Текст книги "Не виноватых нет (СИ)"
Автор книги: Actimelik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)
Мы разговаривали до самого утра, и блондинка тоже рассказала некоторые секретные подробности своей тайной жизни. А видимо правильно говорится: доверие порождает доверие, доверься, чтобы тебе доверяли.
Проспав большую половину воскресенья и придя в себя только под вечер, вызываюсь проводить Нуру до дома. Было достаточно темно, но по необъяснимым мне причинам девушка отказалась вызывать такси. Ее квартал находился всего в двадцати минутах пешком, и мы решили, что это будет хорошей вечерней прогулкой.
Так и было.
– Позвони, как будешь дома, – строгим голосом, но все еще улыбаясь, произносит блондинка и я направляюсь в сторону своего дома. Сегодня был прохладный, но в тоже время приятный ветер. Осло постепенно засыпал и все меньше людей бродили по засыпанными листьями улицам.
Вы же все знаете, как начинаются самые глупые истории? Могу поспорить, что одна из них точно возникает после мысли: нужно сократить дорогу. В тот момент эта идея не казалась мне глупой и безрассудной. А почему нет? Я выросла в этом районе и знаю каждую его улицу, каждую тропинку. Да и даже если что и случиться – я же всегда могу постоять за себя.
Вот с этих глупых мыслей и начались проблемы.
– Девушка! – при звуке незнакомого голоса автоматически ускоряю шаг. Натягиваю на голову капюшон, словно это действительно мне могло как-то помочь.
– Не убегай, – произносит еще один новый голос и я отказываюсь даже думать о том, сколько парней следуют за мной по переулку.
Стараюсь как можно быстрее перебирать ногами, сбивая дыхание, спотыкаясь на ходу и снова продолжаю идти.
Может быть, они передумают?
Мда, сегодня какой-то фестиваль глупых мыслей.
– Я же сказал, не обидим, – я даже не слышала, как он подошел, но не позволила себе вздрогнуть, когда его лицо оказалось слишком близко к моему. – А ты красивая. Давай проводим тебя до дома, а то мало ли кто водится в темноте?
Мои уши пронзает совершенно неестественный, надменный смех.
Дура, дура, дура!
Еще минуту черноволосый парень шел рядом, бросая едкие и, как он думал, остроумные шуточки в мой адрес. Я пыталась показать полную невозмутимость, смелость, бесстрашие, но когда он с силой сдергивает мой капюшон, вздрагиваю, отступая назад. Спиной чувствую тело другого парня, того же высокого, но со светлыми, я бы даже сказала крашенными волосами.
– Аккуратнее, красотка, – он улыбается и желудок сводит. Я много раз испытывала страх, но сейчас эти чувства иные. Я не чувствовала своего сердца, словно оно уже знало, чем закончится эта роковая встреча и покинуло меня. Меня бросало то в холодный пот и тогда, я не могла пошевелиться, разглядывая лишь шайку озабоченных парней, который крутились вокруг меня словно хищники над дичью, то в жар, когда внутренний голос приказывал действовать и не останавливаться и при любой возможности убежать.
Так я и поступила, когда почувствовала руку незнакомца на своей талии. Пробежать мне удалось ровно один метр, пока меня грубо не дернули за руку и противный хруст пронзил все тело.
– Полегче, – скомандовал один из парней. Я уже перестала узнавать их по голосам – сейчас, это не самая главная моя проблема. – Не ломай игрушку.
Игрушку? Серьезно? Так кто-то еще говорит?
Лицо кривится в ухмылке и эта была очередная моя ошибка.
Чувствую прикосновение ледяной руки, которая хватает меня за щеки.
– Не понравилось как мы тебя назвали? – тихо произносит парень и оставляет на моих губах короткий, но успевший вызвать чувство отвращения поцелуй.
Вспоминаю все занятия и заезжаю кулаком по носу, давая себе несколько минут форы, напоследок заезжаю ему между ног. Один на несколько минут повержен, но что делать с остальными?
