Текст книги "Дневник чудотворцев"

Автор книги: Агсин Атум

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Что там, Петро? – прокричал с козел Сапожковский, заслышав посторонний звук.

– Борис Борисович, – несколько неуверенно пробормотал Пётр, осматриваясь всё и оглядываясь по сторонам – Остановите экипаж, нужно кое-что проверить…

Профессор, ни сколько не раздумывая, притормозил тройку, которая весьма складно ему повиновалась. Пётр же, соскочив с кузовка, обошёл карету сзади и приблизился к горбку, из которого ему показалось, что он услышал тот самый подозрительный «чих».

– Что там, Петро? – не слезая с места, вполоборота прокричал Сапожковский.

Петра обуял какое-то чувство неуверенности и бурного волнения. Незнание того, что может ожидать его за крышкой багажного отделения, вызвало в нём постороннюю и так несвойственную ему тревогу. С силой выдохнув, он всё-таки осмелел и, резко отскакивая, отворил волнующий его ящик. Большущее свободное пространство, почти доверху переполненное всякими сумами, одеждами и покрывалами, открылось его взору. И в этот момент неожиданно одно из покрывал зашевелилось и приподнялось. Пётр обомлел, когда увидел совсем юную рыжеволосую девушку, хлопающую на него своими большими изумрудными глазами.

Глава четвёртая

Можно ли было представить, возможность стечения обстоятельств, подобных тем, что приключились с путешественниками? Отнюдь профессор, наверняка, мог предугадать такой случай, потому приготовления к нему так же должны были свершиться. Но Сапожковский не был готов, хотя показать это в своей загадочности точно не мог, чего естественно не повторил бы Пётр, остающийся в состоянии ступора несколько минут. Перед учёными мужами предстала статная девушка в травяном сарафане с белоснежною сорочкой, с её веснушчатым личиком, её рыжими завитыми космами, заплетённых аккуратно в косе, и её таинственно притягательными изумрудными очами, которые застенчиво глядели куда-то вниз. Незнакомка показалась интересной Петру, но то обстоятельство, при котором произошла встреча с ней, совершенно будоражила и сбивала с толку. Её звали Хавронья. Дочь трактирщика, та самая, что помогала ему по хозяйству. Она знала о том, кто такой Сапожковский, но профессор вряд ли бы её помнил, поскольку видел совсем ещё малюткой. Хотя память профессору вряд ли могла здесь изменить. Выясняя всё случившееся, Хавронья в первую очередь попросила проведать больного Назара, который был причастен к её скрытному перемещению с компанией путешественников. Препятствовать ей никто не стал, хотя к ней, в общем-то, и отнеслись с некоторым подозрением, особенно юный Пётр, который словно хвост уплёлся за ней.

Девушка порхнула в кузовок, словно бабочка, и учтиво угостила кучера благоухающим хвойным нектаром, который обещал скоро поставить его на ноги. Так, по крайней мере, поведал дивный голосок, срывающийся с тоненьких уст рыжеволосой красавицы. Больного одолевала слабость, и ему совершенно точно требовался покой, который было бы тяжело обеспечить в дороге.

– В Гординском есть хороший врач. Он поставит его на ноги, – вторила она приятно сладким тоном, невольно вызывая к себе расположение путешественников, хотя такой способ особенно вызывал подозрения. Все действия её при этом были уверены, слова тверды и она явно никогда не сидела на месте, крутясь как белка в колесе постоянных забот и неотложных дел.

– Прекрасно, – заключил Сапожковский – До Гординского осталось пару вёрст. Там вас и оставим, – сказав это, профессор в своей манере забрался на козлы и приготовился отъезжать. Пётр, зная Сапожковского, не стал задерживаться, временя у кузова, и попытался скорее занять своё место. Тогда словно молния проскочила мимо Петра эта девушка, немного затормозив его и без того поспешное движение к кузову. Её рыжая коса задела молодого студента по лицу, оставив дурманящий запах полевых цветов. Всего один коротенький миг – и она уже оказалась рядом с профессором, который тут же приказал тройке двигаться далее, а Пётр благополучно уселся рядом с Назаром в посылках и вещах, пристроившись удобнее и слушая, что происходило снаружи.

– Борис Борисович, разрешите отправиться вместе с вами? – начала диалог с профессором Хавронья, говоря с ним как с давним приятелем и вроде бы даже не упрашивая его, а попросту предлагая собственные варианты.

– С чего бы это вдруг? – нисколько не смутившись такой просьбой, вопросил Сапожковский, не глядя на свалившуюся на его голову собеседницу – Вы пробрались тайно в мой экипаж и просите оставаться в нём до конца поездки, считаете ли вы данное поведение верным?

– Я прошу меня простить, – потупив глаза, продолжала девушка – Но это крайние меры, если бы я вас тогда попросила взять меня с собой вы бы меня приняли?

– Конечно – нет, – не раздумывая отвечал профессор – Дамам не место на предприятиях подобного характера.

