Текст книги "Вопреки всему (СИ)"
Автор книги: Alex-Mary
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Вадим остановился. Он ничего не понимал. Несколько минут назад она была готова отдаться ему, он чувствовал это, а сейчас она стояла, вся неприступная, готовая бежать, если он попытается подойти к ней.
– Маринка, Мариночка, что с тобой? – Вадим не двигался с места, боясь испугать девушку.
– Нет, нет, я не хочу, это неправильно! – она как в горячке повторяла одно и то же, а из глаз лились слезы.
Вадим тяжело вздохнул, сел на краешек дивана, взял одеяло и жестом позвал девушку. Она замотала головой, отказываясь подходить. Тогда он встал, подошел к ней, завернул ее в одеяло и уложил на диван. Она лежала и плакала как ребенок. Она видела, что он любит ее, но что-то пошло не так, что-то сломалось в ней, и она не та Марина, которая собиралась замуж за него. Этот внутренний конфликт не давал ей покоя с того самого дня, когда она очнулась в больничной палате.
Марина повернула голову и увидела Вадима, который наклонив набок голову, терпеливо сидел рядом. Она села, вытерла слезы, шмыгнула носом, развернула одеяло и пригласила его в свою импровизированную палатку. Молчать уже больше было нельзя, и она заговорила:
– Вадь… Ты замечательный. Ты настолько замечательный, что у меня даже нет слов!
– Но ты не можешь быть со мной, да? – Вадим с горечью произнес эти слова, и Марина поняла, что он давно все осознал, но до последнего надеялся. Он мог ждать вечность, но она не могла ему дать тех чувств, каких он хотел. И она не хотела его обманывать.
– Я… я не знаю… Может быть мы поторопились?
Эти слова прогремели как гром. Вадим ждал чего угодно, но не этого. Хотя в душе он понимал, ощущал, что нет былой близости, но, все же надеялся, что Марина снова станет прежней.
– Мариш, о чем ты говоришь? Что значит поторопились? Мы с тобой встречаемся уже больше трех лет! – он пытался говорить размеренно, тихо и спокойно, боясь спугнуть ее и надеясь, что она каким-то образом одумается и придет в себя. Но, он тут же увидел, что она прямо смотрит на него и в ее глазах нет ни капли прошлых чувств.
Он молча встал, оделся и ушел.
Марина все еще ощущала его присутствие, чувствовала его запах, переживала, что все так вышло, но все-таки не жалела о том, что они поговорили… Ей нужно было подумать.
На следующий день Вадим не появился. И через день тоже. И через неделю. Марине было печально, но она не звонила и не искала друга, понимая, что ему тяжело.
Часть II Жить и любить. Глава 9
Глава 9
Спустя несколько дней, безрадостных и унылых, наполненных размышлениями и самокопанием, в дверь позвонили. Марина, истосковавшаяся по общению, радостно побежала открывать. Она ожидала увидеть девчонок, но на пороге стояла пожилая женщина с дорожной сумкой в руках.
– Тётя Наташа! – Марина обрадовано ахнула, схватила одной рукой сумку, другой женщину под руку и начала втаскивать ее в квартиру.
– Тётечка Наташечка, как я рада тебя видеть! – она обнимала и обнимала родственницу, целовала ее в щеки и нос. Тетя Наташа была маминой старшей сестрой, очень старшей, как говорила сама тетка, разница в возрасте у мамы и тети Наташи была большая, двенадцать лет, но они были похожи внешне.
Наконец возгласы и всхлипывания закончились, Марина дала возможность тетке раздеться, сама с удовольствием помогла снять ей пальто, и повела на кухню. Тетя Наташа с наслаждением села на мягкий стул и вытянула ноги, дорога была все-таки не из легких. Она смотрела на любимую племянницу и удивлялась, как она изменилась. Последний раз они виделись на похоронах марининых родителей, Марина тогда была убита горем, но все-таки выглядела пышущей здоровьем девушкой, а сейчас от былой красоты осталась тень, девочка сильно похудела, осунулась и выглядела изможденной. Но голосок был по-прежнему бодрым, это вселяло надежду на то, что когда-нибудь она восстановит силы.