Коротко о том, почему я хотела честных спаррингов. Вот по этой причине: чтобы знать, на что я действительно способна! В своей жизни, кроме факультатива, я ударила лишь одного парня – Томаса. Но и то, несмотря на свой ужасный характер и заносчивость, присущую всем Пенетраторам – у него даже и в мыслях не было, ответить мне той же физической силой. Он матерился, оскорбил, но ударить – никогда. Видимо все школьные уроки по теме: девочек бить нельзя – это шайка психически нездоровых парней пропустила и вот я уже чувствую прикосновение к твердой стене.
Всхлипываю, озаряясь по сторонам. Парень, с которого я решила начать, видимо был их главарём с явными проблемами в агрессии. Он раскинул всех в стороны, пробираясь ко мне. Выхода не было. Его компания встала полукругом, закрывая все выходы и сгорали от нетерпения. Первое, что я почувствовала, была жгучая боль в челюсти. Падаю на землю, но незнакомец одним рывком ставит меня на ноги, оставляя на моем лице новую отметину, как особый знак его жестокости. Пытаюсь защититься, ударить его, ведь я же сильная, всегда так думала, но я никогда в жизни не чувствовала себя настолько слабой и беспомощной.
Падаю на землю, моля остановиться, но другие парни, словно набросились на меня как на добычу. Подняв мое тело на дрожащие ноги, прижимали к стене. Я перестала чувствовать собственное тело и на этот раз, я этого хотела. Это невыносимо, ощущать, как совершенно незнакомый тебе человек трогает тебя, целует и от мысли, что за этим может последовать, ты в падаешь в панику и твой охрипший голос уже ничем не может тебе помочь. Снова пытаюсь оттолкнуть скопившуюся шайку, но те лишь с новой силой зажимают меня к стене.
Закрываю глаза, мечтая отключиться. Что угодно, лишь бы исчезнуть отсюда, как хватка парней ослабевает. Яркий свет фар ослепляет и я слышу, как машина словно протаранила нескольких парней, заставляя их расступиться. Скатываюсь на землю, захлебываясь в слезах.
– В машину, – пропускаю все слова мимо ушей, свернувшись клубочком.
Голос разума приказывает мне подняться, бежать, уходить пока хоть кто-то решил вступиться за меня. Но я посылаю его куда подальше, продолжая сидеть на промерзшей земле и жалеть себя.
– Она наша, – слышу возникший спор. Я никогда не думала, что со мной будут обращаться как с вещью.
– Хочешь обсудить? – знакомый голос, звучит строго и уверенно. Я не могла понять кому он принадлежит, имя парня затерялось в моих перемешанных мыслях, как и сила хотя бы поднять голову, чтобы осмотреться.
Слышу удаляющиеся шаги и не могу поверить: неужели все действительно закончилось?
– У этого психа оружие, – доносится чей-то голос и я снова дрожу.
А что если парень, спасший меня, еще больший псих?
Беги, Мун – приказывает мне голос, но я не могу пошевелиться.
– В машину! – настойчиво повторяет парень.
Чувствую, как чья-то рука поднимает мое тело, толкая к автомобилю. Знакомый аромат одеколона пронзает грудную клетку и я поднимаю на брюнета опухшие заплаканные глаза.
Шистад.
Комментарий к 9
Очень жду ваших отзывов!
Пожалуйста, пишите ваше мнение.
Мне очень важно его знать.
========== 10 ==========
POV.Кристофер Шистад
– В машину, – повторяю настойчивее, почти срываясь на крик.
Пытаюсь заставить себя успокоиться, но от мысли, что здесь сейчас происходило и куда это все могло привести, меня колотило. Я жадно вдыхал холодный воздух и потер рукой лоб. Внутри меня просыпалась бушующая ненависть, агрессия, которую мне не всегда удавалось контролировать и поддавшись, дергаю девушку за руку, поднимая ее.
Будь мягче – командует внутренний голос, но я лишь закатываю глаза. Это лишь вопрос времени, когда якудзы вернутся с подкреплением и на этот раз мой травматический пистолет нас не спасет.
Рыжеволосая содрогается и отходит на несколько шагов, бросая на меня измученный взгляд уже знакомых изумрудных глаз. Ева обхватывает себя руками и скулит, так тихо, что я едва ее слышу. Осматриваю сквер, за деревьями которых скрылась банда и решаю снова превратиться в мудака и буквально заталкиваю Мун в машину. Пусть уж она просто ненавидит меня, чем снова встретиться с этими уродами.
