Текст книги "Незабудки (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Часть 1 ==========

У каждого человека есть моменты, которые стыдно вспоминать. У каждого своя война. Ее огонь и разрушение, ее болезнь сейчас сидела за столом в Большом зале. Весь вечер он ее не замечал, только под конец она вдруг поймала на себе его взгляд.

Когда-то она хотела стереть его из памяти, выкорчевать из себя, но одновременно наслаждалась его присутствием в своей жизни, как наслаждаешься голубыми цветами незабудок и других сорняков, пока они не захватят все поле, и зимой тебя ждет опустошение и голод.

Они познакомились в школе, и никогда не стали друзьями. Единственный ребенок в богатой семье, избалованный и красивый, он считал ее вторым сортом. Но Гермиона не могла в это поверить, особенно, когда его горячая и скользкая от пота кожа касалась ее, и он шептал, как сильно ее любит. Малфой был так себе любовником. Но это не имело значения. Только от того, что он рядом, ей сносило крышу.

Потом в Большом зале он заигрывал со всеми слизеринками, даже с неприятной Милисентой. А на сдвоенных уроках по зельеварению он не снизошел до того, чтобы помочь ей, когда у нее упали со стола компоненты. Но в ушах все равно стучало: «Я люблю тебя, Гермиона».

И она ему верила.

Верила даже тогда, когда он привел в башню старост Панси, думая, что Гермиона празднует с Гриффиндором победу в квиддиче. Она слышала в гостиной их вздохи, доносящиеся из его спальни. Видела его черную рубашку, которая пахла им, одежду Панси, раскиданные на полу, открытую пачку сигарет и начатую бутылку огневиски, который Малфой, благодаря своим связям, легко проносил в школу.

Гермиона не нашла в себе силы прервать их. Это было бы слишком унизительно. К тому же он настаивал, чтобы об их связи никто не знал.

Гермиона проревела всю ночь на лестнице в коридоре. Сожгла инсендио открытку, подаренную им на день святого Валентина – единственный подарок, который он ей сделал за все время их отношений. Она сожгла открытку, но сжечь привязанность к нему в своем сердце не смогла.

А потом он говорил, что Панси – это выбор его родителей, и ему приходится с ней встречаться, чтобы отец не заподозрил об их связи. И она верила. Самообман сладок, но ядовит.

Это была болезнь. И она не прошла даже, когда закончился седьмой курс. Только теперь Малфой говорил, что не может с ней встречаться, потому что слишком занят учебой.

Все закончилось, когда он даже не сообщил ей, что женится.

– Это решение отца, – сказал он, когда они встретились в дешевом отеле, куда он время от времени приводил ее. – Астория мне даже не нравится.

Но Гермиона видела, хоть у нее сердце разрывалось от обиды и боли, каким взглядом Малфой смотрел на Асторию на колдографии в «Пророке». И видела, какая Астория красивая.

– Ты должен был мне сказать.

– Гермиона, ты знала, что рано или поздно я женюсь. Я единственный наследник своего рода, – говорил он, выпуская дым и стуча пачкой сигарет по изголовью убогой кровати. – Что ты от меня хочешь?

– Честности.

Все, что она от него хотела, – честности. Все, что ее держало на плаву, – его очередная ложь.

– Я честен с тобой, – ответил он, – я люблю тебя, но обстоятельства моей жизни сильнее меня. Я люблю тебя, но мы не можем быть вместе.

Он ее любил. И это звучало так романтично, так болезненно и так по-настоящему. Поэтому она и бежала к нему, как собачка, когда он вспоминал о ней раз в месяц. Она соглашалась на встречу, потому что завтра он мог о ней забыть, и это могла быть ее единственная возможность увидеть его. Но ведь он ее любил…

И в тот момент она была готова поверить ему снова.

– Ты не должен обманывать Асторию, – сказала она, – она должна узнать о нас.

Его холодное, всегда спокойное выражение лица не изменилось, когда он сказал:

– Если Астория хоть что-то о нас узнает, то забудь о том, чтобы найти работу в магическом мире. Я сделаю так, что тебя даже уборщицей наравне с эльфами не возьмут.

Это стало последней каплей.

Гермиона застегнула блузку, которую он уже наполовину расстегнул. Подхватила сумочку и бросилась прочь. Он, конечно, не побежал за ней. Ей хотелось закурить или сделать что-нибудь ужасное – что-нибудь, что могло бы заглушить ее боль и разочарование.

Она не знала, как будет жить без него. Как будет жить без надежды увидеть его снова. Без надежды снова услышать, что он ее любит. Она была готова вернуться в тот отель, как это делала не раз после их ссор. Но не сегодня. Что-то сломалось в ней, а из обломков выросла стена.

