Текст книги "Профессиональный риск (ЛП)"

Автор книги: aloneintherain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я не обычная мама, я классная мама (2:44): что-то полезное.

– Очень конкретно, – цедит Питер в подушку. Он перестаёт спать, выскальзывает из постели и набрасывает грубый дизайн. Когда он остаётся доволен им, то вытаскивает коробки с разными технологиями (утроенными с тех пор, как он встретил Тони, любящего бросаться в него вещами, дабы увидеть реакцию) и начинает воплощать его в жизнь.

Часы тают. Его пальцы жжёт знакомым образом, и волны поднимающегося беспокойства исчезают.

мальчик-Жук (4:58): Вы были правы.

Я не обычная мама, я классная мама (5:03): А разве я когда-то не был?

Я не обычная мама, я классная мама (5:04): как идут дела с роботом?

мальчик-Жук (5:04): нужно ещё доработать, ИДК.

мальчик-Жук (5:05): [Фото]

Я не обычная мама, я классная мама (5:05): неплохо.

***

Питер проскальзывает в окно сразу после полуночи. Мэй не установила строгий комендантский час, так как не хотела, чтобы Питер чувствовал, будто он лжёт ей за её же спиной, особенно теперь, когда она знает, что он это сделает, если ему придётся. Да, она хочет знать, когда он вернётся домой, вернётся ли и есть ли раны. Он знает, она предпочитает, чтобы он возвращался до часа ночи.

Знает также, как и то, что скрывает от неё намного больше, чем ей хотелось бы. Особенно травмы. И он думает, она знает об этом. Исцеляющий фактор лишь ускоряет процесс, не более.

Питер не снимает костюм Паука. Он натягивает поверх костюма толстовку с капюшоном, обхватывает пальцами слишком длинные рукава и направляется на кухню. Питер чувствует себя беспомощным и усталым – по-настоящему усталым, и это причиняет ему боль, лишь разгоняя сон. Прошёл всего год с тех пор, как он стал Человеком-пауком – ему казалось, что больше. Иногда ему хочется спросить Тони, чувствует ли он то же самое, чувствует ли вместо десяти лет пятьдесят, но не может.

Гостиная освещена одинокой лампой и светящимися часами на духовке. Мэй прислоняется к стойке с кружкой чая в руке и спокойно за ним наблюдает.

Питер садится на кухонную стойку рядом, и их плечи соприкасаются. – Привет, – говорит он почти шёпотом и крадёт у неё чай, делая большой глоток.

– Привет, – отвечает она так же тихо. – Голоден?

Питер отрицательно качает головой и допивает, тогда Мэй наливает ему уже стакан воды.

– Ты даже сэндвич не хочешь?

Парень снова качает головой и закутывается в толстовку посильнее, и Мэй потирает его руку. Он наклоняется к ней, и она заключает его в объятия, чувствует, как лицо его морщится, а дыхание становится поверхностным. И лишь крепче прижимает к себе, тогда, как Питер жмётся, как и в детстве.

– С тобой всё в порядке. В порядке, Пит. – Когда он достаточно успокаивается, чтобы отодвинуться от неё, и потирает рукавом лицо, она спрашивает: – Что случилось?

Питер бросает взгляд на часы с подсветкой: 00:49. – В том-то и дело, что ничего необычного не произошло. Я просто чувствую себя странно.

– Странно?

Питер машет рукой в воздухе, пытаясь подобрать слова. Всё, что у него осталось – это мысль, всю ночь вертевшаяся в голове: «это было обветшалое и прогнившее насквозь здание, тогда я смотрел на него и думал: оно может рухнуть при малейшем ветерке». И Питер, показывая на крышу над их головами, говорит. – Даже эта квартира может легко разрушиться.

Мэй потирает руку. – Здания не просто так рушатся, Питер. Что-то случилось?

Питер качает головой. Он никогда не вдавался в подробности – по крайней мере, не в личные. Он ничего не говорит ни ей, ни Неду. Он не говорит о том, как его кости превратились в жидкость на вершине монумента Вашингтона, на угнанном самолёте и на сломанном мосту. Как он карабкается по стенам, и из-за высоты у него сводит желудок, а ладони потеют.