– Милая моя, – тетка прикоснулась к волосам племянницы, заправила выпавшую прядь за ухо, – ну как же так? Почему ты мне не позвонила, не написала? Я только от Вадика узнала, что ты болела. Я бы приехала. Поухаживала за тобой, что мне, пенсионерке, еще делать, как не помогать тебе? Марина была удивлена, что Вадим и ее родственница поддерживали связь, но спросить, когда он звонил и о чем они говорили не стала, чтобы не провоцировать лишних вопросов. Пока. Девушка начала как-то оправдываться, но сказать правду, что она на тот момент совсем никого не хотела видеть, она не могла.
Они долго сидели на кухне, вспоминали папу и маму, плакали и утешали друг друга, постепенно Марина рассказала тетке про все, в том числе про отношения с Вадимом и их размолвку. Она, молча, посмотрела на пожилую женщину, так похожую на ее маму, ожидая от нее совета, но тетя Наташа молчала долго, думала. Наконец она встрепенулась, и улыбнулась племяннице. Сама тетя была не замужем, мама рассказывала, что в молодости у тетки был какой-то оглушительный роман с женатым и очень известным в те времена мужчиной, это было совершенно неприемлемо, и родители увезли ее подальше от искушения. Роман не выдержал проверки расстоянием и потихоньку сошел на нет, внешне Наташа ничем не показывала, что она страдает, но этот разрыв наложил на нее отпечаток, замуж она так и не вышла, детей у нее не было, она посвятила себя чужим детям. По образованию она была педагогом, доработала до должности директора школы и ушла на пенсию совсем недавно, с почетом и любимая всеми. Бывшие ученики часто навещали ее, она этому искренне радовалась и всегда держала в шкафу коробочку конфет на случай неожиданных гостей.
Марина пошла по ее стопам, наслушавшись интересных рассказов тети, хотя и мама, и папа были против этого выбора, искренне считая, что более униженных и попранных чем учителя и врачи, вообще в нашей стране нет.
И вот, имея, в общем-то, небольшой опыт по части любви и отношений, тетка отнеслась ко всему философски, сказала, что все разрешится само собой, если Марине суждено быть с этим человеком, то она будет с ним. Ну, а если уж нет, то продолжать встречаться, это только мучить друг друга.
Она погладила страдалицу по голове, и они без слов поняли друг друга.
Вдруг неожиданно Наташа сказала:
– Послушай, Мариш, ты только сразу не отказывайся, может быть тебе переехать ко мне? А что, квартира у меня большая, да и веселее нам с тобой вместе будет.
Марина удивленно посмотрела на тетку. Ей даже в голову не приходила такая мысль. Она растерялась.
– А как же квартира, работа? Я ведь так и не уволилась, взяла пока отпуск за свой счет.
Ну, а что за проблема? Квартиру сдадим, а работу, да еще такую, как у тебя, уж как-нибудь найдем!
Марина с одной стороны сомневалась, бросать работу и привычный уклад жизни было страшновато, но, с другой стороны, терять ей было нечего, а с любимой тетушкой вдвоем жить будет гораздо веселее. Наташа видела на лице племянницы все мысли, но не мешала ей думать, не подталкивала к решению.
И когда девушка нерешительно кивнула, она обрадовалась.
За две недели она разобралась со своими делами. Побывала на работе, написала заявление об уходе. Директор школы переживала, звала обратно, если Марина передумает. Еще она зашла к нотариусу, узнала все подробности приобретенного наследства, но, так как еще не прошло полугода, она не могла его получить. Тогда Марина, пролистав местную газету, нашла жильцов в свою квартиру, хорошую молодую семью с трехлетним малышом, который сразу же занял место в ее детской. Мать мальчика неожиданно оказалась цветочницей и обрадовалась, что в квартире как в оранжерее. Она пообещала ухаживать за цветами так же достойно, как и их предыдущая хозяйка.
