Текст книги "Самец"

Автор книги: almerto

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Он замолкает, делая шаг ко мне, а я наоборот, шаг назад от него. Желания нет, и тем более мы в чужом месте. Застываю на месте от догадки, глядя в его голубые глаза, и вопрос срывается сразу:

– Ты специально это делаешь со мной?

Мотая головой, он перехватывает меня за руку и тянет на себя. Приходится покориться ему на миг. Кладу голову ему на грудь, чтобы посмотреть, что он сейчас мне скажет. Но он так и стоит, обняв меня чуть не до хруста. Что же с ним такое? Ревность? К кому? Грану? Этой тени? Вряд ли. Комнатка, в которой мы находимся, обычная душевая. Раковина и ванна, причем самые обычные. Но вот пол выложен очень красивой мозаикой. На потолке ещё более причудливая мозаика из мелких камней светится, создавая многогранные узоры, видимо, от магии.

В дверь постучали, и я передумал задавать Игорю другие вопросы. Вообще, надо серьезнее отнестись к тому, что он мне говорил, и вообще наблюдать за ним очень пристально. Мне явно что-то не говорят.

Сонька крикнула что-то громко на незнакомом мне языке, и Игорь, как ни странно, откликнулся на таком же. Мы вышли вместе, чуть не под руку держась. Сестра, пытливо посмотрев мне в глаза, кивнула, наверное, большим своим мыслям, чем просто мне.

Так и сели на огромный диван. Игорь хотел меня обнять, но я дернулся от него, как ошпаренный, чем и обидел, видимо, его.

Сестра вновь посмотрела на меня очень серьезно:

– Сав, что-то случилось? То, что мне нужно знать?

Пожимаю плечами, не в силах понять самого себя. С одной стороны, хочется её расспросить обо всем, чем она тут жила, и почему та женщина плохо ко мне относится. Но и слабость перед Игорем не хочется показывать. Сейчас он весь напряженный, смотрит на меня ледяным взглядом.

Наконец, в комнату словно вплыла та самая женщина и, поманив Игоря пальцем, тут же вышла. Сонька, подобравшись всем телом, кинулась ко мне в объятия, затараторив:

– Ты самец, понимаешь? Ты самец!!! Савка!!! Боже, что делать?!!! Как тебя спасти?!!!

Даже оторопь взяла от её слов насчет спасти. Кое-как заставил себя выдавить:

– Ты о чем? Почему спасти? Я умираю? Я болен?

Она лишь мотает головой, не в силах, видимо, сдерживаться от накатившей информации. И тараторит еще быстрее:

– Мы же близнецы, понимаешь? Близнецы!!! – говорит она почему-то горько. А я-то думал, что мы оба этим когда-то гордились. Что же такого страшного в нашем случае?

Она уже более успокоенно откидывается на моей груди и начинает говорить:

– Меня нашел Ариту, когда ты уехал с Валькой. Мы убегали от каких-то итанцев по всему городу и потом просто вошли под мостом в какую-то муть.

Она посмотрела на меня недоуменного и пояснила:

– Ну на Чернецкого, помнишь? Площади, старой ещё площади.

Я кивнул, вспомнив, как мы там с ней играли в войнушку. Через тот мост как раз кладбище.

– Помню, а дальше что?

Она, кивнув успокоенно, продолжила, вновь глядя в потолок, поочередно, видимо, вспоминая:

– Ну, там мы вошли и сюда попали. Мне было очень плохо, Сав, понимаешь?

Она посмотрела на меня, и я тотчас кивнул.

– Я не чувствовала своего тела. Казалось, что меня рвет на части. Та женщина была со мной очень грубой. Она называла меня ниутой всё время. Я не понимала её. Потом она плакала, как и я, и наконец сказала, что я её дочь. Я, конечно, грубила ей, говоря, что у нас есть и мама и папа, и она меня должна отпустить. Ох, Сав… Столько всего было.

Она посмотрела на меня долгим взглядом и, выдохнув, сказала грустно:

– А ещё, наверное, самое страшное, Сав, это то, что я пробыла во временной капсуле.

Она сказала это так, словно я должен был знать об этом с рождения, и сейчас грустно качала головой, словно и я должен был с ней разделить это понимание и, наверное, посокрушаться и пожалеть её.

