Текст книги "Тише... мы в библиотеке (ЛП)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Малфой побежал, встал за ее спиной и сжал ее ладонь с катушкой. Гермиона могла бы справиться и сама, но она замерла, понимая, что рука Малфоя касается ее. Змей трепетал над их головами, заваливался, поднимался снова и снова летел вниз.

Рука Малфой соскользнула с ее.

– Это бесполезно, – проговорил он, – с ним что-то не так. Придется собирать его снова.

И затем змей рухнул прямо им под ноги.

Гермиона повернулась, чтобы поднять его, но столкнулась со взглядом Малфоя.

Она в теле Астории Гринграсс… значит, можно не притворяться. Можно рассматривать его так, как она никогда не решится. И в этот миг Малфой провел по ее волосам ладонью. Накрутил на палец светлую прядь, а потом резко отпустил и закрыл веки.

Он стоял с закрытыми глазами, тогда как Гермиона, наоборот, рассматривала его: изгиб губ, линию подбородка, вспыхнувший на щеках румянец.

Не открывая глаз, он провел пальцами по ее шее, по подбородку. Приподнял ее голову.

Сердце сделало кульбит. Упало и забилось снова, как тот змей трепетал на ветру.

Драко наклонился. Гермиона прикрыла веки.

Их губы соприкоснулись. И когда Гермиона наконец открыла глаза, то увидела, что веки Драко все еще были опущены.

Ветер подул снова. Малфой открыл глаза, отстранился и стал поднимать змея.

– Я попытаюсь, – прохрипел он, – попытаюсь запустить его снова.

Обратно шли молча. Действие оборотного зелья скоро подойдет к концу, она вернется в Башню старост и уйдет к себе в комнату, чтобы опять не пересекаться с Малфоем. А Гарри?.. она и забыла о нем.

– Твое пальто, – сказала она, возвращая Драко его пальто.

Он взял его и пошел к лестницам.

Гермиона сделала шаг к слизеринским подземельям, а потом услышала:

– Наверное, ее кот сегодня снова полезет ко мне под одеяло.

– Наверное, ты ему нравишься, – она взглянула на него.

Малфой усмехнулся.

– Наверное, он мне тоже.

Его шаги раздались на лестнице, а Гермиона все еще чувствовала с одежды аромат его духов.

========== Последний (романтический) герой ==========

Комментарий к Последний (романтический) герой

Это мог бы быть потрясающий романтический квест, но вместо Рона на необитаемый остров попал наглый, самовлюблённый слизеринец, и теперь Гермионе придется поработать с ним в паре. Кажется, будет жарко.

Рейтинг: Pg-13

Пляжи/постхог/романтика/флафф/юмор/счастливый финал

PS фф отредактирован!

Пляж с белоснежным песком, одинокая пальма вдали, листьями ласкающая бирюзовую воду, – казалось, они попали в рекламный буклет. Жаль только, что их внезапное перемещение случилось прямо из офиса в Министерстве. В шерстяном костюме становилось ужасно жарко. Малфой, судя по всему, решил так же – он, что-то ворча себе под нос, снимал рубашку.

Их отношения в школе нельзя было назвать безоблачными, но даже врагу она не могла пожелать сгореть под ярким солнцем тропического лета.

– Не снимай ее! Ты сгоришь!

– А все благодаря кому – благодаря тебе.

Он отмахнулся рубашкой.

Гермиона потянулась за палочкой, чтобы наложить охлаждающие чары, но не нашла ее. Она осталась в офисе на столе.

– Я уже написал заявление в отпуск, но я собирался туда привычным способом – с помощью поезда, да даже самолёт был бы лучше, чем попасть сюда вот так…

– Прекрати.

– Почему это? – он поднял бровь.

Ему ужасно шло такое выражение лица, и он этим бесстыдно пользовался.

– Потому что это ты во всем виноват… Да, ты! Ты побежал к столу и схватил коробку!

– Во-первых, я шел, а не бежал. Во-вторых, коробка лежала на моем столе.

– Но на ней было мое имя.

– Ты не дала мне ни одного шанса разглядеть, чье имя там стоит, – Малфой покраснел, но Гермиона была уверена, что он просто обгорел на солнце.

– Это была важная посылка… – сказала она.

