Текст книги "Weird World (СИ)"

Автор книги: Альма_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Ты хотел увидеть на моего пса, так смотри. Он прямо перед тобой. – Ребята озадаченно посмотрели друг на друга, все еще не обращая внимание на лай Верного. А потом… расхохотались. – Почему вы смеетесь? Это совсем не смешно!

– Так, значит, у тебя не только друзья, но и собаки воображаемые, да?

Он говорил какую-то чушь. Но ведь мой пес здесь, стоит прямо передо мной. Я опустилась на колени перед собакой и посмотрела в глаза животного, не обращая внимания на хохот. Верный, твой изучающий взгляд был самым что ни на есть настоящим. Но потом ты опустил голову, словно извиняясь передо мной за что-то.

Ребята продолжали смеяться, разворачиваясь обратно, а я кричала им вслед, что это они все глупые и странные.

– Да нет тут никого, – бросил один мальчишка напоследок.

И вскоре они ушли, оставив меня с тобой одних.

В этот раз когда я пошла домой, ты поплелся за мной. Я все еще не могла взять тебя к себе домой, но прогонять тебя не стала. Все-таки у нас был трудный день. Верно, песик?

Я посмотрела на тебя, перед тем как начать переходить дорогу. Твои глаза все еще были живее и добрее, чем у любого из моих одноклассников. Ну и пусть себе смеются! Я-то знаю, что ты самый что ни на есть настоящий.

– Верный! – раздался чей-то голос.

Ты вдруг залаял и побежал куда-то вперед к другой стороне дороги, а я последовала за тобой (как хорошо, что как раз загорелся зеленый!). Ты подбежал к мальчику, что стоял, прислонившись спиной к столбу. Его руки были спрятаны в карманы, а волосы так сильно взлохмачены, что торчали в разные стороны и скрывали его глаза. Мальчик вытащил одну руку и почесал тебя за ухом, отчего ты сразу же высунул язык и радостно завилял хвостом.

Верный, значит, ты все-таки нашел своего хозяина? Значит… теперь мне нужно просто уйти?

Мне бы порадоваться за тебя, но почему я почувствовала грусть?

Но мальчик вдруг обернулся ко мне.

– Это т-твой пес, да? – спросила я, заикаясь.

Мальчик кивнул и улыбнулся мне, глаза из-под его взлохмаченных волос оказались добродушными и приветливыми. Но я все равно смущенно опустила взгляд на серый асфальт.

– Спасибо, что позаботилась о нем, – вдруг заговорил мальчик.

Я резко подняла голову, и наши взгляды встретились. Глаза незнакомца блестели так же ярко, как и у пса.

– А мы… еще встретимся?

Настоящий хозяин Верного смотрел загадочно, но при этом его глаза излучали теплоту.

– Однажды все мы встретимся.

Мальчик поднял руку, прощаясь со мной. Мне хотелось о многом его спросить, хотелось еще на немного продлить эту встречу. Но в ту же секунду мальчик и его верный пес исчезли, растворившись в воздухе прямо на моих глазах.

Теперь я стояла на другом конце дороги совсем одна, глупо рассматривая серый столб, у которого некогда стоял мальчик и его пес. Но, чуть присмотревшись, я заметила небольшой букетик цветов, привязанный к столбу черной ленточкой.

Комментарий к Рассказ 8. Пес Жанры: Мистика, Джен, POV, Дружба, Драма

Этот рассказ – мой любимый)

========== Рассказ 9. О свободе ==========

Как можно выиграть или не проиграть в игре, правила которой

постоянно меняются и меняются не вами? (с).

Свобода… Как думаешь, ты свободен? Да, да, ты. Ты, читающий сейчас эти строки. Я обращаюсь к тебе. А, может, ты даже никогда не задумывался об этом?

Вот сидишь ты сейчас в мягком кресле (ну, или не в кресле, или не сидишь... неважно) и смотришь в этот свой плоский монитор. Не происходит ничего не обычного, ты занимаешься своими привычными делами. Ничто не нарушает привычный распорядок твоей жизни, да ты и сам привык к этим рамкам. Нет, «рамки», наверное, слишком грубое слово, прошу прощения. Давай лучше заменим его на «стабильность». Есть и другие слова, которые ты так любишь, – равноправие, демократия, свобода слова, свобода выбора... Какая же красивая картина получается, если сложить их все вместе! Так и хочется спрятаться от окружающей действительности за всеми этими яркими картинками. Хм, или я что-то упустил? Может быть, ты уже живешь в художественном музее?