Вместе с теткой они побывали на кладбище. Марине было еще ужасно тяжело осознавать, что мамы и папы нет, они посидели у могилки, поплакали, вспоминая любимых, и так рано ушедших родных, Марина украсила еще пока не поросшее травой надгробие яркими осенними цветами и пообещала родителям, что скоро приедет их навестить. Уходя она оглянулась, и увидела, что рябина, росшая неподалеку от могилы родителей, машет ей ветками, усыпанными гроздьями ягод. Выглядело это так, будто кто-то близкий машет рукой на прощание. Она посчитала это добрым знаком.
Скоро Марина собрала вещи, сняла остатки денег с карточки, усадила Бронислава в клетку, и села в поезд. Когда состав тронулся, Марина выглянула в окно и увидела стоящего на перроне Вадима. Он, прищурившись, всматривался в каждое окно, которое проезжало мимо него. Увидев Марину, он сначала пошел за окном, а потом и побежал. Наконец он остановился, поднял руку и помахал ей. И улыбнулся. Он отпустил ее. Марина проглотила комок в горле и тоже помахала ему. Когда Вадима уже не было видно, она опустилась на сидение и вздохнула. Все будет хорошо, она верила в это. Она боялась начинать жизнь с нуля, но ей казалось, что это единственно правильное решение.
Поезд оказался на станции через полтора дня. Сердце колотилось где-то в горле, когда Марина выходила из вагона на перрон. Здесь было уже холодно, листья давно облетели и пронзительный ветер завывал, раскачивая серые ветви деревьев. Чтобы Бронька не простудился, она посадила его за пазуху. Свин пригрелся там и наверно уснул, потому что сидел тихо.
Вещей у девушки было мало, только чемодан на колесиках и дамская сумочка, да еще пустая клетка. Она взяла свои вещи, тётя Наташа подхватила клетку, и они вместе направились к выходу в город. Пока они шли, Марина все время оглядывалась, всматривалась в знакомые очертания города, где она когда-то гостила, будучи еще маленькой, в лица людей, казавшихся ей особенно красивыми, и какими-то родными. Они медленно вышли с территории вокзала и их тут же обступили вездесущие таксисты, выкрикивая во все горло приглашение поехать с ними.
Женщины сели в такси с пожилым водителем, который не вопил, как все остальные, а спокойно сидел за рулем, ожидая, когда к нему подойдут. То ли он работал по времени, и поэтому не зазывал пассажиров, то ли ему было все равно, поедут ли с ним. Мужчина погрузил вещи в багажник, и, спросив адрес, медленно тронулся с места, вливаясь в поток других автомобилей.
Подъехав к дому и расплатившись с водителем, Марина и Наташа подхватили свои баулы и понесли в подъезд. Кое-как затащив все в лифт, они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Дорога прошла успешно и они обе на пороге дома, который гостеприимно распахнет перед ними двери.
Войдя в квартиру тёти, Марина потянула носом и почувствовала запахи, знакомые с детства. Пахло лавандой, которой тетя щедро перекладывала белье, ванилью и еще чем-то, непонятным, но родным.
Они разделись, бросили вещи у порога и поскорей направились в кухню. Тётя ополоснула чайник и налила воду, щелкнула кнопкой, и вскоре чайник приятно загудел нагреваясь. Марина села на мягкий стул, и погладила Броньку, которого все еще держала на руках, по спинке.
– Ну что, друг мой, вот мы и приехали. Что будем дальше делать?
Бронька хрюкнул, подсказывая, что не мешало бы уже и пообедать. Марина согласилась с ним.
