Текст книги "Ералаш и сказки отдыхают! (СИ)"

Автор книги: Alinkina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

– Сашка! Тебе сколько раз повторять, что в магазин нужно сходить?! – проорала мама из кухни уже пятый раз.

– Хорошо, – проворчал я, отрываясь от компа и от своей уже законченной лабораторной.

– Схожу сейчас.

Вот ведь! Знает же, что мне готовиться нужно, иначе не видать мне красного диплома как ушей своих.

– Хлеба не забудь купить!– крикнула мама, когда я, уже одетый, стоя в прихожей, натянув кеды, взял ключи с полки и вышел из квартиры.

– Хорошо, – ответил я уже в подъезде и бегом слетел со ступенек.

Весна уже полностью вступила в свои права, и теперь всё благоухало и зеленело. Наш город превращался из страшного и облезлого в зелёный и цветущий. Ещё пара деньков, и зацветёт сирень, которой засажены почти все аллеи, и к зелёной красоте, прикрывающей всю неприглядность дворов и парков, добавится ещё сводящий с ума запах.

Любуясь природой и наслаждаясь ласковым солнышком, про хлеб я, естественно, забыл, и вспомнил про него, когда вышел уже из небольшого магазинчика, купив всё, что написала мама.

Чертыхнувшись, поплёлся обратно. Как назло, хлеба не оказалось. У них привоз, понимаете ли, через часа два будет, не раньше, сказала мне недовольно тётка в голубом халате и важно направилась в подсобку по своим делам.

Нет, ну вот живём в двадцать первом веке, а у них хлеба нет! – возмутился внутренне я и, посмотрев на пустые полки и грустно вздохнув, вышел опять на улицу.

Потоптавшись у порога и попинав камень, я ещё глубже и печальнее вздохнул и поплёлся в огромный супермаркет, который находился в двух кварталах от дома.

Отстояв огромную очередь, выслушав от какой-то бабуськи, влезшей без очереди и проехавшейся тележкой мне по ногам, десятиминутную нотацию о наглой и невоспитанной молодёжи, я всё же купил хлеб.

Выбравшись из душного магазина, я со спокойной совестью направился домой. Идя мимо новых десятиэтажек, поглощённый своими мыслями о сделанной лабораторной, я не с первого раза услышал, что меня кто-то окликает.

– Ты оглох?!

Подняв голову, я не сразу и понял, что обращаются именно ко мне. Даже обернулся, чтобы посмотреть и убедиться, действительно ли эта девушка обращается ко мне. Может, обозналась?

Сзади никого не было, но сомнения по поводу того, что зовут именно меня, остались. Дело в том, что я настолько неприметная личность, что меня обычно не замечают вовсе, а если и замечают, то когда наступят, ну или ещё бабульки часто замечают, и то, видимо, ради того чтобы попенять на нынешнюю молодёжь. Ну да, я же им не нахамлю и буду стоять и послушно выслушивать их, тяжело вздыхая и кивая головой. Мой характер и воспитание не позволяют хамить и дерзить старшему поколению, вот и пользуются зловредные старушенции этим. Прямо как чувствуют.

– Да, ты! Иди сюда, – улыбаясь, произнесла невысокая девушка и поманила меня пальцем.

Девушка была просто нереальная, будто сошедшая с обложки какого-то модного журнала. Высокие каблуки, стройные загорелые ножки, лёгкое короткое ярко-зелёное платье, тонкая талия, глубокое декольте, открывающее вид на красивую грудь заставили моё сердце биться чаще, а когда я увидел её лицо, то и дыхание перехватило, а щёки залились румянцем. Длинные, почти до пояса каштановые волосы, идеальные правильные черты лица, огромные карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, соболиные брови, и в довершение пухлые, чётко очерченные коралловые губки.

– Ты чего застыл? – нахмурившись, произнесла она и сама подошла ко мне.

Во рту пересохло от растерянности, и ответить я просто не смог.

Не верю, что такое совершенство меня заметило.

– Ты не поможешь мне? – вновь спросила она у меня, в то время когда я всё так же как болван стоял и смотрел на неё, боясь, что это сон или глюк.

– Ау! Парень, очнись! – пощёлкав у моего носа пальцами, недовольно произнесла она.– Ты поможешь мне?

