Текст книги "Эхо Безудержной Радуги"

Автор книги: Алекс Апрельски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

В конце послания стоял улыбчивый смайлик и аккуратным почерком выведен номер телефона. Дэвид радостно присвистнул и, счастливый, поспешил покинуть это неприятное место. Выйдя на ночную улицу, он перешел через дорогу и направился вниз по тротуару, вдоль разноцветных витрин и магазинных вывесок. Кажется, жизнь выходит на новый этап и обретает новые краски, – подумал он, погружаясь в приятные мысли об Элизабет.

Но жизнь Дэвида не всегда была такой насыщенной и счастливой. Да и было ли это всё счастьем? И вообще, что такое на самом деле счастливая жизнь? Каждый решит для себя сам, после того как пройдет все круги «ада» при жизни, вместе с Дэвидом Уайтом. Для этого для начала вернемся в недалекое прошлое.

Круг 1: МЕРТВЫЙ ШТИЛЬ.

Каждый человек, имеющий прямое отношение к морям и океанам, не понаслышке знаком как с бурями, так и со штилями. И если моряк всегда выберет штиль, то молодой Дэвид Уайт, наоборот, всегда мечтал о буре. Нет, он не был моряком. И о буре он мечтал не как о природном катаклизме. Ему хотелось яркой и распущенной жизни, шумных вечеринок в веселых компаниях, путешествий, каких-то спонтанных и необдуманных поступков и приключений. На деле же всё было совсем иначе. Так, дожив до своих двадцати пяти лет, Дэвид не мог вспомнить ничего яркого и запоминающегося из своей жизни, что ему хотелось бы повторить или то, за что он хоть чуточку мог бы собой гордиться. Каждое утро начиналось всегда одинаково. И это тоже не стало исключением.

Зазвонил будильник. Дэйв приоткрыл глаза. В комнате еще темно. Он протянул руку к телефону, который во всю вопил где-то на прикроватной тумбочке и отключил будильник. На часах было ровно семь утра. Самое время вставать, чтобы опять не опоздать на работу. Как всегда очень хочется спать и Дэвид уже по привычке переводит будильник еще на пять минут, чтобы еще хоть немного поваляться в теплой постели. Только он начинает снова погружаться в сладкий сон, как будильник снова звонит. Пять минут уже пролетело, словно их и не было. Дэйв не в силах пробудиться отодвигает подъем еще на пять минут. И снова та же картина. Только он закрывает глаза, как снова звучит эта мерзкая мелодия. Дэйв понимает, что еще одна отсрочка обойдется ему в списание приличного процента от зарплаты и, собирая всю силу воли в кулак, кое-как поднимается и садится на край кровати, в очередной раз проклиная это утро и понимая, какой же он все-таки несчастный и жалкий. В голове сразу всплывают все проблемы и заботы, накопившиеся за вчерашний день, и на душе становится еще тяжелее. Дэвид, быстро натянув футболку и штаны, вышел из своей комнаты в освещенный коридор, и, зажмурившись от света, поплелся в ванную.

– Дэйви, ну шевелись же, опять опоздаешь на работу, – из кухни появилась его мать, женщина, остающаяся еще вполне стройной не смотря на свой возраст, с большими черными глазами и черными короткими волосами с небольшой проседью. Она накинула куртку и сумочку и заторопилась в прихожею.

– Успею, – недовольно зашипел Дэвид, и зашел в ванную.

Дэвид жил вместе с родителями в небольшом трехкомнатном домике на тихой улочке тихого маленького провинциального городка из разряда одноэтажной Америки. Такая жизнь его серьезно напрягала. Он всегда мечтал о самостоятельной жизни и надеялся когда-нибудь переехать в Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Хотя лично сам Дэвид там никогда и не был, но он точно был уверен, что это территория возможностей и реальный шанс выбиться в люди.

Входная дверь открылась, и в дом вошел невысокий мужчина лет шестидесяти, с уставшим от времени лицом и выцветшими глазами и с седеющими темными волосами с залысиной. Это был Оуэн, отец Дэвида.

– Мэри, ну где ты там? – недовольным тоном обратился он к матери Дэвида. – Поехали, нам еще ехать минут сорок, опоздаем.

