Текст книги "Ты живешь, потому что нужен кому-то и кто-то нужен тебе (СИ)"

Автор книги: Aisi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Часть 2

Женька тихо плакала, дрожа в руках Кристины, крепко обнимающих девчонку. Было дико, неприятно и страшно находиться внутри бывшего Сергея и еще почти двадцати человек бывших товарищей, ставших вдруг снарядом грузового транспорта, похожим на металлический. Как много оказывается строительного материала в человеческом организме, а раньше–то она думала, что только кожа да кости… Кристина думала о сенсорах. До чего же они странные. Какого черта Лариса без спросу поперлась выяснять, кто такая Черная Богиня? Не зря же до нее ни одного сенсора не интересовал этот вопрос… ох не зря, инстинктивно чувствовала Кристина. Что нашла в морфе Юлия? А если бы он был похож не на Сергея, а на жука, вселяющегося в людей, она бы тоже в него влюбилась? Или сенсоры всегда знали, что морфы и люди неразделимы и никогда не были жуками? Но почему же тогда молчали? И что морфу понадобилось от Юлии? Действительно ли он не предатель? Но, он же пожертвовал собой… и Юлией… чтобы спасти ее с Женькой… может ли стать другом враг? Насколько знала Кристина, такое невозможно. Врагом становятся на всю жизнь. Даже если с врагом подружиться, он все равно предаст, рано или поздно. У него есть железное оправдание. Изначально он был врагом и ничего тебе не должен. Что ждет их в этой страшной Столице, наполненной киборгами–манекенами и трансформерами, использующими людей в качестве конструктора… Сейчас оставшиеся члены группы были одеты в гражданскую одежду, которая была с собой на всякий случай у каждого. Все остальное они уничтожили на складе. Но все равно не были ни в чем уверены. Да и Сергей не был. Он только надеялся, что все сделал правильно, и никто не опознает в них членов 55‑го ГС.

Когда двери транспорта разъехались в стороны и в глаза ударил яркий свет, Кристина забилась к стенке вместе с Женькой. И замерев, сидела там до тех пор, пока последний человек не покинул грузовик. Теперь им с Женькой определенно придется выйти.

– Пойдем, – стараясь говорить как можно спокойней, растормошила бездвижную девчонку Кристина, – Не бойся, я же с тобой.

– Угу, – буркнула та, – и ты не бойся.

Взявшись за руки, они вышли из грузовика. И Кристина непроизвольно закрыла глаза рукой. Город был светлым и ярким. В каждой грани окружающих зданий отражалось солнце. И вдруг она заметила не так далеко от места их остановки ненавистные тупорылые тени атакующих и радарных башен. База.

– Значит это всего лишь военная база, город может быть совсем другим, – вздохнула она. Интересно, это был человеческий город, или они построили новый? К ним подошла ярко, но элегантно одетая служащая порта, очевидно таможенница. И дала им какие–то жетоны, объяснив по какой дорожке идти дальше. Затем служащая подошла к открытой программной панели транспорта, на котором они приехали, что–то из него вытащила, что–то вставила, двери плотно закрылись. И место их соединения разгладилось в одну непроницаемую панель. Транспорт как будто издал почти человеческий вздох и поднялся метра на 3 над землей. А потом отправился в неизвестном направлении. Навсегда унося души двух десятков бывших товарищей прочь. Глаза Кристины начали влажнеть. Но она не позволила им пролиться ни единой слезинкой. И решительно потащила странно сопящую Женьку по портовой дорожке.