Очнувшись, я закивал. Как я могу отказать такой обворожительной девушке, да ещё если она просит о помощи.

Удовлетворённо хмыкнув, совершенство схватило меня за руку и потянуло в арку ближайшего дома. Как только открылся вид на двор, она, улыбаясь, тихо, еле шевеля губами прошептала:

– Подыграй мне.

Потом вообще я чуть не умер. Девушка своими тонкими пальчиками взяла меня за плечи и, прижав к стене дома обняла, поцеловав в щечку.

– Возьми меня за руку и улыбайся. Он смотрит, – снова тихо прошептала она и потянула к ближайшему подъезду.

Только сейчас я увидел, что около подъезда была припаркована новенькая черная блестящая машина, у капота которой стоял огромный качок.

И почему мне кажется, что всё это неспроста?

Дальше подумать я не успел. Эта миниатюрная с виду девушка с хваткой бультерьера схватила меня за руку,

убрала со лба чёлку и быстро потянула дальше.

Огромный парень заметил нас, и его лицо исказилось злостью, а когда мы поравнялись с ним, то я успел заметить, как его огромные, пудовые кулаки сжались, он весь напрягся, и я даже услышал, как заскрипели его зубы.

Всё происходило настолько быстро и стремительно, что я не успел очухаться, как мы оказались на ступенях перед дверью в подъезд.

– Спасибо, что проводил, – промурлыкала девушка, стрельнув кокетливо глазками в сторону идущего к нам как танк качка, достала чип, с пиликаньем открыла дверь и скрылась в тёмном подъезде.

Пусть я и буду трусом, но эта гора мышц, прущая напролом, явно не хочет со мной поздороваться, а, скорее, котлету сделать, причём по-Киевски, а я не хочу, из моих костей не получится котлет! Пока не закрылась дверь, отсекая меня от шанса на спасение, я заскочил следом за девушкой в подъезд, но споткнувшись о порожек, кубарем влетел, рухнув на пол вместе с продуктами.

Девушка, как оказалось, ещё не ушла.

– Ещё раз спасибо, что помог, – обернувшись на шум, надменно, немного с нажимом, словно я надоедливая козявка, произнесла девушка, пока я стоял на коленях, и достав из маленькой сумочки, которую я не заметил раньше, зеркальце, стала, глядя в него, прихорашиваться.

– Я не могу туда выйти. Там он, – взяв себя в руки, промямлил я, встав с колен и косясь на дверь.

– Ты же мужчина! – фыркнули мне в ответ, даже не глянув на меня.

– Но это ты меня сюда затащила, – возмущённо выдавил я из себя, когда услышал глухой удар в металлическую дверь с обратной стороны. Явно это не жильцы ломятся, у них ключи есть.

Девушка всё же отвлекалась от любования в зеркальце и, смерив меня брезгливым взглядом, задумчиво произнесла:

– Да… На мужчину ты слабо тянешь…

Очередной удар в дверь и потом звук набора домофона заставил меня поёжиться и мысленно перекрестится.

– Ладно, – смилостивилась девушка и, явно что-то обдумав, расплылась в улыбке. – Пошли уж, помогу.

Услышав это, я чуть не запрыгал от радости. Конечно, где-то внутри я понимал, что оказался в таком идиотском положении из-за неё, но она всё же мне поможет, поэтому, подняв с пола остатки пакета с продуктами, почапал за ней.

Если бы я знал раньше, на что согласился, то даже на километр не приблизился к этому чёрту в юбке с лицом ангела.

Маша, так, оказывается, звали девушку, завела меня к себе, прямо с порога став меня рассматривать с шальным блеском в глазах и щупать, периодически что-то боромоча себе под нос. Потом хищно улыбнувшись, от чего мурашки пробежали по коже, она, ни слова не говоря, потянула меня куда-то. Все попытки сказать хоть слово пресекались на корню недовольным шипением, пока мы не попали в большую светлую комнату, оформленную в розовых тонах. На всех стенах красовались разного формата фотографии с Машей, а на подоконнике и кровати стояли и сидели разнообразные плюшевые медведи.

«Маша и медведи просто…», – проскользнула в голове мысль, и меня с силой, явно не девчачьей, пихнули на большую кровать.

