Текст книги "Открой дверь"

Автор книги: Алексей Федоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алексей Федоров
Открой дверь

Глава 1. В начале был звонок.

Самое приятное зрелище на свете – один человек срывает голосовые связки на второго. Особенно приятно, когда ты понятия не имеешь, о чем спор, кто спорит и чем все закончится. Оно и не важно, главное – получить удовольствие от процесса наблюдения!

– Никогда такого не было и вот снова! Так тебя понимать? Что? Снова масоны? Или иллюминаты? Что ты мне голову морочишь?! – один из стариков замахнулся тростью на столь же дряхлого собеседника. Дальше замаха дело не пошло, видимо, мои обнаженные в довольной улыбке зубы отразили тусклый свет ламп в углах между стенами и потолком. А может, они услышали мои шаги, гулко отражающихся от покрытыми голубоватой плиткой стен коридора.

– А! Мистер Крит, добро пожаловать в храм науки нашей великой страны! – старик с тростью протянул мне руку для приветствия. – Как доехали?

– Прошу вас, профессора, можно просто Тоби, – я пожал руки обоим старикам. – Доехал… ну, пожалуй, слово «нормально», как нельзя лучше описывает мое короткое путешествие! – я улыбнулся обоим, они лишь понимающе кивнули. Строго говоря, доехал я даже хорошо, люблю поездки на поездах, готов хоть неделю ехать, так что путешествие в восемь часов в ритмично трясущемся вагоне, напротив окошка и один на один со своими мыслями стали для меня истинным удовольствием. Причиной моего короткого, но обещающего быть продуктивным, путешествия стал ранний звонок восемь дней назад. Интересно то, что звонок пришел на мой мобильный, а не на рабочий, значит рекомендовал кто-то из бывших клиентов. Звонок не разбудил меня, но сознание до конца еще не проснулось. По этой причине, наверное, я и не мог определить, с которым из двух стариков, что стоят напротив меня, я говорил по телефону.

Причин пораскинуть мозгами было множество. Во-первых, звонок ранний, звонил старик, говорил четко и ясно, будто читал с листочка (а может и правда читал). Его голос был поставлен, но будто ему самому было всегда скучно говорить с кем-то кроме самого себя. Во-вторых, его просьба, конечно, не была чем-то неосуществимым, но и не входила в рамки обычной моей работы. Он сказал, что его коллеги начали пропадать, некоторых никто не видел уже по несколько недель. В какой-то момент разговора у меня появилось ощущение, будто старик что-то хотел сказать, но словно оступился, повисла пауза, длиною в три секунды, и разговор снова продолжился. Мне было предложено приехать по определенному адресу, чтобы уточнить все детали, а также предложить свой план действий. Я не стал спорить, лишь сказал, что смогу приехать через неделю. Он ответил согласием, только добавил, на всякий случай взять побольше вещей. Если я соглашусь, то мне придется задержаться в городе надолго. В-третьих, и это сбило меня с толку сильнее всего, я назвал им свои расценки, в трубке послышался короткий смешок: «Да, мистер Крит, цифра, которую вы озвучили за сутки своей выездной работы нас не устраивает. Вы получите оплату по вашему тарифу за трое суток, если просто приедете к нам на встречу. А на ней мы обсудим истинное положение дел, пока про все деньги я говорить не буду, но Вас все должно устроить!»