Ближе к ночи засыпаешь в своей удобной мягкой кровати. Твой кокон такой теплый и нежный, не правда ли? И вот на утро ты открываешь глаза и понимаешь – что-то не так, кое-что изменилось. Сквозь густую темноту рассматриваешь очертания узкого помещения и не узнаешь своей любимой уютной комнатки. Ты часто моргаешь, пытаясь скорее привыкнуть к отсутствию освещения. Секунду-другую ты колеблешься; тебе кажется, что просто еще не до конца проснулся; но не находя взглядом знакомой обстановки, ты все же понимаешь – это не твой дом. И твой защитный кокон порвался.

Пытаешься подняться, но что-то сковывает твои движения. Замечаешь, что твои руки и ноги крепко привязаны к железному стулу. Поначалу ты в замешательстве: молча сидишь, все еще надеясь, что это всего лишь кошмар или видение, и сейчас ты проснешься, и этот мираж развеется. Но проходит минута, другая, – и ничего не меняется. Ты испуганно кричишь, зовешь на помощь, но никто не отзывается, кроме твоего собственного эхо. Начинаешь паниковать, пытаешься вырваться, извиваясь всем телом на неудобном сидении. Но веревка лишь сильнее впивается в кожу твоих рук, в кровь раздирая твои запястья. И тут ты начинаешь думать. Почему именно ты? Почему похититель выбрал именно тебя? Ты не из богатой семьи, ты самый обычный человек с самой непримечательной жизнью как и сотни других. Так почему именно ты оказался в этой ловушке? За что?! Но на все эти вопросы нет прямого ответа. Потому что он сам не знает, почему. Он выбрал тебя совершенно случайно. И поэтому единственный кого, ты можешь винить, это сама Судьба или Бог. Как тебе больше нравится.

Ты наконец распутываешь веревку. Наклоняешься и, заметив блеснувший в полумраке нож, разрезаешь им веревку на ногах. Ты мгновенно поднимаешься и оглядываешься по сторонам, куда-то бежишь, ощупываешь стены, пытаясь отыскать дверь. Как же смешно ты выглядишь со стороны… Только тебе показалось: вот она, свобода! Но ты ошибся. Тебе кажется, что у тебя есть преимущество, но ты всего лишь пешка в его игре и все еще неосознанно следуешь его плану. Настоящее испытание только начинается.

Резко загорается свет, ослепляя тебя. Трешь глаза и сквозь выступившие слезы видишь, что стена перед тобой прозрачная. Но не это пугает тебя, нет. Твои конечности становятся деревянными и тяжелыми как свинец, когда ты видишь за стеной человека на точно таком же стуле. Боль и страх сотнями игл протыкают тебя изнутри, когда ты понимаешь, что узнаешь лицо этого человека. Это может быть кто угодно: твоя мать, твой младший братик, твой лучший друг или любимый человек. Ясно одно – это человек, которым дорожишь больше всего в мире.

Этот человек испуганно смотрит на тебя, плачет, что-то говорит, но ты не слышишь из-за звуконепроницаемой стены. Ты отчаянно кричишь, колотишь кулаками по стене, царапаешь ножом прозрачную поверхность, но все бесполезно.

И тут ты слышишь чей-то искаженный голос. Невозможно определить, женщина это или мужчина. И тебе начинает казаться, что к тебе обращается само Провидение. Механический голос предоставляет тебе выбор: он(а) или ты.

По ту сторону стены появляется круглая пила, ее острые зубья смазываются от быстрого вращения. И она опускается прямо на твоего самого близкого человека. Пленник(-ица) кричит, пытается вырваться, расшатать чертов стул, но тот привинчен прямо к полу. Еще немного, и лезвие коснется его(её) головы, разрежет человеческую плоть пополам, и виновен в этом будешь ты. Пусть не слышишь воплей ужаса, но ты никогда раньше не видел такого выражения на его(её) лице. Его(её) губы так и кричат: «Умоляюсделайчто-нибудь!СПАСИМЕНЯ!»

