Текст книги "В шоке (СИ)"

Автор книги: Alexis Opsokopolos

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5. Часть 1.

Из размышлений о том, как мне наладить контакт с загадочной Системой, меня вывел голос полковника:

– Хорошо, потом, после надписи что было?

– Потом после надписи, я нажал на курок, – продолжил Железняк. – Ну то есть, почти нажал. Как только я стал нажимать, сразу же дико заболела голова, в глазах потемнело, такая слабость накатила, я…. я даже пистолет почти выронил.

– Ага! Почти! На пол ты его уронил! – не удержался я.

– Заткнись! – крикнул на меня полковник и кивнул Железняку, чтобы продолжал.

– Хорошо, что ребята вернулись как раз в это время. И мне помогли, и его задержали.

– А зачем ты в него стрелять решил? – наконец-то дошло до полковника задать логичный вопрос, который стоило задать с самого начала.

– Он хотел на меня напасть, – не моргнув глазом ответил Железняк.

– И? – полковник искренне удивился. – Ты хочешь сказать, что не смог бы справиться с этим щенком без пистолета? Может тебе, Антоха, на пенсию пора?

– Виноват! – Антоха понял, что лучше не спорить, но тут в разговор опять влез я.

– Он сначала меня хотел убить при попытке к бегству! Так и сказал, типа, беги! А я не побежал. Тогда он сказал, что по любому меня пристрелит, хотя если в лицо, то это будет труднее потом обосновать, чем при побеге!

Полковник поднял руку, давая мне знак замолчать, и снова спросил у Железняка:

– Зачем ты хотел его убить?

– Он опасен!  Я знаю, я чувствую, он опасен! Его надо уничтожить! – глаза майора налились ненавистью. – Его нельзя оставлять в живых! Мы же даже не знаем, что он такое!

Мне от последних слов немного поплохело, но я держался.

– Железняк! – рявкнул полковник. – Ты – следователь! Ты не шеф Конторы и не президент WMAP16! Ты даже не какой-нибудь вшивый аналитик или агент!  Ты – грёбаный тупой следак! Ты не должен думать и что-то там решать! Какого хера ты возомнил, что имеешь право решать, как поступить с этим объектом? Твоё дело поймать и привезти в Контору для изучения!

Как-то мне совсем стало неуютно. Все эти слова «объект», «для изучения», они просто неимоверно меня напрягали.

Полковник выдержал небольшую паузу, видно было, что он принимает непростое решение. После чего он показал пальцем на Железняка и приказал конвоирам:

– Арестовать!

Железняк, не ожидавший такого, вмиг побледнел и закричал:

– Вы что с ума все сошли? За что арестовать? За то, что я хотел нас всех спасти?

– За превышение должностных полномочий и за подозрение в связях с… – полковник Ткаченко запнулся, видимо не придумал, с кем в связях мог быть Железняк, либо не хотел произносить это вслух. – Мы ещё разберёмся, кто и зачем тебе отдал приказ его уничтожить!

– Никто! – кричал в ответ Железняк. – Я сам! Он – угроза! Я знаю! Поверьте мне, вы ещё все пожалеете, что оставили его в живых!

– Уводите! – полковник махнул конвоирам. – До моего особого распоряжения держать на «секретке», никого к нему не пускать ни под каким предлогом!

Конвоиры разоружили и увели возмущающегося майора, а полковник посмотрел на меня. Он не мог не заметить довольной улыбки на моём лице.

– Что лыбишься? Рад, что Антохе плохо? Понимаю. Но сильно не радуйся. Он не убил, другие в любой момент смогут.

Моя морда лица расплылась в ещё более наглой и ехидной ухмылке.

– Или ты думаешь, что ты бессмертный? А может это просто глюк Системы был, не думал об этом? Микросбой. Баг! Хочешь, проверим?

– Как? – настороженно спросил я.

– Да легко!

Полковник достал пистолет, встал из-за стола и подошёл ко мне. Он направил оружие на меня и посмотрел мне прямо в глаза.

