Текст книги "(Не) курортный роман (СИ)"
Автор книги: Алекс Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 12. Еще не все потеряно…
Стеф
То, что Нагорному от меня нужно, в двух словах можно описать так: ручная обезьянка. Желательно смешная и по команде стукающая в тарелки. Шут, короче.
Судя по прошедшему дню, я пока что прекрасно справляюсь со своей ролью.
Нет, конечно, за завтраком Сережа начал мне воодушевленно расписывать, как важно мое присутствие на встречах с потенциальными инвесторами, с которыми у нас назначена целая череда обедов и ужинов в этом месяце. Мол, я лучше всех знаю все нюансы нашего производства, и прочее бла-бла-бла. А толстосумы, съезжающиеся на экономический форум, будут слушать умную и красивую меня, разинув рты. Захлебнуться в собственных слюнях и отупев от возбуждения, подпишут все, что его-величеству-гениальному-боссу пожелается им подсунуть.
Реально?
Я отнеслась к этому более чем скептически. Та же жаждущая «Сочи и романтики» сплетница Настенька знает все тонкости производства не хуже меня, а сиськи у нее и подавно будут побольше, чтобы ловить на них дяденек с внушительным банковским счетом. Там как занырнут! И до конца стройки не вынырнут.
Ладно, я просто утрирую. Ворчу и преувеличиваю…
Слова Нагорного звучат логично, и я не вижу в них никакого “второго дна”. Как бы сильно не хотелось, приходится признать: вряд ли у него была цель мне досадить.
Я действительно руководитель отдела, и это правда моя работа – контролировать качество материалов, закупки и прочие мелочи, которые большинству наших работников невдомек. Я могу быть полезной на встречах. Тем более, когда вопросы касаются расширения производства…
Да, тут не поспоришь.
Но это не исключает того, что все время монолога Сережи я не устаю хмыкать, фыркать и вставлять свои пять копеек на каждую реплику. В итоге парень не выдерживает и рычит:
– Ты дашь мне хоть слово сказать или так и будешь перебивать?
Я обиженно дую губы и затыкаюсь.
Что поделать, если настроение у меня такое сегодня? Злиться, кусаться и быть всем недовольной. Меня можно понять и простить – я не выспалась! И скорее усну где-нибудь на табуретке в ресторане, чем еще хоть раз лягу на тот проклятый неудобный диван.
Кстати, надо попросить у Галины и Александры книгу жалоб. Накатаю им разгромную “простыню”, чтобы руководство немедленно пересмотрело свой номерной “honeymoon” фонд. А то, будь на нашем месте реальные жених и невеста, чем бы это могло закончиться? Травмами, переломами, увечьями и испорченным медовым месяцев с таким-то диваном! Да там пока до пика дойдешь – десять раз позвонки пересчитаешь и ребра трещинами пойдут. Ни в какие ворота.
– Стеф, прием!
– А?
– Ты вообще меня слушаешь?
– А ты как думаешь?
Сережа недовольно хмурится.
– Короче, в целом план такой: мы привлекаем новых инвесторов, модернизируем производство, открываем новые филиалы по всей стране. Фирма растет, бренд набирает популярность, денежные обороты увеличиваются в разы. Все счастливы. Что скажешь?
Я развожу руками.
Сережа поджимает губы.
Ой! Кажется, в этот момент его обезьяна должна была радостно хлопать тарелками?
– Первая встреча уже через час, – заявляет, пялясь в экран своего телефона. – Людвига только что скинула где. Ты готова ехать?
– Готова.
Нагорный приземляет пустую чашку из-под кофе на блюдце, жестом подзывая официанта. Легким взмахом руки оплачивает наш счет своей пафосной золотой картой.
Я хватаю сумочку и тут же подскакиваю с места. Дожидаюсь, когда встанет Сережа.
Мы идем к лифтам.
– Правда, я до сих пор не понимаю, зачем тебе я. Не разумней ли было взять с собой Людоедовну?
– Людвига нужна мне в головном офисе. Без нее там будет бардак. И вообще, она не мой секретарь. Она мой зам. Кстати, а почему Людоедовна, Ростовцева?
– Потому что она вечно смотрит на меня так, как будто готова сожрать! Я больше чем уверена, что на завтрак она пьет кровь младенцев.
– Ты преувеличиваешь, – ржет Сережа.
