Текст книги "Тридевятое Царство (СИ)"
Автор книги: AlisaStemihs
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)
Глава 16
Когда ворота открылись, Кощина сразу десяток богатырей окружил да перед царем на колени поставил. Борис, который не сильно торопился нас встретить, вышел жутко не довольным. Он оглядел всех отчужденным взглядом, зациклил прищуренные очи на довольной мне. Поняв, что я не сдамся, Борис обратил все свое внимание на Кощина, который улыбался всем присутствующим, особенно подмигивал он царице, что закрались у меня сомнения про верность данной особы, но пока рано делать выводы. Кощин – это все же Кощин, а его фиг поймешь.
– Так значит, внук Кощеев своровал мою невестку, – громко и четко проговорил царь, чтобы все вышедшие из дворца слышали.
– Комнатой промахнулся! – крикнул Ден. – Шел за Премудрой, а вышел с Прекрасной. Промахи у всех бывают, да ведь, Борис.
– Да как ты смеешь! – начал возмущаться Иван, вышедший на передний план. Царевич был встрепан, зол, а еще пьян. Если оглядеть всех бояр да царскую свиту, можно увидеть, что все пьяны. И че только празднуют гады? – Покусился на мою Василису!
– А какую ты своей считаешь? – продолжал издеваться Денис. – Обе ведь Василисы. Так жену или мою Васю?
– Жену, – прорычал Дурак, а сам меня пьяным взглядом сверлил.
– Чет не верится, – усмехнулся мой бывший одноклассник. – Но хрен с тобой. Дурак и в Африке дурак. Только запомни, Вася моя! Тронешь мою Премудрую хоть пальцем, сначала она тебе грабли поломает, а потом я. И уж поверь, я в отличие от нее ломаю по гаранту, качественно и надолго.
– Да как ты смеешь угрожать мне! – начал махать руками Иван. – Я царевич! Я будущее Тридевятого царства!
– Ты-то? – загоготал Ден. – Третий сын? Это смешно! Да такому, как ты только на пирах пить! У тебя жена пропала, а ты земки заливаешь, когда моя Вася бегала и искала. А если бы Прекрасную не я украл? Ты хоть понимаешь, что подвергал опасности двух девушек? – Кощин выдержал паузу, пока Дурака шатало. – Премудрую в жены захотел? Да она за тебя никогда не пойдет! Моя она, моя!
Сердце ухнуло куда-то вниз. «Моя» говорит он… Как это абсурдно! У него же есть Катя, и сто пудов еще куча девушек, которые только и ждут от него звонка. А я… я лишь враг, друг и знакомая, с которой можно поскандалить, повеселиться и просто поговорить.
Заступается за меня? Отстаивает? Да холится он, доказать что-то хочет! Только вот что? Что я его? А я своя собственная! Решаю сама, делаю сама, думаю сама! Никто мне не указ!..
Но все же приятно, что он вот так рычит, беспокоится, бьется за меня. Идиот…
– Увести! – приказал царь.
Богатыри вместе с Муромцем повели Кощина неизвестно куда, но известно, с какими намереньями, а меня и Прекрасную придворные девки взяли по белы рученьки и повели готовиться к пиру, в честь нашего возращения.
Мне выдали лапти и голубое платье под глаза с золотыми узорами, а платье от Ларисы Вольдарофеевны, которому, честно говоря, я привыкла, царица попыталась сжечь, но платье водой разлилось, огонь потушило и в прежнее состояние. Потом платье пытались разорвать, но придворные девки только руки искололи, а платье целехонько. Плюнув на все, плате отдали мне, мол, я же Яга как-то да разберусь. Платье я запрятала, чтобы потом вернуть его хозяйке, не лично, но вернуть и спать спокойно, зная, что меня не убьют за платье.
Прекрасной выдали зеленое платье и аккуратные зеленые туфельки, все было пошито по фигуре принцессы и по качеству было на уровень выше, чем мое одеяние. На нее надели праздничный кокошник, от которого я удачно спаслась, спрятавшись в огромном сундуке. Не, против народных нарядов ничего не имею, но не хочу полное погружение в быт Трехи.
