Текст книги "Похороните меня в рояле! (СИ)"

Автор книги: Alice Fair

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

– Ну да, о других не думают, когда таблетки глотают, – обиженно сказала я и села на кровать спиной к подруге.

– Лисёнок, – обиженно сказала Ксюша, откладывая книгу и обнимая меня. – я ж конченая, ты же знаешь! Прости меня, я не думала…

– Ты никогда не думаешь! – я грустно опустила голову и начала рассматривать свои тапочки-лисички, бесцеремонно утащенные мною у тёти из дома.

Теперь стоит нам встретиться, следует вопрос: «Ну шо, как там мои тапочки?».

– Да, согласна! – согласилась Лукьяненко и только крепче обняла, говоря на ухо.– Зато теперь, если ты себя хреново поведёшь, я не обижусь, а буду считать, что мы квиты.

Я улыбнулась. Всё-таки, несмотря на достаточно хорошие отношения с родителями, Ксюша для меня – самый близкий человек. И потеряв её, я бы просто загнулась. Не с кем поговорить, поржать, некого поддержать да и самому поддержку почувствовать!

Только она верит, что, когда-нибудь, я всё-таки буду на большой сцене. И люди полюбят мои песни. Хоть я и считаю, что они – полный бред!

Мы просидели так минуты три, пока не открылась дверь. Ксюша обернулась, а я продолжала так сидеть. Мне было не интересно кто пришёл. Я была злой, расстроенной и расслабленной одновременно. Не хотелось никого видеть. Просто не хотелось.

– Кого это на ночь глядя принесло? – недовольно спросила я, когда Ксюша поздоровалась с поздним «гостем».

– Твою судьбу, – раздалось сзади и после последовал щипок в бок, от чего я улыбнулась и скрутилась.

Костя. Припхался. Он тут появляется даже чаще, чем Даня. А у этого мудака, вообще-то, тут «девушка – без пяти минут спутница жизни на веки-вечные» валяется после неудачной попытки уйти из мира сего. Из-за него, между прочим. Нужно было таки его убить тогда!

– Если у меня такая судьба, то позвольте застрелиться! – смешливо воскликнула я и таки обернулась. Парень стоял в своём пуховике, накинутом поверх концертного чёрного кардигана и футболки. Весь в чёрном. О да, у нас тут покойничек мог бы быть. Господи, что за чёрный юмор? Такой же как и моя душа…

– И я тебя люблю! – сердце пропустил удар. И вообще, в его присутствии со мной начинает происходить что-то странное. Улыбка расцветает, даже если я была злее злого только что. Единственное, что не поменялось, так это наши взаимные подколы. Вроде этого. Шутливое признание в любви. Ну да, мне только так можно признаться. В шутку…

– А что там в пакете? – из размышлений меня вырвал голос Ксюши и её заданный Мэлу вопрос.

– Там вкусная еда, – улыбнулся парень и посмотрел на меня. Я в свою очередь неосознанно перевела взгляд с Ксюхи на него и, встретившись взглядами, я смутилась и опустила голову. – но не тебе!

Я удивилась. Ксюша же болеет, как бы. Значит всё вкусное, полезное, хорошее, лучшее должно быть ей.

– И что же там? – не унималась Лукьяненко, заглядывая в пакетик с логотипом одного из крутых киевских ресторанов.

– Паста Алисе, – я подняла ошарашенный взгляд и мне в руки сразу прилетел контейнер с ещё тёплой пастой с морепродуктами.

– Ого, спасибо! – я подняла взгляд на улыбающегося Бочарова, который уже взял стул и сел напротив, около кровати. Я же сползла на стул, который стоял возле меня, скромно опустив ноги. Господи, что же ты со мной делаешь, мистер Дьявольская Улыбка!

– А поцеловать? – увидев моё охуевшее лицо, которое так и говорило: «А шнурки тебе не погладить?», и исправился. – В щёчку!

Я выдохнула и таки потянулась через ноги Ксюхи к щеке артиста, который уже ждал этого поцелуя. Этот дурак ещё и издевается. Будто не понимает, что меня в его присутствии просто перемыкает.

– Я Вам не мешаю? – громко спросила Лукьяненко в момент, когда я почти дотронулась губами к горячей гладковыбритой щеке парня. Будто током, Мэла повернуло ко мне лицом и чмокнула я его не в щёку, а в губы.

