Текст книги "Там, где мой дом (СИ)"
Автор книги: AgentSolt
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Бармен шмыгнул носом, вперив взгляд в столешницу стойки.
– Значит, мне очень повезло, – ответил он и схватил салфетку, чтобы начать полировать стекло.
– Да, тебе несказанно повезло, – кивнул Торин.
Он наблюдал за тем, как в янтарной жидкости тают кубики прозрачного льда, а вода расходится витиеватыми разводами. Бильбо думал о том, что и у такого гордого могучего мужчины, как Торин, есть простые человеческие слабости, и которые даже такой, как он, не находит в себе силы, чтобы побороть.
– Ты больше не поверишь, что я всё же хочу позвонить тебе и позвать куда-нибудь сходить, поболтать?
– Я не знаю, – пожал плечами бармен, стараясь не сталкиваться со взглядом голубых глаз.
– Ты не обижайся. Я обязательно позвоню, – он опрокинул в себя всё, что было налито, и поставил пустой бокал на столешницу.
– Да я не обижаюсь, – смущённо ответил ему Бильбо, покачав головой. – Ты мне ничего не должен.
– Должен, и ещё как, – твёрдо заявил Торин. – Всё, я обещал тебе быть на ногах. Сколько с меня?
– Нисколько, ты в прошлый раз оставил денег столько, что можешь прийти сюда ещё раз, ничего не оплачивая.
– Так, про те деньги я не желаю слышать, – Торин промолвил это таким тоном, словно угрожал, и Бильбо даже немного струхнул. – Говори, сколько с меня на сегодня, и я всё оплачу.
Бармен совершенно нехотя прошёл к кассе, чтобы всё подсчитать. Он вернулся с распечатанным чеком и положил его перед Торином, молча. Следил за ним, пока тот лазил в карман, отсчитывал деньги, ведь все движения его вальяжные, преисполненные собственного достоинства. Он был таким самоуверенным, этот Торин. Бильбо было немного жаль, что сам он не умел так себя вести.
– Здесь деньги за выпивку и твои чаевые.
Бармен хотел возразить по поводу последнего, и даже уже открыл рот, чтобы всё высказать, но его перебили:
– Даже не вздумай отказываться! – настоятельно потребовал Торин. – Кто бы ещё мог выслушать моё нытьё так внимательно.
– Это моя работа.
– Ничего подобного. Твоя работа – наливать выпивку, а не выслушивать подобный бред.
– Хорошо-хорошо, спорить ведь бесполезно.
– До скорой встречи, – сказал Торин, вставая со стула.
Бильбо кивнул, провожая его внимательным взглядом. Куда он сейчас пойдёт? Наверное, прямо к нему. К лживой самовлюблённой твари.. Он совсем как его сосед, который всё время жалуется на свою жену, но опрометью бежит к ней, едва она покажется на крыльце и, уперев в бока руки, громко крикнет: « Где ты, бездельник?! Ужин на столе!»
– Бармен, где моё бренди? – раздался выкрик в самом правом конце стойки.
– Одну минуту! – отозвался Бильбо и потянулся за бутылкой, отложив салфетку.
Одиночество – это самое страшное, что может произойти в жизни. Так говорят, наверное, глупцы. Бильбо не понаслышке знает, что есть вещи гораздо более страшные. Хотя и одиночество тяготит порой так сильно, как какая-нибудь тяжёлая болезнь, от которой ты хотел бы, но не можешь избавиться.
Попивая сегодня чай за просмотром низкосортной юмористической телепередачи, Бильбо ощущал это в полной мере. Минуты тянулись бесконечностью, и хотелось, чтобы маленькая стрелка уже доволочилась до десяти, чтобы уже отправиться спать. Он ненавидел выходные. Он ненавидел их с каждым днём всё больше, потому что каждый прожитый день с возрастающей тоской вспоминал о Торине, и как легко тот давал обещание позвонить, не собираясь делать это. Каждый вечер, проведённый здесь, дома, приходилось наполнять бессмысленной болтовнёй «голубого» экрана и его яркими глянцевыми картинками, чтобы убить ощущение того, что он один в пустом доме, приходилось готовить сложные блюда с букетом ароматов, чтобы дать понять самому себе, что в этом доме живут. Одиночество – далеко не самое страшное, что может приключиться, но оно способно изъесть человека настолько, что он теряет способность радоваться жизни, любить её, мечтать о новом дне и надеяться на счастье.