Поначалу их с Женькой дружелюбно пытались разлучить, отправляя на два разных городских транспорта, которые должны были доставить девушек к новому месту жительства. Но Кристина дружелюбно и терпеливо–упрямо объясняла манекенам вновь и вновь, что ни за что не расстанется с сестрой. Что добрые господа в рекламе им это гарантировали. И она никак не понимает, почему сейчас добряки хотят изменить свои нерушимые обещания. Может, это какая–то ошибка? Киборги пытались дружелюбно объяснять, что в человеческих кварталах повышенной комфортности остались только по одному свободному месту, что сестры могут ездить друг к другу в гости, и все такое. Но, в конце концов, манекены сдались. И девушки поехали вместе в какой–то странный 'рабочий' квартал. Выглядел он и правда 'рабочим'. Похожим на длинные узкие римские улочки, с пятиэтажными домами по обеим сторонам, включающим по 10 жилых боксов на каждом этаже. И развешенным поперек улицы бельем. 'Интересно, что за 'работу' выполняли здесь люди для манекенов', – думала Кристина, медленно бредя по улице в поисках своего бокса. Разглядывая свое новое пристанище, она потеряла бдительность и неожиданно получила ощутимый шлепок по заду. Инстинктивно отскочив метра на два от места происшествия вместе с Женькой, Кристина заметила сжатые в тонкую линию губы девчонки и поняла, что той тоже досталось чьего–то тупоголового внимания. Голова виновника действительно напоминала куб. Он стоял лыбясь огромными пухлыми губами во весь уродливый квадрат своего отталкивающего лица. Озаренного на удивление яркими, но малюсенькими бусинками выпуклых глазок, расположившихся по сторонам от огромного горбатого носа. И был настолько волосат, словно родился обезьяной. 'Боже, – поразилась Кристина, – ЭТО и правда фотомодель для пропаганды счастливой человеческой жизни в гетто пришельцев?!' И тут же с ужасом заметила номер бокса на противоположной стороне улицы, как раз за плечами озабоченной гориллы. Они пришли домой.

'Что ж, – попыталась успокоить себя девушка, – по крайне мере ЭТО, внушающее отвращение, проявляет эмоции. По крайне мере, это не внушающий леденящий ужас манекен'. И тут, как будто сама судьба решила, наконец, догнать свои дважды избежавшие верной смерти жертвы. На плечо Кристины крепко, но почти невесомо легла не женская рука. И безжизненный голос произнес над ее ухом, покрывшемся мурашками страха:

– Граждане, что у вас происходит? Мне показалось, я заметил уличную драку.

В ладонь Кристины больно впились ногти Женьки, приводя ее в чувства. Если бы не Столица манекенов, Женька бы еще и на мозги накапала антистрессовой терапии. Но здесь она пряталась.

Первым отреагировал Волосатый Квадрат:

– Ай–ай, да щито вы, господин нащальник. Какой такой драки. Это я с крассывыми дэвущками знакомлюсь. Как кощкю погладыл.

– Это так? – равнодушно потребовал ответа манекен, разворачивая Кристину лицом к себе.

– Я… я не знаю, – пролепетала каменеющая Кристина, пытаясь не трястись от дурноты подступающего ужаса, – не знаю ваших обычаев. Я новенькая. Простите.

– Это ваши обычаи, – как–то странно объявил манекен.

Удивленная легким тоном эмоций в голосе, Кристина по возможности незаметно поглубже вздохнула и подняла глаза на киборга. И не смогла их отвести. Его глаза были светло–карими, прямо таки медовыми. И в них была жизнь. Очень далекая, очень чужая, но была. Они не были пустыми, как у манекенов, с которыми они сражались. Возможно, в Столице жили другие манекены… 'Неважно. Они все равно манекены', – уговаривала себя Кристина, – почему то, как будто со стороны, понимая, что свободная от Женьки, дрожащая рука вцепляется в песочный цвет форменной рубашки на груди манекена:

– Простите, – как будто в трансе заговорила она, – но… могу ли я не жить в боксе рядом с этим человеком? Возможно ли… мне и моей сестре… жить где–нибудь, где нашими соседями будут люди одного пола с нами?

– Этот человек причиняет вам неприятности? – прежним безжизненным тоном отозвался манекен.

– Нн…не то чтобы, – выдохнула Кристина, – мне стыдно, но… он выглядит пугающе.

И совершено откровенно выплеснула свой стресс наружу:

– Трудно будет жить в постоянном страхе.