– Я заметил. Поэтому мы тут. А все потому, что ты вцепилась в коробку так сильно, что она порвалась.

– И мы оба дотронулись до портключа, – закончила за него Гермиона. Но она, и правда, ждала важную посылку от Джорджа. Подарок ей и Рону на помолвку. Помолвку, которой не будет, потому что их отношения с Роном не сложились. А она не хотела, чтобы кто-то узнал об этом раньше времени.

– Ладно, – сказал Малфой, – как мы будем отсюда выбираться?

– Мальчик, который выжил! – раздался голос над их головами. Над пляжем появилось огромное полупрозрачное лицо Гарри. – Я – мальчик, который выжил, – представилась голограмма голосом Гарри. – И ты тоже выживешь! Надеюсь.

– Что за фигня, – процедил Малфой.

– И вы попали в прекрасный романтический квест! – радостно сообщила голограмма. – Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, добро пожаловать на наш романтический остров!

– Я не Уизли!

– Ваша цель – выполнить несколько заданий и не погибнуть в пучине нежных чувств!

– Мы утонем в таком количестве сахарного сиропа. Что за нейросеть писала ему текст?

– Что мы должны сделать? – спросила более практичная Гермиона, понимая, что чем быстрее они выполнят задание, тем быстрее вернутся домой.

– Задание первое, – Гарри сделал театральную паузу, – найти кокосы. А для этого вам придется работать в паре.

Голограмма схлопнулась, и Гермиона с Малфоем остались на берегу океана одни.

– А если забить на задание?

– Чем быстрее мы выполним задание, тем быстрее ты вернешься обратно.

– Ну хорошо. Я иду туда, – он указал на пальму вдали, – а ты – вон к той роще. Найдем кокосы и отправимся домой.

Солнце пекло. Ноги горели. Драко снял ботинки, закатал брюки и вошел по щиколотку в прохладную воду. Хорошо. Не то чтобы он совсем не любил приключения, но обычно они заканчивались для него не лучшим образом. Либо его ранил гиппогриф. Либо дело заканчивалась ещё хуже – Драко бросил взгляд на Темную метку на предплечье.

Впрочем, сейчас приключение не обещало ничего опасного. Если они, конечно, смогут отсюда выбраться. Надо только найти кокосы…

Волны накатывали на стопы. Набегали облака, закрывая солнце, и тогда Драко начинало нравиться, что он случайно дотронулся до этого портключа. К тому же это был повод наконец набраться решимости и поговорить с Грейнджер – может, даже пригласить ее на свидание. Но ее помолвка с Уизли, о которой гудел весь отдел…

Было так жарко, что ему ужасно хотелось окунуться в воду. Он достанет кокосы – и пойдет купаться. Как там говорят маглы про лимон и лимонад?

Гермиона шла босиком по берегу, пиная воду. Не то чтобы ей никогда не хотелось оказаться на необитаемом острове. Но никогда она не думала, что попадет туда вместе с Малфоем. Они вместе работали. И все их встречи были максимально неловкими. Нет, они не вспоминали прошлое. В конце концов, они взрослые люди. Но они не разговаривали и не шутили, как это обычно бывало, когда Гермиона встречала других однокурсников. Но самым неприятным в их случайных встречах было то, что Гермиона, едва видела его светлую макушку, начинала ронять из рук бумаги, толкать растения в горшках и совершенно неуместно пялиться на его грудь, если верхние пуговицы его рубашки были расстегнуты. Наверное, именно поэтому и случилось то, что произошло сегодня с этим подарком.

Наконец, она оказалась под пальмами. Широкие листья колыхались высоко под облаками. Сколько она ни задирала голову, кокосы не видела. Она отправилась искать дальше. Мимо прошел Малфой (заметно покрасневший), и кокосов у него в руках не было.

Обойдя остров, они встретились там же, откуда начали поиски.

– Ничего себе романтический квест, – проворчал Малфой, садясь под пальмой. – На всем острове ни одного кокоса. – Он поднял голову. – Кроме…

– Кроме этих двух, – сказала Гермиона, проследив за его взглядом. Действительно, на верхушке пальмы висели два кокоса.

– И кто полезет за ними?

Жарко, очень жарко… Щеки горят – жар. Капля пота стекает в ложбинку груди. Ноги трясутся на плечах Малфоя. Он придерживает их руками.