Мэри торопливо обулась и из прихожей прокричала Дэвиду.

– Обед на плите, не забудь закрыть все двери! Всё, мы уехали.

Дэвид услышал, как захлопнулась входная дверь и повернулся ключ в замке. Он умылся и пошел на кухню, собирать обед.

Дэвид был из обычной рабочей семьи. Его отец был обычным механиком и всю жизнь проработал в автомастерской. Не смотря на то, что работал тот по двенадцать часов в сутки в отвратительно тяжелых условиях, зарабатывал он немного. Денег хватало только на жизнь – на самое необходимое, без излишеств. Мать Дэвида, работая парикмахером в социальной парикмахерской, зарабатывала и того меньше. В общем, звезд с неба Дэвид в детстве не хватал, хотя и не был обделен. Взрослея, он видел как родителям трудно, и как они всё-таки стараются из всех сил, не подавая виду. Ему было жаль их, и тогда, и сейчас. В детстве – потому что не может им ничем помочь, сейчас – потому что лучшие свои годы они уже упустили. Дэвид обещал себе, что никогда не повторит их ошибок, вырвется отсюда и поможет отцу и матери. Но время шло и ничего особо не менялось.

Дэвид сложил приготовленный обед в свой рюкзак и, быстро позавтракав яичницей, поторопился в свою комнату. Уже без четверти восемь, – с досадой подумал Дэвид, – опять опаздываю. Быстро переодевшись в белую рубашку и брюки, он выскочил на улицу и, закрыв дом, побежал на автобусную остановку. К счастью, до фирмы, в которой он работал, было недалеко, а автобус на этот раз приехал во время. И вот, спустя минут десять, Дэвид, вспотевший, уже бежал по коридору к своему офису. Фирма «Джонсон и Ко», в которой он работал вот уже пять лет, находилась на самой окраине городка на неприглядной улочке, на выезде, разместившись между заправкой с маленьким магазинчиком и ветхим ресторанчиком. Это была длинная, двухэтажная коробка из красного кирпича с множеством окон, полностью лишенная всех архитектурных изысков. Компания занималась закупкой и продажей строительных материалов. Весь первый этаж и большую часть второго занимали склады, где хранился весь материал, и лишь несколько кабинетов на втором этаже были отведены под офисы для сотрудников. И вот в одном из этих офисов менеджером по продажам вместе со своими коллегами трудился сам Дэвид. В его обязанности входила продажа и заключение сделок с покупателями на поставку стройматериалов. За эти пять лет такой рутинной работы Дэвид уже немного научился сдерживать свою злость на окружающих. Его раздражали все, кто находился в этом проклятом помещении, начиная с коллег по работе и заканчивая покупателями.

Дэвид вбежал в офис, когда на часах было без двух минут восемь. Успел, подумал он, и оглядел помещение. В кабинете вдоль стены в ряд стояло три письменных стола с компьютерами и прочей оргтехникой. За двумя столами с загруженными лицами уставившись в монитор, что-то печатая и записывая, сидели две девушки – Бритни и Марта, его коллеги.

– Привет, – пытаясь отдышаться, поздоровался Дэвид и прошел к своему столу возле окна.

Девушки мельком посмотрели на него, поприветствовали его и продолжили свою работу. Дэвид сел в кресло, включил компьютер и быстрым взглядом проскользил сначала по Бритни, затем по Марте. Бритни как всегда выглядела привлекательно. Блондинка тридцати трех лет, с густыми волнистыми волосами до плеч и карими глазами, невысокая, с приятной полнотой и фигурой. Она не была красоткой, но что-то в ней было такое, что часто при взгляде на нее, заставляло сердце Дэвида биться сильнее. Еще ему нравился ее парфюм. И сейчас он его чувствовал. Глубоко втянув воздух, он еще раз вдохнул ее сладкий аромат и почувствовал, как в штанах зашевелилось. Вот если бы была она чуть помоложе и у нее не было бы мужа и детей, подумал Дэвид, я бы непременно намекнул ей о своих чувствах, если, конечно осмелился бы. Марта, сидевшая чуть дальше Бритни за соседним с ней столом, была еще старше, лет сорока, тоже замужем, с черной стрижкой под каре, всё еще стройная, но уже с видимыми морщинами. Она практически не вызывала у Дэвида никакого влечения, ну разве что иногда, в отдельно взятых позах. Вообще, у Дэвида были с ними довольно противоречивые отношения, особенно с Бритни. Девушка имела достаточно странный характер. Ее настроение могло кардинально поменяться буквально за считанные секунды. Вот она весело смеется, а спустя несколько секунд уже с кем-то ругается до слез. Это, конечно, напрягало Дэвида, и в таких ситуациях ему хотелось загнуть ее и жестко трахнуть. Лично он старался избегать ссор, разве что в самых крайних случаях и списывал эти ее выпады на недостачу секса.