Наши удивлённый взгляды пересеклись и я быстро вернулась в исходное положение, будто ничего не было. Что-то слишком часть мы неопределённое смотрим друг на друга. Хоть бы на зрачки на мои не посмотрел, хоть бы не посмотрел!

– Нет, – усмехнулся Мыло. Мудак, ему ещё и весело. Я ж наверняка краснючая сижу, как рак варёный в Бердянске на пляже в августе.

– Тогда давайте есть! – Ксюша потянулась к контейнеры в моих руках.

– А кто тебе сказал, что ты это получишь? – спросила я, отводя руку с едой в сторону так, чтобы девушка не дотянулась с постели.

– Не поняла, – расстроенно протянула подруга и вернулась на подушку.

– А тут нечего понимать, мы квиты! – самодовольно сказала я, закидывая ноги на кровать и раскрывая контейнер с вкусным ужином. – Тебе доктор прописал полезный больничный ужин!

Пока я была занята своей едой, парень достал лазанью из пакета и тихо протянул Ксюше.

– Э, алло, тебе нельзя! – с набитым ртом воскликнула я.

– Когда я кушаю, я никого не слушаю! – ответила с улыбкой подруга, открывая свой контейнер и наполняя серую больничную палату запахом вкусной итальянской едой.

Мэл же, немного понаблюдав за нами счастливыми, достал из пакета Цезарь и принялся уплетать сам.

– Так, давайте все делиться! – Ксю громко поставила свою лазанью на кровать, призывая нас сделать то же самое.

Мы с Костей продвинулись ближе и поставили свою еду на кровать, чтобы мы все могли попробовать всё.

– Как же всё-таки вкусно совершать самоубийства! – поев, подметила Ксюха и откинулась на подушку.

Засмеявшись, мы с Мылом опять машинально посмотрели друг на друга. Учёные говорят, что, смеясь в компании, мы смотрим на человека, который нам нравится. Подсознательно. Не управляя даже этим. По-моему я попала. Попала без вопросов…

========== 44. Слабая ==========

– Ты же не поёшь, ты орёшь! – возмущённо кричала мама, пока я вытирала пыль со стола, сидя к ней спиной. – Лучше бы по дому помогала, вместо того, чтобы о всякой херне думать!

Светловолосая женщина вышла из гостиной, оставляя меня с каменным лицом убирать.

Придя со школы, я поела и ушла делать уроки за компьютер. Но, до уроков не дошло. Так как пение – моё любимое занятие и если я решила найти какой-то минус, либо попробовать спеть какую-то песню – это превращается в двухчасовое занятие вокалом, где я записываю себя на видео и пересматриваю после, чтобы понять куда дальше двигаться.

Они не понимали моей мечты стать артисткой. Не люблю это опошленное слово. Как и не любила мама, говоря, что все артистки – шлюхи, а артисты – пидоры. Да, хоть мама и производит впечатление очень мудрой женщиной, стереотипы – её фишка.

Папа же просто не верил. Считал, что у меня без него ничего не получится.

И, они были правы. Мне сорвало крышу в день, когда меня опять подвёз домой Мэл. Даня как раз вернулся из Японии и остался с Ксюшей, отпустив меня домой…

От лица автора

– Просто посмотри на себя в зеркало! – парень поднял меня с пола рывком и повернул лицом к зеркалу, вытирая слезы вперемешку с потёкшей тушью.

– И что я тут увижу? – всхлипывая, спросила я.

Да ничего особенного. Серая. Обычная. Ничем не выделяющаяся влюблённая дура! Такая же, как и тысячи его фанаток.

– Ну, в первую очередь – очень красивую девушку, – спокойно начал Мэл, заглядывая в глаза через зеркало.– А потом – ты просто невероятная, необычная, этого не увидеть в зеркале. Это можно увидеть только в глазах. И не всякий это заметит, а я это вижу, – сердце сжалось в три раза и на глазах выступила новая порция слез.

– Только вот слабая, постоянно плачу…

– Только слабаки боятся своих чувств. Только сильные признают свои слабости, – ответил парень и обнял сзади за талию. – Ты такая язва! А за маской язвы, скрывается настолько тонкая творческая натура. Знаешь, я и не думал, что ты любишь музыку и занимаешься ею…

По коже пробежал табун мурашек. Господи, какой бы головной болью он не был, все же он такой родной, такой любимый. Только сильные признают свои слабости? Знал бы ты, что ты и являешься моей слабостью…

Иногда кажется, что ему не плевать на меня. Но потом вспоминаешь то, как он разговаривал с тобой буквально месяц назад и становится больно. Безумно больно от того, что тебя не воспринимают, как девушку. Не любят. Не хотят заглянуть чуть глубже в душу, которую открывать всем я не собираюсь. Язва и хоть ты тресни!