– Борис Борисович, это из-за моего отца? – не унимаясь, продолжала та – Простите его, другим я его не знала. Сколько помню, он не отличался сдержанностью, и нервозность стала частью его жизни, но он очень хороший человек, он просто не мог поступить иначе. Столько всего связывает его с этим местом…

– Девочка моя, – неожиданно прервал её профессор – Дело вовсе не в вашем отце. Я действительно убеждён, что дамам не место в подобных опасных экспедициях. У меня всё давно рассчитано. Вдобавок, Академия вряд ли может вас обеспечить всем необходимым без надлежащего образования или должной квалификации, а уж, тем более, что особенно важно, как для меня, так и для вас в первую очередь – безопасностью. Тоже самое касается и нас. Мы высадим вас в Гординском, после чего вы успешно сможете вернуться домой.

– Нет, Борис Борисович, – взмолилась та – Я вас прошу, пусть это будет не экспедиция. Я готова стать просто попутчицей. Как доберёмся до места, я тут же покину вас и не посмею больше тревожить. У меня нет другого пути. Все переправы на Камень контролирует он и меня тут же вернут домой, но я не хочу возвращаться.

– Как бы то ни было, – настаивал профессор – Вы вместе с Назаром Прокопьевичем остановитесь в ближайшем поселении.

– Назар Прокопьевич тут ни при чём, – заверила Хавронья, отрицательно жестикулируя бледными ладонями – Я сама пробралась к вашему экипажу, это случилось так быстро. Назар Прокопьевич узнал о моём пребывании только в Осокино, рано утром. Мы давно знакомы, ведь он частый гость в нашем трактире, а к отцу он так вообще проявляет почтенное уважение. Он просто не смог отказать помочь мне.

– Ваши личные отношения меня вряд ли должны волновать, дорогая моя, – утвердительно продолжала Сапожковский – Назар Прокопьевич нуждается в медицинской помощи, потому его лучше оставить на попечение в госпитале, а вы так прекрасны и так юны. Ваш же отец действительно хороший человек. Думаю, что он бы не хотел, чтобы я его так огорчил, взяв вас с собой.

– Ох, – вздохнула девушка – Отец действительно скоро начнёт меня искать. Но я слишком часто убегала из дома, поэтому пройдёт ещё много времени, прежде чем он начнёт что-то предпринимать. И вряд ли он догадается, куда я направилась, никто не мог меня видеть.

– Вы так думаете? – будто бы дразнясь, поинтересовался Сапожковский.

– Я в этом уверена, – твёрдо подтвердила Хавронья – Но у меня есть кое-что, что вас действительно заинтересует!

– Вот как? – несколько удивился профессор, испытывая любопытство.

– Я взяла с собой один старый пергамент, который оберегал мой отец, – повествовала девушка – Эта вещь связана с тем местом, куда вы направляетесь, и возможно в дальнейшем она поможет экспедиции. Отец ждал вашего приезда, как и ждала его я, поэтому заранее всё продумала. Я не хочу быть для вас обузой, поэтому предложу взамен на ваше расположение эту дорогую реликвию.

Лес заметно поредел, но не терял своей власти. Высокие холмы сменяли друг друга, заставляя тракт петлять ещё больше самыми причудливыми формами. За одним самым крупным из них, наконец, показалось поселение. Аккуратные домики с покатыми крышами и крохотными приусадебными огородами тихо ютились около почтового тракта основного направления с юга на север от Глазова до Афанасьева, пересекая накрест невзрачную дорожку, по которой перемещался залатанный экипаж путешественников. Это было Гординское. Находилось оно на берегу почти у самых истоков извилистой Камы. Именно здесь, у этого края, кончалась граница Вятской губернии, где далее распростёрлась Пермия Великая. Сапожковский очень долго выдерживал паузу, словно разжёвывая предложение Хавроньи. Пётр даже из любопытства сильнее навострил свои уши, чтобы не пропустить ответа профессора, если вдруг он вздумает произнести его шёпотом. Мир тогда по особенному наполнился звуковыми переливами: колёса месили дорожную грязь, новая ось скрипела, будто ей уже сотню лет, бесчисленные кочки создавали такую тряску, что посыльные ящики подскакивали и дребезжали, а бедный Назар Прокопьевич очень громко сопел в тревожном сне. Картина представлялась довольно странная и не укладывающаяся в голове юного корреспондента. Едва прошло пару минут знакомства, как эта странная особа уже что-то предлагает и диктует свои же правила, врываясь, словно буря, в жизнь безмятежной экспедиции, вихрем снося всю складную атмосферу внутри слаженного дуэта профессора и его помощника.

– Нам нужен новый возничий, – неожиданно заключил Сапожковский, чем вызвал некоторое негодование в лице девушки и ещё большую заинтересованность в беседе у Петра – У вашего отца наверняка есть фавориты в этом непростом деле. Нужен человек надёжный и решительный. К сожалению, времени остаётся мало, и мы заметно опаздываем на экспедиционный совет, поэтому от такого человека будет зависеть дальнейшая судьба путешествия. Может в Гординском найдётся редкий экземпляр?

