Текст книги "Пунктир (СИ)"

Автор книги: Akana again

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– А что происходит с поедаемыми душами? – деловито поинтересовался Кроули.

Анубис невесело усмехнулся.

– Что-что… Известно, что! Выйдя наружу, восстанавливаются из этого самого, потому как тоже бессмертные в своем роде. И обратно в пасть.

– То есть, это пытка? – уточнил Хастур. Кроули покосился на него: герцог Ада, проявляющий непонятное любопытство – тревожный знак.

– Пытка, конечно.

Герцог нехорошо улыбнулся. Кроули сделалось не по себе. Не говоря ни слова Хастур полез за пазуху и выволок оттуда глыбу черного пластика – массивный телефонный аппарат, которому не хватало каких-нибудь десяти лет, чтобы считаться антиквариатом. Передняя панель была гладкая, без диска или кнопок.

Демон снял трубку и поднес к уху.

– Хастур говорит. Кто у аппарата? У тебя сейчас какая партия? Двадцатый век? То, что надо. Вышли мне первую половину. Да, всех. И можешь отдыхать. Не за что.

Завершив разговор, он встряхнул трубку над полом. Из мембраны повалил дым, быстро сгущавшийся в полупрозрачные человеческие фигуры. Плюгавец с квадратными усиками, в военной форме, еще один военный, плотный и лысый, третий – маленький и пышноусый, затем двое в штатском: тоже лысые оба, один в пенсне, другой с острой бородкой… Несколько десятков теней колыхались вокруг Хастура: диктаторы, президенты, министры, генералы – бывшие земные властители.

Кроули узнавал всех, Азирафель – немногих, тех, чью гордыню он когда-то безуспешно пытался обуздать.

– Эй, Милтлканти… – начал Хастур.

– Миктлантекутли, – подсказал Азирафель.

– Ну да. Короче, черепуха, разевай пасть: жратва пришла!

– Это жестоко! – ужаснулся ангел.

– Отнюдь, – возразил Кроули. – В Аду им приходится гораздо хуже. И знаешь, что самое интересное? Их мучают не черти, а собственные подчиненные. Вот уж кто лютует, редкий демон с ними сравнится.

Хастур положил трубку на рычаги и небрежно сунул телефон обратно за отворот пиджака.

– Должен признать, ты хорошо придумал, – заметил Кроули и добавил, что теперь всем, не заинтересованным лично, предлагается удалиться, потому как зрелище будет из разряда малопривлекательных. Пример поведения он подал сам: схватив за руки инферналышей, потащил их в машину, крикнув на ходу Азирафелю, чтобы присоединялся.

Ангел задержался, беспокоясь об Аиде и Анубисе, но те уверили его, что после путешествия по внутренностям собрата их уже ничто не смутит, и остались.

Когда все уселись в джип, стекла в нем потемнели до полной непрозрачности. Правда, устраивать звукоизоляцию Кроули не стал, так что свербящий визг, утробный вой и леденящее душу чавканье доносились в салон хоть и приглушенно, но вполне отчетливо.

Азатот и Гатаноа с огромным интересом разглядывали приборную панель, светящийся потолок, увлеченно подпрыгивали на сиденьях, радуясь их мягкости и упругости. Похоже, звуки жуткой трапезы их ничуть не беспокоили. Кроули что-то насвистывал, рассеянно барабаня пальцами по рулю. Азирафель в очередной раз задумался о соотношении наказания и преступления и не сразу заметил, что сиденье под ним отчего-то сделалось холодным и твердым. Салон автомобиля исчез, пропали и все пассажиры. Ангел в одиночестве сидел на валуне посреди унылой пустыни Чистилища.

– Вот теперь хорошо. Ничто не отвлекает от собеседника.

При первых звуках размеренного, бесцветного голоса Азирафель вскочил и обернулся: позади него стоял, опираясь обеими руками на тонкую трость, лысоватый господин средних лет в темно-сером костюме.

– Приветствую, Азирафель, ангел, лишенный Рая. Узнаешь меня?