Он не может рассказать ей о вспышке света, когда кулак врезается ему в челюсть, или о давлении металлических когтей на грудь, или о знакомом запахе крови, речной воды и пота. Он не рассказывает им о пронизывающем его ужасе, когда он оказался в ловушке под разрушенным зданием, зная, что никто не придёт и не спасёт его; о том, что он чувствовал, когда его кости были втоптаны во влажный цемент; как он чувствовал себя маленьким и ничтожным, и как его мысли всё продолжали и продолжали возвращаться к зданию – ржавому металлу, длинным гвоздям, достаточно прочным, чтобы торчать сквозь цемент – и как это могло бы пронзить его, двигайся он неправильно.

Питер не боится быть Человеком-пауком. С ним и Карен, звучащей в его ухе, он чувствует себя сильнее и полным адреналина.

Это Питер Паркер не может избавиться от этих навязчивых мыслей. Это Питер Паркер сидит в классе и думает о домашнем задании, о «Звёздных Войнах», а потом и о речной воде в лёгких, когда он тонет, как камень, о том, как умрёт, не вернись сейчас на поверхность. Это Питер Паркер, жующий бутерброд, слушающий вялую перебранку Неда и ЭмДжей и вспоминающий тяжесть обломков, навалившихся на него сверху, оглушительный грохот разрушающихся бетонных конструкций и взрывной удар самолёта о песчаный пляж.

– Ничего не случилось. Просто… – Питер качает головой. – Просто все мои мысли перемешались… и как-то неправильно.

Мэй кладёт ладони ему на затылок и отвечает на его хмурый взгляд своим. – Послушай меня, Питер, с тобой всё в порядке, слышишь?

Питер вздыхает, и Мэй целует его в щёку, пока он не смотрит на неё. – Да, я тебя слышу.

– Может, завтра у нас будет выходной? И Неда бы пригласил.

Питер кивает. – Спасибо, Мэй.

– В любое время, приятель, в любое время.

***

Я не обычная мама, я классная мама (6:49): внизу, 5 минут.

Питер, разбуженный звонком, прищурившись, смотрит на телефон на прикроватном столике. Его будильник сработает только через 15 минут.

мальчик-Жук (6:50): Чт

Я не обычная мама, я классная мама (6:50): 4 минуты. Если тебя здесь не будет, мы уедем без тебя.

мальчик-Жук (6:50): Вы ЗДЕСЬ?

Я не обычная мама, я классная мама (6:51): 3 минуты.

Питер вылезает из постели и набрасывает на себя ближайшую одежду. Он запихивает костюм Паука и домашнюю работу в рюкзак, быстро чистит зубы, хватает на ходу яблоко и целует Мэй в щёку.

Она поднимает глаза от хлопьев. – Ты рано. К чему такая спешка?

– Встречаюсь с другом, – говорит Питер, бросаясь к входной двери. – Люблю тебя, пока!

Чересчур дорогой спортивный автомобиль, незаконно припаркованный перед домом Питера, может принадлежать только одному человеку. В такую рань, когда Питер садится на заднее сиденье и жуёт яблоко, глазеть практически некому.

– Привет, Хэппи. Привет, Тони – говорит Питер с набитым ртом. – Вы очень рано.

– Привет, – неопределённо говорит Хэппи с переднего сиденья. И когда они выезжают на дорогу, Тони, выхватывая яблоко из рук Питера, опускает стекло и выбрасывает его из машины.

– Чувак! Не мусори. И это был мой завтрак.

– Нет, это не так. Мы завтракаем в другом месте.

– Окееей..?

В какой-то степени Питер ожидает, что Хэппи заедет в «Макдоналдс». Он удивляется, когда они оказываются в ресторане с цветными панелями.

– Я бы сказал, не жди меня, но это в буквальном смысле твоя работа, – говорит Тони Хэппи, прежде чем выйти и направиться к ресторану.

– Я должен..?

– Тони определённо приехал поесть не для себя, – и прежде чем Питер может ухватиться за ручку двери, он добавляет. – Эй, парень… я слышал о том, что случилось с Тумсом.

Питер вдруг находит обивку очаровательной. – О, Тони сказал?