Сам банкет устроили на заходе солнца, к тому времени я уже была зла, недовольна и взволнована. Никогда не думала, что буду так за Кощина переживать. Особенно мое волнение поднялось после тоста Бориса: «Так выпьем же за то, чтобы все Кощеи сидели в нашей темнице». Так же мое волнение поднимала атмосфера от рядом сидящих личностей. Миколка со своим отцом пытались меня успокоить в традиционно пьяной манере и просьбами выйти замуж собственно за Миколу. И главное аргументы использовали, вообще не попадая в тему: «Тебе одной нельзя», «А Кощеев много, вдруг украдут», «А мама моя готовит вкусно», «Я ведь пить брошу, если согласишься». И как я только после таких аргументов просидела с ними двадцать минут? Загадка.
Настроив себя на то, что Кощин уже смылся, села на любимое место у окна и пила медовуху. Вид за окном уже наскучил, а вот буйные пьяные танцы привлекали. В какой-то момент заметила мявшегося в дверях Илью. Богатырь виновато опустил глаза и видимо выискивал меня взглядом.
Сердце разом подскочило, а внутренняя чуйка уже почуяла подставу. Я быстро, но незаметно подошла к Муромцу и за руку оттащила его в сторону.
– Он сбежал? – тихо спросила я.
– Нет, – Илья покачал головой. – Вась, там проблема. Меня Попович отвлек, ну поздравить с поимкой злодея.
– Ближе к делу, – постучала я ноготками по стене.
– На Кощея одели магические кандалы. Ему без помощи не сбежать.
– А ты подсобить не можешь? – с надеждой посмотрела на богатыря.
– Там Никитич в дозоре, мне мимо него не пройти, – промямлил мужик. – Вась, прости. Помочь не могу.
– Ладно, я поняла. Ступай, да рот на замке держи.
Я развернулась и пошла в зал, Илья, еще помявшись, все ж ушел.
У меня выбора много не было, пришлось выцепить из-за стола полуспящую Прекрасную. Растолковав ей все на ходу, остановились в темном скрытом от лишних глаз коридоре.
– И что будем делать? – спросила перепуганная принцесса. – Жалко его там оставлять.
– Жалко, но как нам мимо всех пройти? Из темницы я нас с ним перенесу к моей бабке, а в саму темницу-то я как попаду? Илья сказал там Добрыня Никитич сидит.
– Да уж, этого твоими формами не взять. Женат. И женушка у него округлая да румяная. Ему все завидуют, – расстроила меня еще сильнее Прекрасная.
– Но ведь должно быть слабое место, – протараторила я. – Не поверю, что у мужика нет слабого места.
Василиса задумалась, нервно покусывая губы, но уже через минуту подпрыгнула и схватила меня за руки.
– Вася, он пьет! Он сейчас в завязке, но если ему налить не откажется, – защебетала Прекрасная.
– Так нам надо его напоить? – приподняла я одну бровь.
– Да, но надо это со всеми стражами проделать, а то вдруг заметят.
Моя головушка пропела «Алелуя», и мы преступили к коварному плану. Заскочив царские погреба, заготовили около сорока графинов с крепкой медовухой, чтобы на всех хватило, и пошли искать стражей и поить их. Мужики как будто чувствовали, что мы идем с алкоголем, и попадались сразу. Мы только и успевали бегать за графинами.
Чтобы подозрений не было, мы использовали очень веский повод выпить «чтоб хвост стоял, и деньки были», что странно работало и безотказно. У в хода в темницу, мы с Василисой разделились. Она пошла спаивать богатырей на первом ярусе, я же отправилась на великую битву в алкоголизме с Добрыней Никитичем.
Спустившись по ступенькам с двумя графинами, попала в темное, достаточно влажное подземное помещение с решетками. За столом у лестницы сидел высокий измученный жизнью понурый мужик со светлыми волосами и небольшими усами. Он хмуро оглядывал все решетки, но меня заметил сразу, как я ступила на холодный пол, холодок от которого я почувствовала в лаптях.
– Красавица, заблудилась? – вопросительно посмотрел богатырь.