И тут ты понимаешь, для кого предназначен этот нож в твоих руках. «Он(а) или ты – решай скорее!» – этот голос внутри твоей головы, он насмешливо шепчет это снова и снова, и этот шепот громче любого крика. А каждое слово распиливает тебя пополам.

Дрожащими руками направляешь немного ржавое лезвие ножа к своему горлу. Одежда липнет к телу от пота, ты дрожишь как при ознобе. Сердце часто стучит в твоем горле, в твоей голове. Ты превращаешься в единый сгусток нервов, и этот стук разрывает тебя, переламывает твои кости одну за другой. Часто переводишь взгляд: то на заплаканное измученное лицо жертвы, то на нож в своей руке.

«Он(а) или ты. Он(а) или ты. Он(а) или ты?!».

У тебя есть выбор.

По крайней мере, он заставил тебя в это поверить.

Ну, и что же ты выберешь?..

А теперь вспомни, с чего мы начали. Оглянись вокруг и скажи мне честно – можешь ли ты назвать себя свободным? И действительно ли у тебя есть выбор?

Комментарий к Рассказ 9. О свободе Жанры: Психология, ангст, ужасы, драма

========== Рассказ 8. Связанные ==========

Сотни людей находились прямо под открытым небом. Рев гитар и звон барабанов можно было услышать даже на другом конце города. Люди кричали и подпрыгивали в такт ритму, погружаясь в своеобразный транс. Эта музыка не просто разрывала барабанные перепонки, она проникала вовнутрь каждого, и их души, сознание, – все соединялось в едином хаосе. Мир, сотканный из музыки, поглощал их и в то же время связывал.

Я все еще помню это чувство.

Маленькая комната, забытая гитара в углу, пол завален коробочками с тенями, помадой, баночками с кремом для лица, какими-то тюбиками и прочей ерундой. И я тоже посреди этого хлама. В левой руке зеркальце, в правой – тушь для ресниц. Извечные друзья любой девушки. С легкостью перебираю эти предметы в своих руках и нахожу подводку для глаз. Приближаю зеркальце к глазам и начинаю медленно проводить тонкую линию вдоль нижнего века. Чувствую, как острый кончик касается легко уязвимой кожи. Немного слезятся глаза, но черная линия все равно ползет идеально ровно, подчеркивая и без того слишком узкие глаза. А, может, именно этого я и добиваюсь?

Вдруг чьи-то тонкие руки обвивают мои плечи, отчего моя рука вздрагивает, и черная линия искривляется и выходит за пределы глаза, почти попадая на скулу.

Оборачиваюсь и вижу тебя. Ты смотришь на меня и по-детски улыбаешься как ни в чем ни бывало.

– Эмми? Черт возьми, из-за тебя все испортила!

– Ой, ну извини, извини, Аллочка! – Ты сильнее обнимаешь меня как провинившийся ребенок, и мне ничего не остается, как оттолкнуть тебя и взять в руки салфетку.

Но ты не обижаешься, знаешь ведь мой резкий характер. Такая уж я, чуть что, как еж выпускаю иглы. Только ты, Эм, всегда была единственной, кто не испугался ко мне прикоснуться, обнять. Даже если мои иглы пронзали тебя насквозь.

Ты самый близкий мне человек, Эм. Но я никогда не скажу тебе этого вслух. Прости.

Стираю салфеткой испорченный макияж, краем глаза замечая твой взгляд.

– Ну, давай, колись. Чего задумала? – говорю я, усмехнувшись.

– Я? Н-ничего… – отводишь взгляд. Странно. – Ну вот, у тебя опять все на полу валяется! Ну как так можно, Ал?

Смотришь на меня укоризненно. Ты как маленькая девочка, примеряющая на себе роль строгой мамочки. Но все равно еще такой ребенок.

– Ты же знаешь, что это моя привычка. Ничего не могу с собой поделать.

Ты вдруг подсаживаешься ко мне поближе, и твои глаза блестят, как будто задумала новую шалость.

– Алла, накрасишь меня?

– Хм-м… Даже не знаю, – протягиваю я, но ты сразу же ведешься на такой очевидный блеф, и на твоем лице отражается грусть. – Одним макияжем тут не отделаешься. Посмотри на свои волосы, как у гоблина.

– Ура! Ал, обожаю тебя! – смеешься, и твои курчавые волосы спутываются еще сильнее.

