правша или левша? – щелкает ручкой в воздухе и заносит ее над бумажкой.
– Правша… боже, к чему такие подробности? – смотрю, как он вписывает эту информацию в пустующую графу.
– Чтобы не попасться на такой мелочи.
– Какой серьезный подход…
– Это бизнес, – хмыкает он. – Ты платишь, я отрабатываю. Что ж, – складывает бумажку вчетверо и убирает в карман. – Я подготовлюсь и завтра встретимся для прогона.
– Прогона?
– Покажешь квартиру, отрепетируем легенду, чтобы не было несостыковок и нас не подловили.
– И такое бывает?
– Чего только не бывает, – снова зелень атакует, спа-си-те!
Воздуха не хватает, естественный теплообмен подводит, увлажняя подмышки.
Вова встаёт из-за стола, опускает солнцезащитные очки на глаза и протягивает мне руку. Я слегка тушуюсь, перекладываю стаканчик с кофе в другую руку и протягиваю ладонь для рукопожатия. Хватает и пары секунд в крепкой мужской руке, чтобы снова ощутить себя подтаявшим мороженным, готовым стечь под стол.
– И последнее, – говорит он, наклоняясь.
Упирает одну руку в стол, вторую тянет к моему лицу. Я замираю примерно как те мыши, что попали к Яше в террариум и знают, что их сейчас сожрут. Он же не… не…
– Бумажка, – сдирает что-то у меня со лба. Перевожу взгляд на зажатый между пальцами НеКобейна кусок листа и покрываюсь густым румянцем. Ах вот, как порвался бланк.
Женщина-беда. Женщина-катастрофа. Женщина-влюбляюсь-с-первого-взгляда-в-совсем-неподходящих-парней.
– Голова нужна не для того, чтобы ей орехи колоть, – усмехается парень напрокат. – Трунь! – щелкает мне по носу.
И в дятлов.
[1]Полароиды – солнцезащитные очки Polaroid
Глава 2
Сегодня эта идея кажется мне ещё более нелепой. Никто не поверит. Может, и к лучшему. У отца не только спину заклинит, но и сердечко, если увидит размалеванного, словно холст, парня, которого я представлю, как избранника.
О чем я только думала! Чем?
Явно не мозгом, зачарованная образом плохиша. Правильно мама говорит, дурында и есть. Всегда ведусь на внешний лоск и в последнюю очередь включаю мозги.
Например, пошла учиться на филологический, вообще не подумав, куда я потом с этим образованием сунусь. Просто шла за красивой мечтой, влекомая образом литературного Питера. Квартирники, слеты поэтов и я посреди творческой элиты – прочно засели в мозгу. В принципе, первые годы учебы все так и было: мы зачитывались Бродским, забив чью-нибудь комнату, как кильки банку, передавали с рук на руки священного Оруэлла, пока обложка его не затерлась до дыр. Устраивали жаркие споры о запрещенке: Набокове и Солженицыне, Замятине и Хемингуэе.
Но с получением диплома все изменилось. Жизнь встретила нас, вчерашних вдохновенных студентов, не ласково. Мне, как старосте курса, зарекомендовавшей себя исключительно надёжной отличницей, удалось заполучить освободившееся место на кафедре. За смешные для жизни в культурной столице деньги. Остальным с нашего потока не повезло даже так.
И только подпольные продажи курсовых и дипломных работ не даёт отбросить надежду и укатить в свою родную деревню. Удается даже копить.
И что я сейчас делаю со своей свинкой, заботливо напичканной купюрами Центробанка России? Правильно, разбиваю, чтобы остаться выживать в городе-мечте, а не пахать в поле от зари до зари.
Стоит ли этот псевдо-рокер таких жертв с моей стороны?
Смотрю на румяную свинку в руках, потом на телефон перед собой. Позвонить ему и все отменить – займет полминуты. Убедить родителей, что я не создана для жизни в Прудах – вся жизнь.
Это небольшая плата за ближайшие годы спокойствия. Ведь так?
Так?
– Ой, все, дай сюда, – уставшая от моих внутренних дебатов Ангелина, вырывает у меня из рук ретро-копилку и, хорошенько замахнувшись, разбивает ее об пол.
Ожидаемого звона не происходит.
Свинка неуверенно трескается, являя нам сложенные квадратиками купюры. Ангелина замахивается ногой и добивает несчастное создание, прожившее со мной большую часть жизни. Правда, откармливать ее я стала только последний год, так что теоретически, я готовилась к убою.
– Все! – довольная собой, заявляет подруга.
Она, в отличие от меня, никогда ни о чем не жалеет, приняв решение. И тут, она приняла его за меня.