Снаружи, за окнами, было темно, и в этой чёрной бездне исчезали подсвеченные фонарями силуэты соседних домов, а вдалеке загадочно мерцал мириадами огней город. Бильбо встал, прошёл к чайнику и налил себе ещё кружку чая. Пить его не хотелось, но он был тёплым, и о тёплую кружку можно было погреть заледеневшие пальцы.
Когда в дверь постучали, он ещё не успел усесться на стул, сморщил лоб, задумавшись, кто бы это мог быть, и пошёл открывать.
– Кто там? – спросил он настороженно и, чтобы до конца понять, заглянул в дверной глазок.
Сердце ёкнуло, пропустив удар. Бильбо резко отстранился, ошарашено уставившись на дверь.
– Это я, Торин, ты ещё помнишь меня?
Конечно, он помнил. После их второй встречи он две недели жил с телефоном в руках, боясь пропустить звонок. Никто бы не забыл об этих голубых глазах, в которых, как небесная высь, жила бесконечность. И Бильбо тоже не смог.
– Торин? Что ты тут делаешь?– несмело спросил он, прижавшись ладонями к холодной поверхности двери.
– Пришёл к тебе, откроешь?
Набрав в лёгкие воздуха, а, затем, медленно выпустив его, так что грудная клетка заболела, Бильбо повернул задвижку и распахнул дверь. Он долго смотрел на гостя немигающими, удивлёнными глазами, и губы его резко двинулись вправо, сомкнувшись.
– Мне нужно поговорить с тобой, – Торин тоже смотрел на него своим проницательным взглядом, он ждал ответа.
– А.. конечно, – его впустили в тёплую уютную прихожую с шерстяным пальто на вешалке, с начищенными ботинками, аккуратно расставленными на специальной полочке.
– Проходи, – Бильбо хотел проводить его в гостиную, но тот так и встал у порога, как вкопанный.
– Я могу у тебя остаться на некоторое время? – спокойно спросил гость, и Бильбо замер.
– Н-на время? – дёрнул он головой назад. – Остаться?
– Да. Я всё объясню тебе.
– Давай-ка присядем, – Бильбо всё же повёл Торина в гостиную, такую уютную, аккуратную и чистую, что Торин долго не мог заставить себя сесть на светлый диван, покрытый связанным из пушистой пряжи, ажурным пледом.
Сам хозяин дома опустился в кресло напротив и, чуть сдвинув брови, задумчиво уставился вперёд.
– Так вот.., – глухо начал незваный гость, – Я ушёл от него, как ты тогда и сказал.
Он поджал губы, и взгляд его потемнел от нахлынувших неприятных воспоминаний.
– Ты.. ты молодец, Торин.
– Благодарю, но знал бы ты, чего мне стоило. Я сказал ему, что ухожу жить к другому.
Мрачно мазнув Бильбо взглядом, он пояснил:
– К тебе.
– Ко мне?
– Да, я наврал, извини. Но что мне оставалось делать? Он держал меня, как в тисках, своим взглядом, надменным и самовлюблённым, как обычно. Мне хотелось ударить побольнее, чтобы сбить с него всю эту спесь. И я сказал, что у меня другой.
Бильбо закусил губу и затих, невидящим взглядом глядя на Торина.
– Ты приютишь меня на время, чтобы он поверил и отвязался? А потом я съеду. Я могу заплатить, если хочешь.
– Нет! – воскликнул возмущённый бармен так, что даже вскочил со своего кресла. – Нет-нет-нет! Мне не надо денег! Нет!.. Торин, ты можешь оставаться, если хочешь.
– Я надеялся на твою помощь, – чуть двинул уголками губ гость, но его глаза так залучились радостью, что Бильбо не мог отвести взгляда.
А Торин вдруг встал, подошёл и обнял его. Просто обнял, по-дружески похлопав по спине, но Бильбо не мог шевельнуться, стоя, весь вытянувшийся, как струна. Его никто так не обнимал. Никогда. И это ни на что не было похоже. И продлить это очень хотелось как можно дольше.