– Я должен был присматривать за тобой, но в конце концов…

– Спасибо, – говорит Питер, – но мне не нужна нянька. Может, просто э-э-э… не вешайте в следующий раз трубку моего друга? Неда Лидса. Он мой парень в кресле.

Хэппи изучает Питера в зеркало заднего вида. – Парень в кресле? – недоверчиво повторяет он.

– Ну, знаешь, мой напарник? Не говори ему, что я назвал его своим напарником. Он убьёт меня. – Тони стучит костяшками пальцев по тонированному стеклу машины и показывает на свои модные часы. Питер скользит по заднему сиденью. – Хочешь, я и тебе чего-нибудь возьму?

Хэппи отмахивается. – Иди, иди, парень.

Внутри ресторан куда более устрашающий, чем снаружи. Кремовый ковёр, висящая над головой люстра средних размеров и другие обитатели, разодетые в костюмы так, что Питеру хочется укрыться в своей потрёпанной куртке. Он жалеет, что на одевание ему было дано всего лишь тридцать секунд.

– Это немного… – Питер морщится.

– Я миллиардер, а ты стажёр, на которого я пытаюсь произвести впечатление, чтобы тебя не соблазнили мои конкуренты, помнишь?

Тони жестом призывает официанта, и тот ведёт их к столику, стоящему рядом с папоротником. Питер усаживается как можно ближе к растению. Может быть он сможет слиться с листвой, и его не заметят. Пока официант раскладывает меню, Тони начинает разговор: – Норман ведь не звонил тебе, правда?

Питеру требуется мгновение, чтобы сопоставить имя. – О, как генеральный директор Оскорпа? Нет-нет. Да и не думаю, что принял бы их предложение. В последний раз, когда я там был, я… сменил карьеру.

– Хорошо, Норман – козёл. Молись, чтобы ты никогда не столкнулся с ним. – Питер открывает меню, и, видя цены, тут же откладывает его обратно. Тогда уже Тони сам берёт на себя инициативу и обращается к официанту: – Два кофе и завтрак.

– Какими бы Вы хотели яйца, сэр?

Тони поднимает брови и смотрит на Питера. – Э-э… поджаренные с одной стороны?

– Это всё?

Тони протягивает меню, и официант уходит. – Вам не нужно было… – начинает Питер, – я имею в виду, Вы могли бы позвонить мне, и Вам не нужно было бы проделывать весь этот путь…

– Я в Нью-Йорке, чтобы досаждать местным жителям – местным жителям, во множественном числе. Люди, что купили башню Старка, куда более раздражительны, чем я предполагал изначально.

Питер оживляется. В конце концов, новые жильцы почти так же интересны, как и предыдущие. – Доктор Ричардс? О, мы читали о нём в классе. Это действительно потрясающе.

И Тони аккуратно меняет тему. – Как тебе новый костюм?

В ожидании еды они обсуждают костюм, бывших Мстителей, успехи Питера в ликвидации команды Тумса – или того, что от неё осталось, – и возвращении инопланетных технологий. Тони фактически раскрывает некоторые из сокрытых функции костюма Паука. Когда Питер достает одну из своих тетрадей и что-то начинает записывать.

Приносят завтрак. Питер пялится на дымящуюся гору сосисок, ломтиков бекона, жареных помидоров, грибов и яиц. Тони крадёт немного себе и жестом приглашает Питера поесть.

– Твоё потребление калорий слишком низкое для метаболизма. Одно яблоко на завтрак не годится.

– Вы что, придираетесь ко мне? – Спрашивает Питер. – Вы сейчас придираетесь ко мне?

– Ну, если ты не хочешь… – Тони пытается забрать тарелку, но Питер подталкивает её к себе поближе. Он берёт вилку и начинает запихивать еду в рот, а Тони делает вид, что не выглядит самодовольным. – Так я и думал.

После того, как Питер доедает и Тони расплачивается, они выходят из ресторана и садятся в машину. Пока они проезжают пробки, Тони говорит о прогрессе Мстителей. Вижн до сих пор не понимает, что значит «стены», Ванда только начинает использовать свои силы не во вред.

– Это ведь не вербовка, правда? – Медленно спрашивает Паркер.