– Давай же, Грейнджер, – рычит он, – покажи, какая ты хорошая девочка…

– Сейчас, Малфой. Продержись еще чуть-чуть… я сейчас… я почти…

– Ну же…

– Сейчас… поменяй угол… вот так, да…

Ноги дернулись, и Гермиона чуть не свалилась на землю – Малфой успел придержать ее за ноги и аккуратно поставил на песок.

– Давай еще раз, – сказала она, – я почти дотянулась до них!

– Ну уж нет. Даже гиппогриф не смог бы так оттоптать мои плечи… Если бы ты знала, как они горят!

– Я же говорила про солнце…

– Ну его на фиг этот квест…

– Ты мог бы воспринимать этот квест как большое и красивое приключение, а не жаловаться!

– Кое-что приятное во всем этом всё-таки есть.

– Правда?

– Да. Когда ты пыталась сделать омлет из моих плеч, я иногда задирал голову, чтобы посмотреть, почему ты до сих пор возишься… Твоя юбка, точнее под нею… И не вздумай прижимать меня к пальме, Грейнджер! Я знаю, что ты неровно дышишь к моему носу. Не трогай меня! Нет! Я сказал – нет…

Послышался глухой удар. За ним второй. Это два кокоса один за другим упали на землю.

Гермиона отпрыгнула от Драко и подняла кокосы. Жаль, что в ее безразмерной сумке не нашлось ни солнцезащитного крема, ни купальника, ни шлепанец, и даже бутылка оказалась пустой. Зато там нашелся перочинный ножик – и сейчас он им очень пригодится.

– У кокоса есть глазки. – Гермиона вертела очищенный орех в руке. – Один из них можно продырявить.

Драко смотрел на ножик, а потом сказал:

– Давай его сюда.

Пока он возился с кокосом, Гермиона рылась в сумке. После детских праздников у Гарри у нее всегда оставалась куча цветных трубочек.

– Вот, возьми. – Гермиона протянула ему трубочку, которую нашла на дне сумки между бумагами и косметикой.

– А в твоей сумке не найдется портключ в Министерство?

Сок был теплый, почти горячий. Но сейчас он казался самым прекрасным, что Гермиона пила в своей жизни. Солоноватый, со вкусом кокоса. Каждая капля казалась волшебным нектаром. Лежать под пальмой теперь было хорошо – просто восхитительно. Может, пора искупаться? Только сначала бы поесть. Малфой, видимо, решил так же. Он нашел камень на берегу. Разбил сначала свой кокос, а затем и ее.

– По вкусу похоже на орешки, – сказала Гермиона, разжевывая плотную маслянистую мякоть, – как же это вкусно. Боже, как же вкусно…

– Мы не выберемся отсюда живыми, – отозвался Малфой, доедая свой орех.

– Хватит ныть.

– Я не ною, это жестокая реальность. Еще и плечи болят.

– Я предупреждала тебя не ходить без рубашки. Ты весь сгорел. – Ее руки были перепачканы кокосовым маслом, и ей было так хорошо, что даже Малфоя хотелось сделать счастливым. Поэтому она сказала: – Ты можешь попробовать смазать кожу кокосовым маслом. Говорят, это помогает от ожогов.

Малфой скептически поднял бровь, но все-таки начал размазывать масло по плечам.

– Ай…

– Больно? – Гермиона подалась к нему.

– А че это вы тут делаете? – Из-за пальмы выглядывал Долгопупс и наблюдал за ними с большим интересом.

– А ты что тут делаешь? – крикнул Драко.

– Ошибся временем. – Невилл крутанул маховик и исчез.

– Куда он делся? У него был маховик! – простонал Малфой. – Он мог забрать нас отсюда!

– Куда это вы собрались? – Голограмма Гарри снова появилась над ними. – Вы справились с заданием, поэтому переходите на второй уровень! Найди еду и съешь ее! Ищите под пальмой сундук!

Когда они нашли сундук, присыпанный песком, пить хотелось ужасно.

– Я первая!

– Ты всегда должна быть первой?

Гермиона распахнула крышку сундука. Некоторое время она молча смотрела внутрь.

– Да нет, не всегда. Я совсем не против, если сегодня первым будешь ты.