– Почему вы боитесь этого человека, если он не сделал вам ничего плохого?

'Вот зануда', – отрезвила Кристину раздраженная мысль. Она уже жалела о своем дурацком порыве искать поддержки у дурацкого манекена, одетого как один из вечно–неизменных канадских конных полицейских, только в коричнево–песочных тонах.

Она впилась пронзительным взглядом в карий глянец чужеродной жизни и аккуратно, двумя пальцами отцепила от себя руку манекена. Пытаясь выглядеть аристократично, чтобы случайно не обидеть его действием отвращения.

– Простите, – решительно спокойно заявила Кристина, – беру свой вопрос назад.

– Почему? – вдруг совершено по–человечески удивился манекен.

– Что почему? – недоуменно повторила его вопрос Кристина.

– Почему Вы отказываетесь от вашей просьбы? Не похоже, что Вы больше не боитесь этого человека.

– Боюсь. Но для этого страха… нет материальных причин. Это иррациональный страх. И Вы все равно не сможете выполнить мою просьбу. Поэтому в ней нет смысла. Я попросила инстинктивно, не подумав. Простите.

С этими словами она потащила замершую как статуя Женьку к боксу с номером, совпадающим с номером выданных им ключей. Аккуратно открыла и закрыла дверь, оставив за нею явно сильно озадаченными обоих недавних собеседников.

Девушки прошли на середину комнаты. Затем не сговариваясь и не расцепляя рук, направились к одной из стен, уселись на пол между чем–то похожим на стол и кровать. Обнявшись, они молча заплакали. Это были слезы сразу всего, потери, страха, усталости и безысходности.

– Думаешь здесь есть датчик? – почти немо прошептала ей в ухо Женька.

Антисенсорный, поняла Кристина.

– Кто знает… – пожала плечом девушка.

Ведь он не запищит, никак не даст о себе знать, просто отправит сигнал куда надо. И за ними придут. Возможно даже, тот манекен и придет. И его глаза станут пустыми и черными с мертвой немигающей буквой «G» вместо зрачков, когда он будет забирать у нее Женьку.

Сидели они так довольно долго. Не имея никакого представления о том, что делать и как вести себя дальше. Они не знали, как ведут себя глупые люди, решившие сотрудничать с Корпорацией 'God'. Заманивая к ней других глупых людей, которых в отличие от первых, тут же разбирали на стройматериалы для трансформации. Но, в конце концов, всех людей ждет одна участь. И что это все–таки за 'рабочий' район, куда они попали? Куда попали остальные члены группы 55‑го ГС, и увидятся ли они когда–нибудь снова? Ни на один вопрос у Кристины не было ответов. И как бы ни было им плохо и страшно, если их решат убить сейчас, спастись им все равно никак не удастся. Поэтому и трястись от страха постоянно было глупо. Все, чем они могли помочь себе сейчас – это попытаться выспаться, а затем найти столовую. В усталом полусне полубредовой дремы до Кристины не сразу дошла реальность громкого стука в дверь. В сердце болезненно заколол страх. Она огляделась. Защищаться было нечем. Стук продолжался. Она опустила спящую Женьку на пол и посеменила к двери негнущимися ногами. Что делать, если это пришли за Женькой… И она поняла, что скорее умрет, чем увидит, как у нее забирают девчонку. Она будет защищать ее. Также отчаянно–страшно и остервенело, как дурная, но по–настоящему сильная Лариса. От любого врага, будь то сама Черная Богиня. Девчонка стала ей по–настоящему дорога.

Она прислонилась лбом к холодной двери и взялась за ручку. И вздрогнула от неожиданности. Где–то почти у самой головы холодный голос манекена произнес:

– Почему вы не открываете? Вы должны открыть.

– Я сплю, – хрипло выдохнула Кристина.

– Вы должны открыть, – повторил равнодушный голос.

– Зачем?

– Потому что иначе мне придется открыть самому.