Ева сворачивается клубочком на переднем сидении, я даже не прошу ее пристегнуться и включив печку, выезжаю на дорогу. Проезжаю по пустынным улицам несколько кварталов, а затем снова останавливаюсь. Мун не шевелится, не спрашивает в чем причина нашей остановки и только по едва заметным движениям грудной клетки понимаю, что девушка жива.
При мысли о том, что эти парни хотели сделать, я снова начинаю закипать.
Ты и сам используешь девчонок!
Этот голос разума когда-нибудь заткнется?
Хуже всего, что он всегда прав.
Всегда. Убейте меня.
Использую, но никогда не принуждаю девушку к сексу, никогда не поднимаю на нее руку. Да как до такого вообще можно опуститься?!
Выкуриваю сигарету, но даже никотин не помогает успокоиться. Давлю на газ, одновременно набираю номер Магнуссона и ставлю на громкую связь.
– Крис, ты не вовремя, – только и слышу быстрое бормотание брюнета и женский смех на заднем фоне.
– Это срочно, – пытаюсь сказать быстрее, чем Вильям сбросит. Пусть и его планы на ночь изменятся. – Нужно собрать всех наших. Якудзы вновь перешли черту.
– Опять? – чувствую тяжелое дыхание друга и представляю, как он потирает лоб, убирая надоедливую челку со лба. – Я думал мы им все объяснили после того инцидента. Целый месяц от них не было ничего не слышно и…
– Они пытались изнасиловать девушку, – перебиваю парня и понимаю, какой же я идиот.
Мун дергается и еще сильнее прижимает к себе свое тело. Сердце сжимается, и я сдерживаю внутри себя порыв обнять рыжеволосую. Я даже представить не могу, что она сейчас испытывает, какой дикий неконтролируемый страх овладел ей в те секунды.
В трубке висит молчание и я понимаю, что у Вильяма нет слов. Да и разве можно было его за это винить?
– Они были в районе Фрогнера, – разрушаю тишину, продолжая движение по неизвестному направлению. – Куда потом делись – без понятия.
– Крис, – медленно произносит Магнуссон и я крепче сжимаю руль. – Кто она?
Снова перевожу взгляд на маленький беспомощный клубочек на соседнем сидении, но на этот раз Мун смотрит на меня. Я бы мог рассказать брюнету, почему нет? Странно, но я почему-то помню, как рыжая не хотела, чтобы кто-то из Ниссена знал, что она провела ночь со мной. Если она не хотела таких слухов, вряд ли хочет, чтобы вся старшая школа знала об избиении.
– Наша,– только и произношу, чувствуя, как девушка медленно выдыхает. – Первокурсница.
– Вот же суки, – вырывается у Магнуссона. – Как она? И как ты? Как ты вообще спас ее?
Спас – слишком громкое слово.
– Воспользовался твоим подарком на прошлую днюху. К счастью, они не стали разбираться настоящее оружие или всего лишь травматическое.
Ева поднимает на меня осторожный взгляд, и замечаю, как она аккуратно хмурит брови.
Она действительно думала, что я храню настоящее оружие?
Странно, что я вообще интересуюсь ее мнением.
– А она… – продолжаю говорить, смотря на рыжеволосую. Хорошо, что машин на дороге практически не было, а то аварии нам бы не избежать. – Не знаю, что было до моего прихода, но лицо изрядно подбито и…
– Отвези ее в больницу, – командует Магнуссон и я нажимаю по тормозам, пытаясь вспомнить местонахождение ближайшей больницы. – Что если у нее внутреннее кровотечение или сотрясение.
– Прекращай смотреть сериалы, – фыркаю, чувствуя, как брюнет начинает злиться.
– Просто отвези ее в больницу.
– Не надо, – тихий шепот пронзает машину. – Прошу.
– Вильям прав, – говорю как можно мягче, стараясь не напугать рыжеволосую еще сильнее.
– Прошу, не надо, – чувствую, как девушка вот-вот взорвется, и мысленно проклинаю себя за сказанное.
– Покажешь где твой дом?
Мне не удается расслышать ответ девушки, за криком Вильяма.
– Шистад! Вези ее в больницу, слышишь?!
