сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Джон не помнит момента своего рождения.
Ведьмы из клана рассказывали, что однажды, в холодных заснеженных горах, когда северное сияние, снег и Пыль смешались в воздухе, Джон просто… появился. Маленький мальчик, сияющий словно золото, шагнул к ним из воздуха, прямо в Круг шабаша.
Золотоволосый и синеглазый, совершенно обычный на первый взгляд ребенок, Джон не был ни человеком, ни ангелом, ни дэймоном. Сама Магия ластилась к нему, обвивалась вокруг тела подобно большой ласковой кошке. Поэтому, вопреки извечному порядку, ведьмы приняли чудесного ребенка в клан, нарекли совершенно обычным, человеческим именем и начали обучать колдовству.
Так Джон стал ведьмаком, единственным в своем роде.
Малефисент Уотсон, ведьма, взявшая его в свой дом и заменившая Джону мать, часто повторяла ему, что он должен быть крайне осторожен.
- Ты удивительное создание, мой маленький Джонни, - говорит она, с мягкой улыбкой поглаживая его по голове, - Хотя тебя ждет горькая судьба. Все потому что люди не любят тех, кто от них отличается, и это принесет тебе, мой дорогой, немало мук. Но как в небе восходит солнце, так и в твоей жизни оно однажды появиться.
- Какое солнце, мама? – недоуменно хмурится маленький Джон.
- Любовь! – смеется Мелифисент и принимается щекотать Джона под ребрами.
Джон смеется в ответ и любуется названой матерью.
У нее длинные черные волосы и мудрые глаза цвета мха, а руки нежные и умелые. Каждое утро Мелифисент достает прялку и начинает прясть, а Джон садиться подле ее ног, на покрытый шкурами пол, и смотрит на сверкающую в тонких пальцах белую шерсть, которая мало-помалу обращается в толстую, крепкую нить и сама по себе сворачивается в тугой блестящий клубок. Мара, дэймон-ворон Мелифисент, сидит у нее на плече и внимательно следит, чтобы ее ведьма не слишком увлекалась этим занятием. Час, два, не больше, затем Мара начинает нервно хлопать крыльями и ворчать скрипучим голосом, что ребенок у ведьмы не кормлен, стирки на неделю вперед скопилось, а дом выстужен…
Мелифисент улыбается, складывает очередной клубок в корзину и задвигает прялку в угол, до следующего раза. Мара ласково трется клювом о ее волосы и щурит черные птичьи глаза.
Иногда Джон им завидует.
***
Джон остается на Севере, среди льдов, снега и ведьм, еще пятнадцать лет, постигая науку колдовства, затем он решает двигаться дальше. Джон мечтает отправиться в большой мир, в город Лондон, что на островах Британии, где сейчас живет Глава их клана. Ему хочется увидеть других людей и деймонов, вдохнуть полный машинных выхлопов городской воздух и поступить в Университет – Джон решает стать врачом, хорошим врачом.
Когда он прощается с Мелифисент, она ласково целует его в щеку, а Мара садится на его левое плечо и подставляет крылья под нехитрую ласку его пальцев.
- Я вернусь совсем скоро, вы даже не заметите моего отсутствия, - говорит он им уверенно.
- Мой маленький сын так вырос, - шепчет ведьма и по щекам ее текут слезы. Она берет в ладони лицо Джона и долго смотрит в его синие серьезные глаза.
Джон хмурится и гадает, действительно ли его мать печальна из-за его отъезда или причина ее слез глубже и страшнее. Ведь Мелифисент Уотсон, сидя за своей прялкой, видит будущее. Только став старше, он понимает, сколько сил вытягивает из нее подобный Дар и почему ее деймон всегда столь ревностно следит за временем, что Мелифисент проводит за прялкой.
- Что ты видела, мама? – спрашивает он, но Мелифисент лишь качает головой.
- Ступай, - она легко подталкивает его к двери, - И возвращайся поскорее. Мы будем ждать.
Полный подозрений, Джон нерешительно подхватывает сумку с вещами и выходит. Мара слетает с его руки и садится на плечо ведьмы.
-Джон, - слышит он и оборачивается.
Лицо его матери печально, а свитые в косу черные волосы похожи на стягивающую ведьмину шею ядовитую змею. Джону становится страшно и зябко, он делает шаг в ее сторону но останавливается, видя протянутую в жесте отрицания ладонь.
- Нет. Тебе пора. То, что ты искал, находится в Лондоне. Человек с глазами ночи и человек с глазами цвета грозы – ты встретишь их, не знаю где, не знаю когда, но встретишь, и тогда все измениться, обретет смысл. Ты научишься любить и принимать. А теперь прощай, сын, – ведьма делает знак рукой и дверь с грохотом закрывается, отрезая Джона от матери и ее деймона. Тогда он еще не знает, что навсегда.