На этом беседа прервалась, а я еще около минуты просидел с телефоном у щеки и второпях записывал все детали разговора, которые пока не успел забыть. Пусть некоторые детали успели ускользнуть, но запомнил я практически все. Тем не менее, когда я приехал в свой офис, уселся за широкий деревянный стол, на жесткий стул с прямой спинкой, развернул салфетку, которая утром послужила мне моей записной книжкой, и переписал все в большой блокнот. Почти к каждой сточке разговора мной была добавлена заметка, которая отражала мои мысли по ее поводу. Например, о своем собеседнике я мог сказать, что он человек преклонного возраста, от 65 до 80 лет, вероятнее всего занимает руководящую должность, или просто привык командовать людьми. Чуть позже, после короткого запроса в поисковике браузера, выяснилось, что адрес, который мне дал старик, принадлежит одному из самых значительных и древних научных заведений страны. Узнав это, я сделал вывод о том, что звонивший скорее всего является профессором в этом институте, возможно, если и не заправляет какой-то кафедрой, то уж точно заведует лабораторией. Конечно же, на сайте этого института я нашел около двух десятков очень подходящих стариканов. Всем известно, что из наших НИИ уходят только вперед ногами, и чаще всего от старости. К слову, я заметил, что в институте нехилая такая текучка кадров, да, пусть и медленная, но каждый год они брали двух-трех новых сотрудников. Институт не успевал разрастаться, но и затухнуть у него не получалось, ибо, как и свежая кровь разбавляла коллектив, так старики не сильно задерживались – с регулярностью в полгода-год в ленте новостей прибавлялось ушедших на тот свет престарелых докторов-профессоров-деканов. Никогда особенно их не понимал, ученых этих. Ладно, пусть старики возятся с наукой, ну вот нравится им пробирками звенеть, кнопочки нажимать, да на ножки студенток пялиться. Но вот молодежь?! Ну как у здоровой 25-30-летней девушки появляется желание киснуть в старых лабораториях, посвящая свою жизнь написанию трудов и ковырянию в носу?

– Вот и славно, уважаемый! Проследуем в мой кабинет? Он более удобен для разговоров, чем кабинеты начальств. – профессор тростью указал на конец коридора, где темнела дверь, обитая кожей.

– Ага, значит не Вы начальство?

– С чего Вы так подумали, мистер Крит? – старик, опершись на трость, по какой-то причине очень серьезным взглядом посмотрел мне в лицо.

– Честно говоря, я посмотрел в интернете историю вашего заведения, и узнал в Вас бывшего директора. Как известно, молодые директора институтов чаще всего во всем зависимы от мнения своих предшественников, а Вы, так сказать, серый кардинал.

– Вы проницательны, мистер Крит. – по лицу скользнула стариковская улыбка.

– Прошу, просто Тоби, господин Кардинал. – тут уже настало время улыбнуться мне, профессор же позволил себе короткий смешок и молча открыл дверь своего кабинета.

Внутри царил полумрак, пронизанный редкими солнечными лучами, которые пробивались сквозь плотные красные шторы. В тонких полосках света суетились пылинки, раздраженные резким потоком воздуха из-за открывшейся двери. Казалось, будто кабинетом пользовались в последний раз чуть ли ни десятилетие тому назад: пыльные книги в разноцветных переплетах, запыленные же столы и папки. Только один стол – хозяина кабинета – был чист, а на столе еще дымился чай в красной керамической кружке. Профессор включил свет, и кабинет мигом приобрел обжитой и уютный вид.

– Если бы, Тоби, все было так, как Вы говорите… Нынче молодежь не советуется со стариками, порой я загривком чую их пренебрежительные взгляды. Будто мы мусор в столе, который жалко вынести на помойку, может, пригодится еще. Ха! – профессор снял очки и помял пальцами переносицу.

– Наверное, в этом и заключается эволюция общества: времена меняются, жизнь тоже поменяла свои течения, наверное, нужно это принять.

– Вы, конечно, правы, Тоби! – профессор резко сделал шаг к своему столу, повернул кресло, сел в него и развернулся спиной ко мне. – Но это не повод пренебрегать нашим опытом.

– Профессор, не обессудьте, не хотел Вас обидеть! Честное слово… – я было хотел начать извиняться, но старик уже развернулся в своем кресле и на лице не было ни капли того гнева.

– Все хорошо, Тоби, давайте о деле, – я понял, что меня призаткнули. – Садитесь, пожалуйста. – старик указал на простой стул около своего стола.

– Конечно.