Беру в руки расческу, и ты расслабляешься, в блаженстве закрываешь глаза. Ты всегда любила, когда тебя расчесывают. Пряди твоих волос мягкие и податливые, легко заплетаются в прическу, принимают любую форму. Совсем не как у меня.

Наизусть помню черты твоего лица и выбираю те цвета, которые сделают твое лицо еще более миловидным. И твои синие глаза действительно становятся ярче, а кожа чуть блестит, как будто светится изнутри. Идеальная форма губ, идеальная форма лица. На самом деле, тебе любой цвет подойдет. Ты об этом знаешь, Эм? Ах, точно. Это ведь всего лишь мои мысли.

– Знаешь, Алла... – говоришь тихо, не смотря в глаза. – Ты всегда такая сильная и уверенная в себе. Честно говоря, я всегда мечтала быть похожей на тебя. – Дурочка, это я всегда хотела быть как ты.

– Что ты такое говоришь, Эм? Я резкая, несдержанная и часто огребаю за это.

– Это... не совсем так, Ал.

Осторожно подкрашиваю ресницы, затем отстраняюсь и критически осматриваю свою работу. Но не могу удержаться от усмешки.

– Алла?

– Ты просто куколка, Эмми.

– Ну блин, не смешно! – хмуришься и тянешься к зеркалу. Но встретившись со своим отражением, замираешь, а потом резко разворачиваешься, и твое лицо уже сияет от счастья.

– Аллочка! – тянешься ко мне, но я вовремя уворачиваюсь. Одних объятий на сегодня уже достаточно.

– Нет, нет, только не это! Кроме того, ты же не хочешь испортить то, над чем я билась целый час!

– Ох, ладно. Извини. – Ты обиженно куксишься, но затем опять смеешься, рассматривая свое отражение.

– Признавайся, давай. Для кого вся эта красота?

– Н-ну… – отводишь взгляд, и твои щеки краснеют. – Ты его не знаешь. Мы только пару недель назад познакомились.

Мой маленький старый телек что-то бормочет, помехи на каналах шумят, создавая фоновый шум. Пауза длится чуть дольше, чем обычно. Ты оборачиваешься и смотришь на меня в недоумении.

– Что ж, я за тебя очень рада, Эм, – выдавливаю из себя искреннюю улыбку и начинаю собирать разбросанные вещи на полу.

Я не вижу твоего лица, но знаю, что ты-то не поведешься на эту ложь. Почти чувствую, как ты набираешь в легкие воздух, собираешься что-то сказать… Но тебя прерывает внезапно заигравшая музыка в телевизоре. Вроде бы ничего особенного, но ты с первой ноты, с первого аккорда распознаешь неладное.

– Эта песня… – в твоем голосе чувствуется непонимание, удивление. – Ал, неужели ты все-таки записала свою песню?

– Эмми…

Хочу выключить, но ты преграждаешь мне путь и садишься прямо около небольшого экрана. Внимательно вслушиваешься в каждый звук. И как бы помехи не искажали мелодию, ты все понимаешь.

– Постой, это же… не твой голос. – Ты оборачиваешься и смотришь на меня. Пытаешься прочесть ответ в моих глазах, но мое лицо непроницаемо. – Ал… Алла, я не понимаю, чей это голос и почему кто-то исполняет твою песню?

Ты поднимаешься на ноги, и я выдерживаю твой долгий напряженный взгляд. Сейчас ты совсем не похожа на ребенка. Или, может, это я всего лишь хотела видеть его в тебе?

Я отвожу взгляд первой и роняю неровный вздох.

– Это больше не моя песня, Эмми.

– То есть как это, не твоя?! – Ты злишься.

– Я продала ее, – говорю просто. Подхожу к окну и ищу на тумбочке сигареты. – Официально я больше не автор этой песни.

– Но ведь это твоя песня! – Не надо, Эм. Твои слова причиняют мне боль. – Ты что, забыла, как сочинила ее тогда, год назад? – Я помню. Беру в руки пачку, но сигареты выскальзывают из рук. – Забыла, как впервые сыграла ее для меня? Она же стала вашей визитной карточкой, вашим хитом!