Часы на стене за спиной Бритни пробили восемь часов утра. В офис вошел главный директор – коротконогий толстяк с пивным пузом, обтянутый в классический костюм.

– Доброе утро, – традиционно пробубнил он, протирая платочком лысую блестящую голову.

– Здравствуйте, мистер Норрингтон, – за всех ответила Бритни.

Каждое утро начиналось с одного и того же. Ровно в восемь часов утра директор фирмы, Сэм Норрингтон, приходил к ним в офис чтобы нагрузить работой до самого вечера и выслушать отчеты о проделанной работе за вчерашний день.

– Ещё только восемь часов, а Дэвид Уайт уже на своем рабочем месте? – язвительно подметил Норрингтон, и, переваливаясь из стороны в сторону, подошел к магнитно-маркерной доске у стены напротив, где он каждое утро разрисовывает план действий и прочие статистики и рейтинги.

Дэвид молча посмотрел на него. Женщины сдержанно улыбнулись.

– Итак, обрисовываю ситуация по продажам на сегодняшний день, – толстяк взял маркер и комментируя, начал вырисовывать свои каракули на доске.

В такие моменты он раздражал Дэвида, и чтобы побыстрее перемотать этот скучный процесс, он мысленно отключался на какие-нибудь посторонние мысли, лишь изредка вслушиваясь в монотонную речь директора.

–…с начала года продажи упали… всё плохо… план… заказы… новые клиенты…, – лишь обрывками улавливал Дэвид, пытаясь при этом с умным лицом делать вид, что внимательно слушает.

– Ну, так что, у кого какие будут предложения? – закончив свою лекцию, спросил Норрингтон, обводя взглядом всех собравшихся.

Слово сразу же подхватила Бритни.

– Мистер Норрингтон, насчет новых поставщиков, – она вышла из-за своего стола и зацокала каблуками к доске, – что если расширить поиски,например, в восточном направлении?

Бритни взяла маркер и принялась что-то рассказывать и о чем-то вести диалог с директором. О чем, Дэвид уже не слушал. Всё его внимание теперь было приковано к блондинке, а долгое отсутствие секса давало о себе знать. Дэвид попытался вспомнить, когда в последний раз у него был секс, но точной даты так и не вспомнил – может быть три месяца назад, а может и все четыре. Он жадно смотрел на ее фигурную пышную попку, которая когда та нагибалась, просилась наружу, через плотно облегающие брюки, а высокий разрез на спине белой рубашки, обнажал изгиб ее белоснежной спины. В паузах своего монолога, Бритни то и дело поправляла свои брюки, которые постоянно предательски ползли вниз. В один прекрасный момент, когда она увлеклась разъяснением чего-то там о ценах, из под ее брюк показались красные кружевные трусики. У Дэвида перехватило дыхание, и он тяжело выдохнул, стараясь держать себя в руках. Наконец, она закончила, и вернулась за стол.

– Ну хорошо, я вас понял, значит так и сделаем, – Норрингтон раздал каждому по папке с какими-то бумагами, – а пока вот вам потенциальные клиенты, постарайтесь установить с ними контакты.

Дэвид, стараясь не смотреть в сторону Бритни, открыл папку, которую всучил ему Норрингтон и сделал вид, что внимательно изучает её содержимое, мысленно же он изучал нечто другое. Все его мысли сейчас были заняты «содержимым» красных трусиков Бритни. Его разум рисовал её аппетитные формы, и он изо всех сил попытался выбросить из головы этот образ, который так и стоял перед глазами, мешая сосредоточиться на работе.