– Как Вы поняли из короткого разговора с моим коллегой дело непростое. Начальство не хочет делать никаких заявлений, не идет в полицию. Родственники моих друзей и коллег сами обращались в органы. Ответ един – старики гуляли, из-за маразма, старости и других вариаций забывали дорогу домой, терялись и умирали под именами неизвестных в многочисленных больницах нашей Родины.

– Полиция игнорирует запросы? А другие? Служба спасения, прокуратура, да хоть профсоюзы!

– В том-то и дело. Число пропавших за последние два года выросло до восьми человек, но дело в том, что некоторые из них брали отпуска или больничные, что им не свойственно. По этой причине сложно сказать, даже в точности до недели, когда именно они пропали из поля зрения.

– Почему Вы наняли меня только сейчас? Исчезновения начали учащаться? И, простите, конечно, но даже аванс за мою работу, как мне кажется, не по карману двум ученым, даже профессорам.

– Отвечу на все Ваши вопросы! Первое, нет, коллеги мои пропадают без какой-либо закономерности. Иногда по двое за месяц, иногда – раз в полгода. Последние двое: доктора наук, оба профессора, один даже академик, с разницей в неделю – 15 и 8 дней тому назад соответственно. Почему только сейчас появилось желание обратиться к Вам? Да все просто, банально лопнуло терпение. До последнего мы надеялись, что Государство поможет нам. Ведь и пропавшие не последние люди в науке, и мы не абы кто. – старик потер переносицу костяшкой указательного пальца. – Второе, деньги. Научное сообщество обширно, нас, стариков-ученых, довольно много, и у нас есть сбережения, вклады и патенты, с которых капает копеечка-другая. Еще вопросы?

– Да! Что Вы хотите конкретно от меня? Чтобы я нашел ваших коллег? Чтобы я нашел похитителя или похитителей? Чтобы я передал их закону? Или оставил вам?

– Всего понемногу. Мои друзья стары, как и я. И боюсь, они не смогут пережить условия, в которых их могут содержать. По этой причине, я не рассчитываю на возвращение всех моих коллег. Однако, я не хочу терять еще больше своих друзей. Причина меня тоже меня очень интересует. Почему кто-то охотится на нас, как зверь, загоняет самых слабых в обществе, но выборочно: мы проверили в Сети: исчезло только три человека подходящего возраста, один из которых, возможно, заблудился в пещере на курорте, а другой – иностранец, который решил изучить все уголки огромной страны. Видимо, зашел не в ту деревню.

– Хорошо, я Вас понял. Мне нужны все возможные улики, все документы, последние научные работы и лабораторные журналы ваших коллег. Сможете обеспечить доступ к бухгалтерии и личным делам института? Мне будет необходимо побеседовать с сотрудниками. Как Вы хотите это устроить?

– О! Не волнуйтесь. У меня есть отличная идея!

– Какая же? Не важно, как Вы достанете деньги, но сколько Вы собираетесь мне платить? Судя по всему, мне придется работать долго. – мне было стыдно просить у старика деньги, он действительно грустил и переживал за своих пропавших друзей, но и за тех коллег, кто еще бодро ходил в институт каждый день.

– Вы будете у нас работать, мистер Крит, под прикрытием, конечно. Остались некоторые связи, и вы очень хорошо впишетесь в отдел кадров нашего НИИ.

– Вы смеетесь надо мной? – ото всей моей предыдущей учтивости не осталось и следа. – Я готов был сделать Вам скидку, так как требовать с вас всех моих обычных денег мне не позволяет совесть, но я не готов трудиться за копейки, так еще и работать в отделе кадров!

– По случайной ошибке бухгалтерии, в которой работает столь же заинтересованная в нашем маленьком расследовании моя старая подруга, Вы будете получать на один ноль больше. Эта сумма покроет две трети вашего тарифа. Это раз! Во-вторых, каждую неделю я буду выплачивать Вам некоторую сумму, если результаты Ваших трудов будут показательными. Для начала, у Вас есть аванс и оплата за первую неделю работы. – старик достал из верхнего ящика стола толстый конверт. – Как мы и договаривались!

