Текст книги "Проклятое сердце внутри меня (СИ)"
Автор книги: Алверио Левалк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Девушка с длинными белыми волосами, идущая рядом со старушкой, удивленно посмотрела на ниндзя, видимо что-то зная о недавно произошедших событиях в соседней деревне.
– Вы пришли найти и наказать убийц? – Поинтересовалась она, поставив тяжелые пакеты на землю. Шиноби просто кивнул, прикрыв единственный глаз. Лицо его скрывала маска, а второй глаз закрыт протектором со знаком Конохи. Пепельные волосы джонина торчали забавным ежиком, вызывая у незнакомки улыбку. Позади джонина стояли еще трое шиноби, но они явно были еще генинами, ибо на них не было зеленого жилета, как на пепельноволосом мужчине.
– Я знаю лишь то, что это учинил кто-то поклоняющийся культу Джашина и до того, как это произошло, рядом проходили Акацуки. – Приложив указательный палец к уголку губ, задумчиво проговорила девушка, которая была не старше тех генинов, что стояли позади шиноби. Взрослой она казалась лишь из-за чисто-белых волос и серьезного проницательного взгляда кровавых глаз. – Как бы там ни было, наша деревня рада шиноби, пришедшим помочь нам. Могу предложить свой скромный дом, если вам негде ночевать. – Дружелюбно улыбнувшись, заключила девушка, поклонившись. – Мой дом вон там. – Указав на старенький и ветхий домик рукой, сказала незнакомка. – Можете чувствовать себя как дома. – Поклонившись еще раз, она подняла тяжелые сумки с земли и пошла с бабушкой, которую провожала. Команда номер семь пребывала в некоторой прострации после встречи с такой милой и добродушной девушкой, которая предложила им ночлег, не сказав им ни своего имени и не спросив их имена.
Девушка с чистыми белыми волосами, будто потерявшими всякий цвет, шла домой после того, как помогла старушке отнести тяжелые сумки до дома. В деревне девушку все знали, как добрую и отзывчивую Изэнеми (японское имя буквально переводящиеся, как “женщина, которая приглашает”), правда беловолосая просила называть её просто Неми, недолюбливая официоз. Этакая простая и добрая девушка, совсем недавно поселившаяся в деревне, после того, как её деревню разрушили…
У ворот своего старенького и ветхого, но тем не менее все еще симпатичного домика Нэми увидела группу шиноби из Конохи, которых пригласила переночевать у себя. Честно она не ожидала, что они и правда согласятся остаться у нее на ночь, ведь незнакомцы и особенно ниндзя так недоверчивы…
– Здравствуйте. – Мило улыбнувшись Коноховцам, Нэми открыла калитку, пройдя мимо гостей и, зашагав по каменной дорожке к крыльцу дома. – Проходите, пожалуйста. – Открыв дверь своего обиталища, попросила она, пропуская гостей вперед. Розоволосая девочка, причем единственная особа женского пола в команде, поблагодарила гостеприимную хозяйку и зашла в прихожую. Следом за ней направился безразличный брюнет, держащий руки в карманах и светловолосый мальчишка, радостно чему-то улыбающийся. Последним в дом заходил их сенсей, который специально остановился рядом с хозяйкой дома, чтобы поговорить с ней. Все же он человек взрослый и понимал, что бесплатный сыр бывает лишь в мышеловке и навряд ли девушка пригласила бы их в свой дом просто так.
– Вы так гостеприимны… – Начал было джонин, как Изэнеми, мило улыбнувшись, покачала головой, убрав руки за спину. Ей было только в радость помогать кому-то и принимать в своей скромной обители гостей. Каждый гость, кем бы он не был, был для нее очень дорог и важен, от того в деревушке все так быстро полюбили девушку.
– Не стоит. – Перебила гостя девушка. – Я рада всем, кто приходит ко мне в дом. – Призналась беловолосая, прикрыв свои алые глаза. Ниндзя деревни скрытой в листве был удивлен таким заявлением, но виду не подавал, хотя не такого он ожидал от одинокой девушки… – Кстати, меня зовут Изэнеми, но лучше если вы будете называть меня Неми. – Представилась она и прошла в дом, из-за чего мужчине пришлось последовать за ней.