Драко заглянул в сундук и увидел извивающихся флоббер-червей и записку на дне: «Съешь и получишь бутылку минералки!»

– Это ты всегда тянула руку на уроках…

– Это ты всегда выпендривался…

– Да я вообще не голоден!

Ну… Хорошо… Ей придется делать всё самой. Каким бы красивым ни был Малфой, он оставался эгоистичным засранцем. Такими людьми можно любоваться… Издалека.

Гермиона вздохнула и снова посмотрела на копошащихся флоббер-червей. Тут должен быть какой-то подвох… не зря же квест составлял Джордж Уизли.

Гермиона взяла одного толстенького. Уже на ощупь он казался каким-то странным. Зажмурившись, Гермиона положила червяка в рот. Из глаз полились слезы. Джордж – это Джордж! Это был не настоящий флоббер-червь. Это была мармеладка. На вкус как мусс из маракуйи. Второй оказался по вкусу как спелое манго. Третий…

Малфой смотрел, как Гермиона, рыдая, ест флоббер-червей.

В душе снова зашевелилось то самое чувство, что вечно не давало ему жить спокойно. Чувство, которое не дало ему стать нормальным Пожирателем Смерти, убить директора и сдать Поттера, когда того привели в Малфой мэнор. Совесть. И теперь она снова колола и кусалась. И Драко уже знал, что последует за этим.

– Отдай! – Гермиона попыталась перехватить его руку.

– И не подумаю!

– Отдай червя! Он мой!

Драко сумел схватить червя, сунул его в рот и разжевал. Ананасовое мороженое… Холодное с кусочками льда. Зачарованные мармеладки!

Едва они съели мармеладки, как в сундуке появились две ледяные бутылки воды – и это было прекрасно.

Потом Драко лежал на песке. Решив, что он уснул, Гермиона сняла одежду и побежала к океану. На ней простое черное белье – сойдет за купальник.

Наконец-то! Прохладная вода после жары на берегу. Гермиона блаженно прикрыла глаза, погружаясь в воду по самое горло.

Как же хорошо…

В такие моменты даже Малфой не кажется раздражающим… раздражающе-красивым. Впрочем, всё равно… ей слишком хорошо, чтобы переживать о Малфое.

Услышав всплеск, Гермиона открыла глаза. Малфой стоял рядом, мокрый и довольный, а с его волос стекала вода.

– Я думала, ты уснул.

– А я думал, ты мне расскажешь.

– Что именно?

– О вас с Уизли…

– Ну это долгая и не очень приятная история об одной паре с очень разными интересами… Если говорить откровенно, то мы с ним…

– А че это вы тут делаете? – Долгопупс стоял на берегу и смотрел на них.

– Долгопупс! – заорали они вдвоем. Но он уже снова растворился в горячем воздухе.

– Итак, вы прошли второй этап! И, кажется, выжили! – Голограмма Гарри просияла над ними. – И каковы червячки на вкус?!

– Я его ненавижу, – пробормотал Малфой.

– Кажется, я теперь тоже.

– Вы успешно справились с предыдущими заданиями. Теперь вам предстоит выполнить третье! Самое простое. Вам надо построить Хогвартс из песка!

– Всего-то! – язвительно сказал Малфой.

– Удачи, дорогие Гермиона и Рон.

– Я не Рон!

Голограмма Гарри исчезла.

– Построим замок – и мы свободны, – сказала Гермиона. И отвернись, когда я буду выходить на берег.

Солнце уже не пекло так сильно. Песок все еще был теплым, почти горячим. Строить замок оказалось не самым плохим занятием. Точнее это было одним из лучших занятий, которым Гермионе пришлось заниматься в последнее время. Пересыпать песок между пальцами, лепить башни и отключаться от мыслей, которые обычно ни на секунду не оставляли в покое. Не думать ни о чем. Слушать, как волны шепчут берегу какой-то романтический бред.

Малфой рядом лепил башню старост. Сосредоточенный, задумчивый, со складкой между бровей, он казался очень красивым. Он помогал с квестом, хотя мог бы лечь под пальмой и просто наблюдать, как она всё делает сама. Какое-то очень приятное чувство расцветало внутри – и это было больше, чем просто очарованность его внешностью. Он поднял на нее взгляд, и Гермиона ему улыбнулась.