– Я преувеличиваю? Позавчера на собрании она всему коллективу напомнила, что я засоня. На прошлой неделе не дала уйти на обед, а две недели назад разбудила меня своим звонком посреди ночи и заставила вносить правки в черновые эскизы, якобы их срочно надо сдать, хотя дедлайн был назначен только через месяц! – увлеченно жалуюсь, размахивая руками. – Так что да, она страшная и злобная баба, – оглядываюсь. – Эй? Сережа? – рядом со мной его нет.
Не поняла. Куда успел сбежать? Опять за какую-нибудь юбку зацепился?
Оборачиваюсь. Ага, вот он. А что…
– Ч-что ты делаешь?
Нагорный что-то пихает официанту в нагрудный карман, улыбается и бодро нагоняет меня. Без предисловий тянет к моему лицу свои руки.
Я отшатываюсь.
Парень поднимает и покручивает зажатый в пальцах цветочек. Это пышная белая ромашка с ярко-желтой сердцевиной. Красота нереальная.
– Позволишь?
– Где ты ее взял?
– Где взял, там уже нет.
– Зачем?
– Иди сюда, Карамелька. Не вредничай.
Послушно делаю шаг обратно. Задерживаю дыхание, когда его пальцы касаются моих волос, путаясь в буйных кудрях. Сережа зводит прядь за мое ушко и втыкает ромашку.
Всего на мгновение его глаза цвета шоколада замирают, любуясь проделанным, а горячие подушечки задерживаются на моей щеке. Ласково и нежно поглаживая, большим пальцем касается скулы и добирается до уголка губ. А за ним и его взгляд. Падает на мои губы…
Я делаю тяжелый вздох. Если он не прекратит, то я окончательно рискую потерять связь с реальностью. Его глаза они… Почему я в них тону? Они засасывают. В яркой радужке бушует пламя и тлеют угли, а яркие золотые крапинки, как воришки – солнечные лучики – пляшут и манят. Ох…
– Стеф…
– Я… кхм…
Отступаю и убираю мягко, но настойчиво руки парня со своего лица.
– Мы опаздываем. Так вот, о чем мы говорили? – разворачиваюсь и, старательно пряча дрожь в ногах, топаю к лифтам.
– О Людоедовне, – проскальзывает разочарование в тоне Сережи. – Не пойму, у вас с ней какие-то контры, Ростовцева?
– У меня с ней – нет. У нее со мной – да.
– Да ладно? – искренне удивляется мой “босс”, щелкая на кнопку вызова лифта.
Я провожаю взглядом зеленую стрелочку и бегущие цифры на табло.
Десять, девять, восемь…
– И чему ты удивлен? Я была уверена, что ты специально ее вымуштровал, чтобы она на меня всех собак спускала. Если кому в офисе от твоего зама и достается, так это мне. Ростовцева то, Ростовцева се, сядь, встань, гавкни, прокукарекай…
– Зачем мне ее на тебя натравливать, Карамелька?
Двери лифта разъезжаются, я захожу первой и только потом отвечаю:
– Понятия не имею.
А, немного помедлив, добавляю:
– Просто она появилась в нашем коллективе ровно два года назад. Это наводит на определенные мысли.
Мы с Нагорным переглядываемся.
И снова тот же лифт. И снова мы наедине. И снова все внутри переворачивается. С одной только разницей: в этот раз я отвожу взгляд, разрывая наш зрительный контакт первой. Все время до открытия дверей смотрю в зеркало на ту самую ромашку у себя в волосах. Она одна. А у меня в квартире сейчас вянет в одиночестве целый потрясающий букет.
Букет таких же шикарных ромашек…
Подаренных, как всегда, в утро вторника…
И, как всегда, без открытки и имени отправителя…
Цветы от анонимного поклонника…
А что если…
Стреляю глазами в сторону Сережи.
Он ведь тоже знал, что в этот вторник, в одиннадцать утра меня не будет на работе…
Парень вскидывает вопросительно бровь.
– Слушай, Сереж…
Начинаю и прикусываю язык. Да нет, чушь!
– Слушаю.
– Забей.
– Что такое, Стеф?
– Ничего. Глупости, – отмахиваюсь. – Показалось.
С чего бы ему тебе слать целый год цветы, Ростовцева? Скажешь тоже!
Мы молча возвращаемся в номер. Я меняю джинсы на легкий сарафан, Сережа остается в том же, в чем спускался на завтрак. Собираю волосы в пучок и проверяю, чтобы нежный цветочек был хорошо закреплен.