– Хатаке Какаши. – Сказал пепельноволосый, прикрыв за собой входную дверь, оказываясь в царстве одинокой девушки. Дом и правда был старым, как с виду, так и изнутри, понятно дело на ремонт у девушки денег не хватало, а может ей было и так неплохо. Тем не менее домик у нее был аккуратный и очень уютный, так что не смотря на его ветхость, чувствуешь себя комфортно. По количеству книг на полках и в шкафах Какаши мог предположить, что хозяйка любит читать, но спрашивать об этом не посчитал нужным. В зале, довольно большим по площади, стояло пианино, такое же старое, как строение в котором оно находилось, но тем не менее еще пригодное для использования.
– Вы играете? – Чисто для начала разговора, спросил Хатаке, смотря на музыкальный инструмент. Девушка, достающая что-то из кладовки, отвлеклась, взглянув на пианино.
– Только учусь. – Мило улыбнулась она, прежде чем снова с головой уйти в поиски чего-то. – Вы голодны? – Спросила она из глубин чулана и тут же звонко чихнула от пыли, скопившейся в кладовке. Похоже, она редко заходит в чулан…
– Пожалуй, мы бы не отказались от обеда. – Подойдя к Неми, сказал джонин, заглядывая девушке через плечо. В шкафу и правда было много пыли, а так же много разных вещей, так что понять, что именно девушка искала представлялось невозможным. Стоило шиноби только рот раскрыть, чтобы спросить о предмете, который так усердно разыскивает хозяйка дома, как она с криком “ура”, достала этот самый предмет.
– Вот! – Протянув Какаши искомый предмет, она улыбнулась. И снова чихнула.
– Что это? – Рассматривая непонятный амулет на цепочке, состоящий из треугольника заключенного в круг, ниндзя из деревни скрытой в листве пытался вспомнить, где уже видел подобный символ. Отряхнувшись от пыли, и, закрыв дверь в чулан, Нэми решила ответить на вопрос своего гостя.
– Этот знак принадлежит культу Джашина и как я знаю, подобное носит лишь последний представитель этого культа. Хидан Мацураси. – Вся доброжелательность сошла с лица Изэнеми. – Акацуки пришли за двухвостым демоном, а полем боя стала моя деревня. Как итог выжила только я, так как в это время собирала ягоды в лесу. – Коротенько так поведала свою историю беловолосая и вышла из зала, направившись на кухню. Нужно было накормить дорогих гостей.
После сытного и вкусного обеда в уютной маленькой кухоньке старого дома, Какаши взял с собой Сакуру, решив собрать побольше слухов в деревне, а Наруто и Саске оставил в доме Изэнеми, попросив их узнать у хозяйки как можно больше подробностей. Ни сказать, чтобы мальчишки были в восторге от своего задания, но ослушаться сенсея не могли.
Убрав всё со стола и помыв посуду, девушка вытерла руки полотенцем и отправилась в гостиную, где была дверь в кладовку, пара кресел и пианино. Усевшись на стул перед музыкальным инструментом, хозяйка дома стала разминать пальцы, видимо, собираясь играть. Наруто уселся на ковер у кресла, рассматривая Изэнеми, в то время как Саске занял свободное кресло. С чего начинать разговор Саске не знал, будучи не очень-то общительным. Переходить сразу к волнующим вопросам казалось невежливо, да и это бы мгновенно вызвало ассоциацию с допросом, потому Учиха угрюмо молчал, смотря на обладательницу белых волос и надеялся на своего болтливого товарища по команде. Наруто не разочаровал наследника великого клана.
– Изэнеми-сан, а сколько лет этому дому? – Рассматривая странный интерьер и отделку помещения, поинтересовался Наруто. Стиль, в котором были выполнены комнаты, мало напоминал тот, что прижился в стане Огня, да и других странах… Девушка, всё так же разминая пальцы, внимательно посмотрела на блондина, чуть улыбнувшись уголками губ.