На всякий случай кивнул и даже погладил её по плечу:

– Конечно, жаль тебя…

Она, посмотрев на меня непонимающим взглядом, рассмеялась, и облегченно улыбнувшись, сама меня хлопнула по плечу:

– Да ты чего, это ведь хорошо.

Поднимаю брови и весело спрашиваю, поддавшись её настроению:

– Думаешь?

Она кивает, поясняя:

– Ну конечно, это ведь капсула, ты что.

Потом охает, зажимая рот ладонью:

– Забыла, как же я могла. Ты ведь не знаешь, ты ведь… самец… Прости, Сав. Прости, дорогой братик.

Вздохнув, зло бросаю:

– И чего это вы все ко мне пристали с этим словом? Что оно означает?

Она, вдруг привстав на цыпочки, шепчет:

– Смотри, сейчас покажу… Иди за мной… Скорее же…

Она торопливо бежит впереди меня, но не к выходу из комнаты, а к маленькой дверце. Там совсем маленькое помещение, и стоит всего один стул. Она откидывает со стены небольшой холст, который сливался с фоном, и взглядом мне показывает, чтобы я посмотрел в то небольшое окошко, что показалось лишь зеркалом на короткий миг. Смотрю туда насмешливо, и ком в горле застывает. Там, на огромной постели, лежит Игорь, обнаженный и… такой возбуждённый. В какой-то неге удовольствия он ласкает промежность красивой женщины, что распласталась под ним, сладко постанывая и лаская свои груди. Вот её подбородок взлетел вверх, и она выгнулась навстречу своему удовольствию, и оргазм, видимо, сейчас сотрясает её тело, конвульсивно сжимая и разжимая её. Он резко отпрянывает от неё и, задрав её ноги себе на плечи, грубо входит в нее.

Смотреть на это уже сил нет. Сестра понимающе кивает и тянет меня уже вновь из комнатки, занавешивая холст обратно. Ноги почти не слушаются. Но я иду за сестрой, сглотнув и выдохнув через силу. Сажусь обратно на диван и сестра, не дав мне и рта открыть, поясняет:

– Он помощник королевы.

Затем тише уже добавляет:

– Она наша мама…

Глухо спрашиваю

– Так это она там?

Соня отрицательно мотает головой, густо покраснев:

– Ты что, нет. Это её фрейлина. У Игоря их много. Он бездетен. И ему можно иногда в награду…

Она вновь густо краснеет, и я неверяще спрашиваю:

– И ты с ним?

Мотает вновь головой, пунцовея на глазах:

– Да ты что?! Он мне даже не нравится. Я не к тому тебя позвала туда смотреть это, а к тому, что ты самец, и ты можешь оплодотворять тех, на кого тебе укажет Асита. Наш с тобой отец уже скончался, как она мне сказала.

Терпеливо киваю:

– А теперь, Сонь, объясни мне правила, и то, что называется самец.

Она, кивнув, вдруг предложила:

– А давай я тебя просто в капсулу посажу?

Пожимаю плечами и киваю:

– А что, давай, пути назад ведь уже нет?

Кивает быстро:

– Конечно, нет. Мы там умерли оба. Но возврат есть, в капсуле узнаешь, если вернуться захочешь оттуда. Там можно сколько угодно жить. Ниутам там и приходится выживать после войн. Там держат воинов. Наша капсула способна переносить нас в такие миры, где…

Она, задохнувшись, отвернулась и вдруг расплакалась:

– Я так боюсь тебя потерять… Этот Игорь… Он просто может воспользоваться тобой ради близости королевы. Понимаешь? Власть тут все решает. Асита властвует уже много тысяч лет. И у неё всего двое детей. Это ты и я. Понимаешь? Мы для всех лакомый кусочек. Игорь хочет управлять всем. Не обольщайся на его счет. Он никогда не будет тебе или мне другом. Нам надо держаться вместе и вместе сесть на трон. Понимаешь? Я сила, ты – ум.

Мысленно перевариваю её слова и задумчиво переспрашиваю:

– А как же другие миры? Игорь говорил, что там всё по-другому, и там другие правители. Мы всего лишь один мир.

Она всплескивает руками и смеется:

– Вот видишь, я же говорила. Сав, наша Асита властвует везде!!!