– Боже, как ты меня уговорила? – тихо стенаю я. – С чего я решила, что это вообще сработает?
– Сработает! – уверенно говорит подруга. – Они ж у тебя старой закалки. Замужем – значит самостоятельная, не замужем – нихай поле перекапывать, ишь чё удумала, в городе задницу просиживать, когда бурак не сеянный!
Я не удерживаюсь и громко хрюкаю в ладони. Ангелина очень смешно пародирует, как ей кажется, говор типичного представителя деревни. Я ее не разубеждаю, хотя такую речь можно услышать только от старшего поколения, у которых до сих пор антенна телек ловит. Сначала даже обидно было, ну что за стереотипы, я же так не разговаривала, когда только приехала! А сейчас просто смешно.
– Но парень, это ещё не замуж, – сменив хохот на икоту, говорю я.
– Главное их убедить, что туда все и идёт! Ну какой родитель потащит дочь в деревню свою, когда тут городская прописка светит? В культурной столице!
– Наверное, – не слишком уверенно соглашаюсь я.
"Убедить" здесь главное слово. Сомнительно, сомнительно. Как бы после этого Курта Кобейна они меня, не собирая вещей, за шкирку не утащили домой.
– Может, сослаться на модный вирус и отсрочить приезд родни? – размышляю вслух. Вполне себе альтернативный вариант.
– Ида, давай, прекращай. Отличный план, эффективность гарантирована. Парень профи.
– Господи, – закрываю глаза. – Ну с чего ты вообще это взяла, кто говорил? Кто эти рисковые женщины?
– Да ты о нем тоже слышала! Помнишь, Голубикина все уши нам прожужжала, как ловко своего Армаса захомутала. Сейчас живёт себе припеваючи в Финляндии, сучка крашенная. Пока мы тут кровью и потом…
– Помню, – бурчу я. Была Голубикина, стала Корхонен. А как была стервой, так и осталась. Вот почему такие первыми замуж выскакивают?
– Во-о-от, – тыча в меня пальцем, угрожает Ангелина. – Если уж он ее Армасика непробиваемого убедил, что птичка из рук улетает, то твоих родаков – раз плюнуть.
– Так ты у нее контакты взяла? – почему-то этот факт удивляет. Они не так, чтобы были закадычными подружками, скорее конкурентками на грани холодной войны. Если одна поворачивалась спиной – вторая доставала заточенный нож.
– Ради тебя, дорогуша. Все ради тебя, – прикладывает ладони к сердцу, вдохновенно приукрашивая. – И ради себя, конечно, я не готова жить одна в этом суровом недружелюбном для красивых женщин мире.
И почему самооценки нельзя отсыпать. Я б забрала у нее процентов двадцать, она б и не заметила.
– Да. Да, – твердо убеждаю себя, что надо. Вот просто надо.
Из всех рассмотренных вариантов этот действительно самый перспективный. Потом с чистой совестью можно морочить голову родне, полгода, может, даже год. А когда настанет новый виток расспросов, когда же кольцо, штамп, фата до пяток – расстаться с виртуальным парнем. Также виртуально, как начали с ним встречаться. И вообще, к тому времени, я могу и вправду обзавестись парнем!
Нет, даже не так. Я точно найду парня! Мысли материальны, вселенная открыта к диалогу, так что…
Соскальзываю со стула на пол и, отодвигая осколки моей истерзанной свинки, вынимаю сбережения.
Мы с Ангелинкой тщательно расправляем бумажки и выкладываем ровной стопочкой. Не слишком объемная пачка вызывает новый тяжкий вздох.
Хватает впритык. Надеюсь, он того стоит.
***
Наша вторая встреча, генеральная репетиция, как он ее назвал, проходит все в том же кафе на Фонтанке. Я прихожу немного заранее и занимаю тот же столик в углу, скрытый наполовину стеллажом с книгами от остального зала. Место для укромных встреч. Словно созданное для тайных свиданий.
Я смахиваю невидимые крошки со стола, достаю телефон и принимаюсь нервно крутить его в руке. Уже без пяти и я снова нервничаю. В прошлый раз я опаздывала, влетела сюда запыхавшаяся, времени подумать и струсить себе не дала. А сейчас снова терзаюсь в одолевающих сомнениях.
Ну дурацкая же идея. Дурацкая.
Опять меня терзают сомнения. Что если родители не поведутся на мою уловку и не отстанут со своим горячим желанием затащить меня домой? Их и работа моя не убедила, что я серьезно намерена жить в городе, а уж "серьезные" отношения… Такой ли это веский фактор, когда посевные на носу?
