Текст книги "Ночная прогулка (СИ)"

Автор книги: Алексс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

   Если бы не гул, исходящий от блока питания, можно было сказать, что в лаборатории воцарилась гнетущая тишина. Периферийным зрением я поглядывал на экран системного монитора, в котором отражались все параметры работы установки – частота задающего генератора, мощность поляризатора, температура раствора и другие, менее важные. Но основное внимание всё равно было приковано к опутанной проводами пластиковой ванне с бурой жидкостью и погруженной в неё металлической болванке. В уставшей от томительного ожидания голове мерно тикал ритм, отсчитывающий время работы устройства. Казалось, секунды какие-то слишком медленные, и они специально подтормаживают, накаляя и без того нервозную обстановку. На пятнадцатой минуте по лабораторным часам автомат щёлкнул, поднимая мощность ещё на двадцать процентов. Гул усилился, и какой-то предательский нерв на моём лице вдруг вошёл с ним в резонанс. Чтобы скрыть дрожь в щеке, я напряг мускулы, пытаясь изобразить беззаботную улыбку. Судя по реакции Вадимыча – заведующего лабораторией, неожиданно посмотревшего на меня – получилось нечто противоположное. Удивительно, но нервный тик прекратился. Я смущённо пожал плечами и перевёл взгляд на Пашу – молодого практиканта, недавно влившегося в наш научный коллектив.

      «Этот точно ни капельки не переживает, – подумал я, – мне бы такой пофигизм, как у него. С другой стороны – какой с него спрос? Ему сказали – он сделал, а вот по моей части сюрпризы вполне возможны...».

      Прошло ещё пять минут. В тот момент, когда я решил – пора бы и расслабиться, подсознание тихонько шепнуло – что-то не так. Приборы на мониторе указывали обратное – температура, частота основного излучателя, вибрация жидкости в ванне – всё в норме. В общем – паранойя, не иначе. Я снова посмотрел на Вадимыча. Похоже, у него те же предчувствия, что и у меня – пальцами теребит мочку уха, а это уже тревожный признак – за шесть лет работы под его чутким руководством я научился различать малейшие нюансы в поведении своего научного руководителя.

      Тишину в лаборатории разорвал звон бьющегося стекла. Я вздрогнул, Сергей Вадимыч недоумённо огляделся по сторонам, и только Пашкино лицо источало полное спокойствие. Он протянул руку к карману куртки, которая висела на спинке его стула. В следующий момент звук повторился, точно такой, что и мгновение назад. Практикант достал телефон, нажал кнопку и произнёс: «Да, слушаю».

      Лицо Вадимыча побагровело, но он промолчал. В то же время я отметил, что сердце, ещё секунду назад пытавшееся выскочить из моей грудной клетки, вновь входит в привычный ритм. Пара ничего не значащих для меня фраз, и практикант быстрым движением отправил телефон обратно в недра своей куртки, висящей на стуле.

      – Предупреждать нужно, – сухо произнёс начальник лаборатории, и демонстративно отвернулся, вновь обратив свой взор на системный монитор.

      – Идиотский сигнал, – добавил я. – Замени его, иначе кто-то из нас двоих однажды станет трупом.

      – Больше не буду, – примирительным тоном произнёс Паша, но на его физиономии можно было легко прочитать: – «Буду, и не раз!».

   В лаборатории опять воцарилась обстановка сосредоточенного ожидания, будто бы минуту назад ничего не произошло.

      «Ещё сорок пять секунд, и автомат переключит поляризатор на полную мощность, – пронеслось в моей голове. – Вот мы, наконец, и узнаем: наш Вадимыч – упорствующий в своём упрямстве безумец, или всё-таки – гений?!».

      Стоило мне об этом подумать, как из той части силового модуля, в которой располагался тиристорный блок, послышалось шипение, затем появилась тонкая струйка белого дыма, пара совершенно неэффектных искр, щелчок пакетника, аварийно отключившего электричество, и тишина...