– А теперь вернемся ко вчерашним отчетам, – босс рухнул на стул, стоявший возле стола Марты, и снова окинул всех взглядом. – Кто чем порадует?

– Вчера мне удалось заключить договора с тремя новыми покупателями на поставку сухих смесей для отделки помещений, – начала Марта. – Счета должны оплатить сегодня, остальное так, по мелочи, вот, – она протянула листок Норрингтону.

Тот взял листок и, нахлобучив очки на нос, с довольным видом стал изучать цифры.

– Неплохо-неплохо, – он удовлетворенно покачал головой, – быстро учишься, умница.

Марту прямо бросило в краску.

– Стараюсь, мистер Норрингтон, – смущенно улыбаясь, сказала она.

Бритни достала из сумочки свой ежедневник.

– А я вчера после полудня по старым клиентам проехалась, некоторые хотят снова начать с нами сотрудничать. Нашла еще несколько строительных фирм и ознакомила их с нашим ассортиментом. Кажется, их заинтересовала наша продукция, в ближайшее время должны позвонить или сами подъехать, – и, заметив, одобрительное лицо босса, самодовольно протянула финансовый отчет, – а это выручка за вчерашний день, тоже немалая.

– Очень хорошо, – похвалил ее босс, – вот, сразу видно человек работает.

Дэвид слегка поморщился, скрывая ехидную улыбку. Он ненавидел эту скучную работу, и ему было противно наблюдать, как кто-то от нее еще и тащится. А может, кое-кто просто пытается показать свою значимость и незаменимость? В любом случае, уж как-то слишком противно было на это смотреть со стороны. Сам Дэвид никогда не любил все эти утренние планерки и отчетности о проделанной работе и по возможности предпочитал, как супергерой комиксов, оставаться в тени, хотя в плане работы порой бывало, делал не меньше остальных. Всё это казалось ему такой нелепой и наигранной показухой – пустой тратой времени, на которую иногда тратилось до двух часов рабочего времени. Дэвид искренне считал, что куда эффективнее потратить это время на клиентов, нежели по сто раз пережевывать один и тот же пустой воздух.

– А ты, Уайт, чем порадуешь?

Добрались, подумал Дэвид. Вообще он был скромным, и это очень мешало ему по жизни. Вот и теперь, когда внимание всех было переведено на его персону, он снова почувствовал себя немного неловко. А теперь, после выступления Бритни и Марты, Дэвиду и вовсе казалось, что он целый день ничего не делал.

– Да так, – начал он судорожно соображать, – было несколько постоянных мелких покупателей, с одними, более крупными договориться не получилось.

Бритни хмыкнула.

– Значит, плохо старался. У меня же получилось. Иногда мне кажется, я одна здесь работаю. Вся выручка на мне. Мне что, больше всех надо?

Дэвид нахмурился и отвел взгляд в сторону. Внутри бушевали эмоции, и он почувствовал, как вот-вот взорвется. Бритни обладала какой-то странной особенностью, что при разговоре с ней Дэвид чувствовал себя по непонятной причине постоянно виноватым. Он никак не мог понять, что же это все-таки такое.

– И почему же? – попытался разрядить накаляющуюся обстановку Норрингтон.

– Не знаю, целый час мы бродили по складу, но в итоге они сказали, что посмотрят еще в другом месте. Думаю, они уже не вернутся.

– Что ж, плохо, – Норрингтон поднялся и направился к выходу, – ладно, работаем в текущем режиме.

Дверь в офис захлопнулась, и в воздухе повисло тяжелое молчание. Бритни с недовольным видом уткнулась в монитор и погрузилась в работу. Марта последовала ее примеру. Настроение Дэвида было слегка подпорчено такими выпадами и до вечера они перекинулись между собой лишь несколькими фразами, и то по работе. Ощущение враждебной настроенности Бритни по отношению к нему практически никогда не покидало Дэвида. Да и сам Дэвид старался лишний раз не вступать с ней в диалог, так как не знал чего от нее ожидать в следующее мгновенье – очередного приступа истерики или как это иногда бывало, веселого, непринужденного общения. Вообще у Дэвида к Бритни было двоякое чувство. Когда она истерила, он готов был ее разорвать. Когда она была в хорошем настроении, он испытывал к ней самые теплые чувства и готов был простить брошенные ей укоры в его адрес. С Мартой ему было куда проще, да и влечения он к ней не испытывал.