– Этому дому много лет, Наруто-кун. Его когда-то построил для своей семьи один архитектор, но во время второй мировой войны шиноби архитектора и его семью убили прямо в этом доме. Местные жители, в память об архитекторе, что был хорошим человеком и многим помог, приглядывали за домом, убирались в нем, но никто тут жить так и не осмелился. – Рассказывала девушка. Голос у неё был очень приятным и немного мурчащим. Возможно, девушка увлекалась пением… Об этом думал Саске, краем уха слушая ничем не примечательную историю. – А потом мне позволили поселиться здесь. – Обладательница белоснежных волос улыбнулась чуть шире, прикрыв алые глаза. Развернувшись к пианино, она подняла крышку и пробежалась тонкими пальцами по клавишам. От резкого звука музыкального инструмента оба генина вздрогнули.
– И давно вы тут живете? – Вступил в разговор хмурый Учиха. Бледные пальцы Изэнеми порхали над клавишами, вырывая из пианино красивую музыку, ласкающую слух, но вместе с тем навевающую грусть и даже тревогу. Необъяснимую тревогу, заседающую в душе и не дающую вздохнуть полной грудью. Тревога, что не отпускала, не давала покоя, направляла мысли в совершенно другое русло, заставляя беспричинно ожидать чего-то плохого, ища в каждом шорохе и звуке дурное предзнаменовение. и эта грусть, охватывающая сердце все сильнее и сильнее. Красивая мелодия. Душевная. Вызывающая слишком сильные чувства вот так сразу. Наруто вспомнил Хаку и Забузу, умерших на первом задании Узумаки, вспомнил Гаару и его печальную историю, вспомнил похороны Третьего… Саске сжал кулаки, когда ему вспомнилась Коноха и территория его клана. Перед глазами слишком ясно предстал образ старшего брата. Учиха стиснул зубы, стараясь отогнать тоску и ярость, обуявшие его. А Изэнеми продолжала играть, не замечая, как мальчишки мучаются, пытаясь справиться с неожиданными чувствами.
– Всего две недели. Я перебралась сюда сразу после того, как мою деревню уничтожили Акацуки и тот верующий в Джашина. – Бесцветным голосом, ничего не выражающим, ответила наконец на вопрос Учихи девушка. Её пальцы уже не порхали над клавишами, а жестоко надавливали на них, выдавая напряжение беловолосой. – У меня не было родственников в той деревни, но было много друзей и знакомых. Я знала их всех по именам. Мы все были одной большой семьей. Помогали друг другу… – Слова девушки ложились на музыку и генины затаили дыхания. Перед ними предстала картина небольшой деревушки с жителями, так непохожими друг на друга, но счастливыми и улыбающимися, живущими своими обычными заботами, тревогами и радостями, помогающими и поддерживающими друг друга. Почему-то представилось, как Изэнеми с другими девушками поет песни, плетя венки из цветов. И звонкий ребячиский смех, бегающих по деревенским улочкам детишек. Но все это исчезает в один миг, скрываясь в пламени огня и криках тех, кто все ещё жив, но скоро умрет.
– В это время года мы уже запасались на зиму. Девушки и женщины из деревни закончили со сбором урожая, а я тогда болела и потому не смогла ничего успеть. В тот день я почувствовала себя лучше и отправилась в лес, думала собрать грибы и ягоды, чтобы зимой было хоть что-то съестное в доме. Это меня и спасло… – Нэми тяжело вздохнула, убрав руки от клавиш и положив их себе на колени, опустив голову, смотря бессмысленным взглядом алых глаз на музыкальный инструмент. Резко оборвавшаяся мелодия, а следом за ней звенящая тишина, задели тревогу, поселившуюся в сердцах генинов, заставив их вновь напрячься. – Здесь тоже живут хорошие и отзывчивые люди. Они приютили меня. – Девушка невесело улыбнулась, закрыв крышкой клавиши и повернувшись к слушающим её мальчишкам. – Я надеюсь, вы найдете тех, кто уничтожил мою деревню и не позволите им сделать подобное с другими деревнями.