– Вот выстрелю тебе сейчас в пузо, и поглядим! Боишься?

– Боюсь, – усмехнулся я. – Боюсь, что вы сейчас ничего не сможете проверить. Я не знаю, что это за Система у вас такая, но я так понимаю, что она различает, когда вы понтитесь, а когда реально хотите убить!

– А вот и проверим!

Полковник вскинул пистолет и надавил на курок. Я уже устал пугаться, и вроде бы уже должен был привыкнуть, но, тем не менее, в очередной раз мгновенно вспотел и чуть не упал в обморок.

А вот полковник упал. С грохотом, со всей высоты своего роста, прямо на пол, уронив при этом пистолет, и стал задыхаться. Он схватился руками за горло, лицо его сначала покраснело, а затем начало синеть.

От наблюдений за полковником меня отвлекла привычная надпись:

АТАКА С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ОГНЕСТРЕЛЬНОГО ОРУЖИЯ УСПЕШНО БЛОКИРОВАНА СИСТЕМОЙ. ДО КОНЦА ДЕЙСТВИЯ БЕСПЛАТНОЙ РЕКЛАМНОЙ ВЕРСИИ ОПЦИИ «НЕУБИВАЕМЫЙ» ОСТАЛОСЬ 0 ЧАСОВ 2 МИНУТЫ. ПО ОКОНЧАНИИ ЭТОГО СРОКА ВЫ МОЖЕТЕ ПРИОБРЕСТИ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ СО СКИДКОЙ 20%.

Тут я вспотел ещё сильнее. От осознания того, что реши Ткаченко на каких-то три минуты позже устроить свою проверку, её результат был бы для меня весьма плачевным.

Тем временем любитель экспериментов, похоже, помирал и из последних сил показывал пальцем на свой стол. Зайцев первый понял, чего он хочет.  Полковник показывал не на стол, а на небольшую аптечку, на полке за столом. Капитан бросился к аптечке, быстро её вскрыл и высыпал на стол всё её содержимое. Затем схватил со стола какую-то ампулу и шприц.

– Инсулин? – крикнул он начальнику.

Синеющий полковник отрицательно замахал руками. Зайцев взял со стола другую ампулу.

– Адреналин?

Полковник из последних сил утвердительно закивал, показал указательным пальцем правой руки на вены на левой, давая понять, куда ему надо вводить лекарство, и как-то совсем страшно захрипел.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Зайцев молниеносно достал шприц, вскрыл ампулу и уже через несколько секунд вводил адреналин полковнику в вену левой руки. Я ранее от страха отскочил в угол комнаты. Спецназовцы сначала было наставили по привычке на меня автоматы, но тут же быстро их отвели. Усвоили урок быстро.

Секунд через тридцать дыхание полковника стало более-менее нормальным, а через пару минут он уже сидел на полу и ошалело вертел головой по сторонам.

Это что ж, я теперь настолько крутой, что могу никого не бояться? Конечно, при условии, что как-то смогу получить эту опцию в постоянное пользование. Не скрою, приятно.

Из этой приятности меня вывела надпись:

ВНИМАНИЕ! ДЕЙСТВИЕ БЕСПЛАТНОЙ РЕКЛАМНОЙ ВЕРСИИ ОПЦИИ «НЕУБИВАЕМЫЙ» ЗАВЕРШЕНО! ВЫ МОЖЕТЕ ПРИОБРЕСТИ ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ СО СКИДКОЙ 20%. СКИДКА ДЕЙСТВУЕТ В ТЕЧЕНИЕ 24 ЧАСОВ С МОМЕНТА ПРЕКРАЩЕНИЯ ДЕЙСТВИЯ РЕКЛАМНОЙ ВЕРСИИ.

Дайте две, блин! Злюсь на непонятную Систему, которая лишь дразнится  и понимаю, что надо теперь как-то не провоцировать граждан на другие проверки. Ибо ни денег на полную версию мега-плюшки у меня нет, ни как её купить, я не знаю.

Полковник тем временем при помощи капитана встал с пола, подошёл к столу и прямо из графина попил воды. Затем он посмотрел на одного из спецназовцев и сказал:

– Ну-ка, дай ему по зубам!