– Заткнись, Эм! – в ярости швыряю пачку на пол, и сигареты рассыпаются по полу. Ты цепенеешь, как будто через твое тело провели струю тока. Опираюсь руками о комод и говорю уже тише. Я все помню, Эм. Но наша группа распалась, если ты помнишь.

– Но это же не повод все бросать и… отдавать другому то, что принадлежит тебе. – Глупая Эмми.

– Ты же раньше любила эту группу.

– Пока не узнала, что они воруют песни, – говоришь строго.

– Они их не воруют, а покупают… у малоизвестных талантливых авторов.

– Это одно и то же, Алла! И как… Как ты могла решиться на это? – Это просто. Раз – и готово.

– Мне просто нужны были деньги.

– Деньги? И ты продала свое детище ради денег?! – Какие громкие слова…

– Эм… Рано или поздно, это должно было случиться. Одной музыкой я не заработаю себе на жизнь. А эти ребята неплохо раскрутились, да и играют очень даже неплохо. Их слушает столько людей… – Ты молчишь, качаешь головой. Ты еще не можешь этого понять. – Ты знаешь, Эм, как я отношусь к этой песне и это не изменилось. Но… эта песня в любом случае, продолжала бы валяться в этом комоде… – Сжимаю руки в кулаки, опускаю голову. – А песни не должны пылиться в какой-то там папке под тоннами других бумаг. Они должны жить. Им нужна свобода, их должны слушать и напевать другие люди… Песня, которую никто не слышит, – мертвая песня.

– Алла…

Может быть, ты этого не заметила, но мое сердце уже давно превратилось в камень. Маленький такой, тяжелый камушек. Я отчетливо ощущаю его тяжесть в своей груди.

– Я не жалею о своем поступке, Эм. Теперь мою музыку услышит намного больше людей. И тогда какая разница, кто значится ее исполнителем?

– Какая разница?! Все это какой-то бред, Ал! Даже слышать ничего не хочу.

Ты уходить. Слышу, как хлопает дверь.

– Может быть, когда-нибудь ты меня поймешь… – наконец произношу вслух. Но только тебя уже здесь нет, чтобы услышать.

Из горла вырывается кашель, сильнее опираюсь руками о тумбочку. Пытаюсь сделать вдох, но воздух застревает где-то в горле. Чувствую комок, застрявший в глотке. Кашляю, бью себя в грудь, пытаюсь его выплюнуть. Но он лишь становится шершавее, он скребет горло, как будто играется со мной. Его края становятся острее, напоминая наждачную бумагу. Кряхчу, силюсь выплюнуть эту мерзость. И наконец этот приступ проходит.

Вытираю платком влажные губы. Выпрямлюсь. Все хорошо, все нормально, я в порядке.

Смотрю в окно и вижу тебя, Эм. Ты все еще стоишь около подъезда и ходишь из стороны в сторону. Не находишь себе места. Едва заметно улыбаюсь. По-настоящему искренне в этот раз. Ты очень хорошая, Эм. Я ведь знаю, что это была всего лишь мимолетная вспышка, и ты уже не злишься. Ты всего лишь по-детски не можешь принять такой правды. В глубине души ты знаешь, что я права, и уже завтра придешь ко мне снова. Расплачешься, обнимешь меня, и мы помиримся.

Опускаю взгляд на дрожащие руки. Несколько раз сжимаю и разжимаю пальцы в кулаки, но те все еще трясутся. Внимательно смотрю на родимое пятно на запястье. Раньше не замечала, но сейчас оно по форме напоминает сердце.

Моргаю несколько раз, в голове проносятся воспоминания о том, как я расчесывала волосы Эм. И вдруг понимаю, что у нее точно такая же родинка за ухом…

Комментарий к Рассказ 8. Связанные Жанры: Повседневность, Драма, Юри (намеком), Соулмейты

========== Рассказ 7. Цвета ==========

Art is not what I create...

Не помню, как давно ела в последний раз. Не помню, как долго не выходила на улицу. В моей узкой комнате плотно задернуты шторы, ни один луч солнца (или луны?) не посмеет сюда прокрасться без моего позволения. День сейчас или ночь? Да какая разница…

Больше ничего не осталось, чем бы я могла дорожить. Остались только краски.

Всего семь цветов, но тысячи оттенков. Они создают свой собственный мир, они зачаровывают, кружат мою голову. Они сводят с ума.