Каждый заслуживает, чтобы его любили, но не каждый заслуживает блинчики на завтрак. Разве я их не заслуживаю?

***

Да, я тебя ненавижу.

Смело теперь признаю.

Всей своей душой, всем сердцем.

Ненавижу улыбку твою.

Ненавижу глаза, голос,

Руки, добрую душу твою,

Всё тело, весь мозг, каждый твой волос

Смело тебе говорю.

Ненавижу смущённый взгляд,

То чувство рядом с тобою.

Когда погибаю под звуки рояля

И ныряю в тебя с головою.

Ненавижу тебя, ненавижу.

Противоречя всему.

Потом вспоминаю отчаянно

Господи, как же люблю…

========== 45. Солнышко ==========

– Итак! – крикнула я, заходя на кухню к Ксюше, которая уже давно выписалась из больнички и сидела дома. – Меня на репу не взяли!

– Лошара! – всё так же глядя на экран бесчувственного смартфона и жуя кусок багета, пробурчала Лукьяненко.

– Пидорас. – зло буркнула я и подошла к чайнику. – Уверена, что и на Нацотбор не пустит!

– Пустит, – с набитым ртом сказала подруга и из её телефона полилась музыка. Опять в Тик-Токе залипает! Вот. Дорвалось дитя до гаджетов!

– Ты так думаешь? – спросила я, оборачиваясь на подругу.

– Я это знаю, – а с каких это пор у нас хитрым взглядом орудует Ксения?

– Кто? – так же хитро улыбнулась я, понимая, что кто-то ей уже рассказал, что нас берут на Нацотбор в КПИ.

– Пташник, но я тебе ничего не говорила! – Ксюха снова уткнулась в телефон и оттуда снова послышалась музыка.

Я же, вскипев одновременно с чайником, сделала себе чай и пошла к себе. Нужно чем-то занять себя до послезавтра…

***

Я стояла в своей комнате перед зеркалом и никак не могла определиться с выбором гольфа. Мем в том, что у меня есть два чёрных гольфа: один тёплый, а второй вообще никакой. Отсюда и вопрос: насколько холодно в той богодельне, чтобы знать что на себя натянуть?

Ксюха же не парилась. Она надела джинсы, большой жёлтый свитер и заплела два колоска. Блять, мне бы так легко с одеждой определяться.

– Лис, свитшот надень! Ты же часть его команды! – как бы невзначай бросила Ксюха проходя мимо моей комнаты.

– Блять, а чего ты раньше мне этого не сказала? – ругнулась я и отбросила от себя гольфы.

Долго искать свитшот не пришлось. Мне его торжественно вручили после Нового Года в придачу с цепочкой «LISA». В обмен на пару пластинок. Да, это было весело. Когда я судорожно ждала ответа Артёма на вопрос каких пластинок у Мэла нет, пока тот копался в его пластинотеке. В итоге пришлось ехать к чёрту на куличики, чтобы достать те альбомы Адель, Queen, которых у него ещё нет, и «Star Is Born». Ох радости и счастья там было…

Заправив свитшот в юбку, я ещё раз осмотрела себя с ног до головы. Красотка! Всё. Теперь можно идти и покорять зрительский зал Дворца Культуры КПИ. Но сначала нужно обуться! Интересно, её хахаль уже приехал? Обещал нас завести, а после забрать!

– Даня уже здесь. – сказала Ксюша, выходя из кухни и принимаясь обуваться. – Ты выходишь в этих сапогах?

Сапоги на платформе и танкетке около семи сантиметров. Ходить в них целый день действительно трудно.

– Ну я же в них бегать там не буду. Максимум в зальчике посидеть дадут…

***

– Лис, слетай, пожалуйста, к звукарям, и передай им минус! А то они протупили, – Артём протянул мне флешку с фонограммой Мэла, которого сейчас кутали во всю возможную аппаратуру.

