Текст книги "Шрамы (СИ)"
Автор книги: Альбе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Альбе
Шрамы
Вика вышла из ванны, как же хорошо пока тихо, спокойно, до прихода мужа бывшей владелицы. Девушка задула свечи, вытерлась и пошла в комнату. Она стала обладательницей однокомнатной квартиры. Все неплохо, кроме одного нюанса – бывшего мужа бывшей владелицы, алкаша упорно портившего жизнь Вике. Мужчина приходил, долбил в дверь, требовал, чтобы его пустили и все в таком же духе. Полиция исправно приезжала, объясняла что-то, но надолго этого не хватало. Эта история длилась уже полтора месяца и совершенно не радовала.
В комнате было темно, но ... слабый свет с улицы разгонял мрак. В комнате кто-то был.... Вика отшатнулась назад и включила свет в коридоре. Что за черт?!
– Осторожно, не ударься, – негромкий усталый мужской голос.
Загорелся свет, он всегда долго загорался. Приплыли.
Случайный любовник, чтоб его черти забрали. Прощальный подарок от охранной фирмы, где Вика проходила стажировку. Она сначала подумала, что он проститутка, затем решила, что кто-то из сотрудников, но уточнять так или нет, не стала.
– Как попал в квартиру?
– Открыл дверь, ничего сложного. Здравствуй, дорогая.
– И тебе не хворать. Безумно счастлива твоему визиту, но время выбрал неподходящее.
Вика обходила гостя, направляясь к гардеробу за халатом, как ее перехватили и прижали к теплому твердому телу.
– Тихо, тихо, – шепнул он. – Не бойся.
– Издеваешься?
У нее сердце колотилось как ненормальное. Попытки освободится, ни к чему не приводили. Он перехватил руки и прижал Вику плотнее, крепче.
– Давай без рук. Ты их мыл, а?
– Нет, – смешок. – Сейчас сделаю.
– Давай все завтра? У меня был долгий день. Не знаю как у тебя, но...
– Я с четырех часов на ногах. И тоже за спокойный вечер.
– Зачем появился?
– Хм...
Он отвел ладони, но продолжал удерживать Вику руками.
– Решил все дела и захотел продолжить наше общение.
– Наше общение, как ты выразился, было обусловлено какой-то дрянью подсунутой мне Катей, поэтому я вела себя как сексуально озабоченная. В нормальной жизни такой не являюсь, поэтому жаль разочаровывать, но ты приехал зря.
– Не зря. Что тебе Катя сказала по поводу меня?
– Прощальный подарок от фирмы. А тебе?
– У меня был день рождения чуть раньше.
– И подарили меня? Продешевили.
– Ты не права.
– Руки. Меня, правда, смущают бактерии на твоей коже. А еще я хочу одеться.
– Нет.
– Что нет?
– Одеваться не надо.
– Ты извращенец.
– Знаю, – он улыбнулся.
Вика покрутила пальцем у виска. И тут раздался грохот в дверь. На недоуменный взгляд пояснила:
– Бывший муж бывшей владелицы квартиры. Он утверждает, что она его обманула и не могла продать их жилье. И он имеет право тут находиться. Мы с соседями постоянно наряд вызываем, но без толку. А я радовалось, что недорого купила.
– Оденься, – велел он.
Тон изменился, но Вика не совсем поняла, что это означает. Она нашла в недрах шкафа халат и завернулась в него. Гость, Стас, открыл дверь. Алкаш на площадке опешил:
– Слышь, мужик...
Неожиданно Стас сжал руку на его шее и негромко произнес:
– Ты здесь в последний раз, в следующий я тебя на куски порежу, ясно?
Даже Вика впечатлилась, а алкаш испугался. На лестнице появился мужчина.
– Жень, выкинь это подальше, – скомандовал Стас.
– Так?
– Да. Пока целым.
Евгений заломил руку алкашу и начал спускаться по лестнице. Стас закрыл дверь и повернулся:
– Я просил одеться.
Недовольство его тона поразило Вику.
– Я одета.
– Так ты можешь быть одета только для меня. Ясно?
