Текст книги "Однажды в Выборге"

Автор книги: Адалин Амберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Адалин Амберг
Однажды в Выборге

Глава 1
Поезд в Выборг

Холодным январским утром с Финляндского вокзала отправилась в Выборг старая электричка. Поезд выкатился на пути недавно проснувшегося города, вслед ему смотрели редкие провожающие, чьи лица скрывал густой белый пар изо рта. В морозном воздухе он лениво расползался и нагнетал мистическую атмосферу на малолюдной платформе.

Не успел состав выехать из Питера, как тут же утонул в кружившей по лесам метели, и в вагоне резко потемнело. На грязноватом стекле осели хаотичные снежные узоры и полностью скрыли вид из окон.

Все еще сонная от раннего подъема и духоты в вагоне, Анита вяло перевела взгляд на своих попутчиков. Их было немного. Напротив сидела семья японских туристов с неподдельным энтузиазмом на лицах. Они живо крутили и показывали друг другу большую карту Выборга, а после одобрительных кивков отмечали в ней ручкой туристические объекты. Когда поезд внезапно остановился в поле, ожидая освобождения пути, вся семья припала к окну, и каждый гордо сфотографировался на фоне еле видимой белой пустыни по ту сторону заснеженного стекла.

Анита наблюдала за их широкими улыбками в объективе цифровой камеры. Еще со вчерашнего вечера действовало предупреждение о надвигающемся на Выборг снежном буране, и если веселые туристы решат провести там целый день, то рискуют испортить себе познавательную прогулку. Ее же «прогулка» должна занять лишь несколько часов до следующего поезда обратно в Хельсинки. Всего несколько часов, в ожидании которых Аниту преследовало смутное волнение, а холодные пальцы крутили в кармане маленький кусочек металла.

Обручальное кольцо Карины. Она должна вернуть его Олегу.

Анита смотрела в окно на причудливую смесь темного двора-колодца, падающего снега, фонарного столба и высокой блондинки в отражении. Та, в свою очередь, буравила взглядом ее спину. Круглая фонарная лампа создавала Карине своеобразный нимб святости – наглая ложь! Какая святая будет умолять подругу передать обручальное кольцо бывшему жениху, да еще не предупредив его?

– Нет и еще раз нет! – девушка круто развернулась, изображая возмущение, за которым прятала все возрастающую нервозность. – Ты не уговоришь меня на это! Не хочу участвовать в вашем сомнительном расставании.

Спустя десяток телефонных звонков Анита таки выбралась навестить школьную подругу в Петербурге, благо из Хельсинки поезд едет всего пять часов. Карина училась здесь всего полгода, но уже полностью освоилась и деловито водила ее по городу, чередуя музеи с барами. Они отлично провели вместе целую неделю – пили шампанское во всех любимых кафе Карины, провожали закат на питерских крышах, а после вели глубокие (и нетрезвые) беседы об искусстве и психологии, блуждая по заснеженным паркам.

Но в последний вечер подруга вдруг выдала дикую просьбу.

– Анита, послушай, – подруга подняла на нее огромные серые глаза. Невольно засмотревшись, девушка не заметила, как ее настойчиво взяли за руку и потянули от окна обратно в комнату. Даже спустя шесть лет было непросто сопротивляться мягкому давлению Карины.

– Ему служить еще полгода. Я не поеду в Выборг и не могу хранить это кольцо. Мой новый парень сильно ревнует… С прошлым нужно заканчивать быстро, одним рывком!

– Так выброси кольцо или переплавь!

– Нет, только не это, – Карина поспешно замотала головой. – Только не с его кольцом. Послушай, – она вновь потянула Аниту за руку, заставляя сесть рядом на диван. – Я прошу тебя не только потому, что Выборг тебе по пути.

– Неужели? – Анита театрально подняла брови. – Что еще тебя вдохновило?

Карина сжала ей пальцы:

– Ты. Ему будет легче, если это будешь ты. Он до сих пор говорит о тебе. И потом вы… давние друзья.

Давние друзья – почему бы и нет? В детстве они вместе играли в песочнице, а в детском саду прятались от воспитательниц во время тихого часа, укрывшись в деревянных домиках в игровом дворе. Повзрослев, бродили по городу в поисках «Крем-соды» – любимой газировки Аниты, которая почему-то была в дефиците, а потом вместе отчитывались перед родителями за позднее возвращение. И еще много-много похожих теплых моментов, достойных семейной фоторамки на книжной полке с надписью «Лучшие друзья».