– Конечно, даттебайо! – Вскочил на ноги, сжав кулаки, Наруто. – Мы не позволим подобному повториться! – Уверенно сказал Узумаки, со всей серьезностью смотря в алые глаза хозяйки дома. Изэнеми улыбнулась, прикрыв глаза, и склонив голову к плечу.
– Спасибо. Ты очень храбрый и добрый, Наруто-кун. – Тихо, но внятно сказала девушка. Генин смутился, покраснев и неловко улыбнувшись, закинув руки за голову. Саске издал свой коронный хмык, то ли соглашаясь с характеристикой, данной девушкой, то ли наоборот, опровергая её, считая неправильной.
– И вы не хотите отомстить? Просто хотите, чтобы их остановили? – сверля хозяйку дома тяжелым взглядом, уточнил Учиха, не понимающий такой логики. Он-то как раз-таки за смерть своих соклановцев хотел отомстить своему старшему брату. Это было единственной причиной, по которой Саске пытался стать сильнее. Девушка открыла глаза, внимательно посмотрев в черные глаза генина, казалось, заглядывая в саму его душу.
– Месть? – холодно переспросила она. – Какая глупость. Как будто это что-то изменит. Если ты отомстишь, это вернет умерших? Это тебя успокоит? Нет. Только зря потратишь время и силы, чтобы потом, свершив свою месть, понять насколько далеко зашел, чтобы испытать пустоту в сердце. Потеряешь на этой темной дороге всех, кто бы мог эту пустоту заполнить.
Мелодичный голос Изэнеми раскаленным металлом лился на мысли Саске, разжигая его ярость, но вместе с тем и осознание того, что в чем-то она права. Что есть правда в её словах, сказанных безразличным тоном.
– Мщение, как признание врагу в том, что нам больно. И мы хотим поделиться этой болью с ним, а на деле пляшем под его дудку. Куда забавнее смотреть на его растерянное лицо, когда говоришь ему, что прощаешь его и больше никогда в своей жизни не вспомнишь о нем. Забывший о мести, никогда не жалеет о содеянном. Совершивший месть, начинает только ей и жить.
Девушка прикрыла алые глаза. Чуть ссутулившись, будто растеряв последние силы, она медленно поднялась на ноги, опираясь на крышку пианино. Саске смотрел на неё во все глаза, раздираемый противоречивыми чувствами. А она неожиданно улыбнулась, посмотрев на замерзших генинов.
– Кто-нибудь хочет чай? – поинтересовалась она с самым дружелюбным выражением лица.
***
Был уже вечер. Генины вместе со своим сенсеем-джонином собрались на втором этаже, в выделенных им комнатах и о чем-то разговаривали. О чем, Изэнеми было неинтересно. Она сидела в гостиной, в мягком кресле, накрывшись теплым пледом, и читала одну из множества книг, собранных архитектором, бывшим хозяином этого дома. Настолько раритетные и прекрасные книги, которые нигде уже не найдешь, радовали мудростью своих авторов и складностью, красотой языка, которым были изложены такие простые, но поистине великие мысли. За последние две недели проживания в этой деревушке, Эми почувствовала себя лучше и уже отказалась от старого имени. То безумие медленно, но верно отпускало, книги и общение с дружелюбными жителями деревни помогали в избавлении от последствий действия чакры Джашина, да только… В душе не было ни намека на те теплые чувства, что демонстрировала девушка. У неё вызывали отвращение все эти расшаркивания с людьми, их доброта и желание помочь. И то, что она им помогала в ответ, вызывало лишь омерзение. Лишь тихие одинокие вечера, проведенные за книгами, вызывали умиротворение и даже чувство радости у джинчурики Кровавого Божества.
Эми не знала, что с ней творилось. Последствия это жизни в логове Орочимару или воздействия чакры Бога, но она не хотела спокойной жизни бок о бок с другими людьми. Возможно, жизнь в одиночестве, где-нибудь на краю мира, в окружении сотен книг, пришлось бы ей по душе, но девушка уже чувствовала у себя новую потребность. Аморальную, идущую против природы, но такую важную, такую сильную. Она была как жажда или голод, с ней было слишком трудно бороться. Именно из-за нее Эми никогда не сможет жить спокойно. Желание убивать было сильнее, чем ещё живущие в ней моральные устои и психологические барьеры, что возвела ни сколько она, сколько Фудо из Конохи. И в один прекрасный день все это исчезнет под натиском неконтролируемого безумия. Слишком сильна была эйфория, слишком сладостны были ощущения от убийства других людей. Такого удовольствия девушка, многое вытерпевшая на своем ещё маленьком веку, никогда не испытывала, потому-то и было вдвойне тяжело от него отказаться.