– Спасибо, – сказала она, – что помогаешь.

– Это же и мой квест.

– Но в школе ты всю работу скидывал на своих друзей.

– Каждый человек может изменить свой характер, если захочет.

– А почему ты захотел?

Она только тут поняла, какой личный вопрос задала. Поняла по тому взгляду, какой бросил Драко на свое предплечье.

– Я видел, к чему привело моих близких служение злу. – Он завершил вытягивать башенку. – Грейнджер! Осторожнее!

– Что?

– Не наступай.

– Ой! – нога увязла в песке, а коленом Гермиона провалилась прямо в Большой зал.

– Слушай, – сказал Малфой, осматривая наполовину разрушенный замок, – а на фиг это задание…

– Нам надо доделать замок, чтобы вернуться.

– Его все равно смоет прилив…

Драко взял ее за руку и потянул к себе. Кажется, это место было зачаровано, потому что песок под ними стал сыпаться. Первой упала Гермиона. Малфой на нее. И, похоже, в этот раз они разнесли замок полностью.

Теплый песок под нею, заходящее солнце, серые глаза, в которые она погружалась сейчас, как в море. Изгиб его губ, как узор волны на влажном и горячем песке. И музыка… ужасно романтичная музыка, которая лилась откуда-то с воздуха. А сверху сыпались и сыпались лепестки.

– Вы победили! Вы выжили! Рон и Гермиона, поздравляем! – раздался голос Гарри.

– Только не это, – зашипел Малфой.

– Ты не Рон! – закричал Гарри. Он был не в виде голограммы, а из плоти и крови. Рядом с ним стояли Джинни и Джордж с женой, и Луна с новым парнем, и приятели Гермионы с Министерства.

– А ты только заметил? – Драко отряхнул с волос песок.

– Гермиона, мы приготовили вам с Роном сюрприз… – встрял Джордж. – Отпуск для двоих…

– А ты лежишь под этим, этим… – голос Гарри дрожал.

– Мы расстались с Роном, – пришлось наконец признаться Гермионе. – Помолвки не будет…

– Как это не будет? – Драко встал с песка, все ещё держа Гермиону за руку. – Я сделал Грейн… Гермионе предложение. Мы женимся, если вы ещё не поняли.

– Малфой, ты не жилец! – кричали Гарри и Джордж, доставая палочки.

– А че это вы тут делаете? – из-за пальмы выглядывал Невилл.

– Не одолжишь маховик? – Драко кинулся к нему.

– Еще чего, Малфой!

– Пожалуйста, Невилл, одолжи нам маховик, – попросила Гермиона.

Долгопупс колебался мгновение, а затем снял с шеи цепочку с маховиком и протянул ей.

– Куда? – прошептала она Драко.

– В этот же день, когда мы тут появились!

Гермиона крутанула маховик.

Пляж с белоснежным песком, одинокая пальма вдали, листьями ласкающая бирюзовую воду.

– Спасибо, я оценила твою шутку про нашу помолвку, – сказала Гермиона.

Малфой провел по ее щеке ладонью, смахивая песчинки. Запустил пальцы в спутанные кудри…

– С чего ты взяла, что я пошутил? – ответил он, притягивая ее лицо к своему.

========== В двухстах метрах от моря ==========

Комментарий к В двухстах метрах от моря

Время и расстояние не лечат

Рейтинг:

Ангст/бывшие/воспоминания/запретные отношения/отношения втайне/постхог/сложные отношения/открытый финал

Гермиона

Жара, запах сосен и моря. Католическая церковь почти на самом берегу, всего в двухстах метрах от моря. В детстве после окончания службы Гермиона с друзьями сразу же бежала на пляж.

Сегодня вся семья, как всегда, сидела на первой скамейке. Папа, мама, тетя Вики и ее муж Джон и их дочка Роми. Сегодня все были одеты нарядно, но дело было не в том, что они пошли в церковь. В церковь наряжалась разве что мама. Но сегодня после службы они собирались в ресторан праздновать ее возвращение в Англию. Гермиона училась в Бостоне на магловского врача, чтобы совместить знания медицины с колдомедициной и, наконец, вернулась домой, чтобы помогать отцу в его клинике.

Службу вел молодой священник, направленный в их приход в прошлом году (так сказала мама). И когда священник говорил о прощении, его речь сбивалась, а голос дрожал.