      Лицо практиканта как бы говорило: «Это не я!», и мне стоило немалых усилий, чтобы не рассмеяться во весь голос – настолько нелепо это выглядело. Похоже, нервы Вадимыча оказались намного крепче моих. С нейтральным выражением лица он встал с кресла, подошёл к ванне с утопленным в ней «опытным образцом», пожал плечами и сказал:

      – На сегодня достаточно. Завтра ровно в девять – «разбор полётов».

      – Действительно, поздно уже, – скромно добавил Пашка, украдкой посмотрев на часы.

      – Угу, – кивнул я, как бы соглашаясь с мнением большинства. С ненавистью посмотрев на блок, который собственноручно испытывал многократно, подвергая самым изощрённым электротехническим пыткам, а он – зараза – подвёл в самый ответственный момент, я поплёлся к выходу из лаборатории.

      Выйдя из здания родного института, я сразу направился к моему боливару, то есть, к видавшему виды «Фольксвагену», терпеливо ожидающему на краю стоянки.

      «Да уж, что-то мы сегодня заработались намного дольше положенного, – подумал я, посмотрев на звёздное небо над головой. – Только бы жена не начала свою старую щенячью песенку о „нормальных мужьях“, которые приходят в шесть, помогают своей „половинке“ по хозяйству и бла-бла-бла. Что – вот ведь – угораздило её связаться с инженеришкой, мнящим себя большим учёным в забытой богом провинции!».

      Недолгая прогулка по гладкому асфальту, а в голове всё те же невесёлые мысли:

      "Конечно, жена терпит мои частые заседания на работе, иногда соглашается, что может, я действительно не так бездарен, как кажется, но и её терпение не безгранично. Однажды приду домой, а на кухонном столе вместо привычных плошек-чашек – записка с примерно таким содержанием:

   «Милый, я от тебя ушла. Домой больше не вернусь. Ты мне всю жизнь испортил, а я ещё хочу пожить нормально, по-человечески. У тебя только работа на уме, ты меня совсем не замечаешь. Прямо как жена-декабристка, вроде и замужем, а всё равно одна. Моё терпение не безгранично. Всё, баста! Работай хоть круглые сутки, а меня не ищи. Подлец и трудоголик. Твоя Бывшая Жена».

   Нет, такой поворот меня совсем не устраивает. Лямку тянуть нужно не только на работе, но и дома. Жену тоже можно понять. Деньги, это конечно, хорошо, но так и жизнь пройдёт. Скоро меня из лаборатории сможет вытащить только бригада опытных психиатров, специализирующаяся на возвращении трудоголиков-рецидивистов обратно в семью. Действительно, нужно как-то научиться совмещать работу, дом, отдых...".

   С такими невесёлыми мыслями я нажал кнопку брелка «сигналки», которая только маскировалась под сигнализацию, а по сути лишь открывала и закрывала дверные замки. Автомобиль радостно пискнул и поморгал приветственно жёлтыми огоньками, как бы приглашая внутрь. Поворот ключа зажигания, негромкое урчание заведённого двигателя, и со стоянки я нехитрыми манёврами выезжаю на пустой проспект. Теперь уже точно домой и если никуда не сворачивать, то минут через пять буду дома. Намеренно не разгоняю машину – торопиться мне уже некуда. Проезжаю по пустынному проспекту, гляжу по сторонам – фонари хорошо освещают асфальт, а также высотные дома, выстроившиеся в ряд за тротуаром и нешироким газоном с пешеходными дорожками. Немногочисленные зевающие собачники, выгуливающие своих четвероногих друзей на ночь глядя, полная луна и звёзды на небе – настоящая идиллия!

   «Красиво у нас, особенно поздно вечером, – подумал я, немного прибавив громкости Крису Де Бургу, ноющему что-то про любовь. – Правда, днём этот проспект больше напоминает муравейник».

      Мой перекрёсток. Сворачиваю на узкую улочку – ещё пара поворотов и вот уже въезд в родной двор. Еду медленно, чтобы не проскочить свободное место на парковке, если конечно, соседи не расставили своих железных коней абы как. К счастью, долго искать не пришлось – вот сюда и втиснусь. Заглушив мотор, я открыл дверь, вылез, негромко хлопнул дверью – всё-таки двенадцатый час ночи, нажал кнопку на брелке – «боливар» пискнул, моргнул поворотниками и затих.