– Давай без этих замашек? – взвилась Вика.
Пришел и командует тут.
– Вика, я говорю, ты делаешь без пререканий. Если есть что сказать по существу, я тебя выслушаю.
– Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку? С какой стати я буду слушаться и подчиняться? Мое мнение спросить не забыл?
– Ты знаешь кто я?
– Нет. Но не вижу здесь связи, кем бы ты ни был.
Он вдруг расхохотался. Вику это задело. Достали эти самовлюбленные и самодовольные мужики. Слов нет как.
Она прошла на кухню, по дороге задев Стаса плечом, чем вызвала очередную волну хохота. Пока наливала чайник, гость помыл руки и пришел на кухню.
– Ты...– начала Вика, но закончить ей не удалось.
Стас оказался рядом и прижал к стене. Зафиксировав, так что не пошевелиться.
– Вика, я мог сделать так, чтобы тебя просто привезли ко мне, но вместо этого приехал сам. Оцени. Следующие три недели ты проведешь у меня. Тихо, тебе же самой больно, не дергайся. Вместо ремонта отдохнешь, тебе понравится. Потом мы просто расстанемся, ты вернешься сюда и если захочешь, забудешь наше маленькое приключение.
– НЕТ!
– Я не спрашиваю, я говорю. Ты могла просто однажды пропасть и никогда не появится. Но вместо этого предлагаю поехать по-хорошему, чтобы всем было приятно.
– Теперь я могу сказать по существу?
Вика была в ярости.
– Говори.
– Я не понимаю твоих вывертов психики, но что тебя возбуждают мои шрамы, заметила. Но ты меня не заводишь, я так реагировала только из-за подсунутой Катей химии. Получается либо эти три недели я пью непонятную гадость, от которой потом неделю отходила, либо наслаждаюсь насилием? Не обессудь, больше не хочу, мне одного раза хватило.
– Я не буду тебя насиловать, хотя могу, твое тело сводит меня с ума.
Его руки прошлись по бокам и остановились на бедрах, покрытых шрамами.
– Мы пойдем медленно, сейчас ты меня не хочешь, но ты же можешь передумать. Мы не знакомы с твоей точки зрения. Вика, все просто, ты не мешаешь себя соблазнять, и тогда нам обоим будет приятно. Если ты будешь упорствовать, мы прибегнем к насилию, но тебе это точно не понравится.
У нее вырвался горький смешок.
– И как ты себе это представляешь? Я воспринимаю эмоциями, что я буду испытывать зная что, рано или поздно, все закончится насилием?
– Не закончится. Я не такая скотина, хоть и могу стать. На крайний случай, мы воспользуемся химией Кати, просто намного меньшей дозой достаточной для возбуждения. Повторяю, это займет три недели твоего отпуска. Расслабься и получи удовольствие.
– Когда мне сказали это в последний раз, я заполучила эти шрамы и испохабленную жизнь, – истерично расхохоталась Вика и села, обхватив себя руками.
Стас отпустил ее и устроился рядом. Он поднял ее лицо и заставил посмотреть себе в глаза:
– Я понимаю, что ты растеряна, напугана и зла на меня. Но у меня, правда, фетиш на твое тело, не знаю почему. И просто отпустить тебя не получится. Побудь рядом и все наладится. Иначе плохо станет нам обоим.
Три недели спустя.
Вика вышла из такси и улыбнулась, хотя больше всего на свете ей хотелось закричать. Перед домом стояло несколько человек. Среди них Стас, который уехал по делам и должен был приехать только на следующий день. Но вот судьба, появился раньше.
Рядом находилась Катя, Руслан. Около Кати стояли мрачного типа мужик, которого Вика уже видела и статная женщина лет под сорок.
Викин приезд заметили, Стас повернулся и улыбнулся. 'Ублюдок', Вика шла по дорожке.
– Добрый вечер.
У нее не было никакого желания общаться. Руслан, судя по лицу, понял – умный мальчик, зато остальные нет.
– Вик, – позвал Стас.
– Давай потом? – попросила она.
– Вика, – тон тут же изменился на командный.