'Что б ты сдох!', – яростно пожелала ему Кристина про себя и повернула рычаг замка.

Это был дневной манекен, в песочной форме. Он был один. Кристина внимательно оглядывала его с головы до ног. Справится ли она с ним? Вряд ли. Слишком высокий и крепкий. А может и вообще киборг. Но даже если бы и справилась, то куда им бежать…

– Где ваша сестра? – задал болезненный вопрос песочный манекен

– Спит, – манекенным тоном ответила Кристина, кипящим воспаленным мозгом пытаясь сообразить, что ей делать.

Манекен попытался пройти, отодвигая Кристину с дороги. Но, она не двинулась, закрывая собой дверной проход, и преграждая ему путь.

– Что вам нужно? – потребовала она, пронзительно глядя на него.

– Это вам нужно, – немигающе выдерживая ее взгляд, сообщил манекен, и добавил, – пожалуйста, позвольте пройти.

– Не позволю, – спокойно покачала головой Кристина, мертвой хваткой вцепляясь в руки манекена, пытающегося убрать ее с дороги.

Тот легко отодвинул ее к стене и пытался освободить руки:

– Отпустите, иначе я могу случайно причинить вам боль.

– Мне все равно. Я не отпущу. Вы не подойдете к ней.

– Почему? – он вдруг прекратил свои попытки освобождения. И просто стоял, не двигаясь, в железных объятиях Кристины.

– Что почему? – раздраженно переадресовала вопрос обратно девушка.

– Почему я не могу подойти к вашей сестре? Если она спит, я мог бы помочь отнести ее в другой бокс. Я не думаю, что вы в состоянии это сделать.

– Зачем ей в другой бокс? – настороженно допрашивала Кристина.

– Вы просили об этом днем, – напомнил манекен, – я нашел свободный, и рядом живут почти одни женщины.

– Господи, – выдохнула Кристина и ее руки задрожали от слабости, внезапно разлившейся по ним. Она больше не держала манекена, она держалась за него, буквально повиснув на нем.

– Что с вами? – заметил в ней перемену манекен.

– Ничего, – прохрипела она, отпуская его руки и устало сползая по стене вниз, – я просто устала и не выспалась.

– Ваша сестра спит на полу, – сообщил манекен из глубины комнаты, – это нормально?

– Там прохладнее, – отмахнулась Кристина.

– Разве в комнате жарко? – в голосе снова появились странные нотки удивления.

– Слушай, ну что ты пристаешь, – вдруг не выдержала девушка, – ну какая тебе разница? Кто как спит, почему люди что–то говорят и что–то делают. Тебе это и правда интересно?

– Потому что я назначен охранять тут порядок. И чтобы его охранять, я должен выяснить, что для людей нормально, а что нет. Этому нигде не учат.

– Ого, – поразилась Кристина, – такой серьезный подход. А разве вам не все равно, как у людей правильно, а как нет? Разве ваши правила не главные?

– Здесь не очень, – сообщил он откуда–то сверху, – здесь территория людей. И если вы устали, вас я тоже мог бы отнести в ваш новый бокс.

Кристина подняла глаза. Манекен возвышался над ней с мирно сопящей Женькой на руках. Девушка попыталась подняться. Но не смогла. Смертельно уставшее тело совсем не слушалось ее. Манекен прижал Женьку одной рукой к дверному проему и освободившуюся руку протянул Кристине. Она встала на ноги и схватилась за дверь, пытаясь обрести опору.

Но в этот момент манекен, поудобней устроив Женьку на одной руке, другой рукой взял Кристину поперек талии и вынес из проема на улицу. На землю он ее поставил только возле их нового бокса и вручил ей ключи:

– Надеюсь, я не причинил вам никаких неудобств своим поведением? – от вежливости манекена уже тошнило

– Не причинил, – заверила его Кристина, – Скажи пожалуйста, ты киборг?

– Я… – киборг, – с некоторой заминкой отозвался манекен.