Я быстро оценил пачку купюр в конверте – мой обычный аванс и еще столько же только за первую неделю гипотетической работы. Неплохо! А ведь еще и официальная зарплата. Могучий дед! Я встал со стула, протянул руку, и сказал:

– Как и договаривались, господин Кардинал. У меня есть условие: если я не смогу разгадать ваши загадки, то заберу все деньги, которые Вы мне выдавали наличными, минус пятьдесят процентов. Все, что придет мне карту в виде зарплаты я оставляю себе. Вы согласны?

– Ну, я хотел предложить Вам более выгодные условия, но раз Вы так настаиваете…

– Я не дурак и не простак, господин Кардинал, я честный человек. Мне не нужны деньги, которые старики-профессора по копейкам от патентов собирали всю свою жизнь.

– Теперь я почувствовал тоже пренебрежение, мистер Крит.

– Нет. Никакого пренебрежения, только уважение и почитание.

Старик вложил свою ладонь в мою. Рукопожатие было сильным, что никак не сочеталось с хрупким стариковским видом.

Глава 2. Трудовые будни.

Сложнее, чем найти работу – это понравиться коллективу, войти в очень тесный круг людей, влиться в их рабочий поток и быть наравне с ними.

Как и обещал господин Кардинал (а только так я его теперь называл), устроиться на работу было, как два пальца об асфальт. Проблема, хоть и небольшая, заключалась в некоторых формальностях: диплома о соответствующем высшем образовании у меня не было, да и стаж работы по специальности у меня был нулевой. Но я выкрутился, купить документы в столице было проще, чем попасть на прием к врачу – никаких очередей и регистратуру беспокоить не надо. И к обеду следующего дня я стал счастливым обладателем диплома специалиста по управлению персоналом в не самом известном, но все-таки уважаемом вузе, и трудовой книжки, согласно которой я проработал три года помощником руководителя отдела кадров в сети известных супермаркетов, и еще три года – непосредственно руководителем в небольшом развивающемся бизнесе. Для человека, которому 31 год от роду, было более, чем достаточно. Фамилию я менять не стал, ибо Тобиасов Критов было хоть и немного, но узнать меня могли только бывшие клиенты, которых было человек сто от силы. На сайте моего агентства и в его рекламе фото нет. Так что, вероятность быть узнанным и рассекреченным стремилась к нулю. На третий день в столице я уже шел на собеседование. Оно было чистой формальностью. Мне задали пару вопросов по специфике прошлой работы, почему сейчас мой выбор пал на их уважаемое научно-исследовательское учреждение. Я «честно» рассказал о выдуманном бизнесе и о том, что хотелось независимости от прибыльности стартапа, показал сайт, который сотрудник моего агентства склепал на коленке вчера вечером, где указал на основные провалы и ошибки моего предыдущего руководства. Заявил, что такое уважаемое научно-исследовательское учреждение наверняка может похвастаться стабильностью и способно правильно и вовремя выплачивать зарплаты сотрудникам. В общем, всеми силами старался понравиться руководителю отдела кадров института, под началом которой и хотел работать. Начальница моя оказалась дородной и очень доброй на вид женщиной лет 50-55, и после пяти минут беседы заявила, что мое образование, стаж работы и покровительство профессора Стейта (а именно так звали господина Кардинала) полностью дает возможность мне работать в качестве ее личного помощника. И вот уже через час мне подписали все документы, пока я в спешке дочитывал договор (составлен он был очень неграмотно, и даже я смог понять, что если я захочу уволиться, то прихвачу с собой половину бухгалтерии). После короткой экскурсии по этажам НИИ в сопровождении обворожительной студентки четвертого курса, меня проводили к моему будущему рабочему месту. Им оказалась большая аудитория, которая была когда-то лабораторией, чему свидетельствовали трубы в углах комнаты, которые обеспечивали весь этаж различными газами, и большая прямоугольная дыра под потолком от лабораторного вытяжного шкафа. Около стен стояли простые деревянные столы и тумбочки, один из которых пустовал. Моими коллегами были начальница отдела мисс Райд, молодая девушка Кристи и молодой человек, имя которого я не запомнил. Женщины были на своих рабочих местах и дружелюбно поприветствовали меня. Парень же, скорее, числился в отделе кадров, но выполнял все свою работу из дома.