– Да, дорогой. Ты хочешь сказать, почему не смог заехать и показаться, правда? я только из-за твоего требования пошла на эту встречу. Послушала, как меня облили грязью. И вот тут неожиданно встречаю тебя, ты же приехал пять минут назад. Правда?
Он промолчал, только выражения лица изменилось.
– Так что я успокоюсь и потом выскажу, все, что думаю об этой ситуации, хорошо?
– Вик, я, правда, не успевал...
– Потом. Лучше потом.
Вика прошла мимо и, войдя в дом, хлопнула дверью. 'Чтоб он сдох...'
На участке перед домом все с любопытством рассматривали Стаса, потирающего шею. Тот обернулся к сыну, на что Руслан ответил:
– Я тебе звонил, но ты не захотел слушать.
– Черт, только этого не хватало.
Остальные молчали, правда, не долго. Катя быстро пришла в себя:
– И в раю бывают проблемы? Обиженная женщина это страшно.
Быстрый взгляд в сторону Оли. Бывшая жена Стаса была молчалива. Вид шикарной фигуристой женщины в облегающем синем платье оказался неожиданностью. Как и голодный взгляд бывшего мужа. Оля не была дурой и теперь поняла, чем именно был вызван их развод. Отнюдь не ее изменой, а его стремлением освободиться. Конечно, упрись она, и никуда бы Стас не делся, отец не позволил бы. Но смысл сохранять иллюзию семьи, когда каждый лучше живет сам по себе? К тому же сыну оказалось здесь хорошо. Хотя Руслан отличался немногословностью, она сумела узнать, что новая пассия бывшего мужа была ее полной противоположностью. Дом. Семья. Независимость на уровне поводка. В отличие от Оли, она позволяла себя контролировать, но в ответ манипулировала извечно женскими методами. Со Стасом и Русланом это срабатывало лучше. А тут еще внешность. Оля никогда не жаловалась на свое тело спортсменки, пусть и без выдающихся форм. Но оказалось, Стас предпочитает другой тип. Грудь побольше, у Вики полная четверка, и хотя руки тонкие, но задницу не обхватить. С другой стороны, пришлось признать, если бы дело ограничилось только внешностью, ее бы здесь не было. Макияж сбавлял возраст, но Оля знала, что Вике тридцать один и производила она впечатление знающей себе цену.
Удивляло другое, отповедь возымела действие, Стас собирался оправдываться и просить прощения. Хотя, на взгляд Оли, ничего страшного не случилось, да и не сказала Вика ничего подобного, но бывший муж чувствовал себя виноватым. А это редкое явление, по себе знала.
Если первоначально Оля ехала чтобы посмотреть на Вику и рассчитать вероятность возвращения к бывшему мужу, то после получаса общения с ним поняла – зря она так. Точнее зря поддалась на убеждения отца о кризисе среднего возраста, из-за которого случился развод еще до появления Вики. Оля по-новому взглянула на Стаса, а увидев женщину, осознала, что так будет лучше.
– Ладно, я пошел. Пока!
Руслан развернулся и ушел, помахав рукой. Стас повернулся к Оле:
– И это нормально?
– Помахать рукой матери?
– А по твоему нет?
– Нет.
– Объясни, – потребовала Оля.
Стас махнул рукой, а Оля промолчала.
Дома, как бы дома, Вика разделась и зашла в ванную. Свечи. Пена. Отдых.
Вечер прошел не так хорошо, как она надеялась. Нет, все оценили ее платье и украшения, и поэтому от всей души прошлись по прочему. Вика до сих пор не замужем, без детей, без фантастической карьеры. В общем, пустышка. Когда все объединяются против тебя – это неприятно. Так что два часа Вика наслаждалась мазохизмом.
Да и весь этот почти месяц отдавал мазохизмом. Мало того, что у нее проявился стокгольмский синдром в отношении Стаса, а чем еще можно объяснить свое поведение девушка не знала. Так еще проснулся материнский инстинкт, связанный с Русланом. Сын Стаса, несмотря на внешнюю браваду, не получал достаточно внимания со стороны взрослых. В результате, она по уши увязла в странных отношениях странной семьи.