Но была и вторая фоторамка.

Из романтичной питерской квартиры с окнами, выходящими на Невский проспект, Анита вдруг перенеслась в простенькую среднюю школу в Ишиме, в закрытый школьный двор, где отчаянно ругались двое подростков. Они виделись в последний раз. Пахло дождем и свежим одеколоном, по коже бежали мурашки от весенней промозглости, а глаза слезились от яркого солнца. Последнее обещало любовь по всем канонам жанра, а в итоге осветило жестокую, полную боли и ненависти ссору.

Анита отрешенно наблюдала, как Карина молча кладет кольцо ей в карман. Воспоминания о той последней встрече стояли у нее перед глазами – такие живые и яркие, что хотелось протянуть к ним руку, прикоснуться и все исправить.

Почему он говорил о ней?

После шести лет молчания девушка даже не знала, как сейчас выглядит Олег. Еще до переезда он заблокировал ее в соцсетях, а совместными фотографиями Карина не делилась. На ее собственной аватарке в Вконтакте одиноко красовалась «Сейлор Венера», оставленная там с десятого класса, а в статусе отношений неизменно стояло «не замужем».

В какой-то момент Олег таки вытащил Аниту из черного списка, но удалил всю информацию со своей страницы, за исключением новостей хоккея и заметок о здоровом питании. Парень не ответил на приветливый смайлик на гостевой стене, но лайкнул ее картину – печальную, даже траурную осень в Хельсинки, хотя прежде не увлекался такими пейзажами. На этом «переписка» закончилась. Раньше его имя и статус «онлайн» вызывали в девушке трепет, но теперь все ограничивалось печальным вздохом и ностальгией о невозвратном прошлом.

А что чувствовал Олег, когда говорил о ней? Было ли это мимолетное воспоминание или нечто более серьезное?

– Что он говорил обо мне? – Анита в упор посмотрела на подругу, но та ответила таким же упрямым взглядом и лаконично отрезала:

– Вот и спроси его.

В электричке объявили о прибытии в Выборг.

Глава 2
Анита, 5—11 лет. Детство с Олегом и первая ссора

Анита не помнила, когда впервые познакомилась с Олегом. Самое раннее воспоминание относилось к пятилетнему возрасту – она играла в песочнице со светловолосым мальчиком. Вдвоем они строили огромный замок из песка, а потом усаживались у его основания на самодельные троны и объявляли себя королем и королевой перед умиленными родителями. Причем себя Анита короновала первой, а уже потом снисходительно кивала на Олега, дескать, «вот мой король».

Им по восемь лет. Целые сутки Олег и Анита проводят вместе, прерываясь только на принудительный обед и сон. Сидят друг у друга в гостях, смотрят мультики по телевизору или гуляют во дворе. Олег намеренно веселит и пугает девочку тем, что вытаскивает толстых жирных гусениц из травы и позволяет им ползать по своим рукам и спине. Одну он даже съел! Вместе они бегают по детскому саду неподалеку от дома, играют в волшебников и пытаются «заколдовать» других детей, а потом прячутся от грозных воспитательниц под детскими горками, крепко обнявшись.

В десять лет к ним в дом заехали несколько семей с детьми-ровесниками, и у Аниты появились подруги. Им не нравился Олег. Каждый раз, когда она убегала с ним гулять, они ворчали и подкалывали: «Он тебе что, нравится?», на что девочка не решалась ответить «Да». Для них Олег был некрасивым и очень странным – не то психом, не то задротом. Он нередко ввязывался в драку за малейшую шутку в свой адрес, но быстро остывал, когда рыдающий обидчик принимался просить прощения. Общению с девочками предпочитал гонки и «Diablo» на домашнем компьютере или многочасовую игру в фишки во дворе. Компанию ему составляли два еще более странных парня – один из них вечно ходил с грязными волосами, а второй громко и по-дурацки смеялся, широко открывая рот и демонстрируя большие кривые зубы. Ребята приходили неизвестно откуда и пугали девочек своим «отстойным» видом.

В одиннадцать лет Олег начал заниматься в хоккейной секции, но спорт не прибавил ему авторитета, потому что мальчишки во дворе яро фанатели от футбола и записывали «во враги» всех, кто не разделял их страсти. Отдельных хоккеистов, включая Олега, они иронично называли «фигуристами» за «прогулочное» катание вдали от командной борьбы за шайбу или «позерское» торможение с круговым разворотом на полной скорости. Последним Олег особенно выделялся, и удивленная реакция постоянных зрителей подсказывала Аните, что такие показные выступления проводились исключительно в матчи, когда на трибуне присутствовала она сама.