Я включила в себе актрису сотого уровня, потому улыбнулась, поклонилась и заговорила в самой сказочной манере:
– Добрыня Никитич, защитник ты наш, царь-батюшка в награду за подвиги твои самую лучшею медовуху передал, – я протянула два графина.
Богатырь усмехнулся, но графины принял и два стакана достал.
– Садись, красавица, – пригласил меня Никитич. – Негоже одному пить.
– Ну, что вы, батюшка, я не пью, – ухнула я.
– Не противься, красавица. Я один не пью, да тебе надо с кем-то поговорить. Вижу я, что на сердце у тебя тяжело, – похлопал меня по плечу богатырь.
Деваться было некуда, да и прав он, мне надо с кем-то поговорить. Душа уже ноет. А у богатыря глаза голубые, честные, все хочется ему рассказать да поплакать рядом.
Я села на стул, Добрыня наполнил стаканы и сел напротив меня через стол. Первые стаканы мы осушили молча, а вот второй растягивали.
– Знаешь, красавица, глаза у тебе печальные, – заговорил богатырь. – С любимым в разладе?
– Ну, – протянула я, – любимого как такого нет, но есть один человек, за которого я очень переживаю.
– Любовь, красавица, приходит не сразу. Иногда через дебри, а иногда и через сковороду, – усмехнулся мужик. – Моя средняя дочь, характером вся в меня, но влюбилась в злодея, которого сковородой огрела.
Тут я нервно захихикала. Ух, не повезло Ярику с тестем.
– И вы против их союза? – спросила я, скрывая свое излишнее волнение.
– Против! – громко выдал богатырь и печально добавил:– Но жена сказала им «да», и мое мнение уже не учитывалось. Хотя парень вроде не так и плох, в деревне всем помогает, Настеньку мою одну старается не оставлять да при мне не колдует.
Я искренне улыбнулась и порадовалась за Ярополка и его невесту. Вот настоящий мужик, даже с таким тестем поладил.
– Но у тебя-то, красавица, что? – подлил мне медовухи богатырь.
– Там все сложно, – понуро проговорила я. – Он даже не может сказать, кто я для него. Да и девушка, вроде как, у него есть. Но он за меня печется, переживает, и… мне рядом с ним спокойно. Прикосновения не вызывают отвращения, и глаза завораживают…
– Если глаза заставляют сердце замирать, то любовь не за горами. Просто подожди, если судьба, то он про всех других позабудет и скажет, кто ты для него. А если не судьба, то хороших мужиков много.
– А у вас есть сыновья? – спросила я, не знаю зачем.
– Нет, у меня три дочки. Одна замужем, другая готовится, а третья еще мала.
Дальнейший разговор был посвящен родителям, что я резко захотела к маме. Обязательно, когда вернусь в свой мир, съезжу к маме, давно я у нее не была.
Два графина ушли в никуда. Я старалась пить поменьше, но с таким собутыльником это было тяжело. Спасла меня Прекрасная, которая закончила с первым ярусом и притащила нам еще медовухи. Еще графинов шесть ушло, но уже на троих. Когда Добрыня уснул, Василиса тихо ушла ко всем на пир, а я с полупустым стаканом медовухи и ключами побрела по подземелью искать темницу Кощина.
Нужная темница нашлась в самом дальнем и темном углу. Ден сидел с оголенным торсом на полу, скрестив ноги по-турецки. Весь побитый, раненый и жутко злой, что у меня дрожь пошла. Его руки были прикованы над головой к стене и истекали кровью, голова была опушена, а волосы закрывали лицо. Погрузив свой разум в пьяные дебри, пошла спасать своего бывшего одноклассника, но пьяные дебри путанные, потому я споткнулась и упала на колени перед решеткой.
– Кош, – жалобно позвала я.
Не откликнулся, даже не дернулся.
– Коша, – еще более жалобно проговорила я, но эффекта ноль. – Ну, Коша, ты че обиделся?
Мертвая тишина…
– Коша, а я тут выпила с Добрыней Никитичем. Он совсем не против Ярика.
И снова тишина…
– Коша, а я тебя люблю, – пошла я хитрыми тропами.
Я почувствовала на себе взгляд красных глаз, которые чуть светились в темноте. Но по мне было хорошо видно, что я пьяна, потому мне не поверили.