Джон забрасывает рюкзак на плечи и, сжав до боли ветку облачной сосны, поднимается в воздух. Полное сполохов и теней серое небо делает груз на его сердце невыносимо тяжелым. Джон кидает последний взгляд на скромный дом под укрытой снегом красной черепичной крышей, где он был так счастлив, на ведьм, простирающих правую руку к небу в прощальном жесте, и ныряет в облака.
***
Жизнь в Лондоне непривычна и легка.
Несмотря на отсутствие деймона, люди не избегают Джона, хотя должны бы. Он умеет быть обаятельным; этот будто наполненный внутренним светом юноша с глазами цвета неба привлекает к себе и женщин, и мужчин, и их дэймонов своей простотой и добрым отношением. В нем нет ничего особенного, но их тянет к нему будто магнитом.
Профессия врача удивительно подходит Джону. Уже на третьем курсе его допускают к операциям, пока только в качестве ассистента, но одно его присутствие, кажется, приободряет и врачей и пациентов.
«Да ты просто проводник света!» - так шутят преподаватели и студенты с его потока. Джон в ответ только улыбается мягкой улыбкой и продолжает штудировать книги и забрасывать преподавателей миллионами вопросов.
Невыносимая боль настигает Джона на лекции по анатомии, на последнем курсе Университета, за два месяца до окончания учебы.
Он как раз изучает строение лисицы, когда сердце будто сжимает тисками; ноги подкашиваются, Джон кулем падает навзничь и теряет сознание от невыносимой, всепоглощающей боли. На грани сна и яви он слышит, как где-то далеко кричит женщина, и крик этот набатом стучит в висках. Под веками вспыхивает золотом, и Джон распахивает рот в беззвучном крике, вторя ей в ответ.
Он мечется в лихорадке три дня, а когда приходит в сознание, оказывается, что он больше не тот Джон Уотсон, что раньше. Даже прежде ярко-синие глаза выцветают.
Серафин Свальбард, глава клана северных ведьм, и ее дэймон, камышовый кот Янгель, сидят у его кровати. По утомленному виду ведьмы Джон понимает, что все гораздо хуже, чем он предполагает.
- На общину напали, - сухо произносит она, но Джон слышит, как за бесстрастным тоном ее голоса плещется боль, - Нам объявили войну, и среди них не только люди, как я полагаю. Многие сестры погибли.
- Мелифисент, она..?
- Мне жаль, Джон.
Джон рычит и вцепляется себе в волосы, в комнате начинается локальный ураган. Вся мебель обращается в щепки, а на лице Серафин появляется длинная кровоточащая царапина. Ее дэймон раздраженно шипит, но не двигается с места.
Глава холодно утирает со щеки кровь.
- Ты с нами? – спрашивает Серафин.
Джон мрачно смотрит ей в глаза и рывком поднимается.
«Жизнь за жизнь, глаз за глаз, сердце за сердце» - так учили его северные ведьмы, прослывшие самыми безжалостными среди своей породы.
Никто не скроется – так решает Джон и делает первый шаг. В глазах его пылает холодное мстительное пламя.
***
Следующие несколько лет сливаются для Джона в один день, бесконечно длинный и кровавый.
Он убивает, не считая. Война затягивает все больше народу, предательство, боль и ложь царят повсюду. Однако все происходи тихо. Некто, завязавший эту войну, не желает нарушать видимость привычного мира, поэтому самые ожесточенные схватки проходят на Севере, подальше от современных городов. Ведьмы идут против ведьм, панцербьёрны против панцербьёрнов, а люди против людей. И все из-за того, что кому-то захотелось больше власти.
Теперь Джон виртуозно обращается не только с заклинаниями, но и с оружием. Оказалось, сын ведьмы тоже может стать отличным стрелком. Правда, ему кажется, что с каждым достигшим цели выстрелом какая-то важная часть него умирает, но это не важно. Джон никак не может найти того, кто повинен в смерти его названой матери, и это бесит его до красных кругов перед глазами. Он ищет, убивает вновь и вновь, но чует, что это все не то.
Проходит пять лет, пока Джон и его клан наконец не обнаруживают главный штаб Ордена. Вместо того, чтобы засесть в одном из далеких городов, штаб спрятан под неприступными скалами, в глубине промерзлой земли, на самой границе стылого Ледового океана.