– А ты, что тогда делаешь здесь? – тихо проговорила она в ухо киборгу, подкравшись к нему на цыпочках, – если тут территория людей.

Он вздрогнул от ее неожиданного поведения и повернул лицо к ней, спокойно смотря на нее в упор, почти касаясь ее лица и почти прошептал в ее губы:

– Я охраняю порядок. Люди на это не способны.

'Мне не страшно' – пораженно поняла Кристина. И не заметила как повторила это вслух:

– Мне не страшно. Я тебя не боюсь.

– Я страшный? – удивился киборг.

– Нет, – помотала головой Кристина, не отрываясь от его глаз, – киборги страшные, у них страшные глаза, а ты нет.

– У киборгов страшные глаза только когда они атакуют или находятся в состоянии исполнения приказа. Если у меня будут такие же глаза, ты тоже не будешь меня бояться?

Кристина промолчала. Он тоже молчал. Они простояли друг напротив друга еще несколько минут. Потом Кристина ушла в бокс и заперла дверь.

Часть 3

'Рабочим' поселение оказалось потому, что было предназначено для научных исследований разными типами в белых пижамках с большой синей эмблемой на спинах. В виде раскрытых ромбом циркуля и наугольника и с большой буквой G посреди ромба. В будничные дни жителей поселения постоянно донимали группы белых пижамок и разные пижамки–одиночки. Донимали всех, кроме Кристины и Женьки. Их же донимал только местный манекен. Звали его Ю-Рэй. Поначалу Женька попыталась назвать его Юрой, очевидно, вспоминая Сергея, но манекену это не понравилось. Что означает его имя, он объяснить не смог. Имя и имя. На вопрос Кристины, почему к ним не ходят пижамки, он ответил, что они двое слишком пугливы. И он боится, что они могут заболеть какой–нибудь нервной болезнью. А ему не хотелось бы проблем на вверенной ему территории. Женька тоже перестала от него шарахаться и замирать в его присутствии. И считала его забавным. Говорить о личных делах они с Женькой все еще боялись. Так и не выяснив, установлены ли в боксах какие–либо датчики слежения или нет. Они старательно притворялись довольными этой фальшивой картонной жизнью. Пока однажды к ним не зашел манекен и не вызвал Кристину на улицу. Пораженная девушка закрыла за собой дверь и оперлась о нее спиной, не желая отходить от Женьки ни на метр дальше. Манекена уже не удивляла одержимая привязанность Кристины к младшей сестре. Он уже считал это совершенно нормальным. Сейчас он стоял напротив Кристины и молчал. Красивое холодное лицо его было удивительно озабоченным. Совсем не по манекенному. Кристина тоже молчала, не пытаясь отгадать, что же такого особенно таинственного ему от нее понадобилось.

– Вас собираются уничтожить, – просто сообщил он, наконец.

– Кого нас? – не поняла Кристина, – людей?

– Нет, тебя и Женю.

– Уничтожить… – опешила девушка, – почему именно нас?

– Очевидно из–за моих докладов о вашем здоровье. Уничтожению подлежите не только вы. Еще несколько не совсем здоровых людей, не подлежащих проведению экспериментов. Вас заменят здоровыми.

Кристина молчала, пытаясь сосредоточиться и понять, как ей на это отреагировать сейчас. И что ей сделать потом, когда вернется к Женьке. Ее губы начали непроизвольно дрожать, а рассудок мутиться.

– Зачем ты мне это говоришь? – подняла она глаза на своего палача.

– Сейчас я сожалею о своих докладах, – просто сказал он, – хотя не должен иметь никаких сожалений.

– Твое сожаление что–то изменит? – недоуменно покачала головой Кристина.

И он сделал странную вещь. Опустил темноволосую голову в песочной шляпе, как будто закрываясь последней от Кристины, избегая ее опустошенного взгляда. И ничего не ответил.

– Почему ты сказал мне это на улице? – хладнокровно использовала Кристина подвернувшийся шанс, – боксы наблюдаются?