   «Стой здесь до утра, дружище, – думаю с душевной теплотой, – а завтра снова заведу тебя и на „разбор полётов“ к девяти».

   Вхожу в подъезд, поднимаюсь по лестнице. Тень, потом свет, снова тень и где-то наверху опять светло – лампочки горят только на втором и пятом этажах.

      «Неделю назад электрики копошились с проводкой, – подумалось мимоходом, – а лампочки как перегорали, так и перегорают. Бардак...»

      Захожу в квартиру, заглядываю в гостиную. Жена сидит на диване, вяжет что-то, смотрит по телевизору бандитский сериал.

      – Привет.

      – Привет.

      Снимаю куртку, кроссовки. Иду на кухню. Пока придумываю, чем буду ужинать, включаю телевизор – тот же боевик, что и в комнате. Делаю логичный вывод – жена сериал смотрит уже давно, и когда дела на кухне закончила, перешла в комнату. Интересуюсь через прихожую:

      – Как обычно – горы трупов – реки крови?

      – Ничего ты не понимаешь, – доносится до меня её голос, – здесь любовь главного бандита и следователя прокуратуры – она женщина.

      – Ну-ну, – отвечаю я, хотя понимаю, что никто меня уже не слушает. Тем не менее, не могу удержаться и добавляю негромко: – Очень жизненно. И современно...

      Констатирую приятный факт, что быть поруганным за позднее появление дома сегодня мне не грозит, поэтому деловито осматриваю содержимое плиты и холодильника. В кастрюльке на подоконнике пельмени ещё тёплые, в холодильнике сметана, на столе – хлеб. Ну и славненько – ужин практически придуман.

      – Там посмотри, что поесть, – доносится из комнаты, – вроде пельмени оставались?

      – Нашёл уже!

      Переключил телевизор на канал «Ретро», а там как раз передача «Вокруг смеха» образца года, этак восемьдесят пятого. Настоящая удача – спокойно поужинаю, а заодно и вспомню, над чем смеялся в те далёкие времена, когда деревья были выше, а сахар – слаще. Хорошо хоть, на этом канале рекламы нет, что для пищеварения – неоспоримый плюс! Пельмени вкусные, любимая их с бульонным кубиком готовит – это её маленький женский секрет. Сметаны ещё много, а вот хлеб последний. Ну и ладно, на сегодня хватит!

      Поел, теперь можно перебираться ближе к кровати. Включу там «Вокруг смеха», и уж если не смотреть, то слушать на таймере буду, пока не усну.

     «Счастливый я всё-таки человек, – думаю про себя, – в доме чистота и порядок. Пока моя несравненная сериал смотрит, я для неё „ровное место“ – что мне сейчас и нужно. Тот самый покой после напряжённого рабочего дня, – посмотрел на часы, – вот уже почти двенадцать, день закончился...»

      – Ой, совсем забыла тебе сказать, – доносится из комнаты голос жены, заглушаемый рекламой, – у нас совсем молока нет. И хлеба.

      – И что? – спрашиваю, хотя уже понимаю, что ничем хорошим этот разговор закончиться не может.

      – Добеги до круглосуточного, – спокойно так говорит, входя в спальню, – заодно свежим воздухом подышишь. Вон уже, весь зелёный от своей работы. Ты на улице когда последний раз был? Пешком, без машины! Не вспомнишь, наверное...

      – Да я уже почти в кровати, – пытаюсь исправить ситуацию, делая при этом лицо, от которого любая женщина должна воспылать идеями человеколюбия и гуманизма, – так устал на работе, ужас...

      – Какая кровать? Ты ещё носки не снял, – по-моему, жена всё ещё находится под воздействием «бандитского боевика», а значит, про гуманизм в отдельно взятой квартире можно забыть, – ты же знаешь, что утром без молока не сварить кашу, а у тебя гастрит с подозрением на язвенную болезнь.