Комната сплошь завалена мольбертами, пустыми банками и выдавленными до последней капли тюбиками, исписанными холстами. Цветастые пятна словно танцуют, расплываясь по стенам, сливаются с картинами. Все вместе они создают одну непрерывную панораму. Касаюсь рукой холодной стены, размазывая пальцами еще не высохшие краски. Опираюсь лбом о стену и как будто чувствую их сердцебиение, их мысли. Они живые. Я делаю глубокий вдох, и моя грудь высоко вздымается, а легкие наполняются запахом свежей краски. Я замираю, пытаясь сохранить этот аромат в себе как можно дольше, чувствую терпкий кисловатый привкус под языком, и запах внутри меня сжимается как мятая бумажка. Желудок завязывается в узел, и воздух неровной струей вырывается из полуоткрытых губ. Я отстраняюсь и чувствую новый прилив сил. Только благодаря этим цветам я все еще дышу, и они дышат вместе со мной.

Но у меня уже сломались все кисти, закончились краски.

Осталось только два последних цвета.

Выдавливаю тюбик на ладонь левой руки и использую руку вместо палитры. Здесь больше ни единого чистого места, за исключением последней четвертой стены. Я подхожу к ней и чувствую, как сердце сильнее бьется от возбуждения. Эта невинная белизна так и манит к себе.

Беру в руки последнюю чистую кисть, и каждый нерв в моем теле натягивается как струна, когда волоски кисточки касаются еще нетронутого «полотна». И кисть становится продолжением моей собственной руки.

You were red…

Красный.

Я делаю первый мазок и вспоминаю тебя. Ты затуманил мою голову цветом красного вина, одурманил вкусом терпкого граната и согрел своим алым пламенем. Ты сразу вспыхнул на моем холсте восходящим солнцем, осветил все вокруг своим жарким огнем. Ты всегда излучал свет и тепло, пусть сам и не догадывался об этом.

And you liked me, because I was blue…

Синий.

Помнишь меня? Тогда я жила в летнем безоблачном небе, дышала цветом морской волны, благоухала нежными васильками, а мои грани переливались глубоким сапфиром. Но пришел ты, и я рассыпалась дождем, а мои чувства перелились через край. Я потянулась к тебе, не боясь обжечься.

You touched me, and suddenly I was a lilac sky.

Моя кисть скорее заскользила по стене, и узоры становились ярче, четче. Коралловый неспешно превращался в гранатовый, а лазурно-синий – в ультрамари́н¹, отливая индиго². Цвета завертелись друг с другом, закружились в стремительном танце, заполняя белую пустоту своей игрой. И, в конце концов, они столкнулись, сливаясь воедино и растворяясь друг в друге. Они теряли себя, забывали свои истинные «я», погибали и рождались вновь. Разливались по стене пурпурно-лиловым рассветом…

…But then you decided purple just wasn’t for you.

Краски вспыхивают в моем сердце и рождаются на самом кончике кисти. Провожу еще одну линию, и, мне кажется, это не я создаю эти штрихи, не моя рука выводит эти контуры. Это цвета разукрашивают и наполняют меня.

Кисть выпадает из руки, последние тюбики небрежно валяются у моих ног.

Засохшая краска въедается в поры, яркие пятна покрывают каждый незащищенный участок кожи. Поднимаю голову и оглядываю цветастую комнату. Взгляд скользит с одной стены на другую, цвета переплетаются, смешиваются как на карусели, закручиваются в единую воронку. Они кричат и тянутся ко мне, так и норовя затянуть в свою бездну. А я и не против: раствориться, расплавиться, растаять, что первый снег, – это как раз то, что мне нужно.

Эта картина идеальна. Остался лишь один последний штрих.

Ноги заплетаются, и я падаю на пол, случайно напарываясь рукой на мастихи́н³. Кровь из царапины тонкой струйкой растекается вдоль запястья. Я беру в руки острый предмет и приближаю лезвие к глазам.

Губы растягиваются в улыбке.

Густой насыщенный крапла́к⁴ повсюду. Он растекается по телу, окрашивая собой каждую клеточку моей кожи, поглощая все мои мысли и высасывая душу. Красный больше никогда не бросит меня. Ведь он течет в моих жилах. И я больше не синий. Твой цвет поселился в моем сердце и спутал мои чувства.