– Нет, – подал он свой спокойный безжизненный голос, – это плохо влияет на нервную систему людей. Сказал, чтобы Женя не слышала.

– Но ей же все равно придется это услышать, – глухо сказала Кристина. Больше себе, чем кому–то еще. И откуда–то извне на нее снизошло озарение, – ты хотел, чтобы не от тебя? Но почему?

– Потому что, я… манекен. А мне совсем не хочется им быть.

После этих слов, он повернулся и попытался уйти. Оставив Кристину в недоуменной озадаченности. Но, постояв несколько минут на улице, она побежала его догонять. Услышав движение за спиной, он обернулся, и она влетела в кольцо его рук:

– Ой, прости. Я хотела только… сказать тебе… Спасибо, что заботился о нас. И еще, пока твои глаза не стали черными… Она осторожно прикоснулась к его вискам кончиками пальцев, притянула к себе его голову и легонько чмокнула в угол рта.

Потом она вывернулась из его замерших рук и помчалась к Женьке: антисенсора нет! Надо было думать, как спасать Женьку.

Женька сидела на полу и отрицательно качала головой:

– Такой экран мне не создать. Тут же Столица… таможня, Порт, проверочные пункты. Тут полно сканеров. Даже если антисенсора нет в гетто, они могут быть повсюду за его пределами.

– И что же нам делать, – сокрушалась Кристина, – Сергей сказал, что отсюда можно сбежать. Но, как же это сделать? Выход должен быть, но мы его не видим…

– Я… я могу попытаться осторожно просканировать местность, – глухо подала голос Женька. До ближайшего антисенсора. В скан–экране я его увижу заранее.

– О, нет… – неосторожно, вырвалось у Кристины, вспомнившей вдруг уверенность мертвой Ларисы в том, что она не будет обнаружена, – это плохая идея.

– Почему? – удивилась Женька, – это же просто для любого сенсора. Просто я еще этого никогда не делала. Поэтому…

– Нет! – отрезала Кристина, – Сергей сказал, что любой человек может отсюда сбежать, значит, сенсор нам не нужен.

– Он не говорил, что любой человек может, – возразила Женька, – он просто сказал, что отсюда можно сбежать. И среди тех, кому он это говорил, была я, сенсор.

– Всем известный неопытный, непрофессиональный сенсор, – с недвусмысленным намеком уточнила Кристина.

– Ну, наставника, который проведет меня через опасные рифы неведомого моря ментальных возможностей, мне взять негде, – грустно пожала плечами Женька, кусая нижнюю губу, – а учиться надо. В конце концов, если я не использую свои возможности для спасения сейчас, то потом у меня может не остаться шансов их использовать.

'Вот значит как, – вдруг явственно прозвучало в голове Кристины наваждение, старательно погребенное ею под завалами ненужной памяти, – вот почему ты пошла за мной. Спасаться. Как зверь'

Кристина судорожно вздрогнула, как будто ее проткнули насквозь иглой. Женька это заметила и обеспокоенно спросила:

– Что случилось?

– Если тебе нужен навигатор в твоем море, то он есть… – удивленно начала Кристина, – я уже работала с сенсором. Могу опознать опасные рифы, раньше, чем это сделают щупальца твоего скан–экрана… и, возможно, ты не вляпаешься в неприятности. Но… это не наверняка.

– Ты что, сенсор? – пораженно округлила глаза Женька.

– Нет, – покачала головой Кристина, неотрывно глядя на девчонку в упор, – я, наверное, эмпат. Чувствую все не головой, а сердцем, и контролировать его не могу.

– Ого, – снова поразилась Женька, я и не знала, что бывают такие… Это как собака что ли?

– Ага, – согласилась Кристина, – как собака…

– Расслабься, – сказала Женька, – а то мне будет трудно втянуть тебя в экран.

– Начинай, – велела Кристина, усаживаясь на пол и откидываясь спиной на противоположную от Женьки стену.