– Приступим-с! – довольно произнесла Маша, открыла огромный зеркальный шкаф в самом углу комнаты и стала там что-то искать, периодически доставая вешалки с женскими тряпками. Иногда она оборачивалась, бросала на меня оценивающие взгляды, от которых хотелось спрятаться, а потом скривившись, запихивала обратно в шкаф вешалки.

Моя скромность и опять же кроткий характер не позволили задать ей вопросы мучавшие меня: Зачем это всё? И как это мне поможет? Пока из шкафа Маша не вытащила на свет яркое светло-голубое платье в белый горошек с рюшами.

– Нашла! – довольно произнесла девушка и с вешалкой в руках двинулась ко мне. Приложив платье ко мне, она засияла как самовар. – Самое то!

– Я не надену это! – дошло до меня, что хочет сделать Маша, и я тут же это озвучил. Даже моя скромность и кротость заткнулись и пошли спать.

– Хорошо, – покорно согласилась девушка и, бросив платье на кровать, подошла к окну, отдёрнула тюль и с издевательской улыбкой на губах наигранно-печально продолжила. – Передай тогда Мишеньке привет, а то он, бедняжка, сейчас из-за ревности и желания тебя прибить дверь в подъезд сломает.

Вскочив с кровати, я метнулся к открытому окну. С третьего этажа прекрасно была видна машина, около которой наяривал круги «Мишенька», хотя я бы сказал, Медведище, сжимая кулаки, и что-то злобно бормоча. Ну, вот и сбылись мои самые жуткие опасения – меня прибьют!

Тут медведь с ласковым именем Мишенька, словно почувствовал, что за ним наблюдают из окна, и поднял голову.

– Вот зараза! – прорычал он и, сжав кулак, впечатал его себе в ладонь.

Ноги подкосились, и если бы не подоконник, я бы точно рухнул. Закрыв глаза и покорно вздохнув, я развернулся к Маше и кивнул, соглашаясь на всё.

– Вот и отличненько! – пропела Маша, схватила отброшенное ранее платье, всунула его мне в руки и вытолкала из комнаты, выдав командирским голосом. – Ванна прямо по коридору. И давай быстрее, у меня и так времени мало. Мне ещё в клуб собираться…

Боже, на что я согласился? Хотя если это мне поможет выжить, то тогда ладно.

Прижав платье к груди как что-то самое дорогое, я на негнущихся ногах поплёлся в ванну.

Сходил за хлебушком, ничего не скажешь…

Оказалось, чтобы надеть платье, надо быть гимнастом-акробатом. Во-первых, я не мог сначала платье напялить, пока не обнаружил на спине маленькую еле заметную молнию и не разобрался в дырках. Во-вторых, напялив его с горем пополам, я не смог застегнуть. Это ж как надо вывернуться, чтобы застегнуть его?!

– Чего так долго?! – зашипела недовольно Маша залетая в ванную, которую от пережитого страха и растерянности я забыл закрыть.

Увиденное её наверное шокировало. Девушка замерла, разглядывая меня, а потом пробормотав себе под нос, что все мужики тормоза и тупые валенки, стала стягивать с меня платье.

– Я же его еле надел, – красный как рак, пропыхтел я когда эта фурия всё же стянула его с меня, заодно чуть не оторвав голову и руки.

– Болван, футболку сними! Это же платье из коллекции Orla Kiely! – закричала она, гневно сверкая глазами и тряся платьем перед моим носом.

Если честно, то мне показалось, что она меня сейчас сама прибьёт, и «Мишеньке» от моей тушки уже ничего не достанется.

Как я ошибся, приняв её сразу за совершенство. Это же чистой воды фурия и ведьма!

– Я не знал, честно! – попытался я оправдаться, пятясь к стене и закрывая глаза, пока мне их не выцарапали.

– Не знал он! Вы вообще ничего никогда не знаете, только и знаете, как мне нервы трепать! – зашипела она, и ухватившись тонкими пальцами за мою футболку, стала её стягивать.

Мои слабенькие попыточки сказать, что я и сам могу, пресеклись на корню. Через пять минут меня раздели и впихнули в злосчастное платье.

– Теперь штаны снимай! – скомандовала фурия, уперев руки в боки.

– Зачем? – испуганно спросил, вцепившись в пояс своих широких джинсов.