Видение, как вспышка молнии – черные крыла на полнеба, огненный вихрь одежд, темный грозный лик, – и вновь корректный двубортный пиджак, идеальные «стрелки» на брюках, спокойный голос, холодный взгляд.

– Люцифер… – прошептал Азирафель.

– Да. Хотя я успел сменить множество имен и обличий. Ныне я – Самаэль. – Он неспешно обошел вокруг ангела, точно желал рассмотреть его со всех сторон. Камни сами собой откатывались с его пути, пыльная неровная земля стелилась под туфли начищенным паркетом. – Значит, спасательная операция в компании демонов? И санитарная сумка… Творишь добро для исчадий Ада?

– Они просто дети. И я хотел бы к ним поскорее вернуться.

– Ты по-прежнему в машине. Не забывай: мы в Чистилище, здесь с реальностью можно делать что угодно. Особенно мне.

Сатана встал лицом к лицу с ангелом. Ледяная бездна смотрела из бесцветных глаз под тонкими белесыми бровями. Ангел моргнул, поправил ремень сумки на груди и сказал:

– Самаэль, я должен доставить детей их родителям. Быть может, мы поговорим позже?

– Мы будем говорить здесь, сейчас и столько, сколько я пожелаю. – Самаэль склонил голову набок и прищурился: – Хм, а Вельзевул не ошиблась: действительно, полон благодати, того и гляди, через край польет… Как это тебе удается, особенно теперь, после изгнания? Неужели ты не испытываешь ненависти к Гавриилу, Метатрону и остальным?

– Я стараюсь о них не думать.

– Тяжело быть добрым, да, ангел?

– Любой ответ будет ложью, дьявол. Я не дам тебе никакого ответа.

Самаэль отступил на шаг:

– Вижу, тебе страшно. Чего ты боишься? Того, что я убью тебя?

– Я боюсь, что прежде чем убить меня, ты убьешь тех, кто мне дорог, чтобы посмотреть, как я мучаюсь.

– А зачем я это сделаю? – спросил он, улыбнувшись, точно разговор забавлял его.

– Потому что тебе скучно. Потому что ты одинок. Потому что не понимаешь, как можно любить кого-то сильнее, чем себя, – выбирай, какой вариант больше нравится.

Лицо Самаэля потемнело.

– Не говори мне про любовь! Как ты вообще смеешь рассуждать о ней и называть любовью свою возню с людишками?!

– Сколько тысяч лет прошло, Люцифер, а у тебя все те же выражения, – Азирафель покачал головой. – Неужели ты так ничего и не понял?

– Я все давно и прекрасно понял! – трость гневно ударила в землю. Послышался гул. – Нашей светлейшей Создательнице оказалась не нужна величайшая любовь, способная творить миры и зажигать звезды! Ей требовалось, чтобы мы возлюбили ее забаву – смертную двуногую плесень! Уму непостижимо: променять звезды на плесень!

Расстегнулся строгий пиджак. Редкие светлые волосы встали дыбом – то ли нимб, то ли рога. Азирафель томительно переминался с ноги на ногу и думал, выехал ли уже джип из тоннеля или все еще стоит там.

– Но довольно, – Самаэль погасил вспышку ярости и снова выглядел безукоризненно, как в начале разговора. – Ты разочаровал меня, ангел. Но идею подал неплохую, я хотя бы развлекусь.

Азирафель не успел ничего ответить: действительность расслоилась, как плохо смешанный коктейль, валун вновь сделался сиденьем, небо – потолком автомобиля. Над спинкой водительского сиденья по-прежнему виднелись черный воротник с красной подкладкой и рыжий затылок, рядом возбужденно шушукались инферналыши, а снаружи, судя по звукам, продолжалось кошмарное пиршество Миктлантекутли.