– Пацаны, мы не договаривались так! Я думала, что буду в зале сидеть! – возмутилась я. Да, зря я надела эти сапоги…

– Я тоже в зал хочу, но пока реклама я помогаю. Ты, между прочим, за это деньги получаешь. Ты не просто девушка артиста! – прорвало Тёму.

– Кто? – с одинаково скривленными лицами спросили в один голос мы с Мэлом.

– Алиса, флешка! – менеджер развернул меня и немного подтолкнул к звукарям.

– Тоже мне, девочку на побегушках нашли!

***

POV Мэл

– Тёмыч, ты чё несёшь? – недовольно спросил я. Света и Таня тихонько хихикали, краснея. Девочки, они такие девочки. Блин, бесите!

– Да вы уже надоели со своими играми. Когда ты ей уже скажешь? – разъярённо раскрыв глаза, спросил Тёма, но тихо. Так, что даже девчонки не слышали.

– О чём? – я машинально посмотрел на Лису, которая стояла сейчас спиной к нам, немного нагнувшись и нависнув над парнем у компьютера.

– Костя, приём! – пощёлкал перед глазами Козуб и рассмеялся. – Вот об этом!

– Ой, – договорить то, что хотелось ему сказать, не удалось. Ибо с флешкой вернулась Тимофеева.

– Порядок, музон нашли, можно идти петь. – улыбнулась девушка и посмотрела на меня. Вдруг её взгляд упал на моё плечо и она одним движением руки убрала нитку с моего пиджака. – Белая нитка. Невесту найдёшь!

Так Блять. Так. Так. Так. С какого момента всё пошло как-то не так. Почему она так красиво улыбается? Почему у неё так глаза сияют? Почему мне так тепло от её прикосновений? Почему? Что пошло не так? Олло. Ребят! Что со мной происходит. Если это бабочки в животе, то я уже готов их убить к чертям!

Мы смотрели друг на друга буквально секунд пять от силы, но по ощущениям вечность.

Тут из зала донёсся собственный голос о том, как мне не хватает отношений. И Богом клянусь, у неё в глазах что-то поменялось. Да и на лице уже не было прежней солнечной улыбки.

– Так, Лис, пошли в зал! – Козуб неожиданно схватил её за руку и поволок в зрительский зал. А мне только оставалось дослушивать свои же слова о доверии.

Мне кажется, что именно эта девочка могла бы стать той, кто бы поддержал. А я бы поддержал её.

Так блять, всё! Костя закройся! На сцене нам нужен Мэл. Да и в жизни тоже…

***

POV Алиса

В голове до сих пор была неясность. Стук сердца отдавался неприятным ощущением сжатости где-то в области рёбер, а живот не отпускала очень странная боль, которую не заглушить никакими таблетками.

Свет в зале уже давно погас. Мы с Козубом еле продрались к Луке. Я вообще не знаю как, ибо во время эфира хождение по залу запрещено.

Первые аккорды песни. Рояль. Лампа. Костя а-ля Сталин. Это весело, ведь этот номер тогда можно трактовать с исторической точки зрения. Но не сейчас. Ибо все мои взгляды, как и чувства, сконцентрированы на сцене и происходящем.

Всё время было ощущение, что он смотрит на меня. То ли у меня крыша едет, то ли так оно и есть. Рядом рвано дышала Ксюша. Эта песня и её за душу берёт. Это успех, БочАров. Это успех…

Каждое движение, каждая нота, спетая Мэлом – шедевр. Настоящий полноценный красивый душераздирающие номер, который пробирает до костей. Табуны мурашек, мигрирующие с одной части тела на другую, заставляли кожу сжаться и не дышать вовсе.

В момент, когда танцовщицу подбросили, сердце и вовсе хотело сказать: «Досвидули, я сваливаю!». На глазах непроизвольно выступили слёзы.

Где ты, моя осень? Тёплая и атмосферная. А ведь осень моё любимое время года…

Именно такая…

Тёплая, яркая и не одинокая.

***

За кулисами настоящий ажиотаж. Стоило Косте закончить петь, как все ломанулись поздравлять его с прекрасным выступлением. Я просто молча стояла рядом с командой, которая просто ждала, когда артист подойдёт.

– Ну что, как? – спросил улыбающийся парень, направляясь к нам бодрым шагом и замечая мои заплаканные глаза. – Эй, Лисёнок, ты чего?

Господи, эта улыбка. От которой переворачивается всё сознание с ног на голову и делает сальто. Дьявольская улыбка. Которая наверняка меня погубит!