Её глаза лихорадочно заблестели, и она шепотом начала выговаривать:

– Игорь тебе главного не сказал. Он использовал свою магию на тебе?

Непонимающе мотаю головой и лишь вспоминаю:

– Ну на нас напали эти… ну… граны, что ли?

Она удивленно всплескивает руками:

– Граны? Души?

Мотаю головой:

– Нет, ты что, у них были тела, и он их заставил онеметь, и на них стал показывать прямо мне…

Она рассмеялась:

– Это миражи. Граны нападают на нас, женщин. На самцов – никогда в жизни. Ты разотрёшь их в песок. Я не могу тебе всего и сразу рассказать и объяснить. Это очень долго и нудно. А ещё надо побывать хотя бы на одной войне, и тогда ты все поймешь. Не верь ни единому слову Игоря. Асита для того и оставила нас наедине. Она уже почувствовала, что Игорь тебя опутал ложью. И магию на тебя свою выпустил. Пошли. У нас мало времени. Надо, чтобы Игорь не заподозрил нас ни в чем. Запомни, в этой капсуле время идет в тысячу раз медленнее. Когда ты выйдешь, Игорь придет в эту комнату. Его секс будет ещё с тремя фрейлинами, он очень любит секс. Скорее. Там секунда будет как месяц. Я дам тебе знак, что уже пора выходить из капсулы. Асита всё рассчитала. Игорь будет думать, что наша мать тебя ненавидит за то, что ты самец. Не верь её отношению к тебе. Это для недругов.

Она вела меня темными коридорами и вдруг толкнула в темный угол. За мной вдруг что-то зашипело как зверь, и я, оглянувшись, увидел лишь лес. Наверное, никогда в жизни я так не удивлялся, как сейчас. Что это за капсула такая? Как минимум, я ожидал войти куда-то и затем хотя бы сесть, что бы сосредоточится о переходе. Но не таким вот варварским методом воткнутся в темный угол коридора.

Капсула.

Казалось, лес дышал человеческими вздохами, когда я шел по нему. Где-то ухала сова и отчаянно на визгливой ноте кричала на все лады неизвестная мне птица. Хотя, может, даже и не птица. Сам лес казался обычным. Дуб, клен, береза… вроде осина… Длинные корни огромного дерева с листьями по всем веткам от ивы, уже пугали своими объемными корневищами, на которые я не раз падал с непривычки. Никакой поляны, все сплошь в корневищах и кустарниках, из которых, казалось, нет выхода.

Одежда порвалась за полчаса. Ботинки чуть не в лохмотья, к вечеру они уже остались в каком-то корневище, и я облегченно вздохнул, присев на небольшой пенёк, думая, как теперь мне быть. Если бы я умел летать – то не так обидно было бы. Сестра послала меня сюда, не думая о последствиях. Это она у нас везде путешествовала, в отличие от меня. Я был всегда ботаником-шахматистом.

– Ты храманец? – вдруг спросил неизвестно откуда взявшийся голос. Мое тело передернуло от неожиданности и ужаса, и в то же время радости. Я замотал головой, пытаясь привстать, и тут же взвыл от боли в пятках. Корни были с шипами. Пришлось вновь сесть и замереть. Наверное, показалось. Но голос вновь спросил:

– Ты храманец?

Теперь я уже откликнулся бодренько:

– Я, наверное, храманец. Мне так сказали.

Сбоку зашуршало, и я повернулся на шум всем телом. Из кустов вышел, по-медвежьи ковыляя, огромный мужчина.

– Я тоже храманец. Париту. А тебя как звать?

Я протянул руку и представился:

– Савелий, Сава.

Тот кивнул и тут же нахмурился:

– Значит, самец.

Он посмотрел на меня грустно и, вздохнув, пояснил:

– Спрятали тебя, видимо, в каком-то из миров. Самцов стараются все убить. Вас очень мало. И чаще всего у всех это и получается.

Я зло бросил:

– Если я храманец и самец, то кто тогда ты?

Он улыбнулся лишь краешками губ:

– Я равновесие. Судья. Как хочешь, так и называй. На меня никто не охотился. Магии море…

Он замолчал и затем охотно добавил:

– Я защищаю самцов. Королеве нужны воины и тем более самцы. Чистейшая кровь. Королева так и не смогла родить, ни самца ни принцессы.