– Да какая разница: больница или дом? – сам усмехаюсь глупости своего вопроса, но ничего лучше я не придумал.
– А если там что-то серьезно? И она помрет там ночью?!
– Не утрируй.
– Хочешь отвезти ее домой?! Удачи! – психует парень. – Только караулить ее ночью сам будешь.
– Что?! – перекидываемся с Мун удивленными взглядами. – Я поеду вместе с вами на разборки.
– Нет Крис, ты уже нашел себе головную боль.
Ох, Вильям, ты даже не представляешь насколько ты прав.
***
Мун молча входит в дом, который встречает нас кромешной темнотой. Хотя казалось бы, чего я ожидал? Я уже давно отвык от типичных домашних квартир. Ни мой, ни дом Вильяма не излучали тепло, уют, поэтому я так сказать свыкся с этим, для меня не может быть по-другому. Но почему-то мне хотелось, чтобы дома у рыжеволосой было именно так.
Хотя, возможно при свете дня здесь не настолько мрачно.
Ничего не сказав, Ева уходит в подвал. Я провожаю ее недоуменным взглядом, продолжаю топтаться в прихожей.
И какой черт меня потянул в это вписаться?
Глаза постепенно привыкли к темноте, но напряженная тишина давила и я все больше ощущал себя незваным гостем.
Хотя, по факту, так и есть.
Мун не спешила возвращаться и, проклиная Магнуссона, решаюсь направиться за ней.
И как только он посмел оставить меня в стороне, записать в няньки?
Мда, а что мешает тебе наплевать на его слова и оставить тут Еву одну? – и снова этот противный внутренний голос. Серьезно, он кого-нибудь еще так раздражает? У него всегда есть свое мнение, которое обязательно должно противоречить моему. И что самое ужасное, он всегда задает верные вопросы. Потому что, каким бы мудаком я не был, бросить Мун в таком состоянии просто не могу.
Замираю у двери, не сразу понимая, что попал в комнату девушки. Небольшой ночник в виде луны освещает комнату меньше чем на половину, но даже по этим очертанием я могу поспорить на что угодно, что это ее комната. Я видел много вариантов переделок подвалов или гаражей: мастерские, репетиционные залы, даже бассейны, как в доме Вильяма, но чтобы комната подростка? Я бы еще понял если бы Мун жила в крошечном домике с огромной семьей. Но… Двухэтажный коттедж, одна… Серьезно?
Ева свернулась клубочком на краю кровати. Замечаю, как напряжены ее плечи, словно она сдерживает себя, не хочет казаться слабой, но, в конце концов, не выдерживает. Смотря на ее тихое всхлипывание, иногда пробивающее тело дрожь – я готов сорваться с места и самому найти этих ублюдков.
Снова начинаю закипать. Меня обдает жаром, руки до боли сжимаются в кулаках. Якудзы все настойчивее переходят черту, теперь это уже не просто уличные потасовки, которые они организовывали, когда я только перешел в Ниссен.
И самое ужасное, что мы не понимаем, что им нужно. Мы не претендуем на их клубы, где они тусуются, не встречаемся с их девчонками. Осло – большой город, неужели нельзя найти способ ужиться? Наши компании учатся в разных школах, в разных районах, но сейчас они почему-то решили, что именно ученики Ниссена их главные враги.
Бред.
А знаете, что еще бред? То, что я до сих пор стою посередине комнаты, наблюдая за Евой. Неуклюже переминаюсь с ноги на ногу, неуверенно оглядывая комнату.
Да что это со мной?
Благодарен Мун за предусмотрительное довольно широкое кресло, и усаживаюсь в него. Пытаюсь понять, что сейчас чувствует Ева, о чем вообще думает любая девушка, попавшая в такую ситуацию, но мои собственные чувства перекрывают все размышления.
Я что серьезно собираюсь провести здесь всю ночь?
Наблюдать за ней?
Кристофер Шистад не нянька!
Убеждаю сам себя. И ставлю себе задачу уйти, как только девушка заснет. Если вообще она сможет уснуть после такого.
– Тебе нужна аптечка, – не узнаю собственный голос. Хотя молодец, вовремя вспомнил о том, что нужно было сделать первым же делом.