Но когда Торин отпустил его, то посмотрел так ласково и дружелюбно, что Бильбо пришлось в ответ улыбнуться, немного скованно, немного неловко, но этого хватило, чтобы прочные узы уважения сковали их прочнее брачных.
В этот вечер одиночество в доме Бильбо исчезло, вылетев в открытую форточку вслед за паром горячего кофе, который он сварил по просьбе своего гостя. Они пили его вместе с пышными хрустящими сдобными булочками и разговаривали. Обо всём. О том, что кто любит и что кто не любит. О том, кто чем живёт и о чём мечтает.
Торин поведал, что мечтает восстановить фамильный дом, который во времена его детства разрушили и спалили бандиты. Он планировал поселиться там, а пока же сменил сотню съемных квартир, кочуя от одного адреса к другому. Ему хотелось заиметь свой дом. Настоящий. Тот, из которого никогда не переезжают, который защищают любой ценою и любят.
– Я даже завидую тебе, ведь у тебя есть такой дом, – сказал он в конце рассказа. – Это действительно ценно. Береги свой дом.
Бильбо только задумчиво кивнул. Он хотел сказать, что дом не имеет ценности, если ты живёшь там один, но промолчал, слишком уж двусмысленно это прозвучало бы.
Сам он поделился, почему он тогда решился на такой отчаянный шаг – привезти к себе Торина. Он долго описывал одну из ночей своей работы, когда случился похожий случай. Один клиент тоже надрался тогда до отключки, а охранник, как полагается, вышвырнул его на другую сторону дороги к мусорным бакам. Тогда, как и до сих пор, там орудовала банда Азога Осквернителя, и уже утром к Бильбо пришли двое полицейских, которые расспрашивали его о том пьянчуге. Оказалось, ему вспороли живот и утащили всё ценное, что было при нём. Потом Бильбо ещё мучили допросами долго-долго, таскали в суд, как одного из свидетелей, но не это было самым страшным, а то, что он, по сути, был причастен к смерти, ведь если бы он не дал охраннику выбросить его тогда на улицу, тот парень был бы жив.
Торин слушал всё это внимательно, и с каждым словом он всё больше и больше проникался уважением к этому человеку, доброму, отзывчивому и сердечному.
– Таких, как ты, уже и не осталось, – сказал он ему, когда тот закончил свой рассказ, – и я рад, что познакомился с тобой, Бильбо Бэггинс.
Бильбо был польщён, хотя и не особо понимал, почему же Торин так хорошо к нему относился. По его мнению, он не делал ничего особенного.
Вечер давно перетёк в ночь. Звёзды засияли ещё ярче, небо потемнело, словно загустев, налившись спелым цветом чёрного винограда.
– Давай-ка пойдём спать, – предложил Торин. – Пойду завтра на поиски работы, я ведь уволился.
Бильбо кивнул и пошёл стелить постель.
С этого времени всё изменилось – сама жизнь, её восприятие, распорядок, уклад. Бильбо уже не так спешил на работу, не приезжал туда за час до открытия, чтобы с упоением полировать всю посуду, которую не успел его коллега с предыдущей смены. Во время работы он часто смотрел на часы, и с последними клиентами не церемонился, посылая им откровенные взгляды с намёком «Шли бы вы». По возвращению домой он каждый раз заглядывал в комнату, с ощущением полного счастья наблюдая за спящим Торином, который тихо сопел с разметавшимися по подушке волосами, с мерно вздымающейся грудью. Он набивал холодильник до отказа, потому что Торин привык есть много, и Бильбо баловал его разными вкусными блюдами.
Но и сам Торин тоже в долгу не оставался, и поскольку Бильбо брать с него деньги отказался, помогал ему всем, чем только мог: подстригал газон возле дома, подправил покосившуюся дверь, ту самую, которую пытался разнести во время его первой ночёвки здесь, смастерил стремянку, чтобы можно было забраться на чердак, подремонтировал старое кресло – качалку и даже попытался сварить однажды утром кофе, но, попробовав его вместе с Бильбо, рассмеялся и сказал, что есть в мире вещи, которым он не научится никогда.
– Бильбо, тот друг твоего друга теперь живёт у тебя? – как-то спросил его вышедший на крыльцо сосед.
– Торин? Да, он остановился у меня на время.
– Лучше бы ты женщину в дом привёл, а не мужика, – ворчливо ответили ему.