      Это последний аргумент, против которого я бессилен. С чего она решила, что у меня гастрит и язва, только одному богу известно, но кашу я действительно по утрам ем с удовольствием. Когда поженились, на нюх не переносил, но потом привык, да и жена готовит вкусно – неоспоримый факт.

      – Только не на машине, договорились? – добавляет она, направляясь обратно в гостиную. Реклама закончилась, и теперь уже издалека доносится голос: – Полчасика погуляешь, свежим воздухом подышишь – это очень полезно перед сном. Лови момент пока лето – погода отличная, тепло и светло. Сейчас у нас «белые ночи» ничуть не хуже чем в Питере, точно говорю.

      – Ладно! А если на меня бандиты нападут? – продолжаю я, но уже без особой надежды на успех.

      – Ты с ними разделаешься, как этот... – возникла небольшая пауза, но вскоре жена продолжила: – В «Бандитском Петербурге» ещё играл, ты понял про кого я?!

      – Не-а! – отвечаю. – Или, к примеру, женщины, ну... с низкой социальной ответственностью... – всё ещё надеясь на чудо, пытаюсь сменить тактику, – приставать начнут?

      – На женщин лёгкого поведения тебе пятнадцать минут, не больше! – сразу ответила, будто специально готовилась. – Итого – сорок пять минут. Сильно не задерживайся, тебе с утра на работу!

      – Скажи хоть, в какой магазин ближе? – окончательно сдался я.

      – На Ленина! Он точно круглосуточный и молоко там всегда свежее, – донеслось из комнаты. – Только «Устюжанку» не бери, я её не люблю, она не киснет.

      После этих слов жена окончательно потеряла ко мне интерес.

      «Да-а, не получилось отдохнуть», – подумал я, и уныло поплёлся в прихожую. Снова влез в кроссовки, посмотрел на куртку – решил не надевать – тепло на улице. И пошёл за «завтрашним молоком и хлебом, который кончился».

      Упирался действительно напрасно – эта мысль меня посетила, как только вышел на улицу. Можно было бы схитрить и слетать до магазина на машине, но вдохнув полные лёгкие прохладного ночного воздуха, понял, что уже и сам хочу прогуляться на сон грядущий. Вышел из двора, иду по моей родной Мальцева и с удивлением отмечаю, что очень светло для двенадцати часов ночи. Не как днём, конечно, но всё равно ощущение странное – никого на улице нет, а светло. Фонари горят, деревья шелестят, такая ночная тишина, шуршащая. Птички не поют – спят. Жена права, действительно хорошо на улице ночью. Дошёл до перекрёстка, свернул на Шмидта. Вдалеке машина поворотником моргает. Светофор зелёным загорелся, и она скрылась из вида. Гляди-ка, даже правила не нарушил – дождался зелёного и только тогда поехал! Хорошие у нас в городе водители, дисциплинированные!

      Сзади слышу шум. Оборачиваюсь, метрах в пятнадцати от меня мужик явно от кого-то убегает. Глаза горят, но бежит не в мою сторону, поэтому, мне до него никакого дела нет. Может, пробежка у него ночная, или домой торопится. Скрылся за сараем. Я дальше иду. Минуты через две мимо меня промчался огромный пёс – настолько быстро, что я даже испугаться не успел. Мохнатый такой, а глаза... Возникла мысль, что я их уже где-то видел. Задумываться на эту тему не стал и тут же из головы выбросил. Мало ли собак с человеческими глазами? Это кошки сами по себе, а собака – давний спутник человека, отсюда и сходство...

   Дохожу до перекрёстка. Ни машин, ни людей, и светофор горит красным пешеходным. Думаю, идти на красный или дождаться зелёного? Вроде, машин нет, никому не помешаю. Постоял немного, да и пошёл, всё-таки первый час ночи. Слышу, с визгом тормозов сзади останавливается машина. Оборачиваюсь. О-па, милицейский УАЗик. Я тут размышляю про водительскую сознательность, а сам нарушаю! Это потому, что давно пешком не ходил. Про себя думаю:

   «В кои-то веки ночью перешёл дорогу на красный свет, а они тут как тут». Готовлю успокоительную речь про жену, которой среди ночи понадобилось лекарство от... В этот момент открывается дверь, из машины высовывается сержант:

      – Гражданин, вы здесь мужчину бегущего не видели?