Ровно в шесть часов вечера Дэвид оторвал свой взгляд от монитора и протер уставшие глаза.

Ну, наконец-то, – подумал он, – пора сваливать.

Дэвид никогда не задерживался на работе, в отличие от Бритни и Марты, и считал это неприемлемым. Отложив все бумаги в сторону, он поднялся из-за стола, накинул рюкзак на плечо, и, выключив компьютер, направился к двери. Боковым зрением он взглянул на Бритни и Марту. Те, казалось, даже и не думали закругляться, хотя дома их ждали мужья и дети. Интересно почему? Наверное, жить всю жизнь с одним и тем же человеком настолько надоедает, что они готовы лишний раз задерживаться здесь. И для чего же все так рвутся к этой семейной жизни? Не понятно. Вот взять меня, подумал Дэвид, меня абсолютно никто нигде не ждет, но почему же меня всегда так тянет домой и я всегда возвращаюсь в одно и то же время? Парадокс.

– Всем пока, – бросил он через плечо и вышел.

Как только Дэвид оказался в коридоре, напряжение в теле сразу же понемногу стало стихать. Он прошел по длинному коридору и спустился по лестнице. Выйдя на улицу, глубоко вдохнув, он медленно поплелся вдоль дороги.

– Мам, пап, я дома, – открывая входную дверь, Дэвид вошел в дом.

Никто не ответил. Дэвид обошел гостиную и понял, что дома никого нет.

Неохотно поужинав, он направился в свою комнату и обессиленный, плюхнулся на диван. Работа изматывала его морально, и к вечеру сил не оставалось уже ни на что. Всё, чего он сейчас хотел, это просто полежать и расслабиться. Вытянувшись на диване, он погрузился в мечты о том, как он наконец-то уходит с ненавистной работы, открывает в себе талант музыканта и писателя, находит девушку-красавицу, и они вместе уезжают далеко отсюда. Мечты мечтами, а как воплотить это всё в реальность Дэвид пока не имел и понятия. Каждый день он тщательно продумывал план и варианты по своему спасению, но всё заканчивалось тем, что под тяжестью своих мыслей, он, сам того не замечая, погружался в сон, а когда просыпался, от них не оставалось и следа. Вот и сейчас он не заметил, как задремал. Проснулся он от стука входной двери. Дэвид поднялся с дивана и посмотрел на часы.

«Да уж, опять целых два часа на сон потерял» – злясь на самого себя, подумал он.

– Дэвид, ты дома? – донесся голос матери из гостиной.

– Ну а где же ему еще быть-то? – послышался голос отца. – Разве он куда-нибудь выходит…

– Дома, – крикнул Дэвид.

Сам Дэвид и рад был куда-нибудь пойти поразвлечься, да некуда. Друзей у него не было, потому что у всех его знакомых были совершенно другие интересы и вкусы, начиная от дрянной музыки и заканчивая культурой общения, а идти у кого-то на поводу, вразрез самому себе и своим принципам, он просто не мог. Лучше уж быть одному, чем сбиваться в это стадо, ругаться матом и распивать алкоголь по подворотням, думал Дэвид. В этом маленьком городке оторваться можно было разве что только в каком-нибудь дешевом клубе, да и из развлечений-то там только алкоголь и пьяный мордобой. Исходя из того, что Дэвид был категорически против курения и алкоголя, этот вариант сразу же отпадал. При всем этом, Дэвид никогда не был ботаником, в плохом смысле этого слова. Просто, наверное, он был так воспитан, что не мог воспринимать ненормативную лексику, и обходил стороной тех, кто этим злоупотребляет.

– Оуэн, Дэйви, к столу, – позвала мать из кухни, – ужинать, я накрываю.