Ангел провел дрожащей рукой по лбу. Надо бы поговорить с Кроули, но какой в этом прок? Даже вдвоем они не сумеют противостоять мощи Самаэля… Азирафелю мучительно хотелось поднять крылья, укрыть ими инферналышей, друга, грубияна герцога с его жабой, неприкаянных богов – всех-всех, и увести куда-нибудь подальше от места, где раз и навсегда сделан выбор между звездами и людьми. Где вообще требуется делать такой выбор.

Наконец снаружи все стихло. Стекла джипа просветлели. Хастур с довольным видом отряхивал пиджак. Сова и летучая мышь сидели на прежнем месте, между ними прохаживался Миктлантекутли. Выглядел он еще более тощим, чем до «обеда», но держался вполне бодро и даже набедренная повязка расцвела яркими красками. Анубис и Аид о чем-то переговаривались.

Кроули вышел из машины и подошел к ним.

– Нам пора ехать… Проводите к выходу?

– Оставайтесь погостить, – у насытившегося бога голос окреп и заметно потеплел. – Вам все наши рады будут.

Демон, задействовав все свое обаяние, объяснил, что никак нельзя: их уже давно ждут в Аду.

– Ну тогда хоть с почетом проводим вас, – решил за всех Аид.

– Грешников я ему подогнал нажористых, надолго хватит, – заметил Хастур. – А захочет разнообразия, дайте знать: отряжу свежих.

Опять началась сумасшедшая гонка – но на этот раз уже для чистого удовольствия. Первой, мерно взмахивая крыльями, летела сова, на ней восседал Миктлантекутли в высокой короне из перьев. Следом по земле неслись две колесницы: золотая Анубиса и черная, принадлежащая Аиду. Его тройка серых, точно слепленных из тумана, коней соперничала в скорости с вороной парой псоглавца.

Колесо в колесо с ними мчался полосатый джип, и в его салоне азартное уханье и веселая ругань двух демонов перемежалась восторженным визгом и ревом инферналышей. Грета в самом начале поездки предусмотрительно перебралась на колени Азирафелю. А тот сидел, вжавшись в угол, и по-прежнему видел перед собой пустые глаза Самаэля.

Разогнались так, что проскочили мимо выхода и пришлось возвращаться.

– Даже жаль его развоплощать, – признался Кроули, оглядываясь на опустевший полосатый джип.

– Пусть остается, – предложил Анубис. – Когда заглянешь, еще погоняем.

– Эй, живые, – окликнул инферналышей бог смерти. – Не держите на меня зла. Не разглядел я вас, в глазах от голода мутилось.

– От нас на память, чтобы лучше гляделось, – Гатаноа достала из сумочки на поясе черные очки, собралась было пристроить их на глазницы черепа, но вовремя передумала и украсила блестящими окулярами корону.

– Учитель Кроули, вы возьмете нас собой в следующий раз? – попросил Азатот.

– Если только меня ваши родители не разорвут, – мысленно Кроули уже видел разъяренную толпу косматых-рогатых существ и ничего хорошего от такой встречи не ждал.

– Не разорвут! – в три голоса принялись убеждать его ученики. – Мы всем расскажем, как тут здорово!

– Ох, дети, – пробормотал Азирафель.

Хастур первым вошел в темноту перехода. За ним последовали инферналыши и ангел. Кроули обернулся на пороге, еще раз помахал рукой божествам и шагнул внутрь, смотря на часы: все приключения в Чистилище заняли пятнадцать минут и тридцать секунд.

На тридцать первой секунде демона грубо схватили сзади за локти и сжали так, что не пошевелиться. Чья-то бесцеремонная рука полезла за пазуху и выдернула из кобуры пистолет.

– Он у меня, Бафомет, – процедил за спиной знакомый голос.

– Отлично. Закрой плотнее дверь. Свидетели нам не требуются.

Глава 8. Крылья Хастура

Чертовски приятно думать, что ты очень умный. Жаль, следующая мысль – умен не ты один, – приходит в голову с опозданием.

Именно об этом вздохнул Кроули, когда в нескольких шагах от себя увидел дуло пейнтбольного карабина. Опыта, полученного в тире, хватило, чтобы заметить правильную стойку стрелка и опознать модель маркера, отличающуюся высокой скоростью стрельбы.