Но даже понимая всё это, девушка ощущала, что не хочет убивать генинов и их сенсея, находящихся сейчас в её доме. Не потому, что этого бы неодобрил Фудо, не потому, что это было аморальным. Что-то глубоко внутри, сохранившаяся частичка человечности, греющая, но царапающая душу противилась тому, чтобы убить этих детей. Таких молодых, живых, которых множество страданий и радостей ждали впереди. Их столько всего ожидает в будущем, а она этого будущего может их лишить… Почему-то это казалось ей печальным и неправильным. Эми не хотела их убивать. Не хочет и, наверное, не будет хотеть. Но на всё воля случая… Если детишки и их учитель подберуться к разгадке слишком близко, у девушки не останется выбора.
Думая обо всем этом, Эми не заметила, как уснула в кресле.
Они пришли за мной. Я не хочу их убивать. – тихий шепот, как шелест листьев на ветру, раздался в непроглядной тьме. Эми была здесь уже не впервый раз, но каждый раз это было чем-то волшебным, заставляющим душу трепетать.
Пока этого делать и не нужно. Они ничего не подозревают. Старайся не выдать им себя. – ответил уверенный мужской голос, видимо, пытаясь успокоить своего собеседника.
Тьму вокруг разрезала полоска алого, как кровь, сочащаяся из ран, света.
Мне холодно… – не то пожаловался, не то просто сказал тихий женский голос. Беловолосая девушка лежала на полу, покрытым красной жидкостью. Эта красная жидкость, с резким металлическим запахом и железным вкусом, впиталась в её белые волосы, обласкивала своими волнами белое хрупкое тело. Глаза девушки были закрыты. Она постепенно погружалась в эту кровь – кровь убитых ею.
Я знаю. Ты боишься? – задал вопрос мужчина, сидящий на коленях рядом с девушкой. Бледный, высокий, с алыми глазами, ярче крови вокруг; черные растрепанные волосы, темнее самых темных глубин ада и улыбка. Жестокая улыбка кровавого Бога. Юноша, молодой и красивый, красивый даже не смотря на огромную силу, скрывающуюся в его теле. В теле Бога. Божество сковывали множество серебряных цепей, сияющих словно звезды. Эти цепи и были печатями того священника, заключившего Джашина в Эми уже пятнадцать лет тому назад.
Мне нечего бояться и ты это знаешь. – спокойно выдала девушка и открыла свои алые глаза, отличающиеся от глаз своего “заключенного” лишь тем, что были не такими яркими и насыщенными. В них блестела усталость.
Все же ты интересный человек, Эми. – Ухмыльнулся юноша, прикрыв глаза – Тебя ждет великое будущее, если ты раньше не умрешь. Улыбка заиграла на губах Эми. Повернув голову, она уставилась на Бога. Еще никто не видел жестокое божество так близко, а она, если пожелает, сможет даже к нему прикоснуться…
Ты ведь не дашь мне умереть?
– Нэми-чан? – Полные беспокойства изумрудные глаза были первым, что увидела девушка, когда очнулась. Уже было раннее утро. Все что помнила Изэнеми, так это то, что накормила шиноби ужином и уложила их спать, а сама, засидевшись с книгой до поздней ночи, уснула прямо в кресле. – Вы какая-то бледная. С вами все хорошо? – Волнуясь за состояние гостеприимной хозяйки, спросила розоволосая куноичи Конохи.