В конце проповеди прихожане поднялись, чтобы получить причастие. В проходе быстро собралась очередь. Гермиона, которая и до этого была как на иголках, хотя вряд ли кто-то мог это заметить, так прямо и спокойно она сидела с застывшим выражением на лице, бросилась к выходу, но была поймана отцом.

– А как же причастие? Ну-ка, ну-ка, давай, – пожурил ее отец и поставил в очередь за мамой.

Гермиона шла, смотря в затылок маме, иногда поднимала глаза и видела священника, который в это время давал остию прихожанам. Она не видела его глаз, только сияюще-белый воротничок его рясы.

Чем ближе подходила очередь, тем более легкими и слабыми становились ноги. Тянуло запахом жасмина из открытой двери, за спиною священника лился солнечный свет, и в солнечном свете кружились пылинки. Гермиона наблюдала их ленивый танец, понимая, что сейчас подойдёт к нему. Осторожно перевела взгляд на его лицо и встретилась с серыми глазами. Она ничего не успела прочесть в них, так быстро она отвела взгляд, а он отвел свой.

Мимо прошла мама, которая уже получила остию. Сердце стучало, готовое выпрыгнуть из груди, когда Гермиона приблизилась к священнику. Она пыталась держать в голове образ Всевышнего, чтобы причаститься к его свету и силе. Она пыталась выбросить из головы мужчину перед ней. Священник пробормотал слова благословения. Гермиона приоткрыла рот. Холод его тонких пальцев. Жар ее сердца. Ее губы коснулись его пальцев, когда он давал ей остию.

Не так она представляла свое возвращение.

– Это не твой одноклассник? – спросила мама.

Внутри все трепетало.

– Да, – ответила она быстро, и не дожидаясь еще вопросов, села в машину, которую ей одолжил отец. Двоюродная сестренка напросилась ехать с ней.

– Он красивый, – сказала Роми.

– Кто?

– Наш священник. Ты видела, какие у него светлые волосы? Карина говорит, что вырастет и выйдет за него замуж.

– Кто такая Карина?

– Мы с ней вместе учимся в школе.

– Скажи ей, что в католичестве священники не могут жениться, – сухо сказала Гермиона.

– Ой, – вскрикнула Роми, когда машина слишком резко остановилась.

– Это здесь?

– Да, вот этот ресторан, с деревянными столиками, – ответила сестренка, – твой папа тебя прибьет, если узнает, как ты водишь.

– А ты ему не говори, – огрызнулась Гермиона.

– Устала после дороги? – спросила мама, когда Гермиона вошла в ресторан. – Не выспалась?

– Все в порядке, – ответила она, садясь рядом с Роми. Повернулась к ней и спросила: – Думаешь, он красивый?

– Кто? – уже принесли меню, и Роми забыла их разговор в машине.

– Никто.

В ресторане они собрались из-за ее приезда, поэтому сбежать было никак нельзя. И не отвечать на вопросы тоже. Так прошел обед. Гермиона рассказывала про жизнь в Америке, но больше слушала отца, который любил поговорить.

Мама несколько раз спрашивала, в порядке ли она. А отец отметил, что она слишком бледная и разговор перешёл на то, какой долгий перелет из Англии в США, и каждому было на что пожаловаться. Гермиона тоже летела самолётом. Министерство не выдает портключи для частных путешествий.

Этот разговор мог бы тянутся еще дольше, если бы родители не решили вернуться домой. Гермиона не стала говорить, что собирается спуститься к морю. За ней обязательно увязалась бы Роми. Поэтому она сказала, что идёт прогуляться по магазинам. К счастью, многие туристические магазины были открыты днем.

Мама хотела было пойти с ней, но потом решила, что всё-таки вернется домой и присоединится к ней позже.

Не то чтобы Гермиону напрягали семейные встречи. Наоборот, она очень любила их. После того, как она стерла память родителям и потеряла их почти на два года, у нее очень изменилось к ним отношение. Теперь, возвращаясь домой на каникулы, она больше времени проводила с ними, чем с семьей Рона. Хотя они и оставались с Роном друзьями.