Полковник кивнул в мою сторону, а боец испуганно посмотрел на меня и пробормотал:

– Так он же это… – бедолага не мог подобрать слов, но ему очень не хотелось меня бить.

Полковник обратился к Зайцеву:

– Ты, понял, о чём я?

– Думаю да, но если не проверим – не узнаем!

С этими словами капитан подошёл ко мне и наотмашь ударил меня по лицу. Я отлетел к стене и больно ударился об неё головой.

Сразу же вылезло:

ВНИМАНИЕ! ВЫ ПОЛУЧИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕ СРЕДНЕЙ ТЯЖЕСТИ! ВАШ УРОВЕНЬ ЗДОРОВЬЯ ПОНИЗИЛСЯ НА 4 ПУНКТА. ТЕКУЩИЙ УРОВЕНЬ ЗДОРОВЬЯ 58/100.

Ого! Уже 58! Даже после понижения на 4. Видимо сказался отдых. А если бы ночью ещё и выспался, то вообще бы почти в форме был. А этот Зайцев смелый парень, вот ниндзя-черепашка в бронежилете испугался меня бить, а капитан рисковый.

– Я так и думал, – почему-то весело произнёс полковник. – Убить его нельзя. А вот бить можно! Ну-ка дайте ему пару раз по рёбрам ещё! Я из-за этого сучёнка чуть ласты сейчас не склеил.

– А не фиг было… – фразу я не закончил, так как быстрый и точный удар спецназовца в печень, сбил мою мысль.

Боль была дикая. Воздуха не хватало. Я присел на четвереньки, а эта туша в бронежилете добавила мне с ноги в грудь, припечатав к стене.

Надписи о вреде здоровью не успевали даже сменять друг дружку, а просто наслаивались одна на другую, а я только обрадовался, что оно вверх пошло.

– Хватит! – крикнул полковник.

Меня перестали бить, а полковник поднёс мне графин с водой и молча его протянул. Я взял графин и попил, во рту действительно пересохло. Странно, почему он из графина пьёт, стаканов нет что ли?

– Надеюсь, ты теперь понял, что даже если тебя невозможно убить, то очень даже возможно пожизненно держать в одиночке где-нибудь заполярным кругом. И бить! Больно, часто и много! Как тебе такая перспектива?

Скажу честно, перспектива была не самая хорошая.

– Я же не специально, – попытался я оправдаться. – Вы же сами пистолет на меня направили.

Ткаченко меня не слушал, он уже обращался к Зайцеву:

– Странно, что я его убивать-то не собирался. Я хотел ему в плечо выстрелить.

– Ну либо Система реагирует на сам факт применения оружия, – предположи капитан. – Либо решила, что есть риск того, что Вы промахнётесь и попадёте в жизненно важный орган. Можно это легко проверить, если выстрелить ему в ногу, куда-нибудь пониже, в ступню, например. Это для жизни не опасно.

– Вы издеваетесь? – заорал я. – Да что я вам сделал? Ловите, убить хотите, бьёте,  пугаете! А я ведь даже ничего плохого не сделал никому!

– Угомонись! – прервал меня полковник. – Не будем мы в тебя стрелять.

Полковник потёр ладонями шею, видимо состояние дискомфорта ещё не прошло.

– Мне другое интересно, почему на нас с Антоном Система по разному воздействовала? Я чуть не задохнулся ведь. Натуральный быстрый отёк Квинке. Как в тот раз, когда меня пчела в горло ужалила.

– Это как раз таки не удивительно, – спокойно ответил Зайцев. – Видимо бьёт по слабым местам. Железняк же еле прошёл медкомиссию в последний раз. У него там проблемы с сосудами были, в госпитале лежал, но вроде вылечили.  А у Вас аллергия слабое место. Вот ему инсульт, а Вам отёк!

– Не нравится мне всё это, – мрачно произнёс полковник.

– И мне! – сдуру вякнул я.