Скан–экран у Женьки был несколько гламурным, похожим на серо–белое кружево. Из–за ее неопытности, в нем зияли причудливые дыры, складываясь в легкомысленный узор. Однако, был все–таки уверенным, прочным и непрерывным. 'Чистокровный потомственный сенсор', – неосторожно вырвалась мысль у Кристины. 'Что?' – тут же коснулось ее напряженное сознание Женьки. 'Ничего. Это я тебя хвалю', – успокоила Кристина. По экрану пробежала довольная дрожь. И Кристина пообещала себе быть осторожней и не отвлекать девчонку, пока они занимаются столь опасным делом. Она очень не хотела, чтобы девчонка погибла из–за ее ошибки.

Сколько прошло времени, Кристина не считала. Женька просканировала почти полгорода, и они нашли выход. Антисенсоров, похоже, не было нигде. И сейчас Женька пыталась проложить к этому выходу наиболее безопасный маршрут. Как вдруг до Кристины дошло, что в комнате они больше не одни. Девушка похолодела, чувствуя, как к желудку начинает подбираться знакомая с детства тошнотворная волна ужаса. Почему она заметила опасность так поздно?! Такого с ней еще никогда не случалось. Стараясь скрыть приступ страха от Женьки стальным усилием воли, она пыталась осознать его причину. Невольно привыкшая к картонной безопасности правил жизни в гетто, она забыла закрыть замок на двери. Находясь в рефлекторной уверенности, что по правилам гетто, не дождавшись стука, в бокс могло войти лишь одно существо… Но, именно оно и вошло.

Белый как мел манекен неживой статуей застыл у входа, не отрывая от них с Женькой пронзительного черного взгляда пугающего багровой 'G' вместо зрачков. Как будто Черная Богиня смотрит на нее из этих глаз. Именно этот взгляд шестое сердечное чувство Кристины и восприняло как сигнал опасности, а почему–то не самого манекена. 'Женька, достаточно, выходи уже', – спокойно позвала она девчонку. 'Да, сейчас' – послушно отозвалось сознание сенсора, и кружевной экран начал сползать, расцвечивая комнату яркими, после монохромного мира, красками.

– Ох! – послышался испуганный полузадушенный вскрик Женьки.

Она увидела манекена. И всем телом прибилась к стене, на которую опиралась, пытаясь слиться с ней совсем.

Манекен сделал шаг. Потом еще один. И Кристина поняла, куда он движется. Неведомая сила подхватила, казалось бы, совсем обессиленное сотрудничеством с сенсором, тело девушки. И поставило его поперек дороги манекену. Это было глупо. Она была для него несерьезным препятствием.

Но, проснувшийся внутри Кристины зверь не собирался сдаваться. Однако, манекен остановился. Глядя теперь на Кристину.

– Она, – наконец безжизненно произнес он, – она…

– Сенсор, – нетерпеливо–равнодушно закончила за него Кристина.

– Если она сенсор, то вы…

– Да, это так, – снова выжидающе закончила Кристина, – когда–то мы были в группе 55‑го ГС.

Его рука поднялась, и крепкие пальцы прочно впились Кристине в горло.

– Значит, нас убьешь ты… – как–то разочаровано прохрипела она, не менее прочно вцепляясь в его руку на своем горле, чтобы не умирать как можно дольше.

– Если успею, – равнодушно сообщил он, – до того, как она расплавит мне мозг. Я не сенсор и я тут один.

'Она не расплавит тебе мозг', – с сожалением подумала Кристина, – 'Она слишком слабый сенсор. Но, если я не умру как можно дольше, она успеет уйти от тебя'

– Женька, – выдохнула Кристина, пронзительно–спокойно глядя в черные глаза манекена, ставшие какими–то фанатичными омутами смерти, – немедленно уходи. Ты справишься.

И тут же предупредила движение манекена, пытающегося сбросить ее и кинуться к Женьке, вцепляясь в него всем своим телом и парализуя его движения.

– НЕТ! – страшным шепотом сообщила она ему в лицо, – Женька, не делай мою смерть бессмысленной. Уходи.