Надеяться, что магазин заряжен шариками с краской, не приходилось.

Немного удивляло, что карабин имелся только у демона Астарота. Хотя кому как не командующему шестьюстами шестьюдесятью шестью легионами бесов лучше всего разбираться в оружии?

Демон Асмодей, требующий к себе обращения «господин истязатель», крутил в пальцах огненную плеть, а Бафомет («замвладыки по гадостям», как его за глаза называли в Аду), кажется, вообще был безоружен. Впрочем, плети оказалось достаточно, чтобы Азирафель замер у стенки, прикрывая спиной инферналышей.

Кроули сзади за локти держал Баал – любитель наводить мосты из грешников через кипящие серные озера. Не ослабляя хватки, он перебросил пистолет Бафомету. Тот ловко поймал его, снял с предохранителя и рукоятью вперед протянул Хастуру, который явно не понимал, что происходит.

Кроули был растерян не меньше. Четверо могущественных демонов из ближайшего окружения Самаэля никогда не проявляли к нему никакого интереса, даже когда он сделался герцогом. Они, кажется, и наверх ни разу не поднимались, и вдруг сразу карабин. И руки у Астарота вполне человеческие. Правда, только они. Остальная троица также пребывала в истинном облике – таком, какой можно отыскать разве что на картинах Босха.

– Отлично сработано, Хастур, – Бафомет вложил в его ладонь оружие. – Особенно с мелюзгой. Теперь у Вельзевул нет ни единого шанса.

– Я не… – Хастур машинально сжал рукоять и оглянулся на Кроули. – Бафомет, что за…

– Ну-ну, не скромничай, – демон похлопал его по плечу. – Затащить сюда обоих гадов, сорвавших Армагеддон – это дорогого стоит! А за детишек инферналы княгиню на рога поднимут. Я всегда говорил: Хастур еще себя покажет! Я прав, о столпы преисподней?

Столпы в три голоса согласились.

– Кроули, мы взяли твою идею, и, как видишь, успешно ее развили, – продолжал Бафомет. – Не сомневайся, Астарот не промахнется, и вода у нас наисвятейшая. Баал, можешь отпустить его, он умный демон и не захочет добавлять себе проблем.

Баал отошел. Кроули, растирая предплечья, с опаской покосился на него: этот громила без усилий мог бы завязать его узлом, такому никакого оружия не надо. И вообще расклад – хуже некуда: один безоружный против пятерых с карабином, плетью и пистолетом. Азирафель, конечно, когда-то сражался, но это было так давно, и теперь у него нет огненного меча, да и ходят ли вообще ангелы в вульгарную драку? Правда, он мог бы кинуться на карабин со святой водой, но как дать ему знак сделать это? Наверняка сам сообразит, если не окажется слишком поздно… У Кроули голова чуть не лопалась от идей спасения, но ни одна не имела подходящего рычага, чтобы воплотиться в жизнь.

– Хастур, ты, надеюсь, уже понял, зачем тебе дали пистолет, – козлиная голова Бафомета, увенчанная парой длинных острых рогов, повернулась к герцогу. – Тебе предоставляется право отомстить. Твой враг – перед тобой. Убийца Лигура, твоего лучшего и единственного друга. Предатель, сорвавший нашу победу в Великой войне. Тот, кто всегда презирал тебя и насмехался над тобой.

Астарот, продолжая целиться в Кроули, сделал три широких шага назад и встал рядом с Бафометом. Тот подтолкнул Хастура вперед, так, чтобы он оказался на линии выстрела.

– Как говорила Вельзевул, не то чтобы мы тебе не доверяли, но да, мы тебе не доверяем. Заряда в карабине хватит, чтобы от вас обоих осталась одна большая лужа. И он очень быстро стреляет.

– А что потом? – хрипло спросил Хастур. Грета обычно выглядывавшая из его волос надо лбом, сейчас совсем спряталась.