– Я, конечно, понимаю, что Мишка дурак и имбецил, но даже он поймёт, что ты не девка! – рявкнула Маша,

наступая на меня.

Покраснев как маков цвет, я не стал сопротивляться и, отвернувшись, молча стянул штаны, а то мало ли она сама их снимет.

Вот честно, я её бояться начинаю. Говорила мне бабушка, что внешность обманчива, а я не верил…

– Замечательно! У меня глаз-алмаз! – восхищённо произнесла Маша, оценивающе разглядывая меня со всех сторон.

Чувствую себя идиотом, и вообще, что-то я начинаю сомневаться по поводу этого переодевания.

Дальше развить свои сомнения и терзания мне не дала фурия, схватившая меня за руку и потянувшая обратно в комнату. Усадив моё шокированое и несопротивляющееся тельце перед туалетным столиком, заставленным банками и разнообразными тюбиками, девушка очередной раз скептически посмотрела на меня и скомандовала:

– Придётся повозиться, конечно, но думаю должно получиться.

– А что должно получиться? – преодолев свой страх, всё же спросил я.

– То, что надо! – важно ответили мне таким тоном, что, мол, сиди и молчи в тряпочку.

Полчаса, проведённые в кресле, превратились в самые натуральные средневековые пытки для моего тела и психики. Вспоминать об этом я точно буду очень долго, да и что говорить, жуткие сны мне обеспечены на год вперёд!

– Готово! – радостно воскликнула Маша, чуть не хлопая в ладоши, спихнув меня со стула и притянув к зеркалу.

– Так что можешь открыть глаза и оценить мою гениальность и талант!

Да, глаза я закрыл в самом начале пыток, потому как смотреть на происходящее было страшно, даже сейчас их открывать было жутко.

– Ну! – поторопила меня недовольно Маша, и я решился.

Добрых пять минут я стоял, неприлично открыв рот и тыкая пальцем в отражение. Я был в шоке, и это слабо сказано. Мне хотелось впервые в жизни ругаться матом, хоть я никогда этого и не делал.

Из зеркала на меня смотрела обворожительная, хрупкая и по-детски сложенная девушка в голубом платье. Это не я! Это точно не я, потому как такое невозможно!

То, что моё телосложение скорее рахитичное, я знаю, никогда не отличался ни ростом, ни фигурой, ну это я в маму, но теперь глядя в зеркало, не мог поверить своим глазам. Из-под платья, которое было выше колена и с пышной юбкой, выглядывали тонкие, бело-синие, худые, почти цыплячьи ноги с острыми коленками. Не зря я ношу широкие штаны, ох не зря. Такое даже летом с шортами страшно показывать. Благо ещё платье было не в облипку и с рукавами, а то я бы умер от стыда. И так достаточно того что в талии было так узко, что не вздохнуть. Голубой цвет оттенял мою кожу, и теперь она казалось фарфоровой, а не как обычно – нездорово-бледной. Лицо моё – это отдельная история, потому как я смотрел и до сих пор не верил, что это я. Курносый нос с веснушками, который вечно бесил меня, превратился в миленький, а ярко – рыжие веснушки, моё проклятье и повод для насмешек, стали выглядеть золотистой россыпью и очень даже симпатично смотрелись, и я бы добавил, что очень органично. Губы тоже изменились: из тонких, обычно бледно-розовых и нечетких, они стали пухлыми, идеально очерченными, и по цвету напоминали сочную спелую вишню. Про маленькую родинку над губой так же не забыли и сделали её ярче и бросающейся в глаза.

О! Глаза! Глаза – такое чувство, что были не мои. Вообще они у меня некрасивые: маленькие, невзрачного серо-болотного цвета в обрамлении белёсых, словно выцветших ресниц. Короче, бе! Но теперь это точно не они! Их цвет и размер изменился, и они стали необычными и притягивающими: ярко-серыми по контуру, а внутри у зрачка с ярко-рыжими вкраплениями. Они даже больше в два раза стали, наверное из-за того что подведены тёмным карандашом, да и ресницы ещё изменились, вместо белёсых – угольно-черные, длинные и пушистые. Про брови я буду вспоминать всю жизнь, особенно когда мне их эта фурия выщипывала. Боль была адская. Как девушки такое терпят? Это же просто кошмар!