– Да, со мной все хорошо. – Ласково улыбнулась Нэми, проводя рукой по своему лицу. – Просто дурной сон. – Посмотрев в окно, проговорила девушка. Ярко-голубое небо, такое красивое и прекрасное, олицетворяющее добро и свет. Как же его ненавидела жительница тьмы… – Какой хороший сегодня денек. – Улыбаясь, высказала свое мнение девушка. – В такой же день уничтожили соседнею деревню. – Лицо стало непроницаемой маской и Сакуре, наблюдавшей за Неми показалось, что улыбка стала до нельзя фальшивой. – Вкусивший кровь единожды, не остановится уже никогда. Знаешь, какая главная заповедь проповедующих веру Джашина? – Харуно, немного удивленная подобным разговором, отрицательно помотала головой, чувствуя необъяснимую тревогу на сердце. – Что-то меньше, чем абсолютное разрушение – грех. – Куноичи показалось, что солнце на мгновение потухло, а в воздухе появился запах крови. Глаза собеседницы горели дьявольским красным светом, мешая кислороду поступать в легкие. В ушах отчетливо послышались человеческие крики, полные ужаса и боли, сводящей с ума. – Поэтому культ Джашина надо уничтожать. – Мило улыбнулась Нэми и тут же солнце стало светить точно так же, как и до этого. Кислород пробил себе путь и Харуно могла дышать. Что это было?..
– Спасибо за гостеприимство. – Поблагодарил Изэнеми Какаши, улыбаясь сквозь маску. – Мы осмотрим ту деревню, а потом вернемся в Коноху. – Поделился планами джонин и он, вместе со своими учениками, отправился в сторону той самой деревушки. Милая беловолосая девушка махала им вслед, а Сакура только и делала, что тревожно оглядывалась, боясь вновь увидеть те страшные алые глаза. Стоило фигурам ниндзя исчезнуть из поля зрения, как Нэми опустила голову, улыбаясь не столь мило, как раньше. Кровожадно облизнув губы, она стала предвкушать очередное кровавое пиршество, которое устроит в стране Молнии, куда теперь отправиться.
========== Имаймаши, чье имя значит проклятая ==========
Они опоздали. Поверили милой и доброй улыбке, чарующему голосу, хрупкой и красивой внешности и вот он, результат этого слепого доверия. От деревни, которую они покинули лишь несколько часов назад уже ничего не осталось, кроме пепла и горы трупов. Запах крови мешался с запахом гари и тошнотворного аромата жженого мяса. Потрескивали догорающие дома, озаряя обезображенные тела алыми отсветами.
Сакура приложила ладонь ко рту, не веря своим глазами. Внутренности свело от холода, страха и отвращения. Куноичи оставила своих друзей, дабы прочистить желудок. Какаши не обратил внимания на убежавшую Харуно, продолжая рассматривать картину торжества смерти. Вороны еще не прилетели поживиться падалью, дым и догорающие дома отпугивали их. Или не это пугало птиц? Женщины, старики и дети, все были разрезаны на кусочки, выпотрошены, изломаны, сожжены, валялись везде в причудливых неестественных позах, но это пугало не так сильно, как их глаза, полные ужаса. Кто же это сделал? Среди трупов не было странной беловолосой девушки, изучающей культ Джашина и ответ на вопрос был очевидным.
– Изэнеми была тем, кто их всех убил. – Бесцветным голосом вынес вердикт Какаши, корящий себя за невнимательность. Слишком расслабился… Поверил той молодой девушке, казавшейся такой искренней, такой доброй. А на самом деле бывшей слишком хорошей актрисой.
– Я не могу поверить, что все это сделала Изенеми-сан! – Воскликнул Наруто, с ужасом в голубых глазах смотря на эту картину, не в силах отвернуться. На глаза наворачивались слёзы. Неми, такая добрая и нежная девушка, играющая им вчера на пианино, рассказывающая о своей родной деревне с такой нежностью и ностальгией, так хорошо отзывающаяся о местных жителях, говорящая такие мудрые и правильные вещи о мести, вкусно накормившая их, давшая ночлег. – Она была такой милой… Может те, кто все это сотворил, увели её? – Предположил Узумаки, шмыгнув носом, отказываясь верить не только в причастность к уничтожению деревни добродушной хозяйкой старого дома, но и в то, что это совершил один единственный человек. Хатаке спорить не стал, понимая что облажался в первую очередь лишь он. Нужно немедленно разыскать девчонку пока она еще кого-нибудь не убила…
Саске же молчал, смотря на эту картину, вновь вспоминая квартал Учих в ту проклятую ночь и понимал, что Изэнеми врала, когда говорила о мести. Она так говорила об этом лишь потому, что некому было мстить. Не себе же ей мстить, в самом-то деле? Беловолосая девушка напомнила Итачи. Она так же улыбалась, так же говорила о тех, кто протянул ей руку помощи, кто жил с ней бок о бок. И так же хладнокровно всех убила. И эта схожесть со старшим братом решила всё. Саске уже знал, что убьет её, как только встретит.