Прозвище «фигурист» его бесило и всегда провоцировало на новую драку. Несколько раз Олег возвращался во двор весь покрытый синяками и ссадинами, и Анита сочувственно наблюдала за ним из окна, но не решалась выйти навстречу. Ей было неловко жалеть «непопулярного психа» у всех на виду, хотя неприязни других ребят девочка не разделяла. Никакой Олег не псих, а просто милый и мечтательный мальчик, скрытный с другими, но только не с ней. С Анитой он часами говорил обо всем на свете, и до некоторых пор девочке нравилось его общество. Но постепенно «серьезные» девичьи разговоры и красивые мальчики стали интересовать ее больше, чем обсуждение его хоккейных матчей или стратегий в шахматах, которыми Олег с некоторых пор увлекся.

К двенадцати годам Анита расцвела и заметно выделялась среди сверстниц. Она первая во дворе стала носить велюровый спортивный костюм – точь-в-точь как из фильма «Дрянные девчонки», только фиолетовый. Мама удачно купила его во время рабочей поездки в Москву. Девочка понятия не имела, почему подруги смотрят на костюм с таким придыханием, но их реакция ей польстила. Также ей льстило, что парни во дворе оценили ее увлечение песнями «Oomph!» и «Rammstein» и ставили в пример остальным девчонкам, повернутым на «Сливках» и Бритни Спирс. Воодушевленная легкими успехами, Анита начала завивать плойкой прямые каштановые волосы и активно краситься, запудривая до фарфоровой белизны и без того светлое лицо и удлиняя тенями выразительные, вмиг цепляющие зеленые глаза. Нередко она перебарщивала и становилась похожей на безумную готессу, но ее друзей это не смущало. Анита виделась им стильной и «клевой» девчонкой, которая слушает «серьезный рок» и рисует мрачные пейзажи в художественной школе – их похвалил даже сын ее учительницы, заядлый гопник, никогда в жизни не интересовавшийся живописью.

Теперь Аниту окружала толпа подруг и поклонников, они всюду шествовали за ней, точно королевская свита. Девочка ужасно этим гордилась.

Олег же все больше впадал в немилость дворового сообщества. Он вырос высоким, но худым и каким-то нескладным, а его светлые, почти белые волосы подчеркивали огромные красные угри на скуластом лице, за которые мальчика дразнил весь двор.

Их встречи с Анитой становились все реже. Девочке казалось, что ее друг так и остался в возрасте семи-восьми лет, когда их абсолютно не интересовали другие люди. Ее же тянуло ко «взрослым отношениям», у нее даже появился «парень» – мальчик из соседнего двора. Каждое утро он провожал Аниту в школу, неся ее набитый учебниками портфель.

Олег его ненавидел. Однажды он подкараулил паренька во дворе, пока тот терпеливо дожидался у подъезда, и забросал беднягу комками влажной грязи. Вечером после школы Анита наведалась к Олегу «в гости» и барабанила кулаками в дверь квартиры, подняв шум на весь подъезд, пока на пороге не возникла его фигура.

– Зачем ты это сделал?! Зачем забросал Максима грязью?

В лице Олега смешались ликование, смущение и страх. С одной стороны, ухажер получил по заслугам, а с другой – он навлек на себя гнев Аниты.

– Просто захотел.

– Еще раз выкинешь такое, я сама закидаю тебя грязью!

Девочка бросила на него уничтожающий взгляд, гордо развернулась и уже собиралась уйти, как произошло нечто из ряда вон выходящее.

Олег схватил ее в охапку и прижал к себе. Последний раз они обнимались очень давно, но его запах Анита узнала сразу же. Хорошо знакомое тепло согрело тонкие руки и спину, озябшие от сырой прохлады подъезда, и девочка не сразу начала отбиваться от непрошенных объятий. Сердце вдруг заколотилось под плотным топиком с черепом, и запинающиеся слова Олега едва достигли ее ушей:

– Я забросал его грязью, потому что люблю тебя.

Он попытался ее поцеловать. Анита извернулась и укусила друга за руку, которая тут же отпустила ее. Девочка метнулась вниз по лестнице, подальше от Олега, но тот остался на месте, тяжело дыша и зажимая укушенное место ладонью.

– Идиотка!

– Не прикасайся ко мне! Ты мне не нужен, понял?