Я без слов бросаюсь к нему на шею, больше не в силах контролировать свои порывы эмоций, и пара слезинок всё же скатываются на его пиджак.

Эта песня слишком близка мне. И он это понимает. Понимает, что мы похожи, как никто другой. Понимает, что с каждым днём мы становимся всё ближе. С каждой секундой всё сильнее хочется прижаться к нему и сказать: «Ты не один! Я с тобой! Я всегда буду с тобой!».

Парень сначала растерялся, после аккуратно обнял за талию и прижал к себе, зарываясь в распущенные волосы, что бывает с моей причёской очень не часто.

– Её в конце прорвало, – шепнула Ксюша. Парень кивнул и прижал меня ещё сильнее к себе, начиная немного кружить из одной стороны в другую.

– Всё хорошо, солнышко, успокойся! – шепнул Мэл на ухо, чтобы никто не слышал. Так, стоп. Мозг, приём!

Я шмыгнула носом и отлипла от парня, даже не глядя ему в глаза. Алиса, нет. Ты этого не сделаешь! Не поднимай глаз, не поднимай глаз, не поднимай глаз! Ну нет.

Я не знаю как, но я посмотрела на него. И знаете что я там увидела? Зрачки, размером с космос! Хотя, о чём это я? У меня ещё больше. И то, у него это после сцены, а у меня – после него…

– Пойдёмте, воздухом подышим! – предложил Лука и потянул меня за собой. Что сегодня за день такой? Все меня тащут за собой!

– Я бы сейчас закурил, – послышалось тихое Мэла за спиной.

– Я те закурю! – крикнула я так, чтобы он точно услышал. А то глухая тетеря по жизни!

– Да после такого эмоционального взрыва не только закуришь, – ответила Ксюша. Ну да, Ксюнь, а тебе лишь бы свой пятак сюда сунуть!

Меня и так трясёт, а тут ещё и шуточки пошлые.

========== 46. Ты допрыгаешься! ==========

– Торт? Вы серьёзно? – громко спросила я у Луки, Даши и Тёмы, пока мы сидели в каком-то небольшом кабинетике с пианино у стены.

Лука всё пытался подобрать Under the ladder, но у него это слабо выходило, потому пришлось показывать.

– Ага, он пошёл его вручать. Потом ему нужно ответить на вопросы, – сказал Тёма с улыбкой. Ну конечно, мы так все ржали только что. Пока мне не сказали за эту сраную Марув. Она меня и так бесит. А тут чисто «габела!»

– А почему именно Марув? – внутри меня затрясло. Я не знаю как это работает, но злость появилась сама собой. Он ей уже тортики носит!

– Она ему нравится. – мои глаза непроизвольно округлились и Тёма одумался и с обеспокоенный взглядом исправился. – Как претендент на Евровидение в Тель-Авиве.

– Ты давай поаккуратней, а то она и разорвать может! – рассмеялась Даша, за что и получила дозу убийственного взгляда и быстро опустила хихикающий взгляд в пол.

Я не знаю что со мной творится. Не знаю что это. Ревность? Да ну нет. Собственничество? Так он и не мой. Просто, когда тебя бесит эта особа, а он ей тортики дарит. Не, ну, молодец! Эти тоже хороши! Палят и палят. Хотя, нет, Алиса! Хватит палиться! И вообще: чего ты так открыто реагируешь? Тебе насрать!

На телефон пришла смс-ка от Ксюши: «Иди бухать!». Да уж. Подруга в своём репертуаре.

– Так, народ, камон бухать! – я встала со своего места, разминая шею.

– Лис, ты так классно играешь! – подметил Лука, когда мы выходили.

– Ну, да, музыкалка всё-таки, как никак, – улыбнулась я, оборачиваясь на команду.

Ну класс, Лис, молодец, что обернулась!

В меня на сумасшедшей скорости врезалась что-то высокое, но, в принципе, неплохо пахнущее, потому можно понять, что баба.

– Смотри куда летишь! – я повернула голову в прежнее положение и уже полностью прочувствовала всю боль: боль в груди, ибо она мне зарядила рукой прямо по сиськам, и боль отвращения: Марув.

– Слышишь, не пробовала смотреть куда сама прёшь? – Господи, почему я такая конечная. Злость на неё брала верх без причины, потому Алиса же не может не поспорить! Надо же отстоять свою честь! Даже если ты конечное создание и первая нарываешься.