– Я ведь честно люблю, – зачем-то проговорила я, чувствуя слезы на глазах. Их я смахнула быстро и посмотрела на Кощина, который отвернул голову от меня. Не хочет со мной говорить? Отлично, со мной не говори, а вот с пьяной дурой мной сам заговоришь. – Коша, а ты купишь мне мороженку?
Кто-то зарычал, не будем показывать на этого закованного пальцем.
– Так купишь? – озорно начала я. Тишина начала бесить, потому решила брать другим путем:– Ну не хочешь, как хочешь. Тогда я пойду, отдам Добрыне ключи от кандалов и спатеньки.
Я встала и уже развернулась, как в спину прилетело рычащее:
– ВАСЯ!!!
– А че Вася? Я тебя звала? Звала, но ты не откликался, – развела я руками. – Уже в любви призналась! А ты на меня даже не отреагировал.
– Ты пьяна, потому я и не отвечал. Сама же сказала, что не пьешь с самоуверенными, – пояснил Ден, чуть рыча.
– Я и не пью с самоуверенными, я их спасаю, – хихикнула я. – Так купишь мне мороженку?
– Вася, если ты меня освободишь, то я тебе кондитерскую куплю. Завалю всю твою морозилку мороженым и лично торт из мороженного сделаю, только сними с меня эту хрень!
– Ну, кондитерскую не надо, а на остальное я согласна, – хихикнула в очередной раз я и открыла решетку.
Я ступала осторожно, стараясь не наступить в лужи и на Кощина, но поскользнулась и упала аккурат Дену на ноги.
– Аккуратнее! – прошипела жертва моего лишнего веса.
– Прости, – пискнула я и обняла его.
Очень хотелось его обнять, согреть и не отпускать.
– Ты холодный, – я прислонилась губами к ране на ключице, и меня пробрало от неожиданного жара во всем теле. Резко захотелось горы свернуть.
– Это подземелье, тут по априори холодно и сыро, – он глубоко вдохнул мой запах. – Сколько ты выпила?
– Достаточно, чтобы спасать такого гада, как ты, – я осторожно убрала его волосы с лица и заглянула ему в глаза. Он смотрел плотоядно, но при этом так… так необыкновенно нежно, что я начала тереть над собой контроль, который и так ускользал. – Коша, нам ведь нельзя? – спросила я, а сама потянулась к его разбитым губам.
– Вася, – как в бреду позвал меня Ден, касаясь моих губ. – В темнице целоваться, конечно, невероятно романтично и сексуально, но мы уже проходили этот этап.
– Любишь же ты портить моменты, – поговорила я и поцеловала его.
Никогда еще не целовала человека с разбитой губой. И странно почему? Это ведь не противно, даже наоборот придает пикантности. Вкус поцелуя с кровью на холодных губах невероятно сладкий и нежный. Кощин был настолько осторожен, что я была ему ужасно благодарна. Хотя это было из-за боли от ран, но Ден смог подать все так, что я действительно поверила в его искреннее желание быть со мной нежным.
Чуть отстранившись от моих губ, Кощин тихим трепетом потерся носом о мою щеку и проговорил, чуть гогоча:
– Нет, Вась, момент меня устраивает, но вот поза не очень. Руки затекли, да и кровь хлещет. Никогда не думал, что тебя такое заводит.
– Ты вообще когда-нибудь думал? – издевалась я.
– Думал, что ты не такая, – усмехнулся настоящий внук Кощея.
– А я и не такая, но бывают случаи, когда я и именно такая, – я поцеловала его в щечку. – Но сейчас я снова становлюсь не такой, так как тебя надо освобождать.
Я подмигнула злодеюке сказочной и подтянулась к его рукам, чтобы открыть кандалы.
– Вася, дави полегче, а-то кандалы останавливают регенерацию, – пропыхтел Кощин мне в грудь.
– Хорошо-хорошо, только не щекочи меня дыханием, – хихикнула я и повернула ключ.
Кандалы успели только жалобно брякнуть о стену, а Ден уже стоял на ногах, крепко обнимая меня, кружа и целуя мои щеки.