Меня быстро ввели в курс дела, рассказали основные проблемы и посоветовали не особенно задумываться о работе в рабочее время, так как кадров всего-навсего четыреста человек, а текучка – пять-десять кадров в год («Кто приходит, кто уходит, а кого-то и увозят» – весьма цинично заметила Кристи). И тут я напоролся на Клондайк! Оказывается, электронные базы данных для сотрудников отдела кадров НИИ были равноценны микроскопу во времена неандертальцев. Что давало мне неописуемые возможности проработать каждого числящегося в институте сотрудника, изучить их с разных сторон (для обширной базы необходимы были контакты с бухгалтерией и другими отделами), да и просто пообщаться с контингентом. А в довершении, никто не мог запретить мне создать клон этой базы на своем ноутбуке, где я могу вовсю трудиться во славу науки Отечества и для решения локальной задачи господина Кардинала. Кристи приняла мою идею без энтузиазма, но я заверил ее и Мисс, что это никак не отразится на них и поможет быстрее мне освоиться на новом месте. Мисс Райд полностью поддержала мою идею, заявив, что НИИ уже несколько лет не хочет выделять деньги на специалиста, который всем этим займется.

Так прошли целых две недели, они были насыщенны знакомствами с новыми людьми, и уже двумя новыми выплатами господина Кардинала. На данном этапе работы я не открыл ничего нового в этом деле, зато загадок становилось все больше и больше. Пока кипела работа над базой данных, я обнаружил несколько несостыковок в датах рождения особенно стареньких профессоров, в том числе у самого Стейта, шести из восьми исчезнувших и четырех их коллег (два заведующих лабораториями, один декан факультета другого вуза и один академик). Так, например, господин Кардинал, по самым новым документам, родился в 1938 году, а в архиве я случайно наткнулся на старые книги учета, где некоторый Стейт 1908 года рождения, будучи старшим научным сотрудников в 1941 году получал реагенты для выполнения государственного задания. Это могло бы быть нелепым совпадением, но подпись была очень похожей на подпись самого господина Кардинала. Примерно по тем же методикам я определял возраст некоторых сотрудников, которые пропали за последние два года, и обнаружил, что средний их возраст составляет 117 лет. Для анонимного подтверждения оригинальности документов и подписей я потратил примерно полтора недельного заработка. А еще половину потратил, чтобы заткнуть чересчур любопытного почерковеда, которого удивило нестандартное долголетие мох клиентов.

Несмотря на столь крупные затраты, в деньгах я не нуждался, хоть и снимал далеко не самые дешевые апартаменты в гостинице, что стояла в двух кварталах от НИИ. Можно было бы и ближе, но на такое тактическое расположение повлияли некоторые причины. Во-первых, не хотел открываться коллегам раньше времени, а им резво могло захотеться прогуляться со мной до метро. Ладно, стряхнуть их можно было бы, но было жалко времени. Во-вторых, те семь минут от двери до двери давали возможность подышать свежим воздухом утром и проветрить мозги вечером. Инфраструктура меня также вполне устраивала, прямо напротив гостиницы был магазин продуктов, в пятнадцати минутах ходьбы стоял торговый центр, в соседнем здании – частная клиника, где я успешно завел себе небольшую страховку (я не собирался надолго оставаться в столице, просто специфика работы детектива подразумевала возможные простуды от долгих ночных наблюдений, царапины от лазанья по подвалам, аллергии на пыль в старых архивах и, чем черт не шутит, колото-резанные и огнестрельные раны). Мои апартаменты представляли собой небольшую спальную комнату, по большей части занятую огромной кроватью, просторную столовую, совмещенную с кухней, санузел, прихожую, в которой стоял шкаф, вмещающий всю мою верхнюю одежду, и просторную гардеробную, размером с половину спальни, из которой я сделал себе кабинет со столом, ноутбуком, принтером, белой доской и стенами, полностью залепленными вырезками моих собственных распечаток А4. Придется платить за продырявленные булавками обои и поцарапанный белой доской ламинат. В гардеробной я убирался сам, заранее попросив уборщицу там не лазить, так что мои секреты были под замком в буквальном смысле. В гостинице был и бассейн, и тренажерный зал, так что я избрал самый легкий вариант для отвлечения внимания от работы.