– Так, девочка, угомонись, а! – нагрубела девушка и толчком меня отправила на встречу со стеной.

– Ты вообще нормальная? – крикнула я от осознания того, что сильно ударилась головой. На мой крик из её гримёрки показалась голова Мэла.

– Слышишь, ребёнок! Учись разговаривать с людьми по-человечески! – Аня резко развернулась и рявкнула это, глядя мне прямо в глаза. Даже обеспокоенный Мэл, подскочивший ко мне, не поменял её лица. Ну, хорошо, хоть не притворяется.

– Ань, что случилось? – испуганно спросил темноволосый, подхватывая меня за излюбленное место – талию.

Голова гудела, а мозг не понимал что происходит. Где команда вообще?

– Уйми свою малышку, а то её ревность погубит, – усмехнулась певица и, развернувшись, ушла в конец коридора.

Еба она психолог. Блять. Я в шоке! Как она так это всё поняла? А, ну да, я же дура. Нужно будет перед ней извиниться!

– Сильно ударилась? – на вопрос я ответила отрицательным маханием головой и опять повисла у артиста на шее. Меня не столько сильно толкнул Аня, сколько подвела нога и меня это занесло в сторону. – Пошли!

Ну да, молодец. Мало того, что ударилась головой, так я ещё и ногу подвернула, потому идти для меня слишком трудная задача.

Видя, что я не могу нормально идти, Костя, не говоря ни слова, подхватил меня на руки, от чего я взвизгнула и потребовала поставить меня на место, но мою просьбу пропустили мимо ушей и мы пошли в небольшой зал, где собралась вся «элита» – участники, судьи и мой собственный Бог юмора – Сергей Батькович Притула! Он сейчас тоже шутейки загонять будет?

– О, Мэл, ты сказал, что команду позовёшь, а принёс невесту, – рассмеялся Притула, сжимая бокал шампанского в руке.

– Так, шутки в сторону, у неё нога подвёрнута и головой ударилась. Дайте что-то тяжёлое и холодное! – меня высадили на диванчик и парень присел передо мной на корточки, принимая два ведёрка со льдом, передавая оба мне. – Ногу дай!

Я протянула правую ногу, с которой мигом сняли сапог и приложили холодное ведро, от чего я сдалась и охнула.

Ведро я приложила к голове, пока Мэл возился с моей ногой.

Как ниоткуда выросли Ксюша и команда, наблюдая за этим явлением с затаившимся дыханием.

– Легче? – с каким-то трепетом в глазах спросил Мэл, гладя меня по икре больной ноги, второй рукой придерживая холод на ушибленном месте.

Я сдавлено угукнула и смущённо опустила взгляд на ногу, потом снова уставившись на Мэла. Ну ёб твою мать…

– Ну шо, давайте за любовь! – хохотнул Притула и послышался звон бокалов. Мы с Костей одновременно улыбнулись и отвели взгляды кто куда: он на ногу, я на Ксюху, которая почему-то стояла задумчивей задумчивого.

– Ксюх, ты чего? – спросила я подругу, кукожась от боли, когда «начальство» попробовало пошевелить моей ногой.

– Да так, задумалась, – девушка смотрела на носки своих ботинок и время от времени вздыхала.

– Та говори уже! – опа, а это что, сам Андрей Михайлович голос подал?

– Та все на каблуках, а я как лох, – будто невзначай сказала она, от чего по комнате пошёл раскатистый смех, будто волна. Не тот, который раздражает. Наоборот. Тепло становится. Даже не смотря на вечную мерзлоту в районе голеностопа.

– Не переживай, ребёнок, я тоже не на каблуках сегодня, – хохотнул Данилко и опрокинул бокал игристого. Затем он подошёл к дивану, где мучилась я, и присел рядом, устроившись полубоком и опершись на спинку диванчика, при этом очень лукаво поглядывая на меня, от чего Костя заметно напрягся. – Итак, рассказывай: как ты до этого докатилась?

Я сначала не поняла о чём он. Потом Андрей Михайлович кивнул на парня, который возился с моей ногой.

– Рюкзак его в метро нашла, – улыбнулась я и уже почувствовала позитивную энергетику всем известной Верки Сердючки. Потрясающий человек!

– Ох, вот он, переломный момент. – прискорбно сказал артист, опустив голову. – Но вы красивая пара, особенно если он тебя на руках носит.