Че-е-ерт.
И как я из этого выпутываться буду? Сколько месяцев продержусь на этой лжи? За годы жизни отдельно от семьи, я научилась паре трюков, таких, как уход от ответа, скрытничество и ложь во благо. Но одно дело убеждать маму, что я отлично питаюсь и не гуляю одна по ночам (ага, по Питеру, красивейшему из городов мира, естественно, нет), а другое – нагромождать с три короба, слой за слоем, закапывая себя.
– Вообще у нас заказывают на кассе, – звенит голосок надо мной, я поднимаю взгляд. – Но к этому столику прилагается индивидуальный подход, могу что-нибудь принести.
Милая блондинка в фирменном фартуке лучезарно улыбается мне, и я чувствую себя неловко. Тут дороговато, а судя по тому, сколько денег сейчас распирает конверт в моей сумке, который в ближайшее время перекочует в мужские руки, пора снова возвращаться на диету из бомж-пакетов. Как в старые добрые.
– Нет, спасибо, я кое-кого жду, – улыбаюсь в ответ, стараясь не выглядеть жалкой.
Представляю, как выгляжу со стороны. Одна. Пришла первой. Нервничаю.
– Он все время опаздывает, – подмигивает блондинка и, не теряя улыбки, возвращается к кассе.
Ну вот, она все знает. Скорее всего даже в доле с ним. Можно ли чувствовать себя ещё более не в своей тарелке?
Звенит колокольчик над дверью, запуская посетителя. Я крепче сжимаю телефон в руке, делаю глубокий вдох и перевожу взгляд на вход. Не он. Фух.
Я невольно заглядываюсь на очередного посетителя. Кафе пустует, я нервничаю, а он очень красив. Уверенной походкой проходит к кассе, отвечая на яркую улыбку девушки за кассой, останавливается. Блондинка наклоняется чуть вперёд и начинает тихо петь, почти мурлыкать:
"Ты Венера, я – Юпитер
Ты Москва, я Питер.
На одной орбите опять"
Я зачарованно наблюдаю, как шикарный мужчина наклоняется над стойкой и впивается в губы девушки за кассой. Мягкий чувственный поцелуй вгоняет меня в стеснение, и я отворачиваюсь к окну, чтобы не смущать их своим пристальным наблюдением, когда они оторвутся друг от друга. Слишком эта картинка похожа на любовь. Ту самую, с картинок в интернете, фотографий в Инстаграме и обложек романов на полках магазинов. Двое красивых людей, пустое кафе, горящие взгляды. Хочу так же.
И у меня обязательно так будет. Я же себя настроила. Со вселенной на досуге поболтала. Сейчас активно визуализирую контент. Прогулки за руку, поцелуи на светофорах, пакеты из Пятерочки для ужина.
В своих мечтах я захожу достаточно глубоко, чтобы пропустить появление моего псевдо-парня. Возвращаюсь в реальность только когда слышу насмешливое:
– Хорош сосаться, мерзопакостные людишки. Понятно, почему у вас тут народа не бывает. Фу просто.
Вова облокачивается на стойку и сдвигает на лоб темные очки, окидывая скептическим взглядом парочку влюбленных.
– Вот и ты шел бы… – зло цедит парень в пиджаке, разворачиваясь к нему корпусом.
– Тём, – опускает на его плечо ладонь блондинка, словно успокаивая.
– Да, Тём, – подтрунивает Вова. – Я вам тут бизнес консультации бесплатные провожу, будь благодарен. А мне как всегда, детка, – переводит взгляд на блондинку за кассой. – И моей мадам тоже.
Он подмигивает девушке и, наконец, переводит взгляд на меня. Отталкивается от столешницы и направляется ко мне.
Облаченный во все чёрное с ног до головы и с темными очками на лице. Хотя сегодня даже солнца нет. По-сумасшедшему красив.
– Сорри за опоздание, никак встать не мог, – вместо приветствия выдает Вова.
Он снимает кожаную куртку, вешает ее на спинку стула. Очки кладет на столик, а сам усаживается напротив. Выглядит хорошо. Даже слишком. Словно другой человек!
На нем закрытый черный пуловер, скрывающий все татуировки, которыми он светил при нашей первой встрече, волосы аккуратно зачесаны на пробор, а пирсинг с лица и вовсе исчез. Пай-мальчик. Сын маминой подруги.
Вот это да.
– Как образ? Подходит? – он складывает руки в замок на столе и криво улыбается.
– Для чего? – не понимаю я.
– Для знакомства с родителями.
– А, да. Вполне, – откашливаясь, говорю я.
Действительно, профи.