***
Последние отблески солнца потерялись где-то за непроглядной стеной старых, как мир, деревьев. Небо стремительно темнело, оглашая время ночи. Жара потихоньку спадала и вода в быстрой речушке остывала, что одну особу, решившую искупаться, не радовало.
Девушка стояла по пояс в воде, закрыв глаза. Прохладные потоки реки смывали с мраморно-белой кожи алую кровь, растворяя жидкость с металлическим запахом в себе без следа. Что молодая и хрупкая девушка делает голая по пояс в воде будучи в самой чаще леса одна? Интересный вопрос, на который Гаара хотел бы знать ответ. Джинчурики Суны возвращался с задания, на которые его отправляли все чаще и чаще, не желая чтобы такое опасное создание надолго оставалось в деревне, но между тем старейшины пытались скрыть тот факт, что Гаара Джинчурики для других деревень. Логикой и здравым смыслом верхушка Суны не отличалась никогда.
– Эй, ты… – Отнюдь не вежливо окликнул девушку красноволосый парень, подойдя к берегу. Обернувшись через плечо, беловолосая девушка, своей красотой смахивающая на ангела или богиню, одарила парня насмешливым взглядом алых глаз. Знал бы кто-нибудь, что это красота расцвела на кровавой земле под лучами черной силы жестокого Бога… Эми, поняв что ниндзя не знает о том кто она и что тут делает, решила выбраться на берег, уже чувствуя, что ноги её почти не слушаются из-за холода. Гааре пришлось наблюдать, как неуклюже голая и замерзшая девушка-ангел выбирается на берег. В отличии от некоторых личностей, кровь из носа у парня не пошла и воспитание позволило ему смотреть на это зрелище, без мысли о том, что надо отвернуться. Эми не смущалась, ну прямо ни капельки. Она просто натянула черный плащ на мокрое тело, ведя себя так, будто джинчурики и вовсе не существовало в этом мире. Эта девочка странная и сейчас, когда она осталась одна, без каких-либо опекунов, это стало более заметно.
– Кто ты такая? – Равнодушно задал вопрос Гаара, подумавший, что если девушка выкинет что-нибудь, что ему не понравится, то он без колебаний убьет её. Кровавый ангел поежилась от холода, задумавшись. А правда, кто? Не джинчурики, это точно. Последовательница веры Джашина? Тоже нет… Тогда кто?
– Что ему вообще надо? – недовольно спросил сам Джашин, смотря на мир через глаза своей живой “клетки”. Передернув плечами в ответ на вопрос Бога, девушка улыбнулась. Она придумала, что ответит и этот ответ ей очень понравился.
– Я проклятая. – Сказала Эми, будто это все объясняло. Воспользоваться именем Изэнеми? Тогда её будет в разы легче найти. Нет, тут надо что-то другое…
– Имаймаши. – услужливо подсказал Джашин, переведя слово “проклятая” на древний язык, который он знал.
– Меня зовут Имай. – Сократив длинное имя, продиктованное кровавым божеством, сказала ангел этого жестокого Бога. Имя ей понравилось, но почему-то уже во второй раз её новое имя начинается на ту же букву, что и предыдущее. При случаи надо придумать что-нибудь новенькое и оригинальное.