Прическа на голове вызвала также шок и ступор. Она точно ведьма! Мои отросшие пакли мерзкого грязно-русого цвета, да ещё жёсткие как проволока, с которыми что-то сделать просто невозможно, только состричь, она превратила в нечто. Теперь на моей бедовой голове красовались уложенные в стильную причёску тёмно-русые волосы. Сзади они были приподняты с помощью геля, а спереди как-то хитро уложены. Вроде небрежно, но волосок к волоску, прядка к прядке, в итоге – просто супер.

– Ну как?! – довольно спросила Маша.

От её вопроса я встрепенулся и оторвался от зеркала.

– Конечно, с волосами на ногах не помешало бы что-нибудь сделать, – задумчиво вдруг произнесла она и посмотрела скептически на мои ноги.

– Не надо! – взмолился я и попытался натянуть платье на колени. Получалось слабо, но хоть как.

– Надо! – серьёзно сказала она и, схватив меня за руку, потянула в ванную.

А! Никогда не буду помогать девушкам! То, что со мной она сделала, не шло ни в какое сравнение с выщипыванием

бровей. Это чистое издевательство, потому как без анестезии такие процедуры делать нельзя. Убил бы того, кто придумал восковую депиляцию!

Когда всё закончилось, я вытер набежавшие слёзы и на дрожащих лысых ногах еле вышел из ванной.

– Вот так получше будет, и нечего слёзы лить, а то тушь потечёт! – по-деловому заявила мне эта фурия и куда-то убежала.

Лучше бы меня Мишенька прибил, думаю, он бы не стал так издеваться над бедным моим тельцем.

– Одевай! – как чёрт из табакерки появилась Маша, ставя на пол голубые, под тон платья, туфли на высоких двадцатисантиметровых каблуках.

– Я… Я… Нет! – пробубнил я, пятясь обратно в ванну, потому как представил себя на этих ходулях.

– Ты не пойдёшь в кедах, так что одевай, пока я добрая! – с нажимом сказала эта фурия и пихнула меня в спину к туфлям.

– Они мне маленькие будут, – тихо и как-то неубедительно попытался я отнекаться от туфель.

– У тебя тридцать седьмой размер, так что одевай! – уже прошипела девушка. – Я на твоих кедах посмотрела! – довольно добила она меня, и я залился краской.

Размер ноги у меня тоже рахитский и также был поводом для насмешек ещё в школе.

В итоге я влез в эту обувку. Влез и стою, за стеночку держусь, потому что на них ходить невозможно, а если упасть, то думаю, реально сломать ноги.

– Пройдись! – скомандовала мне Маша и ещё ускорение поддала.

Как я летел по коридору и не упал – не знаю, но страшно было жутко.

– Сойдёт! – прокомментировала она мой полёт, скривившись, и скрылась очередной раз в комнате.

– Вот твой пакет со шмотьём, а мои вещи потом вернёшь, – довольно произнесла она всовывая мне в руки пакет с продуктами и моими вещами. – И да, не благодари! Я сегодня добрая!

Сказав это, она тут же выпихнула меня за дверь, громко хлопнув ею, чуть не прищемив мне руку.

Божечки, и как мне домой идти?!

Постояв у стеночки минут пять, я всё же пошкандыбарил на амбразуру. Какой позор, и очень надеюсь, что Мишенька меня не узнает, а ещё я не сломаю себе ноги.

Каждый шаг давался с трудом, да ещё и пакет с вещами и продуктами ровности мне не добавлял. Спустившись кое-как на первый этаж, я приблизился к двери. Ладони вспотели, а по позвоночнику пробежали мурашки. Сердце стучало, кажется, в горле.

А с виду такая красивая девушка…. Больше никогда девушкам помогать не буду!

Ну, как говорится, перед смертью не надышишься, поэтому поудобнее перехватив пакет, я нажал на открытие и, отлепившись от стены, шагнул навстречу своему позору или смерти. Как получится.

Солнце ослепило после тёмного подъезда, и я чуть не грохнулся, но удержав равновесие, походкой коровы на льду сделал первые шаги без опоры.

«Мишенька», сидевший до этого на лавочке, тут же подхватился и, встав, направился ко мне. Мысленно я

уже попрощался с жизнью и даже зажмурился.