Пришлось выдохнуть и кивнуть. В голосе Париту я слышал уважение к королеве и горечь от того, что ему действительно жаль это признавать, но так уж вышло. Пришлось предложить:

– Так выберете другую королеву, пусть родит, или уже родившую самца.

Он вдруг подхватил меня на руки и сказал с натяжкой:

– Да никто не сможет наладить того мира с другими мирами, как наша Асита. Ты сам не понимаешь, о чем говоришь. Видишь, тебя спрятали. Наша раса слишком сильна и мудра благодаря нашей королеве.

Я было дернулся в его руках, но подумал и расслабленно припал к груди Париту. Если несет, то, наверное, чувствует мое плохое состояние. Париту уже говорил о другом, ворчливо добавляя, видимо, уже для себя:

– …думал, что никто не придет, а вон ты пришел. Надеюсь, никого не принесет к нам больше. Сама королева, видимо, позаботилась обо мне… Спасибо ей скажу на алтаре.

Недоуменно смотрю на властное лицо Париту и спрашиваю, когда он, преодолев черту леса, вышел на поляну и посадил меня на траву, вытирая пот со лба.

– Алтарь?

Он быстро кивнул мне, оглядевшись, улыбнулся вдруг во все лицо и махнул в сторону. Я посмотрел туда и сам улыбнулся. Там стоял небольшой домик. Ну, в России это назвали бы особняком. Трехэтажный кирпичный дом, обнесенный кованым забором. Острые шпили с крыш смотрели в небо, словно вонзаясь в небесную высь всеми двенадцатью иглами. Пересчитав их зачем-то снова, я вдруг успокоился. И впрямь, отчего-то стало спокойно и хорошо на душе.

– Идти сможешь?

Я пожимаю плечами и пробую встать. Париту тотчас подставил плечо. Пришлось опереться на него и, наконец, после трех шагов и моего спотыкания, Париту вновь взял меня на руки и понес уже к особняку.

– Я чуть левее взял, так бы к самим воротам вышли бы, – сказал он виновато.

Быть на его руках было приятно, надежно и уютно. Запах пота от Париту был также приятен, и хотелось даже потрогать его всего… Неожиданно пах окаменел… С ужасом стараюсь себя отвлечь кустарниками, что в стороне от нашей тропинки. Почему же я кружил столько по лесу?

Грудь у Париту мощная и широкая, руки бережно придерживают ноги и спину. Он держит меня вообще ровно и как-то слишком бережно. На миг в голове замирает картина, как я целую грудь Париту, он спит, а я втайне любуюсь им. Мотаю головой, пытаясь унять свое возбужденное состояние.

У ворот он ставит меня на землю, и я кое-как иду за ним в дом. Три ступени в дом, по бокам от входа в дом по две колонны. Как ни странно, но я вижу колодец во дворе. Сердце защемило от воспоминаний, когда мы ездили на дачу с семьей.

Париту тянет меня за руку в дом, и я охаю от невиданной красоты. Словно в галерею попал. Красивые пейзажи и не менее красивые портреты мужчин и женщин. Париту, улыбаясь, смотрит на меня и вдруг хмурится, поглядывая в сторону лестницы.

– Если бы я не знал, что Асита не может иметь детей, то поставил бы на кон вон того юношу твоим прапрапрадедом. Смотри, ты вылитый предок нашей королевы.

Он подвел меня к лестнице, и я с замиранием в сердце посмотрел на красивое лицо юноши, что сидел на гнедом коне, расслабленно чуть откинувшись назад на высокую луку, что по идее идет на женское седло. Кивнул ему насмешливо и заметил:

– Я бы тоже, наверное, так считал.

Он белозубо улыбнулся, и я вздрогнул, вдруг увидев его огромные клыки. Странно, там, в лесу я их не увидел, или просто не придал этому значения, потому что устал сильно или что-то другое было в голове. В любом случае, стало неприятно и страшно, вспомнилась вдруг Тяпа. И почему-то о ней я сейчас думал с умилением. Она приняла на себя первый удар, что предназначался мне. Странно, сестра сказала, что граны мне не причинили бы никакого вреда, но мне было реально очень больно, и они, казалось, шутя издевались надо мной.

– О чем ты думаешь? – спросил меня тихо Париту.