Смущало меня только то, что расследование по делу Кардинала двигалось уж больно медленно, о чем я и сообщил ему за утренней чашечкой кофе у меня дома в воскресенье.

– Господин Кардинал, я уже две недели под прикрытием в институте!

– Вам все нравится? Как с Вами обходятся? Никто не связывает Вам руки?

– Нет-нет, не переживайте, это мои проблемы. Не надо Вас лишний раз впутывать. Только расследование медленно движется.

– Скажите, пожалуйста, мистер Крит, за что я Вам плачу? – четно говоря, от такого вопроса я напрочь потерял дар речи. – Не за то, чтобы Вы, словно оголтелый полицай бегали по институту и проводили расследование у всех на виду. Когда я Вас приглашал, я осознавал, что Вы можете задержаться тут на несколько месяцев. Так что, не переживайте понапрасну, работайте в своем темпе, разгадывайте Ваши загадки. А я Вас, пожалуй, похвалю, мисс Райд очень лестно отозвалась о Вашей работе. – в его голосе звучала неприкрытая ирония.

– Спасибо, я постараюсь оправдать Ваше доверие. – в тон ответил я.

– Вот и славно, а мне пора по делам, дорогой Тобиас! – Кардинал не без труда выбрался из мягкого кресла, подобрал свою трость и двинулся по направлению к двери. – У Вас очень миленько в номере, как называется этот стиль?

– Господин Кардинал, а сколько Вам лет, если не секрет?

– Дорогой Тобиас, мне приятны Ваши слова! Даже если такой проницательный человек, как Вы, не можете определить мой возраст, значит не зря я правильно питаюсь и соблюдаю режим сна! – Стейт хохотнул, развернулся и скрылся за дверью, а через пару секунд бодрые удары палкой о кафель уже звучали на другом конце коридора.

Глава 3. Утро вечера мудренее, но не откровеннее.

Даже в самом маленьком городе можно заблудиться. Даже в самом мелком море легко утонуть. Даже в самом плохом настроении найдется друг, который развеселит тебя. В самую темную ночь загорится хоть один фонарь. А в самый светлый день – набежит тень.

После того завтрака с господином Кардиналом дела мои пошли по совсем уж странному пути. Ответил на мой прямой вопрос он очень туманно, что практически полностью подтвердило мои опасения. Для самого себя, в клоне базы данных, я отметил те даты рождения, которые обнаружились мною в официальных документах (Боже храни бюрократию государственных учреждений, но не могло же господину Кардиналу, который выглядел на восемьдесят с хвостиком, быть сто двенадцать лет?!). Я твердо решил игнорировать факт беспричинного долголетия профессуры университета и начал копать в сторону виновников исчезновения. Для начала я проверил все передвижения великовозрастных коллег пропавших. Благо, что это было довольно просто – электронные проездные билеты на метро и наземный транспорт не показали никакой подозрительной активности каждого из них. Собственно, как и практически всех сотрудников НИИ, кто ездит на общественном транспорте. Для столь сложного и наверняка уголовно-наказуемого вмешательства в данные карт и личную жизнь граждан мне пришлось вызвонить своего штатного хакера Джимми из агентства, который поселился в моих апартаментах аж на целую неделю, чем нарушал мое душевное спокойствие. Как только я смог его выпроводить, сразу сел писать отчет для Кардинала.