Парень ругался сквозь зубы, быстро растирал болезненный укус и пропустил ее жесткие слова мимо ушей. Он вспомнит о них позже, когда через неделю придет к подруге с извинениями, а взамен получит закрытую дверь и лаконичное предложение «проваливать».

Так началась их первая большая ссора длиной в целый год.

Глава 3
Город-руины

Сырой и морозный воздух у залива покалывал щеки, а от частых порывов ветра слезились глаза. Анита размазала потекшую тушь, потянула за ремешки на куртке, плотнее затягивая меховой капюшон вокруг головы.

Выборг. Выборгский залив.

В городе шел редкий снег, и светло-серое небо над головой смотрелось почти приветливым, но девушка знала, как коварна погода в этих местах. Скоро появятся темные тучи и обрушат на жителей и невезучих туристов обильный снегопад. Он заблокирует дороги, подъездные пути к городу, и людям останется лишь прятаться в немногочисленных кафе и надеяться на местную снегоуборочную технику, старую и нерасторопную. Если не уехать из Выборга в ближайшие пять-шесть часов, то велик шанс остаться здесь до полуночи, а если метель не прекратится или усилится – то и до следующего утра.

Передачу обручального кольца Карина организовала ответственно: назначила Олегу конкретный день и час, а не просто сунула конверт охраннику на КПП. До их запланированной встречи оставалось немного времени, и Анита отправилась в Старый город.

Следуя маршруту в навигаторе смартфона, она пришла на маленькую Рыночную площадь с уже работающими лавками. В одной из них выпила горячего чая в пластиковом стаканчике и обожгла себе язык. Купила открытку с панорамным видом на город. Прошлась вдоль длинной мощеной улицы с названием «Крепостная», несколько раз поскользнулась на обледенелой брусчатке, присыпанной снегом, и вышла на уютную маленькую площадь с видом на Выборгский замок.

Полуразрушенная площадь светилась глубоким белым светом, исходящим от солнца за плотными снежными тучами. Брусчатка и камни у самого подножия домов смотрелись как древние экспонаты с четко видимыми дырами и трещинами. Вдоль цветных зданий медленно передвигались старушки с упитанными мальтесами на поводках, которые с лаем пытались поймать воображаемых мух.

Анита достала ручку и купленную на рынке открытку, приложила к холодной стене ближайшего дома. Мелким почерком начала писать от самой верхней границы, периодически сдувая падающие на лицо снежинки:

Rakas Anita,

город на открытке — это руины, хотя, на первый взгляд, здесь до сих пор теплится жизнь. По улицам ходят люди, по дорогам ездят машины. Даже туристы из Японии приезжают на прогулку. И как они узнают о Выборге?

Но душа его мертва. Его европейская душа.

Выборг — город-руины. Рожденный Европой, он, как подброшенный ребенок, достался безразличным родителям. Им нет дела до его особенной, монументальной красоты, присущей европейским городам, и за отсутствием заботы она постепенно приходит в упадок. И это первое, что бросается в глаза.

Здесь есть центральная площадь в Старом городе, ратуша, брусчатка на улицах и средневековый замок, окруженный рвом. А еще isoäidit с белыми мальтесами, вальяжно гуляющими посредине дня. Я часто вижу их в Хельсинки, они идеально вписываются в финские городские парки, а здесь – словно призраки из другого мира.

Повсюду я вижу черты Европы, более неживые и погребенные под снегом. Но они упрямо рассказывают свою историю каждому, кто готов их выслушать. А по ночам, я уверена, город спит и видит сны о далеких временах, когда шведские короли гордо шагали по мощеным улицам к Выборгскому замку.

Сны — это темная ткань, в которую прячут режущее глаз настоящее. Сейчас Выборг — сплошной паноптикум прекрасного шведско-финского прошлого, превращенного во что-то жалкое и серое.

Тот случай, когда знание истории приносит лишь грусть и разочарование.

Одной рукой Анита пошарила в глубоком кармане куртки, ища заранее купленную марку, чтобы потом бросить открытку в первый попавшийся почтовый ящик.

Ее карманы всегда были захламлены разнородной мелочью, от домашних ключей и телефона до старой жвачки, обернутой клочком бумаги в ожидании мусорки. Нащупав, наконец, тонкий квадратик на самом дне, девушка быстро потянула его наружу и случайно зацепила по пути остальное содержимое кармана. На поверхности показались антикварные карманные часы – приз от Академии за победу в конкурсе на лучший осенний пейзаж, бальзам для губ, смятые билеты до Выборга, чеки за кофе и шоколадные батончики, купленные на вокзале Питера.