Потому, что видел у рыжеволосой была рассечена бровь, разбита нижняя губа и намечаются несколько хороших таких гематом. Перечисляю это и вдруг думаю о том, что отправить ее в больницу было не такой уж и плохой идей.
Мун не отвечает. Задаю еще несколько вопросов, но ответом служит тишина. Убеждаю себя, что девушка все же заснула, пытаюсь проскочить к выходу и как только открываю дверь, слышу дрожавший, охрипший от криков голос.
– Не уходи.
Да чтоб тебя, Мун.
***
Просыпаюсь от ноющей боли во всем теле. Сон на кресле не такое уж приятное занятие. И каким бы этот предмет мебели не казался мне удобным ночью, сейчас я его проклинал. Пытаюсь вытянуть ноги и поднимаю руки вверх и громкий хруст затекших костей разносится по комнате.
Спрашивается и чего я не уехал домой?
Казалось бы, внутри меня царила такая уверенность, непоколебимое желание быть независимым, черствым, но при звуке ее голоса, ее мольбы, я сдался. Помню, как сердце екнуло и в ту же секунду замерло. Я нервно сглотнул, пытаясь убедить самого себя, что Мун находится в собственном доме, в самом безопасно для нее месте, где ей никто и ничто не угрожает. Пытался заставить себя уйти, наплевав на ее просьбу.
Ведь почему бы и нет? Раньше меня подобное никогда не задевало? Помню, как после очередной бурной ночи, я покидал постель девушек, игнорируя их такую милую просьбу остаться. Хотя, разве можно сравнивать эти ситуации? Мун избили, напали, приставали – нетрудно догадаться, что она морально раздавлена. Но трудно конечно скрыть удивление от того факта, что рыжеволосая доверила свою безопасность в руки парня, которого едва знает и который уже однажды столкнул ее в бассейн.
Солнце приятно освещало комнату, проникая через окна, которые едва приподнимались над землей. Невольно улыбаюсь, замечая схожесть с домом Вильяма. Кстати о Магнуссоне. Со вчерашнего вечера, он не написал ни одного сообщения, от чего мои руки чесались еще сильнее. Сейчас было время ланча, поэтому протерев сонные глаза, печатаю другу сообщение:
Chris
Все в порядке?
William
Это у тебя спросить надо? Прогуливаешь?
А как же отец?
Хмурю брови, понимая, что это мысль, даже не проскочила в моей голове. Не так давно я наехал на брюнета за одно опоздание, а ради девчонки пропустил целый день… Странно.
Сhris
Отмажь меня. Скажи, что заболел. Я найду справку.
Что вчера было?
William
Мы все уладили.
До боли сжимаю телефон, чувствуя, как дыхание утяжеляется. Закрываю глаза, стараясь успокоить нервы. Сердце колотится и я мысленно убиваю каждого человека, каждого ублюдка, который посмел прикоснуться к Еве.
Меня чертовски пугают мысли о том, на что я способен, чтобы защитить ее.
– Спишь? – голос Мун все еще охрипший, но уже чуть более уверенный. Раскрываю глаза и девушка тут же прячет лицо под одеялом.
– Не смотри, – шепчет рыжеволосая и я лишь ухмыляюсь.
Она думает, я никогда не видел девчачье лицо опухшее от слез и заплывшее в синяках?
В жизни нет, но в фильмах же все такое же реалистичное, разве нет?
Без разницы.
Но на расплывшуюся по щекам тушь, я вчера точно насмотрелся.
– Мун, уймись, – встаю на ноги, чувствуя легкое головокружение. – Я дважды с девушками не сплю. Поэтому мне абсолютно наплевать на твою внешность.
Рыжеволосая молчит, я решаю оставить ее одну. В конце концов, это нужно было сделать уже давно.
Было странно подниматься по лестнице и все еще находиться в доме Евы, во мне было четкое ощущение, что здесь живут две семьи, а не одна и что рыжеволосая настойчиво по собственной воле загнала себя в темницу.
Странно.
Нелепо переминаюсь с ноги на ногу, словно как прошлой ночью и готов забрать все свои слова обратно. Квартира первокурсницы не выглядит мрачной и одинокой, она наполнена жизнью, тем, чего мне так отчаянно не хватало. Разрешаю себе перейти в гостиную, половина которой занимает белоснежный диван масштабных размеров. Рядом с ним журнальный столик, который был закидан упаковками чипсов и конфет.