Этим же вечером она, как лазутчик, вышла во двор. Двор жил своей жизнью, никто не окликнул ее, хотя она многих знала. Вон на лавочке сидят баба Нина и баба Тая, вечные жительницы этого дома, все свое время проводящие на скамейке. Даже зимой они выходят во двор как на работу. Обе бабки были вредные и въедливые, они пристально оглядывали каждого как потенциального нарушителя двора и обсуждали вся и всех. Малышня, да и ребята постарше, боялись их как огня, подростки шумной компанией старались уходить подальше от их глаз, а то и вообще скрывались за домом, чтобы спокойно покурить и посмеяться вволю. Мужчины никогда не бросали окурки на землю, а собачники выходили со своими питомцами и быстрой трусцой удалялись в сторону пустыря, потому что старушки могли громогласно рассказать всем, где «нагадил собачонок Петровых из сто пятнадцатой квартиры». Проще было не связываться, чем выслушивать ворчание возмущенных старушек. Ко всем их неприятным чертам характера добавлялось то, что бабки были на редкость глазастыми, и когда ограбили квартиру в соседнем подъезде, они очень точно описали людей, которые входили в подъезд в тот промежуток времени. Они могли иногда перебазироваться со скамейки у подъезда на скамейку на детской площадке, и тогда там был полный порядок, никто не дрался, не бил друг дружку совком по голове и не обсыпал песком.
Кроме старушек во дворе было несколько детей, влюбленная парочка, которые решили не обращать внимания на косые взгляды бабок и целовались на глазах всего двора, неподалеку копошился в своей старенькой «Волге» Иван Николаевич, который ездил на автомобиле редко, а ремонтировал часто. Зимой его «ластулька», как он ее нежно называл, стояла на приколе, и в особо снежные дни ее заваливало снегом по самую крышу. Тогда ребятишки использовали ее как импровизированную горку. Когда Иван Николаевич замечал это, он выбегал со снеговой лопатой и начинал откапывать свое сокровище. Ребятня тут же подключалась к спасению, нисколько не огорчаясь тому, что придется кататься в другом месте. Весной Иван Николаевич подшаманивал облезлую «ластульку» и кто-то даже видел его, выезжающего на машине из двора, но общественность считала, что эти слухи распускал сам сосед.
Марина поздоровалась с «хозяйками» двора и села на скамейку. Вечер сгущался, но фонари еще не загорелись, осенний ветер был пронизывающим, но Бронька под пальто закопошился, и она расстегнула верхнюю пуговицу пальто, чтобы он глотнул свежего воздуха.
– Приезжая штоль? – Марина не ожидала, что с ней заговорят и в первый момент растерялась. Она повернулась и увидела, что обе бабки смотрят на нее и ждут ответа.
– Ну можно и так сказать, я Натальи Николаевны племянница. Я приезжала к ней несколько раз, не помните меня? – она улыбнулась собеседницам.
– А-а-а, ну как же, помню я тебя, – баба Тая закивала головой, – тебя вроде Мария звать?
– Марина, – исправила Марина.
– Ну да, Марина… И мать твою помню, Натальину сестру, девчонкой еще помню, вот как тебя. Мать-то тоже приехала?
– Мама умерла. – Марина еле-еле выговорила ужасные слова, и старушки на миг замолчали, понимающе кивая седыми головами.
– Ну ничего, девонька, Бог знает кого забирать, ты не плачь, незачем это. Лучше в церковь сходи, молитовку прочти, тебе лучше будет, и она там порадуется за тебя.
Марина кивнула, баба Тая еще немного посидела в скорбном молчании и вдруг увидела Бронькину мордочку.
– Собака у тебя там, а? – она грозно сдвинула седые брови, – у нас с собаками тут нельзя! Гадить идите вон туда, – указала он пальцем, – а то нагадят, а потом наступай тут на их дерьмо!
Да, старушка в выражениях не стеснялась. Марина улыбнулась:
– Нет, это не собака, это морская свинка, она в квартире ходит…кхм…в туалет.
Бабулька присмотрелась, Бронислав потянул носом и чихнул. Баба Тая вздрогнула от неожиданности, но не показала виду что испугалась и ворчливо добавила:
– Вот вонища-то наверно в квартире!
– Нет, что вы! Бронька очень чистоплотный!
– Как сказала зовут зверюшку-то? – баба Нина неожиданно проявила интерес.
– Бронька, Бронислав.
– Ой, мужа ведь моего Борькой звали, царство ему Небесное! – баба Нина неожиданно прослезилась, – тоже был такой аккуратный, чистоплотный!
Марина сочувственно покивала, старушки замолчали, несколько минут вспоминая давно почившего Бориса, бабынининого мужа. Когда вежливая пауза была выдержана, баба Тая продолжила допрос с пристрастием.