Я ждала, когда Костя возразит, ведь мы не пара. Да и невозможно это! Команда ждала. Ксюха опять включила хитренький взгляд. Все молчали. Мэл же включил «мороз». Будто никто ничего и не говорил. Я тоже промолчала. Я не в силах говорить это вслух. «Мы не пара!».

Я не в силах больше это повторять. Пускай все думают, что мы встречаемся. Что мы любим друг-друга. Что у нас всё так хорошо!

– Так, Андрей Михайлович, хватит девочку смущать! А то она сейчас от молодого парня к старику Данилко уйдёт, – рассмеялся Притула. Боже, какое счастье, что они все пьяные и не понимают что несут.

– Ну лучше уж полтавский гусар, чем збаражский скоморох, – Данилко встал с дивана и подошёл к столу с выпивкой.

– О, нет. Я не предам своего одесского жида, – ляпнула я и смущённо прикусила губу, глядя на Мэла. Я не знаю как это всё происходит. Видимо, что глаза, что язык живут отдельной жизнью. Эта фраза вылетела сама собой, неконтролируемо. Мои слова вылетели тихо, но метко. Прямо Бочарову в уши.

От него так и веяло крепким вискарём, вперемешку с запахом сигарет и его парфюма. Вот засранец, курил таки!

Тот не выдержал и резко встал, наклонившись к моему уху, очень хрипло сказал:

– Ты когда-нибудь допрыгаешься и уедешь от меня утром! Потом не говори, что не предупреждал!

========== 47. Ну и иди к своей Ане! ==========

POV Ксюша

Киевский политехнический институт. Проще говоря – КПИ.

Люблю я этот институт. Не знаю почему. Душа к нему лежит!

Ещё когда мы были в старших классах, мы шутили, что поступим все вместе сюда, ибо проходной балл сотка. Только вот пути у всех разошлись.

А сейчас я сижу в доме культуры НТУУ КПИ и смотрю на национальный отбор. Неожиданно, неправда ли?

На самом то деле, я более-менее довольна тройкой прошедшей в финал, но явно не сидящая рядом особа, которая так и бубнела: «Фу, пошлятина, как её можно было пропустить?».

Выглядела данная ситуэйшн никак иначе, как смешно.Это всё при том, что ещё несколько мгновений назад она решила всплакнуть из-за «чувственного» выступления Костички

Не, ну, номер действительно чувственный, но за душу берёт сама песня. Ах да, ещё мы узнали историю написания песни и то, что ему не хватает отношений. Чувствую я, Бочаров получит люлей и поплывет в Одессу по Днепру. И приведёт шаланды полные люлей!

Итак, думаю, момент с их милыми обнимашками и журналистами, которые исподтишка это действо фотографировали. Уже представляю заголовки: «Девушка Мэловина нежно обнимает своего возлюбленного после чувственного выступления». По-моему, это вполне могло бы быть правдой. Но кто виноват, что эти двое – такие прыдурки?

После окончания эфира мы пошли в гримерку, где, конечно же, нужно было найти ПРИКЛЮЧЕНИЯ. Алиса столкнулась с Марув и пошло всё по пызде…

Ну спасибо нашему Косте если бы не он, то хрен знает кого бы тут не было. Алиса у нас разъярённая! Её эпичненько занесли к нам в зал!

Вечер обещает быть веселым: Данилко, Притула, Бочаров, команда и Алиса с подвёрнутой ногой. Ну не конечная, не? Это моё дело – ногу подворачивать.

Я сидела и мило беседовала с подругой, как тут мне пришло сообщение от Дани. Он уже ждёт нас возле хим.корпуса.

Сообщив это Алисе, я двинулась в сторону Мэла, ибо она же инвалид! Баран, блин.

– Константин, Вы поедете с нами, или додому – до хаты? – спросила бодро я, подходя к парню.

– Ну, я бы поехал, но мне нужно со всеми попрощаться, – сказал он, глядя на меня.

– Все вроде тут и попрощаться можно сейчас, – сказала я указывая на команду.

– Я с Аней еще попрощаться хочу, – ответил Мэл и выдохнул.

– Ах с Аней! – воскликнула Алиса, дохромав к нам.

– Так, ясно, – начала я, попутно разворачивая Алису в сторону выхода. – если захочешь приехать – адрес знаешь, подъезд знаешь, квартиру – само-собой тоже.