Интересно, Ева просто неряха или совсем недавно в этой комнате происходил самый настоящий киносеанс. Провести его, кстати, не составило бы особого труда, ведь весь дальний угол занимала плазма. С другого края стояло величественное пианино и я невольно нахмурил брови. Скажите мне, что она играет на нем, и дальше я поверю в вампиров. При взгляде на слой пыли ухмыляюсь, вряд ли девушка хоть когда-то притрагивалась к нему.
Стены увешаны картинами, грамотами, семейными фотографиями. Взгляд пал на маленькую рыжеволосую девочку с нелепыми детскими хвостиками в виде рожек, сидит на шее у мужчины и осмелюсь предположить, что это ее отец. Мун крепко хватается за его уши и корчит рожицу.
Так вот она какая. Искренняя улыбка Евы Мун.
Закончив осмотр, добираюсь до кухни. Не найдя ванную, умываюсь в раковине, слушая противный звук урчащего живота. Холодильник в доме рыжеволосой был практически пуст. Несколько йогуртов, яиц и упаковка сока.
Честно, даже в моей квартире больше еды.
К моему счастью нахожу коробку с пиццей и искренне надеюсь, что она лежит здесь не целую вечность. На вид она была практически свежей, морщусь и принюхиваясь к ней.
И до чего я докатился?
Несколько минут ищу тарелку, открывая все шкафы на кухне и улыбаюсь как глупый ребенок, когда открываю нужную дверцу.
Как ни странно, пицца была практически не тронута, я смело кладу себе несколько кусков и вдруг замираю. Взгляд переходит на дверь в подвал, комнату Мун и нервно сглатываю.
А разве я должен готовить ей завтрак? С чего бы это? Разве Кристофер Шистад кому-то когда-то вообще готовил?
Но, если посмотреть с другой стороны. Если я без спроса взял ее еду, то должно быть логичным, что и хозяйка не должна остаться голодной?
Тяжело вздыхаю, понимая как глупо уговаривать самого себя, но все же, тянусь за еще одной тарелкой и совсем скоро манящий аромат вредной еды разносится по почти пустующему дому рыжеволосой.
Я практически доел первый кусок, когда девушка показалась в основной части дома. Надев широкие спортивные штаны и толстовку, она завязала мокрые волосы в тугой узел.
Кажется, я даже перестал дышать при взгляде на опухшее лицо юной девушки, которое теперь приобрело синевато-фиолетовый оттенок. Руки сжимаются в кулаки и я с трудом заставляю себя начать дышать. Я никогда не чувствовал в себе столько злости.
Мун практически бесшумно прошла мимо, бросив быстрый взгляд на две тарелки еды. Я пытался прочесть ее мимику, эмоции, но лицо девушки выражало полное безразличие. Ее пустые, стеклянные глаза медленно проскочили по комнате и когда девушка обнаружила нужную ей вещь, обошла меня со спины, включила чайник и принялась доставать кружки.
Нервно сглатываю, чувствуя, как напряжение все сильнее давит на плечи. Пожалуйста, можно вернуться в день нашего знакомства, когда все не было настолько испорчено?
Не могу даже пошевелиться, смотря строго перед собой и остается лишь догадываться чем сейчас занимается Ева.
Звук разбившейся кружки заставляет меня вздрогнуть и наконец-то обернуться.
– Нет, нет, нет! – рыжеволосая падает на пол, собирая руками осколки. – Пожалуйста.
– Это всего лишь кружка, – вырывается из моего рта, и Ева поднимает на меня холодный пронзающий взгляд.
– А ты всего лишь можешь заткнуться.
Кто-то мог бы обидеться и подумать, что как она может, ведь я столько для нее сделал, но я лишь усмехнулся, лишний раз убеждаясь, что та скромная девочка, которую я уже несколько месяцев вижу в школе, сплошное притворство, маска.
Мун облокачивается на спину, судорожно собирая осколки. Понимаю, что рыжеволосая находится в состоянии стресса и, поддавшись необъяснимым мне чувствам, присаживаюсь рядом. Двигаюсь медленно, стараясь не спугнуть первокурсницу. Рука тянется к ней, пытаясь освободить ее ладонь от скопившихся разбитых кусочков, но Ева вздрагивает и отстраняется, как только я едва ее касаюсь.