Прошла целая минута, но я был живой. Открыв один глаз, я чуть не рухнул. Прямо передо мной, как гора, возвышался медведь, рассматривая меня с каким-то странным блеском в глазах и хищной маньячной улыбкой.

Узнал? Неужели узнал? Мамочки! – запаниковал я покрываясь холодным потом.

Сверху кто-то открыл балкон и знакомо захихикал. Вверх мы посмотрели одновременно. На балконе, облокотившись о перила, стояла довольная фурия, которая, видимо, решила посмотреть на этот цирк с моим участием.

– Очаровательная девушка, вы не могли бы мне помочь? – вдруг мягко, словно кот промурлыкал «Мишенька».

От страха перед этой горой мышц я кивнул. Всё же я обещал не помогать девушкам, да и медведю отказать, думаю, вряд ли получится: размажет как козявку.

– Тогда с сегодняшнего дня мы встречаемся! – радостно и громко возвестил мне Мишенька

Он глянул вверх, а потом обхватил меня за талию, притянул к себе и поцеловал в губы.

Я даже пискнуть не успел, не то, что оттолкнуть его пудовые лапы от себя.

Сверху, где-то с балкона раздался удивлённый возглас, а затем звук закрывающейся двери.

Оцепенение слетело с меня, когда этот медведь попытался мне в рот просунуть свой язык. Я стиснул зубы и начал крутить головой. К моему сожалению, это не помогло, и мне даже показалось, что мои попытки отстраниться от него начали наоборот его заводить.

Помогите, насилуют! – мысленно закричал я и тут же почувствовал, как на мою ягодицу опустилась горячая ладонь медведя.

Похоже, мои мысли сейчас воплотятся в реальность и меня сейчас изнасилуют. Решение пришло само собой. Со всей силы я наступил каблуком на ногу этому медведю. Он взвыл и отцепился от меня, и вырвал ногу из-под каблука. Естественно я не удержался, и мои опасения по поводу падения сбылись.

В тот самый момент, как я летел на асфальт, открылась подъездная дверь и вылетела фурия.

– Бабник! – рявкнула она и, подлетев к медведю, залепила ему оплеуху, да такую, что я бы наверное с ног свалился, а медведь ничего, даже не шелохнулся, только отпечаток руки на щеке остался.

– На себя посмотри! – вдруг зло ответил он ей.

Фурия просто закипела от злости.

– Значит, это так ты хотел извиниться за то, что в клубе обнимался и лизался с той курицей?! – закричала она.

– В то время как ты делала минет Серому в туалете, – в тон ей ответил он.

Маша замерла и от удивления рот открыла, но потом её красивое лицо исказилось.

– Козёл! Мудак! Тупой имбецил! – вдруг закричала она и, подбежав к медведю, стала его бить кулаками в широкую грудь.

– Наверное, да, если всё это время терпел все твои выходки! – задумавшись, проговорил он и отошёл от девушки. – И вообще, Маш, ты лучше иди домой, там тебя, небось, тот задохлик дожидается, скучает. Он же умнее меня. Да?

Что-то жареным запахло тут и это не к добру. Пока эта парочка сумасшедших занята, надо по-тихому смыться, а то не дай бог вспомнят про меня.

Попытавшись встать, я чуть не заплакал от боли в лодыжке. Накаркал!

Но, видимо, ещё не всё моё карканье сбылось, потому как услышал то, чего и опасался.

– Терпел? Это я терпела такого тупого неандертальца, как ты, так что забудь мой номер телефона! – закричала она на медведя, а потом её взгляд переместился на меня. – А ты, ты и правда задохлик, да ещё и неблагодарная маленькая пидовка, отбивающая парней! Вот! – прокричала эта фурия и направилась к подъезду, но уже у самых дверей она обернулась и прошипела:

– И шмотки оставь себе, педрилка!

Дверь с грохотом закрылась, и я понял, что всё, мне конец. Медведь стоял недалеко от меня и, нахмурившись, не по-доброму косился на меня, видать, обдумывая, как лучше меня с землёй сравнять, а потом прикопать.

Я сидел ни жив ни мёртв. Встать не мог – нога болела жутко, а в душе поднялась горькая обида. Слёзы сами навернулись на глаза и ручьём потекли по щекам. Помог, называется!