      Тут же открывается другая дверь, и ещё одна голова в фуражке меня спрашивает:

      – Или волка? – сержант на него шикнул, и «фуражка» поправился: – Собаку, большую такую, мохнатую!

      Я сначала растерялся, а потом понял, что штрафовать меня никто не собирается, и с деловым видом уточняю:

      – Так мужчину, собаку или, всё-таки, волка?

      – Да нам уже без разницы, – расслабился «сержант», – хоть кого-нибудь. Скажи – видел или нет?

      «Вот так намного лучше, – думаю про себя, – раз перешёл с „гражданина“ на „ты“, то можно и ответить как человеку. Всё-таки, есть у нас ещё недоверие к людям в форме».

      – Человек с красными глазами за тот сарай забежал, – я показал рукой на постройку, – а собака ваша или волк, пробежала... пробежал...

      Мотор взревел, машина дёрнулась, но не сдвинулась ни на сантиметр:

      – Куда? – умоляющим голосом спросил сержант.

      Я показал рукой, куда побежало то, что они ищут. УАЗик рванул с места, а до меня донеслось:

      – Спасибо! – машина скрылась так же стремительно, как и появилась. От детища Ульяновского автозавода я такого не ожидал, правда.

      «Вот, оказывается, работают наши органы правопорядка, – думаю про себя, проникаясь уважением к службе, которая „и опасна и трудна“. – Преступников ловят и собак потерявшихся. А может, даже бешеных. Сижу у себя в лаборатории и ничего не знаю о бесстрашных парнях, которые охраняют наш сон! Напрасно так предвзято отношусь к работе органов...»

      Примерно с такими мыслями свернул на Октябрьскую. Улица широкая – четыре полосы асфальта с яркой разметкой. В скверике через дорогу фонарики симпатичные стоят, тротуар освещают пятнами. Свет и тень – сказочная, и в тоже время, современная красота.

      Иду дальше и вижу перед собой метрах в пятнадцати девушку с метлой. Честно говоря, довольно странная картина вырисовывается. Нет, не девушка странная, а то, что с метлой. Расстояние сокращается, а я на эту тему усиленно размышляю:

      «Девушка как девушка, только почти не одета – маечка чёрная до пупа и юбка, едва прикрывающая бёдра. В другой ситуации я бы её Жрицей Любви окрестил, но уж больно симпатичная. Нет, женщины лёгкого поведения обычно проще выглядят... Да ещё эта метла! Если дворничиха, то как-то не вовремя – тротуар мести – поздно уже, да и одета для такого занятия совсем неподходяще, а если клиента ждёт, то метла ей вроде бы ни к чему. Белиберда какая-то получается! Ох, жена как в воду глядела...»

      Делаю вид, что не замечаю девушку и по широкой дуге пытаюсь обойти. Только, как её обойти, если тротуар всего два метра?

      – Молодой человек?!

      «Начинается, – подумал я, – только этого мне не хватало...»

      – Молодой человек, – повторила она, – у вас в городе памятник, на зуб похожий, где находится?

      «Если бы она спросила, как пройти в библиотеку, я наверное, удивился бы меньше, – думаю. – Памятник ей, видите ли, нужен! – в то же время отмечаю: – А голос приятный, и фигура складная!»

      Действительно, есть у нас в городе такой памятник, только «зуб» – это уже народное название. Героям революции посвящён, и потому на Площади Революции находится. Две бетонные глыбы торчат из постамента, а потому вся эта конструкция большой зуб напоминает. Что он таким видом символизирует – не знаю, но никаких неприятных ассоциаций он у меня не вызывает. Говорят ещё, что для его возведения фонтан пришлось снести, в котором летом детишки плескались. Конечно, я против памятника революционерам ничего не имею, но думаю, что детей тоже обижать не стоило. В общем – неоднозначное у народа отношение к этому «Зубу».

