Текст книги "Береговые линии (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Вопросы министерства?

– Личное, – ответила она.

– Итак?

Снейп смотрел холодно, сверху вниз, но это не был взгляд, которым смотрел Драко. Во взгляде Драко не было настоящей холодности. Он был холоден только снаружи: внутри горел огонь, который в Снейпе, кажется, давным-давно погас.

– Это касается Драко.

– Да, Нарцисса уже сообщила мне. И я ничем не могу помочь.

Гермиона вспыхнула. Как же так?

– Нарцисса приходила в Азкабан, – продолжил он. – Я уверил ее, что вы способны помочь ему.

– Я?

– Вы.

– Моих знаний не хватает, – пришлось признать ей впервые в жизни.

– Но ведь он до сих пор жив.

– Но как же…

– Я действительно ничем не могу помочь мистеру Малфою, – сказал Снейп, отворачиваясь к окну, за которым падали на землю бурые листья.

– Хорошо, – Гермиона подавила в себе желание заплакать, – спасибо.

Гермиона не сразу аппарировала в мэнор. Уйдя от Снейпа, она села в пустынном парке на скамейке и заплакала. Позже она поняла, что так сильно расстроилась, что даже забыла спросить его о магической связи, которой он связал их с Драко. Ничего, спросит в следующий раз.

Когда она вернулась в мэнор, Драко спал на диване у камина, в котором едва тлел огонь. Он ворочался во сне и что-то шептал, как в горячке.

***

Гермиона вспомнила тот день, когда впервые почувствовала, что магическая связь между ними не просто слова.

Наверное, они все стали слишком взрослыми. Если еще пару лет назад, когда Малфоя ударил гиппогриф, она бросилась к нему, чтобы помочь, то теперь наблюдала, как ее повзрослевшие одноклассники готовы порвать Северуса Снейпа и всех серо-зеленых и даже самого Малфоя за то, что он лежал на койке в больничном крыле.

Гарри наказали, и он не сможет участвовать в чемпионате по квиддичу.

Всё, что их интересовало, был чемпионат. Никому не было дела до Малфоя. А ведь сектумсемпра несравнима с раной, которую нанес ему гиппогриф. Малфой действительно чуть не погиб.

Солнечный свет заливал гостиную, но Гермиона совсем не наслаждалась воскресным днем. Такое чувство, будто это её саму разворотило ножами. И она сидела тихо в своем углу, стараясь делать вид, что читает книгу.

Сколько раз Гермиона говорила Гарри, что их вражда не доведет до добра! Сколько раз просила не обращать на Малфоя внимание! Она верила, что Гарри сделал это не специально. Она не винила его, но оставаться в гостиной тоже не могла.

– Ты куда? – спросил Рон, когда Гермиона отложила книгу и встала.

– Прогуляюсь.

После отравления медовухой Рон стал обращать на нее все больше внимания и всё меньше на Лаванду, но теперь он стал ей неинтересен. Даже неприятен.

Сначала он легко переметнулся к Лаванде. Потом Лаванда ему надоела и он снова увлекся ею. Рону нельзя было доверять, по крайней мере, как парню. Может быть, он был хорошим другом, но как с парнем она больше не хотела иметь с ним ничего общего.

Она не знала, был ли Малфой без сознания или уже очнулся. Об этом не говорили в гриффиндорской гостиной. И, скорее всего, Малфой совершенно не хочет её видеть. Но ей было необходимо увидеть его. Что-то внутри сильно тянуло и не давало расслабиться ни на минуту. И все мысли были о том, всё ли с ним в порядке.

Мадам Помфри сказала, что мистер Малфой еще без сознания и чтобы она не беспокоила его.

Гермиона заверила её, что просто посмотрит издалека. Мадам Помфри в качестве исключения, зная, какой хорошей девочкой была Гермиона, разрешила ей пройти.

Увидев его, Гермиона испытала необычайное облегчение.

Малфой, действительно, был без сознания. Его обычно аккуратно уложенные волосы разметались по лицу.

Она хотела сидеть с ним рядом, смотреть на него, брать его руку в свою, но стояла на расстоянии от него у занавески, которая отделяла его кровать от кроватей других пациентов. Смотрела, не приближаясь – её силы воли хватало на это.

Они были мужем и женой – вот ирония – а она даже не могла взять его за руку.

«С ним всё хорошо, с ним всё хорошо, с ним всё хорошо, – пульсировало в голове, – пусть с ним все будет хорошо». Ей вскоре стало легче, как будто тяжёлый узел, завязавшийся в груди, развязался.

Услышав, что Малфой начал ворочаться в кровати и что-то бормотать, она развернулась и, взяв себя в руки, вышла из больничного крыла.

***

Драко заворочался на диване. Гермиона отбросила воспоминания, села с ним рядом и взяла его холодную руку в свою. Провела ладонью по светлым волосам. Нежно коснулась лба. Ей так не хотелось себе в этом признаваться. Но теперь с трудом, с большим трудом, она осознавала, что все эти мысли о Драко, все эти взгляды в его сторону, вся эта постоянная, бесконечная, совершенно неподконтрольная ей концентрация на нём называлась одним простым словом – словом, которое она никогда не называла даже себе.

Гермиона достала палочку. Направила ее на Драко.

– Рекуперар, – произнесла она, вкладывая в заклинание то чувство, которое испытывала.

Из палочки вырвался луч света, окутал Драко, запульсировал и растворился в нем.

Сразу же стало легче. Легко.

Гермиона снова взяла руку Драко в свою, но теперь его ладонь не была холодной. Драко открыл глаза.

– Заклятие снято, – сказала она.

– Я видел ужасный сон, – ответил сон, – как будто ты умирала.