– А лет-то тебе сколь?
– Двадцать шесть.
– Ох, молодая еще. Чем заниматься-то будешь? Учиться или работать?
– Работать буду. Я уже выучилась.
– На кого выучилась? Поди на бухгалтера или меренжера? Сейчас все бухгалтера да меренжеры идут, вон по телевизору показывают.
– Нет, бабушка, я учительница.
– А-а-а, учительница… Ну так ты, дочка, в простую школу-то не ходи, там платют мало, не проживешь на такие-то деньги, а иди в платную школу. Вон, Шевелева из третьего подъезда, тоже учительница, ушла в платную школу, так и машину в прошлом году купили!
Марина сидела и почти с удовольствием слушала бабулькины наставления. Она подумала, что действительно, сидеть на теткиной шее ей совсем ни к чему, и надо как можно быстрее искать работу. Только как искать работу в чужом городе?
Посидев еще немного, она попрощалась со старушками и пошла домой. Тётя Наташа уже приготовила ужин, и ждала ее, одновременно глядя какое-то шоу по маленькому телевизору на кухне.
– Нагулялась? – она улыбнулась, – ну давай ужинать.
Марина выпустила Броньку на пол, он сразу начал обнюхивать все углы в поисках еды. Тётя достала с полки коробочку и положила ему в миску немножко корма, свин понюхал предложенную еду и, оценив ее, видимо положительно, приступил к трапезе.
Тетя, – Марина решила сразу обсудить поиск работы, – я думаю, что не надо откладывать в долгий ящик поиск работы. Ты как считаешь? Я завтра куплю газету и…
– Мариш, – тетя засмеялась, – ну какая газета?! Ты что, забыла, что я почти полвека отработала в школе? Мы с тобой завтра сходим навестим Инну Коленичеву, она теперь на моем месте, директором в нашей школе, может быть она что-то подскажет.
Тетка была настолько убедительна, что Марина даже не подумала засомневаться. Ну, в школу так в школу.
Когда они утром пересекли порог школы, Марина сразу почувствовала себя как дома. Была перемена, и школьники носились и орали с таким самозабвением, будто бы это было самоцелью, кто быстрее пробежит и громче крикнет. Пока они поднимались на третий этаж, их перегнала стайка девчонок-старшеклассниц, размахивающих стильными рюкзачками и обсуждающих будущий поход в кино, который, видимо, планировался давно и тщательно.
Третий этаж занимала административная часть, библиотека, медицинский кабинет и кабинеты психолога и социального педагога, поэтому тут было сравнительно тихо. Марина с тетей прошли по длинному коридору и в конце уперлись в дверь с надписью «Директор». Постучавшись, они вошли. На месте секретаря сидела молоденькая девушка, которая на секунду подняла голову, глянула на вошедших, и снова опустила взгляд к монитору.
– Директор занят.
От такой неприветливой встречи Марине сразу стало неуютно. Захотелось сказать вредной секретарше, что директор не занят, а занята. Но она, конечно, сдержалась.
– Девушка, – Наташа подошла к столу, – мы по личному вопросу, будьте добры, скажите Инне Игоревне….
Секретарша не дала договорить, на ее лице отразилось раздражение непонятливыми посетительницами.
Женщина-а-а, – она протянула слово, показывая, как она устала от всех, – ну я же сказала! Время приема написано снаружи на табличке, предварительно звоните, договаривайтесь.
Соплюха с наманикюренными пальчиками была настолько уверена в серьезности своих полномочий, что Наташе захотелось прикрикнуть на нее и сбить спесь, но в это время дверь открылась и из кабинета вышла сама директор, держа одной рукой около уха трубку радиотелефона, а другой маленькую леечку для полива комнатных растений. Она громко кому-то что-то объясняла, но, в это же время успевала поливать фиалочки, стоящие в горшках на подоконнике.
Закончив разговаривать, она отключилась, телефон пикнул. Директор повернулась ко входу и тут увидела посетителей.