Удостоверившись, что мы выглядим так, как подобает серьезным людям, сгребаем свои лэптопы и выдвигаемся в сторону кафе, в котором назначена первая встреча.
День, как в любой нормальной командировке, проходит в работе. С той только разницей, что работаем мы на берегу моря, под крики чаек, в уютном и милом кафе.
Новым потенциальным инвестором “номер один” оказался седовласый мужичок в годах, который все два часа встречи не спускал с меня своих сальных глазенок. Как провалился взглядом в декольте моего сарафана, так там и сидел! И даже попытки Сережи рыкнуть и приструнить мужика не помогали сдвинуть его фокус. Неприятный тип.
Но отвлекающий маневр Нагорного сработал. Мужчины пришли к консенсусу. Плюс один «спонсор» у нас в кармане.
После встречи мы остаемся в том же кафе. Сережа копается в отчетах фирмы, я разбираю наброски новой осенней коллекции, которые коллеги скинули мне на почту. Картинка удручает. Ничего интересного, креативного, любопытного. Ничего такого, за что хотелось бы расцеловать отдел дизайна.
Я так и пишу в ответном письме:
“Плохо. Работаем лучше!”.
А вот мне работать сегодня не хочется совершенно. Я с ленцой гуляю взглядом по телам на пляже и страшно завидую их лежачему положению на шезлонгах…
Время подбирается к четырем. Телефон Сережи разражается звонком.
Я отрываю взгляд от экрана ноутбука, парень отвечает, даже не глянув на имя вызываемого абонента.
– Слушаю. Виталий? – поднимает взгляд на меня. – Да. Чемодан уже в Сочи? Отлично. Я сейчас скину адрес нашего отеля, отправьте его туда. Оставьте у стойки администратора, мы заберем… Да. Хорошо. Спасибо, – Нагорный отбивает вызов. – Твои вещи прилетели. Через час будут в отеле.
– Прекрасно.
Сережа издает блаженное мычание и потягивается. Я не хочу на него смотреть. Но взгляд все равно против воли взлетает в тот момент, когда парень лениво поигрывает мускулами:
– Что-то я устал, Карамелька.
Заводит руки за голову, отчего рубашка на груди опасно натягивается. Бедная ткань! Она не предназначена для такого напора и вот-вот треснет. Но он точно знает, что творит. Я вижу это по его дьявольски хитрой ухмылке! И знает, куда я смотрю…
Я с трудом проталкиваю в горле ком.
Сережа откидывается на спинку стула:
– В принципе, я могу отложить оставшуюся работу на завтра. У тебя есть еще планы на сегодня?
Я усилием воли отвожу взгляд от полоски оголившейся кожи на его прессе, возвращая его на свой Мак с кучей открытых вкладок.
Отели, отели, отели…
Что он там сказал?
Новый взгляд на голый мужской пупок и соблазнительно рельефные косые мышцы, убегающие под пояс брюк. Снова себя одергиваю. Не на что там смотреть, Ростовцева! Ну подумаешь – кубики. Шикарные. У кого их нет?! Оглядываюсь на пляж. Да хоть возьми вон…
Нет.
И у того нет.
У того безнадега.
А у этого вообще пивной живот, круглый, как шар для боулинга!
Мда, честно говоря – много, у кого таких нет…
А еще вчера эти кубики ко мне близко-близко прижимались. Вжимали меня в матрас и в паре с длинными умелыми пальцами, сцепленным сейчас в замок на затылке, творили невообразимо прекр… ужасные вещи! Вопиюще неприличные вещи, которые не творят с чужой невестой!
Тьфу!
Это все от недосыпа.
– Стефания?
– Да! – едва ли не вскрикиваю. – Ты что-то сказал?
– Я говорю – все! Хватит работать. Может, поужинаем где-нибудь? Или у тебя есть планы на вечер?
– Есть, – обрубаю. – Планы.
– А чуть больше конкретики?
– Я просмотрела и подобрала подходящий вариант отеля. Пять звезд, близко к «резорту» и с хорошим рейтингом. Так что вечером я занята переездом. Хорошо, что чемодан не надо собирать. Прикольно, правда? – улыбаюсь, включая дурочку.
– Ты все еще не оставила эту дурацкую затею?
– А должна была? Второй ночи моя спина на диване не переживает.
– Тебе напомнить, что в номере есть кровать размером с маленькое футбольное поле?
– Будешь гонять там мячи в одиночестве. Ну, или по крайне мере не со мной. Я уверена, только свистни с балкона, сразу набежит куча длинноногих арбитров «девяносто-шестьдесят-девяносто».