– Идем-идем, – ответил отец.

Спустя минуту все трое уже сидели за кухонным столом и молча поглощали суп с индейкой – Оуэн и Мэри напротив друг друга, Дэвид между ними.

– Ну как прошел день, – поинтересовалась Мэри, переводя взгляд с сына на мужа и обратно.

– Тебе правда это интересно? – уткнувшись в тарелку и пережевывая мясо, равнодушно спросил отец, – Да всё как обычно, что с нами будет.

Он никогда не был многословен и предпочитал больше делать, нежели болтать. Из-за этого у отца с матерью часто возникали недопонимания и как следствие того – постоянные споры.

Мать покосилась на отца.

– Ну не хочешь не говори, – сказала она.

Снова повисло молчание. Тишину нарушало лишь постукивание ложек.

Дэвид доел суп и, подняв голову, увидел на себе пристальный взгляд матери. Она с улыбкой на лице молча наблюдала за ним.

– Что? – вопросительно вскинул брови Дэвид.

– Когда же ты уже женишься-то а? – вдруг спросила она.

Дэвид поперхнулся. Такой вопрос застал его врасплох и заставил перемениться в лице. Дэвид вообще старался всячески избегать этой больной темы. Он не хотел жениться, ему было мало найти одну единственную. Дэвид хотел всех девушек, и сразу.

– А что если я не хочу? – неуверенным осипшим голосом сказал Дэвид, стараясь побыстрее покончить с ужином и скрыться в своей комнате, чтобы избавиться от этого неприятного разговора.

– Ну как так, все нормальные люди женятся, а ты что? – пытаясь придать мягкости голосу, не унималась мать. – Двадцать пять лет всё-таки уже, пора.

– Только для этого для начала надо из дома выйти, – усмехнулся отец, – иначе потом поздно будет.

– Так, понятно, – резко ответил Дэвид и, быстро допив свой чай, поднялся, – я не «все», уж как-нибудь сам разберусь.

Он вышел из-за стола и скрылся в дверном проеме.

– Спасибо, мам, было вкусно! – бросил он через плечо. – Я спать.

Оуэн и Мэри переглянулись.

– М-да уж, разговора опять не получилось, – нахмурив брови, сказал Оуэн.

– Иногда мне кажется, что это наша вина… – Мэри опустила глаза в стол, – Мы воспитали слишком «правильного» сына для этого злобного мира…

– Мэри, не вини себя. Отложим этот разговор на следующий раз, – успокоил ее Оуэн.

Дэвид стоял за углом и всё слышал. Ему стало не по себе от того, как родители так близко к сердцу воспринимают его одиночество. Он поспешил в свою комнату, бесшумно ступая, чтобы не выдать себя.

Наверно они правы, подумал Дэвид. Человек изначально обречен быть чем-то кому-то обязанным. Это выгодно тем, кто на данном этапе становления, стоит выше – родителям, учителям, работодателям, возомнивших себя вершителями судеб, государству, в конце концов, обременяющего простых граждан большую часть жизни жить кредитами. Ведь когда у человека есть обязанности, он становится зависимым от обстоятельств, мозг отключается, сознание начинает работать по уже запланированному сценарию «свыше» и человеком становится проще управлять. Простому гражданину чтобы выжить приходится всю свою сознательную жизнь ходить на ненавистную работу от звонка до звонка. На раздумья и попытки изменить свою жизнь к лучшему просто не остается времени и сил. А когда, под давлением окружающих и по правилам якобы «нормального» общества еще появляется и семья, а за ней в придачу еще и жилье в ипотеку, потому что, со своей работой иначе никак, человек превращается в кусок глины, из которой власть может лепить всё что им самим угодно. Человеку остается лишь подчиняться всем принципам навязанных стереотипов о правильной жизни и по вечерам, за кружкой пива в кругу своих друзей, таких же неудачников, громко молчать и гомерически плакать.

По большей части общество само виновато в этом. Ведь оно само поддерживает и распространяет из поколения в поколение миф о навязанных семейных ценностях, загоняя тем самым себя собственноручно в эту ловушку. Это удобно, ведь кто знает, что на уме у свободного и независимого человека с чистым и трезвым разумом, не порабощенного долгами? Он непредсказуем, думает иначе, а значит и неугоден обществу, ведь никто не знает, чего от него ожидать в следующее мгновенье.