Поначалу Вика держалась настороженно. Ее злила эта ситуация и собственное бессилие. Но Стас, как и обещал, ни к чему не принуждал. Он просто проводил пару часов рядом. Обычно делая массаж. Его приводили в восторг шрамы. Он готов был массировать их постоянно, как впрочем и грудь. Но, к счастью, держал себя в руках, несмотря на возбуждение, которое сложно было не заметить. Постепенно массаж становился все более долгим и интимным. Буквально через неделю Вика сама потянулась к нему. С чего вдруг выплыло возбуждение, она так и не сообразила. То ли какой-то выворот психики, то ли еще что, сложно сказать. Она честно валила на стокгольмский синдром.
После секса стало ясно, что ее поведение изменилось, но не сильно, а вот Стас поменялся кардинально. Конечно, в этот же день появился Руслан, что наложило свой отпечаток, но основа осталась неизменной. Стас стал воспринимать и относиться к Вике иначе. Как именно, она до сих пор не разобралась.
Не то чтобы он вдруг стал белым и пушистым, наоборот, вылезли все замашки по контролю и паранойе. Слышал он немногое и весьма избирательно. И оказалось, что лучше воздействуют не слова, а женские уловки. Пришлось учиться тому, чем она никогда не занималась.
К тому же на исконно женское отозвался и Руслан. Нет, никакой пошлости, просто забота, материнская забота. Проняло и его.
Эти двое моментально устроились и попробовали сесть на шею. Как-то получилось, что два раза приготовив завтрак, Вика оказалась подвязанной постоянно. На третий это стало обязанностью. Как впрочем, и полный холодильник еды, и уборка дома, и все домашнее хозяйство.
Зато выехать в город оказалось проблемой, требующей долгого согласования со Стасом. Он решительно этому противился. Вика, ждущая дома это какая-то шовинистическая мечта. Девушка поначалу смущалась и зажималась, столько секса для нее было непривычно. Как впрочем, и мгновенно блестящие глаза Стаса, стоило увидеть ее без одежды.
Он, находясь рядом, не мог удержать руки при себе. Их обязательно нужно было устроить на теле Вики. Сначала она возмущалась, а потом заметила, в таком состоянии он становился на редкость покладистым. А уж если она усаживалась Стасу на колени, то его руки сразу оказывались на ее груди, и в этот момент просить можно было хоть Луну с неба.
Единственное что смущало, это реакция Руслана на их постоянные контакты. Но подросток воспринял это удивительно спокойно, как он пояснил Вике во время беседы, ему нравится видеть довольного отца, и пока они не переходят на прилюдный секс, ему все равно. Хотя, если они решат заняться сексом при нем...
Тут Вика от души отвесила подзатыльник и была удивлена, что после Руслан поймал ее руку и укоризненно заметил, что бить детей не хорошо. За что, как дите, был припряжен мыть посуду. Эти пререкательства застал Стас, и увиденное ему понравилось.
Что было доказано через два часа в кровати.
Стас был ненасытным любовником – изобретательным, внимательным, чутким и раскрепощенным. Он пробовал и показывал новое и необычное. Вика что-то принимала с радостью, что-то не принимала, но Стас был убедительным и настойчивым, а еще заботливым...
Ох. Вика вышла из ванной, задула свечи и пошла в спальню. Обычно она предпочитала ходить раздетой, но наличие дома подростка заставляло надевать хотя бы халат. С точки зрения Стаса халат одеждой не являлся, скорее эротичным бельем для секса. Но Стас все воспринимал как белье для секса, даже осеннее пальто, примеренное как-то при нем. Затем пришлось мерить пальто на голое тело – белье и чулки не в счет и мять его, занимаясь сексом.
Вика спустилась на кухню, где Руслан ужинал запеченным мясом.
– Ты как?
– Нормально.
– Как твой день?
– Отлично. Мамка убедилась, что я под присмотром и отчалила куда подальше.
– Побольше уважения, – попросила Вика.
– Да. Она нормально относится, – возмутился он.
– Зато я нет.
– Ты странная.
– Знаю.