– Все номера наверняка заняты, Карамелька. Только убьешь время, – отмахивается Нагорный, пропуская мои слова мимо ушей. – Не стоит оно того. Поверь.
– Да нет, – пожимаю я плечами, – представляешь, мне повезло. Я уже забронировала номер. Дело осталось за малым – заселиться и оплатить. Вуаля!
– Когда ты успела забронировать номер? – напрягается парень.
Я поворачиваю к нему экраном ноутбук, демонстрируя вкладку, на которой большими буквами, черным по белому написано: подтверждение бронирования.
Лицо парня вытягивается от удивления.
– Так что оставлю вас с твоим эго делить «люкс для новобрачных» на двоих. Третий, как говорится, лишний.
– Ничего подобного! Наоборот, сама подумай: всегда рядом, на подхвате, работать, опять же, удобней в непосредственной близости.
– Ну-ну, – подаюсь вперед, улыбаясь, – чаще себе это повторяй, авось, самовнушение сработает.
– Ну, зачем тебе съезжать, Ростовцева?
– Затем, что я хочу высыпаться.
– Да пожалуйста!
– Принимать душ, не думая о том, что за шторкой кто-то особо наглый подглядывает.
– В жизни такого не делал…
– И, в конце концов, – перебиваю, – я, может, нудистка?! Хочу ходить по номеру голой!
– А я тебе чем мешаю? – разводит руками Сережа. – Ходи себе, сколько влезет! Хочешь, я тоже за компанию буду ходить. Голый!
– Нет! – бросаю поспешно. – Спасибо. Но мне комфортней будет одной.
– Неправильная ты нудистка.
– Какая есть.
– Что, и даже не поужинаешь со мной?
– Нет.
– А если я очень сильно попрошу? – подмигивает парень, упирая локти в стол. – Прощальный вечер на двоих?
– Нам еще месяц торчать здесь и каждый день видеться. Мы не прощаемся.
– Мы прощаемся с нашей совместной жизнью, а это, Карамелька, важно!
– Ладно, – сдаюсь, – уговорил. Ужинаем и разъезжаемся. Насовсем.
– По рукам.
Отбиваем друг другу кулаками пять.
Ужинаем мы в одном из самых известных ресторанов города, куда не так-то и просто попасть. Благо, у моего спутника обширные «связи» и столик нам достается самый лучший.
Наверное, впервые за долго время много болтаем, много смеемся и почти «дружим». Пьем вино, заедаем морепродуктами, и жизнь в этот момент кажется сущей сказкой.
После я провожаю Нагорного до отеля и забираю свой многострадальный чемодан у администраторов. Поднимаюсь в номер, скидываю по пакетам то немногое, что было со мной. С деловым видом и невероятно счастливая расхаживаю по «люксу».
Сережа растягивается на кровати, светя своим голым торсом:
– Точно не передумаешь, Карамелька? Теряешь такую возможность пожить в крутом “люксе”, с сексуальным парнем. Я, кстати, умею классно делать массаж и другие… приятные вещи, – проигрывает бровями.
Я закатываю глаза. Экий самовлюбленней павлин! Оглядываюсь:
– Вроде все собрала, – подхватываю за ручку чемодан. – Ладно, не скучай. Хотя, я уверена, что тебе будет просто некогда страдать от одиночества.
Сережа подскакивает с кровати и идет ко мне, раскинув руки:
– А обняться на прощание?
– Обойдешься!
– Ну, хотя бы в щечку чмокнуть?
Я посылаю парню воздушный поцелуй. Нагорный его “ловит” и ускоряет шаг. Я отступаю, хохочу и выныриваю за дверь. Приятной вам ночи, господин директор!
Новый бутик-отель находится через улицу от того, в котором остался Сережа. Да, не такой роскошный холл. Не первая линия. И номера с видом на город, а не на море. Но все это ерунда по сравнению с тем, что уже через пару минут я завалюсь в ванну с пенкой и буду слушать блаженную тишину полнейшего одиночества. Для полного релакса закажу себе в номер клубнику в шоколаде и дорогое вино. Решено, так и сделаю!
Предвкушая прекрасный вечер наедине с собой, я, довольная, подкатываю чемодан к стойке ресепшена. Администратор Наталья приветливо улыбается мне:
– Добрый день, вы заселяться?
– Здравствуйте, да! Бронировала номер «стандарт» на имя Стефании Ростовцевой.