– Итак, – он достает из кармана брюк сложенный вчетверо листок. Тот самый, что я заполняла накануне. – Пару пробелов.
– Да, – хриплю я. Потом откашливаюсь и добавляю увереннее. – Какие?
– Цель. Ты нигде не написала. Зачем это все, Ида?
Живее всех живых Курт Кобейн ставит локти на стол, подпирает подбородок и впивается своей солнечной лужайкой в мои глаза. Ждёт ответа.
– Моя подруга считает… то есть я… мы, короче, подумали, что если у меня будет парень, то это достаточный повод не ехать мне домой. Родители, они, как бы сказать, люди не из города и считают, что где родился, там и пригодился, хотя образование мне получать не мешали… но и не поддерживали, – сбивчиво объясняю я. – Думали, приеду после института домой и буду как сестра. А я нет. А сейчас самый сезон и им помощь нужна. Так что вот…
Я морщу лоб, пытаясь проанализировать, что вообще нагородила. Парень напротив делает тоже самое, судя по его яркой мимике.
– Серьезно? Как в девятнадцатом веке прям. Может, и жениха тебе присмотрели? – изгибает он красивые брови.
– Есть там мой друг детства, – со смешком признаюсь я. – Димка. Сосед. Но это так, на уровне разговоров все. Семьи дружат просто.
Опускаю взгляд на руки и свой телефон в трещинах. Странно рассказывать так много о себе едва ли незнакомцу. Об этом только Ангелинка и знает.
Вова барабанит длинными пальцами по столу и внимательно вглядывается в мое лицо, отчего правой щеке становится горячо.
– Знаешь, я думал, будет скучно, а ты прикольная, – наконец, заговаривает парень по найму. – Расскажи ещё что-нибудь. О деревне своей. Метод погружения, так сказать.
Он откидывается на спинку стула и закидывает руки за голову, потягиваясь.
– Костин, блин! – шипит подоспевшая с двумя стаканами девушка из-за кассы. – Лапы свои длинные прибери, чуть не разлил все. – Ставит на стол два больших стакана, улыбается мне, потом снова переводит взгляд на Вову. – И не провоцируй Артема, сколько раз просила!
Курт получает тычок в плечо и усмехается.
– Не руби мне кайф, Соловьева. Бесить его – единственное развлечение в моей жизни.
– Опять хочешь гематому на пол-лица словить?
– Ты обещала мне программу защиты свидетелей.
– Слушай, я не всесильна. Ты и мертвого довести можешь. Давай заканчивай, а то я тебя бесплатно поить перестану.
– Понял, принял, детка, – подмигивает девушке, за что получает закатанные глаза и громкое цоконье.
Она щелкает его по лбу пальцами и, гордо развернувшись, возвращается к брюнету у стойки.
– За счёт заведения, – длинный худощавый палец, с выбитым на нем символом доллара, пододвигает стакан ближе ко мне.
Я обхватываю горячий пластик двумя ладонями и не удерживаюсь от вопроса:
– Вы давно знакомы?
– Со времён бабушкиных трусишек на батарее и сухомятки, – я непонимающе вздергиваю брови и присасываюсь к стакану. Ореховый. Снова в точку. – Учились вместе, в общаге жили, она нулевой километр, – объясняет он.
Вова-Курт тоже отпивает из своего стакана и удерживает мой взгляд.
– Нулевой километр? – он явно ждал этого вопроса.
– Да, всегда есть та, с кого все начинается. Понимаешь? – ухмыляется он.
– А, так вы вдвоем… – прикусываю щеку изнутри и изображаю пальцами вилку, то складывая, то разводя их в стороны.
– Ещё чего! – фыркает псевдо-парень. – Но она первый успешный проект. Видала этих двоих, – кивает себе за спину. – Моя работа.
Снова кидаю взгляд на парочку у стойки, они мило перешептываются и наглаживают друг другу руки, чуть ли не уткнувшись носами.
– Знаешь, я тоже думала, будет скучно. Но ты интересный, – улыбаюсь парню.
– Сработаемся, – хмыкает он. – Так что на счёт соседушки? – он запускает руку в волосы и ерошит их до красивого беспорядка.
– Кого? – залипаю на этом рокерском движении.
– Соседа твоего, друга детства, суженного-гаданного?
– А! – спохватываюсь я, понимая, что мы вернулись к моим Прудам. – Мечты родителей и мои мечты – это две планеты из разных систем, как ты уже понял. Так что ничего. Просто сосед.
Пожимаю плечами и снова отпиваю из стакана, включаясь в переглядки с моим личным Куртом Кобейном.
– А как ты относишься к курицам?