– Потом прикончим мелюзгу. Я надеялся, они сгинут в Чистилище, ну да ладно, позже прикопаем где-нибудь в песочке. Инферналы взбунтуются, я как самый сочувствующий возглавлю их восстание. Мне нравится трон князя и не нравится Вельзевул на нем. Ты будешь моим первым и бессменным герцогом. Ну, или ляжешь рядом с Кроули и остальными. Ах, да, если сглупишь, останешься к тому же без сладкого: не увидишь, как умрет ангел. А это будет оч-чень вкусно, – Бафомет причмокнул губами.

– Отпусти мелких.

– Не разочаровывай меня, Хастур. Я же сказал, нам не нужны свидетели.

– Послушайте… – Азирафель старался, чтобы это не прозвучало умоляюще, но не получилось. Спиной он чувствовал, как отчаянно колотятся два сердца. Мысленно слышал третье. И впервые в своей очень долгой жизни ощутил, как благодать в душе начинает приобретать новое, пока еще непонятное ему качество.

– Ух ты, беленький провещался, – Бафомет обернулся. Астарот остался неподвижен. – Привет тебе от владыки Самаэля. Он велел узнать: так как насчет ненависти? Достаточно ли просто не думать?

– Отпусти всех, Бафомет, – голос Азирафеля окреп. – Я помогу тебе занять трон Вельзевул.

– Ути-пути, какие мы решительные! Нет, лапуля, ты мне кое в чем другом послужишь... Хастур, чего ждешь? Там все элементарно, даже ты справишься: целься ему в лицо и жми вон ту штуку под пальцем.

Медленно, очень медленно Хастур поднял свободную руку к голове, взял Грету и, присев, посадил ее на пол. Жаба упрыгала куда-то в тень от стены. Выпрямившись он скривил губы в странном подобии улыбки:

– Позволь, Бафомет, я ему сначала морду набью? Давно собираюсь…

– Отчего нет? Порадуй себя, мой герцог.

Кроули снял очки. Конечно, лучше бы оставаться в них, спрятать за темным стеклом смертный страх… Он никогда не был героем и уже не успеет им стать. Но на стене райского сада демон был без очков. От первого взгляда до последнего – глаза в глаза.

Из-за спины ангела вылетела двуликая синяя фурия:

– Нет!!!

Асмодей, до этого стоявший безучастно, махнул плетью – Гатаноа со стоном упала, схватившись за обожженный бок. Азатот рванулся к ней, Азирафель кинулся наперерез плети – горящая змея взвилась и рухнула на его плечо, оставив глубокий дымящийся след.

– Не увлекайся, Асмодей, нам тоже хочется, – заметил Бафомет.

Ангел кое-как выпрямился, по-прежнему закрывая собой детей.

Кроули остался спокоен. Все демоны носят в себе часть адского огня, но сейчас его пламя билось под стальной плитой разума и воли: еще не время. Вспышкой бешеной ярости он сумеет прикончить Хастура, но Астарот расстреляет его, как мишень в тире.

Хастур шел так, словно каждый шаг давался ему с неимоверным трудом. Для чего-то он выпустил крылья, но пока не разворачивал их, и ничто не мешало ангелу видеть демона, а демону – ангела.

– Азирафель…

Сквозь жгучую боль он сумел расслышать родной голос. "Постарайся спастись и защитить", слышалось в нем.

Азирафель кивнул. Черные кожистые крылья поднялись и закрыли все.

Пришлось взглянуть на Хастура. Да, наивно было полагать, что слабая доза человечности, полученная от смертной, чужие полвека радости за рулем автомобиля и одна совместная поездка что-то изменят. Герцога поставили перед поганым выбором; Кроули не мог поручиться, что не поступил бы на его месте точно так же. Но смотреть на перекошенную бледную физиономию все равно не хотелось. И особенно омерзителен казался теперь его кричаще яркий наряд – лиловый пиджак, красные брюки, зеленая рубашка.