*****

На часах семь часов утра. Снова играет мерзкая мелодия будильника. Дэвид с трудом открыл слипшиеся глаза и огляделся. Он полностью одетый лежал на своем диване.

«Это ж как меня так вырубило вчера-то» – подумал он, стараясь поскорее выключить традиционную утреннюю какофонию. На этот раз он встал с первого раза и сразу же пошел в ванную. Родители уже были на кухне и завтракали. Быстро приняв водные процедуры, он присоединился к ним.

– Доброе утро, – поприветствовал их Дэвид, приготовив себе бутерброд.

– Доброе, – откликнулась мать.

На протяжении всего завтрака никто больше не сказал и слова, но Дэвид-то знал какие мысли сейчас у них в головах. Они определенно хотели бы продолжить вчерашний разговор, да, похоже, не знают с чего начать, чтобы снова не спугнуть его.

– Ладно, давай собирайся, – обратился Оуэн к Мэри и встал, – пойду пока выгоню машину.

– Хорошо, – ответила Мэри и ушла в спальню.

Дэвид покончил с завтраком в одиночестве. Из прихожей раздалось традиционное напутствие от матери:

– Всё, Дэвид, мы уехали. Не забудь закрыть за собой двери.

– Хорошо, – дежурной фразой ответил он.

Входная дверь захлопнулась. Раздался звук отъезжающего автомобиля. Дэвида вот уже который месяц не покидало ощущение повторяющихся событий. Как будто это был один сплошной, длинный день, поставленный на повтор, который никогда не заканчивался.

Через пять минут Дэвид стоял на автобусной остановке в ожидании ненавистного транспорта, который снова отвезет его в этот бумажный ад, к зануде-начальнику, неуравновешенной и недотраханной женщине и к выносящим мозг клиентам, которых иногда просто хочется убить и затем воскресить, чтобы еще раз убить. Так, в предвкушении неизбежного, он и не заметил, как к остановке подошла молоденькая девушка.

– Извините, а вы не подскажете, какой автобус идет до аэропорта? – спросила она.

Дэвид с растерянным взглядом обернулся. Девушка смотрела на него в упор и мило улыбалась.

– Я… я точно не знаю, – замялся Дэвид, слегка отстраняясь от нее, – кажется, сто первый должен, но я точно не знаю.

– Спасибо, – поблагодарила девушка и отошла в сторону.

«Какой же я всё-таки придурок, – мысленно начал ругать себя Дэвид, – такая девушка передо мной, а я мнусь тут как школьник перед ней, не могу и двух слов связать! А она ведь всего лишь просто спросила про маршрут. Что же тогда будет, если я захочу познакомиться с ней? Да уж, совсем разучился я это делать».

Дэвид стал искоса украдкой поглядывать на приятную незнакомку. Та же, казалось, не обращает на него совершенно никакого внимания и смотрит куда-то в другую сторону.

«Ну, всё, момент упущен, кажется, я ее спугнул» – продолжал терзать себя Дэвид.

Он еще раз посмотрел в ее сторону и, набрав воздуха в легкие, решил к ней всё-таки подойти и сделал шаг в ее сторону. Решил, но не успел. Прямо в этот момент подъехал их автобус. Девушка шагнула мимо него и юркнула в маршрутку. Дэвид, ругая себя, слегка помедлил и поплелся за ней. Войдя в автобус, он огляделся. Салон был заполнен на половину, и вокруг было достаточно пустых мест. В самом конце автобуса Дэвид увидел свою незнакомку. Она сидела одна и смотрела в окно. Дэвид снова замялся – подойти к ней и сесть рядом? И как она это воспримет, когда вокруг столько пустых мест? Поймет что я запал на неё?

– Молодой человек, не стойте в проходе, садитесь уже, – недовольно прорычал водитель.

Дэвид резким, неловким движением упал на ближайшее сиденье, рядом с какой-то ворчливой старушкой и автобус тронулся.