Бильбо усмехнулся на это и, шмыгнув носом, произнёс:
– Да какая женщина добровольно согласится поселиться у меня?
– Зря ты так говоришь. В мире полно одиноких женщин, готовых наброситься на первого встречного. Знаешь что.. я спрошу у своей грымзы жены, может у неё есть одинокие подруги. Устроим вам встречу будто невзначай, хочешь?
Бильбо неопределённо махнул головой, но сосед расценил это, как согласие. На этом их разговор завершился.
Однако самым приятным всё-таки было то, что они с Торином в свободные вечера, когда последний возвращался с работы, садились ужинать вместе, а после устраивались перед телевизором на диване и пили чай с липой и мёдом. Тогда они много разговаривали. Обо всём, что произошло за день и о том, что должно произойти завтра.
Торин говорил о своей новой работе, ругал начальника за недалёкость, смеялся над тем, как секретарша из кожи вон лезла, чтобы обратить на себя внимание, расспрашивал Бильбо о его последнем рабочем дне.
В один из вечеров, после того, как Бэггинс поведал ему о том, какая драка была между охранником и одним из посетителей, Торин промолвил:
– Тебе надо сменить работу. Стоять за стойкой по многу часов среди дыма и духоты – это вредно. К тому же там много пьяных ненормальных, которые могут дать по зубам, и это в лучшем случае, да к тому же могут надраться так, что потом придётся везти к себе домой, – и он невесело усмехнулся, подумав о том, кто мог оказаться на его месте тогда.
– Мне нравится моя работа, – пожал плечами Бильбо.
– Есть бары, которые работают лишь днём, там не такой поток пьяниц и район приличный можно выбрать.
– Спасибо за заботу, но я привык к этому месту. Я не хочу оттуда уходить, – возразил он снова.
– Вся проблема в том, что ты ужасно боишься перемен. Ты боишься выйти из своей комфортной зоны и оглянуться. А есть места гораздо лучше. Возьми хоть меня, я ведь долго сопротивлялся, чтобы изменить что-то в своей жизни, но я сделал это и ни о чём не жалею теперь.
Бильбо улыбнулся своей неловкой, застенчивой улыбкой. Он тоже ни о чём не жалел сейчас. Особенно о том, что привёз Торина сюда однажды, даже если тот видит в нём только друга, даже если никогда не увидит кого-то, с кем можно делить что-то большее, чем общую крышу. Он всё равно никогда ни о чём не пожалеет.
– Твой сосед расспрашивал меня утром, – вдруг сказал Торин задумчиво.
– О чём?
– О том, кем я тебе прихожусь, – и он медленно отвёл глаза.
– М.. да? И что ты ответил? – захлопал ресницами Бильбо.
Торин чуть промедлил с ответом, но потом спокойно промолвил:
– Сказал, что не его дело, а если ему вздумается ещё раз спросить что-то подобное, то я за себя отвечать не стану.
– Что? – возмутился Бильбо, отставляя чашку на столик. – За..зачем ты сказал ему такое? Ты знаешь, что он теперь думать будет? Знаешь? Он всем теперь разболтает, что мы с тобой тут..
– Кто? – слегка улыбнулся Торин.
– Ну.., – Бэггинс описал указательным пальцем несколько кругов.
– Ну-у?.., – Торин улыбнулся ещё шире.
– Да ты сам всё понял!
Глядя на хмурого Бильбо, Торин постарался спрятать улыбку.
– Пусть думают, что хотят, тебе ли не всё равно.
– Нет! Нет, мне не всё равно, что подумают обо мне окружающие! А знаешь, почему?.. Да потому что я живу здесь с младенчества. Тётушка, живущая справа, знала моих родителей, понимаешь?
– Нет, – просто ответили ему, и он поджал губы от возмущения.
– Я прошу тебя, Торин, не говори ничего, что могло бы скомпрометировать меня, разве я многого прошу?!
– Нет.
– Тогда мы договорились?
– Как пожелаешь, – и Торин нарочито вежливо склонил голову.
========== 2 ==========
Они были знакомы три месяца. Один месяц, как их связывала крепкая дружба. И Бильбо казалось, что вот уже миллион лет он любил Торина. Или даже дольше..