«Хочет напоследок покуражиться. Пусть. Попробую выбить пистолет или хотя бы направить дуло в сторону. Ну, дурак тщеславный – идет, крыльями красуется… Под прикрытием крылышка можно попытаться вырвать карабин у Астарота. Если получится – считай, спасены…»

– Что, ублюдок гребаный, навалил в штаны?! …Кроули, держи. Прикрой меня.

Удар в челюсть – чувствительный, но далеко не такой сильный, каким мог быть. По пальцам проехалась знакомая ребристая рукоять. И снова:

– За Лигура, тв-варь! – и шепотом: – не стой столбом, кретин!

Еще не веря, что не ослышался, Кроули вцепился в пистолет. Тело действовало само, нырнув под сложенное крыло, пока другое, распрямившись, длинным шипом ударило по дулу карабина.

Очередь ушла в низкий сводчатый потолок. Баал ринулся на Кроули, но тут же взвыл – сверху на него пролился смертельный дождь. Остальное довершил пистолет: падая на спину, Кроули выпустил все двенадцать шаров в свиноподобное рыло.

Короткий треск. Еще одна очередь! Что-то скользнуло по горлу и взорвалось хлюпаньем, врезавшись в стену у головы. Кроули успел откатиться, немного мелких брызг все же попали на шею и теперь невыносимо жгли ее. Третья очередь ударила в крыло Хастура над самым плечом, но он уже схватил карабин за дуло. От крыла валил черный дым.

Запасного магазина не было. Пистолет превратился в бесполезный кусок пластика.

Кроули отшвырнул его – вместе со всем, что за тысячи лет успел взять у человечества. Пропал пижон, шут, гонщик, веселый пьяница. К Бафомету, упавшему на четыре мощные когтистые лапы, скользнула по полу здоровенная, ловкая, закованная в броню прочной чешуи зубастая тварь, желавшая одного – убивать.

Козлиная пасть Бафомета ощерилась ей навстречу тигриными клыками.

Азирафель видел много войн, больших и малых. Он знал, что творится во время погромов, как выглядят драки стенка на стенку, и мог припомнить десяток дуэльных кодексов различных эпох и государств. Видел, знал, умел при необходимости умиротворить смертных. Но никогда еще он не становился свидетелем побоища демонов.

Сражалось всего четверо, но понять, где кто, было нелегко. Вместо Хастура и его противника грызлись два огнегривых волка – серый и черный с подпалинами. Бафомет – клыки, когти, бугрящиеся мышцы, – топтал и рвал огромную змею, а та обвила кольцами его туловище и шею, неумолимо сжимая кольца. Как прекратить такую схватку и надо ли ее прекращать? Чем помочь своим – не благословением же, в самом деле, ведь неизвестно, как оно действует на демонов. Наконец, если оставить сейчас инферналышей без защиты, что с ними сделает этот, с плетью?

Асмодей облизнул толстым языком и без того мокрый красный рот. Голубые глаза, подернутые какой-то гнусной поволокой, сидели слишком близко ко рту, так что места для носа не оставалось. Гладкий кругляш лица был точно приклеен к шишковатому черепу, вытянутому к затылку. Плеть в бледных, похожих на сырые макаронины пальцах жила своей жизнью: вздрагивала, свивалась в кольца, вспыхивала и гасла.

– Эй, рогатик, иди ко мне, – у господина истязателя оказался кукольный голосок. – Иди, не бойся…

Азирафель рванул ворот рубашки. Стало трудно дышать: любовь, вскипевшая от негодования, переплавилась в гнев – он душил, требуя выхода.

Демон протянул руку к Азатоту, но Азирафель перехватил ее за холодное липкое запястье. Асмодей замахнулся плетью. Она повисла, не добравшись до цели – вторая рука тоже оказалась зажата, и Асмодей вскрикнул от боли: пальцы ангела превратились в клещи, раскаленные добела.

– Брось плеть, – приказал Азирафель.

Асмодей плюнул в приблизившееся лицо. Желтый комок слюны зашипел и испарился в полете – от ангела ударило жаром пострашнее пекельного. Демон выронил плеть, завопил, задергался. Клещи разжались.