– Васька, умничка ты моя! – повторял Кощин. – Как же тебе только удалось?
Ответить сразу я не могла, так как уже на втором кругу все перед глазами поплыло и не самое приятное подступило к горлу. Отдышаться Кощин дал, даже не лапал, но настойчиво поглаживал по спине. От его рук шло легкое тепло, что сразу стало понятно – лечит.
Сделав пару глубоких вздохов, я прижалась к нему, боясь потерять опору, и прощебетала:
– Мы с Прекрасной споили всю стражу во дворце.
Кощин резко замер, даже поглаживать перестал.
– В каком смысле споили? – хрипло спросил Коша.
– А в каком смысле еще можно споить человека? – фыркнула я. – Мы почти все запасы медовухи на стражу пустили, чтобы до тебя добраться. Так что буду благодарна, если ты перестанешь тупить и как мужик примешь ответственность за деятельность двух очень жалостливых девушек.
– Так-с, барышня, ты сколько выпила? – Кощин чуть отстранился, придерживая за плечи. Он заглянул в мои пьяненькие глазки и недовольно поморщился.
Пока он фыркал, как недовольный ежик, я фигела от скорости регенерации этого типа. Ран уже не было! И кровь исчезла! А я тут главное переживаю, жалею его, себя виню… Ух, засранец!
– Вась, нам надо валить, – наконец выдал Ден и уже хотел подхватить меня на руки, но я отскочила от него.
Как всегда, в пьяном виде мне не прет, потому, даже отскочив, попала в кольцо чужих рук, которые прижали меня с такой силой, что невольно ухнула. Но я не растерялась, стала быстро растягивать пуговки у рубахи, чтобы достать камень переноса.
Следя за моими действиями, глазки злодеюки сказочной округлились. Его руки чуть ослабили хватку, но не отпускали. Когда я залезла рукой в лифчик, глаза Дениса вспыхнули алчными огоньками, что я показала ему язык и достала камень. Поняв, что действия мои были направлены не на соблазнение некоторых, эти самые некоторые даже расстроились. Но ничего, для профилактики полезно!
Я бросила камень на пол, и он разлетелся на множество осколков, выпуская белый туман, который за мгновение окутал нас. Зажмурившись, попыталась унять головную боль, которая отдавалась колокольным звонов, но у меня не выходило. Секунды перетекали в минуты, а туман все не рассеивался, а боль усиливалась. Руки, поддерживающие меня за талию, напряглись, и я почувствовала, как лицо опалило чужое дыхание. Я не успела и дернуться, как меня поцеловали…
Глава 17
Вот так мы и появились в избушке моей бабушки, целуясь. Кощин обнимал меня, как какое-то сокровище, и страстно целовал. А я обнимала его шею и отвечала, стараясь запомнить каждой клеточкой своего тела, как это, когда тебе целует парень, которого очень хочется прибить.
Мне было все равно, что бабушка от удивления уронила кружку… что Семен в шоке опал с лавки, держась лапками за сердце… что у неизвестного бабушкиного гостя по лысой голове съехала корона и упала на пол брякнув. Мне было просто хорошо, потому что боль прошла, и меня обнимал самый странно ненавистный мне парень.
Сказать, что этот поцелуй был необычным, ничего не сказать! Он был феерично необычным, и бил по ушам мотивом, которое напивало мое, а может и его сердце. Умопомрачительный, все еще с тем привкусом крови и резкими движениями, инициатором которых являлся Ден. Он тихо рычал и пил мой тихий рык, когда прикусывал мою губу. А я жила… жила его порывами, его сдавленными стонами, его чувствами… И я умерла, когда он отстранился.
Резко накатило осознание: что, где и когда… Я оттолкнула его, влепила пощечину и, глотая нахлынувшие слезы, бросилась к бабушке. Прародительница, усадив меня рядом, стала успокаивающе гладить по спине и протянула кружку с чем-то. Не думая выпила, а том медовуха. Стало только хуже. Горькие слезы обжигали лицо, и всхлипы разносились по всей избе.
Первым отошел от шока Семен. Сделав жест, будто закатывает рукава, котяра пошел шипя на Кощина:
– Ах, ты, охальник! Ты до чего мою Ёжку довел?! Совсем совесть потерял?!