– Сейчас проверим. Можно ваш паспорт, пожалуйста.
– Конечно!
Паспорт, сердце, ногу, почку – все что угодно, только быстрее заселите меня!
Я стягиваю с плеча рюкзачок и ныряю внутрь рукой в поисках документа. Улыбаюсь, шаря по дну сумки…
Не поняла.
Вываливаю на стойку содержимое. Косметика, бумажки, наушники, кошелек, куча женских штучек и никакого намека на паспорт.
Медленно улыбка сползает с моего лица. Что за нафиг?
– Секундочку, Наталья!
Выворачиваю наизнанку свой рюкзак. С хлопком на стойку вываливается пара древнейших леденцов и ключи от московской квартиры. Все. То есть совсем все! Паспорта нет.
Где он? Куда он мог деться из сумочки?! Я точно помню, что вчера при заселении в он у меня был! Или не был? Номер на себя оформлял Сережа, формально документы у меня обязаны были спросить, но…
Ох, блин, я не помню!
А что, если я его забыла в аэропорту? Но как? Когда? Если бы я оставила его при регистрации на рейс в Москве, мне бы его вернули! Ведь вернули, да? А в Сочи я его и подавно не доставала. Или доставала, когда разбирались с потерянным чемоданом? Черт, черт, черт!
– Какие-то проблемы? – интересуется Наталья.
– Девушка, – вздыхаю, – миленькая, а можно заселиться без паспорта? Хотя бы на сегодня! Завтра я пойду в полицию и напишу заявление. Клянусь! Кажется, я его потеряла…
– Увы. Без документов я не смогу заселить вас в номер. У нас очень жесткая позиция руководства по этому поводу. Мне очень жаль.
Жаль…
А мне-то как жаль!
И что мне делать?
Куда теперь идти?
Нет, я, конечно, знаю, куда, но…
Японский городовой, Ростовцева!
Глава 13. Вынужденное соседство
Сережа
Карамелька ушла, в номере стало пусто. Охренеть, как пусто!
Я слоняюсь по “люксу”. Принимаю душ и выпиваю кофе. Валяюсь на кровати и залипаю в телик, бесцельно переключая пультом каналы. Не вовремя вспоминаю прошедшую ночь, зачем-то лезу в соцсеть на страничку к Ростовцевой и…
Да, я еще раз принимаю душ. Как сопливый зеленый юнец дрочу на фотку девчонки. Это отвратительно! До чего я докатился? Но и это скинуть стресс помогает едва ли. Она уже в мозгах. Хоть ты до мозолей сотри ладони.
Выйдя из душа, прикидываю: может, пора завалиться в бар и снять какую-нибудь девчонку? Тут же эту дебильную идею отметаю. Я не хочу какую-нибудь! Я хочу конкретную! Которую сейчас, хрен знает, где черти носят. А на улице уже, между прочим, начало темнеть. А я, мать твою, волнуюсь. Она хоть до отеля-то добралась?
Схватился за телефон, набрал Ростовцевой. Ответа нет. Повторил. Та же история. Может, уже уснула? Если, конечно, ее заселили. А если нет, то возвращаемся к вопросу: где она? Не таскается же по ночному Сочи с чемоданом?
Засовываю нос в бар и стаскиваю бутылку дорогого вискаря. Щедро плеснув себе в бокал, иду “тестировать” диван. Лежать и смотреть в потолок.
Нет, ну до чего упрямая! Не понравилось ей, видите ли, вчерашнее. Ну-ну… Сказки такие она будет своему Федору в уши заливать. Катком по моему мужскому самолюбию проехать хотела? У меня к таким “вракам” иммунитет. Ее горячий ротик может говорить все, что угодно. Тело никогда не обманет. И ее телу понравилось. Я точно знаю!
В конце концов, не придумав ничего лучше, открываю ноутбук и с головой ухожу в работу. Потягивая вискарь, развалившись в кресле на террасе.
Время было уже почти полночь, когда в дверь раздался стук. Я специально глянул на часы. Сердце сразу разогналось в слепой надежде, что это принесло мою кудрявую “беглянку”. Но я прицыкнул на него, заставляя унять пыл и заткнуться. Пошел открывать.
Каково было мое счастье, когда я дернул ручку двери и увидел на пороге…
– Ни слова! – шикнула Ростовцева, бесцеремонно отодвигая меня с прохода и закатывая в номер свой ярко-желтый чемодан.
– И даже…
– Нет.