Новые тягучие линии растекаются по паркету причудливым узором, дополняя собой мое последнее творение.

Ложусь на пол и смотрю в пустой потолок, полностью отдаваясь опутывающим меня ощущениям. Жадные краски уже сами хватают меня, сковывают конечности, медленно пожирают мое сердце. И пусть. Ведь теперь я тоже часть этой картины.

А ты будешь первым, кто оценит этот шедевр. И в этот раз, уж поверь мне, ты не сможешь отвести взгляд.

...What I create is chaos ©

Комментарий к Рассказ 7. Цвета Жанры: Ангст, Драма, Психология, Songfic (вдохновила: Halsey – Colours)

Предупреждение: Насилие

Словарик:

1.Ультрамари́н – яркий насыщенный оттенок синего цвета, названный в честь одноименного неорганического пигмента. (темнее, чем лазурно-синий)

2.Инди́го – разновидность фиолетового цвета, средний между тёмно-синим и фиолетовым.

3.Мастихи́н – специальный инструмент , использующийся в масляной живописи для смешивания красок, очистки палитры или нанесения густой краски на холст. Мастихины, как правило, изготавливаются из стали или пластика и могут иметь самую разнообразную форму и размер. (В общем, это как маленький такой шпатель)

4.Крапла́к – художественная и полиграфическая краска темно-красного цвета. (Я бы даже сказала,"насыщенный вишневый", «свекольный»)

*Art is not what I create. What I create is chaos. (вольн. пер.) – "То, что я создаю, – не искусство. Это хаос." (Halsey – Colours. Stripped)

========== Рассказ 6. Когда я умер ==========

В первый раз я умер, когда мне было всего четыре. Моя мама тяжело болела. С каждым днем она бледнела все сильнее, синяки под ее глазами становились глубже, и у нее больше не было сил подняться с постели. Из ее горла вырывались ужасные хрипы, как будто что-то сидело внутри ее тела и по кусочкам пожирало все ее силы. Ее жизнь так быстро угасала, что со временем я перестал в ней узнавать свою нежную улыбчивую мамочку. Мне было страшно. И по сей день не перестаю винить себя за эти чувства.

Я видел ее лицо, когда последняя капелька жизни покидала ее тело, я слышал ее последний долгий вздох. И хотя я был еще очень мал, но ее образ навсегда запечатлелся в моей памяти. Если бы я только не увидел этого тогда. Если бы кто-нибудь закрыл мне глаза или заставил отвернуться… но я видел все. И в тот день я умер вместе с ней.

❊❊❊

Это повторилось, когда я заканчивал четвертый класс. Я оказался на середине сцены, и на меня была обращена больше сотни пар глаз. Мне казалось, еще секунда – и эти глаза сожрут меня живьем. Я должен был рассказать стихотворение, но вместо этого просто смотрел в зал, переполненный другими детьми и их родителями. Где-то среди этих людей затерялись моя тетя с дядей, но я никак не мог их отыскать взглядом. Я слышал чужой шепот, чувствовал, как капли пота выступают у меня на шее. Микрофон в руках казался таким огромным, а уши резал противный писк из колонок. Где-то рядом учительница пыталась подсказать мне мои слова, но я ее не слышал. Я услышал кое-что другое – чей-то смех. И оцепенел, не мог произнести ни слова.

Микрофон передали другому. А я в тот день умер во второй раз.

❊❊❊

В третий раз это случилось, когда мне было пятнадцать. Она казалась мне особенной. У нее были светлые, почти белые волосы, а ее лицо было усыпано веснушками. Мне нравились ее живые глаза, нравился ее звонкий смех, нравилась даже ее привычка грызть карандаш. Она была так не похожа на меня, и это притягивало. Мне так много хотелось ей рассказать, столько всего хотелось спросить. Я должен был узнать о ней каждую мелочь, должен был спросить, почему она смеется, когда этого никто не видит, должен был остановить, коснуться ее руки, чтобы она тоже посмотрела мне в глаза.

И я уже решился, я был так близко…

Но она лишь рассмеялась.

И я умер.