Выпив травяной чай и подождав пока Руслан поужинает, еще одна новоприобретенная привычка этого места, Вика поднялась в спальню и растянулась на кровати. Завтра последний день пребывания в гостях. Послезавтра она поедет домой! Как же хорошо...
Она лежала и смотрела в окно на звездное небо. Вот странно, Стаса нет и она не может уснуть. Еще две недели назад спать рядом с кем-то было странно и дико, Стас мешался, зато теперь его не хватало. Не хватало вчера, но его не было, и Вика уснула. Сегодня, в силу наличия его поблизости, нехватка ощущалась особенно сильно.
У нее зависимость от этого мужчины. И подобное ненормально, учитывая его маниакальную тягу к контролю и доминированию. Вика никогда не считала себя домашней, не в плане развлечений и образа жизни, а в плане 'для счастья нужен только дом'. Но Стас упорно удерживал ее в этих рамках. Временами это злило, временами вызывало умиление. Хотелось золотой середины, но понятно, что подобное невозможно.
Следующий день.
Вика медленно дочитала документ и отложила его в сторону. Напротив, небрежно развалившись в кресле, расположился Стас, и эта поза ужасно ему не шла. Хотя как Вика могла объективно об этом судить? Она ничего внятного в этот момент не могла ни подумать, ни сделать.
– Зачем? За что?
– Ты никак не поймешь по-хорошему. Я тебя не отпускаю. Зачем все усложнять. Могла просто остаться и радоваться жизни? Нет, какие-то переезды, возвращения, домой тебе надо. Не надо.
Вика обхватила себя руками и старалась удержать слезы. Они ничего не поменяют, а только подчеркнут ее беспомощность. Она не знала что говорить, да и что думать тоже. Ей даже мысль о подобном не могла прийти, она ожидала скорее морального давления от Стаса, чем такого удара под дых.
– И что теперь?
– Ты остаешься, как была, выезжать будешь со мной. И все, что хочешь то и делай.
– Никакой определенности по времени?
– Нет. Ты будешь здесь столько, сколько потребуется.
– За что ты так?
Пару слезинок не удержались и покатились по щекам. Вика, прикусила щеку, чтобы отвлечься.
– Вик, ты как ребенок, честное слово. Ни за что. Это не назло тебе, а для моего удобства.
– Ясно. Я могу идти?
– Иди. И без глупостей.
Вика вышла из кабинета, поднялась в спальню и взялась за телефон. Знакомый номер и прорываются сдавленные рыдания:
– Вытащи меня отсюда, пожалуйста, вытащи.
– Тихо. Рассказывай.
Вика попробовала успокоиться и более – менее внятно рассказала о событиях последнего месяца. Услышала в ответ закономерное 'Ты дура' и обещание забрать ее.
Это немного успокоило. Вика завернулась в плед, устроилась на балконе, и позволила себе разрыдаться. Не такого она ожидала, никак не такого, когда сегодня утром собиралась домой.
Стас перехватил ее на вокзале, с купленным билетом, потом протянул ей расписку, согласно которой она взяла у него в долг десять миллионов, и предложил вернуть деньги. Вика растерялась, потом уточнила 'Это такая шутка несмешная?', но натолкнувшись на недовольный взгляд мужчины, съежилась и без возражений села в машину. После она сообразила, что надо было уезжать, а с долгом разбираться потом. Но в тот момент опешила от серьезного тона Стаса:
– За такие суммы у нас сажают. Хочешь в тюрьму?
– Нет.
– Поехали. Поговорим.
Разговор закончился ничем. Вика окончательно осознала, что находится во власти психа. Она не понимала за что ей все это? Почему все неприятности сваливаются именно на ее голову? За что, Господи?
Если бы она не ушла, Стас порвал бы нелепую расписку. Вика не понимала заметное остальным, она могла вертеть им как угодно. И вот такие рыдания, раздающиеся сейчас с балкона, разбивали его равновесие к черту. Он не был спокоен с самого утра, помня про последний день, и обнаружив, что Вика ушла не попрощавшись, разъярился. Так появилась расписка, надежный канат привязавший ее к нему. Да, она попробовала сопротивляться, ища лазейки для протеста, но это роли не играло, и она это хорошо понимала. Он почти всегда добивался нужного.