– О, Боже! Наталья Николаевна! Что же вы стоите?! Она подошла к своей предшественнице, помогла ей снять пальто, поздоровалась с Мариной и повела гостей в кабинет. Секретарша сидела на своем месте и так вытаращила глаза, что Марина невольно улыбнулась.
– Как я рада, Наталья Николаевна! Что ж вы там стояли-то, на пороге собственного дома? Вы же знаете, я вам всегда рада!
Наташа улыбнулась.
– А у тебя там грозный страж сидит, никого не пропускает!
– Ой, – Инна поморщилась, – девчонка молодая, поработала в какой-то фирме до нас, ее там надраконили, что начальник это бог и к нему впускать только по предварительной записи, вот она и лютует. Ребятишек гоняет, я уж ей сто раз говорила, чтобы она не повышала голос, а она вот… Не приживется, я думаю.
– Ну ладно, – она махнула рукой, – как это вы выбрались?
– А я ведь, Инна, к тебе с козырным интересом, – Наташа улыбнулась опять. Вот, племянница моя, Марина, умная девочка, хороший педагог, правда с небольшим стажем, но ведь в нашей работе это дело наживное, да? Я ее к себе переманила, чтобы мне в старости было на кого опереться, и вот мы теперь работу ищем.
– Ну так это здорово, что вы пришли! – Инна присела за стол, – у нас есть вакансии учителя начальных классов, как раз одна девочка ушла в декретный отпуск, надо срочно кого-то ставить на класс. Мариночка, вы кто по образованию?
– Вообще-то я учитель русского и литературы, но если вы меня возьмете, я с удовольствием поработаю с малышами.
– Ну вот и замечательно, значит проблему и вашу и нашу мы решили, – Инна нажала кнопку на коммутаторе – Олеся Александровна, сейчас к вам подойдет наш новый сотрудник, приготовьте, пожалуйста, договор.
Когда все было сделано и подписано, все трое вышли в коридор.
– Эх, как же я скучаю по всему этому, – тетя Наташа обвела глазами пространство, – но, дорогу молодым, так что работайте, а мы, пенсионеры, будем отдыхать!
Директор проводила их до выхода, по дороге обратно все встречные здоровались с Натальей Николаевной, знакомились с Мариной, уверяли, что ей в их коллективе понравится.
В первый рабочий день Марине не спалось. Она встала в половине шестого утра, умылась, вышла на кухню и включила чайник. На шум выполз заспанный Бронька. Он был страшно недоволен тем, что его разбудили в такую рань, ходил, сопел как маленький медвежонок, потом подошел к хозяйке и прилег на ее ногу, обутую в мягкий тапок.
Марине было слегка неуютно. Неприятное чувство беспокойства нервировало ее, впрочем, она всегда реагировала так на все новое, будь то новая работа, новые знакомые или новые туфли. Она аккуратно вынула ногу из тапка, чтобы не побеспокоить зверька, встала, налила кипяток в кружку и достала баночку с растворимым кофе. Сам кофе она не любила, но кофейный аромат ей нравился, ей казалось, что он настраивает на рабочее состояние. Долив в напиток молока, она снова присела и стала пить мелкими глотками. Есть совершенно не хотелось, поэтому она обошлась кусочком хлеба с сыром.
Когда она уже ополаскивала кружку в кухню вошла тетя. Она сразу же заметила нотку нервозности в движениях племянницы, подошла к ней, приобняла, посадила на стул.
– Ну ты чего? – спросила тетя Наташа. – Вот увидишь, все нормально будет.
– Да я не знаю, какой-то мандраж, – Марина неуверенно улыбнулась, – я ведь с малышами не работала, не знаю, справлюсь ли.
– Ох, ты еще не знаешь, какие нынче малыши! – тетка хмыкнула. – Они любого взрослого за пояс заткнут. Ты еще удивляться будешь.