   Деваться некуда – пройти мимо и не ответить, как-то невежливо. Я коренной житель города, а она, похоже, приезжая, если не знает, где такой памятник находится. А может, знает, и это такой способ «работы с потенциальным клиентом». Вот уж точно, сижу у себя на работе и ничего не знаю о современных «методах». Так или иначе, но я ответил:

      – Есть такой памятник, на Площади Революции.

      – А это где? – и смотрит на меня красивыми зелёными глазами. – Проводишь?

      От такого резкого перехода на «ты» я немного опешил, но вовремя вспомнил про свою жену-красавицу, и будто не расслышал, продолжаю:

      – Надо пройти по Мира, вон туда, – показал рукой направление, – дойти до памятника Ленину, а там уже видно будет.

      – Пожалуйста... – вроде и просит, а в зелёных глазах хитринка притаилась. Потом делает растерянное лицо и добавляет: – Точно заблужусь, и бабку подведу!

      «Ну что мне с ней делать?! – думаю, и понимаю, что отказать не в силах. Тем более, не хочу, чтобы девушка кого-то подводила».

      – Пошли, – говорю, – мне в ту же сторону.

      – А зовут-то тебя как, молодец? – спрашивает, и ударение на первый слог ставит, не по-современному.

      – Антон, – говорю.

      – Хорошее имя, мне нравится, – отвечает. – А меня – Василиса, но близкие меня Лизой кличут.

      Вот так по-простому и познакомились. Идём дальше вместе – я, Лиза и её метла. Понимаю, что со стороны это нелепо выглядит, но поделать ничего не могу. Разговорились по дороге. Девушка удивительные вещи рассказывает, и я даже не знаю, верить или на современный язык переводить, чтобы звучало менее экстравагантно?

   Примерно такая история:

      «Её бабку зовут Наина Василисковна и живёт она в Архангельской области. Я переспросил: „Может, Нина?“», Лиза ответила: «пускай Ниной будет, если тебе так проще!» В общем, бабка недавно машину купила, но не иномарку, а нашу «Ладу». Поездила немного, вроде всё нравится, а тут её срочно в Москву вызвали на Слёт. Я поинтересовался – какие это Слёты для бабок проводят? Она ответила, что там всякие ясновидящие и целители собираются. Хотя, их ведьмами и колдунами называла, но суть от этого не меняется. Где-то на Поклонной Горе, правда, и её она, почему-то – Лысой назвала. Говорит, мероприятие называется – Шабаш Ежегодный. Я не удержался и ляпнул, что в Москве, на мой взгляд, Шабаш не ежегодный, а каждодневный. Она так строго на меня посмотрела, мне даже стыдно за себя стало. Пробормотал что-то невразумительное насчёт средств массовой информации, и не стоит, наверное, телевизору так доверять. А если обидел кого, извини. Лиза улыбнулась и продолжила. Пока ехала бабка Нина из своего Архангельска, подшипник загудел. Дотянула кое-как до ближайшего города, и тут уже подшипник окончательно развалился. Позвонила внучке, сообщила о том, что машина стоит на площади в центре города, рядом с бетонным «зубом». Благо, Лиза недалеко от Ярославля живёт в двухэтажном коттедже, который Теремом называет. Внучка и рванула бабку из беды вызволять. На «метле», говорит, быстро долетела. Опять непонятный термин – «метла»?! Решил про себя, что так сейчас молодёжь езду автостопом называет. Совсем не сложно договориться с водителем любого грузовика, если имеешь внешность, как у Лизы. А метла, которую она в руках держит – как бы, необходимый аксессуар для современного автостопа, чтобы издалека видно было. Переспрашивать не стал, дабы идиотом не выглядеть, просто кивнул – понимаю мол. Домчалась до города, про который бабка говорила, а дальше окружной дороги её не пускает что-то. Я понимающе кивнул, потому как знаю – на грузовиках в город нельзя! Ещё бы – буквально десять минут назад видел, насколько быстро сотрудники на УАЗиках появиться могут. Поэтому и пришлось Лизе от окружной пешком в центр идти, а спросить некого. Хорошо хоть, я встретился...".