Я мотнул головой и огляделся, отходя от картины и спрашивая:

– А тут что за мир? У меня, если честно, столько вопросов, Париту.

Он усмехнулся:

– Ну, это и не удивительно, это твой мир. В котором тебе будет открыто всё, о чем у тебя сейчас болит душа. Я чувствую…

Я перебил его гневно:

– Мне сказали, что это капсула…

Париту поднял руки вверх, кивая:

– Капсула, конечно, капсула.

Я хотел было вставить слово, но Париту продолжил громче:

– Сава… Сава… успокойся. Ты в капсуле. Тот мир, что выпал тебе в ней, это ответ на твои вопросы. И исход твоей жизни зависит также от ответов, что ты услышишь здесь. Потому я так и выразился, что это лишь твой мир. Если сюда кто-то еще попадет, то это будет такая же больная израненная душа. И к этому надо отнестись очень уважительно. Здесь мы бессмертны, и мало того, ищем свои ответы. Нас тут пока двое. Ты хочешь уже все узнать, но так это здесь не делается. Здесь просто живут, узнавая всё в свое время. Не торопись. Результат будет намного лучше, нежели ты начнешь пытать меня вопросами. Я и сам буду тебе что-то рассказывать, где-то на прогулке ты…

Перебиваю его устало, мысленно соглашаясь с ним:

– У меня мало времени. Сестра сказала, что секунда равняется месяцу.

Сказал и отодвинулся от его изменившегося лица. Его перекосило от боли какой-то судорогой. Захотелось успокоить его, но моя рука, было взметнувшаяся, упала, когда он резко отвернулся от меня и глухо позвал:

– Перекусим. У меня есть чем угостить тебя.

Смотрю ему в спину, виновато соболезнуя о его боли. Наверное, кого-то потерял. Исподтишка рассматриваю его лицо, волевое и такое мужественное, и перед глазами сразу встает Игорь. Как он так мог?! Сразу в другую постель? Это, конечно, всё смешно, но как я вообще лег с ним в постель? Сейчас всё, что было, казалось страшным сном. Там, в том доме Игоря с Тяпой, не было уже той прелести и очарования, от которого мозг мутился, и было лишь одно желание – обладать Игорем.

Тру лицо под струями воды и неверяще всматриваюсь в свое отражение на дне таза с водой. Почему я был с Игорем? Меня никогда не тянуло на мужчин, и тем более таким вот запалом. Что это за гребаные миры?

Париту протянул мне полотенце и сказал что-то быстро. Недоуменно смотрю на него, пытаясь понять, что он мне говорит.

Он расслабленно улыбнулся, негромко хохотнув:

– Я позвал тебя за стол, Сава. Ничего больше я не сказал.

Выдыхаю и, кивнув, сажусь на предложенный стул.

Кухня большая, в центре стол с высокими стульями. На нем уже исходят паром тарелки с чем-то изысканно божественным. Что-то мне напомнило сразу Тяпу. Скрежет у двери, и я удивленно замер, глядя на входную дверь. Париту тоже удивленно посмотрел на дверь и охнул, когда она отворилась, и к нам вошла Тяпа. Вот это да!!! Я вскочил, и Париту следом, сразу закрывая меня своим телом. Но Тяпа села, выжидательно глядя на меня и показывая всем своим видом, что она не причинит нам никакого вреда. Я кинулся к ней, падая перед ней на колени и гладя её под небольшой пластиной нежную кожу шеи. Её брюхо было шершавым и горячим, она подставляла мне себя, обнажая свои страшные зубы клыки.

Париту выдохнул, и когда я встал, тотчас опустился передо мной на колени. Я вскрикнул, кидаясь к нему.

– Ты что?!!! Даже не смей!!!

Но он так и застыл.

– Париту, вставай, прошу тебя.

Он заискивающе кивнул и встал, показывая мне на стул. Пришлось сесть.

– Вы будущий повелитель!!! Это знак Ниутой!!! Значит, королева понесла малышей, вас двое?

Киваю удивленно, и он поясняет:

– Вы сказали, что у вас есть сестра. Значит, близнецы. Двойняшек не бывает. Мир поменял свой круг случайностей. Асита смогла вытащить счастливое совпадение.