Он притворялся так хорошо, что ему самому от себя было противно, потому что он ненавидел врать. Но настолько ценил то, что ему давала эта дружба, что разрушить её одной лишь фразой в три слова было бы безумием. Он боялся рисковать. Как обычно.
В ту ночь Бильбо возвращался с работы домой в обычное время. Тьма так низко опустилась к земле, подминая её под себя, что город замер в оцепенении от страха. Лишь отчаянно мигал жёлтыми глазами светофоров, да озлобленно выл ветрами в подворотнях. А потом впереди послышались глухие раскаты грома.
«Только этого ещё не хватало», – подумал Бэггинс, и прибавил скорости, потому что не хотелось попасть в грозу.
Сначала закапал мелкий дождь, врезаясь в переднее стекло его машины, оставляя за собой множество стекающих вниз струек, но с каждой минутой непогода становилась всё сильнее. Уже совсем близко яркие вспышки молний полосовали небо, ослепляя на короткое мгновение. Бильбо ещё прибавил газа.
Через десять минут он въехал на свою улицу с частными, старыми домами, завернул налево, проехал несколько соседних участков и, не заглушая мотора, остановился возле обочины своего. Парковочное место, то, куда он всегда ставил свою машину, сейчас была занята. Бильбо прищурился, чтобы получше рассмотреть, что же там стоит. Вспышка молнии выхватила из топкой темноты тёмное авто. Невозможно было разглядеть, какого оно цвета – чёрное, тёмно-синее или тёмно бордовое. Главным было то, что это был Мазерати.
Настоящий Мазерати на его стареньком, маленьком участке.
Бильбо задумался. Его руки крепко сжимали потёртый руль.
Дождь совсем припустил, обрушиваясь на землю потоком тяжёлых крупных капель. Бильбо нервно сглотнул и повернул ключ, заглушая мотор. У него не было зонта – он висел на крючке в прихожей, но ему даже не вспомнилось об этом сейчас. Тяжёлый, вязкий ком застрял у него в горле. Какое-то неприятное чувство, царапающее грудь, грозило перерасти в страх. Что там с Торином? Что это за люди приехали за ним на таком авто?
Он вылез из машины прямо под холодный дождь. Его иглы вонзались, отрезвляя. Бильбо не отрывал взгляда от горящего света в окне, казавшегося размытым и нечётким в дрожащей пелене непогоды. Он даже не подумал, чтобы щёлкнуть кнопку сигнализации – просто забыл, и непослушными ногами медленно зашагал к дому.
Это его дом, и никто не смеет причинить вреда его гостям.
Бэггинс, уже стоя перед дверью, был настроен, как никогда, решительно. Взялся за ручку, ладонь чуть не соскользнула, влажная и холодная. Бильбо ещё раз глубоко вздохнул и распахнул дверь.
Прямо в прихожей, там, где стояла полка для обуви, в двух метрах от входа, Торин целовал незнакомца, яростно и мучительно впиваясь в его губы. Он крепко прижимал его к себе левой рукой, а правой сжимал его затылок, словно не хотел, чтобы тот сопротивлялся. Бильбо так и застыл, превратившись в каменное изваяние с удивлёнными глазами и болезненно сжатым ртом. Сердце его ухнуло куда-то в пятки.
Незнакомец первым отстранился, слегка оттолкнувшись ладонями от груди Торина. Он медленно повернул голову, и Бильбо совсем забыл, как дышать. Это была иррациональная, непередаваемая красота, и мужчина казался фантастическим существом, не имеющим ничего общего с этим бренным, неказистым миром. Его светлые глаза, похожие на прозрачный аквамариновый эфир утреннего неба, смотрели на Бильбо и лучились холодом.
– Чёрт, Бильбо.., – сипло произнёс Торин, и незнакомец снова вернул ему, хмурому и мрачному, взгляд и посмотрел в упор, взмахнув длинными ресницами.
– Так ты меня на него, – небрежный кивок головы в сторону Бэггинса, – променял?
Торин молчал. И Бильбо молчал. Минуты падали к их ногам, ледяные, омертвевшие.
Незнакомец откинул назад свои длинные, белокурые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и снова произнёс:
– Оставь свой глупый перфоманс, этим на меня не произвести впечатление. Вернёмся ко мне?