Вдвоем они проинспектировали гардероб новоиспеченной учительницы начальных классов, выбрали светло-голубой костюм и нежную, лимонного цвета блузку. Глянув в зеркало, Марина признала, что она сегодня прекрасно выглядит. Зато она не придумала, что делать с волосами, поэтому просто заплела во французскую косу и тем успокоилась. Когда она вышла из квартиры, тетя тихонько перекрестила ее и еще долго стояла перед закрытой дверью. Будто ждала, что она вернется. Потом подошла к окну, выходящему во двор, и увидела, как ее девочка идет по тротуару, помахивая небольшим кожаным портфельчиком. Господи, сама еще ребенок, подумала Наташа.
До звонка оставалось полчаса, а класс был еще пустой. Наташа сидела за учительским столом и не знала, чем себя занять. Накануне она тщательно приготовилась к урокам и встрече с ребятами, но все-таки переживала. Она практически на цыпочках прошлась по классу, осмотрелась, заглянула во все шкафы и на полки. Потом сходила, намочила тряпку и протерла и без того чистую доску. Потом открыла окна. Потом закрыла. Но времени все равно было еще много. Она задумалась, как же она будет общаться с этими детьми, ведь до этого она работала со старшеклассниками, которые хоть и были ершистыми и нахальными, но понимали доводы разума и с ними можно было договориться. В прошлой школе ее любили. Она никогда не повышала голос, потому что когда-то услышала выражение «если хочешь чтобы тебя услышали, говори шепотом». Ребята это ценили и обращались с ней как с любимой старшей сестрой. Были, конечно, экземпляры, не поддающиеся воспитанию, но тщательно склоченный коллектив учеников не позволял таким индивидуумам нарушать хрупкое равновесие.
Вдруг дверь скрипнула, и Марина вздрогнула, очнувшись от воспоминаний. В класс вошел крупный для своих лет мальчик. Он вопросительно уставился на незнакомку, а она улыбнулась ему.
– Здравствуйте, – поздоровался мальчик.
– Здравствуй, – ответила Марина.
– А вы наша новая учительница? – паренек не двигался с места, только поставил на пол большой зеленый рюкзак.
– Да, – она протянула руку, – меня зовут Марина Аркадьевна, а тебя как?
– Кирюша Каменский, – он тихонько взялся за кончики пальцев Марины и потряс.
– Ну проходи, Кирюша, присаживайся.
Кирилл сел почти на самую последнюю парту и стал выкладывать школьные принадлежности, а сам потихоньку рассматривал девушку.
Класс начал заполняться, дети заходили, удивлялись, здоровались и проходили на свои места. Кирилл объяснял всем желающим, что это новая учительница, но как зовут ее, он забыл, в чем честно признавался.
Наконец прозвенел звонок, в классе стало тихо, и двадцать четыре пары глаз уставились на Марину.
Она вышла из-за стола и встала у доски.
– Здравствуйте, ребята. Меня зовут Марина Аркадьевна, я ваш новый учитель. Я думаю, нам нужно познакомиться, я буду называть фамилии и имена, а вы откликайтесь. Хорошо?
– Хорошо, – дружно ответил класс, и она начала читать фамилии из журнала. Лиза Толмачева была маленькая худенькая блондиночка, а Голубева Тамара наоборот, крупная, склонная к полноте брюнетка с низким, почти мальчишеским голосом и большими карими глазами. Когда она назвала фамилию Кирюши, то поглядела на него, и он радостно, от того, что учительница его запомнила, вскинул руку. Саша Котов выглядел как типичный интеллигент, или ботаник, как говорили в школе, в костюмчике и с галстуком, в очках, которые он постоянно поправлял. Ковалев Артем был тихим, худеньким малышом, показалось, что всеобщее возбуждение его не затронуло, он назвал себя, сел, и начал рассматривать что-то за окном. Варвара Самохвалова была просто красавица, с тугими, плотно заплетенными косами, аккуратно одетая, в ушах блестели маленькие золотые капельки, и вообще видно было, что это любимая дочь своих родителей. Прочитав три одинаковые фамилии подряд, Марина сначала подумала, что ошиблась.
– Харитоновы Ирина, Анна и Виктор…
– Это мы-ы-ы, – хором откликнулись три писклявых голоса, и она увидела чудо – абсолютно одинаковые мордашки.
– Вы близнецы что ли? – ответ был очевиден.