   Так за разговорами мы с девушкой дошли до переулка между домами, из которого площадь с памятником видна. Лиза «зуб» увидела, обрадовалась. Сказала – до последнего момента не верила, что кому-то в голову придёт «такое» в центре города ставить. Понятное дело, бабка рядом со своим злосчастным ВАЗом тут же – посреди площади. Подходим ближе. Она меня будто не замечает, и на внучку смотрит укоризненно.

      – Здравствуйте, Нина Васильевна, – говорю, прекрасно понимая, в какую неловкую ситуацию вляпался, – Лиза попросила городскую достопримечательность показать. То есть – проводить её. А вообще, я за молоком! И за хлебом. В общем, пойду, поздно уже...

      Строгая бабка продолжает меня игнорировать:

      – Здравствуй Василисушка! – а голос скрипучий, неприятный, – зачем впутываешь чужаков в наши дела?

      – Да перестань ты, бабуля, серчать! – ответила внучка. – Нормальный он, всё правильно понимает, тем более, помог тебя отыскать. Видишь, спросить совсем не у кого – ночь на дворе.

      – Ладно, – проскрипела бабка Нина, таки смирившись с моим существованием, но всё равно спросила внучку: – Надеюсь, ничего лишнего не наболтала?

      – Уж больно подозрительная ты сегодня, – девушка улыбнулась, – я же к тебе спешила. Теперь точно успеешь.

      Я гуськом, гуськом, да и отхожу. Не нравлюсь бабке, и ладно! Тем более – взаимно! Тут меня Лиза догоняет и говорит:

      – Спасибо, что проводил.

      – Не трудно, – отвечаю, напустив на себя деловой вид, – желаю удачи. У меня завтра тяжёлый день, пойду я...

      – Не знаю, как и отблагодарить, – сказала Лиза смущённо.

      – Что за глупости, – говорю, – ничего не нужно.

      – Может, ещё встретимся когда-нибудь...

      – Вряд ли, – я пожал плечами, вспоминая слова красавицы-жены об опасностях, подстерегающих женатых мужчин буквально на каждом шагу.

      Иду к магазину, и думаю:

      «Как они с бабкой подшипник менять будут, непонятно! Ладно, на обратной дороге постараюсь помочь, если инструменты найдутся, а сейчас главное – молоко и хлеб»

      Захожу в пустой супермаркет, направляюсь по рядам к молочному отделу, беру пакет и кладу в корзинку, дальше к хлебному. По пути бросил взгляд между стеллажей с продуктами. Там любопытная картина: за кассой мужчина, а на стойке, куда продукты выкладывают, сидит ребёнок с трубкой в зубах и дымит что есть мочи. Пригляделся – не ребёнок, а карлик. Кассир о чём-то с ним разговаривает, а до меня только обрывки фраз долетают. Беру хлеб и ближе подхожу. Увлеклись беседой, а меня вроде бы и не замечают.

      – Меня терзают смутные сомнения... – говорит кассир.

      – Перестань паниковать, – перебивает его карлик, выпуская очередную порцию сизого дыма, – слышал я, Наина должна приехать. Она целого войска стоит – точно говорю!

      – Хотелось бы верить...

      Подхожу к ним, собеседники замолчали. Кассир немного смутился, а карлик улыбнулся, да так кровожадно, что у меня по спине мурашки пробежали.

      – Хлеб и молоко, – говорю.

      – Вижу, – ответил кассир. Прокатил через сканер и добавил: – Наличные или карточка?

      Прикладываю пластик к считывателю, а карлику говорю:

      – Слезьте со стойки, хотя бы, – он чуть подвинулся, но не слез, а я добавил: – И не курите в помещении. Куда только охрана смотрит?!