Покрытый ранами и кровью, своей и чужой, Джон вместе с ведьмами вызывает невиданный ураган и землятрясение. Хлещет ледяной дождь, молнии ударяют о твердь, земля раскалывается. Люди кричат.
Главу Ордена, некого мистера МакЭвоя, Джон убивает голыми руками; впивается пальцами в его глазные яблоки и сворачивает шею дэймону-кунице.
Кто-то стреляет ему в спину, пока Джон, тяжело дыша, стоит над изломанным и окровавленным телом МакЭвоя.
Война окончена.
***
Серафин увозит Джона в Лондон, где он долгое время пытается прийти в себя.
Рана на плече затягивается, но от души – Джон знает – одни ошметки. От клана северных ведьм в живых осталась в лучшем случает треть.
Джону двадцать девять, еженощно его мучают кошмары, рука плохо двигается, он хромает на левую ногу. Все, что поддерживает в нем жизнь – смутное ощущение того, что его месть не свершилась. Не хватает самой малости.
В архивах разгромленного Ордена Джон находит имя. Джеймс Мориарти, консультант Ордена и криминальный гений. Тот, кто спланировал все ключевые операции, в том числе и ту, самую первую, в которой погибла Мелифисент. Теперь у Джона есть цель и смысл. Проблема в том, что никто не знает, как выглядит этот Мориарти, а следы любой его деятельности тщательно затерты.
Когда Джон почти сходит с ума от бессилия и тщетности любых попыток отыскать Мориарти, он встречает самого невероятного человека на всем белом свете.
Шерлок Холмс, так он себя именует. Высокий, тощий, с легкомысленными темными кудрями и странным негармоничным лицом, он вызывает в людях раздражение и страх.
«Шерлок, пожалуйста» - говорит этот мужчина при первой встрече и задорно подмигивает. Из-под распахнутого пальто Холмса на Джона взирает белый красноглазый хорек-дэймон.
Глаза Шерлока цвета предгрозового неба.
***
Джон обожает Шерлока и Бэллиуса. И при этом частенько мечтает их прибить.
Шерлок детектив. «Единственный в мире консультирующий детектив», так он себя называет (Джон и Бэллиус синхронно закатывают глаза каждый раз, когда Шерлок представляется очередному клиенту).
Он нагл, чудовищно беспомощен в бытовых вопросах, самовлюблен, эгоистичен, умен и пугающе проницателен. Единственное, о чем Шерлок не догадался, вываливая ворох умозаключений о личности Джона в их первую встречу в Бартсе, Университете, где Джон учился раньше, так это то, что Джон ведьмак. Ведь практикующий колдовство мужчина еще больший нонсенс, чем постоянно лезущий на рожон «всего лишь консультирующий детектив».
Учитывая, что в первый же день знакомства Джон подстреливает намеревающегося перерезать Бэллиусу шею маньяка, консультации дело еще более опасное, чем работа в МИ-6.
А еще этот Шерлоков братец Майкрофт и его дэймон-волчица Антея. Серьезно, ну кто в здравом уме похищает соседей своего брата, завозит их на темный склад и начинает угрожать (Антея при этом синхронно с Джоном закатывает глаза, он треплет ее мягкий густой мех, Майкрофт сбивается со злодейской речи и, глядя на это безобразие, начинает хватать воздух губами подобно выброшенной на берег рыбины)?
Они живут вместе уже полгода, когда Джон внезапно привлекает к себе расслабленно сидящего у кирпичной стены в какой-то замызганной лондонской подворотне Шерлока и нежно целует.
Следующие минут десять они счастливо-смущенно хохочут, держась за животы.
Примостившийся рядом белый хорек страдальчески вздыхает от их идиотизма. Дружба и секс? Увольте!
Джон и правда обожает этих ребят.
***
Джон давно ожидает этого, и все же знакомство с Мориарти является для него полной неожиданностью. Его похищают (банально), обвешивают взрывчаткой (ожидаемо) и чертят в области сердца заклинание Огня (странное решение).
Мориарти строен, черноволос, изыскан, подобно Шерлоку питает страсть к дорогим костюмам, черноглаз и безумен. Когда он чертит на его груди заклинание, Джон замечает, какие у него длинные, удивительно нежные для мужчины тонкие пальцы.
«Вот человек, которого я искал» - думает Джон и не чувствует к Мориарти ничего.
Он смотри на замершего напротив него мужчину и видит выжженную дыру на месте его сердца. Деймона у Мориарти нет.
- О, добрый доктор жалеет бедного Джима? – улыбка-оскал будто разбивает лицо Мориарти на две части.
- Отнюдь, - Джон качает головой, - Но мне и правда жаль.