Смотрю на него понимающе, у нашей тетки как раз так же было. Столько пытались они с дядей зачать малышей, но так и не могли, а потом как-то случайно после отпуска приехали, и тетка, проведя в туалете полдня, счастливая вышла с тест полоской. Оказалось, что беременна. Мы радовались за неё от всей души. Дядя ходил сам не свой. Видимо, и тут так же. Все думали, что королева осталась бездетной, вот и радуется Париту, что его мечта исполнилась. Но стоит ли ему верить? Верить в то, что он счастлив от осознания этого? Медленно жую какую-то травку с тарелки и запиваю всё обычной водой. Сам не заметил, как тарелка опустела, как и вторая тарелка с какой-то общей закуской.

Разморило меня не шуточно. Я невообразимо быстро очутился в небольшой комнате и замер, на кровати лежала Тяпа. Как и тогда, она везде присутствовала в том доме.

– Тяпа, я должен спать один, без тебя, ясно? – говорю ей, четко выговаривая слова. Как будто поняв меня, она соскакивает с кровати и смотрит на меня выразительно. Типа, давай ложись, я наблюдаю за тобой. Как я очутился в этой комнате? Вроде бы только что был на кухне… Париту даже не помню. Нет, помню, но не помню ничего после… Ага, после того сока, что он мне дал. Видимо, это снотворное или что-то делающее с памятью. Но это состояние сейчас мне нравилось очень.

Проворочался всю ночь и лишь к утру заснул, кое-как разлепил глаза уже к обеду. Долгое время так и смотрел в потолок, не решаясь встать. Очарование утра для меня было, наверное, впервые таким, как на земле, в том мире, откуда меня забрали.

Весь потолок светился от яркого солнца. Блики играли по всей комнате, словно где-то стоял таз с водой, или за окном было озеро. Так и не пересилив любопытства, все-таки встал с кровати и пошел сразу к окну. Как же там за окном было прекрасно. Я сразу распахнул широкие створки окон и вдохнул пряный запах леса. Лес именно такой, какой я его люблю в это время года.

– Ты всегда спишь голым? – спросил меня Париту, и я, покраснев, застыл, почему-то оборачиваясь к нему. Он улыбнулся, посмотрев на Тяпу, что так и лежала на полу возле моей кровати

– Ниутой никогда не покинет тебя. Это вечный твой знак. Именно по ней в тебе увидят будущего правителя.

Он поклонился мне и позвал:

– Не желаешь покушать?

Как ни странно, голод был сумасшедший. Желудок квакнул на его призыв, и я смущенно кивнул, хрипло добавляя:

– Съем кабана, наверное.

Он с поклоном так и вышел, закрывая за собой тихо дверь.

Тяпа, цокая, шла вслед за мной по темному коридору, и вдруг, аккуратно подцепив мою штанину, потянула на себя. Ага, вот сюда надо. Я не туда шел, видимо. Развернулся за ней и онемел – эта животина светилась или подсвечивалась. Но свет от неё исходил яркий. В какой-то момент она нырнула в темноту лестницы, и там сразу же стало ярко. Вот дела дивные?! Что за тварь такая?! Ведь ночью не светилась, а сейчас вот решила засветиться… Мда. А вот уже и картина моего предка. Их насчитал тут почти два десятка. Если бы не размеры этого дома, сказал бы, что это поместье родовое. Обычно такую красоту прячут в замках в четкий температурный режим… А здесь картины висели тяп-ляп, ни к месту, кроме той, что была на кухне. Там, прямо у окна, по центру к началу стола.

Тяпа деловито обошла кухню и процокала к выходу, поворачивая ко мне свою огромную морду. По какому-то наитию понял, что надо идти за ней. Хотя кушать почему-то хотелось неимоверно. Запах с тарелочек и подносов был просто сногсшибательный.

Огибаю стол и иду вслед за ней. Париту за спиной что-то говорит, но мне всё равно. Почему-то для меня сейчас важно, куда меня ведет эта тварь. Машу рукой Париту и выхожу за дверь. Мы уже у ворот, и мне приходится открыть тяжелую створку для неё. Она быстро выпрыгивает со двора и скрывается в кустах. Так и стою, недоуменно оглядываясь по сторонам. Тяпы нет. И что-то мне уже не очень тут уютно. Пошел в кусты, куда она забежала, но там и следа нет. Зато есть чуть подальше огромное озеро, то самое, что я видел из своей спальни. Именно с него и был тот парок. А вот и тропинка к озеру.