«Итак, лед тронулся. У меня всего три остановки, чтобы хоть что-то сделать» – подумал он.

Дэвид вытянул шею и снова посмотрел в конец салона. Девушка всё также смотрела в окно, и, кажется, немного о чем-то загрустила. Глядя на ее милое личико, ему хотелось просто с ней поговорить, без разницы о чем, главное просто говорить. Впервые за долгое время, глядя на девушку, у него не было пошлых мыслей. Автобус тем временем подъехал к первой остановке. В салон поползли люди и места начали стремительно заполняться.

«Вот он, пример порабощенного общества, – со злостью на всех окружающих и на самого себя, подумал Дэвид, – стадо едет на работу».

Порыв злости, который от волнения тут же начал быстро улетучиваться, придал ему немного смелости и на этой волне Дэвид решил действовать. Он встал, и протискиваясь в проходе стал пробираться в конец салона. Едва он успел плюхнуться на сиденье рядом с незнакомкой, места вокруг них заполнились.

«Кажется, успел» – с некоторым облегчением оглянулся Дэвид.

Прекрасная незнакомка не обращала ни на кого внимания и продолжала задумчиво смотреть в окно.

– Привет, – дрожащим от волнения голосом, слегка наклонившись к ней, сказал Дэвид.

Девушка не сразу поняла, что обращаются к ней. Она вздрогнула и закрутила головой по сторонам. Увидев уже знакомое лицо перед собой, девушка снова заулыбалась своей белоснежной улыбкой.

– Ой, привет, – звонким голоском сказала она, – ты меня прям напугал.

Дэвида от волнения пробирала дрожь, и он всячески старался скрыть это.

– Это опять я, ну на остановке был, помнишь еще, наверное? – понимая, что снова несет какой-то бред, сказал он.

Девушка рассмеялась. В ее смехе не было зла или фальши. Это был добрый и искренний смех.

– Помню. Когда-то давно, в один прекрасный день, мы вместе ждали автобус, я тогда еще спросила…, – начала девушка, решив ему подыграть.

Она держалась спокойно, уверенно и открыто, а ее улыбка была настолько заразительна, что Дэвид рассмеялся в ответ, а его волнение стало потихоньку отступать.

– А что же я тогда всё-таки спросила? – продолжила она. – Совсем старая стала, не напомнишь?

– Помню, – подключился Дэвид, – кажется, тогда ты куда-то собиралась уезжать отсюда?

Посмотрев друг на друга, они захохотали. Дэвид почувствовал легкость и непринужденность в общении с ней. Ему было хорошо и комфортно рядом с этой девушкой, хотя видит он ее, от силы, всего каких-то минут десять, не знает ни ее имени, ни вообще ничего о ней.

Последовала очередная остановка. Одни люди заходили, другие выходили.

«Неужели еще одна остановка и я могу больше никогда не увидеть это прекрасное создание?» – вдруг подумал Дэвид, и улыбка стала сходить с его лица.

– Значит, в аэропорт? – осторожно спросил Дэвид. – Ты куда-то улетаешь?

– Да, в Лос-Анджелес, – лицо девушки снова приняло задумчивый вид, – на учебу уезжаю.

Дэвида как будто окатило холодной водой. Как же так, подумал он, и это всё? Что за несправедливость, в кой то веке, встретил прекрасную девушку, с которой так хорошо рядом, так она сразу же уезжает? Ну что за несправедливость то такая? Ну почему мы с тобой не встретились раньше? Как же я ненавижу этот город, в котором нет ничего, из которого все уезжают за лучшей жизнью и больше не возвращаются!

– А почему без вещей, – пытаясь совладать со своими эмоциями, спросил Дэвид.

– Да у меня там старшая сестра живет, все вещи уже перевезла к ней, домой приезжала за документами, – вздыхая, ответила девушка, – в общем, сюда вернусь не скоро, разве что на праздники.

– Не вернешься, – сам того не замечая, буркнул себе под нос Дэвид.

– Почему же? – с интересом посмотрела на него девушка.

– Никто не возвращается. И я их прекрасно понимаю. Вся настоящая жизнь там, в мегаполисах. Здесь – это так, пародия.