Джон знает, что Шерлок не отступит. Раз вступив в игру, этот чертов детектив с ослиным упрямством будет следовать за Мориарти, загадка за загадкой приближаясь к… чем закончится такое противостояние, если не гибелью обоих? Как ему разбить этот чертов клубок?.. Как отвлечь, перетянуть внимание обоих на себя? А если?..
Джон медленно вдыхает, прикрывает глаза и рассыпается золотистыми искрами. Взрывчатка и одежда падают на пол с глухим стуком.
Глаза Мориарти удивленно расширяются. Он ловит частицы золотой Пыли руками и хрипло, истерично смеется.
***
Они пьют чай.
Джон вздыхает и не знает, куда деть руки. Мориарти сидит напротив и внимательно смотрит на него своими большими черными глазами, пряча улыбку в тонкостенной фарфоровой чашке.
По всей видимости, Шерлок для Мориарти более не интересен. Иначе зачем ему в вламываться в их квартиру в его отсутствие и поджидать Джона, сегодня вернувшегося несколько раньше с подработки в госпитале?
Джону иногда кажется, что Мориарти теперь везде. Куда бы он не пошел, он замечает этот его пробирающий взгляд. Сканирующий, чернущий, жадный и любопытный.
Чертов сталкер!
При всем при этом, Джон знает, что винить некого – растворившись в воздухе прямо под носом консультирующего преступника, Джон переключил все его внимание на себя. И вот теперь Мориарти сидит в кресле Шерлока, прямо напротив него, и сверлит в нем дырку своими гляделками.
Джон снова досадливо вздыхает. Чашка в руке Мориарти разлетается. Осколки и остатки чая летят во все стороны, преимущественно на незваного гостя.
- Так ты ведьмак! – обвиняюще восклицает тот, отряхивая костюм от остатков чая и стекла. По руке Мориарти тонкими ручейками стекает кровь, но ему, кажется, нет до того дела.
Джон идет на кухню, достает из шкафчика чистое полотенце, оборачивает им руку Мориарти.
- А ты убил мою мать, - говорит он тихо, тщательно промакивая кровь тканью.
- Нет! – Джеймс яростно мотает головой, - Убивать собственноручно слишком скучно, Джонни! Не вешай на меня чужие грехи!
- Но умерла она все равно из-за тебя.
Джон считает несправедливым то, как Мориарти сейчас похож на обиженного ребенка. Его глаза распахнуты, а губы трясутся, тонкие брови недоуменно сошлись на переносице.
- Прости? – просит он полувопросительно и жалко.
Джон опускает глаза. Он не думает что готов к подобному. Ему сложно разобраться в шуме в своей голове или в том, действительно ли Мориарти просит прощения или это очередная манипуляция. Как и в случае с Шерлоком, он никогда не поймет, где у этих чертовых консультантов кончается одно и начинается другое.
- Что случилось с твоим дэймоном? – спрашивает Джон, закончив с рукой и отбросив окровавленную тряпку прочь.
Мориарти осматривает испорченный костюм, недовольно шипит и снимает заляпанный кровью и чаем пиджак.
- Он умер, - говорит он, - Я убил его. Мне было шесть и Хэмишь сказал, что мы можем попробовать. Эксперимент. Как далеко мы можем быть друг от друга. Ну, знаешь, как у ведьм, дэймон которых может находиться от своего человека очень далеко и это не вредит ни одно стороне. Хэмишь, знаешь ли, сокол. Он взлетел, а я побежал в другую сторону, споткнулся. Скатился в овраг. А связь, она... не выдержала, наверное, оборвалась. Так, знаешь, треньк! И вот я здесь.
- Ясно, гм... Ты ведь мне врешь? Да?
- Да. Или нет.
Они молчат и смотрят друг на друга. Глаза в глаза.
- Я даже не человек, – признается Джон неожиданно для себя.
Мориарти хмыкает, поднимая уголок губ в улыбке.
- Ты рассыпался в воздухе золотой, мать ее, Пылью! - хихикает он, - Странно, если бы я считал тебя человеком!
***
Даже Джон считает, что то, что он делает – странно. Что уж говорить о Шерлоке и Бэллиусе.
- Серьезно? – брови Шерлока взлетают так высоко, что под кудряшками их не видно, - Ты…эм… мне показалось или только что я наблюдал, как ты обжимался в нашей гостиной с… Мориарти?
- Ты идиот, Джон, - припечатывает осуждающе Бэллиус и сворачивается на шее у Шерлока.
Джон сжимает переносицу пальцами и на секунду зажмуривается.
- Я не…ммм…Шерлок, я с ним не обжимался. Вовсе нет.
- Да.