– Ну, тише, не плачь, – проговорил кто-то над ухом и погладил меня, успокаивая, по голове. – Машка всегда язвой была и импульсивной. Попсихует и успокоится. Да и расстаться нам давно уже надо было.

Разлепив слипшиеся ресницы, я посмотрел на говорившего, и если бы смог, то отпрыгнул – говоривший был никто иной, как медведь.

Я сжался в комок, ожидая удара, но его не последовало.

– Вставай! – произнёс медведь-переросток и подал мне руку.

Лежачих не бьёт, что ли?

– Я не могу-гу-гу, – заревел ещё пуще я после того, как уцепившись в его лапищу, попробовал встать. Боль была такая сильная, что слёзы сами уже градом текли.

Медведь аккуратно осмотрел мою ногу, ощупал коленку почему-то и вынес вердикт:

– Перелома нет.

Затем он с лёгкостью поднял меня на руки вместе с пакетом и понес в машину.

– Убивать меня решил, что ли, в лесу, чтобы удобней прикапывать было? – всхлипнув, спросил я, как только меня усадили на переднее сиденье.

– Ты что, совсем? Я девушек не обижаю, особенно таких красивых и хорошеньких как ты, – промурлыкал он, пристёгивая меня ремнём безопасности.

Сначала я нервно захихикал от услышанного, но поняв всю абсурдность ситуации, снова заплакал. Он не понял, что я парень! И если ему сказать сейчас про это, то он меня точно в лес завезёт и прибьёт!

– Да хорош реветь! А то слёзы меня нервируют! – вдруг рявкнул он.

От его крика я замер и уставился испуганно на него, а этот гад, пользуясь моим замешательством и стрессом, быстро приблизился и, чмокнув в нос, так же быстро отстранился.

– У тебя такие веснушки сексуальные, – прокомментировал он и расплылся в довольной улыбке. – Так и хочется их поцеловать.

Рука зачесалась дать ему в нос, а на языке вертелись матерные ругательства, но я удержался от этого глупого поступка и, отвернувшись, снова тихонечко всхлипнул.

Мамочка, ну зачем тебе хлеб нужен был?! И без него неплохо же ведь жили! Всё, больше в магазины ни ногой, хоть стреляйте!

Пока я мысленно давал себе зарок, медведь уже сел в машину и завёл её.

– Ну что, поехали, прекрасная незнакомка! – скомандовал он, и машина резво сорвалась с места.

Мне показалось, или он с сарказмом произнёс про прекрасную незнакомку? Всё, я сейчас снова разревусь!

Как только мы выехали со двора и вырулили на проспект, я понял, что у меня есть шанс остаться в живых.

– Ты не мог бы высадить меня тут? – тихо спросил я и с надеждой посмотрел на медведя.

– Ты же идти не можешь, – резонно ответил он и даже не глянул на меня.

– А мне уже стало лучше, – пискнул я и добавил. – Честно-честно!

– Хорошо, – согласился медведь и, посмотрев на меня, остановился. – Иди!

Ура! Я свободен! – ликовал я, пока не открыл дверь и не попытался выйти. Скривившись от боли, я мужественно, почти мужественно, слёзы не в счёт, выбрался из машины. Туфли всё ещё были на ногах, поэтому к боли был бонус в виде каблуков, на которых я и на здоровых ногах еле держусь.

Держась за дверцу, я понял, что дальше и шагу не сделаю, но перед глазами ясно всплыла картинка холмика под берёзкой, где нет даже крестика, и я всё же отлепился от злосчастной машины, стоя фактически на одной ноге и шатаясь от лёгкого дуновения ветерка. Спиной я почувствовал скептический взгляд медведя, и это придало мне сил на следующий шаг, ну или прыжок, потому как по другому я явно не смогу.

Ту-ту-ру-ту! Смертельный номер! Прыжок на одной ноге, обутой в туфли на огроменном каблуке! Раз, два…. Два с половиной… два с хвостиком… два на верёвочке…. Два на сопельке…

Три!

И я не прыгнул, потому, как меня взяли на руки и снова посадили в машину.

– Глупышка, ну и зачем мучаешь себя, если тебе больно? – тихо спросил медведь укоряюще глядя на меня своими карими глазищами.

– Мне не больно!

– Вот упрямица! – восхищённо сказал Мишенька и игриво добавил. – Мне такие нравятся!