Когда она уезжала в Америку, у нее была только одна причина, чтобы не ехать. И та же самая причина, чтобы уехать поскорей. Она выбрала уехать. Прошло семь лет, и она вернулась навсегда. И сразу же встретилась со своей ошибкой и поражением из прошлого.

Все ушли домой, а она сначала сидела на террасе ресторана, пила лимонад, а под вечер сорвалась и поехала на дальний пляж, куда они обычно на каникулах ездили с друзьями.

Туристы не знали про это место. Чтобы добраться туда, нужно сначала проехать по гравию, а потом долго спускаться пешком по отвесному склону, чтобы, наконец, оказаться на небольшом галечном пляже с обжигающе-холодной водой даже летом.

Это было ее местом силы. В которое она пришла только раз, с тех пор как уехала из дома. Она избегала этого места, когда приезжала погостить к родителям, но не сегодня. Ей надо покончить с прошлым, если хочет продолжать жить здесь.

Гермиона не хотела аппарировать в мире маглов, поэтому взяла отцовскую машину. Она уже и забыла, как это – ездить по бездорожью. Но отцовский пикап привык и не к такому. Гравий бил пузо машины. Внутри все замирало. Но по-другой причине, не из-за тряски. Наконец, Гермиона была на месте. Оставила машину и начала спускаться. Перед ней плескалось бирюзовое море. И чем дальше от берега, тем ярче становился цвет воды, напоминая цвет карибского моря.

Как хорошо, что сегодня на пляже пусто. Скоро начнется сезон, приедут туристы, и всё больше местных начнет приходить на этот пляж, но сейчас здесь не было никого. С одной стороны пляж резко обрывался за скалой. С другой стороны – коряги и кусты. Внизу Гермиона шла по берегу, вдыхая знакомый с детства запах моря, слушая тишину и шум волн. Шла, смотря как волны набегают на берег, чувствовала камушки под подошвой босоножек и жалела, что не взяла с собой сланцы.

Завернув за куст, Гермиона замерла.

У берега по колено в воде стоял человек. Он уходил в море. Одна волна подняла его и погребла под собой. Он встал. Упал снова. Волна сбила его с ног, но он снова встал. И, наконец, вышел туда, где не было волн и можно было плыть.

Когда она видела похожих людей в Бостоне, ее выбивало из реальности и она не сразу приходила в себя. Так и сейчас. Гермиона пыталась дышать глубоко, чтобы только угомонить внезапно начавшуюся дрожь.

Нет, то был не ветер, который становился сильнее. И не только из-за холода ей пришлось закутаться в ветровку, пока Драко Малфой плавал в море.

Наконец, он начал выходить на берег.

Может быть, он не видел её. Может быть, смотрел сквозь нее, но когда он подошел уже почти к самому берегу, мокрый, покрытый мурашками после холодной воды, их глаза встретились.

Гермиона не знала, что должна сделать: стоять там или пойти ему навстречу.

Она выбрала последнее. Точнее, её ноги выбрали за неё, всё её тело выбрало за неё.

Он стоял там же, по колено в воде и не подходил. Тогда ей пришлось снять босоножки и войти в холодную воду.

Некоторое время она смотрела ему в глаза.

Те самые глаза, которые видела в церкви.

Те самые глаза, которые смотрели на неё когда-то в Большом зале и на уроках. Холодные. Насмешливые. Серые глаза.

– Я вернулась, – сказала она.

– Это очевидно, – ответил он.

Она однажды сбежала от него в Америку, потому что не справилась со своими чувствами. Но время и расстояние не лечат. Теперь она это знала.

Гермиона подошла к нему сама и обняла его. Он был мокрым и холодным, на теле мурашки. Ее платье слиплось и промокло сразу же, как она прижалась к нему. Стало холоднее, чем прежде, но она продолжала его обнимать.

Его руки безвольно висели, но, наконец, он обнял её тоже.

Гермиона подняла голову. Внутри разливались тепло и нежность, которых ей так не хватало в Бостоне.

Потянулась к его губам. Он толкнулся к ней. Их губы едва коснулись. Секунда – вот он уже выходит на берег. Но она была уверена, она знала – это был поцелуй.

– Я стал священником, – сказал он.

– Я знаю, – ответила она очевидное. – Не знала, что ты так сильно веришь.

Он пожал плечами.