Тони искоса смотрит на него. – А что, тебе интересно?

– Извините, но нет. Я думаю… я думаю, что начинаю что-то менять здесь, в Нью-Йорке.

– Да? Я так не думаю. – Они останавливаются за углом средней школы. Питер хватает рюкзак, но прежде чем он успевает выскользнуть за дверь, Тони говорит: – Хэппи, выходи из машины.

Хэппи хлопает ладонью по рулю. – Серьёзно? Опять?

– Серьезно. Иди.

Хэппи что-то бурчит, но Тони делает вид, что не слышит, когда тот выходит из машины. И стоит им снова остаться одним, как Тони поворачивается к Питеру. – Кошмары прекратились?

Парень сглатывает, во рту внезапно пересыхает. – Немного. Но я все ещё пытаюсь заснуть.

Тони смотрит на кожаный подголовник перед собой, а не на Питера. – Приступы паники?

– Иногда. Но не так часто.

– Ребёнок, – начинает он, но останавливается и проводит рукой по лицу. – Питер, то, что я сказал о жизни и её связи с профессиональным риском… не слушай меня. Ты не должен всё время чувствовать себя дерьмово, потому что я сказал тебе, что это часть героизма. Ты должен быть лучше этого.

– Лучше? – Питер сглатывает. Он все ещё не понимает, что значит быть «лучше» в понимании Тони. Он не знает, как быть лучше.

– Я не говорил с людьми о том, что со мной происходит, о том, что я видел, о деталях. И всё закончилось тем, что я всех оттолкнул. Я хочу, чтобы ты был лучше меня.

– Как?

– Ты с кем-то разговаривал?

– Может, иногда. И я думаю, что мог бы поговорить об этом с друзьями.

Тони удовлетворенно кивает. – Сделай это. И не закрывайся от них. Иначе просто потеряешь друзей, да, ты можешь думать, что таким образом защищаешь их, но это не так. – Тони смотрит в окно, и момент упущен. Питер пытается вспомнить последние несколько минут, удержаться за слова, которые Тони только что обронил ему, но Тони властно машет рукой в сторону двери. – Кыш, у меня опять этот рефлекс. Нью-Йоркский кофе просто отвратителен. Скажи Хэппи, что он может вернуться в машину.

Питер выскальзывает из машины, когда Хэппи хмуро смотрит на него. – Закончили?

– Думаю, да, – говорит он, ещё не отойдя.

Хоган смотрит на него, а потом качает головой. – Облегчи мне жизнь и позаботься о себе, ладно?

Хэппи забирается на водительское сиденье. И Питер наблюдает, как спортивная машина отъезжает от тротуара и исчезает в утреннем потоке машин. Он обхватывает руками лямки рюкзака и направляется в школу, снова полный энергии.

***

Идёт практика по десятиборью, когда Флэш вбегает в комнату и громко хлопает ладонью по столу. Все подпрыгивают и с пристальным вниманием наблюдают, как Флэш тычет пальцем Питеру в лицо.

– Какого чёрта ты не сказал нам, что знаешь Тони-чёрт-возьми-Старка?

Учитель не ругает Флэша за его шумное появление, почти истерический тон голоса или за ругань. Он поворачивается вместе со студентами и смотрит на Питера.

Питер мог бы прокомментировать снижение уровня профессионализма на рабочем месте, если бы палец Флэша не был в дюйме от его глаза. – Что? – Вместо этого только и говорит он.

Флэш достаёт телефон и включает его. На фото, опубликованных в Твиттере (Флэш подписан на @TonyStarkWatch), Питер и Тони, выходящие этим утром из ресторана. Тони повернулся к нему с открытым ртом, Питер же скорчил гримасу.

– О. Тони пытался убедить меня вернуться на стажировку.

Мальчик справа от Питера произносит «Тони» с чем-то вроде благоговения.

– Стажировка была настоящей? – Флэш размахивает рукой, достаточно близко, чтобы ударить его по голове. Нед с трудом удерживает самодовольную улыбку, но Питеру хочется, чтобы Флэш заткнулся и пошёл своей дорогой дальше. Возможно, хочется, чтобы нечто подобное случилось за несколько месяцев раньше, но не теперь. – И Тони Старк знает, кто ты, раз пытался убедить тебя остаться?