За эти недели и он, и Руслан привыкли к Вике, поэтому позволять ей уйти он не собирался. Мелькала мысль уговорить, но зачем? Больше усилий и нет гарантий. Стас умел ладить с людьми, но почему он должен усложнять себе жизнь дома не понимал.
Хотя...
Вика уже не плакала, только тихо всхлипывала. Он испытывал мучительное желание пойти успокоить, прижать к себе и закрыть ото всех, хотя сам был причиной ее истерики. Знал. Понимал, но не шелохнулся. Не стоит показывать, насколько она ему нужна. Знание о собственном влиянии будет излишним.
Это понимал и Руслан. Сын сидел в коридоре неподалеку, но не приближался. 'Умный. Весь в меня' подумал Стас с гордостью.
Утро началось привычно рано. Завтрак для мужчин, чашка успокающего чая для Вики. И очередной день взаперти. Правда, ненадолго. Через час заехал водитель. Странно. Куда они? Ничего хорошего Вика больше не ждала. Сорок минут езды по неприметной дороге к комплексу охранной фирмы. Она тут квалификацию повышала. Здесь все и началось, мрачно подумала Вика, выходя из машины. На стоянке было многолюдно. С одной стороны Стас, Катя и пара мужчин, с другой Пашка. Он приехал?! Вика улыбнулась и почти побежала навстречу Пашке. Тот о чем-то говорил со Стасом. При ее появлении все замолчали.
– Паш!
– В машину.
– Да конечно.
– Вика... – с легкой угрозой.
– Да. Прости. Я дура.
Она села в машину и закрыла дверь и дальнейшего разговора не слышала. Пашка передал пакет, судя по виду с деньгами, и направился к машине.
– Паш, спасибо ...
– Вик, заткнись. Твои приключения достали.
– Но я просто...
– Ты просто опять ввязалась черт знает во что, – заорал он. – Какого черта нельзя сидеть дома? Просто быть дома и никуда не лезть?!
– Прости, – прошептала она, глотая слезы.
Он прав, он совершенно прав. Она полезла, не подумав и вот результат.
– Каждый раз обходится мне все дороже и дороже, – язвительно сказал Пашка. – Этот твой е... обошелся в десять миллионов. Надеюсь, он хорошо тра... ся, за эти то деньги!
– Прости...
– Все.
– Молчу.
Вика молчала всю дорогу. Пашка злился и нервно вел машину. Постепенно он успокоится, но далеко не сразу.
В офисе Стас откинулся в кресле, закинув руки за голову, перед ним стояла сестра и ее муж.
– Ты удосужилась найти мне идеальную женщину, но забыла уточнить, что она замужем.
– Стас, я ничего не нашла.
– Зато он нашел.
Стас был в ярости от появления неизвестно откуда мужа Вики. Но он был и был не просто пареньком с улицы, с которым можно было не считаться. И даже приехал в компании их конкурентов на всякий случай. И Стас при всем своем желании, не мог больше удерживать Вику, не переводя ситуацию в открытый конфликт. Разговор, записанный в машине Павла, вызывал зубовный скрежет. Никто не имеет право ТАК обращаться с Викой. Но кто он такой чтобы об этом говорить. Этот короткий разговор, за которым последовало молчание, окончательно убедил в серьезности происходящего. Хотя оценивать себя как любовника на десять лимонов Стас не стал бы. В таком контексте он вообще ничего не стал бы воспринимать.
Пашка ожидаемо не разрешил остаться одной. Вика снова перебралась к нему домой и оказалась в золотой клетке. То от чего она ушла год назад, вернулось. Нет, она была искренне благодарна другу за помощь, и просить большего было бы наглостью, но испытывать счастье снова оказавшись за решеткой, девушка не могла. Попытка быть свободной и счастливой закончилась неудачно. Ее ждет старость в золотой клетке.
Полгода спустя.
Сияющий друг появился поздно вечером и поделился своим счастьем. Он женится, наконец нашел ту, о которой мечтал. Вика искренне порадовалось, хотя собственное будущее становилось неопределенным.