Пока он говорил это, Бильбо никак не мог оторвать взгляда от его красных, припухших от поцелуя губ. И Торин, по-видимому, смотрел на них тоже.
– Всё кончено, Трандуил. Я больше никогда к тебе не вернусь, – с трудом выдавил он. – Уезжай.
Губы незнакомца медленно разъехались в улыбке, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.
– Ты вернёшься, Торин Дубощит, – а остальное он прошипел ему прямо на ухо. – Потому что ты ненасытное животное.
И, поправив воротник своего плаща, он надменно взглянул на Бильбо, прежде чем выйти за дверь во тьму прямо под холодный ливень и под вспышки беснующихся молний.
Бильбо не знал, куда деть глаза. Он, молча, прошёл мимо Торина, по пути закинув свою куртку на крючок вешалки. Он направился прямо к себе в спальню, осторожно закрыл за собой дверь и подошёл к окну. Мутные капельки стекла монотонно стучали по стеклу. Перед глазами постоянно вспыхивал образ незнакомца, повернувшего к нему голову и прожигающего своими аквамариновыми глазами. Торин не преувеличивал, когда говорил, что этот человек – самое прекрасное существо во вселенной. После такого разве возможно полюбить кого-то другого?.. Конечно, нет.
Печальные, грузные мысли, совсем как дождь за окном, плакали у Бильбо в голове. А он всё слепо смотрел в пустоту, на мутный, как будто бы нарисованный неровными мазками кисти, мир, сквозь грань мокрого от падающих капель стекла. А в другой комнате, вот также, на дождь смотрел Торин.
Наутро, как только большой, красный шар солнца лениво показал из-за горизонта свой бок, Бильбо разлепил сомкнувшиеся совсем недавно веки. Он чувствовал себя настолько разбитым, как будто до этого не спал лет двести, а потом ещё столько же проспал. Но нужно было идти варить кофе, делать завтрак. Торин наверняка хочет есть, и ему сейчас гораздо хуже, чем Бильбо, ведь это он вчера поставил точку в отношениях с любимым человеком.
Бэггинс переоделся в домашнюю одежду и, открыв дверь, прошмыгнул в коридор. Дверь в комнату Торина была заперта, и с той стороны не было слышно ни звука – наверное, тот ещё спал. Помявшись пару секунд, Бильбо отправился на кухню, где быстро обжарил тосты, сделал омлет, сварил кофе и всё это расставил на белой узорчатой скатерти на столе. Он взглянул в окно и сощурился – на улице было невероятно светло, и от вчерашней непогоды остались только чёрные неровные лужи, да мокрый газон.
Собраться с духом, чтобы подойти к спальне Торина было невероятно сложно. Он боялся увидеть его слишком подавленным или слишком злым. Наконец, костяшки его пальцев несмело постучали по гладкой поверхности двери. Вышло слишком тихо, но, даже несмотря на это, Торин почти сразу открыл дверь, скользнув взглядом голубых глаз по лицу Бильбо.
– Доброе утро, – произнёс он, хотя было очевидно, что никакое оно не доброе.
– Завтрак на столе, Торин, – тихо произнёс Бильбо, и тут же поспешил ретироваться на кухню.
Торин пошёл за ним следом и, как обычно, опустился на стул возле окна.
– Пахнет потрясающе.
Бэггинс задумчиво кивнул.
– Ты, наверное, сердишься на меня за вчерашнее?
– Нет.
– Это Трандуил.. Он узнал, где я живу, и заявился, как будто его здесь ждали. Его не смутило даже то, что этот дом твой, а не мой. Пусть катится, о нём никто не вспоминает.. А ты грустишь.. Неудачный рабочий день?
– Нет.
– Значит, сердишься за вчерашнее, – и Торин отправил в рот тост, который всё это время щедро намазывал черничным джемом.
– Нет, я не сержусь, почему я должен сердиться, разве ты в чём-то виноват? – Бильбо не поднимал взгляда от своей чашки с чёрным напитком, немного пенящегося по краям.
– Может, ты не на меня. Трандуил не может не раздражать своим раздутым эго.