– Что…
– Просто, пожалуйста, молчи! – топнула ногой Карамелька, буйные кудри на ее голове забавно подпрыгнули. Я за кашлем в кулак спрятал довольную улыбку. Вернулась!
Но я не рад. Ни в коем случае не рад!
Стеф скинула со своих изящных лодыжек босоножки и потопала с чемоданом в спальню. Я за ней, как верный пес, пуская слюни на самую аппетитную косточку. Внимательно следя за движениями стройных голых ножек и соблазнительными “восьмерками”, которые выписывала ее шикарная задница при каждом движении. Она восхитительна. Она идеальна. Что на вид, что на ощупь! Хочется сжать, пощупать и расцеловать. Она просто идет – у меня в штанах пожар, ураган и землетрясение. Стояк, в общем, жуткий! Приходится руки в карманы спортивных штанов засунуть, чтобы так откровенно не выпирало.
– Значит, так, – командным тоном выдает Ростовцева. – Договариваемся сразу! – крутанувшись на пятках, оборачивается.
Я вскидываю взгляд, всем своим видом отрицая тот факт, что я только что пожирал глазами ее зачетный вид со спины:
– Что? Ты что-то сказала?
– Я говорю: ванной пользуемся по очереди и по расписанию. Чур, я утрами первая! Мне дольше собираться. Два часа мне вполне достаточно. Вечерами, так уж и быть, уступаю пальму первенства тебе. Теперь, вещи, – дергает дверцу шкафа Стеф. – Вот это моя половина, – сдвигает вешалки с моими рубашками влево, тыча пальчиком в пустое пространство. – А это твоя половина. Не путай! Ящики верхние твои, нижние мои. Ты высокий, дотянешься.
Вы посмотрите, кто тут раскомандовался!
– Все ясно?
Заглядываю в шкаф, нагоняя на лицо выражение предельной сосредоточенности:
– Нет.
– Что значит “нет”?
– А если я хочу, чтобы моя половина была справа? Как быть?
– Перехотеть. Твоя слева. Точка.
– Это попахивает насильственным принуждением, Ростовцева. Со мной так нельзя. Я существо нежное и люблю, когда со мной в отношениях ласково.
– Это не отношения. Это вынужденное соседство. Не путай. Так, кровать! Я сплю слева, ты спишь справа.
– Это слишком сложно. Я запутался.
– Что?
– Вешалки слева, кровать справа. Где логика? Нельзя как-то придерживаться одной стратегии планирования нашей увлекательной совместной жизни? – силюсь не заржать.
Карамелька складывает руки на груди и агрессивно сдувает упавший на глаза локон:
– Кровать – право, вешалки – лево. Что тут путать?!
Я поднимаю руки:
– А ты почему вообще вернулась-то? Нет, ты не подумай, наш с моим эго «люкс» к твоим услугам, я интересуюсь из чистого любопытства.
Стеф сокрушенно качает головой, мило насупившись. Открывает чемодан, начиная разбирать. Пыхтит, как потревоженный ежик, и жалуется мимоходом:
– Я его потеряла. Не могу поверить просто! Я вообще в эту поездку какая-то рассеянная и нерасторопная, что за наваждение такое?
– Что ты потеряла?
– Паспорт! Я потеряла паспорт. Представляешь? – пихает аккуратной стопкой футболки и майки в ящик комода. – Ума не приложу, где и когда.
– Серьезно? – заламываю бровь. – Как можно потерять свой главный документ? – отвожу взгляд, подцепив пальцем симпатичный черный бюстик в чемодане Ростовцевой. – Наверняка где-нибудь… лежит… – поднимаю лифчик за лямку, крутя перед глазами с похабной улыбочкой. – Я бы потрогал… – все такое просвечивающее, ажурное, максимально бодрящее самые развратные мысли. Увидеть бы это на упругой двоечке Карамельки…
– Что “потрогал”? Эй! – Стеф налетает на меня, как фурия, и вырывает из рук эту пикантную деталь гардероба. – Свой потрогай!
– У меня таких нет. К счастью или к сожалению. Так как ты умудрилась его потерять?
– Откуда я знаю! – шипит. – Вот так – взяла и потеряла.
– Что теперь будешь делать?
– Пойду писать заявление об утере. Завтра позвоню в аэропорт, может быть, там забыла. Хотя слабо верится.
– На стойке в отеле не спрашивала?