– Гаара. – Спустя несколько минут молчания изрек красноволосый, тоже решив представиться, скорее просто так, чем из соображений вежливости. И только он хотел что-то сказать, как на него напали люди в черных плащах с красными облаками. Члены преступной организации свалились прямо с дерева из тьмы холодной ночи, радуясь своей удаче. Мало того, что двухвостого уже поймали, так еще и однохвостого выдалось встретить. Определенно фортуна была на их стороне, а игнорировать такие подарки сродни безумию.
– Джинчурики однохвостого, мы заберем тебя с собой! – Выкрикнул уже знакомый Эми язычник с зализанными назад волосами. Мацураси еще даже не успел коснуться Гаары лезвием своей косы, как заметив девчонку в плаще, замер как вкопанный, не хило удивившись такой встрече. Это судьба так шутит или дает ему шанс? Какузу тоже замер, перестав нападать на спокойно уворачивающегося от ударов красноволосого парня. Девчонка несколько заинтересовала любителя денег, но больше не тем, что относится к одной религии, что и его напарник, а тем, что её чакра не была похожа ни на что до селе ему известное и ему хотелось заполучить сердце этой девчонки. В буквальном смысле. А ещё хотелось проучить наглую девку. Её дождь доставил двум преступникам проблем.
– Хидан… – Пропела беловолосая с такой сладкой улыбкой на губах, что мурашки липкого ужаса прошли по позвоночнику вверх. Мелкая и хрупкая девчонка пугала во сто раз сильнее, чем все джинчурики вместе взятые. Каким образом она оказывала такое колоссальное психологическое давления – неизвестно членам Акацуки, зато хорошо известно Джашину, который это давление и создавал. Мацураси наслаждался этим ощущением ужаса, охватившем его. Он просто входил в экстаз от того, что испытывал такие странные ощущения от встречи с девушкой, которая придерживалась той же веры, что и он.
– Какая встреча… Я как раз думала о вкусе твоей крови… – После того, как Эми уничтожила две деревеньки, последние крохи её самообладания исчезли. Она насквозь пропиталась всем тем, что сопутствовало поклонению религии Джашина. – Я хочу выпить всю твою кровь до последней капли. – Белая кожа стремительно темнела, появился рисунок костей, волосы растрепал несуществующий ветер. Несколько черных нитей пронзили грудную клетку девчонки. Какузу не растерялся и атаковал первым, не давая шанса девчонке закончить превращение. Атаковал он с расчетом на то, что сможет убить её не задев сердце.
– Боль… Как она прекрасна! – Насаженная на нити, словно шашлык, кровавый ангел заливисто смеялась, поблескивая алыми глазами в ночной темноте. Вместо крови на землю падали капли чего-то черного и тягучего. – Я хочу чтобы вы тоже насладились этой прекрасной болью! – Выкрикнула она, схватив черные нити и потянув их на себя так резко и сильно, что Какузу полетел след за ними, прямо на не такое уж и хрупкое тело Эми. Благо “зомби” хватило сил и способностей, чтобы увернутся от удара, который определенно бы раздробил ему все кости. Пришлось контратаковать, но сделать этого зеленоглазый так и не смог. Теперь его насадили, как шашлык, только вместо шампура была черная рука девчонки.
– Хм-м… Ничего кроме сердец? Как ску-учно. – Наигранно разочаровалась недавно нареченная Имай, пошарив пальцами внутри акацуки. Отшвырнув от себя ставшего ей неинтересным Какудзу, беловолосая направилась к Хидану. Теперь главной задачей Акацуки было не поймать однохвостого, а целыми уйти вместе с телом джинчурики двухвостого демона, который они несли к логову их организации до того, как налетели на эту парочку.
***
Эми лежала на земле. Черная кожа снова стала мраморно-белой, на теле не было ни единой ранки, но внутренности отдавались глухой болью на каждый вдох и выдох, помня о встрече с нитями Какудзу и последующей неравной битвой. Человеческое тело с трудом выдерживало подобные стычки и темную чакру Джашина, но, к удивлению кровавого Бога, девочка держалась молодцом и в этот раз умело и разумно использовала его чакру. Когда-нибудь ей и правда суждено стать великой куноичи, а пока об этом нечего и говорить. Нужно дожить хотя бы до завтра, а дальше – по обстоятельствам.