– Она была особенной? – произношу спокойно, игнорируя тот факт, что Мун настойчиво отсаживается дальше.
Наступившее молчание заставило меня уже сотни раз пожалеть о собственном вопросе, да и о решениях, которые привели меня к Еве. Снова.
– Она принадлежала отцу, – спустя несколько минут выдавливает рыжеволосая. В руках она продолжает вертеть осколок, наполняя его смыслом, важностью, понятной лишь ей самой.
– Это же не проблема, ведь так? – сам осознаю, как глупо звучит вопрос, но продолжаю его задавать. – Он же сможет купить новую?
На этот раз молчание было тяжким. Я замечал, как несколько раз губы Мун приоткрывались, словно она была готова поведать мне нечто большее о своей жизни, но в то же мгновение передумывала.
Признаюсь честно, я почувствовал внутри себя желание узнать ее.
Спросите почему? Отвечу, когда сам найду ответ.
Я не глупый мальчик, чтобы не понимать, что такой странный, манящий интерес к девушке может быть вызван только при наличии симпатии к ней, настоящей заинтересованности. Но это же я! Я не умею любить.
В моей жизни было много девушек, с кем-то я встречался, а где-то были и связи на одну ночь. Мне нравились девушки. Их внешность, вкусный запах, но никогда я не выделял в них что-то большое. С друзьями все иначе, Магнуссона я знаю долгие годы, и я действительно ему предан. Да разве что-то можно говорить, если я не могу с уверенностью сказать, что люблю собственных родителей?
Подобная эмоциональная холодность меня никогда не удручала, но теперь мне становится от нее тошно.
– Если бы все было так просто, – голос Евы вырывает меня из собственных мыслей и девушка встает, давая мне понять, что говорить дальше она не намерена.
– Была бы это кружка моего отца, я бы еще несколько раз прошелся по ней молотком, – лицо расплывается в улыбке и я надеялся, что рыжеволосая тоже воспримет это как шутку, но она продолжила стоять ко мне спиной.
Понимая, в каком глупом состоянии нахожусь, возвращаюсь за стол, не понимая, куда делся Кристофер, который всегда умел закадрить абсолютно любую девушку.
– Мой отец умер, – холодно, однотонно произносит девушка и я ненавижу себя за сказанное за эти минуты. – Три года назад.
– Мне жа…
Не успеваю договорить, как входная дверь открывается, и я замечаю высокого курчавого светлого парня. Он бегло оглядывает комнаты, ненадолго задерживая на мне подозрительный взгляд.
– Исак. – срывается с губ девушки, и она скрывается в его объятьях.
Рыжеволосая прижимается к нему своим хрупким телом, пряча лицо на его груди. Его тонкие слабые руки окутывают девушку, успокаивают. И я сжимаю губы, чувствуя укол самолюбия. Я едва ее коснулся, и она отстранилась, а его подпустила к себе.
– Что ты здесь делаешь? – удивлённо спрашивает Ева, ненадолго отстраняясь.
Кажется, или она забыла о моем существовании?
– По школе все утро ходили слухи о новой выходке Якудз. Тебя не было в школе, на звонки ты не отвечаешь, а узнав от Нуры, что вчера вы поздно разошлись, я немедля направился к тебе.
Герой – пронеслось в моей голове, и я откашлялся, поднимаясь на ноги.
– Поздравляю тебя, – произношу надменно, в настоящем образе Пенетратора. – Ты ее новая сиделка.
Уверенно иду в сторону выхода, пытаясь заставить присутствующих поверить в то, как долго я мечтал покинуть стены этого дома и заняться собственной жизнью, но как только рыжеволосая окликает меня, останавливаюсь.
– Спасибо.
Комментарий к 10
Глава вышла с небольшой задержкой, но и несколько больше, чем планировалось.
Когда писала, меня посетила странная мысль, что Криса я раскрываю гораздо больше, чем Еву. Как это на ваш взгляд?
Я пока решительно настроена исправить это уже в следующей главе.
Буду очень рада, если вы оставите свой отзыв!)