– Спрашивала. Нет его, – морщит свой носик. Мне жуть, как хочется ее в него чмокнуть. Я держусь. Чтобы чем-то себя занять, прохожу к бару и стаскиваю еще один пустой стакан. Чтобы слегка успокоить свое разбушевавшееся кудрявое облачко – плескаю каплю виски Стеф и добавляю себе. Протягиваю Ростовцевой, она хмурится:
– Что это?
– Чай.
– Это виски.
– Если знаешь, зачем тогда спрашиваешь?
– Запивать проблемы алкоголем – ни к чему хорошему не приведет.
– А мы не запиваем, – стукаю своим бокалом о ее. – Мы успокаиваем тебя. Выдохни, Карамелька, а то ты сильно напряженная какая-то.
– Я смотрю, зато ты сильно довольный. Почему?
– Ты вернулась, – развожу руками, обводя номер, – да, я доволен.
Ростовцева как-то подозрительно косится в мою сторону. Я улыбаюсь. Самой обезоруживающей и милой улыбкой в своем арсенале. Обычно девчонки на нее охотно ведутся. Но Карамелька не того сорта “девчонка”. Ее это не пронимает. Наоборот настораживает сильнее.
Стеф еще какое-то время сверлит меня взглядом, крутит в руках бокал, а подумав, одним махом его опустошает. Возвращается к разбору чемодана, заявляя тоном строгой непреклонной учительницы:
– То, что я вернулась – ничего не значит, ясно?
– Ясно.
Ясно, что я бы с удовольствием поиграл с ней в ролевые игры. Стеф определенно были бы к лицу строгие очки и указка, а еще юбка-карандаш и развратная блузочка с расстегнутыми верхними пуговицам. Обязательно, чтобы оттуда выглядывал секси-бюстик, который пару минут назад она вырвала у меня из рук. Да, еще алая помада на губах, и ее губы у меня на… Блть! У меня снова встал.
– Ты мой начальник, я твоя подчиненная, – не унимается заноза. – У нас сугубо рабочие отношения, – ненавижу эти наши “сугубо рабочие”. – Никакого флирта, никаких заигрываний и да, мы спим в одной кровати, но не вместе. Чувствуешь разницу?
– Значит, бойкот дивану? А ты не полезешь снова ко мне обниматься среди ночи? А то знаешь, я так могу и психологическую травму заработать, Ростовцева. Спать с девушкой, которая тебя не хочет – это больно, – закатываю глаза.
– Я. Не. Лезла. Обниматься! – рычит Карамелька, кидаясь подушкой. – Но я знаю, что нужно сделать, чтобы ты больше не распускал свои руки!
И она делает.
Сначала разбирается со своим чемоданом, потом принимает душ. А выйдя оттуда бодренькой, свеженькой и соблазнительно источающей клубничные ароматы на весь гребаный “люкс”, разводит бурную “строительную” деятельность.
– Что ты делаешь? – спрашиваю, когда эта злая пигалица решительно тащит из гостиной огромные диванные подушки.
– Баррикады.
– Ты рехнулась, Карамелька?
Стеф отмахивается от меня.
– Детский сад! – закатываю глаза. – Мы два взрослых человека, неужели мы не сможем проконтролировать движения собственных тел?
– Твое тело не поддается контролю. Особенно, когда управление плавно перетекает из верхней головы в нижнюю. А так как это бывает слишком часто… м-м, нет! Нам нужна стена из подушек.
– Еще раз напомню, что это ты вчера первая начала.
– Я тебе не верю.
Ну, разумеется! Это ведь я в нашей паре злой гений, вечно думающий членом! Хотя последние сутки, надо признать, так оно и есть. И это, признаться честно, утомляет.
Я отмахиваюсь:
– Глупая затея.
– Гениальная.
– Ты зря тратишь силы и время.
– Либо тащи мне подушки, либо не мешай!
– Оке-е-ей.
Стеф визуально делит кровать пополам и укладывает первое препятствие для доступа к своему соблазнительному телу. За первой идет вторая. Надо сказать, подушки занимают львиную долю кровати. Они огромные! Вместо них поместился бы еще один такой, как я. Наглый и неотразимый.
Но Ростовцеву это ни капли не смущает. Довольный своими пакостями злой гном Стефания притаскивает третью подушку. Я молча наблюдаю за ее потугами. В итоге забиваю болт! Один фиг, я что-нибудь придумаю, и к утру этих баррикад между нами не будет.
Оставляю Стеф творить безобразие и выхожу на террасу. Проветриться и подышать свежим, не одурманенным Карамелькой воздухом. Упираю руки в перила, бросая взгляд на подсвеченное огнями побережье.