Знакомство, состоявшееся на следующий день, одновременно с появлением бумаг о разводе и чистым паспортом радости не добавило. Избранницей Пашки оказалась интересная стервочка с работы. В меру умная, в меру язвительная и понимающая. Она смотрела на Вику не с презрением, а жалостью. И Вика не могла не признать чужую правоту, другого она не заслуживала.
Во время восстановления и учебы ценить жизнь по-новому, она верила, что будет счастливой. Затем долгие уговоры Пашки отпустить ее в свободное плавание. Первый же выход в море обернулся катастрофой. Сил на борьбу не осталось, и Вика смирилась. Она решила плыть по течении, так как сил бороться больше не было.
Странный вечер. Странный переезд. Странная квартира, словно не ее. Год назад квартира была воплощением мечты, теперь же никаких реакций не вызывала. Просто четыре стены. Да, другие. Но суть та же. Жизнь та же...
В чем-то стало проще, не было нужно подстраиваться под жизнь друга. А в чем-то сложнее, не стало причины подниматься по утрам. Нет смысла. Ей не нужна была работа, Пашка хорошо обеспечил. У нее не было близких родственников или друзей. Она просто была. Такая как была. Одинокая и никому не нужная.
Друг звонил регулярно. Он советовался по поводу свадьбы и пробовал втянуть ее в круговорот событий, но Вика научилась уклоняться, не хотела видеть жалость в глазах. Никто не знал о настоящих причинах их брака и жизни, а быть брошенной женой Вика не хотела.
Они были знакомы с детства. Пашка был на восемь лет старше. И не имел возможность уйти из семьи, так как не мог оставить младшего брата с алкоголичкой матерью и психом – отцом. А в полупустой коммуналке все было на виду. Семья Павла, как и семья Вики, занимала две комнаты, еще две имели хозяев, но почти всегда стояли закрытыми.
Вика и Антон росли вместе. Пашка был поблизости, но занимался своими делами. Как и мама Вики. Пашка попал в тюрьму, а выйдя, вернулся домой, где его никто не ждал. Все три года, что Пашка сидел, Вика и Антон писали ему письма. Приезжать не могли, маленькие. Они его и встретили по возвращению домой. Мать Антона и Пашки к этому времени умерла, отец где-то пропадал. Ее мама, самая лучшая на свете, растила двоих и любила их как родных. Они это знали и понимали.
Пашка вернулся, устраивался в жизни, и ему нужно было родное место. Им, как ни странно, оказалась родная коммуналка.
Они с Антом закончили школу, поступили в университет и продолжили жить как привыкли и как могли.
Вика всегда с некоторой настороженностью относилась к отцу Тохи и Павла, дядя Ваня был не в себе, и что-то странное порой мелькало и у Тохи. Беда пришла, откуда не ждали. Городской электрик, проверяющий проводку в аварийном доме, оказался маньяком.
Это были самые страшные сутки в жизни Вики. Вернувшись домой с лекций, она обнаружила труп матери. Плохо понимая, что происходит она побежала на улицу и потянулась к телефону. Нападения сверху она не ожидала. Как впрочем, и мучений. Маньяк вырезал на ее коже рисунок. Это она поняла потом. Позже. А тогда была только боль. Сорванный голос. Слезы. Темнота. И боль. Это было жутко.
Она не знала, когда вернулся Тоха, и не видела, как его смертельно ранил маньяк. Это потом Пашка рассказал, что умирающий Тоха смог подняться и напасть сзади. С перерезанным горлом он позвонил Пашке и умер только когда тот приехал.
Вика пришла в себя в больнице. Обессиленная от боли и страха. Она мало что помнила и еще меньше понимала. Одно знала точно – теперь у нее остался только один близкий человек – Пашка. В какой из тех бесконечных месяцев он оформил их брак, для преодоления бюрократии, Вика не знала. Почти через год после того дня, она узнала, что они женаты и проживают вместе в доме под охраной. Близости между ними не было, Пашка и мысли такой не допускал. Через пару лет Вика предприняла попытку сделать брак настоящим, но Павел мягко отказался. После увиденного тем утром он не воспринимал Вику как женщину и относился к ней бережно, как к младшей сестре.