Ткаченко оглядел меня оценивающе и отдал приказ Зайцеву:

– Конвой ему вызови! Чего гадать? Давай-ка отдадим его Петровичу на опыты.

Глава 5. Часть 2.

Я сжал кулаки и ощетинился, мозгом понимая, что толку от этого никакого, сломают меня эти спецназовцы и не моргнут. Но с другой стороны, вот так вот покорно пойти на какие-то там опыты, нет, это не про меня. Зайцев увидел мой настрой и расхохотался.

– Андрей Николаевич, – обратился он к полковнику.  – Пацан чуть не обосрался только что, хватит с него на сегодня. К чему такие строгости?  Разрешите, я его сам отведу?

За «обосрался» я, конечно, обиделся. Уж после двух попыток меня пристрелить, простое упоминание о каких-то опытах до такого меня довести не могло. Но струхнул, этого не отнять.

Ткаченко махнул рукой, давая понять, что не возражает, а Зайцев, всё ещё смеясь, обратился ко мне:

– Не бойся, шутим мы так. Петрович – начальник нашей исследовательской лаборатории. Все опыты – это анализы да полное сканирование организма. Не больно и не опасно. Пошли!

Зайцев привёл меня во что-то наподобие госпиталя, в лаборатории которого мне действительно сделали несколько обследований да взяли кровь. После чего поместили в уютной одноместной палате и накормили ужином. Ну что ж, не тюремная камера, уже хорошо. Понимая, что бежать отсюда смысла нет, да и как это осуществить я не представляю, и осознав, что жизни моей тут ничего пока не грозит, я решил выспаться. Может это и глупо, а какие ещё варианты? Посплю, а на свежую голову буду думать, что делать дальше.

Спал я, судя по всему долго, а разбудил меня звук открывающейся двери. В палату зашел Зайцев с двумя конвоирами.

– Вставай, пацан! – Почему-то весело произнёс капитан. – Получили мы результаты всех твоих обследований, да ещё из головного кое-какую информацию, не представляешь ты для общества и государства никакой ценности, а потому дальше ожидать, решения своего дела будешь на общих основаниях.

– Это как?

– Не как, а где! В СИЗО.

Не дав мне опомниться, меня вывели из палаты, а затем на улицу и отвели в здание, стоявшее напротив госпиталя. В нём, судя по всему, и было то самое СИЗО. Меня закинули в небольшую камеру, в углу которой сидел щуплый паренёк в тертых джинсах, поношенной толстовке и грязной бейсболке, надвинутой на самые глаза.

Едва я зашел в камеру, паренёк испуганно посмотрел на меня и не отводил взгляда. Мне это показалось смешным.

– Ты чего так на меня смотришь? Не бойся!

Я прилёг на нары и услышал в ответ:

– А я и не боюсь!

Странный голос, какой-то высокий, будто пацан под бабу косит. С кем это меня посадили? Блин, вот теперь я боюсь.

Больше желания разговаривать со странным пареньком у меня не возникало, так мы и просидели до самого вечера. Вечером принесли ужин, к слову для такого места неплохой. Пацан съел едва ли половину своей порции, а когда я смёл всё, что было у меня в тарелке, он сказал:

– Если не наелся, и не брезгуешь, можешь моё доесть. Я аккуратно ела.

Ела? Девчонка что ли? Вот я придурок! Полдня остерегался непонятного пацана, вместо того, чтобы поболтать с девчонкой. Я ведь и подумать не мог, что у них тут камеры не разделяются по гендерному принципу. Она хоть и заморышная какая-то, маленькая, серенькая, но мне же с ней не целоваться, поболтать можно было бы.

– Спасибо! Не откажусь! – я подошёл и взял у девушки тарелку. – Тебя как зовут? Меня Макс.

– Катя.

– А давно ты здесь?

– Пятый день.

Я присвистнул. Да тут не по одному дню сидят, оказывается.

– А за что тебя?

– За то же, за что и тебя!

– Да меня ни за что! – возмутился я.

– Вот и меня за это же, – ответила Катя.