Учитель смотрит на Питера широко раскрытыми глазами. – Не мог бы ты представить меня?

Флэш падает на сиденье напротив Питера, внезапно чувствуя в коленях слабость, и тихо спрашивает. – Ты действительно знаешь Человека-паука?

– Ух ты, – только и говорит ЭмДжей. А Питер роняет голову на стол. Нед в стороне хихикает, так что ему требуется время, чтобы успокоиться.

***

В один из навязанных Мэй выходных Нед и ЭмДжей приходят на ужин. Сегодня после школы у Питера был дневной патруль, однако костюм и всю остальную компрометирующую технику он прячет ночью по возвращении домой.

ЭмДжей оглядывает квартиру, и Нед заливисто смеётся, когда она смотрит на уродливый антиквариат, выставленный на верхней полке. В последнее время Нед всё больше и больше привязывался к ней. Так что Питеру лишь оставалось играть роль посредника между ними, у них была какая-то своя собственная динамика.

– Привет, Нед, – говорит Мэй, пропуская их внутрь. – А ты, должно быть, ЭмДжей.

ЭмДжей вздрагивает, и её взгляд отрывается от одного из уродливых детских рисунков Питера в рамке на входной двери. – Э-э… да, – девушка прерывисто машет рукой. – Здравствуйте, миссис Паркер.

– Зови меня Мэй. Все друзья Питера так делают.

– Все? – она поднимает брови и глядит на Неда. У Питера есть и другие друзья?

– Ха-ха.

Мэй не останавливается. – Питер в своей комнате. Я позову вас, когда ужин будет готов. Дети, вы любите пасту? – Они послушно кивают. – Это вегетарианское блюдо, не волнуйся, ЭмДжей. Питер уже предупредил меня, что ты не любишь мясо.

– Он знает? – вопрос, однако, предназначен больше себе, нежели остальным.

Мэй провожает их до двери. – Дверь остаётся открытой.

В дверях появляется Питер с растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками. – Мэй!

Он одет в длинную рубашку, мешковатую и мягкую от частой стирки, с дырками в рукавах. Когда ЭмДжей впервые встретила Питера, его волосы были причёсаны, а рубашка с воротничком, хоть и старая, отглажена и аккуратно уложена поверх свитера. Как и любой подросток, он зачастую был немного неряшлив, но в последнее время, видеть Питера со спутанными волосами и помятой одеждой как-то вошло в привычку. Около месяца назад он вдруг объявился в середине учебного дня, хромой, слегка влажный и воняющий рекой.

– Никаких «но». Дверь остаётся открытой.

ЭмДжей кажется странным находиться в комнате Питера, учиться с ним и Недом, но было в этом и что-то лёгкое. Они растянулись на ковре свободным кругом, уложив учебники посередине, так что можно было бы проверять друг друга по очереди.

После ужина Мэй приглашает их остаться. Нед и ЭмДжей смотрят на Питера, когда он вертит в руках столовые приборы и говорит: – Мы могли бы что-то посмотреть.

– Чур, не аниме, – отвечает ЭмДжей. – Хоть вам, вероятно, ребята, это и нравится.

– Эй!

Они смотрят несколько старых фильмов «Звёздного Пути», а потом Мэй накрывает диван простыней и протягивает ЭмДжей подушку и запасное одеяло. Та в ответ благодарит. Около часа она лежит на диване, но что-то заставляет её встать и направиться в комнату Питера. Как она и ожидала, он смотрит в пустоту. Что-то в выражении его лица – какая-то затаённая боль – останавливает её от возвращения в безопасное место на диване.

– Хорошо, теперь ты точно должен сказать мне, что случилось, – говорит ЭмДжей. Питер вскрикивает и натягивает одеяло до подбородка. Она усмехается. – На тебе пижама. Остынь.

Он опускает одеяло и садится, тогда Мишель пробирается через комнату, аккуратно переступая через спокойного, но с открытыми глазами Неда, и садится на край кровати. Питер отползает. Слишком темно, чтобы разглядеть румянец на его щеках. Она сильно толкает его в руку.