Нехотя иду по ней и наконец застываю у полосы песка. Как же тут красиво! Скидываю с себя одежду и медленно вхожу в тёплое, как парное молоко, озеро. В какой-то момент забываю обо всем на свете, что я в каком-то страшном кошмарном сне. С удовольствием фыркаю, набирая скорость к другому концу озера.

Где-то сбоку громко булькнуло. Такое ощущение, что свалился с неба снаряд, тут же уйдя полностью на дно озера. Выискиваю взглядом хотя бы круги на воде, но ничего не обнаружив, начинаю плыть назад. Снова на душе становится страшно и неуютно.

В какой-то момент чувствую, как меня под водой касается что-то. Прибавляю скорость, но что-то очень горячее касается моего тела, и мои ноги уже в плену. Изо всех сил пытаюсь отцепиться от этого, но всё тщетно. Меня тянут на дно, отплыл я довольно далеко. Вот и моя смерть… Кричу, захлебываясь, в воде, и от ужаса ногу сводит. Рядом возникает жуткая морда Тяпы, но какая-то слишком большая, слишком удлиненная. Оскалив клыки, она уходит под воду, и вмиг от меня отцепляется нечто.

Я изо всех сил гребу к берегу и там с усталостью и страхом еле-еле выползаю на берег.

Внезапно озерную гладь оглушает тонкий визг, переходящий в хриплый вой. Озеро словно взрывается миллиардами брызг, и над водой будто зависают два монстра. Тяпу я не сразу узнал. Всё тело вытянулось и стало похожим на крокодилье, с широкими мощными лапами и длинным широким хвостом. Она вонзилась в шею не менее уродливому монстру, таких я даже представить не мог, вся морда словно сплошной рог. Мощная шея шла вровень от плеч, тело также длинное, но Тяпа казалась мощнее и больше с наростами и лапами, а у того монстра даже лап не было. Словно динозавр с маленькими не развитыми лапами от груди, а вот хвоста этого монстра я не видел. Зато Тяпа себя показала полностью, кружась вокруг монстра. Кровь была повсюду, запах стоял гнилостный.

– Это тивила, – сказал внезапно громко позади меня Париту, и я задрожал от страха. Всё тело вновь парализовало.

Париту, словно не заметив моего страха, продолжил.

– Тивила – птица-рыба. Для твоего ниутой попался очень шикарный ужин и завтрак. Но я подозреваю, что твоя Тяпа использовала тебя как приманку, – сказал он насмешливо и вдруг прыснул от смеха.

Я непонимающе посмотрел на Париту и спросил неуверенно:

– Разве так может быть?

Он кивнул:

– Ниутой очень предприимчивые особи. И, кстати говоря, они двуполы. Она тебе не показывала еще своего храманского облика?

Мотаю головой неуверенно, Париту вновь прыскает от смеха.

– Покажет еще, не сомневайся. Ниутой с тобой повязан до конца жизни. Себя показать он обязан.

Озеро уже успокоилось. Тяпа, став меньше, плыла в моем направлении, не сводя с меня напряженного взгляда. Кажется, в последнее время я только боялся. Вот и сейчас с испугом смотрю на то, как она разрезает водную гладь озера, и словно хищник, направляется ко мне. Выйдя из воды, монстр начал отряхиваться. Её тело менялось прямо на глазах. Она так и застыла у края воды, глядя на меня. Пришлось позвать её, едва справляясь со своим голосом.

– Тяпа… Тяпа… Иди ко мне.

И тут она, чуть не завизжав, кинулась на меня, и припав к моей груди с разбега, толкнула и начала облизывать мне лицо. Ага, значит, я был лишь приманкой. Озадачено смотрю на неё и спрашиваю вслух:

– Значит, я был приманкой… Так?

Заскулив, она опустила голову, и я выдохнул расстроено.

– Тяп, ты… Ну разве можно использовать меня так? Бесстыжая и бессовестная, я обижусь на тебя, – заявил я ей сконфуженно.

Париту уже ждал меня на тропинке, и когда я поравнялся с ним, он предложил, с улыбкой кланяясь:

– А теперь, может, покушаешь?

Я кивнул неохотно, аппетит пропал, конечно.