– Однояйцовые, – уточнила Аня, самая бойкая, и, очевидно, самая сообразительная из троицы.
Закончив опрашивать класс, Марина положила журнал на стол и поглядела на детей.
– Ну что, я рада с вами познакомиться, надеюсь, мы с вами будем отличной командой. И раз уж вы так честно отвечали мне на все мои вопросы, я тоже могу ответить на ваши, если, конечно, они у вас есть.
Не успела она закончить, как вверх взлетели почти все руки. А сколько вам лет? А есть ли у вас дети? Будете ли вы вести у нас все время или вернется Галина Павловна? Будем ли мы ходить в цирк как в прошлом году? А вы любите собак?
Последний вопрос задал тихоня Артем.
Марина удивилась, казалось, Артем совсем не проявлял интереса к происходящему. Она немного подумала, потом кивнула.
– Да, я люблю собак. Правда у меня собаки нет, но те, каких я знаю, мне очень нравятся. Артем кивнул, будто бы получил важную информацию, и снова погрузился в себя.
Так началась ее трудовая деятельность. Работы было много, второклашки оказались не по годам развитые, а от этого деятельные и любопытные. Не обходилось, конечно, и без эксцессов, решать их надо было быстро и на месте. Как выяснилось, класс Марине достался сильный, троечники, конечно, были, но такие, у которых тройки «хорошие», почти четверки. Весь остаток осени она писала планы, разрабатывала темы уроков, проверяла тетради, выводила своих подопечных на прогулки. Благо погода позволяла. Осень была на редкость теплая, листья почти все опали, но воздух днем был как парное молоко. Ребятам нравилось гулять в парке. Марина к этим прогулкам готовилась не менее тщательно, чем к урокам, вместе они вспоминали стихи, собирали листья и вычурно загнутые ветки и корешки, с помощью двух пап заготовили несколько кормушек с табличками «Добро пожаловать!» и развесили на деревьях.
Постепенно осень переходила в зиму, полетели снежинки, стало по-настоящему холодно, и класс, нехотя, согласился продолжить прогулки весной.
На одном из уроков русского языка Марина раздала ребятам тетрадки и задала вопрос:
– Дети, кто знает, что за день будет в ближайшее воскресенье? – класс задумался, притих, потом опять зашумел, высказывая свои предположения. Выходной? Конец осени? Начало зимы?
Так как угадавших не оказалось, Марина раскрыла половинки классной доски и перед глазами детей предстали большие яркие буквы «День матери».
– Ребята, в этот день, во всем мире дети поздравляют своих мам, дарят им подарки, говорят, как они их любят. Сегодня мы тоже приобщимся к этому празднику и напишем небольшое сочинение, каждый о своей маме. Опишите, какая она, что умеет делать, как она вас любит, и как вы любите ее.
Задание было дано и класс начал работать. Что написать было каждому, поэтому все кропотливо выводили какие-то добрые слова, и Марина на минутку отвлеклась, вспомнив и свою маму. Как бы она хотела и ей сказать много хорошего. Встряхнув головой, она отвлеклась от грустных мыслей и повернулась к партам. Все что-то писали, кое-кто копошился в портфеле, видимо что-то запоздало искал, и только Артемка Ковалев как всегда отрешенно глядел в окно.
– Артем, – Марина подошла к его парте. Артем поднял голову и поглядел на учительницу. – Ты почему не пишешь? До конца урока осталось двадцать пять минут, ты можешь не успеть.
– Я не буду писать про маму, – Артем отодвинул от себя тетрадку, действием подтверждая свои слова, – она ушла от меня и от папы, и у нас теперь нет мамы.
Марина потеряла дар речи. Работая с детьми больше месяца, она ни разу не удосужилась обратить внимание на нездоровую пассивность ребенка, списывая это на темперамент. А ведь даже невооруженным глазом было видно, что поведение Артема более чем странное.
– Ну, хорошо, – она растерянно теребила в руках ручку, – ты можешь написать про бабушку. Ты любишь свою бабушку? – она задала вопрос и молила Бога, чтобы ребенок ответил положительно.