Имя каждый раз резало по нервам, словно по ним лезвием проходились. Но Бильбо ничего не ответил. Если бы Торин не был ему так дорог, может вчерашняя сцена оставила его полностью равнодушным, или он сам бы вдруг начал грезить о прекрасном, белокуром фантоме, что внезапным чудом появился в его доме. Но сейчас это было похоже на мерзкую, лишающую разума ненависть, плотным комом оплетающую сердце, словно комок самых ядовитых гадюк. И это заставляло ненавидеть ещё и себя, ощущая весь ужас своей низости.
– Ты не мог бы приготовить сегодня на ужин того осетра, что я притащил на прошлой неделе? Я схожу куплю пива, и мы попьём его вместе. Хочу напиться до беспамятства, – Торин усмехнулся. – Тебе не придётся тащить меня к себе домой. Потому что я уже у тебя дома.
И Бильбо тоже попытался улыбнуться, но просто дёрнулся один уголок рта, да так и замер.
– Хорошо.
– А пока поеду к своему кузену, он звонил ещё позавчера и просил увидеться по какому-то срочному делу.
– Тебя подвезти?
– Нет, Бильбо, я хочу, чтобы ты отдыхал в свои выходные, а не работал у меня шофёром. Я доберусь сам.
Торин вытер рот тыльной стороной ладони, допив кофе, и поднялся со стула. Бильбо тоже встал, принимаясь убирать со стола. Он слышал краем уха, как Торин отправился в душ, затем вышел, не появляясь ещё какое-то время из своей комнаты, а потом быстро прошёл в прихожую и, крикнув «Меня нет!», вышел из дома. Бильбо часто-часто заморгал, пытаясь унять набегавшие слёзы. Жизнь – такая несправедливая штука, если подумать. А ведь он, как полный идиот, на что-то ещё надеялся. На то, что Торин вдруг возьмёт и посмотрит на него другими глазами, на то, что, может быть, когда-нибудь, он увидит в нём не просто друга, на то, что он может привлечь Торина искусными блюдами, потрясающим кофе или тем, что всегда будет рядом. Сейчас это кажется такой нелепостью, чушью, потому что вчера он увидел своими глазами, ЧТО может привлечь Торина. Ничего, пусть они будут просто друзьями. Этого хватит, чтобы не погибать в одиночестве в пустом доме.
Что ж, нужно было достать из морозилки осетра. Торин вернётся, и они будут пить пиво. До беспамятства, и на этот раз оба.
И всё будет, как раньше. Они будут хорошими друзьями.
Сентябрь медленно плёлся к своему завершению. Небо, отяжелевшее, хмурое и блёклое опустилось на город слишком низко, и шпили высоток, обороняясь, вспарывали его набрякший влагой живот, и тогда оно прорывалось ледяными ливнями. Деревья линяли, постепенно из зелёных превращаясь в ржавые с тёмными вкраплениями. Город ещё сопротивлялся осени. Глухо рычал автомобильными пробками, ощеривался зонтами прохожих, а в ответ получал сердитый рокот неба и замирал в ночной, ветреной тьме.
Это был обычный пятничный вечер. Бильбо на этот раз решил порадовать Торина огромным запеченным свиным окороком. Он щедро поперчил его, натёр смесью горчицы и мёда, поставил в духовку. Нужно было подождать не менее полутора часов, чтобы он приготовился, а пока Бильбо накрывал на стол и раскладывал на салфетках приборы.
Замок провернулся, дверь открылась и с силой захлопнулась – Бэггинс поднял голову. Торин пришёл в плохом настроении?
Это было очевидно, потому что он сразу прошёл на кухню, и Бильбо с ужасом заметил, каким безумным гневом пылали его глаза.
– Торин? Что-то случилось? – спросил он, а тот без объяснений с такой силой шмякнул свой мобильник о стол, что корпус захрустел и, может, вовсе треснул от удара.
– Снова стал слать свои пошлые, бесстыжие сообщения! Сколько можно напоминать мне о себе?! – Торин вряд ли понимал, что громко кричит на весь дом. – Я же номер сменил, а его шошки опять разнюхали новый!
Бильбо задумчиво опустил взгляд на пол. Ему было ужасно жаль Торина, ведь он только-только стал приходить в себя и повеселел. Чаще шутил, чаще смеялся и всё больше говорил о перспективном будущем, и вот опять..
– И что ты собираешься делать?
– Как это что?! – Торин так заорал, словно Бильбо спросил большую глупость. – Пойду и прострелю ему башку! Небось, с дыркой в голове не попишет разную мерзость!