– Это все в прошлом.

Драко притянул ее к себе и обнял.

Маховик времени

Рука Гермионы легла на его предплечье. Она провела по нему пальцами, проскользнула под манжет рубашки. Драко позволил ей поднять рукав. Ухмыльнулся, когда она побледнела, увидев метку.

Затем он прижал ее руку к стене ладонью. Наклонился. Провел языком по ее нижней губе. И, когда она облизнула губы, он ее поцеловал.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Что?

– Замуж. Маглорожденная и чистокровный… Малфой и Грейнджер. Мы взорвем Хогвартс, как ты думаешь?

– Сколько ты выпил?

Она взглянула на его Темную метку.

– Я отдаю себе отчет в том, что делаю.

– А если я скажу «да»?

– Ты знаешь, что я влюблен в тебя с первого курса?

– Тогда я тоже в тебя влюблена, – ответила она с вызовом.

– Это очевидно, – и он поцеловал ее снова.

– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, – услышал он за спиной холодный голос.

Северус Снейп, почти сливающийся во всем черном со стеной, смотрел на них.

– Пойдемте.

В кабинете Снейпа Драко повернулся к Гермионе и сказал:

– Подождешь?

Она кивнула.

– Можно вас на пару слов, профессор?

– Сколько вы выпили, мистер Малфой? – прошипел Снейп, когда они отошли в дальний конец кабинета.

– Мне нужна ваша помощь.

Драко знал, что Снейп уже просматривает его мысли. И он показал ему все.

– Она любит вас, – сказал Снейп.

– Есть ли какой-то способ?..

– Никакого.

– Она погибнет.

– А при чем тут я? – ответил Снейп равнодушно.

– Мне не к кому обратиться! Маховик времени забросил меня сюда вместо того, чтобы отправить во время битвы за Хогвартс! В нее попадет заклинание, которое будет высасывать из нее силы! И теперь я ничего не могу сделать!

Драко повернулся и увидел, что Гермиона смотрит на них во все глаза.

Драко хотел вернуться во время финальной битвы, но маховик послал его на шестой курс. Он очнулся в Хогсмиде за столом с Блейзом, Тео, Крэббом и Гойлом. А потом он увидел за дальним столиком. Ее.

Он так хорошо помнил этот момент – момент, изменивший всю его жизнь. Там, в прошлом, он вышел вслед за ней на улицу и предложил проводить ее до Хогвартса. И она – кто бы мог подумать – согласилась. Поначалу они шли в тишине, не зная, как говорить друг с другом. Ему не хотелось ее задирать. Она тоже молчала. Наконец, он стал рассказывать – глупо, конечно, – о себе, о своем отце. И закончилось это поцелуями в темном коридоре, где их поймал Северус Снейп. Ему ничего не было, а с Гриффиндора сняли двадцать баллов. Но на другой день Драко встретился с ней снова – и они снова целовались. Пока все не разрушила война, частью которой был он сам.

После он узнал, что во время битвы за Хогвартс в нее попало заклинание, которое ее уничтожало. Тогда он пришел к ней в Мунго. И она согласилась пойти с ним в мэнор, чтобы найти контрзаклинание, – зелья, которые ей давали, все равно не помогали. Заклинание выкачивало из нее силы очень быстро. Тогда-то он и вспомнил про маховик. Драко не знал, что ему теперь делать, но когда Гермиона встала и вышла на улицу – в точности как в прошлый раз – он вскочил и бросился за ней.

Может, он мог ее хотя бы предупредить, пока сломанный маховик не решил вернуть его обратно?

– Когда он вернет вас обратно? – прочел его мысли Снейп.

– Не знаю. Он сломан, – Драко отвернулся, чтобы уйти.

– Стойте! – Снейп стрельнул в него глазами. – Кое-что можно сделать. Вы слышали о магической связи? Она предупредит вас, когда тот, с кем вы связались, будет в опасности.

***

Драко стоял в своей комнате, откуда и начал путешествие во времени. Гермионы не было в кровати. Метка на его запястье горела. Он резко поднял руку, чтобы взглянуть на нее. А следом почувствовал боль и увидел, что случайно задел маховик. Тот полетел на пол, упал и стекло песочных часов треснуло. Оттуда потек на пол песок времени. Драко выругался. Беспомощно поднял маховик и снова бросил его на пол.

Он понятия не имел, в какое время вернулся.

Метка на запястье все еще пульсировала. Он женился на Гермионе Грейнджер магическим браком. Он переплел с ней свою магическую энергию. Связал с ней линию своей жизни. Ее энергия оказалась достаточно сильной, чтобы принять его энергию, и достаточно чистой, чтобы он смог принять ее. Теперь они были одним целым – две половинки.

Драко не знал, сумел ли в прошлом отразить заклинание, направленное на нее, и где она вообще была. Была ли она здесь в поместье, где он оставил ее в постели, истощенную заклятием – исчезающую у него на руках. Но если она и находилась в мэноре, то самым вероятным местом, где он мог ее найти, была библиотека.

Драко аппарировал. Это почему-то обессилило его. Он распахнул дверь библиотеки, и, не устояв на ногах, облокотился о косяк. Он не помнил, откуда он шел. И только увидев Гермиону, вспомнил, что совершил путешествие в прошлое. Она открыла глаза, увидела его и встала ему навстречу. Метка уже не пульсировала – шок от слияния двух энергий давно прошел.

– Ты пьян, – сказала Гермиона.

Драко подошел и обнял ее. Она была жива. Она стояла на ногах. Зато он сам… Впрочем, неважно. Он обнимал ее, пока все его путешествие не стало казаться сном, а потом и вовсе исчезло из памяти.