Я подхватила с дивана наши с Лисой шмотки, при этом не отпуская девушку, и подталкивала её к выхожу, пока она ничего не сказанула.

– Ну и вали к своей Ане! – крикнула Тимофеева уже в дверях, после чего я силой выпихнула её в коридор.

Когда мы выходили, я выслушала море лестных слов в сторону Бочарова. Ну почему? Я ж не он…

Во всяком случае вся эта ситуация напоминала какой-то анекдот.

С горем пополам мы дошли до машины, при этом чуть не упав пару раз из-за слякоти.

– Сядь и сиди на жопе ровно! – произнесла я и со злостью захлопнула заднюю дверь, усадив туда Алису.

– А что уже случилось? – поинтересовался Даня.

– Да так, инвалиды нас преследуют всю жизнь, – сказала я, сев на переднее сидение, и начала смеяться, за что получила лёгкий подзатыльник от сидящей сзади Лисицы.

– Молчи лучше! Подруга блин. Нет, чтобы поддержать там. Нет! Она сидит и ржёт! – возмущённо говорила девушка, щёлкая ремнём безопасности.

– Не понимаю, чего тебя так рвет? Ну, подумаешь, решил он попрощаться с «коллегой». Они в одной сфере работают! – спокойно сказала я.

–Почему? Ксюха, а ты головой нигде не ударилась? Почему-почему? Покачану! Кстати, тут есть какая-то бутылка, – девушка говорила, не останавливаясь и попутно доставая бутылку.

– Ах да, запасы. А то у нас в квартире всё еще «сухой закон» из-за некоторых -проговорил парень выезжая с территории университета и лукаво поглядывая на меня.

«У нас»…

– Я же могу это открыть? – поинтересовалась Лиса.

– А почему нет? – удивился Даня.

Вот мне интересно: я их тут не смущаю? Прямо в машине?

Ну ничего, вы ещё пожалеете об этом! Она же сейчас напьётся, а виноват будет он, ибо дал ей бутылку.

Мы поехали по заказанному мною маршрутом через центр, а там по набережной до северного моста. От него уже и домой.

Да это долго, но я хочу посмотреть на город. Киев весь светится, машин почти нет.

Слишком много всего случилось за последний месяц. Много плохого, хорошего. И я не жалуюсь. Сейчас я счастлива. И для того, чтобы это понять, мне нужно было проехать по родному городу в полном молчании. Эх, как тебя не любить? Киев родной…

Припарковавшись у дома, мы начали выходить из машины. Ну как выходить… Кто выходить, а кто выползать! Алкоголичка хренова! Как-то мы ролями поменялись.

Всю дорогу я была сконцентрирована на картинке за окном, а не на пьющей Алисе.

Подав девушке руку, чтобы та уже не мучилась, Алиса вышла, всучив мне бутылку.

– Алис, – начала я, придерживая под локоть Тимофееву.

– Не трогай меня! Я взрослая и самостоятельная! – говорила пьяным тоном подруга. Господи, спасибо что её никто кроме нас такой сейчас не видит!

Девушка, выдернув руку, пошла в сторону подъезда, хромая, но уверенно. Мы с Даней лишь выдохнули. Надеюсь, она сейчас пойдет спать и всё!

Распахнув дверь, Алиса сразу начала скидывать с себя вещи. И да, всё было бы как всегда, если бы она в прямом смысле этого слова не начала скидывать их, раскидывая в разные стороны. Бля, где моя чистоплюйка Алиса? Разувшись и откинув куртку в сторону, она начала своё повествование.

– Да чтоб они счастливы были! Козлище последнее, мудак одноглазый! Выбрал себе бабу и Бог с ним. А она… Фу, пошлятина, как такая может нравиться вообще?! – уже крича из своей комнаты, доносилось от Алисы. Тем временем я начала «свешивать» вещи в шкаф и думать, как бы её уложить спать.

Не думаю что Косте хватит смелости приехать. И это радует!

– Алиса, успокойся! Нравится ему её музыка, Господи! Подумаешь, тоже мне трагедия, – сказала я, упёршись о косяк двери её комнаты и скрестив руки на груди.

– Да? Просто музыка? А как же торт? Я может, тоже такое хочу. Он же видит, как я мучаюсь и страдаю! – обречённо выдохнула Алиса и упала мёртвым грузом на кровать, а я соответственно подошла к ней.