❊❊❊

Я медленно взрослел, но на деле лишь становился еще большим ребенком. Поздно приходил домой, гулял, развлекался, сходил с ума. Думал, что в этом и есть смысл – быть свободным, быть никем. С каждым днем мои интересы менялись. То, что казалось необычным и оригинальным вчера, на следующий день уже становилось глупым и пресным. Мои мысли, желания и мечты менялись так же быстро, как узорчатые картинки в калейдоскопе. Люди, что были мне дороги, уходили вперед, оставляя меня позади, а порой я вырывался вперед, обгоняя их. Но рядом со мной никогда не было человека, что двигался бы с той же скоростью, что и я.

Я спотыкался и сбивался с пути. И каждый раз осознавая это, я…

❊❊❊

Мне было чуть больше двадцати, когда я встретил мою Несси. И это уже не было детской влюбленностью, это было нечто большее. Никогда раньше я не испытывал ничего подобного. Мы с ней были словно отражением друг друга. Все, о чем думала она, чувствовал я, и наоборот, – все, что нравилось мне, вызывало интерес и у нее. Ударь кого-то одного из нас, и боль почувствуют оба. Мы были вместе, и вся прошлая жизнь теперь казалась совершенно бессмысленной и ненастоящей.

В конце концов, мы решили пожениться. Мы уже стоили грандиозные планы на будущее, представляли, как будет выглядеть наш новый дом, выдумывали имена будущим детям… Тогда все это казалось так просто.

Но потом… все рухнуло. Все наши планы, мечты и надежды – все разбилось вдребезги одним махом.

Я не сразу поверил словам Несси. Всерьез был уверен, что это шутка, даже рассмеялся каким-то нервным смехом. Но она не шевелилась, продолжала смотреть на меня таким одиноким, потерянным взглядом.

До сих пор помню тот момент до самых мелочей.

Я перестал смеяться, и на меня вдруг накатила безудержная ярость. «Это не смешно! Ты разыгрываешь меня? Ты издеваешься? Этого не может быть! Я не могу в это поверить!» – кричал я, схватив ее за плечи. Я тряс ее как тряпичную куклу, все еще хотел услышать, что все это ложь. Но на ее измученном лице лишь появились красные пятна и она разрыдалась. «Прости», – тихо прошептала она.

Мне казалось, что сейчас сойду с ума. Я никак не мог принять такой правды, не хотел верить в это. Как будто, если сделаешь вид, будто ничего не случилось, так оно и будет. Как глупо.

Я смел все со стола, разорвал все свои чертежи, а потом осел на пол и тоже разрыдался. Так по-детски. Когда ты уже повзрослеешь, идиот? Я почувствовал ее руку на своем плече и резко обернулся. Схватил ее, прижал к груди. Моя Несси. Ты же все еще здесь.

«Не уходи… Не бросай меня». Я не хотел, не мог ее отпустить. Почему все, кого я подпускаю к своему сердцу, все время ускользают от меня? Она ничего мне не ответила. Но я уже знал, о чем ее мысли. И ее непроизнесенные слова убили меня.

Несси умерла через три месяца от лейкемии.

❊❊❊

Мир развивался, двигался вперед. Один я продолжал стоять на одном месте. Часами стоял у ее могилы, и мой взгляд был таким же пустым как у призрака. В этой могиле покоилась не только моя любовь. Тут был и я. Прошлый я. Тот счастливый, дерзкий, немного наивный парнишка ушел навсегда. Но по крайней мере, хотя бы он мог остаться с ней. И это было единственное, что утешало меня в то время и заставляло продолжать жить дальше.

Медленно тянулись дни, месяцы, годы… Моя жизнь превратилась в блеклое существование. Все, что мне раньше нравилось, теперь стало абсолютно безразличным. Я бросил все, к чему стремился до этого. Решил поступить на врача. Днем и ночью учился, и эта бесконечная работа вносила хотя бы какой-то смысл. По инерции вставал каждое утро с кровати, по инерции ел и пил, по инерции продолжал существовать.

Я просто был. И в то же время меня не было.

Я уже не узнавал человека в зеркале. Вечно угрюмый, заросший щетиной. Это был совершенно чужой, незнакомый мне человек.

Я уже много раз умирал. Но в этот раз мне показалось, что все мои попытки возродиться уже исчерпаны, и вот она – настоящая смерть. Может быть, твое тело еще продолжает функционировать, но сердце уже не бьется. И ты просто теряешься среди сотен людей, остаешься безучастным ко всему вокруг.