– Я, честно говоря, не знакома ни с одним из местных ямщиков, – немного растеряно отвечала Хавронья, ещё более смягчая свою интонацию подкупными нотками – Но знаю одного человека, который может помочь. Он местный и наверняка бы ответил на ваш вопрос.

– Прекрасно, – заключил профессор – Где можно найти этого человека?

– Его зовут Омель Агаев, – не раздумывая продолжила девушка – Он заведует сапожной лавочкой недалеко от церквушки, я покажу дорогу.

– Не спеши, – отрезал Сапожковский и более ничего не добавил.

Ветхий деревянный мостик, небрежно перекинутый через чёрную воду Камы, достойно выдержал переезд дилижанса под управлением профессора, хоть и не без ощущения, что он вот-вот рухнет. Гординское начиналось сразу же за рекой, раскинувшись длинной вереницей вольно рассыпанных домиков слева и справа. Это место было перевалочным пунктом между севером и югом, поэтому здесь находилось огромное множество извозчиков, которые наверняка захотели бы оказать свои услуги, но Сапожковскому требовался кто-то особенный. Но первым делом путешественники посетили местного врачевателя, который радушно встретил гостей, приняв Назара Прокопьевича под свою опеку.

Доктор представлял собой помесь некоего высокопочтенного профессора и второсортного мясника в белом халате и запачканным кожаным фартуке. Вид его не сильно внушал доверия, но этот уже потерявший абсолютно все свои волосы на голове и бреющий жёсткую щетину, человек был единственным доктором во всей округе. Бегая круглыми глазками с такими же круглыми окулярами под ними, он радовался прибытию путешественников в свою обитель, обещающую здоровье каждому из входящих в неё.

– Поднимем на ноги не переживайте, – заверил тот – Подхватил простуду – с кем ни бывает!

Пётр и Борис Борисович оставили больного на койке местного госпитале, который больше походил на самый обычный жилой дом, скорее всего доктор здесь и проживал. Хавронью при этом попросили оставаться в кузове экипажа, чтобы та не привлекала к себе особого внимания, опасаясь, что её могут узнать. Назар Прокопьевич снова начал извиняться, что не смог довести дела до конца.

– Назар, не стоит переживаний, – уверил больного профессор – Впереди много дорог, которые предстоит пройти. Просто ни в этот раз! Поправляйся поскорее, мы же продолжим. Вот держи, – и тут Сапожковский протянул лежавшему добрые пять рублей ассигнациями, отчего тот совсем потерял дар речи и приподнялся на локти в своей кушетке – Заслуженная плата за проведённое время – добавил профессор.

– Борис Борисович, – проговорил обескураженный кучер – Разве ж можно? Вы мне каждый день платили по два рубля сверху! Куда ещё?

– Бери, на скорое выздоровление, – улыбнулся профессор, вручив ценные бумаги Назару Прокопьевичу, и добавив – Надеюсь, что твоё возвращение в строй не заставит себя ждать и после экспедиции твои услуги нам очень будут кстати.

Кучера оставили в приподнятом настроении, которое вероятно сыграет большую роль в его дальнейшем поправлении здоровья. Врачеватель добродушно сопроводил своих посетителей, ещё раз повторив, чтобы те не беспокоились за больного, у которого самая простецкая простуда. Доверия доктор внешне не вызывал, но судя по тому, что поселение всё же до сих пор не вымерло от посещения госпиталя, можно было смело оставлять Назара Прокопьевича на лечение у доктора.

– Подскажите, любезный, – обратился профессор к фельдшеру уже на выходе – Проживает ли у вас в Гординском некий славный сапожник по имени Омель Агаев? Мои сапоги совсем уж поизносились, хотел бы их предоставить к услугам этого мастера.

Ох, что вы? Что вы? – удивился доктор – Сапожник прескверный! Какое ему можно доверять дело? Особенно уж такие дорогие сапоги, как ваши, уважаемый! Вы пойдите-ка лучше к Петрушке Семакову или на крайний случай к Фарафонову, но к Агаеву не суйтесь! Того гляди и без сапог остаться можно.

Выслушав доктора, профессор самодовольно удалился. Вопрос его не был ясен Петру, но, возможно, Борис Борисович тем самых хотел в чём-то убедиться или же зачем-то распустить какой-то слух о своих сапогах. Пётр оставался лишь со своими догадками. Вернувшись к экипажу, путешественники тронулись далее, и следующим же пунктом их маршрута в Гординском был дом, никого иначе, как сапожника Агаева.

«Похоже, Борис Борисович путает следы…»

Компанию Хавронье теперь разделил Пётр, но их беседе было не суждено состояться, поскольку дама за время их отсутствия задремала. Юноше оставалось лишь наблюдать за её тонкими линиями стана, нежно прильнувшего к жёсткому сидению экипажа, которое для этого хрупкого создания превратилось в колыбель. Пётр не верил самому себе, он будто был заворожён красотой этой таинственной особы. Что она может противопоставить его возлюбленной невесте? Пётр даже не хотел об этом думать, всё больше погружаясь в мысли о том, что Хавронья вообще может быть опасна и доверия она ещё не заслужила точно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Дневник чудотворцев"