– А ты не очень разговорчивая. Может, хоть скажешь, чего мы тут ждём?

– Чего и все. Отправки на точку Ч.

Все загадками разговаривают, даже эта заморышная Катя.

– А что там, на этой точке Ч?

– Там всё.

И вот как её понять? Что значит «всё»? В смысле, что там есть много чего? Или в смысле, что это всё – конец? Час от часу не легче. То циферки над головами, то Система какая-то всемогущая, то КСК непонятная, теперь вот точка Ч. За два дня моя спокойная размеренная, ну или почти размеренная, жизнь превратилась в хрен пойми что! Кстати, циферки! Как я про них забыл! Сидел полдня гадал, кто передо мной. Ну-ка, Катя, дай-ка я на тебя посмотрю!

Катя тем временем, явно не желая продолжать разговор, отвернулась. Ну что ж, так даже удобнее её рассматривать. Напрягаю глаза и мозг. Есть!

Анастасия Котова, 25 лет, IT-специалист, террористическая организация Шанс 95

После первой строчки ловлю ступор и не могу соотнести прочитанное с тем, что вижу перед собой. Вот это, с виду безобидное забитое существо – член террористической организации? Хотя сам факт, что обманула с именем, уже настораживает. Интересно, если ей сказать, что я знаю, что она не Катя, а Настя? Нет, лучше никому не говорить, что я могу это читать. Я уже понял, что это умеют не все. Так зачем палить свои возможности?  Читаю дальше:

Открытые базовые характеристики

Персональный уровень:     5/50

Здоровье:     63/100

Интеллект:     77/100

Сила:     51/100

Скрытые характеристики

Уровень государственной ценности:     2

Пассивные характеристики

Толерантность:     -32

Коммуникабельность:     +3

Обучаемость:     +45

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Негативные характеристики

Склонность к агрессии:     -7

Склонность к противоправным действиям:     +43

Ваша репутация у Анастасии Котовой

Уважение:     0

Симпатия:     +2

Влечение:      -1

Ого! Влечение минус один, это как? По-моему, это уже отвращение. Чем же я тебе так не приглянулся, Катя-Настя? С другой стороны, это не Ольга, в случае с которой меня изначальный малый показатель влечения страшно расстроил. Тут всё нормально, тут как раз таки меня это очень устраивает. С этим существом мне шуры-муры не нужны. Да и вообще в это время и в этом месте, они мне даже с Ольгой были бы не нужны.

Ольга… не хочу о ней думать. Пытаюсь прогонять мысли о ней. Как же я хочу её ненавидеть, но что-то не даёт. Вот так, наверное, и прощают мужики и неверных жён-изменниц, и подруг продавших их ради денег или иной выгоды. Меня передёрнуло. Не хочу быть таким! Эта тварь должна ответить! Завожусь, чувствую, аж пульс участился. И тут же смотрю на это всё со стороны. До Ольги ли мне сейчас? Наверное, надо простить. Меня бы всё равно поймали, а так я получил самую лучшую ночь в моей жизни. Стоп! Опять! Вот так это и происходит! Нет, я не хочу быть таким! Нет! Не прощу! Но как хочется простить. Не за ту ночь, а просто, чтобы успокоится, чтобы не отвлекаться на ненужный гнев. Нет! Не могу! Хочу, но не могу! Я обхватываю голову руками и непроизвольно вою.

– Что с тобой? – слышу голос Кати-Насти.

Странно, я так и буду называть её про себя двойным именем? Глупо. Пусть будет Катя, раз уж ей так хочется.

– С ума схожу, – честно отвечаю на вопрос. – Скажи, ты можешь нормально объяснить, что такое точка Ч?

– А ты типа не знаешь?

– Нет.

– То есть, ты сидишь в СИЗО для граждан, представляющих угрозу Системе, и не в курсе, что такое точка Ч?

– Катя! – я встаю и пытаюсь максимально искренне и медленно произнести свои слова. – Я даже не знаю, что такое Система! Я вообще ничего не знаю! И буду очень благодарен, если ты мне хоть что-то расскажешь об этом!