Я такая скотина! Признаю. Я играю максимально нечестно. Но я ничего больше не смог придумать, кроме как стащить у Карамельки паспорт в надежде, что ей откажут в заселении в отель без предъявления документов. Виновен. По всем статьям. Если она об этом узнает – ее взорвет. Поэтому что? Правильно, надо сделать так, чтобы она никогда об этом не узнала. Бинго.
– Ай…ай…ай! – доносится из спальни писк.
Я напрягаюсь и прислушиваюсь.
– Стеф? Ты там в порядке?
Может, ее завалило собственными баррикадами?
– У-у-уй… Да что ж такое-то, блин! Ауч!
Нет. Походу, что-то покруче.
– Стеф, что случилось? – в пару длинных шагов возвращаюсь в спальню.
Девчонка скачет по гостиной на одной ноге, сжимая ладонями пальчики второй. Лицо выражает крайнюю степень боли. Ее милую мордашку перекосило. В уголках глаз блестят слезинки.
– Эй? – подхватывают Карамельку под руку. – Что случилось?
– Дурацкая! Дурацкая мебель! – хлюздит Стеф. – Я ударилась…
– Иди сюда, – подтягиваю ее к кровати, усаживая. – Дай гляну, – тяну руку к стопе.
Стеф начинает брыкаться, отбиваясь от моей руки своими руками:
– Нет-нет, не надо! Уже все… все… ау-у-у, – поджимает губы, шмыгая носом.
– Больно?
– Мхм…
– Давай сюда!
Бесцеремонно хватаю девчонку за лодыжку, заставляя вытянуть ногу. Стеф брыкается. Пытается выдернуть ножку из моего захвата, дергая на себя. Я с силой сжимаю и дергаю обратно, пригвождая ее задницей к кровати непреклонным недовольным взглядом.
Ростовцева захлопывает рот, морщится и сдается. Осторожно обхватываю стопу. С трудом сглатываю вязкую слюну. Миниатюрная ножка и аккуратные, с нежно-розовым педикюром пальчики. Аут!
Я залипаю взглядом и чувствую себя фетишистом, помешанным на женских ступнях. Что за извращение? Мысли в голове гуляют самые разнообразные, но вполне однозначные. Да еще и ее халат задрался. Я вижу, какое на Ростовцевой белье. Шикарное, полупрозрачное, ажурное…
Но я туда не смотрю. Совсем не смотрю. Даже одним глазом ни-ни!
Член в штанах снова стоит по стойке смирно. Ему сегодня не позавидуешь. У него сегодня сплошные эмоциональные качели. Встал, упал, встал, упал и так весь вечер. Еще немного, и он «сломается»!
– Что там? – шипит от боли Стеф, не замечая моего плотоядного взгляда.
– Какой ударила? – спрашиваю, а у самого голос проседает.
– Мизинчик, – шмыгает носиком.
Да, вижу я ее мизинчик. Покраснел слегка.
– Пошевели.
Стеф послушно двигает пальчиками.
– Так болит?
Щупаю.
– Нет…
– А так?
Надавливаю.
– Н-нет…
– А вот так?
– Ой-ой-ой… болит!
– Тш-ш-ш, – я успокаивающим жестом поглаживаю ее пальчики. Массирую подушечки, поглаживая костяшками впадинку. Нерасторопная моя. Все куда-то бежит, торопится. Совсем себя и свои очаровательные части тела не бережет.
– Ушибла, – говорю. – Перелома нет.
– Уф-ф-ф, теперь болеть будет…
Я улыбаюсь одними губами. Глазами я ее уже раздел и съел!
Тяну ее ступню к себе и касаюсь поцелуем ушибленного мизинчика.
Стеф, обалдев, дергается и пытается вырвать из моих рук ножку.
Я держу крепко. Одной за щиколотку, второй за икру. Тяну к себе ближе.
Стеф пищит:
– Ты с ума сошел?!
– Помнишь, как в детстве говорили? Если поцеловать место ушиба, то быстрей заживет.
– Я не уверена, что это работает! Лучше приложи что-нибудь холодное…
– Здесь я доктор, мне решать. Пациентам право голоса не давали.
– Странные у вас методы, доктор, – фыркает Ростовцева. – Я вам не доверяю. Отдай! – еще раз дергает ногой.
Я не отпускаю.
– А так? – повторяю свои манипуляции, целуя мизинчик. – Доверяешь?