– Не будь таким, – на её слова у Питера улыбка чуть застенчивая и с оттенком вины. – Теперь, что с тобой, чёрт возьми?

– Не понимаю, о чём ты. – Она снова пихает его, и на этот раз сильнее. – Ой! Ладно, ладно. У меня просто… проблемы со сном.

– Какие?

Он пожимает плечами. – Я продолжаю… я продолжаю думать о произошедших со мною плохих вещах. Просто не могу перестать. Это глупо, я знаю.

– Ты идиот.

Питер вжимается в одеяло. – Я знаю.

– Это делает тебя ещё большим идиотом.

– Чего?

Она показывает на искаженное виной выражение лица, которое он стал носить слишком часто, на одеяло, скрывающие его от посторонних глаз. – Это. Ты будешь вечно чувствовать вину?

Он садится, и одеяло падает ему на колени. – Послушай, извини, ты не обязана меня слушать. Тебе, вероятно, вообще не стоит здесь быть…

Она бьёт его по голове. Он едва чувствует это, но всё равно прижимает к ней руку. – Я твой друг, – напоминает ЭмДжей.

– Д-да?

– Тогда почему ты обращаешься со мной как с незнакомкой?

Нед приподымается, и Питер подпрыгивает, но ЭмДжей не удивлена. – Не принимай это слишком близко к сердцу, – говорит ей Лидс. – Он и со мной так иногда обращается.

– Питер, ты знаешь, что ты мудак?

Питер указывает на Неда. – Ты должен спать, а ты… – он указывает на ЭмДжей. – …если быть честным, тоже не святая. Так почему вы придираетесь ко мне?

– Нед всё это время не спал.

ЭмДжей толкает Питера на кровать и устраивается рядом с ним у изголовья. Она поджимает под себя ноги, а Нед садится напротив. Питер переводит взгляд с неё на Неда, когда его руки под одеялом сжимаются и разжимаются.

– Итак, – начинает Нед, – ты не спал.

– Это помешательство?

– Ты же вроде как балансируешь, верно? Ты сказал, что ты был в школе.

– Да и десятиборье не пропускал, – подхватывает Джонс.

– У меня есть время на сон, – говорит Питер. – Но я просто не могу уснуть.

– Ты пробовал считать овец? – спрашивает ЭмДжей на полном серьёзе.

– А горячее молоко? – Нед тоже не отстаёт.

– Горячее молоко отвратительно, чувак. Давай посерьёзнее.

– Ты права, ЭмДжей. Прости.

– Вы, ребята, объединяетесь против меня, – Питер закрывает лицо руками и стонет в пальцы. – Я должен был это предвидеть.

– Ты выпил слишком много кофеина? – и опять от Неда. – Или этих энергетических напитков.

– Нет, дело не в этом, – Питер убирает руки и вздыхает. В полумраке спальни он выглядит ещё более измученным, но всё ещё не способным заснуть. – Когда я говорил, что всё время думаю о чём-то, я имел ввиду другое.

– Это из-за того, что ты Человек-паук? – спрашивает ЭмДжей, и парни таращатся на неё. Рот Неда полностью открыт, а Питер смотрит растерянно, как если бы кто-то ударил его по голове битой. Ей этого вполне достаточно, хоть она и ни за что не признается. – Что?

– Ты… знаешь? – Питер с трудом выговаривает слова.

– Уже несколько недель. Вы, ребята, не очень-то деликатны. Кроме того после частых краж телефона Неда сложно не понять. Вам нужно научиться быть более сдержанными или, по крайней мере, использовать какой-то пароль.

Рот Неда открывается и закрывается, как у рыбы. А Питер кладёт руки на колени и, облизывая губы, говорит. – Да, это из-за Человека-паука. Точнее, из-за того, что случилось, когда я был Человеком-пауком.

– Я видела, что случилось несколько месяцев назад на пароме, когда объявился Железный Человек, тогда? Это выглядело очень плохо.

– Так оно и было. – Питер сглатывает, раз, другой. – Плохо, я имею в виду.

– А чокнутый отец Лиз, это был ты?

– Да.

– И я, – вставляет Нед. – Я парень в кресле.

ЭмДжей издевается. – Тогда ладно, Уэйд.

– Уэйд?