– Не верю я тебе, – спокойно ответила Катя и отвернулась.

Я вскочил и хотел сказать ей всё, чтодумаю, в том числе и про её враньё про имя, вообще про всё, что накипело на душе, я уже почти открыл рот, но не мог подобрать, с какой бы фразы начать.

В этот момент Катя повернулась обратно ко мне и от моего вида аж вздрогнула.

– Что с тобой?

– Плохо мне, – честно ответил я. – Я действительно ничего не знаю, и меня уже два дня пытаются то убить, то запугать. И постоянно про эту Систему говорят. Сил нет уже.

Видимо уж очень искренними показались Кате мои слова, во всяком случае, она надо мной сжалилась.

– Ладно, только без подробностей, а то самой тошно.

– Да хоть что-то расскажи! – радостно соглашаюсь я.

– У тебя в голове стоит чип, и у меня, и у большинства людей на земле. Этот чип вживлён в нервную систему, там всё очень хитро, технологии я не знаю…

– Погоди! – перебиваю я её. – Это как чип вживлён? Что-то я не помню, чтобы в меня что-то вживляли!

– Да? А ты много что помнишь из того, что с тобой в роддоме делали?

– Но у меня никаких шрамов на голове нет и не было!

– Ты думаешь, что тебе башку вскрывали что ли? Внутривенная инъекция и пошёл чип по кровотоку, как до мозга дошёл там и закрепился.

– А как он там закрепляется?

– Спроси чего-нибудь полегче. Я откуда знаю? Как-то крепится, к мозгу подключается. Там нано размеры. У чипа всех задач-то: сливать в Систему инфу о тебе, да давать тебе инфу от Системы, если конечно у тебя доступ есть. На самом чипе нет никакой информации. Вся инфа о каждом чипованном жителе Земли хранится в Системе.

– А как система эту информацию получает-сливает?

– Мобильные сети, вай-фай.

То-то я смотрю вай-фай сейчас везде, где надо и где не надо. Теперь хоть понятно, для чего.

– И как давно эта хрень происходит?

– С девяносто пятого года.

– А кто раньше родился, те без чипа?

– Почти все с чипами. С девяносто пятого по двухтысячный чипировали девяносто процентов населения. Тех, кто в теме – открыто, а основной народ через разные программы, в основном через вакцинации.

– А многие в теме?

– Каждый двадцатый.

– Это же до фига! И все молчат? Никто об этом не рассказывает?

– Есть те, кто рассказывает, но им всем дорога сразу на точку Ч. Короче, не задавай глупых вопросов, а то ничего рассказывать не буду больше. Как я уже сказала, вся информация со всех людей в мире поступает в единый центр, там обрабатывается, хранится и изучается. У каждого из нас там есть свой файл со всеми логами, за всю его жизнь с момента чипования. Контролирует это всё одна программа, вот собственно её и называют Системой. В более обобщённом понимании, Система это всё, что с этой программой связано. Как-то так.

Я сидел на нарах и пытался осознать услышанное, конечно, за эти два дня я научился ничему не удивляться, но не удивляться было невозможно. Это же грёбаная матрица! Я с самого рождения живу в матрице! И даже не подозревал об этом, пока не залез в трансформаторную будку.

– Матрица… – еле слышно прошептал я, переполняемый эмоциями.

– Какая ещё матрица? Всё до боли реально. Просто всё под контролем.

– Да я в шоке, вообще!

– Я когда узнала, тоже в шоке была, со временем привыкнешь. Хотя… – Катя осеклась. – Времени у тебя, как и у меня, максимум пара дней. До точки.

– А там всё, – передразнил я её. – Помню.

– Я не понимаю, чему ты радуешься? – удивилась Катя.

– Да ничему, нервное это. Скажи, если эта хрень мировая, то кто там рулит? Кто самый главный?

Но ответа на свой вопрос я не получил, так как в этот момент дверь камеры открылась. Мы обернулись ко входу. На пороге стояли четверо конвоиров. Старший произнёс:

– Котова, Седов! На выход по одному! Быстро!