Они жили, восстанавливались и поддерживали друг друга. Каждый искал место в новой изменившейся ситуации. У Вики на это ушло десять лет. Столько ей понадобились, что уверенно выпорхнуть из клетки. Пашка ушел раньше, но продолжал оберегать и заботиться. Первый же полет стал последним. Вместо полета Вика нашла новую клетку. Она не смогла летать.
Эти месяцы прошли в самоанализе и самокопаниях. Она вспоминала свою работу в охранной фирме, стажировку в столице, общение с неугомонной Катей, способной расшевелить даже камень, и ее оригинальный подарок в последний день стажировки. И главное – свое общение со Стасом. Три недели в компании странного мужчины. Непривычная ситуация. Вика могла в любой момент вырваться, хватило бы одного звонка Павлу. Но она не хотела, ее тянуло к властному притягательному мужчине, с которым было спокойно. Ей требовалась такая опора. Она не представляла, как можно жить по-другому. Хотя манипулирование с помощью женских уловок оказалось в новинку. Многое было в новинку. Секс. После той ночи Вика впервые была с мужчиной, который восхищался ее телом. Благодаря этому Вика смогла принять себя, до этого попытки не приносили результата. Привязанность к Руслану. Пусть и не долго, но ей было хорошо с ними. Пока Вика не поняла, на что способен Стас для достижения цели. Она надеялась, что ее попросят остаться, и рассчитывала на серьезный разговор со Стасом. Ей хотелось ясности, знать, что она по-настоящему нужна.
Она ожидала чего угодно, но не манипуляций с деньгами, не этой жуткой расписки и осознания собственной беспомощности.
Вика никогда не опасалась Стаса. Она видела его силу и его жестокость, но была уверена, что ее эта часть личности не коснется. А в результате расписка и ощущение беспомощности. После Той ночи Вика больше всего не любила ощущение беспомощности и страшное понимание, что приди Антон позже или не будь он таким упертым, она бы умерла, толком ничего не поняв.
Стас воскресил эту беспомощность. И захотелось вернуться и спрятаться, завернувшись в плед, под боком у Павла.
Вика глянула в окно и вздохнула, сейчас ее единственная опора отдалялась. Друг никуда не денется и всегда поможет, но теперь у него появится семья. Настоящая семья, дарящая тепло и радость и занимающая время и силы... У Павла будет другая опора, а она останется одна...
Совсем одна...
Новость о разводе Вики, в связи с новым браком бывшего мужа, принесла сестра. Она всегда сообщала самые необычные вести. Рассказав, Катя улыбнулась, а Стас нахмурился:
– И что?
– Тебе все равно?
– Да.
– Надо же, а так и не скажешь.
Он понимал, что скверный характер не лучшее, что может быть в работе, но не смог справиться с собой. Он полгода боролся с наваждением, даже сходил к психологу, не в силах работаться сам. Вика стала навязчивой идей, манией. И это было ненормально. Он, взрослый серьезный мужик, просто не мог принять диагноз. Зависимость – это выходит за рамки нормы, но ничего катастрофического. Для привыкшего контролировать всех и вся Стаса это новый и непривычный опыт, но со временем все проходит. Все скрадывается. Это тоже пройдет.
Но спустя полгода результата не видно, мания никуда не пропала. Значит надо что-то менять.
– У тебя все?
– Да, братец. Подумай, но без глупостей.
– Не дурак.
– Надеюсь.
Вика смотрела на стоящего перед ней психолога. Зачем она пришла к новому специалисту? Все просто, старый умер из-за проблем с сердцем. Этого порекомендовал Паша, утверждающий, что Вике надо выбираться из депрессии и идти дальше.
Психолог не выглядел довольным ее визитом и ею. Терпеть чужое презрение раздражало.
– Добрый день, Виктория. Давайте проясним, я занимаюсь с бизнесменами и являюсь хорошим специалистом в этой области. Другие области не так удаются, может вам лучше обратиться к другому врачу.