Она шла по магловскому Лондону, ничего не видя перед собой.

Заметив вывеску книжного магазина, хотела перейти улицу – и чуть не попала под машину. Ее выдернул на тротуар незнакомый мужчина.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Да, – ответила Гермиона, и по щекам покатились слезы.

– Я вызову вам такси…

– Нет, не надо, – она не могла сейчас идти домой. Она бы не вынесла находиться наедине с собой.

– Сегодня у меня умер пациент, – сказал незнакомец. – Один из тех, кому оставалось полгода. Он прожил пять лет, помимо того, что ему давали.

Гермиона увидела, что зажегся зеленый свет, и пошла переходить дорогу.

Вслед ей донеслось:

– Если ты потеряла работу, найди другую, если тебя бросил парень, найди другого парня! Кому-то сейчас хуже, чем тебе!

Гермиона хотела закрыть уши. Ей было так плохо.

В книжном магазине она бесцельно бродила между полками с дешевыми любовными романами, пошлой эротикой и кровавыми боевиками, пока не ударилась о полку, откуда выпала книга. Гермиона раскрыла ее:

Не делай зла – вернется бумерангом,

Не плюй в колодец – будешь воду пить,

Не оскорбляй того, кто ниже рангом,

А вдруг придется, что-нибудь просить.

Не предавай друзей, их не заменишь,

И не теряй любимых – не вернешь,

Не лги себе – со временем проверишь,

Что этой ложью сам себя ты предаёшь.

(*)

Ее Гермиона и купила.

И вот спустя четыре года, на на встрече выпускников в Хогвартсе, он смотрел на нее.

Гермиона боялась этой встречи.

Она боялась, что осталась той девочкой, которая плавилась от того, что находилась с ним в одном помещении, а от его прикосновений теряла рассудок.

Но, видимо, что-то сработало. Может быть, ее внутреннее намерение, что она будет счастливой. Или то, что она давала команду мозгу, что с каждой написанной строчкой о нем избавляется от чувств, связанных с ним. И она писала, писала, писала и отпускала. Много страниц.

Малфой умел смотреть на женщину так, словно она единственная в его жизни. Его не останавливала даже жена рядом. У Астории активировалось родовое проклятие, которое ее убивало, и поговаривали, что именно отношение Малфоя виновно в этом.

Гермиона кивнула ему равнодушно и отвернулась. Он больше не смотрел на нее. Раньше ее бы это убило. Сейчас было все равно. Невилл рассказывал ей о работе в Хогвартсе и о зельях, которые готовил. Вечеринка длилась всю ночь, и когда под утро все стали расходиться, Гермиона решила пойти посмотреть рассвет в горах.

Невилл ушел, а она отправилась одна к Черному озеру. Солнце только-только вставало.

– Привет, Гермиона, – услышал она голос, от которого раньше сходила с ума.

Все такой же красивый, хоть уже довольно потрепанный – алкоголь и сигареты никого не делают моложе – перед ней стоял Драко Малфой. Одет, как всегда, во все черное – водолазка, брюки, пальто и остроносые туфли.

– Здравствуй, Драко.

– Знаешь, все это время я жалел об одном, – сказал он, подходя ближе и нарушая ее личное пространство, – о том, что мы разошлись.

– Хорошо, – ответила она, отодвигаясь от него.

– Я поступал ужасно по отношению к тебе.

– Я рада, что ты осознал свои ошибки.

– Мы можем пойти в Выручай-комнату. Я так по тебе скучал.

– А твоя жена?

– Она уже спит.

– Тебе не жалко Асторию?

– Я ее не люблю. Никогда не любил. Я всегда любил только тебя.

Гермиона отвернулась и подставила лицо первым солнечным лучам. Солнце вставало каждый день, и оно ее любило, как любило Чёрное озеро и верхушки гор, которые сейчас горели розовым, и…

– Решай скорее, Гермиона. Мне есть, чем заняться, – сказал Малфой, доставая сигарету.

Солнце любило даже Малфоя, которому не было никакого дела до рассвета.

– Так займись этим, – ответила она.

Ветер принес вонь его сигареты, когда он уходил. Ей не было жаль себя за то время, что отдала ему. Ей даже не было жаль, что он пришел сейчас и испортил собой рассвет. Рассвет был честным. Рассвет был настоящим. И он все делал красивее.

Гермиона улыбнулась, наслаждаясь тем, как солнце все кругом окрашивает в золотой.

Комментарий к Часть 1

*стихотворение Омара Хайама