Бэггинс нервно сглотнул, понимая, что в таком состоянии Торин действительно способен на всё, даже на убийство.
– Тебя посадят, только себе же сделаешь хуже. Ты.. ты просто не обращай внимания, рано или поздно он ведь отстанет.
– Пока он отстанет, я уже сойду с ума!
– Знаешь что.. давай сюда телефон.. Давай-давай.
– Ещё чего? Я не хочу, чтобы ты читал то, что там написано.
Бильбо досадливо качнул головой. Разве он станет?
– Я не буду читать, – со всей своей убедительностью пытался заверить.
Как только мобильник вложили ему в руку, он быстро поменял симки – свою и его.
– Теперь пусть пишет, сколько хочет.
– Я не хочу, чтобы ты читал! – снова попытался возмутиться Торин, но его немедленно осадили.
– Я всё равно не читаю смски. Никогда.
– А если тебе звонить будут? – он всё ещё недоверчиво вертит в руках свой мобильник с чужой сим-картой. – Что мне сказать им?
– Продиктуй свой номер, скажи, что я сменил его, и всё. Мне всё равно нечасто звонят.
– Да, но.. пообещай, что ни при каких условиях не будешь читать сообщения. Пообещай мне, Бильбо.
– Да.., – отрывисто произнёс тот. – Я обещаю, что читать не буду.
– Хорошо, – напоследок проворчал Торин, и сменил тему. – Чем это так потрясающе пахнет? Что ты готовишь?
– Это сюрприз, – мило улыбнулся ему Бильбо.
– А ждать долго? Я боюсь, не выдержу.
– Не так долго. Иди пока переоденься.
Торин хмыкнул, взглянув на стекло духового шкафа, и побрёл к себе. Бильбо проводил его взглядом, задумчиво посмотрел на экран своего мобильного, проводя пальцем по экрану. Тот радостно отозвался, загоревшись синим и высветив логотип фирмы. Бедный Торин. Он ведь.. тот самый.. может взять и снова приехать сюда, когда убедится, что на сообщения никто не отвечает. И когда Торин увидит его..
Бильбо положил телефон на подоконник и взглянул в окно. Надо что-то делать.
Торин вернулся как раз тогда, когда Бильбо достал из блюдо из духовки. Он немедленно уселся за стол.
– Ты волшебник, Бильбо, ты просто волшебник, – с мягкой улыбкой произнёс и взглянул на друга.
Бэггинс хотел что-то ответить, но передумал и произнёс совсем другое:
– Тебе придётся самому управиться со всем этим. Я-аа.. я совсем забыл, меня просили заехать. Мой приятель.
Торин, нахмурив брови, сидел и ждал дальнейших объяснений, но их не последовало, и Бильбо быстро ушёл в свою комнату, а затем, минут через десять, и вовсе вышел из дома. Сев в свою старенькую машину, он включил навигатор и вбил туда название фирмы, владельцем которой являлся Трандуил. Бледно-жёлтое табло высветило путь от дома до головного офиса. Ехать на другой конец города. Лишь бы успеть.
Бильбо поспешно вставил ключ зажигания, повернул, заводя мотор, и выехал задом на проезжую часть, развернулся и, впервые превышая скорость, заторопился к противоположной точке на карте навигатора.
В это время суток город всегда оживлён. Огромные пробки, пересекающиеся и соединявшиеся в единую, плотный поток машин, лихорадочное лавирование между полосами, но Бэггинсу очень повезло – долго он стоял разве что в одном только месте, в самом центре. Пока его пальцы нетерпеливо барабанили по потрёпанной обшивке руля, глаза пытались выцепить малейший просвет между автомобилями, сумерки перерождались, сгущались, словно кто-то впрыснул на небо чернила.
Когда его машина подъехала к высокому светлому зданию с огромными окнами в толстых тонированных стёклах, уже было действительно темно. Длинные мазки сумерек уже исчезли на чёрно-синем небосводе и показались первые точки звёзд. Бильбо делал всё быстро – быстро заглушил мотор, быстро вышел из машины и быстрым шагом направился ко входу в здание. Крутящиеся двери поглотили его, и он оказался в огромном светлом холле, где к нему тут же подошли двое верзил в форме охранников.