«09 августа 2020 года. Не зафиксировано подозрительной активности сотрудников, пользующихся общественным транспортом за последние 12 мес. Обращал внимание на дни, когда, предположительно, исчезали Ваши коллеги. Попробую сделать аналогичное исследование по личным данным, это дорого, но в рамках Ваших дотаций. Если появится какая-то информация, то по сразу сообщу Вам. Тоби»

Естественно, личные данные я уже проверил. Тот же Джимми пробрался в базы сотовых операторов и проверил активность всех личных номеров, которые я смог собрать у всех сотрудников. В общем и частном, будь от этого хоть какой-то толк, то я бы сразу сообщил Кардиналу. Причина моих утаек состояла в том, что в словах Стейта, иногда, очень редко, вместе междометия «я» вставало неопределенное «мы». Можно было бы сослаться на академическую привычку, когда во время выступлений говорят не «я изучил, мое исследование», а «мы изучили, наше исследование». А можно было подумать, что он постоянно совещается со своими таинственными друзьями из «клуба долгожителей». Дальнейшее поведение Кардинала (или его друзей) могло бы навести на определенные мысли. Я не сильно надеялся на благоприятный исход моей подрывной идеи, так что спокойно продолжал исследования.

Каждый день мимо меня проходили толпы народа, кто в белых лабораторных халатах, кто в замызганных робах, а кто в обычной повседневной одежде. С каждым днем я все больше и больше знакомился с коллективом всего института. Административный этаж был не самым запоминающимся, кроме относительно молодого директора с выдающимся вторым подбородком и значительным брюшком, своими сверстниками я мог назвать максимум трех человек: мою коллегу Кристи и двух секретарш директора. На исследовательских этажах, где изучали разные проявления химии, в которых я был не силен, работали сотрудники совсем уж разного возраста. Здесь можно было встретить и согнутого в три погибели старика-академика, который полностью соответствовал своему 97-летнему возрасту, и импозантного профессора в хорошем, хоть и недорогом, костюме (по некоторым данным он был старше своего возраста лет на 50 минимум), и молодых женщин, которые всеми правдами и неправдами пытались обучить нерадивых студентов, и парней-лаборантов, с крутым видом расхаживающих по лестнице с сигареткой в зубах. И со всеми быстро получалось разговориться, люди здесь искали возможности поделиться позитивом. Так что, к середине августа, в пятницу вечером, я вовсю пил пиво в странной компании из института, которая включала двух старших лаборантов лет двадцати шести, пару научных сотрудниц по тридцать лет каждой, и даже одного заведующего лаборатории сорока одного года от роду. Мы веселились и смеялись под аккомпанемент звона бокалов. Смеялись, пока я не затронул тему, которая меня интересовала куда больше, чем «забавные случаи с аргоном в лаборатории органического синтеза». И повисла тишина. Вокруг нашего столика, будто воздвигли купол из звуконепроницаемого стекла.

– В каком смысле, пропадают? – первым нарушил молчание парень-лаборант. – Они же кто на пенсии, кто вообще умер.

– Ну, кто умер, тот реально умер, а вот бухгалтерия не стремится выпускать на пенсию доктора Мортинсона. Хотя я его так и не видел ни разу. Всех уже достал и в отделе кадров, и в бухгалтерии. Так и говорят, что не видели, в отпуске, наверное. Мол, бывает у них, решил погулять под старость лет. Ребят, вы чего затихли-то?

– Тоби, а ты к директору ходил?

– Нет, еще его мучить лишний раз!

– Ну, если нас это не касается, то и к черту это, да, ребят? – протараторила девушка научный сотрудник. Ребята закивали и продолжили общение, также резко, как и затихли еще минуту тому назад. Только я немного погрузился в свои мысли, и еще одна девушка стала чаще посматривать на меня.