Любитель Игры Престолов, уже оголил когти, чтобы вцепиться в ногу, замершего в ступоре парня, но бабушка вмешалась:
– Семен, брысь под лавку!
– Но, Ягушка, он же Васеньку обидел! – возразил кот, но приказа послушался и пошел к лавке.
– Как обидел, так и извиниться. Так ведь?
Бабушкины глаза зло сверкнули, что Ден сделал шаг ко мне, но я снова всхлипнула, и он вернулся на прежнее место, опустив голову.
– Сразу видно – молодежь, – усмехнулся неизвестный и кряхтя поднял с пола корону.
Сквозь слезы я видела размытый бледный силуэт, но стоило бабушке вытереть мне преграду платочком, как я от стаза замерла. Сухой мужчина лет как шестидесяти на взгляд со впалыми щеками и красными хитрыми глазами в броне с черным мечом и золотой короной, украшенной черепами, совсем не внушал мне мыслей о счастливом конце. А вот о траурном конце возможно…
– Позвольте представиться, – заметил мой шок старик. – Я Кощей Коршенович Кощенский, дедушка вашего обидчика.
– Василиса Премудрина, пострадавшая по вине вашего внука, – кивнула я реальному и жутковатому сказочному Злодею, с большой так сказать буквы.
– Очень рад познакомиться, – приветливо улыбнулся Кощей, отчего на бледном лице стало больше морщиночек. Это его выражение располагала к злодею. – Надеюсь, вы не сильно обижены, и войны не будет.
Я удивленно хлопнула глазками и посмотрела на бабушку. Та мне лукаво улыбнулась и подмигнула.
– Мстить будем? – спросила прародительница.
– А надо? – сиплым голосом спросила я.
– Желательно.
– Тогда… – я задумалась, чтоб такого попросить, чтобы и вроде наказать, но и при этом не вызвать не нужных последствий. – Хочу скатерть-самобранку из Шемахинского царства-государства, последней подели.
– Сразу видно Яга! – мурлыкнул Семен. – Видно коммерческую жилку!
– Ну-у, – протянул Кощей. – Это не серьезно. Предлагаю другое: мой внук сопроводит Василису в Шемахин и купит ей все, что она захочет и в любых количествах. Время выберите сами.
– Васька, соглашайся, – дернул меня за подол Семен. – Когда тебе еще выпадет шанс обанкротить кощеевскую семейку!
Я нервно кивнула, принимая условия. Эх, была – не была! Семен прав, мне вряд ли выпадет шанс так отыграться на бюджете бывшего одноклассника. Да и Кощей не уточнил, какой именно внук меня будет сопровождать. Выкручусь!
Дальше меня отпаивали чаем с ромашкой, зельем от похмелья и успокоительным. Я ела все, что мне давали, даже пирожки, которые подкладывал в мою тарелку Кощей, и приходила в себя. Пирожки кстати подкладывал только сладкие, чтобы видимо подсластить чаек без сахара.
Кощин же все так и стоял на месте, сверля пол взглядом и не поднимая глаз на меня. На все предложения сесть за стол он лишь мотал головой и оставался на месте. Семен по этому поводу лишь хихикал, мол, я сломала самого вредного внука Кощения, но я игнорировала все его подколы.
Смотреть на Дениса совсем не хотелось. Да я была пьяна, да не соображала, да сама полезла целоваться первой. Но ведь я была пьяна! И он это видел! Он мог сопротивляться, отстраниться, сказать «нет». Мне пьяной много не надо, одно «нет» и все, но он… А он воспользовался мной! Воспользовался и все тут!
Когда я успокоилась и наелась, бабушка надела мне на шею медальон в виде избушки на курьих ножках. Скромненькое такое украшение, даже детское, но милое и креативное. Рассматривая медальон, я поняла, что точная копия бабушкой избы, и невольно улыбнулась. Нравилась мне бабушкина жилплощадь. Шепнув, что с помощью этой вещицы я всегда смогу вернуться на Треху, бабуля отправила меня домой.
Эх, если бы я знала, что это не конец, то не улыбалась бы так…
Конец первой книги.