Вдруг Анита боковым зрением поймала тонкую золотую стрелу, устремившуюся за ее спину, в белизну снега под ногами. Онемев от неожиданности, она наблюдала, как кольцо Карины звонко ударяется о стену здания и скрывается в высоком сугробе.

– Твою мать…

Девушка со вздохом закатила глаза и с неохотой принялась за «спасательные работы». Кольцо нашлось нескоро – каким-то чудом оно умудрилось закатиться в выбоину между плитками брусчатки, минуя снег. Анита взмокла и устала, пока перебрасывала объемные снежные массы из стороны в сторону. Вытащив кольцо, сердито засунула его в более плотный карман джинсов, откуда «засранцу» точно просто так не выскочить, и поспешила на поиски почтового ящика.

Она до сих пор чувствовала себя странно, отправляя открытки самой себе. Долгое время ее адресантом был Олег, которому девушка писала из лагеря или отпуска с родителями. Последняя адресованная ему открытка ушла с вокзала Ишима, откуда вся семья уезжала в Финляндию, и тогда на открытке едва хватило места, чтобы передать все сожаление о случившемся. И только в поезде Анита вспомнила, что в суматохе забыла наклеить марку.

Глава 4
Анита, 12 лет. Смерть матери Олега

Когда им исполнилось по двенадцать лет, у Олега умерла мать.

О соседском семейном горе Аните рассказали родители и попросили ее «не тревожить мальчика до похорон», забыв или проигнорировав тот факт, что дочь не разговаривает с Олегом с прошлой осени. Девушка растерянно кивнула, но на третий день, едва закончились занятия в школе (где Олег не присутствовал), суетливо зашагала в сторону дома и даже не вспомнила о подругах, ожидающих ее в кафе перед занятием в художественной студии.

Подойдя ко двору, она услышала печальную музыку из их подъезда. Точно ядовитый газ, мелодия стекала вниз по ступенькам и мгновенно убивала хорошее настроение у всех, кто имел несчастье ее услышать. Группа взрослых в черных костюмах курила и негромко общалась между собой перед устрашающего вида катафалком с разинутой пастью длинного багажника. В него в скором времени начали загружать гроб.

Анита незаметно проскользнула в пустую деревянную беседку, спрятанную от подъезда кронами деревьев и хаотично запаркованными автомобилями. Ясное летнее солнце бесцеремонно заливало двор, абсолютно не принимая во внимание человеческое горе. Сквозь густую зеленую листву девушка увидела, как на улицу вместе с отцом вышел Олег, сгорбившийся и потерянный. Сейчас он не плакал, но заметно припухшие веки выдавали недавние слезы.

Парень что-то сказал отцу на ухо. Мужчина долго смотрел на него и в итоге кивнул, после чего забрался в одну из припаркованных машин вместе с остальными взрослыми. Похоронный кортеж тронулся под грустную мелодию, а Олег остался стоять на крыльце подъезда.

Анита вышла из своего укрытия, быстрым миганием смахивая слезы с ресниц. Это были первые похороны, с которыми она столкнулась так близко. Раньше люди умирали где-то далеко в городе, но только не в ее маленьком и счастливом мире.

Она знала маму Олега, милую блондинку с внезапным и затяжным кашлем, которая всегда с радостью открывала ей дверь и в шутку называла «невестой». Весь прошлый год, завидев Аниту во дворе или подъезде дома, женщина подходила и настойчиво звала ее в гости, обещая приготовить медовый торт, столь любимый девушкой в детстве. Вместе с Олегом они съедали его целиком, пока смотрели мультики в его комнате.

Но Анита так и не ответила на приглашение.

Жалость – крайне болезненное чувство, и его хочется прекратить как можно скорее. Смотреть на Олега, одиноко стоявшего на крыльце в собственном отчаянии, было физически больно. Анита быстро пересекла двор и подошла к другу. Не говоря ни слова, обняла его, поначалу осторожно и скованно, постепенно сокращая дистанцию, а потом уверенно взяла за руку, которую парень сжал в ответ.

До самого вечера они просидели в его комнате, где Олег лежал на коленях у Аниты, а она гладила друга по волосам, пока совсем не стемнело и родители не начали звонить ей на сотовый. Парень мало говорил, но обоим уже давно не требовались слова для взаимопонимания.

Вместе с мамой Олега умерла их прошлогодняя ссора, во время которой они забыли, что когда-то являлись самыми близкими людьми друг для друга.