Я напрягся от его слов. Это чего он такое говорит? Какое нравится? Я парень!

От злости я уже готов был высказать ему это, но потом вовремя спохватился. Нет, он точно меня прибьёт!

Губы сами некрасиво скривились, будто я лимон съел. Чтобы опять не заплакать, я отвернулся и уткнулся в окно. За всю жизнь я столько не ревел как за последний час! Дожился!

– Сильно болит? – сочувствующе спросил медведь, истолковав мой вид по-своему.

Мне ничего не оставалось, как угукнуть. Тяжело вздохнув, медведь ещё секунду молчал, а потом завёл машину.

– Тогда нужно быстрее ехать, чтобы обезболить, – серьёзно произнёс он, и у меня опять затеплилась надежда на то, что не всё так плохо: пока он думает, что я девушка, я жив, а сейчас мы приедем в больницу, и тогда я смогу от него отвязаться.

Машина на огромной скорости неслась по улицам города, обгоняя и подрезая другие автомобили. Рано я про шанс подумал…. Он тает прямо на глазах, как снежинка на ладони, потому как вполне возможно: я живым не доеду. Вцепившись в ручку, я искоса стал рассматривать Мишеньку.

Имя ему под стать. Миша, Медведь. Огромный, мускулистый, с большими руками, на которых явно выделялись литые мышцы, и как мне показалась, что у него были мышцы даже на пальцах, которыми он вцепился в руль.

Глянув мельком на свои тонкие музыкальные пальцы, я тяжело вздохнул и, спрятав их в складки платья, продолжил дальше рассматривать «Мишеньку» с каким-то мазохистким рвением.

Широкая рельефная грудь мерно вздымалась, а на толстой шее пульсировала синяя вена. Черты лица крупные, рубленные. Нос видимо, был сломан, и поэтому была видна светлая полоска от шрама на переносице, ну и соответственно он был немного искривлен. Губы также крупные и полные. На упрямом подбородке видна ямочка, а на щеках – темная однодневная щетина. Волосы тёмные, каштановые и взъерошенные, словно он только что из берлоги вылез после спячки. На вид ему можно было дать лет двадцать пять, не меньше, но и не больше двадцати шести.

За ним явно девушки вьются толпами, не то, что за мной… Ни одной, не считая Настьки с первого подъезда, но она просто подруга, вместе с которой в детстве играли в песочнице и лепили куличики .

На очередном повороте машину чуть занесло, и когда она сбросила резко скорость, меня чуть не впечатало носом в панель. С таким темпом я скоро зарекусь на машинах ездить!

Дальнейший путь я проделал с зажмуренными глазами и вцепившись в дверцу мёртвой хваткой.

Я живой? – спросил я сам у себя, когда машина остановилась и двигатель заглох.

Открыв глаза, я осмотрелся по сторонам и нахмурился.

– А где больница? – удивлённо спросил я, глядя на обычный двор обычной девятиэтажки.

– А зачем она? – ответил вопросом на вопрос медведь и честными глазами посмотрел на меня.

Я только ресницами захлопал. Это что, получается, мы не в больницу ехали, как я наивно предполагал?

Пока я пытался справиться со своим негодованием, Мишенька вышел из машины и, открыв дверь с моей стороны, сгрёб меня на руки.

– Мне домой надо, – слабо выдавил я из себя, когда этот танк направился к подъезду. – Мама волноваться будет…

– Как тебя зовут? – вдруг остановившись, спросил Мишенька и пристально стал смотреть на меня.

Интересно, он слышал, что я ему говорил?

– Меня Миша, а тебя? – опять спросил он и приподнял бровь.

– Саша, – каркнул я и залился краской, зажмурившись.

Повезло мне с имечком, ничего не скажешь. И ведь не скажешь, что имя мальчуковое!

Кивнув удовлетворённо, медведь продолжил путь.

До квартиры мы добрались относительно быстро, хотя явно не для меня. Я любую секунду ожидал, что до медведя дойдёт, что я не девушка, и тогда он размажет меня тонким слоем по подъезду. От переживания я даже не заметил, как мы зашли в довольно большую, со свежесделанным ремонтом квартиру, и меня сгрузили на кожаный черный диван, стянув наконец-то эти ужасные пыточные устройства с ног.