– Пошел прочь.

– А я тебе помогу! – рыкнул Азатот, с разбегу боднув его рогами в живот. Забыв о ране, Гатаноа подхватила плеть и начала охаживать ею упавшего демона, на два голоса осыпая его самыми страшными инфернальими проклятиями.

Азирафель обернулся к не стихающему побоищу. Крылья прянули из-за спины – точно две большие белые птицы вырвались на волю. От крыльев родился горячий ветер. В одно мгновение он окреп, превратился в бурю и, как пушинки, разметал дерущихся. Бафомет, откатившись, впустую лязгнул клыками, распался на дымные жгуты и утек куда-то в щель пола. Кроули медленно возвращал себе человеческий облик, кряхтел, постанывал, ругался сквозь зубы. Ангел склонился над ним, но демон шарахнулся, закрываясь руками:

– Сож-жеш-шь! Ох-х-х… – помотав головой, он с безграничным изумлением уставился на Азирафеля, вокруг которого струился раскаленный воздух. – Ты что, Солнце проглотил?

– Очевидно, я сильно разозлился. Как ты себя чувствуешь?

– Хуже, чем хотелось бы. Помял он меня порядочно, но вроде бы ничего не оторвал.

– Учитель Кроули! Учитель Азирафель! – от дальнего конца коридора к ним бежали радостные инферналыши. – Мы его отхлестали! И запинали в угол!

– Он жив? – с тревогой спросил Азирафель. – Гатаноа, не шевелись, я осмотрю твою рану.

– Да что ему сделается, – проскрипел Кроули, кое-как поднимаясь на ноги. – И Бафомета я не додушил… Вот Баалу действительно конец. Так, а где Хастур? Ох, нет…

Шагах в десяти от них на полу виднелась груда разноцветного тряпья. Прижавшись к ней, молча сидела Грета. В клочьях черной шерсти валялся пейнтбольный карабин с разбитым и пустым магазином.

– Неужели его святой водой…

Азирафель исцелил бок Гатаноа и подошел к месту последнего боя Хастура. Рядом встали притихшие инферналыши.

– Твою… – послышалось откуда-то из-под тряпок, – в купель…

От лохмотьев потянулся вверх прозрачный голубоватый дымок. Быстро густея, он принял очертания лежащей ничком человеческой фигуры в длинном белом балахоне. Человек пошевелился, встал на четвереньки, сел, раскинув босые ступни. Растянул руками подол балахона.

– Что за херня… Кроули, твоя работа?

– Ризы! – ахнул Азирафель. – Господи Боже, да на нем ризы!

– Какие еще ризы?! – Хастур вскочил на ноги.

– И крылья, – заметил Кроули. – Белые. Охренеть.

Хастур заглянул себе за правое плечо, потом за левое.

– Уроды! – взвыл он. – Где мои крылья?! Заберите свои огрызки!

– Это на время испытательного срока, – объяснил Азирафель. – Потом сделаются нормальные, большие, как у всех ангелов.

– У кого?! – подался к нему Хастур. – Ты что несешь, белоперый?!

– Между прочим, ты теперь тоже белоперый! – ангел обиженно хлопнул крыльями.

Хастур потрясенно оглядывал себя.

– Вот это я попал… – он похлопал себя по бокам. – Т-твою… и карманов нет. Где мои сигареты?

– Думаю, курить тебе теперь не стоит, – посоветовал Азирафель.

– Зашибись!

– И ругаться тоже…

– !!!!!!

– Хастур, тут дети, – напомнил Азирафель.

Экс-демон плюнул в сердцах и уселся на груду своей бывшей одежды. Пошарил в ней, нашел мятую пачку сигарет. Вытащил одну, сунул в рот, поднес к лицу кисть, пошевелил пальцами.

– И огня теперь нет... Кроули, дай прикурить!

Кроули сел слева, протянул большой палец, на кончике которого вспыхнул оранжевый огонек. Азирафель, поколебавшись, сел справа. Инферналыши пристроились под его крылом. Подковыляла Грета, вспрыгнула на обтянутые белым полотном колени.