– Хакер из «Ким пять с плюсом», верно? Уэйд, компьютерный парень? – ЭмДжей отворачивается от Неда и толкает Питера в живот. – Ладно, продолжай. Теперь о травмах.

– Не знаю, с чего и начать.

– С худшего. Начни с худшего.

– Ну, – начинает Питер, – когда я в последний раз пошёл за Тумсом… это было плохо. – На этот раз он рассказывает в подробностях. Он описывает вкус сырой цементной пыли, вес щебня, неподвижно лежащего на спине и ногах, эхо его пронзительного голоса вокруг пустых обломков, ночь и момент, когда он понял, что никто не придёт и не поможет.

Он переживает худшие моменты, моменты, преследующие его по пятам. Он говорит о Тумсе, о Бене, о мутной реке, которая чуть не утопила его, о разбившемся самолёте, о том, как на него свалилось здание. Он рассказывает им о клаустрофобической тревоге, которая иногда поднимается в горле без предупреждения; о том, как страх поражает его спустя несколько часов, когда адреналин уходит и он видит кадры воспроизведённого в новостях инцидента, когда не остаётся ничего кроме мыслей «я мог умереть, я мог умереть».

– Чёрт, – говорит ЭмДжей, когда он заканчивает.

– Я бы тоже не смог после такого уснуть, – от Лидса. Его рука обхватывает запястье друга. Нед дрожит. Питер тоже.

– Поддерживаю.

– Ты слышала его, то, что он сказал – это безумие.

Питер смеётся. – Нед, ты это слышал далеко не в первый раз.

Нед вытирает глаза. – Ты пропустил все самые ужасные моменты. За это, кстати, я на тебя злюсь. Ты мог бы хотя сказать об этом парню в кресле, и я бы помог.

– Я не хотел, чтобы ты волновался!

Пока Питер и Нед спорят, ЭмДжей выскальзывает из постели и направляется на кухню. Она должна была бы удивиться, увидев Мэй за обеденным столом, но, как ни странно, это не так. Мэй Паркер – призрак в ночной темноте. Она безучастно смотрит куда-то в пространство, не двигаясь, по её лицу текут слёзы.

ЭмДжей наливает два стакана воды и ставит один перед Мэй. – С ним всё в порядке, миссис Паркер, – говорит она. И женщина, когда смотрит вверх и видит её, возвращается к жизни. Она лихорадочно вытирает лицо рукавом своего пушистого кардигана. ЭмДжей отступает, чтобы не давить на неё, как если бы Мэй была Питером. – Я не скажу ему, что Вы подслушивали.

Мэй берёт воду. Когда она улыбается ЭмДжей, то выглядит немного сильнее. – Я рада, что у него есть ты и Нед.

Утром – после того, как Питер засыпает посреди разговора, после того, как Нед что-то шепчет (едва ли не кричит) ЭмДжей, и они втроём ухитряются поспать-таки несколько часов – утром они идут на кухню завтракать. Сегодня суббота. Мэй, после сокрытия всех следов некогда пролитых слёз, обнимает Питера и целует его в волосы, пока он не вырывается из её объятий и не жалуется на неловкость перед друзьями.

Мэй готовит блины. Подростки сваливаются на диван, где и едят со всем присущим им голодом.

ЭмДжей отрывает кусочек с арахисовым маслом и указывает на них. – Значит ли это, что я могу быть женщиной в кресле?

Нед издает звук, похожий на собаку, на которую наступили. – Но это моя фишка!

– Конечно, – отвечает Питер.

– Питер!

– Да, и между прочим, вот. – ЭмДжей суёт Питеру телефон. Держа его, он то ли удивляется его присутствию, то ли боится, а не упадёт ли тот на пол. – Запиши мне свой номер. А то я не хочу продолжать воровать телефон Неда. – Она жуёт блинчик, прежде чем вставить. – И его добавь тоже.

Питер устанавливает два новых контакта. Первый – мальчик-Жук. И другой – парень в кресле, только потом передавая телефон Неду, чтобы тот набрал его собственный номер.

Позже тем же утром, когда Питер надевает костюм для утреннего патрулирования вокруг Куинса, у него на ухо болтает не один человек, а целых двое.