      – Тебя не спросил! – рявкнул карлик мне прямо в ухо.

   Я от такой наглости даже не сообразил, что ответить. Забрал пакет с молоком-хлебом, иду к выходу, а во мне всё от злости кипит:

      «Днём бы попробовал на меня гаркнуть – сразу бы в ухо получил!»

      Вышел на улицу. Ищу глазами девушку и противную старуху – будто испарились, а в десяти метрах от того места, где «Лада» стояла, теперь конструкция футуристическая – летающая тарелка, как в старых фильмах фантастических.

      «О-па! Неужели Лиза умеет машины ремонтировать? – думаю с удивлением. – Да пускай она хоть Василиса Премудрая – это невозможно! Хотя, на роль Василисы Прекрасной она вполне бы подошла... Только нужно гардероб немного подправить! И что здесь эта фиговина делает? Может праздник завтра какой-нибудь на площади намечается? Но всё равно смешно выглядит – нисколько не похожа на настоящую летающую тарелку – бутафория, одно слово!»

      Только я так подумал, из открытого люка мужик в комбинезоне спускается. Скорее всего, монтировщик местного ТЮЗа. Наверняка завтра будут спектакль для детей показывать про космических захватчиков, или наоборот – про доблестных покорителей космоса.

      Я уже собираюсь пройти мимо этого балагана, как он мне кричит:

      – Эй, гуманоид! Кусочка железа не найдётся? Контакты в гиперинжекторе соединить нужно, но ничего подходящего не могу найти...

      «Какой я тебе гуманоид?! – думаю. – А уж слово – гиперинжектор – вообще срамота – всё равно, что – гравицапа! И какая бездарь вам сценарии пишет?! Нет никакого желания в ваших тупых игрищах участвовать – мне с утра на работу, а времени уже полвторого ночи».

      Иду дальше, а мужик не унимается:

      – Помоги, друг! Иначе мне придётся транспорт специальный вызывать, а времени в обрез.

      То ли слово «друг» на меня подействовало, то ли интонация в его голосе была такая, что отказать невозможно... В общем, порылся сначала в одном кармане, затем в другом, и достал невесть каким чудом завалившуюся канцелярскую скрепку.

      – Пойдёт? – спрашиваю и подаю ему блестящую железку.

      – Сейчас узнаем! – ответил «брат по разуму», и скрылся в недрах нелепой дискообразной конструкции на трёх телескопических ногах.

      Удивившись лёгкости, с которой отделался от «шоуменов», я быстрым шагом прошёл через площадь, и удалился в пролом между домами, чтобы грешным делом не попросили ещё как-нибудь помочь. Сзади меня что-то ярко сверкнуло.

      «Спалили всё-таки свой гиперинжектор эти Братья Гримм», – тихо злорадствую про себя. Оглянулся, а на площади никого – ни людей, ни конструкции бутафорской – только ровный асфальт и «Зуб», героям посвящённый.

      Домой добрался уже без приключений. Посмотрел на часы – без пятнадцати два. Захожу в квартиру, жена давно спит.

      «Вот тебе и полчаса! А два не хочешь?» – думаю с усмешкой. Раздеваюсь, на цыпочках в спальню. Любимая тихонько посапывает, я рядом лежу и думаю:

      «На работе пропадаю с утра до позднего вечера, и ничего не вижу, что в мире творится. Всего два часа ночью погулял, и столько нового! События, мероприятия всякие. Завтра в Москве Слёт ясновидящих и целителей. Доберутся ли бабка с Лизой вовремя? То, что шоумены „тарелку“ увезли переделывать – это правильно – на детях экономить не стоит! А яркая вспышка на площади – пиротехнику проверяли? Ладно, всё, пора спать! Завтра ещё перед Вадимычем ответ держать, почему тиристорный блок не выдержал»

* * *

      За окном пролетела «бутафорская» летающая тарелка, а где-то внутри неё стоит обычная канцелярская скрепка. Для меня это уже не имеет никакого значения – я сплю и вижу фантастические сны, бесконечно далёкие от унылой реальности...