Она не видела Женьку. Она вообще переставала что–либо видеть, По ее зрению начинала расползаться красная туманная пелена. Дальнейшие минуты показались ей бесконечным лихорадочным бредом. В нем она почему–то не останавливала манекена, и он не пытался ни избавиться от нее, ни убить. Они сжимали друг друга в смертельно–страстных объятиях и исступленно друг друга целовали. Красная пелена понемногу начала проясняться. И Кристина с ужасом обнаружила, что галлюцинация не никуда не исчезает. Она находится в объятиях киборга, чей взгляд снова стал золотисто–медовым. Но ей совсем не хочется покидать его руки и его самого. Оторвавшись от его губ, она стала неотрывно смотреть в лицо, которое становилось для нее необъяснимо желанным.

Первым очнулся манекен, усилием воли, медленно отворачиваясь от Кристины.

– Ты! – пораженно уставился он куда–то поверх головы Кристины, замершей в его руках, – почему ты меня не убила? Почему сотворила такое?

– Убивать непросто, – раздался дрожащий голос Женьки, – и ты не хотел ни умирать, ни убивать. А это… это ты хотел. Вы сами это сотворили, я только разрушила ваши границы.

– Женька, – огорченно выдохнула Кристина с груди манекена. До нее начало доходить произошедшее, – почему ты не ушла?!

– А какой в этом смысл, – монотонный голос девчонки звучал, устало и постарело, как у измученного взрослого человека, – даже если бы сумела уйти, то какой смысл жить совсем одной. Без кого–то, кто всегда тебе нужен и кому всегда нужна ты. Если ты умрешь, мне тоже незачем жить. Хочет, пусть убивает. Но правда ли он этого хочет? Ведь сейчас я вас не провоцирую. Тогда почему вы все еще не отцепились. И… я… слабый сенсор!

Кристина заметно вздрогнула от такой неосторожной откровенности девчонки.

Женька сделала паузу, уловив ее дрожь. Но твердо продолжила:

– Да, слабый. Ни расплавить кому–то мозг, ни заставить кого–то сделать что–то против воли я не могу. Но я сделала ЭТО. Это было странно легко. Сделала, потому что вы сами этого хотели. Это было как убрать заглушку между двух магнитов. Тогда зачем вам убивать друг друга? Если вы не этого хотите.

– Потому что мы враги и должны убивать друг друга, – машинально ответила Кристина.

– Тогда… тогда пусть убивает, – равнодушно закончила девчонка и замолчала.

Манекен не шевелился. Кристина тоже. Несмотря ни на что, сейчас ей было странно хорошо и спокойно. Возможно, поняв и приняв обреченность, она потеряла страх. А возможно, она всегда искала это чувство спокойствия и безопасности рядом с кем–то. Чувство защищенности, когда можно не насиловать себя, заставляя притворяться кем–то, кто тебе противоположен. Чувство безопасной гармонии с миром и самой с собой. Даже если это последние минуты ее жизни, они оказались такими приятными и безмятежными, что стоили смерти.

– Не убивай ее, пожалуйста, – бесполезно, но с какой–то детской верой в чудо попросила Кристина мужчину.

– Не убью, – ровно и тихо раздалось над головой, – но, я должен доложить о вас. А это, то же самое. Поэтому, либо я должен убить вас, либо вы должны убить меня.

Он нашел руку Кристины и вложил в нее свое личное оружие. Кристина брезгливо встряхнула рукой, выронив 'подарок'.

– Вот глупый… – покачала она головой, – тебе же только что сказали, что убивать непросто. Настолько непросто, что иногда отчаянно хочется поверить врагу, вместо того, чтобы убить его.

– Нельзя верить врагу, – зачем–то произнес манекен, – как только поверишь врагу – ты уже мертв.

– Я тоже так думаю, – согласилась Кристина, – но мне почему–то хочется верить тебе. Против воли. Так странно. Может быть, ты нам не враг?