Так прошел весь вечер, пока у нас не закончились деньги (не у меня, конечно). Зато, кажется, мне подвернулась удача. Ведь когда я попрощался со всеми мужчинами за руки, обнял барышень, то одна, по имени Кэти, успела шепнуть мне на ухо: «Проводишь меня?». Только радовался я не по причине возможного служебного романа, а потому что голос у девушки был испуганный. Будто она знала больше, чем озвучили ребята за столом, просто боялась говорить. Мне это было только на руку. И когда все начали расходиться, она пробормотала что-то по поводу туалета, а я вызвался проводить ее до метро. Пошатываясь, ребята компанией направились в сторону подземки. Так случилось, что я, в отличие от своих коллег, был абсолютно трезв. Причиной тому стала купюра, сунутая официанту, с запиской «мне только безалкогольное». Кэти появилась спустя две минуты. Она тоже не очень крепко стояла на своих двоих.

– Двинем? – предложил я и отодвинул локоть, чтобы Кэти могла ухватиться за нее.

– Спасибо!

– Ты чего-то испугалась?

– Да, твоих слов. Доктор Мортинсон был моим руководителем. – а то я не знал. – И я не видела его уже больше месяца, хотя раньше он и недели не мог удержаться, чтобы не поучить нас уму-разуму… – Кэти оступилась и упала бы, если бы не держалась за меня, кажется, она подвернула ногу.

Она выровнялась, поблагодарила меня и совершенно неожиданно расплакалась, уткнувшись мне в плечо. И тут мне стало действительно неловко, видимо доктор ей был очень дорог, а я столь бессовестно воспользовался ее положением, еще и обрадовался. Детектив, блин… Как ее поддержать? Я осторожно погладил ее по спине, даже будто слегка приобнял, а Кэти никак не могла успокоиться. Надо было что-то сказать…

– Кэти, я… – ну, вот что я могу ей сказать? – Кэти, я рядом, если ты хочешь что-то сказать, то не стесняйся, я тебя услышу.

Кэти задыхалась в истерике, ее плечи дергались, мы сели на крыльцо подвернувшегося магазинчика, ночь была теплой, но я снял рубашку, оставшись в футболке, и укутал в ней девушку. Потихоньку она начала успокаиваться, вытирая слезы рукавом, и на нем расплылось маленькое пятнышко туши. Когда манжета стала напоминать тест Роршаха, Кэти наконец перестала судорожно дергаться.

– Пойдем, Тоби, хорошо? Мне нужно побольше воздуха. – она решительно поднялась и сняла рубашку, подавая ее мне.

– Нет уж, спасибо, вернешь ее, когда отмоешь! – попытка пошутить удалась: Кэти улыбнулась и рассмеялась сквозь оставшиеся в глазах слезы. – Так-то лучше! Ты где живешь? Куда тебя проводить?

– Я не хочу сейчас в общагу идти, давай прогуляемся? Пойдем к набережной?

– Да, а где она?

– Ты же говорил, что полжизни в столице провел! И не знаешь, где здесь набережная? – упс, мой косяк, совсем забылся!

– Да-а-а-а, классика, живешь себе всю жизнь в одном районе, работаешь в другом, и кроме трех улиц в городе ничего не знаешь.

– Понимаю, сама так жила. – о, прокатило, – Тут на перекрестке, справа от НИИ, переход подземный, и на той стороне, через парк.

– А, ну вот и объяснение, я-то живу с другой стороны.

Так и мы прошли, на другую сторону парка, к набережной узенькой речки. Не могу сказать, что воздух был гораздо свежее или чище, так как сильно пахло тиной, на воде возле берега расплывались бензиновые пятна, а услышать, что говорит человек в метре от тебя практически нереально из-за оживленной проезжей части. Зато дул легкий ветерок, который приятно холодил кожу рук и лицо. Речка тоже не произвела на меня впечатление, не сравнится с рекой в моем городе, такой широкой, что если бы не огни на другой стороне, то берега не было бы видно.