– Значит, Астарот меня того… – Хастур выпустил длинную струю дыма и снова затянулся. – Ну да, сначала водой крыло разорвало, дальше ничего не помню. А почему ж я совсем не подох?

– Крылья все-таки не часть тела, – начал Азирафель и сразу поправился: – то есть, не самая важная часть тела. Очевидно, никуда больше вода не попала. Но главное, думаю, в том, что ты пожертвовал собой.

– Делать мне больше нечего! Не собирался я собой жертвовать… Просто не хотел, чтобы с Вельзевул так обошлись. Ну и с мелкими тоже…

– Это и есть самоотверженность, – улыбнулся Азирафель. – Ты искупил ею все свои грехи.

– Ты спас нас всех, – поддержал его Кроули.

– Да иди ты!.. в этот, как его…

– В баптистерий? – рассмеялся демон. – Хастур, для тебя это теперь не пожелание ужасной смерти, а всего лишь предложение умыться! Азирафель, что в таких случаях говорят ангелы?

– Например, «ты ошибаешься» или «ты погорячился, мой дорогой».

– Как же я все-таки влип… – Хастур схватился за голову, и тут же принялся ее ощупывать: вместо нечесаной жесткой шевелюры под пальцами оказались гладкие шелковистые кудри. Бывший демон схватил одну длинную бледно-золотую прядь и недоумевающе поднес к глазам.

– А это как понимать?

– К тебе вернулся ангельский облик, – растроганно пробасила жаба. – Но мне ты все равно нравишься.

В самом деле, следы от струпьев на его лице превратились в россыпь золотой пыли, разгладилась и побелела кожа, светлой синевой засияли прежде черные глаза.

– Лучше б я подох, – понурился красавец, потушив окурок о босую пятку.

– Не унывай, герцог, все не так плохо, – Кроули легонько толкнул его плечом. – На тебя там будут смотреть как на героя: вот ангел, который и в Аду побывал! А надоест в Раю – нахами Метатрону или Гавриилу в морду дай, так и вернешься.

Сумрак коридора раскололся столбом света.

– Это за тобой, – догадался Азирафель. – Как поднимешься, доложись Сандалфону, он тебя оформит стажером. Новое тело выдают не сразу, но тебе наверняка пойдут навстречу. И, пожалуйста, постарайся не грубить. Хотя бы поначалу.

– Кстати, ты теперь Роуз и сам на раз-два отобьешь, – вспомнил Кроули.

Хастур взял в ладони жабу и встал. Она болезненно щурилась: свет, текший он него, был ей слишком ярок.

– Ты же останешься со мной, да?

– Нет… Ты ангел, я – чертова жаба. Мне в Рай нельзя.

– Но как же… – он растерянно оглянулся на ангела с демоном.

– Буду рад, если позволишь мне позаботиться о Грете до твоего возвращения, – попросил Азирафель. – Грета, вы не против?

– Нисколько, – благосклонно откликнулась жаба и перепрыгнула в подставленные руки.

– Если хочешь, пригляжу за «Феррари», – предложил Кроули. – Дождется тебя в лучшем виде.

Хастур порылся в тряпье и сунул ему ключи.

– Но ведь мы же еще погоняем, да? Скажи, погоняем?

– Обязательно, герцог. Клянусь влады… нет, лучше просто – обещаю.

Возрожденный ангел вошел в луч. «Осторожно, врата закрываются, – сообщил приятный женский голос. – Начинаем вознесение. Пожалуйста, держитесь за поручни».

– Оттянись там на полную, демонюга! – успел крикнуть Кроули.

В ответ из луча высунулась сияющая длань, сжатая в кулак с оттопыренным средним пальцем.

________________

[1] Имена демонов, за исключением Бафомета, взяты из «Инфернального словаря» де Планси, но их характеристики волей шкодливого автора изменены и дополнены. Демоны – существа разносторонние, едва ли их описание может исчерпаться одной короткой статьей в энциклопедии.