– Тебя подвезти? – спросила она, смотря как он одевается: черные брюки, рубашка. Он выглядел почти так же, как в школе, если бы не белый воротничок.

– Я все ещё умею аппарировать.

– Твоя метка… она не мешает тебе?

– Моя метка мешала только тебе, – ответил он ледяным тоном, – все остальные считают ее татуировкой.

Они возвращались по той же дороге. Долго поднимались по крутому склону, хватаясь за кусты, опираясь на камни, чтобы не споткнуться и не сорваться вниз.

Каждый сам по себе.

Драко

Бывают вечера, когда опускается солнце, рыжее, обжигающее, как на старой колдографии. От гравия поднимается пыль и жар, накопившийся за день, топит улицу, и, кажется, что попал в другой мир, в другое измерение. На самом деле, Драко не сбился с пути. Он нарочно аппарировал на утес, чтобы идти по горячему гравию к морю. Он искал, искал, искал на этой дороге что-то оставленное тут давным-давно.

Бывают дни, когда останавливаешься, и глядя на заходящее солнце на берегу моря, ненадолго приходишь в себя и понимаешь, что ничего не знаешь об этом мире, об этой жизни. Обида придает жизни смысл? Неудачи заставляют идти вперед? Но какое дело до обид и неудач, когда на море закат.

С тропинки было видно море, ледяное, холодного серого цвета у берега и почти зеленое вдали.

Драко спустился к морю.

После того как казнили отца, а мать через год умерла от горя, и их поместье было конфисковано, а счета заморожены, он переехал на побережье в небольшой дом, который принадлежал его деду, и министерство не смогло отнять его.

Здесь он снова встретил Гермиону Грейнджер – маглорожденную одноклассницу, которая ненавидела его. Впрочем, у нее была причина – их прошлое и его метка.

Драко снял одежду и вошёл в море. Волны сбивали поначалу, но затем он вышел на участок, где волны уже не поднимались и можно было плавать. Тело само вспомнило движения, когда он зашел в море достаточно далеко. Вода была холодная, до дрожи. А когда повернулся к берегу, то увидел ее.

Не может быть, чтобы она за ним следила. Впрочем, невидимо она следила за ним всегда.

Драко нехотя вышел из моря. Гермиона не сдвинулась с места. Мало того, она сама вошла в воду, когда у него не хватило решимости подойти к ней.

– Я вернулась, – сказала она.

– Это очевидно, – он понял это еще в церкви. Понял еще тогда.

И потом она обняла его.

Драко наклонился и долго, жадно целовал ее. На самом деле, едва коснулся ее губ – но это был поцелуй, он никогда это не забудет.

– Я стал священником, – сказал он очевидное.

– Я знаю, – ответила она и добавила: – Не знала, что ты так сильно веришь.

Он и сам это не знал. Но когда она уехала – бросила его – он каждый день ходил в церковь у моря, единственную в том городке. Напиться было легче. Но в ту церковь она ходила каждое воскресенье, когда жила тут. И таким образом, они все ещё были вместе, по крайней мере, в его мыслях.

Драко пошел учиться в семинарию. Бог – это любовь. Он повторял это постоянно, когда было особенно трудно. Когда видел во сне отца, когда тосковал по матери, когда вспоминал, что не нужен Гермионе.

– Тебя подвезти? – спросила она, когда он поднял свои вещи: черные рубашку и брюки, белый воротничок.

– Я все ещё умею аппарировать, – ответил он.

– Твоя метка… она не мешает тебе?

– Моя метка мешала только тебе, – сказал он. Когда-то на этом самом пляже она заявила ему, что у них все складывается слишком быстро. Она сказала, что хочет пожить для себя и что не уверена, что у них что-то получится. Она говорила про его отца, про ошибки, которые не исправить. А после улетела в Бостон и уже не вернулась в Англию в тот год. А когда вернулась, ее снова видели с Роном Уизли. Бог прощает, а она его не простила за прошлое. Драко добавил едко: – Все остальные считают ее татуировкой.

Потом они поднимались по крутому склону. И он оборачивался, когда она скользила в своих неудобных босоножках и хваталась за кусты. Оборачивался, чтобы протянуть руку, если она… Впрочем, если он протянет ей руку, они могли полететь в пропасть вдвоем. И тогда он отворачивался. Но затем смотрел снова.