========== 11 ==========
POV. Ева Мун
Дверь за Шистадом закрывается с пронзающем грохотом, словно старшекурсник нарочно это сделал, оставляя за собой последнее слово. Смотрю на друга и наталкиваюсь на его осуждающий взгляд.
– Снова?! – кажется и уже новость о прошедшей ночи Исаку не настолько интересна. – Ева, серьезно?!
– Спокойнее, – отпускаю руку блондина и направляюсь в гостиную. Залезаю на диван, поджимая под себя ноги и дожидаюсь, пока друг не последует моему примеру, а затем добавляю. – Он мне жизнь спас. Ну или типа того.
Вальтерсен хмурит брови и требует объяснений. Говорить о произошедшем не было ни малейшего желания. Так, если не смотреть в зеркало игнорировать ноющую боль во всем теле, можно просто предположить, что я упала. Сильно так упала…
Рассказать обо всем, словно пережить этот ужас снова. Пытаюсь начать и чувствую, как язык немеет и я облокачиваюсь на спинку дивана. Тело трясет, глаза закрыты и появлявшиеся дорожки от слез обжигали кожу.
– Тшш, – шепчет блондин, прижимая меня к себе.
Утыкаюсь парню в шею, вдыхая такой любимый аромат одеколона, который всегда ассоциировался в моем сознании с чем-то родным, спокойным, безопасным. Исак нежно гладит меня по спине, шепча успокаивающие слова на ухо. Не знаю как, но даже в такие моменты Вальтерсен находит, чем меня рассмешить.
– Ты ужасный человек, понимаешь? – возмущаюсь, как только прихожу в себя. – Даже поплакать вдоволь не даешь. Прекрати так делать!
Исак смеется и на мгновение, на душе становится не так противно. Всего на мгновение.
В следующую секунду я вновь погружаюсь в собственные мысли, смотря в пустоту, отчетливо слышу крик. Собственный голос, который отчаянно молил о помощи снова и снова пронзает мое сознание. Сердце не бьется и я не чувствую тело. С каждой секундой в тишине я все больше возвращалась в прошлое, в сквер, который я теперь точно буду обходить стороной.
Исак аккуратно кладет руку на мое плечо, я вздрагиваю и вновь слышу оглушающий крик, но на этот раз наяву.
– Ты говорила маме?
– Ей не нужно знать, – произношу монотонно, продолжая сверлить стену застывшим взглядом.
– Ева… – блондин пытается убедить меня, и я мысленно благодарю Криса, что прошлой ночью он не совершил такой глупости.
– Нет, Исак. – голос грубеет и я прячусь в собственной комнате.
В детстве, я не раз слышала от мамы, что не надо строить семью и заводить детей в двадцать лет. Как это меняет жизнь, перестраивает ее, ломает… Вот сегодня ты счастливый студент, у которого вся жизнь впереди, весь мир перед твоими ногами, а завтра ты молодая мама, с осуждающими сверстниками и воплями младенца, вместо карьерного роста. В особые тяжкие времена мама никогда не забывала мне напомнить, как я изменила ее жизнь. И что бы то ни было, я все равно ее люблю, несмотря на мое не самое счастливое детство. Неудивительно, что когда я стала относительно самостоятельной, она так легко согласилась на работу в другом городе. Винить ее в этом вряд ли стоит, ведь это пошло нам обеим на пользу. И пусть, я периодически скучаю, я привыкла к самостоятельной жизни, она мне нравится. Рассказать маме о произошедшем, значит вновь привязать ее к этому месту, к себе. А значит, при первом же плохом настроении слышать о том, как ее непутевая дочь в очередной раз испортила ей жизнь.
***
Следующей ночью уснуть мне не удалось. Когда темнота заполнила дом, внутри меня проснулся неконтролируемый страх. Я закрыла дверь на всевозможные замки и несколько раз проверила ее, закрыла все окна и, свернувшись клубочком на кровати, чувствовала ощущение чужого присутствия. Закрываю глаза и вновь возвращаюсь в тот переулок, сердце учащенно бьется и мечты о здоровом сне становятся нереальными. Прихожу в себя и вновь закрываю глаза и в ту же секунду слышу шорох, словно кто-то крадется в комнату. Честно, я уже не знаю, происходило ли все на самом деле или же это просто плод моего воображения.
